Текст книги "Ищейки"

– Сверхвысокая температура, деструкция магических связей… Думаю, это абсолютный огонь, – негромко предположил победитель монстра.

– Невозможно, – угрюмо возразил один из агентов. – Секрет абсолютного огня утерян.

– Значит, найден опять, – проконсул не изменил тона. Но его ответ прозвучал так убедительно и, больше того, безапелляционно, что у скептически настроенного волшебника пропала всякая охота спорить.

«Что такое “абсолютный огонь”»? – снова спросила Дороти.

«Самое страшное оружие людей, последнее средство против магов, – просветил Кристоф. – Сметает любые чары, гасит всякую способность к колдовству. Был изобретён ещё до Войны, но в ходе её все запасы огня были уничтожены, создатели погибли, а формулы изготовления считаются утраченными. По этой причине он практически не изучен».

– Что вы здесь забыли, Крейн? – холодно поинтересовался Жиро.

– Позволю себе попросить вас использовать обращение «господин проконсул», – Лиандор Крейн даже не обернулся, продолжая изучать мостовую. – Или хотя бы просто «проконсул». Мои должностные обязанности…

– Здесь нет ваших должностных обязанностей, Крейн, – перебил его Жиро. – Это место проведения спецоперации по обезвреживанию новы. Юрисдикция Агентства. Непосредственное руководство операцией осуществляю я. Положения Эдикта исключают присутствие посторонних лиц на подотчётной мне территории. Поэтому я имею право знать, что вы тут делаете.

– Ну что ж, комендор, такое право вы, несомненно, имеете, – проконсул подчеркнул слово «комендор». – Коль скоро я подпадаю под определение «постороннего лица», пусть и занимаю один из высших постов в Конвенте, то не посмею солгать, – Крейн встал, повернулся к собеседнику. – Итак, мои должностные обязанности командировали меня в этот славный город, где я и остановился на несколько дней. Сильные возмущения Эфира, заставшие меня средь ночи бодрствующим, пробудили во мне праздное любопытство – увы, я не лишён этой маленькой слабости, перед которой трудно устоять. Так вот, любопытство привело меня сюда. Элементарный опыт, приобретённый мною за короткую, но богатую на события жизнь, позволил быстро оценить обстановку и прийти к выводу, что вам нужна помощь. К сожалению, я прибыл уже под конец разыгравшейся драмы и мало что успел сделать. А вот нове удалось уйти, – Крейн кивнул в сторону заваленного подземного хода. – Накладочка вышла.

Жиро, хмурый сверх обычного, взирал на проконсула, скрестив руки на груди. Вокруг него, не менее мрачные, непроизвольно сгрудились светлые маги-ищейки – из тех, что были поблизости и слышали разговор. Тёмные, наоборот, держались как бы в стороне и, не вмешиваясь, ожидали, чем же закончится конфронтация. Крейн стоял в полном одиночестве, совершенно невозмутимый.

«Ваш комендор здорово недолюбливает проконсула Конвента. Чем это мастер Крейн сумел так насолить суперищейке?»

«Никто не знает, – ответил Кристоф. – Но факт: когда-то между ними пробежала кошка. И жирная кошка, должно быть».

«Так это не классовая ненависть?»

«Вряд ли. К остальным тёмным Жиро относится… гм… по меньшей мере равнодушно. А некоторых даже уважает, хотя и не подаёт вида».

– Нова ушла. Сейчас. Но мы её поймаем, – наконец заверил Крейна Жиро.

– Не сомневаюсь, – согласился проконсул. Он пробежался глазами по лицам окружавших его людей, чуть задержал взгляд на Энвер. – Толковых магов среди ваших подчинённых хватает, комендор. Если они будут стремиться изловить нову с той же прытью, с какой вы стремитесь изгнать отсюда меня, то, несомненно, вскорости преуспеют.

– А я стараюсь вас прогнать, Крейн? – прищурился Жиро.

– О, весьма настойчиво. Хотя и не прямым текстом – что довольно бестактно. Впрочем, я человек догадливый, а правила есть правила. Потому оставляю место преступления в руках компетентных органов. Но перед тем как уйти, позволю себе сказать ещё кое-что, – проконсул вновь скосил глаза в сторону Энвер. – Энергия есть энергия, материя есть материя. Эти две первоосновы уравновешивают друг друга. Дополняют друг друга. Влияют друг на друга. Но вот вопрос: применим ли к их взаимоотношениям принцип обратной корреляции? У меня всё.

На Жиро загадочные слова Крейна не произвели впечатления.

– В таком случае прощайте. Вас проводить?

– Не утруждайте себя и своих людей, комендор, – проконсул усмехнулся. – Я буду поблизости – на всякий случай. Что касается этого… – Лиандор Крейн ткнул носком сапога в одну из лап гидры. – Благодарю. Ваши огнешары были очень своевременны.

Проконсул крутнулся вокруг своей оси; полы сюртука взметнулись тёмным вихрем, живым пятном мрака. Этот мрак мгновенно расползся, точно клякса, рваными лоскутами окутал фигуру волшебника, который неожиданно оторвался от земли. Тёмный вихрь, стремительно вращаясь, сжался до размеров тележного колеса, прыснули в стороны чёрные клочья; из распавшегося спецэффекта вылетел, широко раскинув крылья, ненормально крупный ворон. Замкнув над головами ищеек полный круг, ворон издал гортанное «крух» и растворился в ночи. Дюжина колдунов наблюдала за превращением, длившимся меньше секунды, с раскрытыми ртами.

– Как? Как он?.. Как это могло?.. Да ведь это невозможно! – потрясённая Дороти чуть не села на брусчатку. – Никто не может…

– А вот Лиандор Крейн может, – вздохнул Кристоф. – Наверное, единственный в мире, кто так может. Теперь я понимаю, почему его считают вездесущим. Так ведь, Эн?

– Один из секретов учителя, – Энвер светилась от удовольствия так, будто это она сейчас превратилась в ворона, заставив матёрых боевых колдунов сгорать от зависти. – Думаю, у него их ещё много.

– Учителя?

– Да, Дот. Крейн был её наставником, когда она училась на старших курсах Академии. В то время нынешний проконсул ещё находил работу преподавателя интересной. И Эн была его лучшей ученицей.

– Правда?!

Ведьма как-то странно улыбнулась.

– Не во всём, дружище. Не лучшей.

Дороти, не отрывая взгляда от неба, покачала головой.

– Уделал монстра! Обернулся птицей! Сбежал из Академии! Да он теперь – мой кумир!

Энвер впервые одарила новую знакомую дружелюбным взглядом.

Арман Жиро был единственным, кто не пялился с восхищением в звёздную высь. Комендор стоял, сцепив руки за спиной, и застывшим взором буравил одному ему известную точку. Отсветы пожаров играли в его зрачках.

– Кошмар! Ужасные разрушения! И какие убытки! Страховая компания ни за что не возместит такой ущерб!

Растолкав ищеек, пожарных и служащих порта, к останкам чудовища продрался человек, в котором Кристоф узнал разъездного инспектора компании «Дабл Ди» – того самого, что сопровождал Дот. С омерзением покосившись на мёртвого монстра, инспектор безошибочно отыскал среди всех магов главного. Шагнув к Жиро, сотрудник «Дабл Ди» вскинул руки и затарахтел скрипучим голосом:

– Это возмутительно! Мы ведь получили гарантии! Где же они выполняются, позвольте спросить?! Было обещано, что всё пройдёт гладко, имущество компании не пострадает. Но что же я вижу? Половина порта пылает, несколько построек уничтожено, часть груза погибла! Всё это ваше колдовство! Как можно было такое предусмотреть? Страховая компания не выплатит ни цента! А ведь ещё пожарным премиальные полагаются плюс надбавки рабочим – за риск. Так что будет дальше? Ответьте мне, комендор! Кто же, если не вы, должен за всё это отвечать?!

Инспектор, выдохшись, оборвал свою гневную тираду и с чувством выполненного долга уставился на комендора в ожидании справедливо полагавшихся ему оправданий из уст волшебника. Вместо этого Жиро, медленно повернув к крикуну голову, так посмотрел на него, что с инспектора мгновенно сошла вся его уверенность в собственной правоте. Бедолага побледнел и съёжился, разом припомнив, кто он, где его место и кто перед ним стоит. Комендор, так ничего и не сказав, развернулся на каблуках и ушёл.

Проводив руководителя спецоперации растерянным взглядом, инспектор потоптался на месте и тут заприметил стоявшую неподалёку Дороти.

– Мисс Доротея, вы видели? – залопотал он. – Нет, ну вы это видели? Это… Это…

– Сполдинг! – напустив на себя властный вид, девушка подошла к инспектору компании и панибратски похлопала верного чиновника по плечу. – Не мороси! Всё ж путём! Прекрати стенать и займись своей работой. Волшебные дела оставь волшебникам.

– Но… но что я скажу вашему отцу? – жалобно простонал инспектор, покорно возвращаясь к «своей работе».

Дороти неопределённо пожала плечами, кисло улыбнулась ищейкам.

– Страховая компания тоже принадлежит «Дабл Ди». Ну-с, что будем делать?

– Лично я – спать, – хмуро ответила Энвер. – Здесь мы более не нужны.

– А как же последствия пожара и труп зверя? – спросил Кристоф.

Энвер махнула рукой.

– Справятся без нас. Должны же и остальные когда-нибудь работать!

Энвер, двенадцатилетняя студентка Академии, стоит перед дверью, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь войти. Воображение в сотый раз рисует фантастический интерьер кабинета, принадлежащего доценту Крейну. Какие там, должно быть, скрываются чудеса; какие жутко интересные и таинственные вещи ждут, когда девочка наконец войдёт и откроет для себя все их тайны! Студентка одёргивает себя: никаких фантазий, магистр не подпустит её к своим сокровищам. По крайней мере пока. Ведь Энвер, которой казалось, что за шесть лет обучения она узнала многое про тёмную магию и не только, перед этой дверью вдруг совершенно точно осознаёт, что не знает и не умеет почти ничего. Жалкие крохи в сравнении с теми знаниями, которыми владеет магистр. Но ничего, он обязательно всё ей расскажет и покажет, научит всему, что умеет сам. Иначе зачем ему было брать её в ученицы? Эта мысль придаёт юной ведьме решимости. Зная, что к магистру Крейну стучаться не принято, Энвер делает вдох и толкает массивную дубовую дверь.

И не может скрыть некоторого разочарования: просторный кабинет с высоким потолком обставлен предельно аскетично. Никаких излишеств и украшений. Никаких намёков на то, что здесь работает один из великих магов современности. Ни тебе древних артефактов, ни скелетов жутких чудовищ, ни каких-либо других увлекательных штуковин, каковые непременно водятся в изобилии у любого уважающего себя волшебника. Нет, всё оказывается гораздо прозаичнее: кабинет доверху набит книгами. Книжные шкафы из тёмного дерева полностью скрывают стены, оставляя свободным от книг лишь участок с окном прямо напротив двери. Присмотревшись, Энвер отмечает, что ни один переплёт не покрыт пылью. Хозяин кабинета либо тщательно следит за чистотой и порядком, либо пользуется всеми этими бессчётными кладезями знаний постоянно. Скорее всего, и то и другое. Девочка пробегается взглядом по корешкам изящных альбомов, массивных фолиантов, тонких атласов, узнаёт некоторые названия. Вот монументальный труд «Искусство тёмной магии» Сяо Юя; вон там – «Осознание Силы» Риккардо Пике; немного подальше – «Открой в себе волшебника» Вильгельмины Стивенсон. Высоко, под самым потолком, притаился трёхтомный «Квантовый скачок: начало перемен». Это историческое исследование Энвер так и не смогла одолеть, ознакомившись с ним лишь поверхностно – уж очень сложный язык у автора, Александра Рубцова-младшего. А вот «Размышления о природе магии» Эдгара и Марии Флеминг в руках Энвер ещё не побывали (хотя мисс ван Тессел неоднократно слышала об этой книге, пообещав себе до неё в своё время добраться). И всё же подавляющее большинство находящихся здесь книг, подшивок, папок и свитков студентке не знакомы. Что ж, тем интереснее!

Кроме книжных шкафов, придающих кабинету сходство с библиотекой, из мебели здесь обнаруживаются только лестница-стремянка, сундучок, секретер, два кресла и письменный стол, за которым сидит не кто иной, как доцент Академии, магистр Лиандор Крейн. Склонившись над бумагами, он что-то пишет, будто и не замечая того, что в кабинете стало одним человеком больше.

Энвер безмолвно стоит и ждёт, когда магистр к ней обратится. Иной студент на её месте давно бы заскучал, начал ёрзать или покашливать, привлекая к себе внимание. Но юная ведьма уже тогда славилась выдержкой, железной дисциплиной, серьёзным отношением к своим правам и обязанностям, а потому умела ждать в требующих того ситуациях столько, сколько нужно. Прошло уже довольно много времени с того момента, как она попала в кабинет, а девочка не издала ни звука, не позволяя себе даже почесаться.

– Скажи, почему ты выбрала именно меня своим наставником? – неожиданно спрашивает Крейн, не отрываясь от бумаг.

– Э-э… – мешкает Энвер.

– Я жду. Смелее!

– Потому, что вы – выдающийся волшебник и величайший тёмный маг своего времени.

– Лжёшь. Попытайся ещё раз.

Девочка молчит.

– Прислушайся к себе. Подумай над формулировкой. Ты сможешь ответить точно, я уверен.

Внезапно Энвер осеняет.

– Я выбрала вас своим наставником потому, что считаю вас выдающимся волшебником и великим магом с нестандартным и независимым взглядом на порядок вещей в мире, – выдаёт девочка.

– Уже лучше, – Крейн наконец поднимает глаза на студентку. – Следующий вопрос: скажи, почему я – как ты говоришь, выдающийся волшебник и великий маг – взялся тебя обучать, хотя легко мог отказаться?

Энвер погружается в размышления, опасаясь брякнуть наобум какую-нибудь глупость. Магистр терпеливо ждёт, рассматривая девочку.

– Я лучшая на курсе. И, наверное, считаюсь достойной кандидаткой в ваши ученицы.

– Лжёшь, – лицо Крейна абсолютно непроницаемо.

– Ну-у… Возможно, это я считаю себя лучшей на курсе и достойной кандидаткой. А вы со мной согласны, – Энвер решает пойти по проторённому пути.

– Лжёшь, – повторяет доцент Академии. – Какое мне дело до мнения рядовой студентки, с которой я даже не знаком? Думай лучше.

– ВЫ считаете меня достойной того, чтобы стать вашей ученицей! – догадавшись, выдаёт Энвер. – ВЫ решили взять меня, потому что я чем-то заинтересовала вас.

– Браво! – восклицает Крейн. Он встаёт из-за стола и, заложив руки за спину, отворачивается к окну. – Ты понимаешь, к чему я клоню?

Мисс ван Тессел за секунду прокручивает в памяти все шесть лет обучения в Академии. Все свои успехи, все неудачи. Все приключения и происшествия.

– Думаю… думаю, да, магистр.

– Вот именно! Ключевое слово – «думаю». Точнее, дело не в самом слове, не в факте совершения мыслительного процесса, но в лице, которое этот мыслительный процесс производит.

– А вот теперь я уже не очень понимаю, магистр, – честно сознаётся девочка.

– Ты что-нибудь знаешь о восстании тёмных магов, вошедшем в историю как «Мертворождённый мятеж»? – неожиданно интересуется Лиандор Крейн.

– Да, магистр. Мы проходили его в рамках курса общей истории магии. Кроме того, мне немного рассказывала о нём бабушка.

– О, кому, как не твоей бабушке, знать о тех событиях? В твои годы, Энвер, я восхищался ею так же, как теперь, наверное, ты восхищаешься мною. Хотя у нас с ней разница в возрасте несколько больше, – Крейн усмехается себе под нос. – Я и сейчас глубоко уважаю Верну ван Тессел – за умение самостоятельно принимать взвешенные решения и совершать обдуманные поступки. Это качества сильного характера, Энвер.

– Но, магистр, при чём здесь восстание?

Доцент Академии молчит несколько секунд, будто припоминая подробности.

– Это было наиболее грамотно и скрытно подготовленное восстание из всех. Его организаторы подошли к делу с максимальной осторожностью и предельно разумно. После Войны к тому времени прошло уже немало лет, сорвалось несколько попыток переворота. Светлые ни на йоту не ослабили бдительность. Однако всё же нашлось немало тёмных, готовых рискнуть, – из тех, кто ещё помнил, как было во времена Войны. Какую власть и какие возможности тогда имели тёмные. Эти ветераны под носом у Конвента сумели привлечь волшебников из нового поколения, смогли склонить их на свою сторону. На этих молодых, талантливых людей возлагались большие надежды. Лидеры же, несмотря на невиданный доселе размах и наличие серьёзных людских ресурсов, смогли сохранить подготовку в тайне. Мятеж вызревал несколько лет, и за это время не было ни одного прокола, ни единой утечки информации. План продумывался до мелочей, все его детали были подогнаны идеально. Шансы на успех были весьма неплохими. Но что, как мы знаем, в итоге произошло?

– Произошло то, из-за чего мятеж прозвали «Мертворождённым»: его раскрыли.

– Верно. Заговор был раскрыт, вся его верхушка пошла под трибунал. Как и предписывал Эдикт, организаторов мятежа настигла справедливая кара, – Крейн выдерживает красноречивую паузу. – Тёмные рангом пониже были лишены Силы и разведены по тюрьмам. Все прочие отделались общим ужесточением законодательства. Светлые получили лишний повод закрутить гайки, усилить контроль над жизнью всех людей. Скажи мне, бабушка рассказывала тебе о своём участии в заговоре?

Энвер морщит лоб.

– Мы мало касались этой темы, магистр. Бабушка не любит вспоминать о тех событиях. Я знаю только, что она участвовала в подготовке восстания, но в последний момент передумала и разорвала связи с мятежниками. А через пару дней светлые их накрыли.

– Это официальная версия событий, – кивает магистр. – Настоящая причина краха мало кому известна даже сейчас. Приготовься: то, что ты услышишь, может тебя шокировать.

Студентка настораживается, сгорая от нетерпения в связи с важностью момента. Ей льстит, что сам Лиандор Крейн посвящает её в секрет, о котором знают лишь несколько человек в мире.

– Так вот, Энвер: твоя бабушка – тогда ещё двадцатидвухлетняя девушка – не просто отказалась участвовать в восстании. Это она сдала светлым главарей мятежа. Рассказала всё, что знала.

У девочки отвисает челюсть. Крейн внимательно следит за её реакцией.

– Но… но почему? Зачем? – растерянно вопрошает юная ван Тессел.

– Ты задаёшь правильный вопрос, Энвер. У твоей бабушки с самого начала был выбор. И она это отлично понимала. Останься Верна с мятежниками, ковен, скорее всего, не был бы раскрыт, и тёмные в условленный час приступили бы к исполнению плана. Как я уже говорил, он был очень хорош: давал в начале восстания необходимые тёмным преимущества и время, позволяющее нанести сокрушающий удар и воззвать к остальным тёмным волшебникам. Да, зачинщики мятежа добились бы значительного успеха – по крайней мере, на первых порах. Однако далее неизбежно последовала бы гражданская война, которая, затянись она, привела бы к масштабным разрушениям, а количество жертв исчислялось бы сотнями тысяч. Для сравнения: всего двенадцать бунтовщиков было казнено, чуть более сотни магов приговорили к тюрьме или каторге. Ни один человек из гражданского населения не пострадал. Понимаешь разницу?

Энвер неуверенно кивает, всё ещё ошарашенная неожиданной информацией. Крейн обходит стол, встаёт напротив девочки, смотрит на неё сверху вниз.

– Верна выбрала меньшее зло. Если б кто-то из тёмных узнал о поступке твоей бабушки, ваша семья была бы навечно проклята и заклеймена ярлыком предательства. Но молодая ведьма решила рискнуть. В результате многие и многие люди были спасены, даже не узнав об опасности, которой подвергались. Тёмные же не вернули себе былого могущества – но избежали полного истребления. Выходит, Верна поступила правильно?

– Выходит… наверное.

– Она сама пришла к этому, сама приняла решение, несмотря на давление обстоятельств, на влияние могущественных тёмных волшебников. Это возвращает нас с тобой к тому, с чего мы начали. Вот мой первый урок для тебя, Энвер: неважно, кто что думает. Важно, что думаешь ты!

Девочка исподлобья смотрит на своего наставника.

– Хорошо запомни, Энвер, одну простую истину: у тебя нет и не будет друзей. Тёмный маг, особенно сильный тёмный маг, в нашем мире обречён на одиночество. Все, кто тебя окружают, по умолчанию являются врагами. Даже если тебе покажется, что это не так, помни, что это так. Каждый, кого ты сочтёшь близким другом, твой потенциальный враг. Каждый новый человек, с которым ты познакомишься, будь он светлым или тёмным, – твой потенциальный враг. Все они попытаются тебя использовать. Не доверяй никому. Только себе. Понимаешь меня?

Энвер кивает.

– Думай за себя, потому что враги твои думают лишь о себе. Думай, как будет выгоднее тебе, ведь и враги будут думать только о собственной выгоде. Обдумывай каждый свой шаг, ибо твои враги будут думать, как бы оказаться на шаг впереди тебя. Для тебя важно лишь то, что думаешь ты. Всё остальное будет ложью. И ещё: раздумывая, как поступить, помни, что…

– …отвечать за свои решения тоже придётся самой, – вырывается у девочки. Она тут же закусывает губу, с тревогой глядя на доцента Академии. Она перебила его, неточно процитировав светлого волшебника, героя Войны. Однако наставник лишь загадочно улыбается.

– Как знать, как знать… Может, да. А может, и нет. Зависит от того, как хорошо ты будешь думать.

Крейн склоняется, заглядывая девочке в лицо. Юная волшебница выдерживает этот гипнотизирующий взгляд.

– Даже тёмный маг, даже естественный союзник – например, я – может оказаться по другую сторону баррикад, если его интересы разойдутся с твоими. Повторяю ещё раз, Энвер: не доверяй никому, всегда будь начеку, думай головой! Следуя этим простым правилам, ты будешь оставаться хозяйкой положения. Можешь выполнять чужие приказы и указания; можешь казаться верной и послушной; можешь притворяться, что играешь по чужим правилам, что смирилась со статусом подчинённой. Но только до тех пор, пока тебя это устраивает.

Энвер кивает вновь, припоминая наставления, данные бабушкой Верной пять лет назад.

Утром Жиро собрал всех на оперативное совещание. Так как совещание было внеочередным, в число «всех» помимо трёх комендоров Агентства вошли только основные участники ночной схватки – проще говоря, агенты ван Тессел, Гэррит и Тёрнер. Последняя была кое-где перемотана бинтами и в целом выглядела помятой, но держалась молодцом.

– Что с Роксби? – первым делом спросила она.

– Я успел только кровь остановить и рану закрыть наскоро, – поспешил проинформировать Кристоф. – Даже в нокаут Рон отправился сам. Но если целители подсуетятся…

– Подсуетились уже, – успокоил комендор Волков, с которым Энвер и Кристоф до этого момента пересекались всего пару раз. – Был я в лазарете перед рассветом. Важные органы не задеты у него. Неделя регенеративной терапии, и встанет Роксби на ноги.

– В каждой драчке ему достаётся, – проворчала Джейд. – С такой статистикой его в конце концов ухлопают.

– Не ухлопают, везучий он. И заживает как на собаке всё. У хилеров, кстати, ещё наших десятка два, но с ними проще – в основном ушибы, ссадины, ожоги. Ничего серьёзного.

– Хоть одна благая весть, – кисло отметил Жиро. – Обошлось без трупов.

– А как же битая дичь? – усмехнулся Кристоф. – Впрочем, она всё равно из верёвок и палок, так что не считается…

– В этом и опасность, – посерьёзнела комендор Хольгерсон. – Высочайшая магия трансформы. Если Рэнд может проделывать такое быстро и без особых усилий, то с учётом огромного количества сырья вокруг… перед нами маячит угроза возникновения армии.

– Скорее зоопарка.

– Нам сейчас не до смеха, Гэррит, – осадил Жиро. – Операция зашла в тупик, Рэнд ускользает безошибочно, а мы пока не знаем, что с этим делать.

– Знаем, – не согласился Волков. – Проще действовать надо и надёжнее. Зачистим катакомбы по всем канонам крысиной войны, последовательно и методично. Либо же воду озёрную туда пустим.

– В принципе, выкурить Рэнд можно. Но это, опять-таки, выльется в бойню, – Хольгерсон развела руками. – До сих пор каждое столкновение с новой неизменно оборачивалось потерями с нашей стороны. А ей хоть бы что, ни царапины!

– Теоретизируем, – снова взял слово Жиро. – А нужны реальные варианты. Нужно по горячим следам, анализируя методы и возможности противника, прийти к чему-нибудь, что можно будет нове противопоставить. Времени у нас в обрез: эта дрессировщица становится всё сильнее и вот-вот осознает нашу растерянность. И тогда уйдёт совсем.

– То-то и оно, – задумчиво проговорила Энвер.

Собравшиеся устремили взгляды на волшебницу. Девушка до сих пор тихонько покачивалась на стуле и не вмешивалась в разговор, но заметив, что всеобщее внимание сфокусировалось на ней, прекратила своё занятие и поставила стул на все четыре ножки.

– То-то и оно, – повторила ищейка, кладя пальцы, сложенные в замок, на стол, – художница как будто не спешит удирать.

– Энвер права, – помедлив, согласилась Джейд. – Рэнд вышла на открытое место, не таясь, даже не пытаясь двигаться бесшумно и незаметно. Прямо верхом на своей мантикоре. А когда мы остановили её, она, вместо того чтоб рвать когти или сразу напасть, пустилась в какие-то разглагольствования. Факт: эта женщина вела себя совсем не так, как полагается загнанному в угол преступнику. Это была… дерзость, самоуверенность даже.

– И кстати, не очень-то она соблазнилась нашими полулегальными контрабандистами, – оживился Кристоф. – Я, наверное, один заметил, что оцелоты пытались прорвать завесу в юго-западном направлении. В противоположную от озера сторону. В конце концов, будь у Рэнд желание сбежать, она, имея такие возможности, попросту выкопалась бы из-под земли прямо у пирсов, наколдовала бы себе какого-нибудь окуня размером с вельбот и уплыла бы на его спине, положив болт…

– С выражениями аккуратнее! – поморщился Волков.

– Пардон! Значит, уплыла б, начхав на все заслоны и наши с вами планы. Так что да, сомнения коллег не беспочвенны.

– Но если нова не спешит убегать, что тогда ей нужно? Какие цели она преследует? – задалась вопросами Анника Хольгерсон.

– Думаю, она учится, – заявила агент ван Тессел.

– Учится? – вскинул бровь Жиро.

– Ага, набирается опыта. Вы сами это вчера сказали, комендор. Помните? Сказали, хотя и подразумевали несколько иное. Нова идёт на оправданный риск, ищет возможности схватиться с ищейками. Сколько дней она находится в окружении? Три? А что, если она позволила себя блокировать? Ведь лучшей возможности помериться силами с Агентством нельзя и представить! За всё это время успехов у нас – кот наплакал. А вот Рэнд времени даром не теряет, изучая наши приёмы и методы. Чтобы потом, после побега, успешно скрываться от ищеек и уметь им противостоять в случае чего. Уже сейчас мы едва справлялись с её созданиями втроём, а гидра – вообще особый случай. И при всём этом, как ранее выразилась комендор Хольгерсон, самой нове хоть бы что. Небось, отсыпается где-нибудь в канализации. Чтоб на закате повторить вылазку.

– Как-то неправдоподобно всё, – усомнился Волков. – Для магов случайных нетипично. Не перегибаешь, ван Тессел?

– В то, что нова осознанно учится, я тоже готова поверить, – поддержала ведьму Хольгерсон. – Звери становятся сильнее, а победить их всё труднее. Это нельзя отрицать.

– Ну смотрите! – с жаром продолжила напарница Кристофа. – Нова, стихийная чародейка в статусе преступника, не пытается залечь на дно, матереет в сражениях с опытными боевыми магами, становится всё более умелой. При этом ведёт себя нагло и вызывающе. По всем канонам психологии так вести себя может только человек, на сто процентов в себе уверенный, у которого есть козырный туз в рукаве, а может, и не один. Этот человек не сомневается, что готов ко всему, а в случае чего без проблем сможет улизнуть.

– Хозяин положения, – определил Жиро.

– Именно. И если человек является хозяином положения, то это значит, что время работает на него, а вовсе не на нас, как мы считали. При таком раскладе мы всегда будем отставать минимум на шаг.

– Это значит…

– …что медлить больше нельзя. Надо решать вопрос с художницей прямо сейчас.

– Но как нам сражаться с её бестиарием? – подала голос Джейд. – Комендор Хольгерсон всадила в того хряка молнию такой мощности, что хватило бы ещё сотне. А этому только дыру в шкуре прожгло.

– Хороший вопрос, Тёрнер. Мы не можем везде и всюду мгновенно обеспечить над новой подавляющее численное превосходство. А без него победы малой кровью не жди.

– Как сражаться, говорите?

Энвер наморщила лоб, облекая в слова всё то, что было обдумано ещё ночью.

– Смотрите: все эти звери порождены магией, их сущности – инкарнации Силы как абсолютного вида энергии. Но при этом тела их трансформированы из простых вещей, из материи. В итоге они как живые: тёплые, дышат, способны питаться, испражняться. Вы можете их потрогать, а они… гм… потрогать вас, – Кристоф прыснул в кулак. Джейд поджала губы. – Понятно? Как в мифологии: смертные герои рождены от бессмертных богов. Ага… Гибридное происхождение вкупе с интуитивным мастерством новы даёт зверям частичный или полный резист к любому магическому оружию, построенному на тех или иных формах чистой Силы. Большинство настоящих боевых заклинаний у нас именно таково. Получается, что в динамичной драке животные серьёзно защищены от магии. Но при этом, например, Кристоф раздавил полдюжины куролисков, просто кинув в них пару тяжёлых ящиков.

– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь! – воскликнул Кристоф.

Энвер меж тем продолжала:

– Гидре, которая казалась нам неприступной крепостью, магистр Крейн сломал шеи железными шпицрутенами. Просто ведь? Я прибегла к ритуальным клинкам и сложным чарам, чтоб вытянуть из мантикоры кровь, а вместе с нею – квазижизнь. Но могла бы те же самые клинки воткнуть твари в глаза и достать мозг. Думаю, результат был бы примерно тот же.

– То есть ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, комендор, что проконсул, как бы ни было обидно это признавать, догадался раньше нас. И дал нам подсказку. Я ухватилась за неё, и теперь мне очевидно: материя может воздействовать на магию. Точнее, на её материальные плоды. А созданные новой звери как-никак из плоти и крови. Поэтому чтоб их убить, вовсе не обязательно прибегать к заклинаниям. Наша тактика в схватках с питомцами Рэнд являлась в корне неверной. Вы спросили: так как сражаться? Вот ответ: как с лесными пожарами – встречным палом. Только проще и изящнее.

Энвер, напустив на себя вид произнёсшего изобличительную речь детектива, замолчала. Несколько секунд маги переваривали сказанное. Наконец лицо Анники Хольгерсон посветлело.

– Если ты права, Энвер – а я надеюсь, это так, – то у нас впервые появилось преимущество.

– И если Рэнд не догадалась об этом, как догадались мы, ценность преимущества удваивается.

– Стоп-стоп-стоп! – поднял руки Волков. – Скептику высказаться дайте. Не кажется вам, что все эти выкладки за уши притянуты? Не торопитесь ли вы?

– Не мы торопимся, а время торопит нас, – напомнила Хольгерсон. – Его, как уже веско заметил Арман, осталось совсем немного. В идею Энвер я верю; к тому же верить нам пока больше не во что. Если у вас, Владимир, нет готовой альтернативы, то прошу отложить скепсис в сторону. Итак, кто за план Энвер?