Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

Ярослав Мудрый

Путь Ярослава, сына Владимира и Рогнеды, к великому княжению был еще более труден и опасен, чем у его отца.

«Повесть временных лет» сообщает, что его сводный брат Святополк, сын вдовы убитого в угоду Владимиру Ярополка (та была в то время беременна и взята Владимиром в жены), желая править единолично («избью всю братью свою и приму власть русскую единъ», ― говорил он), последовательно убил своих братьев Бориса, Глеба и Святослава.

Глеб, посаженный отцом в Муром, был совсем юношей. Владимир держал Бориса, ростовского князя, всегда при себе, любя его больше других сыновей. Перед тем, как принять смерть, Борис был в походе на печенегов, стоял на реке Альте. Сохранены его слова: «Знал я, что брата злые люди подстраивают на убийство мое и погубит он меня... тот, чувствую я, о мирской суете печется и убийство мое замышляет... пойду к брату моему и скажу: „Будь мне отцом ― ведь ты брат мой старший. Что повелишь мне, господин мой?“

Святополк был женат на дочери польского князя Болеслава. Сообщается со ссылкой на Титмара Мерзебургского, что он готовил заговор против Владимира вместе со своим тестем и женой, в котором участвовал ее духовник епископ Рейнберн. Туровское княжество, отведенное Святополку, граничило с Польшей, поэтому налицо была, как считает М.Б. Свердлов, угроза территориальных потерь. Владимир раскрыл заговор и арестовал Святополка с женой. В 1013 году, как писал Б.Д. Греков в своем исследовании, Болеслав выступил в поход против Руси. В «Повести временных лет» этот поход не упоминается. Через два года, в возрасте 59 лет, Владимир умер. В литературе встречаются намеки на то, что смерть князя была насильственной.

Ярослава в борьбе за киевский престол поддержали новгородцы, с помощью которых он разбил «окаянного» (так его именует летопись) Святополка.

До этого Ярославу пришлось пережить в Новгороде очень тревожные дни.

Владимир стал собирать войско, чтобы покарать новгородцев, где в то время и княжил Ярослав, один из его сыновей. Совершенное сыном преступление стоило того, чтобы воздать за него в полной мере. Новгородцы во главе с Ярославом прекратили выплату налогов, что во все времена и у всех народов являлось одним из самых тягчайших государственных преступлений.

На свои силы в борьбе с Киевом Ярослав не надеялся, и он пригласил, обратившись, по-видимому, к своему тестю, королю Швеции, отряд варягов, профессиональных бойцов. Не понимавшие пределов дозволенного наемники в ожидании военных действий стали развлекаться, как умели: «начаша варязи насилие деяти на мужатых женах», сообщает Новгородская летопись. Итогом этих событий стало истребление варягов новгородцами, вступившимися за своих жен.

Ярослав в это время находился в пригородном имении. Вернувшись, он увидел, что защищать свою самостоятельность от отца ему уже не с кем. Да и королю Швеции тоже трудно объяснить, как погибли воины, посланные тем на помощь своему зятю.

Ярослав принял крайне жестокое решение. Он распорядился казнить новгородцев, устроивших самосуд и сгоряча перебивших заморских княжеских защитников.

И в это время Ярослав получает известие от сестры Предславы, что его отец умер, но ситуация от этого не стала легче. Наоборот, если раньше он мог не опасаться за свою жизнь, то сейчас положение обострилось. Суровый отец скорее всего ограничился бы только экономическими санкциями; в худшем случае лишил бы Ярослава княжения. Если придерживаться версии «Повести временных лет», Святополк уже убил троих своих братьев, и не было никаких признаков, что к Ярославу он будет более снисходителен.

Ярослав пожалел о своей кровавой расправе с новгородцами, защитившими семейную честь. «Любимая моя и честная дружина!..Юже иссекох вчера в безумии моем... Братье!..» ― так обратился он к жителям Новгорода на вече. Новгородцы переступили через свою обиду и снарядили с Ярославом четырехтысячный (такой оценки придерживался Б.Д. Греков) отряд, который и одержал победу над захватившим власть в Киеве Святополком. Не помогли тому и нанятые печенеги.

Переправившись к месту сражения, новгородцы оттолкнули от берега свои лодки. Таков был их настрой: или победить вместе с Ярославом, или погибнуть.

Бежавший к своему тестю князю Болеславу в Польшу Святополк вернулся в 1018 году с польскими войсками (расплата за помощь предполагалась за счет русских земель). На этот раз Ярослав был побежден. Не удалось воспользоваться помощью германского императора Генриха II, с которым был заключен союз. Болеслав смог договориться с ним о мире. Печенеги в этом сражении также выступили на стороне Святополка и Болеслава.

Сражение у реки Буг состоялось 22 июля 1018 года. В Киев объединенные силы тестя и зятя вошли 14 августа.

Польский гарнизон расположился в Киеве, но ничего хорошего для поляков из этого не вышло. Как пишет летописец, «отай», то есть тайно, по наущению Святополка, киевляне стали вырезать поляков. Бороться с этим было трудно, и Болеслав со своим войском покинул город.

С трудом добравшись до Новгорода, всего с четырьмя телохранителями, Ярослав собрался бежать за море. Новгородцы порубили его ладьи, организовали сбор денег, собрали новое ополчение. Святополк Окаянный был изгнан из Киева. В последовавшем затем сражении на реке Альте, где на его стороне опять выступили печенеги, он был разбит окончательно. Единство русского государства было сохранено.

Война Святополка с Ярославом длилась 4 года ― с 1015 по 1019 год.

Как считал Б.Д. Греков, тогда новгородцы получили от благодарного Ярослава некоторую автономию в своих политических и экономических делах. Так был сделан, по-видимому, один из первых шагов к превращению новгородской земли в самостоятельную купеческую республику, гордо носившую впоследствии имя ― Господин Великий Новгород.

Во всех этих событиях обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, активное привлечение иноплеменных союзников враждующими сторонами. В споре братьев участвовали поляки, немцы, венгры, печенеги. Вместе с тем отношение к иноземным помощникам проявляется вполне однозначно. Второе обстоятельство связано с ролью народных масс. Новгородское вече фактически обеспечило победу Ярославу. Массовая резня поляков, которую втихомолку провели жители Киева, лишила Святополка союзников.

Есть материалы, которые несколько меняют сложившиеся в результате изучения «Повести временных лет» представления о взаимоотношениях братьев в это время. Им уделено достаточно много внимания Е.В. Пчеловым да и другими авторами. «Сага об Эймунде» детально описывает события в Гардарике. Конунг Гардарики старый Вальдемар раздал свои земли: Бурицлаву ― Кэнугард, Вартилаву ― Пальтескья, Ярицлейву ― Хольмгард. В этих именах легко узнается Владимир и его сыновья: Борис, получивший Киев, Брячислав, княживший в Полоцке, и Ярослав, направленный в Новгород. А дальше в саге говорится о возникшей вражде между Ярицлейвом и Бурицлавом. В сражениях Ярицлейв был ранен в ногу и остался хромым на всю жизнь, а Бурицлав был убит. Так что не исключено, Святополк был невиновен в смерти Бориса, а позднейшие русские летописи изложили события так, как захотел оставшийся в живых и захвативший власть после всех перипетий Ярослав.

Племянник Ярослава Брячислав Полоцкий совершил набег на Новгород и разграбил его в 1021 году. Ярослав наказал племянника, но вскоре помирился с ним и даже передал ему еще два города: Усвят и Витебск. В «Повести временных лет» говорится о военных конфликтах, но упоминание о передаче Ярославом городов отсутствует. Такой точки зрения придерживался Б.Д. Греков.

Эпидемия враждебности между братьями, сыновьями Владимира Святого, на этом не кончилась.

В 1023 году состоялось сражение при Листвене между войсками двух братьев: Ярослава Киевского и Мстислава, правившего в Тмутаракани. На стороне Ярослава выступили варяги, на стороне Мстислава ― новгород-северское ополчение. В связи с этим В.Н. Татищев замечает: «После Ярослава варягов на службе [у русских князей] не упоминается».

Мстислав напоминал современникам своего деда Святослава. Он не побоялся выйти на рукопашный бой один на один с касожским (черкесским) богатырем Редедей. Победа одного из них означала присоединение земли другого к его княжеству. Начал Редедя одолевать, так как был силен и могуч. Дальше летописец пишет об участии в этой борьбе небесных заступников за Русскую землю. Обратился русский князь с мольбой: «О Пречистая Богородица, помоги мне. Если одолею Редедю, поставлю церковь во имя твое». Вернулись силы к князю. Мстислав бросил черкеса на землю и зарезал его в виду обоих войск. Касоги вошли в состав Тмутараканского княжества. Союз двух народов был скреплен браком дочери Мстислава с сыном убитого им касожского князя.

Мстислав победил Ярослава, но Киев, однако, его интересовал мало. Он заключил с Ярославом договор, по которому его княжество расширило свои владения до Днепра и стало независимым от Киева.

Интересно, что после поражения от Мстислава резиденция Ярослава была опять перенесена в Новгород. В Киев он вернулся только после смерти своего брата. Видимо, считал, что в отношениях с братом осторожность не будет лишней. Высказанное Л.Н. Гумилевым мнение, что после битвы «в Киеве снова воссел Ярослав... братья стали княжить... в мире и согласии», не соответствует действительному положению дел в то время.

Память о княжении Ярослава в Новгороде сохранилась в веках. Место на берегу Волхова, где находилась его резиденция, и сейчас носит название «Ярославов двор». Там было одно из мест проведения вечевых собраний. В XVII веке на этом месте выстроили торговый комплекс Гостиного двора, от которого после немецкой оккупации осталась одна аркада. После изгнания новгородцами князя Всеволода Мстиславича в 1136 году место проживания князей определили уже за пределами Новгорода, в древнем Рюриковом городище.

Мстислав сделал своей столицей Чернигов. В Русском государстве образовалось два центра: Новгород и Чернигов. Полоцкая земля не была затронута договором, и она оказалась как бы самостоятельной. Это подмечено многими историками, в том числе и Г.В. Вернадским. Появились первые, не очень пока заметные признаки раздробления Русского государства.

После смерти Мстислава в 1036 году сильное и богатое Черниговско-Тмутараканское княжество было присоединено к Киевской державе. Киев получил обширные территории на побережье Азовского и Черного морей и прекрасный далекий южный город Тмутаракань (располагавшийся, как считал В.О. Ключевский, в устье реки Кубани на месте бывшей греческой колонии Таматарха).

Причина смерти Мстислава неясна, однако летописи сообщают: «Бъ же Мстиславъ дебелъ тълом, черменъ лицем, великыма очима». Эту фразу можно перевести двояко. «Был Мстислав могуч телом, красив лицом и с большими глазами» (такой вариант дает Д.С. Лихачев), или же что был он краснолиц, телом грузен и глаза у него были несколько навыкате. Такие признаки предполагают возможность сердечно-сосудистого заболевания, что могло явиться причиной внезапной смерти на охоте из-за инсульта или инфаркта.

По доносу, возможно ложному, в 1036 году Ярослав посадил в темницу другого своего брата, бывшего псковского князя Судислава, где тот пробыл более 20 лет. Так жесток был путь к власти.

Вспомним чудесную народную сказку про Ивана-царевича и Серого Волка, в которой можно услышать отзвуки отношений между князьями-братьями:

– Ох, крепко же я спал!..

– Крепко ты спал, ― говорит Серый Волк. ― Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу увезли...

Или в другой сказке Иван-царевич объясняет гигантской птице, которая его потом спасет: «Меня родные братья в пропасть бросили...»

Попытаемся понять, что чувствовал великий князь, помня о мученической смерти своих трех братьев и изгнании еще одного брата, виновника их гибели. Как он воспринял свое поражение от Мстислава, другого брата? Посещал ли в темнице Судислава, еще одного брата? О чем с ним разговаривал? И разговаривал ли? Каково ему жилось на свете все эти 20 лет, когда рядом в тюрьме находился его брат? О чем передумал за эти годы сам Судислав?

Представим, какими могли быть их встречи. Открывается низкая тяжелая дверь из дубовых плах. В проеме, освещенном дрожащим светом факела, появляется фигура Ярослава ― в алом княжеском плаще, в отороченной дорогим мехом шапке. Хромая, он делает два-три шага. Прыгающая тень скрывает его лицо, не видно выражения глаз. Два могучих варяга рядом ― это телохранители. Они встают впереди, между ним и его братом. Затхлый воздух погреба, от Судислава идет ощутимый запах давно немытого тела. Свалявшиеся нечесаные волосы и борода, бледное лицо, затравленный полубезумный взгляд, истертая, грязная одежда осужденного заставляют поморщиться князя. Стоило ли сюда идти? Что он может ему сказать? Как может он, Ярослав, сказать ему: «Брат мой, я прощаю тебя»?

Судислав пережил Ярослава на 9 лет. Он наверняка ходил в Софийский собор. Какие мысли приходили ему в голову, когда он видел там мозаичное изображение своего брата? Простил ли он его? Опальный брат великого князя после освобождения своими племянниками принял монашество и ушел от мирской жизни и тягостных размышлений.

Став великим князем, Ярослав наверняка вспомнил, как, будучи направлен своим отцом в Новгород, он отказался платить дань (налоги) в Киев. Теперь ему самому предстояло пресекать все поползновения к сепаратизму, заботиться о сохранении единства великой державы, о ее достойном месте среди других государств Европы.

Вскоре после смерти Мстислава на Киев совершили нападение печенеги. Ярослав разбил их и вытеснил из близлежащих земель. После этого печенеги на Русь нападать перестали. Появились половцы, более многочисленный и опасный степной народ.

В княжение Ярослава был предпринят последний поход русских на Константинополь летом 1043 года. Однако попытка военных действий против могучей империи привела к закономерному результату. Во главе похода был сын Ярослава Владимир, а при нем воеводой был назначен Вышата. Спустившись по Дунаю, русские корабли вышли в Черное море. Буря разметала суда, часть их была выброшена на берег. Шесть тысяч человек в связи с постигшей неудачей решили вернуться домой. Вместе с ними на Русь решил вернуться и Вышата. Русских, оказавшихся на берегу, захватили в плен греки и привезли в Константинополь. Множество русских там было ослеплено. Русские воины, которые остались на судах, смогли истребить в морском бою греческие корабли, отправленные за ними вдогонку. Через три года был заключен мирный договор.

Причиной похода, писал Г.В. Вернадский, было убийство в Константинополе нескольких русских купцов.

Женой Ярослава была шведская принцесса Ингигерда (Ирина). По ее требованию Ярослав выделил шурину, брату жены Рангвальду, вместе с дружиной город Ладогу. На это указывает Б.Д. Греков, опираясь, возможно, на сведения из скандинавских саг.

Великий князь киевский традиционно поддерживал связи со Скандинавией, однако его происхождение не имело к этому отношения. «По расовому типу Ярослав человек местного происхождения; в его черепе нордические черты не могут быть совершенно исключены, но, в общем, он ближе всего подходит к славянскому типу» ― таков результат исследования В.В. Гинзбурга. Не увязывается с этим заключением утверждение Е.В. Пчелова, высказанное в книге «Рюриковичи. История династии», что Ярослав был почти чистокровным скандинавом.

Его отец Владимир внимательно отнесся к бедственному положению племянника служившего у него в Новгороде норвежца Сигурда. Олафа, так звали этого маленького норвежца, после убийства его отца Триггви мать, спасаясь, увезла к своему брату на Русь. Владимир приблизил к себе смышленого юношу. Повзрослев, Олаф отправился в Англию, оттуда в Норвегию, где был признан норвежским королем.

Эти сведения о перипетиях судьбы норвежского короля и его дяди Сигурда, служившего у князя Владимира, содержатся в сагах, собранных скальдом Снорри. Составленный им свод саг «Круг земной» содержит сведения обо всех норвежских конунгах с древнейших времен по 1147 год. Говорится в них и о норвежских королях Олафе Святом и Гаральде Гардаре (наряду с другими вариантами это имя можно понимать, видимо, как Гаральд из Гардарики, то есть из русской страны городов), в разное время получивших приют и защиту уже у Ярослава Мудрого.

Связи с европейскими государствами укреплялись династическими браками. За польского короля Казимира Ярослав выдал свою сестру. Дочь киевского князя, Анастасия, выйдя замуж за короля Венгрии Андрея, стала венгерской королевой.

Другая дочь, Анна, была выдана за французского короля Генриха I, внука основателя династии Гуго Капета. Венчание состоялось 19 мая 1051 года. Анне тогда, по мнению Д.С. Лихачева, было 26 лет.

Потомки Ярослава правили Францией, участвовали в крестовых походах. К ним относятся все Капетинги, Валуа и Бурбоны. Так следует из анализа судьбы представителей рода Рюрика, приводимого Е.В. Пчеловым. Представитель испанской ветви Бурбонов является королем Испании в настоящее время.

Любви еще одной киевской княжны, Елизаветы, добивался норвежский принц Гаральд Смелый (Гаральд Суровый, Гаральд Гардар, Гаральд Гартрад, Харальд Сигурдсон). До сих пор сохранилось написанное им и посвященное своей любимой стихотворение в переводе К.Н. Батюшкова. Вот фрагмент из него:

 
...От родины милой летали далеко,
На суше, на море мы бились жестоко,
И море, и суша покорствуют нам!..
А дева русская Гаральда презирает!
 

Прекрасная русская девушка не пренебрегла любовью героя и стала королевой Норвегии. Ее мужа иногда называют последним викингом. При попытке в 1066 году организовать вторжение в Англию Гаральд погиб (в сражении под Стэнфордбриджем). М.Б. Свердлов считал, что после его смерти Елизавета вышла замуж за датского короля Свена. Е.В. Пчелов опровергает этот факт.

Сын Ярослава, Изяслав, женился в 1043 году на польской принцессе, дочери короля Мешко II и сестре будущего польского короля Казимира. Относительно имени принцессы у историков есть расхождения. Ее называют Елизаветой, Мечиславой, Гертрудой. Имена совершенно разные.

Еще один сын киевского князя, Святослав, женился вторым браком на Оде, дочери саксонского графа Леопольда Штаденского. Ода была внучатой племянницей папы римского Льва IX и германского императора Генриха III. Как показали изыскания Е.В. Пчелова, в числе ее предков были император франков Карл Великий, английский король Альфред Великий, германский король Генрих Птицелов. Мстислав Удатный и Александр Невский были дальними потомками по линии дочерей Святослава и Оды, значит, в их жилах соединилась кровь Карла Великого и Святослава Игоревича, Владимира Красное Солнышко и Альфреда Великого, Ярослава Мудрого и Генриха Птицелова.

Генеалогия приводит к интересным выводам, особенно если иметь в виду, что и Мстислав, и Александр воевали с германскими крестоносцами, а Генрих был первым королем, начавшим «Drang nach Osten».

Другой сын ― Всеволод, отец будущего великого князя Владимира Мономаха, был с 1052 года женат на византийской принцессе. Этот брак, кстати, так же как и у его деда Владимира Красное Солнышко, был связан с вопросами веры. В 1051 году Ярослав решил возвести в митрополиты русского священника Иллариона, а не присланного из Константинополя грека, как было раньше. Результатом компромисса с византийской патриархией, как считал Б.Д. Греков, стало сохранение прежнего порядка назначения митрополита при условии брака Всеволода на дочери византийского императора.

Не надо думать, что европейские государи снисходили до браков с детьми Ярослава. Ярослав был не только номинальным, но и фактическим, по сути единовластным правителем огромного государства от основанного им города Юрьева (ныне это эстонский город Тарту) до города Тмутаракани на побережье Черного моря. Французские короли в это время владели не более чем 7–9 процентами французских земель, составлявших герцогство Иль де Франс. В остальных территориях распоряжались многочисленные французские феодалы, многие из которых были богаче короля и имели гораздо более сильное войско. В Киеве уже стоял величественный Софийской собор, а собор Парижской Богоматери начали строить почти через 130 лет после закладки Софии, а закончили лишь в 1257 году.

Грандиозный Софийский собор в Киеве, где до сих пор на стене сохранилось изображение семьи великого князя, был заложен в 1037 году по образцу Святой Софии в Константинополе. Затем Софийский собор был возведен в Новгороде ― тоже в великое княжение Ярослава Мудрого. В Новгороде в это время князем был им посажен его старший сын Владимир. Софийский собор Новгородского кремля (построен в 1046–1050 гг.) отличается от киевской Софии своими более лаконичными и в то же время монументальными очертаниями. Новгородцы не стали подражать киевлянам, постаравшись выразить в своем главном храме собственные представления о величии своего города. В 1066 году в княжение Всеслава такой же собор появился в Полоцке. Это как бы символизировало духовное единство страны и развитие ее периферийных центров. В Чернигове Мстислав, брат Ярослава, заложил гигантский Спасский собор.

Внутреннее убранство киевской Софии осталось во многом неизменным со времен Ярослава. Талант архитекторов, строителей, художников XI века не может не восхищать нас, людей XXI века. Даже сейчас кажется удивительным, что это было сотворено человеческими руками при использовании очень скромных технологических средств, в том числе и грандиозное мозаичное изображение Оранты. В прежнее время мне приходилось бывать в этом храме, и я до сих пор помню охватывавшее тогда меня (атеиста!) ощущение восхищения и изумления.

Говоря о чудесах каменного строительства, нельзя не отметить, что разрушенная Батыем Десятинная церковь превосходила Софию своими размерами и по крайней мере не уступала ей во внутреннем убранстве.

Вопросам веры Ярослав уделял очень большое внимание. «Любил церковные уставы, попов любил немало, особенно же черноризцев, и книги любил, читая их часто и ночью и днем», ― писал летописец. Он организовал переводы и переписывание книг, пополняя княжескую библиотеку. Интерес к церковным делам имел не только религиозное, но в первую очередь политическое значение.

В 1037 году Ярослав добился образования в Киеве отдельной митрополии. Причем это событие, судя по всему, устраивало и князя, и константинопольское правительство. В Константинополе считали, что киевский митрополит, направленный патриархом из Византии, сможет обеспечить следование Руси в фарватере византийской политики. Ярослав же считал это лишь первым шагом к полной самостоятельности русской церкви от константинопольского патриарха. Другим шагом в этом направлении является канонизация русских мучеников за веру. Ему не удалось добиться причисления к лику святых своей прабабки Ольги и отца и сына варягов, убитых незадолго до принятия Владимиром христианства. Однако его братья Борис и Глеб все-таки были канонизированы.

Основанием для причисления братьев к лику святых стало, как говорит летопись, их буквальное следование евангельским заповедям. Когда Борис получил известие о намерениях Святополка, ему советовали защищаться с оружием в руках. Однако тот ответил: «Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца». Не все могут согласиться с такой кротостью. В.Н. Татищев, подробно разбиравший летописные сведения, заметил, что заповедь Иисуса «Возлюби ближнего, как самого себя» надо понимать так, что себя любить надо никак не меньше ближнего. Значит, принесение себя в жертву, строго говоря, не отвечает заповедям Христа.

Братья Ярослава стали первыми русскими святыми. Культ Бориса и Глеба распространился также в Византии, Армении и Чехии. Ореол святости мучеников распространялся и на их княжившего брата.

Ярослав совершил совершенно немыслимый поступок с точки зрения всех религиозных канонов. Он распорядился извлечь из могилы останки братьев своего отца, Олега и Ярополка, и совершить над ними обряд крещения. После этого они были перезахоронены в церкви.

Этот факт опровергает предположение, что вражда Владимира и Ярополка имела причиной приверженность к язычеству первого и обращение в христианство второго. Тем более трудно согласиться в данном случае с Л.Н. Гумилевым, что в год смерти Ольги 8-летний Ярополк возглавил христианскую общину Киева. Второй раз крестить Ярополка не стали бы!

Каменное строительство ― индикатор экономического и политического могущества государства. При Ярославе оно идет достаточно интенсивно. Кроме храма Софии, строится Киево-Печерская лавра, сооружаются оборонительные сооружения, в частности, дошедшие до наших дней Золотые ворота в Киеве.

Надо отметить, что в равнинных землях славян, в отличие от Европы, не было сколько-нибудь заметных и доступных запасов камня, пригодного для строительства.

В прежнее время каменное строительство было очень дорогим и трудоемким. Имевшееся в избытке дерево при всех своих положительных качествах было недолговечным. Поэтому от прежних времен сохранилось не так много строений, что невольно бросается в глаза при сравнении с европейскими городами. Сохранившиеся до наших дней оборонительные сооружения, например в Москве, Смоленске, Нижнем Новгороде, кирпичные, а не каменные. Возводимые из бревен крепостные стены древних русских городов, княжеских и боярских замков сослужили свою службу и исчезли. Сложенный из известняка кремль Дмитрия Донского (давший Москве прозвище Белокаменная) через недолгое по историческим меркам время в связи с разрушением был заменен краснокирпичным. Если сейчас собрать вместе специалистов по строительству, историков и психологов, то они смогут, наверное, сказать, как отсутствие долговечных строительных материалов повлияло на развитие и характер русского народа. Видимо, сознание того, что твой труд, твое жилье, твой город могут быть в любой момент уничтожены пожаром (что бывало не раз и не два), не могло не наложить отпечаток на всю жизнь человека и на его отношение к ней.

Описание пути развития народов тогда будет полным, когда оно будет содержать в себе и историю экономики, включающей в себя сельское хозяйство, а также и торговлю, строительство, использование металла (включая оружие) и эволюцию законодательной и финансовой систем.

Время жизни Ярослава Владимировича характерно заметными изменениями не только в Русском государстве, но и в других странах.

Разбойничьи набеги викингов сменились планомерным завоеванием территорий в Европе. С 1017 по 1035 год идет завоевание Англии датским королем Канутом. Этот период отражен в трагедии Шекспира «Гамлет», то есть шекспировский принц датский ― современник Ярослава Мудрого.

Кануту удалось не только вернуть себе завоевания датчан, отнятые у них во время правления Альфреда Великого и его преемников. Он объединил под своим правлением громадное Северное государство в составе Дании, Швеции, Норвегии, Англии и Шотландии. «Датские деньги», которые ранее собирались англичанами на борьбу с датчанами, теперь шли им в увеличенном виде в качестве налога. Однако со смертью Канута Северное королевство распалось и под властью датского короля осталась одна Дания. В Англии в 1042 году восстановилась англосаксонская династия, которую представлял Эдуард Исповедник, искавший союза с герцогом французской Нормандии Вильгельмом.

Четкий и красивый шрифт ― каролингский минускул ― распространился к XI веку во всех европейских странах, за исключением юга Италии и Ирландии. Однако этот шрифт, достигнув своего совершенства, вскоре стал трансформироваться в готическое письмо ― более контрастное, с меньшим расстоянием между строками и буквами в словах. В целом картина письма стала более темная, или, как ее называют, более «тяжелая». До XV века в Европе использовались различные виды готического шрифта (ротунда, текстура, фрактура), что совпадало и с преобладанием готического стиля в архитектуре.

Рубеж первого тысячелетия, видимо, можно считать временем исламского Возрождения (по аналогии с периодом европейской, точнее, итальянской истории XV века). По своим масштабам арабское Возрождение значительно превосходило европейское и оказало значительно большее влияние на мировую культуру.

Труды Аристотеля, Гиппократа, Птолемея, Евклида были переведены на арабский язык. С Аристотелем европейцы знакомились, переводя его с арабского на латинский!

В Багдаде, Кордове и Каире существовали учебные заведения ― аналоги европейских университетов. В Париже первый университет появится лишь спустя 200 лет, в 1200 году. В Багдаде, Дамаске и Самарканде имелись прекрасные обсерватории. Развивались точные науки. В крупных городах имелись библиотеки, насчитывающие сотни тысяч книг. Только каталог книг, имевшихся в Кордове, насчитывал 44 тома.

В это время или несколько ранее становятся известными имена математика и географа аль Хорезми (даты жизни 787 ― ок. 850 гг., основоположник алгебры, ввел также в оборот в исламском мире индийскую десятичную систему счисления ― «арабские цифры»), математика Ибн Курры (даты жизни 836–901 гг.), врача Авиценны, или, правильнее, Абу Али ибн Сины (даты жизни 980–1037 гг., его «Канон врачебной науки» издавался в Европе на латинском языке более 30 раз), врача и философа Аверроэса (арабское имя ― Ибн Рушд, даты жизни 1126–1198 гг.), историков и географов Масуди (умер ок. 957 г.) и Ибн Фадлана (X век, его записки являются одним из самых полных источников сведений о жизни восточных славян ― русов), физиолога и автора трудов по оптике Альгазена (точнее, Ибн аль Хайсана, даты жизни 965–1039 гг., книги издавались в Европе на латинском языке до 1572 г.), астронома Ибн Юнуса (даты жизни 950–1009 гг., составленными им таблицами движения Луны, Солнца и планет пользовались до XIII века).

Ибн аль Хайсан (или, как его называли европейцы, Альгазен) первый изготовил двояковыпуклую линзу и стал ее использовать для коррекции зрения (прообраз современных очков). Именно он дал частям глаза названия, которые используются и в настоящее время: хрусталик, роговица, стекловидное тело.

Искусством поэзии радовали современников Ибн Абд Раббихи (даты жизни 860–940 гг.), Ибн аль Араби (даты жизни 1165–1240 гг.), Ибн Зайдун (даты жизни 1003–1071 гг.), Ибн Кузман (даты жизни 1080–1160 гг.). К этому же времени относится творчество Фирдоуси (даты жизни 935–1020 гг.), оставившего восхищенным потомкам героическую поэму «Шахнаме» из 60 000 стихов, написанную на персидском языке. Знаменитое собрание сказок «Тысяча и одна ночь» создавалось в течение длительного времени и сложилось в основном к XII веку.