Текст книги "Ищейки"

– Надеюсь, это дело хотя бы будет весёлым.

– Только если нарвёмся на художницу. В противном случае пропустим всё самое интересное и явимся только под занавес.

– Прикуси язык! Посмотрим ещё, как оно всё обернётся.

– Выходит, мне с вами нельзя? – огорчённо выдохнула Дороти.

– Выходит, нельзя, – поддразнила тёмная.

– Это может быть опасно, Дот, – предостерёг свою юную приятельницу ищейка. – Я не стану подвергать тебя неоправданному риску. Твоих сил, опыта и знаний абсолютно недостаточно для таких дел.

– И вряд ли когда-либо будет достаточно, – брякнула темноволосая чародейка. Мисс фон Дипльхоф моментально вспыхнула. – Серьёзно, Дотти! Неужели тебе охота морозить своё нежное юное тельце там, у озера…

– Не называй меня так, ведьма! – прошипела Дороти.

Кристоф не выдержал, приобнял давнюю знакомую за плечи, отвёл подальше. Девушка спиной чувствовала насмешливый взгляд Энвер.

– Не принимай близко к сердцу, Дот, – примирительно молвил чародей. – Эту чертовку я временами и сам с трудом терплю. Характер у неё такой.

– Да и чёрт бы с ней, – уныло ответила Дороти. – Я наконец-то выбралась из-под надзора Академии, сразу же попала в самый центр событий. И на тебе: пропускаю всё самое интересное!

– Зато остаёшься целой и невредимой. Чего нельзя будет завтра сказать наверняка о нас с Энвер, – сухо заметил парень. Потом добавил мягче: – Ещё хватит и на твою долю приключений. Ты ведь, в конце концов, чародейка. Но пока поберегись, ловля мятежных скульпторов – не твой профиль.

– Знаю. Но сейчас немного жалею об этом.

– Ничего, пройдёт. Ты уж поверь старому дяде Крису.

– Это ты-то старый? – засмеялась девушка.

– Ну уж постарше некоторых козявок! – сварливо проворчал ищейка. – Раз уж ты в этом чёртовом порту вроде хозяина, сделай милость, организуй нам тёплых вещей и одеял. Ночь будет длинная и холодная.

– Достать кресло-качалку, старина? – мисс фон Дипльхоф показала Кристофу язык и успела отскочить прежде, чем ладонь волшебника дотянулась до её мягкого места.

Солнечный диск уже несколько часов как свалился за крыши портовых построек. Небо над озером налилось густой чернотой; в ней, подобно пылинкам в чернилах, дрейфовали мерцающие звёздные бусинки. Ночной туман – вязкий и холодный, точно мясное желе, – лениво клубился над водой. Камни и земля ещё отдавали остатки тепла, накопленного за день, но у причалов уже было зябко и неуютно. Изредка переругиваясь, два матроса торопливо готовили видавший виды кеч к ночному рейсу. Если не считать звёзд, то фонарь, висевший над сходнями судна, был единственным источником света в этой части притихшего порта.

Энвер, высунувшись из-за своего импровизированного укрытия, до боли в глазах всматривалась во мрак. Усиленное чарами зрение помогало слабо: никакого движения, за исключением матросской возни, заметить не удавалось. Ведьме давно надоело это занятие, а борьба одновременно со скукой и с проникавшим под одежду холодом чертовски утомляла. Ищейка почти уверилась в том, что на её участке нова точно не появится; только глупое упрямство всё ещё сопротивлялось желанию сползти в груду мешков – их с напарником сторожевой пост – и закутаться в тёплый плед. Как всегда, очень вовремя в таких случаях, на помощь пришёл напарник.

«Слезай оттуда, Эн! – Кристоф, как на троне, восседал на расплывшейся бухте толстого просоленного каната, завернувшись в плед, и наливал себе горячий кофе из термоса. – Брось, никого ты сейчас не увидишь. Сигнальные чары сработают раньше».

Ноздри Энвер пощекотал манящий аромат, и волшебница сдалась. Оттолкнувшись от пирамиды из ящиков, которая служила ей наблюдательным пунктом, она спрыгнула на мешки рядом с напарником. Светлый тут же протянул ей кружку с дымящимся напитком.

«Пожалуй, ты прав, Крис, – девушка бережно обхватила пальцами нагревшуюся посудину. – Тем более я насторожила пару своих ловушек сверх того, что уже поставлено. Никогда не знаешь, можно ли доверять чужому колдовству. Надёжнее перестраховаться».

«В этом вся ты, Эн: вечно перестраховываешься. Хотя сейчас в твоих словах есть разумное зерно».

«А то! На Силу надейся, а порох держи сухим».

Кристоф отложил пустую кружку, удобнее расположился в своём «кресле».

«Расскажи мне о ней», – попросила Энвер.

«О ком?» – не понял светлый.

«О той девочке, Дороти. Как вы познакомились? Почему она называет тебя дядечкой Крисом?»

«Ты серьёзно, Эн?» – чуть не поперхнулся смехом парень. «Ага. Всё равно время убивать».

«Хм, ну ладно, – Кристоф почесал затылок. – Начну, пожалуй, издалека. Её отец, денежный мешок Дитрих фон Дипльхоф, очень повёрнут на важности своей фамилии. То же касалось её деда, Дастора».

«Их имена тоже начинаются на “Д”», – заметила ведьма.

«О, это вообще отдельный анекдот! Даже толстосумы из их круга посмеиваются. Недаром компания называется “Дабл Ди Корпорэйшн”: старик чокнулся на повторении этих букв где только возможно, дабы подчеркнуть собственную важность. Начало традиции нарекать потомков именами на “Д” положил, по слухам, ещё основатель корпорации Дитер фон Дипльхоф. Его внук Дитрих пошёл дальше и даже супругов своим детям, похоже, подбирает с учётом их имён».

«Ага, слышала кусок вашего разговора. Как там зовут ещё одну дочку? Дарла?»

«Да, это старшая сестра Дороти. Сейчас я перечислю всех, кого вспомню, – волшебник наморщил лоб, вороша архивы памяти. – Так… Прабабку Дороти звали, кажется, Демельзой. Бабку – Даяной. Маму Дот и жену Дитриха зовут Дениз. У Дениз и Дитриха пятеро детей: старшая дочь Дарла, старший сын Дарси, средняя дочь Доротея, младший сын Дензелл, младшая дочь, малютка Дейзи. Когда я заканчивал Академию, ей не было и года. Теперь, верно, уже в начальную школу ходит».

«Чума!»

«Это ещё что! Двоюродных дядек Дороти зовут, по-моему, Декстер и Деклан. Первый, если не ошибаюсь, холост и бездетен; зато у второго жена Делия и двое сыновей, племянников Дороти – Дермот и Дезмонд. Деверя Дороти, мужа Дарлы, зовут Дональд Дауни, у которого, если ты слышала весь наш разговор, есть родной брат Дункан. Так, вроде всё… а, нет! Ещё у Дотти есть крёстный – я видел его однажды, – которого вроде бы зовут Дунстаном».

Лицо Энвер стоило видеть.

«Как?! Скажи мне, Крис, как ты пересёкся с этим цирком?! Нет, как, зачем ты их всех запомнил?!»

«А вот специально учил ночами, чтоб за кружечкой кофе знакомым рассказывать».

«Не, серьёзно: как ты вообще с ними познакомился? Они же… – колдунья замешкалась, подбирая слова, – …не из твоего круга».

«Ты имеешь в виду то, что они не маги, или то, что богачи?» – ничуть не смутился Кристоф.

«Прости».

«Да брось. Было так: отцу Дот, когда он ещё в наследниках ходил, стало мало богатства и положения. Он решил, что нужно добавить в династию магической крови. Вот и женился на светлой чародейке – наперекор воле отца, который хотел его на дочке какого-нибудь магната женить. Правда, потом Дастор всё же выбор сына оценил и правоту его признал».

«Так что же, в их сумасшедшей семье теперь маги завелись?»

«Завелись, да не очень. Несмотря на все чаяния Дитриха, из всех его отпрысков искра Силы нашлась только в Дороти. Наверное, это её и спасло».

«В каком смысле?»

«Ну, видишь ли, насколько я помню, Дитрих фон Дипльхоф всегда был не очень хорошим человеком. Проще говоря, этот бизнесмен – наглый, самоуверенный тиран и самодур. К людям пониже статусом относится как к черни. Мнений чужих не слушает, авторитетов не признаёт. Вспыльчивый и заносчивый. Чувство собственного величия у него заоблачное».

«А что жена? Она же волшебница».

«Дениз – женщина спокойная и уравновешенная. К несчастью, характер имеет робкий и тихий. Муженёк совершенно её подавил. Фактически она не столько равноправная супруга, сколько статусная вещь. И Дитрих постоянно напоминает ей о том, что она всем обязана ему, его “добродетели”. Что касается детей, то, увы, влияние отца даёт стабильный результат, – Кристоф покачал головой. – Что Дарла, что Дарси, в общем-то, дрянь-людьми выросли. Все худшие черты предка в них ещё рельефнее плюс избалованность запредельная. Потому и считаю, что магия Дороти спасла. С шести лет она жила в Академии, только на каникулы домой ездила. В итоге поговорка «В семье не без урода» как раз про неё. Некоторые семейные черты, правда, остались – те же наглость, самоуверенность, упрямство, жизненный цинизм. Однако вместе с тем я знаю её как смелую, умную и рассудительную девушку, которая умеет признавать ошибки и адекватно воспринимать критику в свой адрес».

«Эк ты её расхвалил! А познакомились-то как?»

«Ах да, прости. Когда у маленькой Дотти обнаружили Силу, родители начали подыскивать ей особую сиделку: чтоб обязательно из числа колдунов, но недорого. А я тогда как раз был на каникулах и искал, где бы подзаработать».

«Так ты работал у них нянькой?» – расхохоталась ведьма про себя.

«Не ёрничай! Деньги были очень нужны. Я был ещё юн, жил относительно недалеко и просил за труд немного. Так мы с Дороти и познакомились. В Академии я продолжил за ней присматривать – просто так, потому что привязался. Вот и вышло, что несколько лет мы росли вместе, хоть я и старше».

«Стало быть, друзья детства?»

«Выходит, что так».

«То-то я смотрю, ты обрадовался».

«Обрадовался, это правда, – Кристоф внимательно посмотрел на колдунью. – Дороти – мой друг, Эн. Так же, как и ты. Твоя ревность не очень уместна».

«С чего ты взял, что я ревную? Друзей у тебя много, а напарница одна».

«Ну хорошо, не ревнуешь, – легко согласился светлый маг. – Возможно, я неверно истолковал твой интерес к этой девочке».

«Расслабься, дружище, – Энвер привстала, похлопала напарника по плечу. – Я же тёмная ведьма. Не могу не изучить нового светлого, тем более твоего хорошего знакомого. А подначивать и задирать светлых считаю своей почётной обязанностью. Что касается Дороти – не имею ничего против. Наоборот, такое знакомство полезно: случится работать с людьми её папаши – щегольну знакомством. Связи ещё никому не вредили».

Колдунья смачно, с наслаждением потянулась, плюхнулась обратно на груду мешков.

«Ты не хочешь спать, Крис?» – спросила она, прикрывая зевок ладонью.

«Ты хочешь, – улыбнулся парень. – Поспи, Эн. Я-то успел вздремнуть ещё днём, а ты уже почти сутки без сна. Давай, я пока тут сам подежурю».

«Шикарно!»

Энвер, которую сон взялся одолевать ещё во время рассказа напарника, поворочалась, устраиваясь удобнее, накрылась пледом и почти мгновенно (многолетний отточенный навык) уснула. Уснула типичным для себя чутким неглубоким сном, оставив Кристофа наедине с его собственными мыслями.

Проснулась Энвер внезапно и резко; сон мгновенно слетел с девушки, точно спугнутая птица с ветки. Ощутив тревогу, ведьма поискала глазами напарника и скоро нашла его. Кристоф сидел на зиккурате из ящиков, ранее облюбованном его подругой, и напряжённо прислушивался. Горевший над сходнями фонарь жёлтыми бликами отражался в глазах светлого мага.

– Крис? – шёпотом позвала чародейка.

– Что-то случилось, Эн, – отозвался напарник. – Я почувствовал.

– Я тоже.

Чёрный небесный купол вспорола красная сигнальная ракета – разумеется, магическая. Она с шипением взлетела к звёздам и взорвалась, разбрызгав свою алую горящую кровь.

– Это соседний пост! – воскликнул Кристоф. – Рон и Джейд!

Энвер вскочила на ноги. Тревога уступала место привычному для ищейки боевому азарту, круто замешанному на холодной концентрации. Огибая груз, сваленный в кучи прямо на берегу, напарники побежали туда, откуда вознёсся сигнал тревоги.

Ещё на подходе ищейки уловили вибрации магического поединка. Завернув за угол и выскочив на свободную от хлама площадку, Энвер и Кристоф моментально оказались в гуще ожесточённой схватки. В нескольких шагах от кирпичного склада пресмыкался Эбейльрон Роксби: тёмный колдун медленно и тяжело отползал к стене, зажимая рукой живот и оставляя за собой багровую дорожку. Джейд Тёрнер, напарница Роксби, вертелась волчком, прыгала и перекатывалась, уклоняясь от ударов лап и жала огромной мантикоры. Чудовище уступало чародейке в ловкости и реакции, но было столь же быстрым. Контратаки волшебницы – золотистые стрелы-фантомы – не причиняли монстру видимого вреда, рассыпаясь при ударах о его шкуру. На более изощрённую магию у Джейд времени не оставалось: мантикора ни на секунду не ослабляла натиск, стремясь грубой силой смять и уничтожить ненавистного врага. Было очевидно, что сил у оборонявшейся волшебницы хватит ненадолго. В «дальнем углу ринга» субтильная фигурка в чёрном костюме творила руками энергичные пассы: повинуясь им, четыре кошки истошно вопили и рвали когтями невидимую завесу, не позволявшую нове ретироваться.

– Помоги Роксби! – крикнула Энвер напарнику, бросаясь в пекло сражения. Прыгнув ближе к чудовищу, ведьма резким движением выбросила руку в сторону – в раскрывшейся ладони вспыхнул голубой мячик шаровой молнии. Коротко размахнувшись, девушка отправила стихийный снаряд в цель. Сверкнув ярким росчерком, сгусток энергии с треском ударил в бок мантикоры. Ты взревела, но и только – ожидаемого эффекта атака Энвер не принесла.

– Ах так?!

Руки замелькали, сплетая новые чары. Это было уже кое-что посерьёзнее, из арсенала настоящей тёмной магии. Мысли в голове вскипели, губы почти выплюнули звуки формулы – акустического воплощения тьмы, служившего спусковым крючком сотворённого заклинания. С пальцев ведьмы сорвались дымные чёрные ленты; извиваясь, они устремились к мантикоре. Та дёрнулась, вновь сотрясла воздух диким рёвом: сотворённые волшебницей щупальца обвили передние лапы и кожистые крылья твари, после чего уплотнились и стянулись. Энвер стиснула зубы: её чары почему-то подействовали не совсем так, как должны были. Удерживать добычу удавалось с трудом, питомец новы активно сопротивлялся. А магические силы покидать мантикору не спешили. Наоборот, яростные рывки существа ослабляли ту материю, что сковывала его, и сотканные ищейкой чёрные путы отчаянно трещали. Похоже, тёмная магия в этот раз пасовала.

Зато на рёв мантикоры среагировала нова. Маргарет Рэнд, некогда скульптор и художник-анималист, а теперь опасный нарушитель равновесия, заметила, что расклад сил немного поменялся.

– Ага, подмога пожаловала! – её голос прорвался даже сквозь какофонию звуков, издаваемых колдовскими созданиями.

Рэнд, оставив завесу кошкам, плавными, нарочито спокойными и неторопливыми движениями рук заставила лежавший рядом моток верёвки шевелиться. Это была высочайшая магия трансформы: длинный кусок каната, дёргаясь, распался на несколько частей; те, в свою очередь, стали менять текстуру и форму. Пенька обернулась чешуёй, концы сделались хвостами, головами, и уже через несколько секунд под ногами мастера извивался клубок змей. Нова вскинула кисть руки в повелительном жесте – полдюжины гадов синхронно замерли в боевой стойке, уподобившись кобрам.

– Взять! – и змеи, вопреки всем трактатам учёных-серпентологов, оторвались от земли и полетели прямо к Энвер.

– Крис!!! – ведьма бросила дышавшее на ладан заклинание, пригнулась. Чёрные путы, сдерживавшие мантикору, лопнули, и зверюга, потеряв равновесие, рухнула на бок. Но тут же вскочила и с удвоенной яростью бросилась на нового врага. Энвер увернулась от змей, но убраться с пути мантикоры уже никак не успевала. Спасла её Джейд: светлая волшебница за те секунды передышки, что сумели выкроить для неё подоспевшие коллеги, немного пришла в себя и бросила торопливо сработанное заклинание – простое, но оказавшееся на удивление действенным. У мантикоры перед носом вспухло облачко жёлтой пыли; взор заволокло пеленой, в ноздри набилась едкая, раздражающая слизистую субстанция. Зверь жалобно взвыл, припал к земле, передними лапами тщась сбросить с морды бесплотное и пугающее нечто. Энвер перекатилась, встала на одно колено. Нова, в свою очередь, вложила в существа ещё немного Силы. Змеи, пролетевшие было мимо, заложили крутой вираж, меняясь прямо в воздухе. Распустившиеся капюшоны превратились в перепончатые крылья, сквозь чешую проросли птичьи лапы, носы стали клювами – и вот уже шесть мифических куролисков, ударив по ушам воинственным клёкотом, пошли в повторную атаку.

– Нет!

Это уже Кристоф: включаясь в драку, он обычным телекинезом отправил наперерез «орниторептилиям» два валявшихся неподалёку ящика. Ящики сшибли летающих тварей, с противным хрустом размазали их тела по кирпичной стене.

«Блестяще!» – Энвер вновь была на ногах.

Нова, видя беспомощность своей главной ударной силы и трёх готовых к бою ищеек, оставила упрямую, не поддающуюся завесу и бросила в бой свой последний резерв – кошек. Энвер поняла свою ошибку: на самом деле это были оцелоты, также чародейские. Создать кого-то ещё Маргарет Рэнд не успевала.

– Займите кошек! – скомандовала Энвер Кристофу и Джейд.

Нужно было использовать этот шанс, развить успех. Мельком взглянув на замершего у склада Роксби – тот, наверное, был без сознания, – ведьма в несколько прыжков оказалась рядом с мантикорой. Блеснули вытащенные из поясных ножен кинжалы – пара коротких острых клинков из слоновой кости. Сильно размахнувшись, ищейка вонзила оба кинжала в бок мантикоре. Шкура поддалась, брызнула тёмная кровь. Чудовище издало душераздирающий вопль, заклятие Джейд сразу же рассыпалось. Но Энвер это уже не волновало. Не обращая внимания на закипевшую с новой силой схватку, на раненого и оттого ещё более опасного зверя в двух шагах от себя, ведьма поднесла раскрытые ладони к своему лицу и монотонным, бесстрастным голосом начала говорить. Древний язык, злая магия. Глаза чародейки заалели, как два тлеющих уголька, придавая ей сходство с упырём. Кровь, бьющая из ран мантикоры, потянулась карминовыми нитями к лицу Энвер, начала сворачиваться в клубок над воздетыми ладонями. Мантикора забилась, вереща, но от этого проклятия нельзя было ни сбежать, ни спрятаться. Магия давала жизнь этому необыкновенному творению новы, и жизнь вместе с магией Энвер сейчас у него забирала. Чудовище, конвульсивно содрогаясь, рухнуло на камни; остатки витальности сосредоточились в жёлтых глазах, полыхавших ненавистью. Сегментированный хвост, увенчанный жалом, отчаянно потянулся к ведьме, норовя достать её мстительным ударом. Меж тем последние капли подтянулись к шару, зависшему над ладонями колдуньи, влились в эту горячую глобулу. Губы девушки, произнеся последние слова, сомкнулись, и собранная в сферу магическая кровь мантикоры вспыхнула ярким пламенем, сгорев за доли секунды. Громадный монстр почернел и без единого звука осыпался кучкой пепла. Звякнули о камень выпачканные в крови кинжалы.

Энвер, чьи глаза всё ещё горели жутковатым огнём, осмотрелась. Оцелотов осталось двое, однако к ним прибавился кабан-альбинос, вооружённый внушительными клыками. Маргарет, не отвлекаясь на сражение, неторопливо водила руками в воздухе – словно ваяла скульптуру из невидимой глины. То, что минуту назад было штабелем лафетного бруса, теперь бугрилось и ворочалось перед новой, повинуясь могущественным силам. Рэнд творила нового монстра, и мечущиеся средь когтей и клыков ищейки, как ни старались, не могли помешать ей. Привычные боевые чары отказывали, давали сбой, делая поединок с колдовским зверинцем необычайно трудным. А Джейд, похоже, совсем выдохлась и держалась только на собственной силе воли.

«Пора с этим кончать!» – решила Энвер.

Выбросив руку в направлении одного из оцелотов, тёмная колдунья сфокусировалась на нём и сжала кулак, указывая оттопыренным большим пальцем на землю. Хищника прибило к земле, он беспомощно заскрёб лапами. Энвер прошла мимо него, нацелившись уже на нову, имея твёрдое намерение нейтрализовать её до того, как она сладит себе нового бойца. Второй оцелот оставил Джейд в покое и переключился на непосредственную угрозу своей хозяйке. Кристоф, уклонившись от лобовой атаки кабана, сумел при помощи всё того же телекинеза поймать уже прыгнувшего кота в пустой ящик, после чего запустил этот ящик в небеса с такой скоростью, что тот к утру, наверное, достиг бы Луны. Джейд, едва стоявшая на ногах, смогла покончить с последним котом: брошенная волшебницей тонкая стальная нить с грузиками упала на оцелота, моментально спеленав его и лишив всякой возможности двигаться. Кабан, оставшись в одиночестве, попятился к нове, чтоб защитить её даже ценой собственной псевдожизни. Энвер бесстрашно шагнула к нему. Волшебный зверь сорвался с места, целясь клыками в живот ведьмы. Та вскинула руку: навстречу кабану полетела соткавшаяся прямо из ночного мрака сеть. Но альбинос прорвался сквозь колдовскую ловушку, как будто даже не заметив её. Ищейке вновь пришлось уклоняться, теряя драгоценные секунды. Кабан, пронёсшись мимо, резко сменил направление атаки и бросился на вскрикнувшую Джейд. Выручил Кристоф: он просто прыгнул на девушку и сбил её с ног. Оба упали, покатились на камни. Зверь ещё раз совершил маневр, вновь избрав своей мишенью Энвер. Ведьма приготовилась к отпору… но её опередили. Над плечом, подняв дыбом распустившиеся волосы, вспыхнула на миг жирная фиолетовая молния, угодившая в грудь альбиносу. Кабан завизжал так, что кровь похолодела в жилах, и отлетел к дальнему краю площадки.

– Стой! – раздался напряжённый окрик Анники Хольгерсон (похоже, это она, объявившись на поле боя, сразила кабана).

Энвер, шагнувшая было в сторону новы, замешкалась. Кабан, рухнувший в нескольких метрах от ведьмы, шатаясь, поднялся на ноги. Молния огромной мощности, в которую комендор не поленилась вложить всё своё мастерство, выжгла в груди зверя ужасную, с обугленными рваными краями рану, однако убить альбиноса не смогла. Но хуже было то, что Рэнд всё же успела закончить нового монстра. Тяжело ступая, сотрясая землю толстыми колоннообразными ножищами, вперёд выдвинулась огромная серая тварь, напоминавшая вымерших в доисторические времена ящеров-брахиозавров, но с тремя рогатыми головами и длинным шипастым хвостом.

– Что за… – вырвалось у Кристофа.

«Гидра», – всплыло в голове у Энвер.

Одна из голов разинула пасть, исторгнув низкое, давящее на психику гудение – точно соло пароходного гудка в сопровождении оркестра туб. Другая голова повернулась к Энвер и выдохнула струю нестерпимо яркого, обжигавшего даже за несколько ярдов пламени. Ночной мрак брызнул в стороны. Ведьма, не ожидавшая такого поворота событий, едва успела отскочить в сторону, а через секунду ещё одна огненная струя полетела в комендора Хольгерсон – той, в свою очередь, пришлось спасаться диким прыжком. Кристоф, прикрывая волшебниц, что-то выкрикнул; от него в сторону гидры полетел рой белых светлячков, жалящих не хуже акульих зубов. Новорождённый колосс атаковал в третий раз, и Кристоф вытаращил глаза от изумления: его светлячки попросту растаяли, исчезли, столкнувшись с огненным шквалом.

– Да быть того не может! – схватилась за голову Джейд.

Тем временем поле боя окружали другие агенты, на гидру посыпались новые магические удары. Но количество не перерастало в качество: чары либо бессильно разбивались о тушу, как волны о скалу, не причиняя ей видимого ущерба, либо в буквальном смысле сгорали в огненном дыхании монстра, что для колдовских конструкций Силы было, мягко говоря, нехарактерно.

Маргарет Рэнд, о которой в суматохе все позабыли, материализовалась возле раненого кабана. Немного чар – и передние конечности зверя вытянулись, набухли мускулами; копыта трансформировались в когтистые лапы, похожие на землеройный аппарат крота. Альбинос, повинуясь команде новы, вгрызся в мостовую, с фантастической скоростью углубляясь в грунт. Во все стороны полетели камни, ранив кого-то из сотрудников Агентства.

– Не-е-е-ет!!! – не своим голосом заорал Кристоф.

Энвер метнула в ускользавшего зверя флакончик с вяжущей смолой. Гидра среагировала безошибочно, и флакончик вспыхнул прямо в полёте. А Рэнд уже стояла на краю свежевырытой норы. Кристоф, выдернувший из чехла на поясе эбонитовый стек, выкрикнул заклинание, ткнув концом стека в направлении новы. Камни вздыбились, могущественная стихийная сила, ломая портовую брусчатку, устремилась к бывшей художнице. Но ищейка опоздал. Седовласая фигура в чёрном костюме шагнула в дыру и через миг исчезла в холодных глубинах подземелья. Волна вырвавшейся из стека энергии, не сумев поймать или задержать мятежную чародейку, в бессильной ярости обрушила своды подземного хода.

А гидра, взъярённая назойливыми атаками людишек, буквально впала в безумие. Клацая зубастыми челюстями, тварь поворачивалась вокруг своей оси, безостановочно плюясь огнём уже без всякого прицела, куда попало. Загорелась крыша кирпичного склада, занялись соседние постройки, огонь охватил сложенные поблизости контейнеры, канаты и палубный тёс. Сделалось невыносимо жарко, яркий свет слепил глаза. Попавшие под раздачу волшебники – кто с ушибами и кровоподтёками, кто с ожогами и тлеющей одеждой – с криками метались между очагами пожаров. Кто-то из оперативников пытался тушить возгорания магией – бесполезно, странное пламя начисто глушило всякие заклинания, направленные против него. Чары разваливались, разлетались, точно осколки разбившейся хрустальной вазы. Агенты попрежнему не могли ничего придумать и против самой гидры. В сумасшедшей пляске теней Энвер различила лицо Доротеи фон Дипльхоф: невесть откуда взявшаяся девушка, не таясь, безостановочно отправляла в монстра короткие синие лучи, один за другим. Лучи оставляли на серой броне подпалины, но в целом были гидре что слону дробинки. С другой стороны площадки из рядов чародеев выдвинулся Жиро. Комендор зычным голосом выкрикнул заклинание, набросив на бестию полупрозрачную плёнку оливкового цвета – продвинутый вариант магической сети. Она плотно окутала чудище, но гидра ещё раз дохнула пламенем, и чары комендора съёжились, плёнка оплавленными клочьями сползла вниз. Жиро чертыхнулся, отпрянул, избегая ответного удара. Энвер, стараясь не попасться твари на глаза, лихорадочно пыталась что-нибудь придумать. На секунду – на одну-единственную секундочку – ведьме показалось, что с таким творением новы, разрушавшим любую магию, ищейкам не справиться.

В следующий момент на сцене появилось новое действующее лицо. Высокий мужчина, отделившись от остальных волшебников, приблизился к чудовищу с тыла. Двигался этот персонаж элегантно и стремительно, как хищник из тропических джунглей. В его правой руке тускло поблёскивали три металлических стержня, каждый около трёх футов длиной. Ловко перехватив один из стержней левой рукой, мужчина размахнулся и швырнул его в гидру. Снаряд пришёлся немного ниже одной из голов, и довольно толстый железный прут с лёгкостью обернулся вокруг шеи монстра. Окольцованная шея дёрнулась, свободные головы повернулись к тому месту, откуда был произведён бросок, и два огненных потока обрушились на мостовую. Ага, ещё чего! Человека там уже не было, а через долю секунды второй стержень обвился вокруг второй шеи гидры точно так же, как сделал это его предшественник. Существо сосредоточилось на метателе ошейников: все три головы, взяв упреждение, поочерёдно произвели три прицельных выстрела. Но упрямая мишень вновь оказалась проворнее, успев изменить траекторию и уйти из-под ударов буквально в последний момент. Последний стержень, мелькнув тёмным росчерком, врезался в колдовскую плоть, сковал оставшуюся шею. Новая струя пламени едва не настигла жертву, но человек вытянулся в великолепном прыжке, стелясь над самой землёй, коснулся руками брусчатки и совершил кувырок, погасив инерцию броска. Совершенно невредимый. Чудовище вновь сфокусировалось на трудном противнике, но тут о шипастые затылки разбилось несколько файерболов – это Жиро отвлёк внимание гидры на себя. Его порыв подхватили другие ищейки: они возобновили атаки, целясь в головы. Тварь пришла в замешательство, подарив тем самым пару секунд метателю стержней. Тот не замедлил этим воспользоваться. Энвер увидела, как волшебник выпрямился во весь рост, слегка склонил голову, а прямые руки, наоборот, воздел к небу. Металлические оковы на шеях монстра туго стянулись. Раздался отвратительный хруст, чешуйчатая шкура вокруг ошейников лопнула, все шесть глаз гидры выскочили из орбит, из пастей вывалились истекавшие слюной и желчью языки. Высокий маг развернул ладони тыльной стороной к чудовищу. Сокрушив остатки костей и мышц, кольца затянулись до предела; жуткий хруст перешёл в треск, и рогатые головы, оторвавшись от туловища, взлетели в ночное небо, описали три дуги и синхронно упали на вовсю пылавшую крышу склада, где и взорвались, засыпав окрестности вонючими ошмётками. Звякнув металлом, упали на брусчатку скрученные стержни. Массивное тело, фонтанируя кровью из обрубков, неуклюже опустилось на брюхо, раскорячив лапы, замерло в таком положении ненадолго, после чего накренилось и тяжело завалилось на бок. Мертвее мёртвого.

Магический огонь заметно ослаб и уже не чинил особых препятствий, фактически превратившись в огонь обычный. Поднятые по тревоге пожарные команды порта и разбуженные рабочие уже вовсю боролись со стихией. В избытке нашёлся шанцевый инструмент; почти сразу образовалась живая цепь, по которой озёрная вода вёдрами передавалась прямо к локализованным островкам пожаров. Обильно поливались водой окрестные строения, которые было вполне реально спасти. Крыша кирпичного склада сгорела и провалилась, но здание, к счастью, пустовало, и самый крупный очаг более не представлял серьёзной угрозы. Многие волшебники добровольно ринулись помогать огнеборцам. Комендор Хольгерсон высоким голосом отдавала распоряжения, организовав эвакуацию пострадавших. Уволокли на носилках погрузившегося в кому Роксби. Не присоединились ко всеобщей суете лишь несколько чародеев, стоявших ближе всего к туше мёртвого чудовища. Они молча смотрели на волшебника, что так быстро и просто уничтожил казавшегося непобедимым зверя.

«Кто это?» – не скрывая восхищения, спросила Дороти.

«Лиандор Крейн», – опередив напарника, ответила Энвер.

«Кто?!»

«Проконсул Конвента Крейн, самый влиятельный тёмный колдун в этой части света. И самый талантливый».

Проконсул Крейн, будто не замечая буравивших его взглядов, спокойно изучал поверженную гидру. Дороти хорошо рассмотрела его: атлетичный мужчина средних лет, с мягким овальным подбородком, тонкими губами и крючковатым носом; взгляд серых глаз задумчивый, слегка отсутствующий, но при этом цепкий; волнистые чёрные волосы сползли на высокий лоб, прикрыли уши. Проконсул был одет в однобортный коричневый сюртук старомодного покроя и кавалерийские сапоги с высокими голенищами.

Оставив обезглавленный труп, Крейн переместился к одному из тех мест, где в мостовую било странное пламя. Присев, чародей пальцами пощупал закопчённый, потрескавшийся камень, а также стекло, в которое переплавился песок, некогда заполнявший щели в кладке.