Текст книги "Ищейки"

Часть четвертая. Лесной дух

Хижина Джима Кендрикса стояла на отшибе, в стороне от других деревенских дворов, у самой границы Селвинова леса. Собственно, хижиной этот кряжистый, крепко сложенный бревенчатый дом считался разве что из-за скромных размеров. Четыре стены, каменный дымоход, защищённая навесом веранда – одинокому лесничему большего было и не нужно. Добрую половину своего времени Джим проводил в лесу.

На огне в камине булькал кипятком котелок, в котором варилась картошка. Чернокожий хозяин камина, котелка и, в общем-то, картошки сидел за столом и мирно точил ножи при свете каганца. От этого занятия Кендрикса отвлекли голоса и шум за окном. Нарушение тишины удивило лесничего: солнце давно село, и на редких в этом доме гостей рассчитывать уже не приходилось. Более того, Джим насторожился – и, с учётом того что с некоторых пор творилось в окрестных лесах, осмотрительность была нелишней. Пальцы непроизвольно стиснули покрепче рукоятку одного из ножей.

По доскам веранды грузно затопали.

– Джим! Ты дома? Это я, Том!

Кендрикс узнал голос. Однако ножа не выпустил.

– Не заперто!

Дверь распахнулась, и вместе с ночной свежестью в хижину ввалился крупный плотный мужчина. Он был затянут в типичный костюм солидного сельского дельца. Аскетичное лицо с грубоватыми чертами, пристальный оценивающий взгляд серых глаз – как есть Томас Белл. Кендрикс облегчённо выдохнул, положил нож подле других, уже наточенных. Рановато: за спиной позднего гостя маячили ещё какие-то люди.

– Я прямо из города к тебе, – Том затоптался, освобождая место для тех, кто явился вместе с ним. – Проходите сюда!

Бесцеремонность Белла стала притчей во языцех, и все жители деревни, в том числе одинокий лесник, давно свыклись с ней. В конце концов, статус деревенского старосты и слава самого преуспевающего землевладельца в округе давали Беллу некоторое право чувствовать себя как дома в любой местной хибаре.

– Кто это с тобой? – поинтересовался Джим, не двигаясь с места.

– Помощь.

Перед лесником предстали двое: долговязый рыжий парень и худая черноволосая девушка. Оба – в пыльной дорожной одежде, с объёмистыми сумками. Но явно не скауты, охотники или следопыты. «Выносливыми не выглядят. Наверняка о жизни в лесу понятия не имеют». Впрочем, внешность, как знал по опыту Кендрикс, часто бывает обманчива. А значит, Белл притащил эту парочку не просто так.

– Кто это, Том? – Джим повторил свой вопрос, в душе ожидая чего-нибудь необычного. Староста поспешил вознаградить чаяния лесничего.

– Колдуны. Если точнее, ищейки. Я наткнулся на них в городе и решил не упускать такого случая.

– Большой Том притащил сюда колдунов?! – лесник всё же привстал со стула от удивления. И внимательней (теперь уже не без уважения и опаски) присмотрелся к незваным гостям. – Слыхал, что ты собирался нанять людей для поисков, но чтоб таких… И гляди-ка, согласились! Стало быть, они уже всё знают?

– В общих чертах, – уклончиво ответил Белл. – Я рассчитываю, что ты приютишь их у себя на эту ночь. Мне нужно уладить кое-какие дела в деревне. Завтра около семи жди меня и ещё двоих у твоего дома. Потом сразу уходим в лес. Будь готов.

– Пойдём искать… тех самых?

– Именно.

Лесничий перевёл взгляд с волшебников на землевладельца, затем обратно, а в итоге только пожал плечами.

– Как скажешь, Том. Искать так искать, не впервой. А с колдунами, пожалуй, даже спокойнее будет. Ступай, я позабочусь о них.

– На тебя всегда можно положиться, Джим, – староста в два шага пересёк половину хижины, взял своей внушительной ладонью руку Кендрикса и коротко её встряхнул. – Ручаюсь: теперь-то мы покончим с этой чертовщиной, именем Господа!

На сей раз Джим промолчал. В Господа он, конечно, верил, как и всякий порядочный христианин. Однако Дымчатый массив в целом, гора Селвина в частности, а также раскинувшиеся вокруг неё леса жили своей жизнью. Эта уединённая местность совершенно точно не подчинялась воле человеческих богов. Ещё в стародавние времена первопоселенцы уважали дикую природу и никогда не относились к ней с небрежением. Неизвестно, какие силы хозяйничали здесь до прихода людей. Но даже теперь на опушках можно было иногда обнаружить скромные дары, принесённые кем-нибудь из стариков. Кендрикс не горел желанием узнать, кому или чему эти дары предназначались.

Белл, кивнув магам, вышел. Его тяжёлые шаги вскоре стихли за прикрытой дверью, их место заняла тишина, разбавленная потрескиванием поленьев в камине. Кендрикс ощутил скованность: он вдруг осознал, что никогда ещё не оставался с волшебниками вот так вот, наедине. Молчание затягивалось.

– Ну, собственно… – лесник бестолково пошевелил руками. – Что это я?.. Кхм! Проходите, мэтры, садитесь…

Чародей, нарочито громко выдохнув, бросил на пол свой походный рюкзак и шагнул к хозяину хижины.

– Сразу отбросим формальности. Мы, хоть и ищейки, но люди простые, потому обойдёмся без пиетета и подобострастия. Так будет проще для всех. Идёт?

Маг протянул пятерню леснику, и тот, всё ещё сбитый с толку, ответил несмелым рукопожатием.

– Отлично! – гость остался доволен. – Перейдём на «ты». Я Кристоф Гэррит, мою напарницу зовут Энвер ван Тессел. А тебя – Джим…

– Кендрикс. Джим Кендрикс.

– Ага, здешний лесник. Будем знакомы. Белл, и верно, уже изложил вкратце суть проблемы, но детали лучше отложить до завтра. Мы весь день в дороге, поужинать оказии не нашлось, и было б неплохо как следует подкрепиться. А после – на боковую.

Хозяин хижины вспомнил о котелке.

– Ну… тогда это, устраивайтесь, – он жестом пригласил гостей к столу. – На ужин у меня картошка и хлеб. Ещё есть молоко, лук и колбаса… Свои вещи можете пока на лавку у двери кинуть. Хм… как же вас уложить спать? Мисс не побрезгует моей кроватью?

– Можешь не ломать голову, – успокоила Энвер. – Мы много путешествуем и привыкли к любым неудобствам.

– Если постелю вам обоим на полу, сойдёт?

– Вполне.

Кендрикс кивнул и вышел. Видимо, в ледник. Вернулся через минуту – с кувшином молока, пучком зелёного лука и фунтом копчёной колбасы.

– Картошка готова почти что, – потыкав ножом в содержимое котелка, сообщил хозяин. – Умыться можно вон в том углу: там чистая вода в бочонке, черпак и ведро.

«Разоблачайся, Эн. Нужно помочь доброму леснику, – в тоне волшебника скользнули весёлые нотки. – Кухарить – бабское занятие, как раз по тебе».

«Держи карман шире! Кровельщик из тебя не вышел; может, обретёшь себя на поварском поприще. А я пока разведаю, есть ли в этой дыре туалет».

«Не обольщайся: в такой глухомани туалет, как правило, оказывается именно что дырой», – напутственно сообщил напарник.

«Да уж как-нибудь не вляпаюсь».

Старые петли тоненько скрипнули; на секунду обозначившись во мраке оранжевым прямоугольным абрисом, дверной проём выпустил в ночь фигуру Кристофа.

Чародей всмотрелся в темноту, напрягая глаза. Вдоль дороги, ниже по склону, робкими огоньками рассыпалась деревня. Её вид напоминал прогоревший костёр, мерцающий последними угольками в куче золы. В гипнотизирующе чёрном небе бесчисленными алмазными брызгами перемигивались далёкие звёзды. Млечный Путь до глубины души потрясал фантастическими масштабами и недостижимостью. Однако было новолуние, и в целом темень стояла хоть глаза выколи! Отыскать напарницу обычным зрением было совершенно невозможно.

– Энвер, – позвал Кристоф.

Сначала отозвался только лёгкий ветер, пошевелив кудри на голове колдуна. Потом пришёл телепатический импульс.

«Я тут».

– «Я тут»… Да уж, так значительно проще! – буркнул парень себе под нос.

Пришлось применить магию. На порядок усиленное зрение обозначило контуры кустов и деревьев, высветлило серо-чёрные элементы окружения. Поле зрения выросло на десятки метров. Простенькое заклинание действовало лишь пару секунд, но этого хватило на обнаружение девушки. Эн-вер неподвижно стояла у самой кромки леса, спиной к хижине. Напарник подкрался к ней, встал позади и чуть сбоку.

– Жутковато? – нарочито громко и весело спросил он.

Ведьма не ответила. Могучие деревья сплошной тёмной стеной вставали прямо перед волшебниками, подавляя своей таинственностью и отчуждённостью. Казалось, сделай шаг – и тебя поглотит, растворит в сумраке, царящем под кронами, да так, что и следа не останется. Листва шепталась тысячами тихих невнятных голосов. Ветер приносил из глубин чащи холод и незнакомые запахи. Где-то впереди, над лесом, высилась угрюмая махина горы: она слепым чёрным пятном маячила на фоне завораживавшей звёздной феерии. Буйство далёкого небесного света, симфония универсума – и чернота, ощутимо массивная, почти осязаемая, безмолвная. Потрясающий контраст!

Кристоф не удержался, с чувством продекламировал:

– Я одного желанья не таю:

Дерев под ветром дружную семью

Увидеть не дубравою ночной –

Оправою, вобравшей мир земной[3]3
  Роберт Фрост. Отрывок из стихотворения «Во глубь себя». Перевод В. Топорова.


[Закрыть].

Энвер вновь промолчала. Маг зябко поёжился.

– Как думаешь, Эн… это и правда духи?

– Духов не существует. Ты знаешь это не хуже меня.

– Ну а что тогда? Что говорит твоё хвалёное чутьё?

– Там, в лесу, что-то есть… Магия… – Энвер продолжала вглядываться в заросли. – Возможно, это нова.

– В лесу?!

– Да.

– То есть ты полагаешь, что человек, причастный к исчезновениям, скрывается в дебрях…

– Ничего я не полагаю! – сердито перебила Энвер. – Чёрт возьми, мы только приехали! Кто знает, что там случилось на самом деле? Пропадали люди или нет? Может, просто туристы какие-нибудь заблудились? А этот здоровяк Белл уже вообразил себе невесть что… Но готова побиться об заклад: в лесу творилось колдовство. А раз так, то замешан человек.

Как правило, таким человеком является нова.

– А если нет?

– Если нет, – проворчала девушка – то пусть этим занимаются криминалисты. Незаконная волшба и всякие ренегаты – не наш профиль.

Кристоф, оглянувшись на хижину, заговорщицким тоном обратился к напарнице:

– А если это всё-таки нова, то… может, того? Проверим Кендрикса на вшивость детектором?

Волшебница фыркнула.

– Тогда лучше поторопиться. А ну как подсыплет в еду какой-нибудь дряни? Лучшая оборона – нападение, а от этих нов можно чего угодно ожидать. Например, молока со слабительным эффектом.

– Ага, выпьешь, а через пять минут и дыре будешь рад.

Напарники рассмеялись, а после поспешили вернуться к заждавшемуся их ужину, оставив свои невысказанные мысли наедине с ночью.

Кристоф проснулся как и хотел – рано утром. Первое, что он увидел, протерев сонные глаза, – это стоявший на столе ультраскоп, который Энвер уже начинала разбирать. Гордость за собственное «раннее пробуждение» мгновенно улетучилась.

– Который час? – хмуро осведомился волшебник, отметив угол, под которым солнечные лучи через окно попадали в помещение. Солнце, должно быть, только что выбралось из-за горы Селвина.

– Четверть седьмого, – девушка выглядела свежей и выспавшейся. – С добрым утром.

– С добрым. А где Кендрикс? – Кристоф повертел головой в поисках лесничего.

– На улице. Он проснулся раньше меня, ещё до восхода.

– Поразительно! – воскликнул чародей, вскакивая с тюфяка, разостланного прямо на полу. – Я единственный оказался несознательным соней!

– Утешься тем, что Белл и его люди пока не явились. Минут сорок в запасе у тебя есть.

– Вот тебе и проснулся первым… – чародей с досадой почесал затылок. – Надеюсь, ты хотя бы не зря собирала ультраскоп?

Девушка покачала головой:

– Ничего нового он мне не показал.

– Поясни.

– Деревня, как и предполагалось, чиста. А вот лес вокруг горы заткан магией новы, словно паутиной. Но чёткой локализации, концентрации Силы нет, выявить логово невозможно. Наверное, и нет его совсем. Чары в течение последнего месяца постоянно творились то тут, то там, посильнее и послабее. След размазан так, что никаких путей не отследить.

– Выходит, придётся нащупывать вручную, – упавшим голосом произнёс светлый маг.

– Ага. И вслепую тоже, – Энвер критическим взглядом окинула долговязую фигуру напарника. – Так и будешь в одном нижнем белье стоять? Время-то идёт!

– А, чёрт!

Кристоф засуетился, натягивая брюки.

– Как тебе наш гостеприимный хозяин? – спросил маг в процессе одевания. – По-твоему, не сойдёт за стихийного волшебника?

– Не-а, Силы в нём ни грана, – махнула рукой девушка. – Мужик простой, на первый взгляд неотёсанный, но тёртый жизнью. Вроде бы даже смекалистый. С таким проблем быть не должно.

Кристоф сбегал во двор: после утренних водных процедур захотелось сделать лёгкую зарядку на свежем воздухе. Взбодрившись и совершенно прогнав сон, парень вернулся в хижину. К тому времени Энвер закончила разборку поискового прибора и жарила на колдовском огне яичницу с беконом.

– А ты совсем освоилась, – похвалил её напарник. – Откуда продукты?

– Хозяин снабдил. Вернее, показал, что где лежит. Вот, кстати, и он.

В хижину вернулся Кендрикс, таща на своём горбу две объёмистые торбы. Сбросив поклажу у входа, лесник с удивлением воззрился на горевшее без всяких дров пламя.

– Хитро. Мне бы такой фокус пригодился в лесу, когда ливни или метель.

– Нет ничего проще! – сверкнула зубами чародейка. – Всего-то и нужно: родиться тёмным волшебником, проучиться двенадцать лет в Академии да получить у Конвента разрешение на колдовство.

Кендрикс озадаченно посмотрел на волшебницу, не понимая, серьёзно та говорит или нет. Улыбка сползла с лица ведьмы.

– Ну что, завтрак почти готов, – Кристоф сделал вид, что не заметил неудачной шутки своей подруги. – Давайте набивать животы.

Несколько минут провели в молчании, энергично поглощая нехитрый завтрак. Когда с мясом и яичницей было покончено, шум с улицы возвестил о прибытии гостей.

– Джим, это Белл! Мы готовы! – прозвенел знакомый голос.

Кендрикс вопросительно посмотрел на волшебников.

– Мы готовы?

– А мы готовы? – вторил ему чародей, уставившись на девушку.

Энвер одарила напарника ласковым взглядом самки богомола.

– Готовы. Твои причиндалы я тоже успела собрать, пока ты беззастенчиво дрых.

– Ты рылась в моих вещах?! – ужаснулся Кристоф.

– Ну не в нижнем белье, это уж точно. Расслабься ты, Крис. В первый раз, что ли?

Кендрикс недоумённо почесал за ухом.

– Джи-им! Мэтры! – торопил голос Белла.

– Крис, ты бы копался сейчас ещё полчаса, – безапелляционно заявила ведьма. – Мы готовы! Сейчас выходим! – это уже для ждавших снаружи.

– Ну, Эн! – светлый шутливо погрозил подруге пальцем. – Спасибо, но чтоб это в последний раз. А то, знаешь ли…

– Знаю, – осадила волшебница. – Артефакты светлых мы изучали в Академии.

– Но…

– А твои носки меня интересуют менее всего.

Группа, которую Белл, следуя данному слову, привёл ровно в семь утра к жилищу Кендрикса, действительно состояла всего из двух человек. Первым был угрюмого вида бородатый седой охотник, навьюченный всяким добром не хуже осла. Другим оказалась молодая девушка с пышными вьющимися каштановыми волосами и большими карими глазами. Веснушки вокруг носа делали свою хозяйку очаровательно юной. Никаких мешков или рюкзаков, кроме вышитой котомки на плече, при ней не было.

– Это Марта Нойманн, – с ходу объявил деревенский староста. – Лекарь и травница. В чащу бегает с малых лет, знает всё о травах и цветах, которые можно найти в окрестностях.

– Рад тебя видеть, Вальди, – Кендрикс, радушно улыбнувшись, приобнял девушку. – Что нового? Как здоровье бабки Джозефины?

– И я рада тебе, Джим, – отозвалась девушка. Голос у неё был лёгкий, невесомый. – Живём потихоньку. Бабушка в добром здравии: не далее как вчера пыталась доить козла.

Деревенские грохнули.

– Ха-ха! Слабоумие в её-то годы – не признак немочи. Стало быть, бегает старушенция?

– Бегает, а как же. Во двор до ветру двадцать раз за ночь, а потом обратно. Шустрее молодых.

Мужчины опять рассмеялись. Травница же с любопытством рассматривала ищеек.

– Так это и есть чаровники? – Каштановые волосы Марты удерживались в относительном порядке только сплетёнными из разноцветных нитей шнурками. – Ведун и ведьма?

– Они самые, – заверила Энвер.

Пару секунд девушки изучали друг друга. Белл собирался что-то сказать, но Кристоф опередил его.

– Я Кристоф, а это Энвер. Без всяких там «мэтров», «мастеров», «магов» и «ведьм». По именам. Договорились?

Марта и бородатый охотник не сговариваясь согласно кивнули.

– А это – егерь и траппер Сеймур Уишоу, – указал Белл на оставшегося непредставленным мужчину. Тот был высок, мрачен, прятал глаза под низким покатым лбом и нёс на плече ружьё. – Он ходил далеко на восток, знает эти леса не хуже любого из нас.

– А зачем ружьё? – брякнул Кристоф. – У нас вроде как поисково-спасательная экспедиция.

– Это лес, – басом прогудел охотник. – Однажды я застрял там без ружья. Пришлось убивать напавшую пуму ножом. У вас есть чары. У меня есть пули.

«Суровый мужик».

«И не говори».

– Я тоже возьму ружьё, – спохватился Кендрикс. – Уишоу дело говорит: хищников там хватает.

– А духов пули не берут, – потусторонним голосом проговорила Марта, заставив «сурового мужика» вздрогнуть.

– Против нечисти у нас есть магия, – самоуверенно заявил Белл. – А от всего остального… – деревенский староста усмехнулся, отвернул полу куртки, похлопал рукой по висевшему на поясе револьверу.

– Магия есть у НАС, Белл, – ледяным тоном поправила Энвер. – У меня и у моего напарника. И СВОЮ работу мы сделаем так, что ВАМ оружие не понадобится.

Белл задержал на волшебнице взгляд.

– Выдвигаемся, – коротко распорядился он.

Джим заскочил в хижину, вынес чародеям их походные торбы, потом ещё раз вернулся за своими вещами и ружьём. Энвер и Кристоф ненадолго остановились перед зелёной стеной, так взбудоражившей их прошлой ночью. Теперь ничего таинственного в границе лесного царства не осталось. Верхушки деревьев, образовав переплетающимися ветвями ажурную зелёную кровлю, мерно покачивались на ветру. Лес казался мирным и отнюдь не зловещим.

– Так ты серьёзно веришь в духов? – непонятно зачем спросила Энвер.

Напарник стрельнул в неё глазами, загадочно улыбнулся.

– Не знаю… Я хочу верить. Привычный мир порой кажется мне скучным и каким-то… неполным.

– Что ж, тогда пойдём сделаем его чуточку интереснее.

«А заодно убедимся, что духи с призраками – не более чем сказки. Без обид, Крис», – подумала Энвер, когда они погрузились в прохладную тень утреннего леса.

Группа шла на юго-восток, в обход горы Селвина. Первым двигался Кендрикс, сразу за ним – Кристоф, потом Энвер. Не отставал от них и грузный Белл. Марта держалась рядом, то сходя с тропы, то убегая вперёд, то отставая, то снова нагоняя. Двигалась она легко и ловко. Цепочку замыкал охотник и траппер Уишоу.

А вокруг стоял, дышал, жил, шелестел миллионами листьев огромный лес. Дубы и платаны – восхищавшие высотой и силой красавцы – взрывались где-то наверху сочными зелёными сполохами, переплетались ветвями, заслоняя от взоров утренние небеса. Но упрямые солнечные лучи во множестве мест прорывались вниз, отыскивая лазейки в лабиринте листвы, и рассыпались на тонкие золотые нити. Ветер, цепляясь за макушки дерев, пошевеливал кроны; тогда призрачные нити трепетали, истончались, пересекались, умирали и рождались вновь. Паутина света ложилась на раскидистые ниссы и низкорослые каштаны. Красные клёны вводили в заблуждение тёмным багрянцем своих листьев, а плоды сассафраса походили на маленькие чёрные глазки, которыми любопытные растения рассматривали чужаков. Нижний ярус также не пустовал: неприметная тропинка, которой держался Кендрикс, прихотливо петляла средь вересковой флоры, то вырываясь на просторные травянистые лужайки, то вновь теряясь в зарослях кальмии и рододендрона.

И тишина. Здесь она казалась особенной: как будто обрела массу и плотность, но в то же время осталась эфемерной, пугливой. Так, даже прозвучавший в отдалении дробный стук дятла разбил её на множество осколков, порхавших потом от дерева к дереву, пока энергия резкого звука не иссякла. Конечно, над головами шумела зелёная крыша. Однако шум этот, естественный и ненавязчивый, спускавшийся к земле ровным низким рокотом, только оттенял тишину – и она вновь наливалась, наполнялась удивительным, дразнящим уши и воображение смыслом.

Кристоф шёл, стараясь не терять из виду рюкзак лесничего. Вдруг один из высоких кустов в паре метров от волшебника зашуршал, зашевелил побегами. Парень отпрянул, но через секунду опознал в вышедшем из зарослей человеке Марту Нойманн. Девушка улыбнулась, протянула к магу ладошки, сложенные лодочкой.

– Что здесь? – ищейка заглянул в импровизированный сосуд.

– Ежевика, – ответила Марта. Впрочем, не узнать эти тёмные, составленные из небольших плотных шариков ягоды было невозможно. – Она здесь довольно редка. О!

Травница присела у ног волшебника: здесь торчало несколько стеблей с крупными цветковыми зонтиками на кончиках. Достав короткий нож, Марта аккуратно срезала цветки и сложила их в свою котомку.

– Эхинацея, – сообщила она чародею, жевавшему угощение и с интересом следившему за её действиями. – От воспалений. Ещё кровь свёртывает хорошо. А ежели в октябре корни выкопать, и потом настоять их в воде вместе с соцветиями, можно действенный бальзам против боли получить.

– Современная медицина неплохо справляется с рядовыми недугами, – заметил ищейка. – А чары могут ещё больше. Знаю, фитотерапия… прости, траволечение всё ещё актуально и временами эффективно, но лично сталкиваюсь с ним впервые. Во всяком случае, в полевых условиях.

– Ты знаешь целебные травы?

– Изучал в лабораториях и оранжереях Академии, – Кристоф улыбнулся воспоминаниям. – Я же светлый маг. Нам преподают курс целительства.

– В нашей деревне магов нет, – покачала головой девушка. – А люди болеют, как и везде.

– Но ведь есть лекарства: порошки, пилюли…

– Вот они, наши лекарства, – Марта повела рукой, подразумевая весь лес целиком. – Самые чистые.

– В натуре, – хмыкнул колдун.

– Зря смеёшься. Правда ведь: здесь всё самое лучшее, самое настоящее. Разве тебе не по нраву ягоды? Матушка-природа одаривает нас, и мы должны быть благодарны ей за это. А леса – наша колыбель, вся жизнь пришла из них. В них же она и затухает, оборачиваясь чем-то ещё.

– «Великий Круг Бытия…» А духи? Ты ведь веришь в духов?

– Верю, – кивнула травница. – Они тут хозяева с давних времён. Сберегли этот лес для людей. И от людей. Наверное, духам открыта великая мудрость жизни. Быть может, однажды она откроется и нам.

Парню осталось только задумчиво пожать плечами.

– А это – гамамелис, – деревенская девушка большим пальцем ткнула в куст, из которого она столь внезапно появилась. – Отвар из его листьев пьют при расстройствах кишок. Ещё помогает при геморрое. Пойду соберу ещё ежевики – для волшебницы.

С этими словами Марта развернулась и вновь исчезла в недрах гамамелиса. Кристоф озадаченно почесал шею и решил догнать Кендрикса.

– А почему Вальди? – спросил он у лесника, когда настиг его.

– Что?

– Я слышал, как ты назвал Марту «Вальди». Кажется, начинаю понимать почему.

– Так её звали родители, когда ещё были живы. Девчонка в лесу больше времени проводила, чем дома. Оттого, когда бедняга Нойманн и его жена преставились, малютку отдали в обучение старой знахарке. Как видно, не прогадали.

– Да уж. И как она умудряется не запутаться волосами в сучьях?

– Она хорошая девушка. Немного не от мира сего, это да… но ей пришлось трудно в детстве. Теперь она – всеобщая любимица. Ворчат на неё разве что охотники вроде Уишоу – за то, что готова грудью каждого оленёнка защищать. Но, по правде сказать, я её понимаю, – лесничий вздохнул. – Стрелять зверей надо с умом, только когда голоден или в нужде. Либо для защиты. Нужно знать, когда нельзя выходить на промысел, когда у них свадьбы или время вскармливания молодняка. Я стараюсь за этим присматривать. Но время от времени натыкаюсь на покалеченных капканами лисиц или медвежат, погибших без присмотра убитой матери…

Кендрикс умолк, погрузившись в собственные мысли.

«Как ежевика?» – прозвучал в голове голос Энвер.

«А тебе?»

«Кислая. Ничего сверхъестественного ещё не заметил?»

«Не считая смахивающей на дриаду Вальди – нет, не заметил».

«Дриаду… Мне кажется, пока рано на что-то надеяться. Прошли всего ничего».

«Значит, можно насладиться прогулкой. Ты как?»

«Нормально, перешагиваю упавшие деревья».

«Я не об этом».

Энвер молчала некоторое время.

«Некомфортно мне… Смотрю на все эти деревья, думаю: ну отлично, выбралась-таки на свежий воздух! Но что-то сковывает. Не могу расслабиться».

«Это как-то связано с делом? Что-то чувствуешь?»

«Да вроде бы нет. Знаешь, Крис, наверное, я просто давно не была в лесу».

Местность постепенно понижалась, гора смещалась влево. Дубы и платаны уступили место букам и липам. Лес, похоже, привык к чужакам, и тем открывалось всё больше эпизодов идущей здесь своим чередом жизни. Уишоу, смотревший по сторонам внимательнее других, обнаружил следы копыт на раскисшем глинистом берегу маленького ручья, который группа перешагнула, не замочив сапог. По мнению охотника, хорошо отпечатавшиеся следы оставил олень ва-пити – «приличных размеров трёхлетка, не далее как пару часов назад пивший из этого ручья». Сеймур, быстро изучив находку, снял с плеча ружьё и вознамерился двинуться на юго-запад, в погоню за дичью. Белл сухо напомнил горячей голове о цели экспедиции, и старый охотник скрепя сердце был вынужден отложить порыв до более подходящего случая. Энвер, обходя расщеплённую грозой липу, едва не наступила на скунса. К счастью, полосатый зверёк не стал применять своё самое действенное оружие, а только вперевалку убрался с глаз, сердито ворча. Из дупла, зияющего в стволе другой липы, Кендрикс ударами суковатой палки выгнал бурундука. Немного пометавшись в панике от развилки к развилке, грызун опять скрылся в своём убежище. Лесник усмехнулся, выбросил палку и больше не стал тревожить зверька. Марта Нойманн, в который раз выросшая словно из-под земли, тихонько отозвала Кристофа в сторону. Жестами приказывая молчать и двигаться как можно тише, девушка вывела ищейку на маленькую светлую поляну. В ответ на вопросительный взгляд чародея травница указала на буйно разросшиеся по краю поляны кусты гортензии. На одной из веток сидела и чистила пёрышки маленькая, круглая, как мяч, птичка. До кустов было десятка полтора шагов, и Кристоф хорошо разглядел пернатую малышку. У неё была белая пушистая грудь с алыми подпалинами в тех местах, где у людей выступают ключицы. Хвост и спинка были чёрно-белыми, зато на макушке ярким пятном горела оранжевая шапка. Когда парочка вернулась на тропу, Кристоф узнал, что увиденная им птица зовётся каштановой камы́шевкой.

Перевалило за полдень. Подуставшая группа выбралась на прогалину, свободную даже от кустов. Кендрикс наткнулся на неподвижно стоявшую травницу (она шла впереди) и остановился. Его примеру последовали остальные.

– Что там? – вытягивая шею, спросил Белл.

Вместо ответа Марта вскинула руку, призывая к молчанию.

– Тише! – шепнула она. – Слушайте.

Спасатели прислушались. Сначала никто ничего не понял, но потом все явственно различили новый звук: странное пронзительное мяуканье, тем более необычное, что периодически прерывалось трелями, щелчками и чириканьем. Тот, кто издавал эти коленца, прятался где-то рядом и оставался невидимым.

– Что это? – вырвалось у Кристофа. – Кошка?

– Которая чирикает, – саркастически заметила Энвер.

Словно подыграв ей, таинственный певун снова переключился на птичьи витийства.

– Пересмешник, – развеял сомнения лесничий. – Многие путают.

– Удивительная птица, – улыбнулась Марта. – Свой голос под чужие подделывает. Трудно сыскать подражателя искуснее.

– Мы называем его птицей-кошкой, – Кендрикс вытер тыльной стороной ладони испарину со лба. – За то, что мяукает не хуже кошки.

– Кошки здесь рычат, – процедил Уишоу.

– Да ты мастер нагонять мрак, Уишоу, – протянула колдунья насмешливо. – Хвалю. Не думал заделаться провидцем? У них такой навык в почёте.

– Пумы не страшится только глупец! – огрызнулся старый охотник.

– Пумы здесь нет, Сеймур, – вмешался властный голос Белла. – Зато есть отличное место для стоянки. Сейчас время обеда, а мы устали и проголодались. Объявляю привал. Ты собери дров, Джим тебе поможет. Я и Марта приготовим еду.

– А нам что делать? – спросил Кристоф.

– Вы – колдуны. Ваше дело – колдовать. Вот и займитесь этим, отгоняйте духов. СВОЮ работу мы сделаем САМИ, без всякой магии.

Энвер промолчала, храня каменное выражение лица. Уишоу скинул ношу на землю и, достав топор, отправился на поиски сухих стволов. Кендрикс прислонил свой рюкзак к дереву и последовал примеру егеря. Через мгновение бездельничать остались только ищейки.

«Отдохнём?» – спросил Кристоф.

«А что нам остаётся?» – вопросом на вопрос ответила Эн-вер и вздохнула: Белл отплатил ей её же монетой.

Вскоре посреди поляны задорно плясал небольшой костёр. Рассевшись вокруг него, спасатели закусили беконом, галетами, варёными яйцами и луком.

– Набили желудки, – ведьма убрала флягу с водой в рюкзак. – Теперь к делу. Рассказывайте, что происходит. Только без слухов, гипотез и домыслов. Конкретные факты, по существу.

– Можно и по существу, – почесав затылок, ответил лесник. – Только так ведь почти ничего не останется.

– В смысле?

– Мало кто видел что-то конкретное, – пояснил Белл. А лесник сокрушённо добавил:

– Всегда, всегда люди ходили в лес и благополучно возвращались. А вот пару месяцев тому что-то переменилось. Лес перестал пускать нас вглубь.

– Как это? – подал голос Кристоф. – В чём это проявляется?

– В чём… так запросто и не расскажешь. Я сам не раз пытался зайти много восточнее горы. И каждый раз что-то… наваливалось… давить начинало, что ли? Странно так: на душе кошки скребут, взор будто пелена застит, свет меркнет средь бела дня. Каша в голове. Мерещится всякое…

– Что же?

– Ну всякое: звуки, тени… – Джим замолчал, но ободряющий взгляд Кристофа придал лесничему уверенности. – Тропа теряется. Ноги заплетаются, мутит. Идти нет никакой возможности. Но стоит обратно повернуть – и отпускает.

– И так каждый раз?

– Ага, несколько крайних вылазок. Потом уже не пытался, бросил.

«Что, по-твоему? Телепатия? Психокинез?»

«Ага. Или инфразвук».

– А что с другими людьми?

– Каждый, кто вернулся, расписывал по-своему, – пожал плечами Джим. – Одному мерещились огромные стаи волков с горящими глазами, другому – бродячие деревья. Кого-то встретил умерших родственников. Опять же, голоса, что прямо в голове звучали. Но ведь это всё чушь, да? Или, как сказала мисс Энвер, домыслы?

– Просто Энвер, – поправила волшебница. – Все эти люди, очевидно, верили в мистику. Мистика – не домыслы.

«А глюки», – поддел Кристоф, но напарница его проигнорировала.

– Я называю всё это чертовщиной, – озвучил своё мнение Белл.

– Но ты ведь не верил в неё до тех пор, пока народ пропадать не начал, – с некоторой укоризной произнесла Марта Нойманн.