Текст книги "Ищейки"

– Что, плешивый, всё ещё хочешь меня поиметь?! Или, похоже, это я тебя поимела?!

Энвер сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Песок под барахтавшимся бандитом подёрнулся матовой плёнкой, пошёл рябью, словно поверхность пруда в ветреную погоду. Потянуло едким дымом. Через секунду то место, где лежал Альваро, превратилось в лужу расплавленного стекла. Жуткие руки продолжали тянуть бандита вниз, и он начал тонуть. И одновременно вариться заживо. Вой перешёл в поросячий визг. Отвратительно запахло палёной кожей. Альваро оказался выносливым засранцем и, наполовину затянутый в кипящее месиво, всё ещё жил. Тёмная волшебница жутко скалилась, глаза полыхали чёрными кострами. Сила, разбуженная человеческой агонией и обрушившаяся на ведьму, пьянила чувством безграничной мощи. В этот момент Энвер могла бы растереть Пепе в пыль движением мизинца. Да и не только Пепе – кого угодно. Слепая ярость застила взор, разум померк. Энвер, уже победив, могла бы прикончить бандита быстро и не столь мучительно. Но не сделала этого. Не смогла бы. Тьма поглотила её.

«Я – ведьма! Нет милосердию!»

Альваро замолчал, перестал дёргаться и скрылся в бурлящем вареве. Расплавленное стекло успокоилось, начало быстро остывать. Спала багровая пелена. Иссяк неудержимый поток силы, исчезло чувство абсолютного могущества. Вместо него накатила дикая опустошённость, совершенно неподъёмная для измотанной чародейки. У Энвер подкосились ноги, и она потеряла сознание. Тьма.

– Падилья! – рявкнул Мартин.

Предводитель шайки остановился, повернулся к своему врагу. Их разделяло ярдов тридцать.

– Куда же ты, Падилья? Сам ведь хотел честного боя с достойным противником. Сейчас вполне подходящий случай.

Шелудивый Пёс не мигая смотрел на стрелка. Они стояли друг против друга на улочке разорённой деревни, точно какие-нибудь персонажи ковбойской легенды – герой и злодей.

– Что ж, ладно, – проскрипел разбойник в ответ. – Дуэль так дуэль, по всем правилам. Выясним, у кого быстрее рука и точнее глаз.

– Наше оружие уже в наших руках.

– Не беда. Сейчас ты медленно вернёшь свою пушку на пояс, а я проделаю то же самое со своей. Одновременно. Потом стреляем по готовности. Идёт, а? Да?

Линц наклонил голову чуть вбок, прищурился. На лице Падильи застыло выражение угрюмой сосредоточенности.

– Идёт, Пёс. Начинаем.

– Очень медленно, – напомнил бандит, не сводя хитрых глаз с оружия Линца.

Вопивший где-то поблизости Альваро умолк, и на деревню опустилась гулкая тишина. Её нарушал только мучительный треск затухающих пожаров да ещё редкое ржание лошадей, выпущенных из загона и почему-то до сих пор не сбежавших. Падилья, взмокший от напряжения, внимательно следил за тем, как стрелок неспешно опускает револьвер в кобуру. Бандит повторял то же самое движение, но с некоторым запаздыванием. У него появилась идея, как получить над охотником за головами преимущество: нужно промедлить всего лишь полсекунды, до того момента, как Мартин Линц полностью отпустит рукоятку револьвера. Тогда он, Рикардо, непременно сумеет выстрелить первым. А секунды ползли со скоростью улитки…

Классическая дуэль на Диком Западе. Борьба рефлексов. Столкновение взглядов. Поединок характеров.

Линц разжал пальцы и осторожно отнял свою ладонь от рукояти. В тот же момент Падилья резко рванул оружие вверх. Он, правда, не заметил того, что Линц (ожидавший какого-нибудь грязного трюка) не вытащил указательный палец из защитной скобы спускового крючка. Эта небольшая хитрость позволила Мартину одним неуловимым движением опередить неприятеля. Шелудивый Пёс успел только поднять оружие, а охотник за наградами уже выстрелил. От бедра, не целясь, навскидку. Последним патроном.

И попал.

Но не в супостата. Звякнув металлом, пуля вышибла револьвер из бандитского кулака, что на некоторое время повергло Падилью в шок. Мартин воспользовался этим, в несколько прыжков сжёг дистанцию и, не мудрствуя лукаво, заехал главарю разгромленной банды в ухо. Потом провёл хук в корпус. Третий удар – в челюсть – свалил бандита на землю. Падилья сплюнул кровью, заворочался, начал подниматься как будто с трудом, но неожиданно ловко обрушил на Мартина обломок доски, подобранный тут же. Стрелок прикрылся рукой, сломав старую деревяшку, но немедленно пропустил пинок коленом в живот. Дыхание перехватило, ловец наград согнулся пополам. Падилья хотел добавить ему апперкотом, но Линц рванулся вперёд, врезался во врага, и оба, теряя шляпы, опрокинулись на дорогу. Несколько секунд они барахтались; потом бандит сумел подмять под себя стрелка, уселся на него верхом и стал душить. Мартин схватил Падилью за руки в попытке сорвать опасный захват, попутно лягнув головореза несколько раз по спине. Пёс лишь сопел от натуги, хватка не ослабевала. Тогда стрелок изловчился и всадил шпору в бок своему недругу. Шелудивый ахнул и повалился на сторону. Они поменялись ролями. Линц, пользуясь выгодным положением, стукнул главаря по лицу раз, другой, третий, четвёртый. После этого защитник деревни нашарил рукой булыжник, но нанести фатальный удар не успел: Падилья на замахе подкараулил Линца и, схватив его за грудки, сбросил с себя. Вскочили одновременно. Пёс манжетой вытер кровь, натёкшую из разбитого носа; Мартин жадно дышал. Через секунду схватились вновь. Падилья широко пробил в висок; стрелок поднырнул под удар и коротко ткнул оппонента кулаком в солнечное сплетение, потом вывернулся и добавил локтем по спине. Бандит потерял равновесие и просеменил пару шагов, чтоб не упасть. Он всё же устоял, но, повернувшись к Линцу, тут же получил мощный хай-панч в скулу. Земля ушла из-под ног, и главарь, пролетев несколько футов, смачно грохнулся в пыль. Что-то мешало ему, упиралось в пах. Падилья сунул руку под себя и нащупал дерево забытого за поясом оружия. Трофейная лупа-ра! Она чудом не выстрелила, ведь в одном из её стволов ещё имелся заряд. Шелудивый Пёс быстро поднялся, развернулся и прицелился в Линца. Дистанция была убойной, у хорошего парня не было шансов… однако до того, как разбойник спустил курок, в его запястье врезался невесть откуда прилетевший камень. Хрустнула кость, дёрнулась рука, лупара покинула временного хозяина и, кувыркаясь, покатилась по песку. И шипящий от боли бандит, и чудом спасшийся стрелок проводили оружие глазами, потом взглянули друг на друга. Обоим пришла в голову одна и та же мысль. Однако Пади-лья бросился сразу к лупаре, а Мартин рванул ему наперерез. Подскочил, толкнул оппонента плечом что есть силы, а уж после побежал к выбитому обрезу. Бандит удержался на ногах и с рёвом бросился вдогонку. Но теперь он отставал на пару шагов. Мартин прыгнул, стелясь, вытягиваясь в струнку, и сумел дотянуться до своей любимой пушки. Подхватив её, стрелок упал на землю, перевернулся на спину и навёл оружие на выраставшего над ним Шелудивого Пса.

Грянул выстрел – последний в тот день.

Мартин Линц шумно выдохнул. Тяжело поднявшись на ноги, благодарно кивнул Бену Финкельштейну, крайне своевременно оказавшемуся рядом и швырнувшему тот судьбоносный камень. Потом стрелок подошёл к распластавшемуся на грязном песке главарю бандитов.

– Вот чёрт! – охотник за наградами с досадой почесал затылок. – Плакала моя награда. Кто ж теперь поверит, что это труп самого Падильи? Головы-то нет.

Деревня Арройо Секо, ставшая полем битвы, понесла значительный ущерб. Некоторые хижины были взорваны или сожжены, остальные уцелели, но получили повреждения. И это не считая разорения, учинённого бандитами. Что-то из имущества было разбито, что-то сломано, что-то приведено в полную негодность. Погибла часть немногочисленного крестьянского скота: средь пуль довольно часто встречаются дуры. Правда, удалось переловить половину «осиротевших» верховых лошадей; эта добыча могла в какой-то мере компенсировать убыток. Вещи чинятся, жилища отстраиваются. Нет ничего, утраченного безвозвратно, ничего, кроме людей, – это крестьяне, привыкшие жить тяжёлым трудом, знали лучше многих. Судьба была благосклонна к жителям деревни: никто из них не погиб в тот день. Никто даже не был ранен. Все успели вовремя схорониться и уберечься. Позднее это удивительное обстоятельство сочли настоящим чудом.

Из всей шайки Шелудивого Пса уцелели шестеро бандитов. В их числе был горе-разведчик Марко, так и просидевший весь бой запертым в погребе: дружки оставили его там за то, что он попал в плен и не сумел удержать язык за зубами. Выжил также сброшенный Джоном с колокольни незадачливый смотрящий, совсем ещё мальчишка. Он отделался синяками и ушибами. Ещё четверых недобитков – скуливших, исходивших кровью – пленили селяне. Двадцать пять трупов ожидали одной общей могилы – большой ямы, которую жителям Сухого Ручья ещё предстояло вырыть. Причём как можно скорее: здешнее солнце даже в октябре безжалостно к телам, которые покинула жизнь.

У северной окраины деревни появились три свеженасыпанных холмика. Три могилы. В одной подле своего хозяина упокоилась рейнджерская сабля, некогда врученная за храбрость в бою самим генералом Янгом. Надпись на кресте гласила: «Крейтон Ли-Энфилд, офицер, навсегда оставшийся в строю». В соседней могиле нашёл своё последнее пристанище чернокожий снайпер, а рядом с ним легла его любимая винтовка «Честер» с рычажным затвором и оптическим прицелом. Буквы, вырезанные на дощечке, с полным на то основанием утверждали: «Здесь лежит Джон Гор, стрелок, оставшийся непревзойдённым». Третий холмик отличался от соседних могил. По сути, это была всего лишь аккуратно сложенная из камней пирамидка, в основании которой был захоронен томагавк индейца по имени Каменный Бык. Тело самого индейца, согласно обычаям его племени, было сожжено на рассвете следующего дня, а пепел был развеян по ветру. Это нужно было, чтобы дух славного воина смог уйти туда, куда уходили все его предки – в Края Вечной Охоты.

Многие жители Сухого Ручья собрались на пустыре – почтить память отважных защитников. Долго стояли там с непокрытыми головами. Потом стали расходиться, возвращаясь к насущным делам. В конце концов у могил остались только двое: стрелок, потерявший всех своих друзей, и юный светлый волшебник. Эти двое стояли ещё очень долго. В полном молчании.

Близился закат. Незаметно подкравшийся ветер шепнул что-то, осторожно коснулся гладкой поверхности реки, и она недовольно сморщилась, как будто боялась щекотки. Пустыня ещё удерживала тепло, накопленное за день, и горизонт расплывался в дрожащем мареве. Но впереди была ночь: она, словно обнаглевший грабитель, раз за разом возвращалась на беззащитную землю, чтобы отобрать у неё солнечные дары, и убиралась до утра, дабы светило вновь снизошло на горемыку своей вселенской щедростью.

Мартин Линц готовил бурую кобылу к отъезду: проверял завязки седельных сумок, подтягивал подпругу, осматривал подковы. Всё было в порядке, однако стрелок, будто нарочно, медлил с этими рутинными манипуляциями. Будто бы не хотел отправляться, хотя сам ещё час назад был непоколебим и категоричен в своём желании.

– Может, всё же не стоит ехать в ночь, сынок? – ещё раз попытался дон Хаби.

Стрелок хотел покинуть Сухой Ручей тихо, без шумихи. Поэтому, кроме одинокого старика, провожать охотника за наградами вышли только ищейки. Энвер была мрачнее обычного, да и вообще выглядела неважно: под глазами залегли тени, плечо забинтовано, правая рука на перевязи. Кристоф, понимающий в целительстве, уныло заключил, что шрама под ключицей избежать не удастся. Не то чтобы ведьма особенно расстраивалась по поводу изъяна в собственной внешности, нет. Под одеждой всё равно видно не будет. Но девушку тревожило что-то ещё. Сам светлый с присущим ему оптимизмом предположил, что она просто вымотана, и со временем это пройдёт. Сложнее было со стажёром: он кисло взирал на приготовления стрелка и был чернее тучи. Голову юноши венчала белая шляпа Джона Гора: Мартин отдал её Бену в подарок.

– Стоит, дон Хаби, стоит, – ловец наград погладил свою лошадь вдоль гривы. – Надо ехать. Я тут больше не нужен.

– И всё же! Скоро стемнеет, а ночевать одному в пустыне – мало приятного. Подожди до завтра.

Стрелок только усмехнулся себе под нос.

– Правда, мистер Линц, – произнёс Бен с надеждой. – Останьтесь ещё на ночь. Или даже на пару дней.

– Не могу, парень.

– Но почему?

Мартин долго молчал, тиская поводья. Потом взглянул на крестьянские лачуги. Сквозь окна, сквозь щели в ставнях из неказистых жилищ просачивался мягкий уютный свет.

– Видишь эти домишки, Бенни? В них живут мирные работяги. Я принёс им боль и страх. Принёс войну. Я чувствую себя виноватым перед ними. Поэтому – не могу.

– Но ведь это глупо! Мы защитили их! Бандиты Падильи больше никогда не потревожат эту деревню! Это они приносили сюда боль и страх, не ты!

– Бандиты взяли бы столько, сколько им было нужно, и уехали бы, – невесело улыбнулся Мартин. – Из-за меня они забрали много больше.

– Но…

– Посмотри на этот свет, Бен. Послушай смех. Загляни в глаза поселян, и увидишь там радость. Надежду. Крестьяне в итоге победили. Они всегда побеждают. А я проиграл.

Мартин Линц, печально улыбаясь, посмотрел куда-то вдаль. Кристоф и дон Хаби его поняли. А вот Бен, похоже, не очень.

– Проиграли бандиты. В деревне теперь будет мир.

– Будет. Надеюсь, долго. Джон, Ли и Булл тоже надеялись на это, когда шли драться.

Финкельштейн замолчал, понуро глядя себе под ноги. Мартин дружески потрепал его по плечу.

– Эй, дружище, я знаю, о чём ты тоскуешь. Успел привязаться к ребятам. Восхищаешься ими. Я тебя понимаю, как никто другой, поверь. Но ты выбрал не тех людей в качестве примера, на который нужно равняться. Такие, как мы, не имеют будущего. Мы же не умеем ничего, только стрелять. Сеять смерть. И этим похожи на псов Падильи. Думаешь, банды вроде этой будут всегда? Ты не хуже меня знаешь, к чему стремятся маги, – тут Линц переглянулся с Энвер. – Несмотря на то что ваш порядок не идеален, это всё же порядок. Однажды мир наступит везде. Тогда стрелки уже не будут нужны. Мы…

– Реликт, – подсказал Кристоф. – Пережиток минувшей эпохи.

– Наверное, – пожал плечами Линц. – Я твёрдо знаю одно: для того чтобы быть хорошим человеком и делать другим людям добро, пистолеты не нужны. Для этого куда лучше подходят кирка или мотыга. Честно говоря, я жалею, что случай дал мне в руки револьвер вместо плуга. Но тебе повезло куда больше, Бен. У тебя есть могущественная сила. Не потрать её на то, чтобы слоняться по всяким захолустьям и чинить насилие.

Финкельштейн задумался. Задумались и напарники. Мартин меж тем подошёл к старику, пожал его сухую морщинистую руку.

– Мне пора, дон Хаби. Ваши люди теперь владеют оружием и могут за себя постоять. На восстановление деревни потребуются деньги. Банда успела порядочно попить крови у властей штата, и те будут рады хорошим вестям. Когда здесь появятся законники, передайте им уцелевших бандитов. За разгромленную банду полагается хорошая награда. Я хочу, чтобы она послужила крестьянам.

– Спасибо, – старик тепло улыбнулся. – Езжай с миром, стрелок. Ты и твои друзья пришли нам на выручку в трудную минуту и сделали больше, чем могли. Мы никогда не забудем ваших деяний.

Получив благословение старика, Линц просунул сапог в стремя и ловко запрыгнул в седло. Затем он посмотрел на волшебников сверху вниз.

– Эй, Кристоф! Фантастический был поединок с недоноском Пепе.

– Так ты ж не видел!

– Но ведь ты же победил! – рассмеялся Мартин. – А это стоит хорошей байки у лагерного костра.

Чародей фыркнул, кивнул в ответ.

– Удачи, стрелок!

Охотник за наградами повернулся к приунывшему стажёру.

– Выше нос, Бенни! Вспоминай иногда наш разговор.

– Да, мистер Линц…

– Мартин, – весело поправил стрелок.

– Да, Мартин, – посветлел Бен. – Я постараюсь.

– Молодец, парень! Я в тебе не сомневаюсь!

Последней на очереди была Энвер. Она, хмурая, исподлобья посмотрела на боевого товарища. Но улыбка Линца была такой доброжелательной, а взгляд – таким озорным и, как всегда, самоуверенным, что тень поневоле сошла с лица волшебницы.

– Ну что ж, мистер Храбрый Стрелок, похоже, в этот раз вам придётся уехать с пустыми руками, – ведьма (такой уж у неё характер) не удержалась от ехидной шпильки. – Награда обойдёт своего соискателя стороной.

– Награда всегда находит того, кто её заслужил, мисс, – серьёзно ответил охотник за головами. – Кроме того, не так уж и с пустыми. Кое-чего и я приобрёл, кое-чему и я научился.

– Ну-ну, рада слышать, – хмыкнула девушка.

Стрелок отсалютовал шляпой.

– Я прощаюсь, мисс. И, прежде чем уехать, хочу сделать подарок.

Мартин Линц расстегнул пряжку на оружейном поясе и протянул тот пояс изумлённой чародейке.

– Здесь мой любимый «Пискипер» и запас патронов к нему. Для плана «Б». Однажды может случиться так, что магия даст осечку. Тогда этот револьвер спасёт тебе жизнь. – Энвер, помедлив, приняла подарок. – И потом, подонков на дорогах достаточно. Ствола на поясе, как правило, хватает, чтоб остудить головы большинству из них.

– Мартин… Спасибо.

– Не за что, Энвер, – сверкнул зубами мужчина. – У меня ещё только одна просьба: не гнушайтесь помощью не-магов. Вместе, в связке, мы действуем лучше всего. Адьё, волшебники! – Линц натянул поводья и развернул лошадь на запад.

– Прощайте, мистер Линц!

– До свидания, мисс Энвер! Надеюсь, мы ещё встретимся!

«Надеюсь, Мартин».

Охотник за наградами тихонько пришпорил кобылу и тронулся с места. Энвер стояла, сжимая в руке нежданный подарок, и смотрела Мартину вслед. Четыре человека молча наблюдали, как одинокий всадник, слегка раскачиваясь в седле, неспешно уезжал в закат, необъятным красным заревом расплескавшийся над горизонтом.