Текст книги "Ищейки"

– Что случилось, а что нет – теперь уже не важно! – пресекая спор, громко сказал дон Хаби. Его дребезжащий голос звучал властно и мудро. – Жители этой деревни сейчас как никогда нуждаются в вас. Во всех вас. Отбросьте трения и разногласия. Не знаю, что было между вами до сего дня. Но теперь вас связывает ответственность за жизни мирных земледельцев.

Энвер, всё ещё сердитая, опустила голову. Лицо Мартина смягчилось. Усатый в чёрном надвинул шляпу на глаза. Слово же после недолгого молчания взял Кристоф:

– Правда ваша, дон Хаби. Больше сила – больше ответственность. Семь негодяев больше никому не причинят вреда, но ещё много осталось. И раз уж мы взялись оберегать жителей Сухого Ручья, то лучше, наверное, делать это сообща. Ценна любая помощь, и… мы были неправы, Мартин Линц.

– А, со всеми бывает, – стрелок махнул рукой. – Я за то, чтобы объединиться. – Он повернулся к чародейке, протянул ей ладонь через стол. – Мир, мисс ван Тессел?

Девушка посмотрела на Кристофа, кивнувшего ей, на мудрого дона Хаби, на жаждавшего примирения Финкельштейна. Она вздохнула, решительно затолкала собственную гордыню куда подальше и пожала протянутую ладонь.

– Мир, мистер Линц. И можно просто Энвер.

– Можно просто Мартин, – улыбнулся стрелок.

– Вот и отлично! – лицо старика посветлело и как будто немного разгладилось. – Будем считать, начало положено.

– Как там раненые, дон Хаби? – спросил Кристоф, одобрительно подмигнув напарнице. – Мы с Беном их подлатали, как могли.

– Слава Господу, хорошо. Трое самых тяжёлых спят, остальные уже на ногах. Похоже, угрозы для жизней нет. Кто бы что ни говорил, магия – великая вещь. Благодарю вас от имени всех жителей! – Мужчины за спиной дона Хаби недружно покивали – впрочем, без особого энтузиазма.

Энвер потрогала щеку под ухом. Сейчас там красовался пластырь с пропиткой из заживляющей мази. Кристоф заверил, что шрама не останется.

– Жители ещё охотнее скажут «спасибо» тогда, когда в них некому будет стрелять, – веско заметил тип в чёрном.

– В точку, Ли, – отозвался Линц. – Пускай крестьяне выздоравливают. Мы займёмся бандитами.

– Тут нам путает карты их чародей, – уныло вставил Кристоф. – И не из последних, уж я-то успел в этом убедиться.

– Можете с ним справиться?

Энвер задумчиво обхватила пальцами подбородок.

– Судя по тому, что этот колдун якшается с преступниками и до сих пор на свободе, он неподотчётен Конвенту. Следовательно, у него нет индицума, – девушка для примера показала свою паучью брошь. Тускло блеснул выложенный агатами герб упомянутого Конвента. – Похожая штука есть у каждого чародея, окончившего Академию. Никто без индицума не имеет права практиковать магию. Это как персональный идентификатор: он и паспорт, и свидетельство о профпригодности одновременно. По нему Конвент может в любое время отследить любого чародея в любой точке планеты. Не без труда, но… может. Волшебников вне закона вычисляют и ловят очень быстро. Поэтому те, кто хотят ступить на кривую дорожку, обычно свои индицумы выбрасывают. Получается, этот их Пепе – ренегат.

– Либо самоучка, – предположил Кристоф.

– Либо самоучка – потому что ренегатов тоже ловят быстро. Но сейчас это значения не имеет. Бен, почему он не нова?

– Он не является новой потому, что может оперировать Силой на разных уровнях. Также у него, похоже, богатый арсенал заклинаний. Это указывает на его теоретическую подкованность, чего у нов не встречается, – без запинки отчеканил Бен, с гордостью глянув на Линца. Тот ухмыльнулся.

– Я мало что сейчас понял во всех этих чародейских рассуждениях, – проговорил старик Хаби. – Мне только одно интересно: вы сможете его одолеть?

– Без сомнения, – категорично заявила Энвер. – В первой стычке фактор неожиданности сыграл ему на руку. Больше такого не повторится. К тому же нас трое, а он один. Кстати, Крис, не забудь потом послать запрос в Агентство. Пусть выяснят, откуда взялся этот выскочка.

– Как там его? Пепе? – переспросил светлый маг. – Запомним это.

– Один-то один, да ведь ещё три десятка конных, – напомнил дон Хаби.

– Кажется, Мартин со товарищи спецы по части «десятков», – не без иронии вставила ведьма. – Они даже собирались уладить всё только вчетвером.

– И не с таким управлялись, девочка, – парировал седоусый.

– Старина Ли не кривит душой, – спокойно пояснил Линц. – Нам не раз приходилось иметь дело с бандами, пусть и не такими крупными. Мы всегда побеждали. Побеждали не силой и числом, а смекалкой, навыками и тщательным планированием.

– Теперь, боюсь, этого недостаточно.

– Теперь у нас есть вы – волшебники. И почти четыре дюжины взрослых крепких мужчин Сухого Ручья.

– Вы хотите превратить деревню в крепость? – Бен предвосхитил догадку наставников.

– Не думаю, что это возможно за оставшееся у нас время. Но попробовать стоит.

Наступила пауза. Прервал её дон Хаби, повторив звучавшее ранее:

– Что нам нужно делать?

Этот вопрос автоматически делал стрелка главным. Но, похоже, Мартин действительно не раз выходил из множества передряг и был привычен ко всему. Он заговорил спокойно и уверенно:

– Прежде всего, пусть крестьяне запасутся едой и водой. Особенно водой, её – как можно больше. Женщинам и детям деревню не покидать. У вас тут есть часовня, – Линц указал на каменное строение с башенкой, возвышавшееся за спиной старейшины. – По сигналу тревоги все дети и старики должны быстро прятаться там и запираться изнутри. Мужчин и женщин организуем на строительство укреплений: волчьих ям, козел, заграждений, баррикад. Бандиты верхом на лошадях – мы лишим их этого преимущества. Если есть желающие сражаться – пусть выходят смелее. У нас есть трофейное оружие, кроме того, что мы привезли с собой про запас. Человек на десять хватит. Надо научить их стрелять, перезаряжать и попадать в упор хотя бы одним выстрелом из трёх. Это будет уже успех.

Мужчины Арройо Секо зашептались, на их лицах отразился интерес.

– Теперь бандиты знают о нас, – напомнил Кристоф. – Могут плюнуть на свои слова ещё раз и приехать хоть завтра.

– А могут, осаженные потерями, не приехать и к оговоренному сроку, – парировал стрелок. – Они ведь не знают, сколько нас теперь. Могут затаиться в скалах где-нибудь поблизости, блокировать деревню, выслать разведчиков. Всё что угодно. Мы должны быть готовы ко всему. Энвер, Кристоф, Бен, вы сможете помочь в дозоре? Есть у вас какие-нибудь охранные штуки, ловушки или что-то вроде того?

– Спрашиваешь!

– Отлично! Это всё тоже будет не лишним. Осада бандитам не поможет: у них, как мы думаем, запасов провизии и фуража совсем мало. Они будут вынуждены пойти на штурм. И чем раньше мы о нём узнаем, тем лучше.

– Каковы наши шансы? – поинтересовался старец (Энвер показалось, что он сперва хотел спросить, есть ли у них шансы вообще).

– Выше, чем у бандитов, – твёрдо ответил Мартин Линц.

На этом совет был окончен. Дон Хаби ушёл в часовню: висевший в башенке старый колокол должен был собрать всех крестьян у навеса. Седоусый компаньон Линца уехал разыскивать остальных охотников за наградами. Энвер поймала лидера стрелков за рукав.

– Послушай, Мартин, – чародейка, всё ещё дуясь, заставила себя смотреть ему в глаза, – ночью, до того как вы приехали, Пепе упомянул некоего Старого Пса по имени Рикардо. Похоже, ваши сведения верны. Шайкой верховодит тот, кого ты искал.

Стрелок кивнул, улыбнулся дружелюбно и ободряюще. Его улыбка вселяла уверенность.

– Спасибо. И я рад, что мы всё же оказались на одной стороне, Энвер.

Следующие три дня подготовка к встрече с бандой шла полным ходом. Появлялись, как грибы после дождя, замаскированные волчьи ямы с кольями; изгороди обрастали пустынной колючкой; обе улочки пересеклись баррикадами. Деревня на глазах превращалась в укреплённый лагерь. Никто не жалел сил. Среди крестьян, конечно, нашлись сомневающиеся. Но таких было мало, и они в конечном счёте влились в общий трудовой порыв. Всё-таки у большинства бандитский произвол уже в печёнках сидел, а первая пролитая кровь прибавила мрачной решимости. Каждый вносил посильную лепту. Женщины собирали припасы, которые складировались в домах вокруг «площади» с навесом. Были укреплены ворота часовни. Мальчишки постарше шныряли по окрестностям и даже забирались в скалы на севере и западе. Они знали эти места как свои пять пальцев, а ловкость и небольшой рост способствовали незаметности. Мимо таких отважных и внимательных соглядатаев не то что шайка разбойников – мышь не проскользнула бы. Но, разумеется, это было днём. Ночью дежурили мужчины. К слову, желающих воевать оказалось даже больше, чем ожидал Мартин. Стволов на всех не хватило, поэтому обращаться с оружием учились группами. Ожидавшие своей очереди тоже не скучали: охотники за наградами обучали крестьян биться в пешем строю, орудуя простыми копьями и рогатинами вместо пик. Конечно, в реальном бою толку от этих деревяшек было бы немного. Зато у крестьян вырабатывалась дисциплина и умение действовать слаженно. Занятия с огнестрельным оружием давались труднее: поначалу селяне даже путали, где у ружья верх, а где низ. Но постепенно и эти знания усваивались. «Медленно, – приговаривал, однако, Мартин. – Будь у нас хотя бы неделя и пара ящиков с боеприпасами, мы бы сделали из этих ребят настоящих рейнджеров». Но недели не было. Приходилось рассчитывать на то, что имелось.

Ищейки тоже не сидели сложа руки. Израсходовав все запасы ингредиентов, какие были с собой, напарники изготовили несколько склянок целебных мазей и эликсиров. Арсенал пополнился шестнадцатью метательными снарядами – Кристоф обозвал их «гранатами». В небольшие сосуды (стеклянные и глиняные бутылки, фляжку и даже одну вазочку с узким горлышком) была засыпана гремучая смесь, воспламеняющаяся и взрывающаяся при сильном ударе. В теории. Просто волшебникам никогда раньше не доводилось пользоваться таким средством. На ближних подступах к деревне были «развешены» все виды сигнальных и охранных чар, какие только получилось вспомнить. Серьёзные боевые чары-ловушки требовали постоянной магической подпитки, их решили не ставить. Ищейки справедливо рассудили, что лучше подготовить несколько сложных АОЕ-проклятий для открытого боя. Нашлось время и для отдыха. Светлые маги выкупались в речке, а крестьянки приготовили горячую баню для Энвер – к великому смущению последней. Но, как-никак, она была девушкой, и несколько дней путешествия по пустыне имели для неё свои неудобства. Одежду волшебников заботливые хозяйки тоже постирали. С едой проблем не было, а позже даже появилось немного свободного времени. Тогда-то маги и познакомились со стрелками поближе.

Вместе с Мартином обучать крестьян воинскому искусству выпало чернокожему стрелку. Он почти никогда не расставался со своей белой шляпой и ружьём необычной конструкции. Энвер даже показалось вначале, что у этого ружья два ствола.

– Эта штука называется «оптический прицел», – владелец диковинного оружия, передав управление «тиром» Линцу, сел на камень и принялся объяснять волшебникам устройство прицела – медной трубки, закреплённой над затворной коробкой. – Внутри – система увеличительных линз.

– Подзорная труба, приделанная к ружью, – догадался стажёр.

– Вроде того. Только это и не ружьё вовсе, а винтовка с продольно-скользящим затвором и рычажным запиранием ствола. Перезарядка ручная, но темп огня высок, потому как в отъёмном магазине сразу пять патронов.

– Ещё про прицел, пожалуйста, – попросил Бен. – Зачем он такой?

– Чтоб целиться.

– Джон продырявит пуговицу с тридцати шагов без этой трубы, – крикнул со своего поста Линц. – А с трубой может сбить бабочку с двухсот ярдов.

– Ерунда, – сверкнул зубами Джон. – По бабочкам я бы стрелять не стал. А этот прицел будто бы приближает мишень и увеличивает её. Поначалу непривычно, нужно набивать руку. Зато, когда освоишь, можно творить чудеса. Здорово облегчает жизнь. Увы, револьверный патрон слабоват для серьёзных дистанций. Пришлось заказывать ствол под редкий боеприпас. Калибр «.308» трудно найти даже в большом городе. Зато такие пули летят далеко.

Стрелок позволил чародеям по очереди изучить устройство винтовки. Каждый не преминул заглянуть в прицел со стороны приклада. Действительно, едва видимые из деревни скалы заметно приближались, а стоявший невдалеке Мартин, казалось, чуть ли не носом в дуло лез. Бен, вертевший винтовку дольше всех, случайно что-то нажал, и трубка прицела отвалилась.

– Ну вот, сломал, – расхохотался Кристоф.

– Я не нарочно, – расстроился стажёр.

Стрелок прыснул.

– Ничего ты не сломал. Это предусмотрено конструкцией.

Только теперь юноша увидел, что труба откинулась на специальных подпружиненных кронштейнах. Джон забрал винтовку.

– Откидной механизм нужен тогда, когда засранцы подбираются слишком близко. Оптика в таких случаях только мешает, мушка куда сподручнее.

– Что-то я не слыхал о такой прицельной системе ранее, – высказал сомнение Кристоф.

– Ещё бы! Один гарлекский умелец изготовил её по моему заказу. Пришлось выложить добрую половину нашей общей награды за «Висельников» Коэнов, – гордо сообщил охотник за головами. – Но оно того стоило.

Хозяина эксклюзивной винтовки звали Джон Гор. При этом оставалось загадкой, была ли приставка «Гор» прозвищем (оно означало бы «запекшаяся кровь») или фамилией. Вроде бы он был родом из Сан-Анджелоса, что в Свободных Провинциях, и стрелять научился ещё там. Мартин как-то обронил, что Джон – самый меткий снайпер из всех, что ему довелось встретить, «лучший на всём Западе». Похоже, лидер четвёрки не шутил. Джон любил свою винтовку, свою шляпу и был чем-то вроде «гласа рассудка» в команде.

– Хочешь, научу стрелять? – предложил ганфайтер Бену, заметив, как того впечатлило редкое оружие.

– Спрашиваешь! – так у Финкельштейна появился ещё один кумир в команде охотников за наградами.

«Смотри, Крис: сейчас парня научат обращаться с этой штукой, он плюнет на Академию, выбросит индик и уйдёт искать приключений. И всё в конце концов кончится тем, что он станет вторым Пепе в какой-нибудь банде».

«Смейся, Эн, смейся. Лично я считаю, что Бенни полезно немного развеяться. Вспомни порядки Академии! Пускай расширяет кругозор и учится новому».

«Уж он-то научится…»

Ещё один спутник Линца – силач с длинными иссиня-чёрными волосами – всё время держался особняком. Он почти не разговаривал с крестьянами, да и те его сторонились. Работал силач наравне со всеми (даже больше) и, похоже, вообще не уставал. На вопросы отвечал короткими рублеными фразами. Но по большей части молчал, предпочитая компанию лошадей человеческому обществу. Энвер подозревала, что этот невозмутимый метатель топорика никогда не меняет выражение лица.

– Он что, никогда не улыбается? – как-то спросила она у Мартина. Стрелок не избегал бесед с чародейкой и ответил охотно:

– Вообще-то было пару раз. Каменный Бык – индеец, а они скупы на эмоции.

– Индеец?

– Ага. Представь себе, чистокровный.

– Их было не так много ещё до Войны, а сейчас, должно быть, почти совсем не осталось. Лично я не встречала ни одного чистокровного индейца южнее Гарлека.

– Не мудрено, – кивнул Мартин. – В Конфедерации и Свободных Провинциях остались только креолы да метисы – те, кто уже намертво прикипел к обывательскому образу жизни. Булл, как мы его зовём, не из их числа.

– Что же он делает в твоём отряде? И почему не ушёл искать соплеменников?

– А чего их искать? Известно, где они: в Озёрном Краю. Не так давно уцелевшие индейские племена объединились там и стали возрождать свой народ, свою культуру. Для этого нужна земля. А её у них не так много. Власти Стадаконы вроде бы согласны обменивать пустующую землю на звонкую монету. Булл, как и многие другие индейцы, на время покинул Озёрный Край, чтобы заработать. У него сердце воина и свои понятия о чести, поэтому он с нами.

– И как он к вам прибился?

Линц отложил кусачки (он изготовлял из старых гвоздей рассыпной «чеснок» – сюрприз для конников Падильи) и обратился к воспоминаниям.

– По правде говоря, мы нашли этого индейца в разгромленном лагере банды Кэла Кэссиди. Ублюдки перегрызлись, деля добычу. Мы добили уцелевших. Каменный Бык был их пленником. Освобождённый, он отыскал свой томагавк, раздобыл лошадь и увязался за нами. Теперь он вместе с нами ловит и вешает отпетых негодяев, а свою часть награды отправляет старейшинам родного племени. Однажды денег хватит, и он поедет домой. И, возможно, даже не попрощается.

Энвер посмотрела на высушенную солнцем каменистую землю под ногами.

– А почему в Озёрном Краю? Ведь есть места плодороднее и богаче.

Большая тень накрыла волшебницу, и та непроизвольно вздрогнула. Фигура индейца неслышно выросла за их с Мартином спинами, и даже лидер стрелков был застигнут врасплох.

– Моё племя охотилось там. За много зим до Войны. До того, как пришли белые, – ответил Булл низким шершавым голосом. И сразу ушёл по своим делам. Осталось неясным, какую часть разговора ему удалось услышать.

– Вот он всегда так: появляется из ниоткуда, а ты потом свои подштанники застирываешь, – пошутил Мартин. – Мало того, что в драке ему нет равных, так он ещё почти невидимка. А если серьёзно: знаешь, Энвер, мне кажется, что-то в этих индейцах есть. В их точке зрения на мир. Иногда подумываю: не рвануть ли мне к ним? Жить по их обычаям, когда надоест сковыривать всякую мразь. Как думаешь?

Энвер не ответила. «Не надоест, – подумала она. – Потому как мразь никогда не переведётся».

Последнего стрелка звали Крейтон Ли-Энфилд, или попросту Ли. В первую очередь бросались в глаза его выправка, манера сидеть в седле и, конечно же, чёрный мундир кавалерийского покроя.

– Вы здорово смахиваете на бывшего вояку, Ли, – заметил Кристоф, когда они вечером патрулировали окрестности. – Отставной рейнджер, я угадал?

Ли захохотал, натянул поводья. Вороной конь взвился на дыбы, несколько секунд возвышался над волшебником, демонстрируя собственную выучку и ловкость наездника.

– Я командовал эскадроном рейнджеров ещё тогда, когда ты пешком под стол ходил, мальчик! – старый кавалерист одним стремительным движением вытащил из ножен саблю. Воронёная сталь сверкнула на солнце. – Видишь этот клинок? На нём выгравирован девиз корпуса рейнджеров: «Честь и отвага». Я получил этот подарок из рук самого генерала Янга. Хо-хо! Славные были деньки! Мы разнесли в пух и прах последнюю вольную ганзу на Западе. Бутч Питерсон, взятый живым, болтался потом в петле на главной площади столицы. Ублюдок дрыгал ножками перед зданием Конгресса, пока не испустил дух. За то благое деяние был награждён весь эскадрон поголовно. Да, были времена весёлые…

Позже Мартин рассказал, как рейнджер присоединился к компании. В городке, где Крейтон был обречён доживать свои дни на положенную ветеранам скромную пенсию, произошёл вопиющий случай. Некий богатый плантатор домогался тринадцатилетней девочки, подрабатывавшей у него прислугой. Когда напуганная девочка дала отпор, плантатор попросту надругался над ней, после чего выставил на улицу. Родители бедняжки, явившиеся ко двору гнусного извращенца требовать ответа за содеянное, не прошли дальше запертых ворот. Через несколько часов у тех же ворот собралась разгневанная толпа, вооружённая факелами, вилами и намерением линчевать преступника. Кто-то из горожан велел слугам, охранявшим ворота, привести хозяина, дабы тот посмотрел в глаза правосудию. Слуги в итоге передали требование плантатору, который высмеял линчевателей. Сказал: «Пусть те из вас, у кого не овечьи кишки, не стесняются и заходят в гости». А кто пройдёт сквозь строй угрюмых дуболомов с колотушками – его телохранителей, – того он лично поприветствует зарядом дроби из двустволки. Дуболомов было много, выглядели они жутко. Толпа заколебалась. Ещё больше её уверенность поколебал предупредительный выстрел, едва не нашпиговавший свинцом стоявшего в первых рядах кузнеца. Всем известно, что запала у народных мстителей хватает ненадолго. Ещё бы чуть-чуть, и злодейство осталось бы безнаказанным. Но тут у ворот имения появился Ли-Энфилд. Старик давно помирал от скуки, и любопытство побудило его покинуть маленькую пустую квартирку. Разузнав, в чём дело, ветеран, не говоря ни слова, ушёл и вскоре вернулся на коне с карабином наперевес. Перво-наперво были выдраны с корнем злосчастные ворота: крепкий рейнджерский конь, привязанный к створкам верёвкой, справился с задачей играючи. Ли шагнул в открывшийся проход, навстречу громилам с колотушками. Нескольких перебил, остальные позорно бежали. Ветеран, сопровождаемый десятками взглядов, вошёл в большой плантаторский дом и через некоторое время (и парочку выстрелов) вышел оттуда, таща за подол халата визжавшего педофила. Притащив к людям добычу и повелев её стеречь, Крейтон отвязал от останков ворот верёвку и сделал на одном её конце петлю. Минутой позже преступник был вздёрнут на ближайшем дереве. Народ возликовал, в сторону повешенного полетели проклятия, вершитель правосудия, как ни в чём не бывало, раскурил свою трубочку. Так получилось, что в толпе зевак оказался Мартин Линц. Он был в городе проездом и у поместья, заинтригованный шумом, оказался как раз тогда, когда Ли в это поместье вошёл. Дальше всё просто: стрелок предложил герою бросить постылый быт пенсионера и присоединиться к нему, Мартину. Путешествовать, надирать негодяям задницы и получать за это барыши – почему бы и нет? Так начала складываться команда.

– Были ли другие? – переспросил ещё Мартин. – Были. Надолго не задерживались, в основном я работал один. Но вот уже несколько лет мы с Ли, Джоном и Буллом работаем вместе. И пока что нам везёт. Надеюсь, будет везти и дальше. Я прикипел к своим ребятам, это надёжные и верные товарищи. И провалиться мне на этом месте, если так не считает любой из нас!

Защитники прилагали максимум усилий, чтобы повысить обороноспособность Арройо Секо. Бандитов ждал горячий приём.

На закате третьего дня истёк срок, обозначенный грабителями. Деревня тревожно замерла. Все, кто не мог или не хотел сражаться, спрятались в маленькой часовне и хижинах вокруг неё. Ополченцы, лучшие из учеников Линца и Гора, застыли на заранее подготовленных позициях и напряжённо вглядывались во тьму. Запас патронов, и без того подточенный учебными стрельбами, был совсем мал, поэтому стрелять следовало наверняка. Только вот ночь делала эту задачу нетривиальной, вконец исхудавший месяц был уже не в силах рассеять мрак.

Энвер сидела, привалившись к стене сарая, на западной окраине Арройо Секо. Нужный эликсир и толика магии подарили чародейке способность видеть в темноте. Правда, от этого белки её глаз слегка флюоресцировали жутковатым жёлтым светом, а зрачки заполнили всю радужку. Кроме того, пустыня, река, небо и постройки в деревне окрасились оттенками синего. Но зато благодаря этим чарам речная долина до самых скал на северо-западе вполне сносно просматривалась.

Приближался звук чьих-то быстрых осторожных шагов. Девушка насторожилась, но тут же расслабилась, распознав походку предводителя стрелков. И верно: через секунду рядом, шурша мелкими камешками, опустился Мартин.

– Энвер, не спишь? – негромко спросил охотник за головами. Конечно, она не спала, но Линц на всякий случай заглянул ей в лицо. Заглянул и присвистнул. – Ничего себе! Вот это глазища, точно у упыря!

Ведьма довольно усмехнулась.

– Не боишься, что с такими сигнальными огнями тебя заметят издали?

– Я в любом случае замечу их раньше.

– Видишь в темноте?

– Как сова.

Стрелок пожал плечами, прислонился спиной к той же стене, что и чародейка. Энвер с лёгким любопытством стала наблюдать, как Мартин от нечего делать проверяет своё оружие. Движения охотника за наградами были чёткими, лаконичными, точными даже в темноте. Опустошив, заново зарядив и крутанув барабан, Мартин положил револьвер подле себя и занялся ещё одной игрушкой – обрезом двуствольного охотничьего ружья. Стрелок с тихим щелчком сломал его пополам, и на ладонь ему вывалились два картонных цилиндра.

– А это что? – спросила Энвер. – Какая-то эксклюзивная вещь?

– Нет, это самоделка. Называется лупарой.

– Странное название. А для чего она?

– Для того чтобы побеждать наверняка, – Мартин чуть повернул голову к ищейке. – Ты можешь выстрелить из револьвера раньше врага. Можешь попасть, можешь даже серьёзно ранить. А враг устоит на ногах и через миг наградит тебя ответной пулей. Или ты можешь дать в него дуплетом из лупары. Вот тогда он наверняка свалится на землю и вряд ли сможет произвести выстрел, даже если выживет. Для такого эффекта я набиваю гильзы – вот эти картонные трубочки – всяким железным мусором: шляпками от гвоздей, дробинами, кусками проволоки. Летит это всё на пятнадцать-двадцать шагов, прицельно не постреляешь. Но для средних дистанций есть вот он – «Пискипер», – стрелок погладил пальцами свой револьвер.

– Компенсируешь недостатки одного оружия преимуществами другого, – с улыбкой кивнула Энвер, вспомнив свою шаровую молнию. – Стремишься к балансу. Я руководствуюсь похожим принципом.

– У нас вообще много общего. Больше, чем кажется, – произнёс Линц. Добавил поспешно: – Я имею в виду обычных людей и колдунов.

– Ну да, – хмыкнула девушка.

– Зря иронизируешь. Я не знаю, как объяснить это вашим учёным языком, поэтому вот простой пример: лёд и вода. Лёд твёрдый, сохраняет форму, его затруднительно пить. Вода текуча и, в отличие ото льда, годна на большее. Правда, иглу из неё не построишь. И лёд, и вода – суть одно и то же, просто в разных состояниях. Вот и маги, я знаю, тоже когда-то были простыми людьми.

– Ты это про нов?

– Нов? Нет, я вообще. Были времена, когда никаких чар не было. Тогда находились другие причины ненавидеть друг друга: цвет кожи, вера, политические убеждения. Мы учимся преодолевать эту ненависть, стирать надуманную разницу. Магия – ещё один барьер, но время точит и его. Люди уже привыкли сосуществовать с волшебниками, жить с ними в мире и взаимовыгодном согласии. Маги почему-то пока далеки от этого. Смотрят на людей свысока и…

Энвер нахмурилась.

– Так вон ты о чём! Тебя не отпускает наш небольшой конфликт у салуна. Считаешь меня заносчивой магичкой, решившей, что она – пуп земли.

– Да нет же, Энвер, дело совсем не в этом!

– А в чём же? Ну-ка, просвети меня.

– Понимаешь, колдуны после того, как закончилась Война, отмежевались от всех остальных, формально дав людям свободу выбирать свой путь. Однако мы вынуждены считаться с вами…

– Я – тёмная волшебница, Мартин. Даже я обязана плясать под дудку светлых. Это ведь они выиграли Войну.

– Дай мне закончить, Энвер. Мы считаемся. Мы привыкли. Люди научились жить в мире, созданном чародеями. Потому что вы, чародеи, тоже люди, пусть и наделённые сверхъестественным могуществом. И нам хотелось бы, чтобы вы к нам иногда прислушивались. Считались с нами. Ведь мы тоже на многое способны. Тая, лёд всегда становится водой.

– Всё?! – с вызовом бросила ведьма.

– Всё, – выдохнул стрелок с лёгкой досадой. Он зарядил лупару. – Мы с вами быстрее достигаем цели, работая в команде. На равноправных условиях. Пора бы уже вам, магам, это понять. Потому что, похоже, даже бандиты до этого додумались.

Охотник за головами положил вторую свою пушку рядом с первой, закрыл глаза и окаменел, всем своим видом давая понять, что сказать ему больше нечего.

– Послушай, Мартин! – Энвер мысленно упрекнула себя. Она была на этот раз чересчур резкой. Но, чёрт возьми, это не даёт ему права обрушивать на неё все свои претензии! – Я всю жизнь только и делаю, что сталкиваюсь с неравенством. Мне с рождения было запрещено колдовать; семья отвернулась от меня за то, что я обошла этот запрет. Кругом царит махровый шовинизм, разведённый светлыми. Они притесняют нас, тёмных, только за то, что мы тёмные. Им плевать, что Война давным-давно закончилась, мы смирились с её результатом и даже не думаем посягать на мир во всём мире. Я понимаю, что ты имеешь в виду, понимаю больше, чем кто-либо другой. Так не вини меня за существующий порядок вещей! Неравенство было всегда. Оно издавна поддерживается теми, кто сидит на верхушке пищевой пирамиды. И преодолеть его можно только одним способом…

Тут Энвер что-то почувствовала. Она осеклась, подалась вперёд, напружинилась. Линц приоткрыл глаза.

– Что?

Вместо ответа ищейка вскочила, быстрым шагом направилась к северной окраине. Стрелок, не говоря ни слова, подобрал оружие и потопал следом. Деревенька не отличалась внушительными размерами, вскоре Энвер миновала часовню. От её стены отделились четыре тени. Они одновременно с Мартином догнали девушку, когда та наконец остановилась.

– Что там, Эн? – Кристоф уже понял, что случилось, безошибочно расшифровав мимику и жесты напарницы. Он спрашивал для остальных.

– Сработал мой сигнальный маячок.

– Где?

– В излучине сухого русла, в полумиле к северу отсюда.

– Совсем рядом, – Мартин посмотрел на Булла. Индеец кивнул и пропал из круга, образованного светом факелов.

Минуты потянулись в угрюмом ожидании. Линц отправил крестьянина предупредить посты: пусть держат ушки на макушке. Появились Бен и Джон Гор. Срабатывание магической сигнализации могло означать что угодно. Например, то, что шальной койот подобрался слишком близко к поселению в не самое подходящее время. А может быть, банда решила наконец возвестить о себе. В любом случае надо было ждать. На концах факелов, сухо потрескивая, трепыхалось пламя. В загоне беспокойно фыркнула чья-то лошадь. Люди молчали.

Каменный Бык возник из темноты, словно призрак, бесшумно и неожиданно.

– Лазутчик, – произнёс индеец, и в пыль к ногам защитников деревни упал изрядно помятый бородач. Потирая шею (видимо, Булл отвесил ему тумака), бородач поднялся с колен, встал на ноги и принялся лихорадочно озираться по сторонам. Увы, путей для бегства не нашлось, враги сомкнулись тесным кольцом.

– Так-так! – Кристоф слегка наклонился к шпиону, поскольку был выше его на голову. – Стало быть, банда уже здесь. И не теряет надежды вернуть то, что ей не принадлежит.

– Они не сунулись сюда сразу, решили сначала всё разнюхать, – подала голос Энвер. – Разумно. Пепе рассказал им о том, что мы защищаем деревню, но сколько нас всего, бандитам не известно.

– Теперь известно, – злорадно бросил бандит.

– Крысам слова не давали, – Джон отвесил языкастому разведчику затрещину.

– Кое-что теперь известно и нам, – задумчиво проговорил Мартин. – Бандиты рядом, но осторожничают. Значит, отдают инициативу. Нужно это как-то использовать.

– Ты прав, – в глазах Энвер вновь зажглись знакомые Кристофу огоньки: ведьма собралась действовать. – Нужно это использовать. Бандиты рядом. Нападём первыми.