Текст книги "Ищейки"

– Глупо, – спокойствие волшебника стало ледяным. – Ты проиграешь, не выгадав и двух минут.

– Спустись с небес, Крис: даже с этой дрянью в башке у тебя нет шансов. Я сильнее и побью тебя, – ведьма прищурилась. – Правда, в этот раз придётся повозиться. Постараюсь тебя не убить и даже не сильно покалечить. Мне мой напарник ещё не надоел.

Кристоф не дрогнул ни одним мускулом. Энвер ждала. Лишь только шаги Джима и Тома затихли в отдалении, светлый маг атаковал.

Он поднял руки, выстрелил золотистыми лучами света. Энвер среагировала на движение, успела прыгнуть в сторону. В колдуна полетели две шаровые молнии. Кристоф также оказался на высоте: увернулся от обоих «снарядов», хотя ведьма швыряла их с интервалом. Выходя из пируэта, маг отправил к напарнице два белых светящихся диска. Впрочем, цели на их пути не оказалось, и диски с противным визгом вгрызлись в первое попавшееся дерево. Подпиленный в двух местах бук треснул и под собственным весом начал заваливаться в сторону сражавшихся ищеек. А ведьма уже стелилась над землёй, обегая противника широким полукругом и сочиняя более изощрённое заклятие. Кристоф воспользовался инициативой и пальнул на упреждение взрывным психокинетическим заклинанием. Энвер чудом успела притормозить, прыгнула сквозь поднятую боевыми чарами тучу земли и древесного мусора. Волшебник выдал очередь миниатюрных огнешаров, чтоб не дать колдунье опомниться. Но та уже закончила своё заклинание и вдобавок поймала все файерболы в эфирную ловушку, спрятав их до поры за изнанкой реальности. Ударить ещё раз чародей не успел: ствол спиленного дерева с грохотом упал, разделив дуэлянтов. На пару секунд Кристоф и Энвер потеряли друг друга из виду. Эту паузу каждый использовал по-своему: ведьма, не задетая ветвями упавшего бука, перепрыгнула ствол рядом с местом распила, нащупала взглядом напарника; тот уже был готов и запустил в неё огненным шаром больше и мощнее предыдущих. Энвер даже не успела подивиться такому простому приёму, машинально погасив шар в воздухе. С её пальцев сорвалась чёрная спираль, завертелась, устремилась к волшебнику. А он исполнил приготовленный трюк: фигура парня размылась, утратила очертания, на секунду сделалась полупрозрачной. Спираль вернула фантому чёткость, ввинтившись в него. Кристоф охнул, раскинул руки и повалился навзничь. На мгновение Энвер даже поверила, на долю секунды растерялась. Это и нужно было чародею, сотворившему иллюзорного двойника. Оказавшись далеко за спиной напарницы, настоящий Кристоф сотворил из воздуха сияющую хищную птицу. Колдунью спасло то, что двойник начал развоплощаться раньше, чем коснулся травы, а птица пикировала всё-таки медленнее молнии. Раскусив обман, Энвер закружилась в окутавшем её вихре чёрных и багровых лоскутьев. Один лоскут задел подлетевшую птицу, разбил её в мерцающую пыль. Откат разрушил и защитные чары, магический удар отбросил девушку назад. Она умудрилась приземлиться на полусогнутые ноги. Напарник науськал на неё рой синих лучей-стрел – вроде тех, что Дороти фон Дипльхоф метала в гарлекскую гидру. Тёмная волшебница мгновенно поставила призрачное «зеркало»; нырнув под его матовую поверхность, лучи тут же вылетели обратно, обесцвеченные. К такому фортелю маг оказался не готов и успел только наколдовать свой «дежурный» золотистый щит. Блёклые стрелы врезались в преграду, выбив сноп искр; оборона мага затрещала и лопнула, а он сам покачнулся, потерял равновесие. Ведьма использовала этот шанс, чтобы пустить в ход заготовленное заклинание. Быстрыми движениями Энвер трижды воздела руки к небу; повинуясь этим жестам, землю по очереди пробили три струи, три потока тёмной энергии. Жерла открывались буквально под ногами Кристофа. Он призвал всё своё умение и всю свою ловкость, чтоб избежать опасных извержений: для простых людей такие гейзеры смертельны, для магов – тоже мало приятного. Чародейка усилила натиск, открывая свою эфирную ловушку и одновременно применяя ещё два заклинания. Освобождённые огненные мячики понеслись к волшебнику, минуту назад сотворившему их. Светлому ещё хватило реакции, чтобы несложным колдовством отклонить стайку файерболов. Он также успел (почти случайно) увернуться от дюжины чёрных глобул, которые пролетели мимо него едва ли не шустрее огнешаров. Однако, выпрямившись, Кристоф таки поймал затылком чурбан, выпиленный из бука белыми дисками и запущенный Энвер в воздух при помощи телекинеза.

При ударе из ноздри чародея вылетело маленькое круглое зёрнышко.

Получив деревяшкой, Кристоф нелепо взмахнул руками и упал ничком.

– Я же говорила: у тебя нет шансов, – вымолвила Энвер, тяжело дыша. Она была вынуждена признать: схватка, длившаяся не более минуты, вышла изнуряющей.

Парень застонал, приподнялся на локтях. С трудом сел. В его глазах больше не обитали синие светлячки.

– Эн? Какого… какого чёрта?

– Крис!

Девушка бросилась к своему недавнему визави и крепко его обняла. Волшебник оторопело погладил подругу по спине.

– Мы с тобой сражались… вроде… Всё было как во сне.

– Было, было, – Энвер отстранилась, улыбнулась Кристофу. – Рада снова видеть в тебе тебя, дружище!

– Да ты никак размякла, старушка, – смутился парень. – Где та ведьма, во всех смыслах этого слова, к которой я привык?

– Не волнуйся, – агент ван Тессел похлопала напарника по плечу и поднялась с колен. – «Та ведьма» скоро вернётся, и тебе будет жаль, что поторопил её.

– А где остальные? – спросил маг, потирая ушибленный затылок.

– Хороший вопрос. Я их прогнала, чтоб не попали под раздачу. Кстати, мы теперь знаем, какого рожна лес восстал против людей. Белл… – ведьма вдруг умолкла, насторожилась, приложила палец к губам. – Тс-с-с! Прислушайся, Крис. Что ты слышишь?

Напарник прислушался и ничего не услышал. Ни скрипа, ни шороха, ни шелеста листвы.

– Ничего, – так и ответил, помедлив, он.

– Вот именно. Как-то слишком тихо. Где птицы, насекомые?

– Действительно…

Над головами волшебников что-то отчаянно заскрежетало. Энвер первой посмотрела вверх; её глаза расширились.

– Кри…

Клубок толстых сучьев с немыслимой для любого существующего дерева живостью опустился на ищеек. Волшебник только вскрикнул и, подхваченный ветками, взмыл ввысь. Энвер кинулась на землю; ещё одна загребущая древесная «лапа» рассекла воздух в нескольких дюймах над целью. Чародейка перевернулась на спину, полоснула перед собой языком пламени. Ветви отпрянули, листья на них почернели, обуглились. Девушка вскочила, побежала наугад. Один из каштанов на её пути накренился, корни выбрались из-под земли, зашевелились, точно щупальца осьминога. Дендроид прополз пару ярдов, преградив дорогу. Волшебница резко затормозила, метнулась в другом направлении. Перед ней тут же возник огромный волк со светящимися голубыми глазами. Энвер наотмашь бросила в зверя оглушающие чары, походя перепрыгнула через движущийся сук – хитрое дерево подставило «ножку». А впереди уже поджидала крупная пума. Девушка опять шарахнулась в сторону, уклонилась от очередной древесной «руки», отбросила ещё одного волка. И снова дендроид. Колдунья отскочила к центру поляны, поволчьи же оскалилась; в обеих ладонях зажглись шаровые молнии.

Она была в ловушке. Поляну окружили деревья, вопреки здравому смыслу умевшие активно передвигаться, а также дикие звери: помимо волков тут были кабаны, парочка пум, даже один медведь. Кроме того, в кронах дендроидов перемигивались десятки синих огоньков – птицы также участвовали в ловле. Настоящее лесное ополчение! Энвер крутилась из стороны в сторону, но выхода из сложившейся ситуации не видела. Она осталась абсолютно одна.

Деревья, сердито поскрипев ещё немного, замерли в торжественной неподвижности. Застыли звери, буравя ищейку немигающими колдовскими взглядами. А потом перед волшебницей расступились два молодых ясеня, и зачарованный лес явил нову.

В том, что это действительно нова, у Энвер не было никаких сомнений. Они развеялись, как только был узнан человек, вышедший из зелёного сумрака.

– Так-так-та-ак, – процедила колдунья. – Вон как всё, оказывается, очевидно. Настолько очевидно, что я даже не рассматривала этот вариант всерьёз. А зря: не первый раз ответ плавал на поверхности, пора бы привыкнуть. Однако как тебе удавалось творить такие вещи, оставаясь в тени? Скажи мне, Вальди.

Марта Нойманн стояла прямо, рукой касаясь шкуры волчьего вожака. Хищник живым изваянием прильнул к её ноге.

– Посмотри на него, чаровница, – негромко попросила травница. – Разве в силах моих укротить такого гордого и свирепого зверя? Нет, это всё Хранители. Их священная сила велика, мне неведом её предел.

– Ой, вот не надо про духов! Это ведь на тебя указывал наш трекер, на тебя, а не за тебя. И шнурок ты подбросила для отвода глаз. Очевидно, что ты стихийный маг. И жуть какой сильный. Не знаю, справилась ли бы я с тобой, будь ты обучена как следует. Впрочем, год от года новы всё сильнее, стоит перестать удивляться.

– Думай как хочешь, мне недосуг с тобой спорить, – покачала головой Марта. – Я пришла, чтобы попробовать уговорить тебя сдаться.

– Что-о?! Я не ослышалась?!

– Не ослышалась. Не лезь на рожон, Энвер. Видишь сама, что окружена и в меньшинстве. Нет нужды в драке, исход которой известен заранее.

– Каков слог! Вальди, да тебя словно подменили!

– Пожалуйста, послушайся моего совета. Ты могуча, но тягаться с Хранителями – всё равно что костёр ветром тушить.

– Костёр, говоришь?

«…сон… огонь алыми брызгами разлетается в стороны…»

Энвер усмехнулась и погасила шаровые молнии. Взамен одной из них тут же народился маленький язычок пламени. Свободная рука достала из-за пазухи небольшой нож с искривлённым лезвием.

– Знаешь, Вальди, есть одно заклинание, называется «Дыхание Преисподней». Старое, им не пользовались со времён Войны. Оно характерно тем, что обращает кровь волшебника в негасимый огонь. Чем сильнее колдун и чем больше пущено крови, тем больше будет огня. Его не погасить водой, только магией. Грамотной и могущественной магией. Так вот, Вальди: да, ты права, я проиграю эту драку. Но прежде учиню здесь такой пожар, какого свет не видывал более ста лет! Даже если все огненные маги континента соберутся здесь хотя бы за неделю, – что уже невероятно, – то к тому моменту, как они сумеют усмирить стихию, леса на сотни миль вокруг выгорят дотла. А может, и больше, если с ветром повезёт.

Травница побледнела.

– Но… но ведь ты тоже погибнешь.

– Наверняка, – легко согласилась ведьма. – Устроив напоследок знатную заваруху.

– Ты не сделаешь этого!

– Очевидно, ты не играла в покер, милочка, – Энвер улыбнулась самой паскудной улыбкой, на какую была способна. – Когда у двух игроков неважные карты на префлопе, банк украдёт тот, кто первый пойдёт олл-ин. Я тёмная колдунья. Я не умею проигрывать.

Деревенская знахарка помолчала, будто обдумывая что-то. Потом вздохнула и заговорила вновь, смягчив тон.

– Пойми, Энвер: тут всё друг с другом связано. Правда. Каждая букашка, каждая травинка – всё, всё в равновесии! Тем, кто оберегает это равновесие с незапамятных времён, гибель каждой живой твари причиняет неподдельные страдания и боль.

– А как же мои товарищи? А люди, сгинувшие в лесу? Они тоже «живые твари». Их убийство не причинило боли и страданий твоим сентиментальным высокодуховным особам?

– Твои товарищи здесь, – нова подала знак лесному воинству. Вперёд выползли два платана. На нижних ветвях одного из них неподвижно висели Кендрикс и Белл. Другое дерево крепко держало уже не сопротивлявшегося светлого мага.

– Всё в порядке, Эн, – вымученно улыбнулся Кристоф. – Всё нормально. Они живы, но без сознания.

– А остальные? – потребовала Энвер. – Геологи? Селяне?

– Живы, – кивнула травница. – Живы, но спрятаны… в надёжном месте.

– Ага. На целый месяц. Так я и поверила.

– В бродячие деревья поверить труднее – но вот они, перед тобой. Хранителям ничего не стоит погрузить человека в колдовской сон, если нужно. Они пестуют жизнь, Энвер, смерти им ни к чему. Твоя смерть тоже. Я думаю, ты хорошая, пусть и ведьма. Спасла медведя, когда Сеймур хотел его застрелить. Поэтому я упросила духов дать тебе и остальным шанс…

– Ты? Упросила духов?

– Сама не знаю как, – Марта пожала плечами. – Их голоса слышатся мне давно. Голоса без слов, но всё понятно. Я чувствую, как великая сила проходит сквозь меня. Они управляют ею через меня, я только проводник. Но впервые решилась заговорить первой. И они ответили.

Терпение ищейки кончилось.

– Не морочь мне голову, Вальди. Ты нова, это ясно как день. Неясен только мотив твоих поступков; да мне, в общем-то, всё равно. Духов не существует, а твои попытки сослаться на них просто смешны.

Травница помрачнела.

– Энвер, я против кровопролития. Но допустить, чтобы лесу был причинён вред, я тоже не могу. Будь благоразумной и сдайся без боя. Пожалуйста.

– И что тогда со мной будет, раз уж смертоубийства тут не в чести?

– Ты сможешь уйти. Вместе с Кристофом.

– Это тебе духи на ушко шепнули?

– Джима, Сеймура и Тома тоже отпустят, – тут Марта запнулась. – Наверное. Я буду просить за них.

– Понятно. А как же спящие красавцы в хрустальных гробах?

На этот раз деревенская девушка молчала долго, машинально поглаживая волчью голову. Казалось, Вальди полностью ушла в себя – настолько отсутствующим был её взгляд. Когда она вернулась к реальности, Энвер уже знала, каким будет ответ на последний вопрос.

– Лес должен внушать страх. Должен хранить тайну, чтоб защитить себя. Они будут спать, чтоб алчные люди с железными машинами не смели вторгнуться сюда.

Знахарка повесила голову. Тёмная волшебница презрительно сплюнула.

– Пестуют жизнь, значит. Тьфу! Тринадцать несчастных должны расплачиваться за то, что некие «алчные люди» ещё даже не совершили. Расплачиваться, по сути, жизнью, так как вечный сон равноценен смерти. Это как-то бесчеловечно, ты не находишь? Даже для сверхъестественных существ.

– Энвер, моё предложение…

– У меня к тебе встречное предложение, – перебила ищейка. – Поступим так: сдашься ты, а вовсе не я. Ты не будешь сопротивляться и дашь спокойно провести обряд экспроприации Силы. А я не стану палить твой драгоценный лес. Даю минуту на раздумья. Время пошло.

– Ты не посмеешь! Кристоф, Джим и Том…

– Я ведь не дух, дорогуша, – осклабилась Энвер. – Я ведьма, во мне нет ничего светлого. Парочка лишних смертей – ну и что? Лишь бы добиться желаемого. Давай распускай свою косматую армию!

Марта, ошеломлённая напором колдуньи, отступила на шаг.

– Осталось полминуты! – поторопила Энвер, поднеся нож к собственному горлу. Она казалась предельно спокойной – в отличие от лесного воинства. Деревья зашелестели листвой, птицы яростно захлопали крыльями. Волк, стоявший у ног знахарки, вопросительно заглянул ей в лицо. Ладони деревенской девушки нервно подрагивали.

– Есть одно условие, – выдохнула Марта, когда до истечения срока оставалось несколько секунд. Ведьма опустила нож.

– Говори.

– Я согласна со всем, что потребуешь. Я попрошу… нет, упрошу духов, в которых ты не веришь, отпустить всех. После делай то, что должно. Но сперва поклянись. Поклянись сейчас же всеми богами, каких знаешь; своей колдовской силой и своей кровью; поклянись всем, чего не посмеешь предать. Поклянись, что не дашь никому принести зло в этот лес! Что не пустишь сюда огонь и сталь! Что людская жадность не осквернит покой этих рощ!

Травница замолчала, ожидая ответа. А Энвер вдруг очень отчётливо, почти наяву, ощутила тяжесть груза, падающего на плечи тех, кто неосмотрительно приносит подобные клятвы. Она посмотрела на Кристофа, прочла в его глазах всё, что он думал. Потом бросила взгляд не бессознательного Белла. Вновь повернулась к нове.

– Идёт.

Откуда ни возьмись налетел ветерок, прошуршал по листьям платанов и дубов, каштанов и ясеней, пробежал щекочущей волной по звериному меху, поиграл распущенными локонами Марты, словно праздничными вымпелами. На коже колдуньи выступил пот.

– Давай же, – кивнула Марта.

«Соберись, Энвер! Всего-то нужно произнести несколько слов. Хоть это и непростые слова».

– Я, Энвер, тёмная ведьма из древнего рода ван Тессел! – торжественный голос гремел и отражался от зелёных стен. – Во имя всех богов, старых и новых! Во имя собственной крови, чистой крови волшебников в нескольких поколениях! Во имя великой Силы, что питает меня и без которой я не мыслю собственной жизни! Во имя всего, что мне дорого! Клянусь: до тех пор, пока я жива и пока моё сердце бьётся, никто со злым умыслом не посягнёт на этот священный лес! Ибо я буду его защищать! Клянусь!

Огоньки в глазах животных разом погасли. Волки, кабаны, две пумы, один медведь развернулись и стали скрываться в зарослях. Вожак волчьей стаи, стоявший рядом с Мартой, напоследок ткнулся носом в её ладонь и тоже ушёл. Птицы дружно вспорхнули с веток, устремились в небеса. Дендроиды, поворочавшись, вросли в землю прямо там, где стояли, и сразу стали обычными деревьями. Через минуту на поляне остались только ищейки, травница, лесничий и неудачливый землевладелец. И ещё вещи спасателей, сложенные на краю поляны.

Марта Нойманн посмотрела на хмурую колдунью, коротко выдохнула.

– Я вся твоя, Энвер. Делай свою работу.

Солнце уже клонилось к закату, когда бывшая нова привела ищеек, Кендрикса и крайне подавленного (строго говоря, он был не в себе) Белла на восточный отрог Селвиновой горы, к своему тайному убежищу. Убежище представляло собой пещеру, вход в которую был похож на покосившуюся стрельчатую арку – точь-в-точь как в кошмаре Энвер! Только тотемного столба перед аркой не оказалось. Зато обнаружились пленники леса. Растерянно топтавшиеся у входа в пещеру, эти люди, в числе которых был и Сеймур Уишоу, несказанно обрадовались появлению спасателей, так как выяснилось, что магическое беспамятство напрочь отшибло у всех память. Сохранились только общие знания о мире, неосознанные жесты и манеры; личности и воспоминания были стёрты. Пришлось строить спасённых, как маленьких детей, в шеренгу по двое, чтоб организованно вывести их к цивилизации. Марта Ной-манн замыкала построение. Она подлежала суду и считалась арестованной, но под честное слово, а также поручительство Кендрикса девушке не стали связывать руки. На её лице читалось только безбрежное умиротворение – похоже, она смирилась со своей судьбой. А вот Беллу, притихшему и безучастному ко всему, руки за спиной всё же сковали.

– Вот как оно обернулось, Джим, – подытожил Кристоф, оглядывая спасённых и виновных. – Теперь вашей деревне потребуется новый староста. Тома будут судить.

– Остаётся уповать на милость присяжных, – покачал головой лесник. – Схожу к преподобному, пусть помолится за беднягу. Том ведь, хоть и наломал дров, зла никому не желал. Я давно его знаю.

– Ничего, таким, как он, полезно получать по заслугам, – назидательно произнесла Энвер. – Злодей не злодей, а тринадцать человек не без его участия превратились в болванов. И ещё неизвестно, лечится эта амнезия или нет… А что же ты, Джим? Не побоишься теперь ходить в лес?

Кендрикс озадаченно поскрёб затылок.

– Так ведь это… Что же духи? Нет их здесь на самом деле, так? Выдумки всё ж?

Ведьма покосилась на Кристофа, улыбнулась.

– Выдумки, Джим. Люди склонны к мифотворчеству – спасибо известной иррациональности мышления. Всё, что не укладывается в рамки наличных знаний, тут же становится сверхъестественным, – она говорила больше для своего напарника, нежели для лесничего. – Раньше так было и с магией. А сейчас мы сами убедились: одной-единственной колдунье-самоучке вполне под силу длительное время дурачить население целого района. Все беды по привычке будут сваливать на духов. Удобно… Можешь теперь ходить к Селвиновой горе без страха. Только ружьё не забывай.

– Знаете, я, конечно, не распоследний трус. Но что-то вертится в голове одна мыслишка: мол, хватит с тебя этого леса, старина!

– Правда? Ты же всю жизнь работал лесником! Чем займёшься?

– Не знаю пока. Но я ещё не старик. Немного умею играть на банджо, петь. Продам свою халупу, подамся в город. Может, известным артистом сделаюсь. Чем не хлеб, а?

Все трое рассмеялись. Кристоф похлопал будущего «известного артиста» по плечу.

– Грандиозные планы, дружище! Удачи тебе!

– А что будет с Вальди? – спросил Кендрикс.

Ищейки приуныли.

– Это будет решать Высокий Трибунал. Случай – из ряда вон. Но мы сделаем всё, что сможем.

– Понятно… Жаль её… – бросил Джим и отошёл.

Волшебники остались вдвоём: колонна потерпевших с лесником в авангарде медленно двинулась догонять скрывшееся за горой солнце. В тени вершины было зябко и сумрачно.

– Странно всё-таки, что ультраскоп мне её не показал, – задумчиво произнесла ведьма. – Я ведь сканировала деревню.

– Да, странно… Скажи, Эн, ты блефовала, когда кричала, что тебе ничего не стоит спалить нас вместе с лесом?

– Я ведь уже говорила: Марта не знакома с покером.

– И «Дыхания Преисподней», надо думать, не существует?

Девушка посмотрела напарнику в глаза. «Тёмный маг обречён на одиночество», – прозвучал в голове голос Крейна.

– Конечно, нет. Я его выдумала.

«О некоторых вещах тебе лучше не знать, Крис. И вовсе не потому, что ты светлый».

– Как ты собираешься сдержать свою клятву? – помолчав ещё немного, спросил Кристоф.

– Я что-нибудь придумаю. Напишу Крейну, подключу Жиро, вспомню о громкой фамилии. В конце концов, геологи ничего не помнят. Мне ничего не стоит внушить им, что они долго рыскали вокруг горы, но ничего не нашли. Можно также кого-нибудь из них припугнуть, подделать соответствующие документы. Мнение эксперта в таком деле решает всё. Если удастся убедить шишек из «Дабл Ди» в том, что экспедиция вернулась ни с чем, они мгновенно потеряют интерес к этому месту.

– А если придут другие?

– Что ж… Я никогда не нарушаю своих клятв.

Энвер уходила последней. Спина Кристофа уже заслонилась кустами, когда волшебница почувствовала на себе чей-то взгляд. Вздрогнув, она обернулась.

На скале стояли пятеро. Уже не животные. Но и не люди. Оборотни, в целом похожие на людей, но с характерными атрибутами животных вроде мохнатых ушек, хвостов, рожек. В странных, нетипичных для здешних краёв одеждах – Энвер таких никогда не видела. Гладкую, неправдоподобно чистую кожу оборотней покрывали узоры – не то татуировка, не то боевая раскраска.

Молодая женщина, субтильная, со строгими чертами лица, с оленьими рожками в чёрных кудрях, сжимала посох, украшенный перьями и резьбой. Ещё одна женщина, повыше, тёмно-рыжая, с красивыми полными губами, сложенными в добродушную улыбку. Из-под плаща рыжей выглядывал лисий хвост с белой кисточкой на конце. Третья, статная светловолосая девушка грозного вида, явно воительница. Она опиралась на длинное копьё. На её макушке торчали острые волчьи ушки. Ещё один волк, точнее, молодой мужчина со свободной густой гривой, не скрывавшей, впрочем, волчьих ушей. Лишённое усов и бороды лицо, на вкус Энвер, было гармоничным, красивым, хоть и омрачалось несколько надменным выражением. Ладонь оборотня покоилась на рукояти булавы с жалом, висевшей на поясе. Наконец пятая, тоже волчица, стоявшая в центре. Невысокая, иллюзорно хрупкая, но поджарая. И очень опасная. Волосы цвета тёмной меди великолепной косой спускались по груди до самого пояса. На изогнутых по-кошачьи губах играла едва заметная лукавая улыбка; в глазах же затерялась вечность. За спиной девушки висел колчан со стрелами, левая рука сжимала лук. А правая рука поднялась в известном жесте – раскрытой ладонью вперёд. Волчица прощалась с волшебницей, одновременно напоминая о данной клятве.

Духи?!

Не поверив глазам, Энвер зажмурилась, затрясла головой. Потом, прежде чем вновь узреть мир, тщательно потёрла виски. Наконец она распахнула веки. Но скала над входом в пещеру пустовала. Ощущение чьего-то присутствия тоже пропало. Видение истаяло.