Текст книги "Великая война без ретуши. Записки корпусного врача"

Как повредят телефон[ную] проволоку – винят жидов. Стали брать из них в заложники знатных и многие настаивают на примерном вешании.

Утром в 8 часов 12 августа – на СВ – в Избицу[46]46
  Избица – деревня в Красноставском уезде Люблинской губернии, ныне в Красныставском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть]; дорога с швейцарскими видами. Вчера была паника среди артиллер[ийских] обозов. Обозные без ружей: безобразие!

Сегодня ушел Лебединский на позиции, проклиная зловонную нашу клоаку. Вчера и сегодня – неудачный бой Гренадерского корпуса, к[ото] рый отступил; говорят, отступила и 4-я армия (?). Наш корпус по ошибочному приказу зашел в тыл не неприятелю, а Гренадерскому корпусу. «Балдяй» успокаивает Зуева, что в этом «особенной» беды нет.

В Избице расположились во дворце великого пана; место очаровательное, замок в стиле средневековом…

К вечеру пришли отбившиеся от своей части после поражения австрийцами 20 нижн[их] чин[ов] Московского гренадерского полка[47]47
  8-й гренадерский Московский полк.


[Закрыть], один без ружья. Жалкий вид и жестокое с ними обращение коменданта, ответившего мне на мое напомина[ние], что они два дня не ели – «подержим их на одной водице и всыпем им горячих»…

Из штаба 4-й армии приезжал офицер для переговор[ов] с корпусн[ым] нашим командиром по специальным делам совместного оперирования. Критикуют неправильно составленный план перевозки при мобилизации и неудачно придуманное сосредоточение 19-го, 17-го и 5-го корпусов, не имеющих перед собой противника, а между тем необходима поддержка теперь Гренадерскому корпусу, и начинают применять куропаткинскую манеру растаскивания частей и швыряние их с одной на противопол[ожную] стор[ону] и обратно (с фланга на фланг). Надо бы их сразу по целым хоть корпусам сажать на желез[ную] дорогу!.. В неудачном для Гренадерского корпуса сражении им оставлено у неприятеля несколько орудий и пулеметов. Плеве[48]48
  Плеве Павел Адамович (1850–1916) – генерал от кавалерии (1907). С марта 1909 г. командовал войсками Московского военного округа. При мобилизации в июле 1914 г. был назначен командующим 5-й армии, во главе которой оставался до января 1915 г. В ноябре 1914 г. руководил всеми русскими войсками в ходе Лодзинской операции. В январе 1915 г. был назначен командующим 12-й армией, в мае 1915 г. переименованной в 5-ю армию. 6 декабря 1915 г. сменил генерала Н. В. Рузского на посту главнокомандующего армиями Северного фронта, но по состоянию здоровья 10 февраля 1916 г. был освобожден от командования, а 5 февраля 1916 г. был назначен членом Государственного совета. Умер в Москве.


[Закрыть] требует немедленного же введения в бой 70-й дивизии, к[ото] рая, совершивши безо всяких дневок 150 верст форсиров[анным] маршем, – обессилена и страшно приутомлена, и пускать ее в бой – это значит готовить ей верное поражение. Напишу отдельную монографию о неумении наших воевод экономизировать силы и градуировать работу живых масс, что, по-моему, возможно и на войне: отдых и еда должны лежать в основе всех стратегических расчетов; надо игроку быть знакомым с механикой своего инструмента…

Наш штаб, по-моему, часто передвигается с места на место, делая зигзаги. К чему? Не лучше ли было бы, оставляя штаб на лишний день in statu quo[49]49
  В прежнем положении (лат.)


[Закрыть], самим же военачальникам поехать поближе к позициям – к войскам; чего до сего времени еще не делается. Лицемерие ли, или святая простота со стороны даже Коханова[50]50
  Коханов Николай Васильевич (1854–?) – генерал-лейтенант (1908). Инспектор артиллерии 25-го армейского корпуса в 1910–1916 гг.


[Закрыть] высказывать мнение, что-де австрияки боятся сразиться с нашим корпусом, зная-де его высокий дух и его командира?! Зуев последние дни уравновесился, также немного и «Балдяй». Теперь, после моего письменного доклада командиру, меня допускают в свою святая святых – в курс обсуждаемых ими стратегических задач. До сего времени я еще не слышал ни одного выстрела.

Хорошо пообедали и расположились. Кругом – чудный парк.

13 августа. Стоит прекрасная теплая погода. В Избицах, слава Богу, сегодня у нас дневка; спал ночью на «господской» кровати шириною чуть ли не в 4 аршина – испытал истинное в ней блаженство.

Не вижу я в военачальниках наших увлечения своим делом; нет у них дерзновения, уменья, знания, талантов… Идет все дубово. Что ни делают – кажется, только бы исполнить №, и что бы они ни делали теперь, а совершится все само собой в силу логики вещей и в соответствии с тем, что может дать уже налаженный и установленный строй обществ[енно]-государств[енной] жизни, к[ото] рый отражается в каждом мелком действии солдата или офицера. Большой пока ресурс – это моральный подъем людей; боюсь, как бы не был скомпрометирован бессвязными действиями наших начальников: наши солдатики, кажется, еще и до сих пор находятся под впечатлением маньчжурских все отступлений и отступлений, чтобы не доводить последние и теперь до крайности; необходима («куй железо, пока горячо») и весьма даже нам эффектная победа, хотя бы и в небольшом сравнит[ельно] масштабе. Вся ответственность за наши победы и поражения должна пасть на головы военачальников – от их уменья маневрировать и использовать солдатск[ое] построение теперь зависит будущее России… Им многое дано – они жестоко должны быть и наказаны.

По поводу происшедшего позавчера беспорядка в обозах у Ситанца[51]51
  Ситанец – деревня Замостского уезда Холмской губернии, ныне в Замойском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть] возле Замостья, представлявших нечто мукденское, ввиду устранения его на будущее время, я имел доклад к командиру корпуса, но он так нетерпимо отнесся к нему, что позволил себе выразиться: «Вы-де, Васил[ий] Павл[ович], постоянно меня расстраиваете докладами о подобных пустяках», не стал слушать моих дальнейших объяснений и, зажавши уши, убежал. «Балдяй» его себе подчинил и, очевидно, настроил его, желая, ч[то] б[ы] я ни с чем не обращался к Зуеву, помимо начальника штаба; но начальник-то штаба со всеми присными – с упорством, достойным лучшего применения, глух ко всяким моим обращениям; вижу, что я был бы самый приятный для всего штаба человек, если бы сидел, сложа руки, и безмолвствовал[52]52
  Не только безмолвствовал, а лучше, если бы пел одни только дифирамбы корпусу! (Примеч. автора)


[Закрыть]. Не такой момент теперь, ч[то] б[ы] считаться в личных расчетах, но о всем творимом со мной хулиганстве я в свое время доведу до сведения кого следует.

Зуев чувствует себя расстроенным и из-за таких «пустяков» в докладе, что 70-я дивизия совершенно лишена походных кухонь; окружающие тартюфы, вопреки моему мнению, поддерживают мнение «Балдяя», что-де, если есть котлы, без походных кухонь всегда можно обойтись. Эдакие животные! К чему-то приведет наших воевод их политика страусов?! Мне кажется, что они с удовольствием бы упразднили совсем должность корпусн[ого] врача. Буду терпеть и терпеть; посчитаемся – потом.

Завтра утром предназначено решительное наступление, и «грянет бой». Прибыл отряд Красного Креста под главенством к[а] к[ого]-то светлейшего князя и еще к[а] к[ого]-то порядочного дурня, «желающих работать на передов[ых] позициях». Лишь из внимательности разъяснена им штабными обстановка предстоящего боя и я только к[а] к следует с ней ознакомлен, а то все меня чураются. Не один я, но и остальные врачи при штабе чувствуем, что мы здесь посторонние, лишь мешающие нашим воякам люди. Неизвестность нахождения подвижн[ых] придан[ных] дивизиям госпиталей и отсутствие санит[арных] транспортов делает перспективу приема и эвакуации раненых мрачной; никто в штабе не хочет помочь; телеграфиров[ал] в штаб армии о помощи в Избицу и Красностав[53]53
  Красностав – уездный город Люблинской губернии, ныне Красныстав, административный центр Красныставского повята Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть].

Оказывается, наша армия обделена конницей, к[ото] рой мало – оттянута к северу. Жалкие наши аэропланы с ненадежными моторами, не то у австрийцев и немцев.

Удивляет меня, что не мучит совесть виновников неимения в 70-й дивизии походных кухонь. Невежество наших военачальн[иков] по санитарии, считающ[их], что при ранах будто бы отличное средство – прикладывать к ним землю!!

Целый день люди купались и ловили рыбу в реке. Завтра простоим в том же замке-дворце. Прекрасный парк, живописный вид, цветники, столетние деревья.

14 августа. Райский по погоде день. Часов в 6 утра наши штабные воеводы отправились на автомобилях на позиции. Ожидаем большого боя; с 7–8 час[ов] утра стали подходить небольшими группами раненые. Слава Богу, прибыл, согласно моей телеграммы, на Избицу подвижной, не приданный дивизии госпиталь. Отвел ему место; там же – всех накормим и напоим. Картина умилительная: евреи угощают раненых… Все евреи стали особенно низко кланяться. Заложники наши – евреи…

Излишнее секретничанье ведет к распростране[нию] всевозмож[ных] тревожных слухов, хотя уже прискорбн[ый] факт налицо: отошли от Замостья к Избицам две батареи 46-й артил[лерийской] бригады Шемуа, к[ото] рые рассчитывали наши воеводы пленить – отлично маневрирует, водя нас за нос: после победы под Фрамполем[54]54
  Фрамполь – местечко в Люблинской губернии, ныне город в Билгорайском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть] мы направились фронтом к западу, предполагая, что Замостье австрияками брошено совсем; оказалось, что они сегодня снова обходят его с востока… вот-вот охвати всех безумная паника[55]55
  Группами собираются и таинственно перешептываются и ниж[ние] чины, и офиц[ер]ы. Говорят, что разбиты вдребезги наши два полка; отхождение артилл[ерийской] бригады 46-й див[изии] всех озадачивает. (Примеч. автора)


[Закрыть]. С юга слышится глухая редкая канонада. Разведывательная часть поставлена у нас отвратительно; убогая аэропланировка…

Более сродной для меня [является] среда судейских и контролер[ов], с к[ото] рыми откровенно судим и рядим, сходясь во мнении, что наши вояки садятся в калошу, лишены всякого соображения, сноровки и инициативы, умеют лишь расставлять силы на бумаге, их заело сибаритство. «Балдяй», по общему признанию, д[олжен] б[ыть] сменен.

Так ясно видно, что наши вояки – лапти плетут. Эти, в случае проигрыша кампании – преступники перед Россией! К сожалению, оправдываются все мои предвидения безотрадные, безрадостные… О, Боже, что нас еще ожидает?!

Полдень… С юга, со стороны Замостья, канонада. Адский ужас. Мы разбиты, поспешное и паническое отступление. Нельзя ломать фронта таких больших частей, как армия, и так скоро: с ЮЗ мы сразу перешли на 3 направл[ение] фронта, ч[то] б[ы] поддержать разбитую и отступившую 2-ю гренад[ерскую] дивиз[ию]. Австрийцы не дураки, воспользовались отходом войск наших, ударив нам в слабое место – на Замостье, к[ото] рое окружили[56]56
  Быстро перевезли еще 11-й корпус, к[ото]рый у нас не входил в расчет. (Примеч. автора)


[Закрыть]. Теперь директива из штаба армии опять направить фронт на юг. Прибыли обессиленные начальник 46-й дивизии и его штаб. Рассказывают, какой у нас беспорядок от стремлен[ия] из центра управлять всеми.

Кавалерия австрийская – действует превосходно, разведка у них великолепная. Наша разведка прескверна, и нам постоянно создаются сюрпризы; снаряды же австрийск[ие] рвутся хуже наших; очевидцы передают, что из австрийцев в болотах разрывающ[иеся] снаряды делали – суп, вода – кипела. Общая паника… В утешение наши воеводы говорят, что, хотя и побиты, но дивно стреляли; так врач, уморивши б[ольного], перед его смертью говорит, что все отлично.

Вчерашние уполномочен[ные] Красн[ого] Креста (отряд 5-й), светлейший князь с церемониймейст[ером], обиделись, что обознались в них, назвавши «коллегами» («я – светлейший князь…»), заявляют прямо идти на перед[овые] позиции, но упрашивают, ч[то] б[ы] вовремя их уведомить об отступлении, а то «мы боимся, что австрийцы будут у нас яйца вырывать». Дуралеи порядочные.

Вот вам и пленение австрийск[ого] командующ[его] Шемау, у к[ото] рого ума оказалось больше, чем у наших пердунов, вроде Плеве, etc. Еще промашку сделали австрийцы, что не повели вчера ночью на нас атаку, а то бы устроили нам Седан. Условия от поспешного отступления для нас складываются хуже, чем под Мукденом (одна дорога, узкая…). Нет общего управления движением обозов. Никто не разъяснит нижним чинам значение одиночных выстрелов, ч[то] б[ы] не пугаться их…

Среди дня прибыл командир отступившей под Избицу 5-й батар[еи] подп[олковник] Иванов. На мрачном фоне – светлая личность генер[ала] Парского[57]57
  Парский Дмитрий Павлович (1866–1921) – генерал-майор (1910). Командовал 2-й бригадой 46-й пехотной дивизии в 1910–1915 гг. Генерал-лейтенант (1915).


[Закрыть], командира 2-й бриг[ады] 46-й п[ехотной] д[ивизии], доблестно руководивш[его] боем под Бодачевым[58]58
  Бодачев – деревня в Люблинской губернии, ныне в Замойском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть]; наш штаб ему вменяет многое в вину… Ротмистр 17-го гусарского полка[59]59
  17-й гусарский Черниговский полк.


[Закрыть], прикомандиров[анный] к 3-й гренад[ерской] дивизии, на все корки во всеуслышание ругает начальствующих лиц, не умеющих управлять боем и солдатами, нет поддержки, повторение маньчжурских навыков…

3-я гренад[ерская] дивизия была сегодня взята в подкову чуть ли не двумя корпусами австрийцев и отступила без поддержки из-под Замостья в беспорядке, обоз почти весь сокрушен, начальник дивизии Добрышин был осыпаем снарядами, неизвестно где он сейчас (вечер) со штабом. Мортиры и гаубицы у австрийцев здорово действуют, у нас же их очень мало; кроме того, у австрийцев – какие-то ручные пулеметы, и они осыпают нас снарядами, действуя сильно на моральное состояние войск.

Командир Сибирск[ого] грен[адерского] полка убит. Приехавшие наши штабные на автомобилях из-под Машова (правый фланг) говорят о больших (!) своих успехах, потери нашего корпуса исчисляют около 1000 чел[овек], у австрийцев же – 3000 чел[овек]. Начальник штаба 46-й п[ехотной] див[изии] уверяет, что мы, рассчитывая встретить лишь 2-й и 10-й корпуса австрийцев, неожиданно увидали переброшенный еще 11-й корпус. Приводят много пленных солдат и офицеров, исчисляют всего до 500 будто бы чехов. Критикуют план Плеве, заставившего изменить фронт нашего корпуса с СЗ на 3 с движением 5-го и 19-го корпусов на Томашев[60]60
  Томашев – уездный город Холмской губернии, ныне Томашув-Любельский, административный центр Томашувского повята Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть], в результате нас обошли с флангов (3-я грен[адерская] дивизия), а 2-я грен[адерская] дивизия отступила. Говорят, необходимо так же сместить, к[а] к смещен будто командующ[ий] 4-й армией ген[ерал] Зальц[а][61]61
  Вместо к[ото]рого будто назначен Эверт. (Примеч. автора) Фон Зальца Антон Егорович (1843–1916) – барон, генерал от инфантерии (1908). С февраля 1912 г. командовал войсками Казанского военного округа. При мобилизации в 1914 г. на базе командования округа было сформировано управление 4-й армии, командующим которой он был назначен. В первом же бою у Красника 10–12 августа 1914 г. армия потерпела неудачу, ее командующий был отстранен, а 22 августа 1914 г. официально освобожден от должности (с заменой генералом А. Е. Эвертом). Эверт Алексей Ермолаевич (1857–1926) – генерал от инфантерии (1911). С июня 1912 г. являлся командующим войсками Иркутского военного округа и войсковым наказным атаманом Забайкальского казачьего войска. С 11 августа 1914 г. командовал 10-й армией, с 22 августа 1914 г. (фактически – с 12 августа) командовал 4-й армией.


[Закрыть]. Оказываются вздором распускавшиеся слухи, будто австрийцы охотно нам сдаются.

Ко мне прибыл 351-й подвижн[ой] неприданн[ый] к дивизии госпиталь; расположил его за городом при въезде в кирпичном заводе; перевязано до 400 чел[овек] ранен[ых]. Проезжая городом, наблюдаются душераздирающие картины: насильного выселения к северу женщин и детей еврейских; евреи низко кланяются; жалуются, плача, на солдат, что они разносят дома, требуя хлеба и друг[их] предметов необход[имост] и; окна в домах заколочены; траурный вид; умилительна также картина кормления евреями на пути наших раненых. Адская работа врачей Астраханского полка[62]62
  12-й гренадерский Астраханский полк.


[Закрыть] и Фанагор[ийского][63]63
  11-й гренадерский Фанагорийский полк.


[Закрыть]. Наши военачальники неуменьем своим доведут, мне кажется, наших солдат до деморализации, когда они, как легавые собаки от плохого стрелка, будут от них бегать…

Так к[а] к нашим штабным мизантропам все «некогда», то я все сведения, необходимые мне, почерпаю из штаба дивизии и др. источников. Наш штабной обоз по неряшливости Рассадкина один раз позабыл захватить свой денежн[ый] ящик, привезенный уже потом контролером. Беспорядочное течение обозов на север все продолжается. Поздно вечером вдруг раздается один, другой и т. д. выстрел: то стреляет по-пошехонски наша же мортира по нашим же обозам и понтонам!! Передают наши штабн[ые], что 5-й, 19-й и 17-й корпуса идут послойно («слоеный пирог») в обход австрийцам на Томашев, результат должен выясниться завтра-послезавтра… Возмутительн[ая] картина небрежного отношения к вопросу о питании н[ижних] чинов, особенно – конвоиров, разведчиков и проч. Несмотря на страшное утомление людей, тем не менее, им «в наказание» вменяют обязанность без передышки идти опять вперед. Вследствие перемены фронта – безалаберщина в распределен[ии] головн[ых] перевязочн[ых] пунктов и полев[ых] госпиталей…

12 час[ов] ночи. До сего времени с 4 часов утра не имеется никаких сведений, где находится Добрышин с своей 3-й грен[адерской] дивизией. Добрышина причисляют к «автомобильным» генералам и обвиняют его в том, что он из соревнования не дал двух батарей, ч[то] б[ы] устранить отход своего соседа генерала Парского. Взаимной выручки в войсках нет никакой. Передают, что 16-й корпус был в положении зрителя и смотрел лишь в бинокли, как трепали австрийцы гренадерский корпус, не стукнувши пальцем о палец, ч[то] б[ы] ему помочь.

Разведыват[ельная] служба у австрийцев в сравнении с нашей доведена до совершенства; причина – евреи, к[ото] рым за шпионство больше платят, чем мы, да и евреям у австрийцев лучше живется, чем у нас. Сеяли мы ветер – пожинаем теперь бурю. Паническая зараза в войсках у нас растет crescendo[64]64
  Возрастая (ит.)


[Закрыть]! Военные не в состоянии понять, от чего она зависит. А этиология – простая[65]65
  Переутомление, голодание и невежество – главные причины. (Примеч. автора)


[Закрыть]…

Верхнее – Старое Замостье[66]66
  Старое Замостье – посад в Замостском уезде Холмской губернии, ныне деревня Старый Замосць в Замойском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть] занято неприятелем; в 4 верстах от штаба корпуса – позиции наши. При подаче помощи там врачом Щегловым одному офицеру, к[ото] рого несли на автомобиль нижние чины, последние просили врача проводить их обратно, а то-де их убьют свои, принявши их за австрийцев!! Симптом многознаменательный.

15 августа. Измаявшись за весь день, около 12 час[ов] ночи заснул весьма крепко, едва довалился до кровати; но около ½ 2-го был разбужен непрерывной трескотней, показавшейся мне спросонья как будто треском разваливающихся стен и потолка дома; оказалось – это была стрельба пачками возле штаба его охранной роты с своими же, принятыми ей за австрийцев (кто-то только крикнул, что идут австрияки, и сразу все обратились в безумных, расстреливая друг друга)[67]67
  Воскресли мрачные маньчжурские картины взаимного расстреливания. (Примеч. автора)


[Закрыть]; пальба продолжал[ась] минут 10. Поднялась страшная суматоха; мой адъютант тотчас же вскочил, оделся и взволнова[нным] выбежал вон; мне так не хотелось вставать, что, повернувшись на другой бок с прекращением перестрелки, скоро же заснул. По ночам небезопасно становится выходить далеко от квартиры, рискуя быть принятым за неприятеля и быть своими же подстреленным.

В 8 часов утра предоставленный каждый своей самопомощи по движению и упряжке обозов догадался, что наступил момент к позорному нашему отступлению на север – на Красностав. Штабные[68]68
  Примкнув к судейским, более всех готовым скорее удирать из грязных историй. (Примеч. автора)


[Закрыть] наши пакостники (исключаю порядочн[ого] человека – инспект[ор] а артиллерии Коханова) в растерянности поджали свои хвосты. О часе выступления обычно не оповещает никто… Наигрустнейшая картина массового переселения евреев с своим скарбом и детьми к северу; плач, крики отчаяния… Постыдная картина нашего бегства; стыдно было смотреть на евреев и выселяющихся обывателей. Зуев сбавил своего куражу; при встрече в автомобиле с частью варшавцев[69]69
  184-й пехотный Варшавский полк.


[Закрыть] даже, против обычного, не поздоровался с ними (не до того!)

Прекрасная шоссейная дорога[70]70
  Но узкая, только что разъехаться встречным подводам. (Примеч. автора)


[Закрыть]. Чудные окружающ[ие] места, хвойные леса.

Часа через 1½ приехали в Красностав. Остановились в реальном училище.

По городу всему к[а] к тени бродят раненые… Больница обществ[енного] призрения переполнена ранеными. Более и более примыкаю к группе судейской вместе с врачом гигиеническ[ого] отряда, но служба волей-неволей заставляет держаться возле и поближе к штабу – к нашим хунхузам, к[ото] рые на деловые обращения к ним, как сговорившись, повторяют стереотипно – «некогда» да «не знаю»[71]71
  Дело так поставлено, что личных объяснений нет… (Примеч. автора)


[Закрыть]. Кажется, ангельское мое долготерпение скоро истощится. Еще издали перед въездом в Красностав видел высокий белый костел, в городе слышится звон его колокола, к[ото] рый так мил моей душе – вещающий о вечном, бесконечном.

Предчувствую и предвижу, что «Россия решилася»; наши автомобильные генералы ухитрились и здесь развратить дух солдата… 8-й отряд Красн[ого] Креста (уполномоченный его Раевский[72]72
  Раевский Петр Михайлович (1883–1970) – отставной поручик Лейб-гвардии Гусарского полка (1908), церемониймейстер (1912), общественный деятель.


[Закрыть], а помощник князь Горчаков[73]73
  Горчаков Михаил Константинович (1880–1961) – светлейший князь, камер-юнкер, общественный деятель. В 1914 г. был помощником уполномоченного Киевского передового отряда Красного Креста.


[Закрыть]) продолжают нам помогать. От раненых пултусских[74]74
  183-й пехотный Пултусский полк.


[Закрыть] офицеров слышал, что наша артиллерия действует хорошо, у австрийцев же – методичность немецкая: сначала выбьют артиллерию, затем зажгут деревни, а потом жарят по разбежавшимся; отряд Парского будто бы здорово гнал австрийцев все время (ночью шли, днем дрались – до чрезвычайного утомления!), оставалось как[их]-ниб[удь] – как они говорят – нескольк[о] верст до границы, когда вдруг обнаружилось, что наша бригада бьется с тремя австрийскими корпусами, к[ото] рые обхватили ее с флангов. 3-я гренад[ерская] дивизия в своем отступательн[ом] движении с перепугу продрала до Холма.

За обедом Зуев был настроен на свой обычный лад, нисколько не видно было ч[то] б[ы] человек болел бы душой за свои ошибки, очень доволен боевыми действиями на правом фланге своего корпуса (70-й дивизией), где находился с своей штабной камарильей, за что дивизия удостоена благодарности от Верховного главнокоманд[ующе] го… Мне кажется, здесь обычное передергивание, к[ото] рое свойственно нашим бюрократич[еским] учрежден[иям]. Провели через Красностав более 700 пленных «японцев». Командир Фанагорийского полка[75]75
  Гришинский (Примеч. автора). Гришинский Алексей Самойлович (1872–?) – полковник (1907), командир 11-го гренадерского Фанагорийского полка в 1913–1915 гг.


[Закрыть] и старший врач[76]76
  Цаликовский (Примеч. автора).


[Закрыть] отбились от своей части и ищут ее!![77]77
  В таком же положении чуть ли не все полки 3-й Грен[адерской] дивизии (Примеч. автора).


[Закрыть] Послал коротенькое письмо моим ребятам[78]78
  Сыну Сергею и дочери Елизавете /Ляле/.


[Закрыть]; много писать не могу…

Какой страшный инструмент – это ружье в руках нашего солдата, почти того же ребенка! Найдет на него темная сила, и он начнет палить в небо и в вас.

16 августа. Продолжается прекрасная сухая погода. Встали рано и ожидаем распоряжений командующ[его] армией трогаться с места и[ли] оставаться пока здесь. Тысячи всяких распоряжений летят от маленького до большого начальства, и все они не считаются с физиологической природой тех живых сил, к[ото] рыми призваны управлять. Люди измучены, впереди еще много трудностей, предстоит проходить по опустошенным загрязненным местам с загаженными источниками воды, люди в долгом ожидании горячей пищи удовлетвор[яют] чувство голода незрелыми яблоками и грушами; массы павших трупов; как еще хранит нас Господь от всяких эпидемий, но думается – быть беде!

Нерадостные вести о беспорядочном отступлении полков 3-й гренад[ерской] дивизии. Плохие действия ее начальника Добрышина… Провели еще несколько сотен пленных чехов и славян, как они, так и их раненые высказывают удивление, что не видят наших сил[79]79
  «От чего, – говорят, – «вы к[а]к следует не напираете?» Уверяют, что нас выдают еврейские шпионы (Примеч. автора).


[Закрыть], – охотно нам сдаются. Их пули меньше причиняли нам вред, чем наши (остроконечн[ые]) им. С вечера до утра эвакуировано из Красностава наших до 900 раненых, большей частью не тяжелые, а с повреждени[ями] рук и ног пулями. У солдат наших не хватает патронов и снарядов[80]80
  Действуют снаряды – отлично. (Примеч. автора)


[Закрыть]. Ой, перегнут палку наши вояки своими отступлениями да отступлениями, плохо учитывая психику сражающихся и преобладающее значение моральных сил над материальными…

До сего времени с выхода из Москвы не получил ни одного письма от своих, и не я один, но и многие. Обстоятельство многих очень удручающее: из-за пресловутого секретничания нельзя лишать нас существенн[ого] душевн[ого] подспорья из дому… От штабных хунхузов своих продолжаю получать неприятности; ч[то] б[ы] им больше было свободы – отделили от штаба на расстояние целого перехода чуть ли не все управления штаба, была попытка отделить и корпусн[ого] врача!! Много офицеров и врачей бродят в Красноставе, разыскивая свои части. Часов лишь около 11½ пришло распоряжение двигаться опять на Избицу; сели за стол – обедать; душевное настроение у наших Мольтке было приподнятое, они уверены, что австрийцы теперь у нас будут окружены: Замостье они оставили и идут на север к западу от Красностава. Этому отряду противопоставлена 3-я гренад[ерская] дивизия, не вполне еще собранная – для восстановления своего реноме. Остальные наши силы корпуса должны наступать на юг, а далее к югу будто бы успешно охватывают австрийцев наши 19-й, 5-й и 17-й корпуса. Не верится мне, чтобы мы могли перехитрить австрийцев.

После обеда выехал на Избицу. Остановился в прежнем дворце великого пана – среди парка, цветников. Еще летают бабочки. Погода солнечная, тепло почти как в июне. Замостье[81]81
  Переходившее из рук в руки то к нам, то к австрийцам. (Примеч. автора)


[Закрыть], откуда по нашим войскам стреляли евреи, теперь решено сравнять с землей.

Только что я выгрузил свои вещи с повозки[82]82
  А также приехавшие вслед за мной на автомобиле штабные. (Примеч. автора)


[Закрыть] – стала слышаться с севера, с западной стороны Красностава залпами пушечная стрельба, а также и с восточной стороны Красност[авского] шоссе. Нескол[ько] минут спустя наши штабные гении начали изумленно перешептываться, и коменданту «секретно» передано было немедленно же запрягать обоз для отвода его на север. Ко мне, только что собравшемуся прилечь, мой адъютант встревожено обратился с напоминанием: «В-во, надо нам уезжать»[83]83
  «Так сказал генерал Коханов». (Примеч. автора)


[Закрыть]. Ч[то] б[ы] удостовериться в необходимости этого, пошел к Коханову (одному из немногих порядочных субъектов штаба), он мне лишь подтвердил, чтобы я уезжал на Красностав; делать было нечего – наскоро собрался и айда на север, опередивши выступлен[ие] обоза. Наши самомнящие штабные дуралеи не могли заранее предвидеть, что ни к чему было и двигать обоза опять в Избицу пока не выяснится прочность нашего там положения. На каждом шагу и все более и более убеждаюсь я, как рискованно полагаться на наших штабных гениев, потерявших свои телячьи головы. Не страшно было бы мне умирать в колеснице, правимой хорошим и знающ[им] свое дело возницей, но ужасно не хотелось бы этого в колеснице, управляемой глупым человеком…

Все более и более выясняются подробности постыдного бегства на Холм 3-й гренад[ерской] дивизии, в к[ото] рой отцы-командиры теряли связь с своими полками, отыскивая их потом наравне с отбившимися от гостей нижними чинами. Начальник 3-й грен[адерской] дивизии Добрышин отстранен от должности (и поделом!), на место его назначен Парский (достойный человек!). Было бы теперь актом великой справедливости, если бы бегунцы-командииры частей были теперь же или расстреляны, или, по крайней мере, разжалованы в рядовые! Такого позора я не припомню и из японской войны. Вот они – революционеры-то, гасящие высокий дух войск, лишь в мирное время кажущиеся храбрецами![84]84
  Такой неподготовленности, несорганизованности, неразберихи вообще я не видел в минувшую кампанию (Примеч. автора).


[Закрыть]

По выезде из Избицы на Красностав – по левой стороне дороги уже устраивала свои позиции артиллерия, а за ней – и пехота. Жалобы расстроенного почтенного ветеринар[ного] врача корпуса Мелина на штаб, что не видит в нем никакой поддержки, а только одну обструкцию. Это стало общим стоном.

В 7 вечера был уже опять в Красноставе и остановился опять в том же реальном училище, благостно действующем на мою душу, напоминая всей обстановкой мою бывшую любимую деятельность при Рязанской гимназии. Вечерний звон в церковке еще выше поднимал мою душу в состояние райской настроенности, в к[ото] рой если не забывается, то значительно смягчается окружающая пакостная действительность.

17 августа. Теплый солнечный день. Обоз штаба не возвращали в Красностав, а, отойдя на север версты на 3 от Избицы, остановился в одной деревне (вынужденно ли, вследствие затора в дороге, или преднамеренно, согласно данной директивы – не знаю). Во всяком случае, мне сегодня необходимо будет войти в связь со штабом. Рано утром зашли ко мне Раевский, уполномоченный Кр[асного] Креста, вместе с светлейшим [князем] Горчаковым и еще к[аким]-то князем[85]85
  Граф Бобринский (Примеч. автора). Видимо, речь идет об Андрее Александровиче Бобринском (1859–1930), действительном статском советнике (1904), камергере (1901), члене Государственного совета по выборам от землевладельцев Киевской губернии.


[Закрыть] или графом за указаниями, куда им теперь ехать на подвиги. Часов с 7 утра стала слышаться с ССЗ от Красностава артиллерийск[ая] канонада, продолжавшаяся, с перерывом около полудня, почти весь день; слышалась канонада и со стороны Избицы; обоз штаба пришел лишь к полудню, и [его] держали часов до 4 невыпряженным, ч[то] б[ы] следовать на север к Рейовцу[86]86
  Рейовец – деревня в Холмской губернии, ныне Реёвец в Хелмском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть].

Общее положение, много напоминающее в несколько раз уменьшенном размере картину мукденского отступления, когда все собравшиеся части в Телине[87]87
  Телин – город в Северо-Восточном Китае.


[Закрыть], смешавшись, долгое время отыскивали друг друга. То же и теперь: масса отбившихся от частей командир[ов], врачей, нижних чинов; полная растерянность и паника; солдаты, предводимые своими начальниками, в ужасе бегут с поля брани. За 3-й гренад[ерской] дивизией закрепилась кличка «беговой» дивизии; виноват, конечно, не один ее начальник – Добрышин, а надо брать и выше его стоящих персон, и даже весь наш обществ[енно]-государствен[ный] распорядок; характерная для последнего получилась телеграмма от Плеве исправнику Красностава, что-де если он не устранит панические настроения среди жителей, то будет удален от должности.

К полудню Горжков[88]88
  Горжков – посад Красноставского уезда Люблинской губернии, ныне деревня Гожкув в Красныставском повяте Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть] был уже занят австрийцами, бьющими и гонящими нас нещадно; вот вам и австрийцы, «к[ото] рых-де редко кто не бил»! Наших начальников следовало бы повесить на одну осину, а на эти роли нанимать бы немцев или англичан для руководства нашим прекрасным солдатом.

В обозах страшные беспорядки. Еще со вчерашнего вечера тщетно ждет ответа на свою телеграмму от штаба корпуса летчик относительно рекогносцировки… О том, как Плеве пригрозил придать его суду за то, что он выразился о 3-й гренад[ерской] дивизии, что-де они в смятении бежали. Значит, надо докладывать начальнику лишь на тему, что все обстоит благополучн[о]!

Раздумал я подавать секретное письмо Зуеву о неполной вменяемости слабоумного Федяя, так к[а] к вижу из разговоров и наблюдений, что все они, черти, одинаковы.

Перевязочн[ые] пункты и госпиталя предоставлен[ы] были самопомощи и ставились обычно под расстрелом своего и неприятельск[ого] огня. Не ошибся я, предрекая, что надо до известной лишь степени палку перегибать: отступать – отступай, но до известных лишь границ, а то выйдет, что было и в Маньчжурии. Раз битый другим петухом петух уже постоянно будет от него бегать. Пошли, Господи, мне сил вынести всю нравственную муку текущей войны. Буду, елико возможно, терпеть; ведь должна же когда-нибудь она и кончиться.

По выступлении на Рейовец – Избица запылала! Типы полковника Мартынова[89]89
  Мартынов Анатолий Петрович (1872–1920) – полковник (1913), с 1912 г. занимал должность корпусного интенданта 25-го армейского корпуса. Впоследствии – участник Белого движения в составе ВСЮР и Русской армии. При эвакуации войск Н. П. Врангеля остался в Крыму, был расстрелян в Ялте.


[Закрыть] (корпусн[ой] интендант) и генерала Лопатина (председат[ель] суда), разговоры их о наших неудачах, ошибках, секретничании, etc.

Около 8 вечера прибыли в Рейовец. Штаба своего не видали целый день – весь он у Избицы, где рвались снаряды. В костеле красноставском целый день – моление. Лица у всех встревоженные, озабоченные. Я всех успокаиваю, что это частичный неуспех, и через один-два дня, может быть, мы будем торжествовать победу(!), а австрийцы энергично прут на жел[езно] дорожн[ую] линию Люблин[90]90
  Люблин – губернский город Люблинской губернии, ныне административный центр Люблинского воеводства (Польша).


[Закрыть]-Холм. Посмотрим, чем-то это все кончится в ближайшие дни. Из случайно попавшейся в красноставском клубе газеты от 9 авг[уста] узнал, что Брюссель взят немцами. Душевно страдаю этим.

18 августа. Часов в 8 утра выступили из Рейовец; так совершается до сих [пор] согласно приказу по армии «энергичное» наступление на неприятеля. Вчера, оказывается, только что я выехал из Красностава, последний стал обстреливаться неприятелем; по обыкновению в обозе произошла страшная паника. Третий день не вижу штаба, где он? Связи между частями никакой, всякий предоставлен самопомощи.

Я опередил обоз штаба и прибыл вместе с судейскими и с[анитарно]-гигиенич[еским] отрядом опять в Холм – в Красные казармы. Ужасная пыль… Я загрязнился к[а] к черт, две недели не могу переменить белья; оно уложено – в обозе. Некогда помыться и выстирать белье. Подходя к Холму, увидели мчащихся десятки автомобил[ей]: то поспешно выезжает на Брест[91]91
  Брест (Брест-Литовск) – уездный город Гродненской губернии, ныне административный центр Брестской области (Белоруссия).


[Закрыть] штаб армии нашей во главе [с] Плеве[92]92
  С полным комфортом (все время до этого жил в салон-вагоне; вся наша начальствующая камарилья ужасно любит комфорт, о к[ото]ром прежде всего и заботится) (Примеч. автора).


[Закрыть]. Упорно говорят, что он будто бы сменяется за нелепое и неумелое руководител[ьство] армией. Давно пора! Шум автомобилей, автобусов, мотоциклет[ов], канонада и общий гвалт, и вся кутерьма с неразберихой, какой не видел даже на японской войне, страшно напрягают нервы.

Федяя называют «Пердяем».

О пантофельной почте среди евреев.

О председ[ателе] суда Лопатине – Хлестакове – Тартарене – Фальстафе: беседа его со священник[ом], что все отлично, но непременно надо увозить семью… Надо быть-де покойным, но жарит возницу улепетывать скорее.

Подозрительные ранения солдат главн[ым] образ[ом] в руки да ноги. Продовольствен[ные] транспорты отходят на Влодаву[93]93
  Влодава – уездный город Холмской губернии, ныне административный центр Влодавского повята в Люблинском воеводстве (Польша).


[Закрыть]… Мы начинаем «отыгрываться», как зарвавшийся игрок. Наш корпус как цельная боевая единица теперь не существует – развеян и рассыпан. Такого хаоса не видел я и в японской войне. Пришли в Холм, откуда и начали. До сих пор валяются бумаги, бланки, к[ото] рые я напоминал «Пердяю» – сжигать, а не сегодня-завтра Холм будет в руках австрийцев (слова «Пердяя»: «Теперь война не с японцами» – значит, об отступлении не может быть и речи!). Холм совершенно не защищен в инженерном отношении и военной силой. Боимся, что австрийц[ы] перережут жел[езную] д[орогу] из Люблина на Холм; поезда уже стали приходить из Люблина неаккуратно.