Текст книги "Ищейки"

Стажёр уловил интерес в словах чародейки, ухватился за него, как пёс за плащ почтальона.

– В том, что нова всё-таки находится в этой комнате.

Ищейки переглянулись. И прыснули.

– Подождите смеяться, – стажёр покачал пальцем. – Сперва позвольте мне кое-что объяснить.

– Позволяем.

Финкельштейн заложил руки за спину и принялся расхаживать перед кроватью: ни дать ни взять сыщик, выступающий перед публикой с изобличительной речью.

– К вашему сведению, я увлекаюсь детективными романами. И давно искал случая составить психологический портрет преступника…

– Какой-какой портрет?

– Минуту, пожалуйста, я всё объясню. Так вот, за вчерашний день я как следует обдумал всё, что мы знаем о нове, и пришёл к следующим выводам: «а» – скорее всего, это мужчина…

– Браво! Просто верх проницательности!

– …«б» – он обладает своеобразным чувством юмора и обожает дурачить людей, – Бен пропустил насмешку мимо ушей, – «в» – он ни во что не ставит закон и общественные нормы. Ставит себя над ними. Скорее всего, появление ищеек такой человек воспримет как личный вызов и постарается выставить их на посмешище, как можно сильнее ударив по самолюбию агентов и престижу Агентства.

– Пока что у него это неплохо получалось, – согласился Кристоф.

Финкельштейн стрельнул в светлого мага глазами.

– А как ещё можно наилучшим образом насолить двум ищейкам, если не – простите, мэм – переспать с одной, тем самым подставив другого?

Энвер задохнулась от возмущения.

– Ч… Чт… Что-о-о?!

– Скомпрометировать обоих агентов, – пояснил Бен извиняющимся тоном.

– Мальчик! Ты понимаешь, какую чушь несёшь сейчас? Я сдам тебя в ближайший дурдом!

– Подожди, Эн, – заинтересовался Кристоф. – Давай-ка дослушаем, занятно толкует.

– Благодарю, – юноша не прибавил своё обычное «сэр». – Посудите сами: среди всех его проделок первое место по популярности держат случаи искушения дев, сведения их с благочестивого пути…

– Говоришь, как чёртов священник.

– Священник не может быть «чёртовым»! – покоробило Бена.

– Боги, дайте ему уже закончить! – Кристоф воздел руки к небу. Энвер, сдержав ругательство, закрыла лицо ладонью.

– Этот нова рисковый и дерзкий, – как ни в чём не бывало гнул своё стажёр. – Он взялся играть с нами, надеясь выжать максимум. И однажды успешно скопировал меня, перехитрив вас. Я решил, что лучшая тактика в данном случае – ловля на живца.

– На меня, значит, – иронично уточнила девушка.

– Именно. Я не стал ничего говорить вам, тем более вы…

– Минуточку! Значит ли это, что стажёр Финкельштейн разработал собственный план тайком от наставников и начал претворять его в жизнь? Я не ослышался?

– Нет, всё именно так.

– Как говорится, не прошло и трёх дней… – проворчал светлый маг после нескольких секунд тишины. Напарница повторила жест с лицом и ладонью.

«Вот так, Эн. А мы ещё в свой план его посвящать не хотели. Ну дела-а!»

– Я могу продолжить, мэм? – ведьма коротко кивнула. – Спасибо. Я не стал ничего говорить вам потому, что вы сами вдруг начали исполнять что-то странное. В смысле напиваться вопреки здравому смыслу. Но это способствовало задуманному. Мне оставалось только проследить, чтобы вы – ещё раз простите, мэм – надрались до беспамятства. Ну и подыграть нове – была уверенность, что он появится. Так всё и случилось.

– То есть ты просто смотрел, как мы теряем над собой контроль, а потом положил нас с Крисом в одну постель?

– Не просто смотрел, а ждал. Чтобы в подходящий момент захлопнуть ловушку и утром представить вам пойманного преступника.

– Да неужели? – интонации Энвер не сулили стажёру ничего хорошего. – Отчего-то первое, что увидели сегодня мои глаза, – это опухшую с перепоя физиономию напарника.

– Так и есть, – просиял Бен. Видимо, он достиг кульминации в своём рассказе. – Вы увидели лицо напарника. Но вовсе не его самого.

– Что-о?! – челюсть у Кристофа отвисла во второй раз.

– Я же сказал: нова здесь, в этой комнате.

– Так, Бенни! Пожалуй, ты достаточно…

– Э-э, нет! – развеселилась Энвер. – Теперь уже я хочу дослушать.

– Извольте. Вы предположили, что нова – не псионик и не мастер иллюзий, но при этом умеет примерять личины других людей. Значит, он полиморф. А полиморфы, как говорится в «Множестве граней одной сущности»…

– Длинный и нудный труд о воплощениях Силы, – блеснула познаниями Энвер. – Как ты его осилил?

– …полиморфы могут в совершенстве копировать внешний вид, манеру поведения, жесты, привычки. Даже кратковременную память. Но не глубинные, не старые воспоминания. В теории… Словом, случай столкнул меня с новой вчера вечером, в том кабаке, где вы позднее предавались возлияниям. Разумеется, полиморф притворился одним из вас. Сначала я не понял, что к чему, но вскоре разговорил его и убедился, что предо мной искомый стихийный маг.

– И что же ты его сразу не взял, раз такой умный?

– Я не знал пределов его сил, – виновато вздохнул парень. – Вдруг его способности не ограничиваются полиморфизмом? А я ведь только третий день как практикант. Драка была недопустима, вас же поблизости не оказалось. Вот и пришлось действовать нетривиально.

Заведение изо всех сил стремилось походить на пиратское кружало. Под потолком болтались гирлянды из канатов, с чёрного полотнища над барной стойкой скалился Весёлый Роджер, люстры имитировали штурвалы, а настенные светильники – якоря. Даже пивные кружки притворялись миниатюрными бочонками. Вот и посетители переполненного кабака веселились с пиратским размахом, отдавая должное празднику. Ром лился рекой, гремели непристойные песенки, разбавленные экзотическими выкриками «Разрази меня гром!», «Освободите мои плавники, я хочу выпить ещё!», «Тряхнём костями!» и тому подобным. Бенджамин Филькенштейн скромно сидел в дальнем углу, за единственным свободным столиком, и с вежливым интересом наблюдал за двумя толстяками. Те с дистанции в восемь футов метали дротики в мишень, стараясь выбить наибольшую сумму очков. Десятка два окосевших болельщиков нестройным хором подзадоривали дартсменов. В какой-то момент состязание частично заслонила фигура человека, плюхнувшегося за стол Бена. Стажёр узнал Кристофа.

– Похоже, вы изрядно выпили, сэр, – заметил юноша, оценив состояние светлого мага. Тот расплылся в хмельной улыбке.

– Недостаточно, приятель, чтобы считать меня пьяным. А в этом городе, чёрт его дери, трудно сохранить трезвость! – ищейка покачал указательным пальцем. – Но что такое головокружение от вина в сравнении с головокружением от любви?.. А что ты тут сидишь один?

– Мастер Энвер оставила меня здесь полчаса назад, велев греть стул. Думаю, так она сможет убедиться, когда вернётся, что настоящий Бен – это я.

– А где она сама?

Бен пожал плечами. Кристоф покачнулся и горестно вздохнул, обдав подопечного винным духом.

– Знаешь, как мне её не хватает, дружище? Вроде всегда вместе, да? А вот не хватает чего-то. Как будто между нами стена… И ведь знаешь, что самое обидное? (Стажёр отрицательно помотал головой.) Самое обидное, что мы сами эту стену воздвигли. Прочертили границу. И каждый из нас теперь мучается, хочет разрушить эту треклятую стену. Но никто не решается первым… первым начать ломать её – кирпичик за кирпичиком, кирпичик за кирпичиком…

Кристоф жестами изобразил, как он будет разбирать воображаемую стену. Потом вновь сфокусировался на собеседнике.

– А может, сразу её… того? Подойти и п-пнуть как следует?

– Волшебницу? – ахнул Бен.

– Что ты, друг мой?! Стену, конечно! А эта Энвер… она ведь такая… такая к-красивая! – Кристоф мечтательно улыбнулся. – Я ведь давно её хо… м-м, неравнодушен к ней. Мы столько вместе перенесли, так сблизились. А я даже не обнял её ни разу как следует. Вот прям чувствую, что нас тянет друг к другу больше, чем коллег по цеху.

– Неужели?

– А то! Знаешь, братишка, наверное, я обязательно подкачу к ней сегодня. Сколько можно тянуть? Да! – волшебник ударил кулаком по столу. – Сегодня я признаюсь ей! Когда, как не здесь и сейчас?! Только… только с чего бы начать?

Наставник умолк, испытующе глядя в стол. Бен, слегка повернув голову, задумчиво созерцал расклеившегося ищейку. Наконец он произнёс:

– Знаете, сэр, что сказал бы на это Лоток?

Кристоф поднял на Финкельштейна мутный взор.

– Кто?

– Ну Лоток. Помните?

Чародей ещё несколько секунд морщился, всматриваясь в непроницаемое лицо стажёра.

– Я уже многого не помню, родной. И многого не понимаю. Ясно одно: мы с ней созданы друг для друга. И если сегодня ничего не предпринять, то… Дьявольщина! Сегодня именно тот день! Сегодня мы об… обретём друг друга! Только я пока не знаю как.

Замолчали. Кристоф, казалось, ушёл в себя. Бен ритмично стучал пальцем по столешнице. Вскоре стук прекратился.

– Хотите, я помогу?

– Это как же? – недоверчиво спросил чародей.

– Ну есть у меня идея… – Бен сделал вид, что сомневается. – Смотрите, раз вы уверены, что мастер Энвер мечтает броситься в ваши объятия, значит, так оно и есть. Но она женщина, и первый шаг надлежит сделать вам. Сделать так, чтобы это не было серо, скучно и неромантично. Нужно как-то блеснуть, выделиться перед ней. Произвести впечатление. Стать местным героем.

– И как это сделать?

– Ну-у, это город пьяниц и выпивки, – протянул паренёк. – Скоро на улице в двух шагах отсюда состоится турнир «Самая Быстрая Глотка». Горожане уважают тех, кто любит их продукцию и знает в ней толк. Думаю, если вы победите и станете чемпионом, ваша зазноба будет покорена.

– Что же от меня требуется?

– Просто явитесь на турнир, делайте то, что должны, и ничему не удивляйтесь. Остальное предоставьте мне. Я запишу вас, обеспечу ваше попадание в призы и прослежу, чтобы мастер Энвер узнала о вашем триумфе. К тому моменту, как вы вернётесь сюда, она будет готова отдаться в ваши руки. И тогда – вперёд!

– Да ты, чёрт возьми, гений! – Кристоф воодушевился так, что подскочил на стуле.

– Возможно. А теперь уходите отсюда. Мастер Энвер должна скоро вернуться. Если она до поры вас увидит, то наверняка что-то заподозрит, – последнее предложение Финкельштейн произнёс громким шёпотом – для пущей секретности.

Герой-любовник неуклюже перегнулся через стол, сграбастал стажёра в объятия.

– Я буду тебе по гроб жизни обязан, сынок. Знай, до конца наших дней твоя выпивка – за мой счёт!

И светлый волшебник, скрежетнув отодвигаемым табуретом, поспешил убраться из шумного заведения. Финкельштейн снова застучал пальцем по дереву. На лице юноши расцвела довольная ухмылка.

– Браво! – Кристоф от души поаплодировал комбинатору, отсутствие одежды его как будто уже не заботило. – Браво! Ты настоящий лицемер, Бенни! Я восхищён!

Стажёр смерил колдуна взглядом триумфатора.

– Твоя песенка спета, нова! Хм, давно мечтал это сказать…

– Стой! – вмешалась ведьма, настороженно косясь на ничуть не приунывшего напарника. – Что-то здесь не клеится. Как-то всё… глупо, что ли? В то, что твоя спонтанная западня сработала, нереально поверить. Ну-ка, рассказывай, как было на самом деле! Ты ведь недаром приберёг самое вкусное на десерт.

– Всё произошло так, как я задумывал. Вы, мэм, вскоре вернулись и нашли меня там, где оставляли. К тому времени вы были весьма пьяны, хотя держались неплохо, и как будто были чем-то подавлены. Я оставил вас за столиком, покинул кабак и записал нову на турнир. Полиморф объявился перед самым началом: он назвал нужное имя и, так как оно уже было в заявке, был допущен к соревнованию. Пока ведущий заводил болельщиков, я отвёл глаза служке и незаметно заменил содержимое рюмок лжеКристофа на простую безобидную иллюзию. Победа была обеспечена.

– И что потом?

– Я вернулся к вам. Вы продолжали напиваться.

– Это мне неинтересно, – сердито отмахнулась Энвер. – Давай самый конец.

– Понятное дело, нова выиграл. И в обличии мастера Кристофа явился в кабак, хвастая позолоченным кубком. Гости заведения устроили ему овации, а вы – выволочку. Потом виски быстро вас примирило.

– А ты опять преспокойно смотрел.

Бен пожал плечами.

– Ну да. В том и состоял эндшпиль: напоить нову до беспамятства, чтоб взять его без малейших затруднений. А у вас, мэм, это неплохо получалось – поить, – тут стажёр покраснел, его губы дрогнули предательской улыбкой.

– Договаривай! – железным голосом потребовала колдунья.

– Ну… сначала вы громко ругались. И пили. Потом кричали. И снова пили. Потом… – уши Бена заалели ярче. – Потом вы вроде как обнимались.

– Что-о?! – в унисон вскричали ищейки.

– Обнимались. И… и рыдали на плечах друг у друга. И однажды даже пытались поцеловаться. А после опять пили.

– А ты и тут просто наблюдал?! Не вмешался?!

– Так ведь план же.

– Это катастрофа! – простонала Энвер. – Уверь меня, что ты лжёшь, мальчик, иначе я сделаю так, что твои руки и ноги поменяются местами, а голова начнёт расти из задницы! Слово тёмной ведьмы!

– Но я не лгу! – стал оправдываться бесстрашный стажёр. – Было только то, что было, я видел. Только не слышал, о чём говорили. А потом вы напились так, что говорить уже не могли. Где-то к одиннадцати часам оба были практически в отключке. Я оставил бармену записку с адресом гостиницы – для мастера Кристофа – и доставил вас сюда, где вы и уснули. Мастер Кристоф пришёл где-то в начале третьего… вернее, практически приполз – настолько он был пьян. Я уложил его к себе в каморку, а сам дремал на кресле в гостиной. Вероятнее всего, настоящий мастер спит до сих пор. А нова здесь и, надеюсь, осознаёт безвыходность своего положения.

Бен уже так откровенно пялился на светлого мага, что, наверное, прожёг бы в нём дырку, умей глаза испускать и фокусировать свет. Ведьма, охваченная негодованием, ждала от Кристофа объяснений, собираясь при малейшей неуверенности напарника применить парализующее проклятие. Но подозреваемый был абсолютно спокоен.

– Это всё? – осведомился он.

– Всё, – кивнул Финкельштейн.

– Хорошо. А теперь скажи-ка мне, любезный мой читатель детективов, как ты понял, что я – это я, то есть не тот я, за которого себя выдаю?

– Пожалуйста. Первое: вы слишком топорно намекнули, что вожделеете мастера Энвер. А я, как уже говорилось, хорошо помню разговор в поезде и знаю, что такая мысль никогда бы не пришла мастеру Кристофу в голову. Даже в нетрезвую голову. Второе: Лоток. Если верить теориям о по-лиморфах, только настоящий Кристоф мог помнить о нём. А не помнить о нём он не мог никак.

– Что такое этот твой лоток? – раздражённо спросила Эн-вер.

– Не что, а кто, – поправил ищейка.

Бен вытаращил глаза. Девушка отреагировала похоже – правда, с изумлением куда меньшим. Кристоф обезоруживающе улыбнулся.

– Был у нас на факультете, на кафедре теоретических основ светлой магии, такой преподаватель. Он стал легендой задолго до моего поступления в Академию. Старый, как Мафусаил, и жуткий зануда, но дело своё знал крепко. Лотком же его прозвали за то, что он был кошатником, и от него – пардон – вечно несло кошачьей мочой. Какой-то студент – похоже, не слишком успевавший по предмету Лотка – однажды сочинил стихотворение, которое пережило своего автора в Академии и веселит младшие курсы, наверное, до сих пор. Вот, собственно, этот нетленный опус:

 
Ужасно воняет! Откройте окошко!
Лоток не почистил лоток после кошки.
 

Теперь уже у Бена отвалилась челюсть. Энвер сощурилась. Кристоф полюбопытствовал:

– А что, сей педагог ещё жив и преподаёт?

– Ну да, чего ему сделается… – юноша был совершенно сбит с толку осведомлённостью подозреваемого.

– Держу пари, с каждым годом выносить присутствие старика всё труднее, – хохотнул обнажённый чародей. – Присутствие в аудитории с закрытыми окнами, разумеется. Итак, Бенни, что ты там говорил про теорию о полиморфах?

Финкельштейн молчал, рыская глазами по комнате.

– Стихийные маги не владеют мыслеречью! – наконец выпалил он.

– Как и ты, – осклабился Кристоф.

– А ты? – дерзко бросил стажёр, ещё надеясь одержать верх.

Волшебник снисходительно улыбнулся и повернулся к напарнице. Та, дотоле хмурая, мгновенно расслабилась и насмешливо посмотрела на незадачливого обвинителя.

– А он владеет. Говорит, что ты самоуверенный шкет, и детектив из тебя неважный, но рвение и стремление отстаивать свою правоту достойны похвалы.

Казалось, Бенджамин от стыда уменьшился раза в полтора. На него было жалко смотреть. Жалко, но смешно. Глядя на пунцовые уши стажёра, ищейки не выдержали и расхохотались. Обстановка в комнате разрядилась. Смеялись от души, до тех пор, пока не начали икать.

– Так, выходит, вы – настоящий мастер Кристоф… сэр? – тихо спросил пристыжённый Бенни.

– Твоя дедукция делает успехи, – подмигнул агент.

– Но… но кто же тогда спит в моей каморке под лестницей?

Моментально повисла звенящая тишина. Даже слышно стало, как личинка древоточца ковыряет стену. Первой опомнилась Энвер:

– Бен, веди нас сейчас же к твоей каморке. Очень быстро и очень тихо.

– Но ваша одежда…

– Сию же минуту! – шикнула ищейка. Стажёр не стал спорить.

Кристоф поднялся, сдёрнул с кровати простыню и замотался в неё на манер хитона (девушка при этом целомудренно отвернулась). Наставники, ведомые подопечным, выскользнули за дверь и пробрались к лестнице. Никто им не встретился: другие постояльцы ещё нежились в объятиях блаженной, лишённой похмельных мук утренней дрёмы. Лестничная спираль спустила волшебников на первый этаж, где сбоку от лестницы обнаружился чулан – всего-навсего ниша, заделанная сплошным штакетником. В штакетнике имелась дверца, запертая на засов. Бен вопросительно посмотрел на колдунью. Энвер затеплила в ладони небольшой магический светильник и кивнула стажёру. Юноша бесшумно отпер дверцу, и все трое заглянули (войти не позволяли ничтожные размеры каморки) в темноту. На застеленной домотканым ковриком, отчаянно короткой лавке (вызывавшей ассоциации с прокрустовым ложем), опершись плечом и головой о стену, полулежало-полусидело скрюченное тело Кристофа. Вернее, его двойника. Грудь самозванца мерно вздымалась, спящий нова тихонько посвистывал на каждом выдохе.

– Бен, – шёпотом позвала Энвер. – Где наши вещи?

– Одежда?

– В пекло одежду! Я про сумки.

– Видимо, всё ещё в мэрии.

– Чёрт!

Ведьма вытолкала светлых обратно в лестничный коридор и прикрыла дверцу, задвинув засов.

– Дуй в мэрию, – быстро зашептала девушка, обращаясь к стажёру. – Найди Ансальди. Если он спит, буди всеми правдами и неправдами. Если его там нет, попади внутрь. Хоть как попади, разрешаю даже камень в окно. Найди наш багаж, хватай любую сумку и бегом сюда. Нигде не задерживайся. Верхом ездишь?

– Плохо.

– Плевать. Если встретится осёдланная лошадь, можешь реквизировать. Главное – побыстрее доставить сюда репозиторий.

– К чему спешка, Эн? – вмешался Кристоф. – Мышка в мышеловке, никуда не денется.

– Не спорь, Крис. Ты понял меня, Бен? – юноша кивнул. – Как можно быстрее! Где наша одежда?

– Наверное, в прачечной. Хозяйка же…

– Да, я помню. Хорошо, беги. Ну, чего стоишь?!

Финкельштейна как ветром сдуло.

– Удрал, – выдохнула тёмная волшебница. – Хоть бы вернулся до того, как этот лицедей проснётся.

– Так зачем спешка? – не унимался напарник. – Всё равно нужно звать Ансальди, полицию, будить хозяев гостиницы… У нас куча времени.

– Ты хочешь знать, куда я тороплюсь? Во-первых, пока нова спит, у меня нет желания отыграться на нём за весь наш позор. Но если он очнётся, то может спросонья не понять расклада и начать бузить. В таком случае не гарантирую, что приютивший нас пансион избежит материального ущерба.

– А во-вторых?

– А во-вторых… – колдунья злорадно оскалилась. – Во-вторых, держу пари, что так этого засранца ещё никогда не будили. Сегодняшнее утро он крепко запомнит.

Кристоф вспомнил о воздействии репозитория на нов и прикусил губу.

Дуглас Бастер Маркс – так, как выяснилось, звали двадцатипятилетнего красавчика, представшего перед чародеями после того, как репозиторий сорвал с него маску. Одаренный внешностью актёра парень долго отходил от шока после изъятия Силы и выглядел в это время ещё более жалко, чем когда корчился, теряя свой стихийный дар. Однако, придя в себя, он моментально узнал ищеек и даже попытался вырваться – ведьме не без удовольствия пришлось его обездвижить. Какое-то время бывший нова молча сидел у входа в каморку, скованный по рукам и ногам тёмной магией, и волком зыркал то на Энвер, то на Кристофа, то на Бена. В основном на Энвер. Он упорно молчал, проявляя недюжинную силу духа – до тех пор, пока мстительная оперативница не пообещала ему в случае отсутствия добровольных признаний покопаться в его мыслях насильно. После этой угрозы пройдоха сдался и, когда появились власти в лице заспанной полиции и самого мэра, заговорил. Он рассказал о себе всё, что было нужно, сознался во всех своих проделках – даже тех, что ищейки не успели отследить. Особо тяжких преступлений в его послужном списке не нашлось. Но имеющихся – воровства, клеветы и подлога (с сексуальными домогательствами предстояло разбираться: фактически жертвы были не против) – хватало с избытком, чтобы закрыть клиента надолго. После допроса дело было за малым: сдать экс-полиморфа на хранение в полицию и выслать весть в Агентство.

Когда полисмены забирали Маркса, тот буркнул напоследок что-то в адрес ищеек. Бен сумел разобрать кусок: «…меня захотеть эту грёбаную магичку! Надо было слушать…» Тут парня увели, и кого надо было слушать Дугласу, стажёр так и не узнал.

– Бывают же чудеса! – не переставал удивляться Ансальди. Он и волшебники (которые успели принять надлежащий вид до прихода властей) сидели в гостиной для постояльцев. Кристоф составлял депешу для Агентства, Бен изучал выводимые наставником строки, Энвер просто отдыхала. – Случается же на свете! Казалось бы, в мире чар живём, магия – дело обычное. А тут человек личины меняет. И не просто лица, но и рост, вес, возраст…

– Даже пол, – добавила ведьма.

– Вот-вот. А я уж было начал думать, что вчерашняя катавасия – на самом деле бред, винным зельем навеянный. Как говорят у нас в Бингетоне: «Хороший виски и табуретку превращает в кресло-качалку».

– Смешного тут мало. Полиморфы крайне опасны. Представьте, что может произойти, если такой вот нова попадёт не в те руки.

– Что угодно, – Кристоф оторвался от письма. – Полное копирование человека – сильнейшее оружие. Шпионаж, шантаж, провокации, компрометации. Наконец, банальное воровство.

– Почему банальное? – не согласилась колдунья. – Такой типус, приняв облик сенатора, запросто может проникнуть в здание Конгресса, выкрасть оттуда что угодно, и никто ничего не заподозрит.

– Если рядом не будет опытных магов и охранных чар – не заподозрит. А виноват будет настоящий сенатор.

– Кошмар! – ужаснулся мэр. – Это же, получается, политический инструмент. С позволения сказать, рычаг для устройства государственных смут.

– Не только, – усмехнулась девушка. – Ваш двойник, к примеру, может запросто объявить вас самозванцем и упечь за решётку. И пока вы, милейший, гниёте в застенках, фальшивый Ансальди будет руководить вашим городом, организовывать ваши праздники, спать с вашей женой…

– Тьфу! – не выдержал градоправитель. – Как говорят у нас в Бингетоне, да минует мои губы чаша сия.

– Хорошо, что такой дар – крайняя редкость. Агентство помнит всего парочку аналогичных случаев. И ни один из них не успел привести к сколь-нибудь серьёзным последствиям. Урождённым волшебникам такие чары пока что не под силу.

– На ваше счастье, рядом оказались мы, – пробубнил себе под нос Кристоф (он вновь склонился над бумагой). – Нова был нейтрализован быстро.

– И во многом благодаря вот этому юноше, – Энвер указала на встрепенувшегося стажёра. – Сколь ни досадно мне признавать сей факт, но без Бенджамина мы бы ни за что не поймали полиморфа так быстро и так легко. Особенно учитывая то, что наш план, мягко говоря, вышел из-под контроля, – Чародейка многозначительно покосилась на Кристофа. – Тем, что с многими другими жителями Бингетона не случилось порочащих репутацию казусов, город обязан именно Бену. А ведь это его первое дело в качестве агента.

Уши Финкельштейна зарделись от смущения и гордости. Широкое лицо Ансальди расплылось в благодушной улыбке; мэр встал из-за стола, подошёл к стажёру и от души потряс ему руку.

– Неплохо для первого раза, парень! Поздравляю! И благодарю от имени всего города! Такой дебют стоит отметить! – Ансальди неожиданно для всех подмигнул, ловко извлёк из внутреннего кармана плоскую жестяную фляжку, свернул крышку и сделал пару глотков. Очевидно, содержимое фляжки было крепким, поскольку лицо градоначальника тут же побагровело. – И-и-эх, хорош-ша!.. Так вот, с первым успехом в трудной и опасной работе! С первой удачей! Но, как говорят у нас в Бингетоне, между первой и второй…

– Так, стоп! Хватит! – возмутилась колдунья. – Знаем мы, как у вас в Бингетоне говорят. Ансальди, уважаемый, уберите-ка свою фляжку куда подальше. И больше ни слова про выпивку в моём присутствии, – мэр огорчённо спрятал ёмкость туда, откуда вынул. Энвер удовлетворённо кивнула. – Я в этот благословенный городок ещё добрых полгода добровольно не сунусь. Уж не обессудьте, ничего личного.

– Да понимаю, чего уж там, – горестно вздохнул Ансальди. Впрочем, расстраивался он всего мгновение. – Что ж, я пойду, пожалуй. Дела. Надо посмотреть, какие ещё убытки понёс город. Ну, кроме тех, что вы с этим новой нанесли вчера. Кстати, ваше Агентство возмещает ущерб?

– Только физическим лицам, – отрезала ведьма. – И то лишь тем, кто пострадал в результате действий агентов. Тот склад взорвал нова – с него и спрашивайте. Ещё вопросы? Вы, кажется, собирались уходить.

– Да-да, конечно, – чиновник спохватился и затопал к выходу. – Всего вам, господа маги. Если что, вы знаете, где меня найти.

– Приятный тип этот Ансальди, – обронил Кристоф, когда они остались втроём. – И не глупый. Но с алкоголем тут у них явный перебор. Что касается тебя, Бенни… – маг повернулся к стажёру. – Присоединяюсь к похвале. Ты молодец. План твой, правда, сработал несколько криво… но ведь сработал же! От импровизаций большего и не требуется. Пожалуй, мы занесём в твою характеристику такие качества, как невозмутимость, находчивость и умение действовать по обстоятельствам. Согласна, Эн?

– Ты забыл про неуклюжесть. Если бы не ультраскоп, всё могло бы сложиться иначе.

– А, чёрт, у нас же разбит ультраскоп! – вцепился в свои кудри Кристоф. – Теперь придётся выписывать новый. Ну ничего, заодно закажу себе новый компас-индикатор взамен того, что потерялся у Селвиновой горы.

– Руки бы, из нужного места растущие, нашему стажёру заказать, – размечталась Энвер.

– Мне очень стыдно, – снова расстроился юноша. – Я буду работать над собой, обещаю. А ещё у меня родилась теория о полиморфах. Они же часто меняют облики, так? При этом перенимая многие манеры и привычки объекта. Так вот: что, если с ростом числа скопированных личностей полиморф постепенно утрачивает собственную индивидуальность? Что, если…

– Что, если ты сбегаешь и отправишь в Агентство рапорт? – Кристоф спрятал письмо в конверт.

– Отличная идея, Крис, – оживилась ведьма. – Бен, для тебя есть спецзадание особой важности. Жми на всех парах, дело не терпит отлагательств и проволочек.

Финкельштейн вскочил со стула, ожидаемо его опрокинув. Энвер сдержала смешок. Кристоф протянул ученику письмо.

– Держи. Чем раньше это сообщение дойдёт, тем быстрее Маркс отсюда уедет. Потом расскажешь нам про свою теорию.

– Я мигом, сэр! – просиял Бен. Он развернулся и вихрем вылетел из комнаты, сжимая в руке конверт.

– Знаешь, Эн, я тут вспомнил кое-что из вчера, – глядя куда-то в сторону, заговорил Кристоф. – Насчёт путаницы с новой и мною.

– Ну?

– Я ничего не знал про турнир пьяниц рядом с кабаком. Просто, возвращаясь, случайно наткнулся на толпу. Понял, что что-то затевается. И решил влезть. Был тогда уже порядком подшофе.

– Поразительно!

– Угу. Ведь, не впиши Бенни моё имя в заявку, многого бы не случилось. Или если б нова появился одновременно со мной. Однако моё имя было, а нова исчез. Пришлось выигрывать.

– Это было нетрудно, Бен же сказал…

– А вот и нет, Эн, – маг сверкнул зубами. – Выпив первый шот, я сразу понял, что меня обманули, и потребовал сатисфакции. Арбитр, распробовав иллюзию, согласился заменить напиток. Помню, он ещё огорчился тогда, что содержимое рюмок оказалось бракованным.

– Так ты пил настоящий виски? – ахнула ведьма.

– Ага. Конкурс перезапустили. И я в итоге всех перепил. И ведь ещё на ногах стоять остался после победы, надо же!

– Да уж. Талант, несомненно, ценнейший.

– Получается, Маркс просто забыл об уговоре и заливался где-то в другом месте. И в гостиницу попал случайно.

– Скорее всего, так оно и было.

– Скорее всего. Только память об остатке вечера отшибло напрочь, – сокрушённо закончил Кристоф. – С того момента ничего не помню. Пустота.

– Совсем ничего? – с деланым равнодушием поинтересовалась Энвер.

– Совсем.

– Я тоже. Значит, мы оба были целиком во власти зелья. И за всё произошедшее ответственности не несём. Так?

– Так.

– Вот. Кто его знает, чего там Бен увидел? Может, показалось ему? Да и потом, чего только пьяным в голову не взбредёт?!

– Вот именно! Что бы мы там друг другу ни наговорили, не стоит воспринимать это всерьёз.

– Ага. Всего-навсего алкогольный угар. Какой уж тут спрос?

Девушка старательно избегала взгляда напарника, поэтому не могла заметить, что парень делает то же самое.

– Всё равно ведь в итоге ничего не было.

– Точно. Ничего не случилось.

– Ещё бы! Мы ведь друзья.

– Ясное дело, друзья.

– И ничего более.

– Так и есть.

Разговор заглох. Колдунье наскучило рассматривать потолок. Она сняла телекинезом несколько фарфоровых рыбок с каминной полки и принялась жонглировать ими силой мысли. Кристоф откинулся на спинку стула и, казалось, дремал. Неловкое молчание нарушил внезапно вернувшийся Бен.

– Уже отправил? – светлый недоверчиво приоткрыл один глаз.

– Нет, – Финкельштейн тяжело дышал, запыхавшись от быстрого бега. – Я это… как отправлять-то?

– Почтой, – ответила Энвер, удивившись недогадливости стажёра. – Адрес на конверте. Просто опусти в контейнер с маркировкой «срочно». Не потеряй и не перепутай ничего, с тебя станется.

– А, точно! – Бен заметил адрес, хлопнул себя по лбу и собрался уже мчать в почтовый офис, как новая реплика наставницы остановила его.

– Бенджамин! Ты утром рассказывал о разговоре с поли-морфом в баре. Помнишь?

Стажёр кивнул.

– Так что бы в той ситуации сказал Лоток?

Кристоф, заинтересовавшись, открыл второй глаз. Сперва Бен не понял, о чём идет речь, но через секунду до него дошло, и напарники услышали ответ:

– Он бы сказал: «Хватит витать в облаках, лоботрясы! Займитесь уже делом!»