Текст книги "Земля счастья"

По команде Вадимирова, Домовой стал стягивать силы в Базу, чтобы при необходимости применять силу, представив это все, как выступление пробабуинских патриотических сил.

Что именно хотели жители Базы, было не очень понятно. Они и сами были не в восторге от предыдущего президента, но пришедшие ему на смену были абсолютными врагами, с которыми невозможен любой диалог.

И совсем неожиданно для всех, ситуация сделала такой поворот, чего никто не ожидал. Протестующие выбрали себе вождя, которого тут же, с соблюдением всех законов и норм, сделали главой города. А он, в свою очередь, объявил, что не признает незаконной смены власти в Бабуине, и База будет отставить соблюдения Конституции. Флот новой Империи пока держал нейтралитет, но моряки давали понять, что если хоть волос упадет с головы их родных, то подлетное время крылатых ракет до основных городов Бабуины не превышает четверти часа.

Ситуация резко накалилась.

Владимиров пока сказал Домовому пока не предпринимать никаких действий. Он и сам испугался. Одно дело разгонять пенсионеров, которые трясут медалями и призывают к совести, а совсем другое дело нападать на родственников военных моряков в их же городе.

Конечно, эти события потрясли всех еще раз. Сама по себе База была слишком незначительной по людским и финансовым ресурсам, однако всегда оставалась самой гордой и непримиримой точкой не только острова Мангерым, но и всей Бабуины.

Националисты задумались. Тут дело уже серьезно попахивало развалом государства, ведь реакция пока возникла только там, но регионов, которые были явно недовольны переворотом, оказалось слишком много. Они решили взять паузу, и по примеру царя Филиппа, отправить в осажденную крепость осла с золотом.

Однако, они не учли еще одну силу. Мангерымские валары слишком заволновались, что берские острова, всегда будучи разобщенными терпилами, вдруг подали свой голос. Ведь только они могут быть силой в Мангерыме!

Вечером собрались лидеры валар, Мустафаев, Мавлюдов и Номанов.

Беспредельщик Мустафаев, который на старости жизни хотел побольше крови, и остаться великим ханом в истории, плевал от ярости:

– Мы, великий народ! Чего они себе позволяют?! Будем резать их, это наша земля! Мы тут будем жить! Они еще прощения у нас не просили!

Более молодой и осторожный Мавлюдов ему оппонировал:

– Все это так. Но если пойдем сейчас на обострение, то все может закончится очень плохо. Религиозная война на нашем острове?!

Его старший товарищ не сдавался:

– Пусть война! Джихад! Газават! Наши братья со всего мира поедут нам на помощь! Берские украли нашу Родину! Пришла пора пустить кровь неверным!

Последнее слово, как обычно, досталось самому молодому и тому, кто реально контролировать финансы, а именно, Номанову.

– Не будем горячиться, – произнес он, думая одновременно и про свои интересы в Мангерыме, и про основные активы в новой Империи. Будем гнуть свою линию. Людей держать наготове.

Но инициативу уже упустили и новые бабуинские власти, и мангерымские валары.

Жители остального Мангерыма, как мы помним, по преимуществу берские или просто тяготеющие к новой Империи, глядя на своих братьев в Базе, тоже заявили, что они не признают незаконного переворота и будут думать о суверинитете.

Националистическим силам и руководству валаров чуть не стало плохо. Страна начинала разваливаться на части. После длительных раздумий новая власть Бабуины решила не отправлять на остров патриотические силы, чтобы не эскалировать конфликт по линии раздела «свой-чужой», а попробовать обойтись силами самих мангерымцев, и задейстовать первый раз по-серьезному валар.

Ведь для того все бабуинские власти и позволяли практически все безобразия на острове, чтобы в нужный момент валары выступили без шуток.

Быстро связались с Мавлюдовым и договорились, что через два дня валары со всего Мангерыма приедут в центр острова митинговать с патриотическими бабуинскими лозунгами против всех сепаратистких настроений. В тот же день в адрес транспортной компании Номанова пришло крупное пожертвование от одного из бабуинских олигархов.

Кинули клич.

Из всех забитых сел потянулись в города острова разбитые легковушки, в которых сидели дикие, заросшие люди, которые были готовы демонстративно страдать, плакать или возносить хвалу Всевышнему.

Но и берские острова уже не желали быть стадом баранов. Так же потянулись в города крепкие светловолосые мужчины с угрюмыми лицами. И что интересно, у этих не было лидеров, их никто не споснировал, поэтому, они были неуправляемы.

Владимиров и Домовой были шокированы. Первый раз за много лет серьезные политические события происходили в Мангерыме без их участия, что изрядно пугало. Ситуация вышла из-под контроля, и что делать никто не понимал.

– Главное не допустить крови, главное не допуститть крови, – как мантру повторял Владимиров, который несколько дней назад готов был разогнать любыми средствами пожилых митингующих в Базе.

– Так что делать-то?, – беспокойно спрашивал Домовой, постоянно сжимая и разжимая ладони. Он смутно чувствовал, что кого-то надо избить, желательно, под какой-то лозунг, но кого и под какой никак не мог придумать.

– Смотри, по идее, нам надо поддерживать валар. У них договоренности с новой властью и вообще они стоят на про-бабуинских позициях. Думаю, к ним надо присоединиться.

– А как это будет выглядеть со стороны большей части жителей Мангерыма?

– Это будет выглядеть так, как мы покажем в своих СМИ. А чтобы это не выглядело межнациональным столкновением, надо разбавить валар татушками. И будет преподнесено, что наши противники – сторонники плохой, негодной власти, а мы – хорошей, честной.

– Это будет непросто, – Домовой почесал свою маленькую голову. Мои татушки берут, конечно, деньги, но если дойдет до столкновений, то они могут отказаться бить своих братьев и отцов. Они, скорее, начнут вместе давить валар.

– Твое дело – выполнять приказы, а думать я за тебя буду, – недовольно буркнул Владимиров.

Ситуация повысила еще градус напряженности. Сначала на Базе, а потом практически сразу и в остальном Мангерыме родилась и разнеслась мысль, что в одном государстве с фашистами им не быть и надо начинать подготовку к референдуму о независимости острова или даже присоединению к новой Империи.

Идея эта, неизвестно откуда появившись, распространилась по Мангерыму со скоростью лесного пожара, и через день ее обсуждали уже все.

Надо было дейсвовать. Владимиров окончательно решил выступить на стороне валар, и пытался применить все свои финансовые возможности для того, чтобы перекупить лидеров протеста. Но лидеров так и не появилось, соответственно, и перекупать было некого.

В то дождливое пасмурное утро возле здания парламента Мангерыма, главного центра политической силы острова, было очень необычное зрелище. На небольшой площадке собрались две группы, явно враждебные друг к другу. Одна – черноволосые, бородатые мужчины, которые умело изображали дикарей и хриплыми голосами выкрикивали в серое небо проклятия, Вторая – светловолосые выбритые горожане, которые только несколько дней назад вспомнили, что они внуки героев и защитников Родины. Практически у каждого в двух группах было оружие, но применять его можно было только по команде своих десятников.

Нельзя сказать, что группы были монолитные. Среди светловолосых были валары, политические противники той самопровозглашенной верхушки, и среди темноволосых было немало татушек Домового, которые старались не мелькать перед камерами, чтобы не узнали близкие, но можно было видеть, что и берские не все поддерживают такие сепаратистские лозунги.

Начались столкновения. Полетели в обе стороны камни и бутылки. Руководители тотчас лишились контроля и теперь с ужасом только смотрели, чтобы никого не убили и не затоптали в толчее, что потом будет использовано против них в уголовных делах.

Домовой стоял рядом с Мавлюдовым, они оба посматривали на столновение, попутно обсуждая планируемое рейдерство на активы сторонников свергнутого президента.

Но когда они заметили, что из толпы начинают выносить первых раненых, то решили вмешаться и развести стороны. Они со своими охранниками вклинились в самый центр, и начали кричать, что не надо поддаваться на провокации, это все организовывают некие враги, а они соседи и братья.

Многие берские удивленно кричали Домовому:

– Ты еще кто такой?

И действительно, его практически никто не знал, а кто немного был в курсе, то были знакомы с ним, как с руководителем ОПГ.

Как бы там ни было, Домовой или по совпадению, или по наитию особенно много крутился перед камерами и теперь все видели, что вот человек, который лидер берских в Мангерыме, и он может руководить толпой.

Валары отступили, как и их оппоненты, но моральная опбеда осталась за берскими. И это было очевидно всем. Валары умели, как и многие родственные им народы, очень здорово пугать и производить впечатление, однако, когда доходило до дела, они сразу скучнели и теряли интерес к происходившему.

Ближе к вечеру лидеры валаров и берских развели своих людей и договорились завтра продолжить переговоры. О чем говорить, никто толком не знал, но прошедшие столкновения всех изрядно напугали.

Однако, они и подумать не могли, что кто-то гораздо более могущественный, чем они со своими мелкими интересами, уже привел в действие огромную машину и ночью, пока они спят, в игру вступит новый игрок, который заставить всех действовать по своим правилам.

Глава 25.

Алексей с приятелями ехал в кузове грузовика по вечерним улицам Севастополя, и смотрел на темные окна домов. В городе уже давно почти не осталось жителей, а кто все-таки решил быть вмести с армией, ночевали под землей.

Как ни странно, все оставленные дома оставались нетронутыми, мародерства не было. Да и какое могло быть мародерство, если армия и флот, весь город сражался? Иногда, правда, от налетов начинались страшные огненные ураганы, и выгорали целые квартилы, но в целом, пожарные команды работали хорошо.

Они направлялись в какой-то отдаленный район города, за Херсонес, где еще за все время не бывали. Передвигаться личному составу и технике последнее время приходилось по ночам потому, что немцы, похоже, оправились от прошлого кровавого штурма, и снова усиливают давление на город. Каждый день одна волна штурмовиков сменяла другую, а небольшие воздушные силы специального оборонительного района Севастополя не могли успевать везде. Героические летчики делали по много вылетов каждый день, и вечером от усталости уже не могли даже самостоятельно покидать кабину.

Тревожные разговоры ходили и среди моряков, отголоски которых доносились и до солдат. Говорили, что немцы практически полностью перекрыли минами выходы из бухт, а с аэродромов Крыма открыли тотальную охоту за конвоями с большой земли. Говорили так же, что транспорты теперь ходят только по ночам, а противовоздушная оборона военных кораблей практически не состоянии защитить.

Так это или нет, судить было сложно, но все люди видели своими глазами, что прошлым летом в бухтах было не протолкнуться от кораблей, а теперь же перед ними лежала унылая чистая поверхность воды.

Полуторка петляла все дальше и дальше, пока, наконец, не остановилась перед старыми железными воротами. Дальше они шли пешком. Поскольку дорожка бежала вниз со склонов, можно было смело предположить, что спускаются к воде. Через несколько поворотов вышли к причалу, возле которого пришвартовалась подлодка.

– Ух ты, – не сдержался Абрам, – первый раз вижу такую махину вблизи.

Пока Сизов отошел переговорить с другими командирами, красноармейцы зачарованно рассматривали подводную лодку.

– Она кажется и не такой уж и большой, – произнес Архип, осматривая со всех сторон. Просто, большая труба. И как туда помещаются столько народа?

– Так там специально подбирают маленьких, не таких, как ты здоровых!

–Ну, все равно. Десятки человек. В этой трубе. Жуть какая.

–Я тебе больше скажу. Помимо людей, они берут еще много грузов и топлива. Ну, и перевозят или солдат в Севастополь, или эвакуируют на большую землю.

– Господи, там же они все, как килька в банке. Вздохнуть нельзя.

– Ну да, там тебе не круизный лайнер. Но потерпеть сутки можно.

Вернулся Сизов.

– Так, хлопцы, за мной. Смотрите, башкой не ударьтесь, там полно выступов и ручек, которые так и лезут шишку набить.

– За мной, – скомандовал Сизов, и ловко нырнул в люк. Внутри, действительно, было очень тесно, а судя по мусору внутри, то недавно внутри еще был груз, который уже успели вытащить.

Естественно, как только они залезли внутрь, то собрали лбами все выступы и железки.

Наконец они добрались до отсека, в котором находился один человек, судя по властной позе, командир подлодки.

– Эти, что ли?

– Так точно, – отрапортовал капитан-лейтенант.

– Какие-то сомнительные. Точно будут держать язык за зубами?

– Точно, – расплылся в улыбке Сизов. Лично отвечаю.

– Кто бы сомневался.

Алексею казался знакомым голос, хотя, человека он точно видел первый раз.

– Ладно, пошли за мной, сухопутные крысы, – и нырнул в следующий люк.

– А кто это?, – спросил Сизова Алексей.

– Вот те раз, Лешка. Надо поменьше за своей красоткой ухлестывать, тогда будет время поинтересоваться первыми людьми Черноморского флота, – капитан-лейтенант отмахнулся, и пошел вперед.

– Ты что, – одернул приятеля Дед. Это же капитан Черный, Василий Степанович. Это он организовал рейды на Варну и Констанцу, и там побил много вражеских кораблей. Да и с начала осады Севастополя, именно он прорывает немецкие и румынские заграждения, и проводит караваны в обоих направлениях.

Черный. Какое-то смутное чувство, будто эту фамилию он уже где-то слышал. Что-то смутное вертелось на грани сознания, и дразнило своей близостью.

Какая-то фамилия.. Где же он ее слышал… Вроде, совсем недавно.

Стоп.

«Спросишь Черного…». Такая фраза была. Но где он ее слышал, где…

И вдруг, как всегда, когда вспоминаешь что-то яркое, истина отрывается во всем своем блеске и сиянии.

Зубко. Когда был на допросе, и тогда зашел сзади какой-то человек, который, возможно, и спас Алексея от трибунала и расстрела. Так это он?! Как же тесен мир! Особенно, когда мир заключен в границах одного города.

– Вот здесь, – Сизов показывал на несколько ящиков, которые были прикрыты куском ткани.

– Так, красноармейцы, – вернулся Черный, – задание такое. В этих ящиках оборудование, более ценное, чем все, что я привез в этот рейс. Дороже, чем бензин, снаряды, и даже люди. У кого-то из вас дети есть?

Дед кивнул.

– Хорошо, отец. Покажешь молодым, как надо нежно обращаться с новорожденным младенцем. Так же нежно выносим ящики наружу. Потом, – он оглянулся на Сизова.

– Потом, – подхватил морпех, – тащим все до автомобиля, и едем на выгрузку. Если что-то случится с грузом, я не шучу, предстанете перед трибуналом, и я лично буду просить, чтобы вас расстреляли. Понятно?

Они нервно и быстро закивали.

– А чего такие напряженные, – он заржал, и хлопнул по плечу Абрама, от чего тот даже присел. Будто на похороны свои собрались. Несем, в общем, очень аккуратно. Начали.

Сказать оказалось проще, чем сделать. Ящики были большие, практически в размер прохода, и было не понятно, как их сюда затащили. Но справились довольно быстро, и через полчаса все ящики уже стояли на бетоне причала.

– Наконец-то, свежий воздух, – громко вдохнул Архип. А чего внутри-то так душно?

– Там бензин перевозят, – откликнулся капитан-лейтенант. В балластных емкостях, десятками тонн. А полную герметичность сделать почти невозможно, и за то время, пока подлодка идет от порта до порта, пары медленно просачиваются в другие отсеки. Сейчас, конечно, все откачали, все проветривают. Но полностью будет от запаха трудно избавиться.

– Товарищ капитан-лейтенант, а что в ящиках?

– Вот скажи мне, ну какое тебе дело? Ну, узнаешь ты, потешишь любопытство. А потом придется с Зубко разговаривать. Оно тебе надо?

– Никак нет.

– Тебе надо знать только то, что внутри очень хрупкий груз. Считай, хрустальный сервиз. Если уронишь, или хотя бы резко поставишь на землю, считай, все испорчено.

Сизов отошел с Черным немного поодаль пошептаться. Моряк показывал куда-то в сторону моря, а потом пожал плечами, будто не представляет что делать. В конце разговора капитан-лейтенант кивнул, и побрел к ожидающим его красноармейцам.

– Ну что, чудо-богатыри. Берите ящики и понесли.

– Там мы же за один раз все не заберем. Придется несколько раз ходить?

– Какой же ты умный у меня, чтобы я без тебя делал. Действительно, можно было тутошних грузчиков привлечь и доставить до места. И не надо было вас вести, так?

Абрам молчал.

– Ладно, нет времени учить вас жизни. У нас есть информация, что не весь здешний персонал, скажем так, любит свою советскую Родину. И, почему-то все, что выгружатеся, оказывается сразу на карандаше у немцев. Мы не знаем, откуда идет утечка, и то, что особенно ценно, решили доставить другими людьми, не задействоваными в обычных разгрузках. Если, – Сизов вздохнул, – и это узнают немцы, значит, утечка не тут, в Севастополе, а на другой стороне моря. И это будет просто ужасно, просто жуть.

– Значит, там, – Абрам кивнул на ящики, – груз, очень важный не только сам по себе, но и как тестер, в какой точке электрической цепи происходит пробой.

– Примерно так. Ладно, хватит языками чесать, берем ящики и вперед.

Когда они, наконец, дотащили весь груз наверх к автомобилю, уже окончательно стемнело и похолодало. Пришлось совершить несколько рейдов, из-за чего все совершенно выбились из сил.

– Когда тепло-то уже будет? Вроде, весна должна уже прийти, а морозы не уходят.

– Когда немцы соберутся с силами, то нам тут станет так жарко, что тебе будет стыдно за эти лова.

Они загрузили ящики в кузов, и расселись сами.

Грузовик отправился в обратный путь, однако, на половине пути к «Кроту» повернул на небольшую проселочную дорогу, и через некоторое время остановился у почти незаметного бронекупола.

– Выгружаемся.

Сизов постучал в неприметную дверь, и та тут же с мерзким скрипом открылась.

– Чего так поздно?, – послушался голос из темноты.

– Мог бы поехать с нами и помочь. Так бы быстрее получилось,-бесстрастно ответил Сизов.

– Поговори мне еще. Пускай заносят.

Идти внутри оказалось не так далеко.

– Лампы не разбили?, – спросил незнакомец у Сизова.

– Проверишь. Вроде, несли аккуратно. Ну, а в случае чего, у тебя же есть запасные.

Когда все было доставелено в нужную комнату, Дед уже было повернулся, чтобы идти обратно к автомобилю, когда его остановил Сизов.

– Пошли другим путем. Так и быстрее, и теплее и с точки зрения конспирации лучше.

К удивлению всех, он повел их внутрь ДОТа.

– Фонарики не потеряли?

Они опускались все ниже и ниже, пока не перешли в длинную патерну.

– Так что, товарищ капитан-лейтенант, мы так пройдем до наших казарм?

– А ты как думал? Пока вы прохлаждаетесь, тут люди работают. Скоро соединим вообще все узловые пункты между собой под землей. И если потребуется, можно будет легко перебрасывать подкрепления в разные районы.

Все поняли, что это значит «если потребуется». Если немцы будут в городе.

Сизов отошел чуть вперед, чтобы осматреть недавно вырубленные ходы. Долго молчавший Архип тихо подал голос:

– Я, кажется, знаю, что в ящиках.

Все в изумлении обернулись на него.

– Лампы какие-то?

– Вы знате, что такое радиолокация?

Все недоуменно переглянулись.

– Это такая передовая науки. Специальные приборы, которые за десятки и сотни километров обнаруживает самолеты и корабли.

– Это как?

– Я особо не вникал, но мне говорили, что излучаются какие-то волны, отражаются от больших объектов, и это все фиксируется.

– Никогда не слышал. А как ты понял?

– Лампы.

– Я тоже думал о лампах. Может, это радиостанция какая?

– Нет. У нас, недалеко от моей деревни, была экспериментальная станция, и я много гулял и разговаривал с инженерами. Только, это какая-то новая версия, наверное. Может, более мощная. Или автоматически находит и передает информацию. Но это точно радиолокация и точно другая модель, чем была у нас.

– Ну, – Алексей подал плечами, – если это так, то хорошо. Сейчас Севастополю любая помощь не помешает, а такая новая – тем более. Будут наши самолеты не в слепую летать и не ждать удара, чтобы отреагировать, а уже на подлете немцев, знать, сколько их и откуда.

Дальше они шли молча. Поднялись по одной железной лестнице, потом перешли на уровень выше, и продолжили движение. Даже Дед, признанный знаток подземелй почти сразу запутался, и теперь покорно шел за капитан-лейтенантом.

– А как Сизов-то ориентируется? Он почти все время или в «Кроте» ошивается, или вылазки осуществляет. А такой ощущение, будто он полжизни провел в этих катакомбах.

– Рассказывают, – Дед обернулся, – хотя, думаю, что это байки, что на всех стенах есть некие условные знаки, которые показывают направления. Что не надо запомнить, куда повернуть и где спутиться, а просто как на дороге смотришь на знаки и выбираешь, куда тебе надо.

– Интересно. Может и не так точно, но примерно так и есть. Может, на стенах, или на полу. Если ехать, например, из Москвы в Куйбышев, ты не должен знать наизусть все повороты и развилки, а просто следуешь по знакам. Думаю, тут так же.

– А зачем же путать так? Почему не сделать известными всем?

– Чтобы не шатались тут ненужные людишки. Да и если немцы прорвутся в город, то здесь, под землей, можно организовать сопротивение. Немцы не смогут проверить все ходы, а кто знает эту систему, легко будет наносить удары.

– Ну да, если только фрицы не завалят все ходы выходы, и будешь биться с темнотой.

– Завалят, говоришь? А вот помнишь тот вход в «Крот», через который мы заходили первый раз?

– Ну.

– А теперь подумай. Придут немцы, заглянут в ту комнату. Пустой склад какой-то, ничего интересного. И уйдут. А ночью оттуда смогут выйти бойцы и устроят фрицам сладкую ночь. Это завалить, понимаешь, можно тот вход, который ты знаешь. А сколько здесь тайных лазов? Никто не знает. Вот и невозможно их все завалить.

Были ли тайные знаки, или нет, но Сизов их уверенно вел по какому-то, одному ему ведомому маршруту. Они поднялись вверх по каким-то совершенно уж древним ступеням, которые, скорее всего, помнили времена Нахимова и Корнилова, и перешли в чистую галерею.

– Кажись, скоро придем, – шепнул Дед.

Это оказалось правдой. Еще четверть часа подъемов и спусков, и группа оказалось в знакомом помещении, одном из отдаленных от центральной залы, но, без сомнения, уже в «Кроте».

Наконец, они были дома и быстро дошли до казармы. Напоследок, Сизов им сказал:

– Никому не говорите, где сегодня были и что грузили. Это на самом деле вещь очень секретная, а начнете болтать, так мы и предателей не поймаем. Ясно?

Все синхронно кивнули.

– Да, еще, – Сизов нехотя огляделся по сторонам. Смотрите, завтра никуда не уходите, возможно, что придется выполнить небольшую задачу. Важную. На всякий случай, заверните свои дела, неизвестно еще когда вернетесь обратно.

Они все встревожено перегнялулись, а Алексей отправился в госпиталь, чтобы увидеться с Альбиной.

Потом, поздно вечером перед сном, они сидели и беседовали:

–Кажись, дело наше не так хорошо, как мы думали. Если уже доставляют людей и топливо не транспортами, а подлодками.

– Леша, да брось ты причитать, в самом деле. Вспомни, какая ситуация у нас была летом и осенью. Солдат нет, флот рассеян, моряков в городе мало, техники почти нет, вооружений почти нет. И как-то выстояли. Или вон. Второй штурм, зимой который был. Это же просто ужас какой-то! Самолетов туча, танки, артиллерия. Фрицы прут и прут! Думали, что вообще конец будет. Но нет, выстояли же. А сейчас мы гораздо сильнее, чем были тогда. Сколько за эти месяцы отремонтиовано и построено? Нет, сейчас мы сильнее. Сейчас еще наши со стороны Феодосии поднажмут и пробьются к нам.

– Так-то оно так. Только не надо забывать, что даже в самые тяжелые дни из Новороссийска поставляли какие угодно грузы в любых количествах. Говорят, что севернее, в районе Москвы очень тяжело и с оружием, и с боеприпасами. Но тут, на юге, все в этом плане нормально.

– Интересно, а зачем вас капитан-лейтенант взял сегодня, и завтра на какое-то задание настроил?

– Наверное, действительно ищут шпионов. А мы никак не связаны с бухтами, мы не моряки, на кораблях не бываем. И точно не причастны ни к чему такому.

– А завтра?

– Не знаю. Мне кажется, тут какая-то внутриведомственная возня идет. А нас он знает довольно хорошо, особо себя не дискредитировали. Текучка же огромная. Город относительно небольшой, но каждый день сотни отплывают на материк и сотни прибывают сюда. А кто они, как относятся к нашей власти – черт его знает. Может, когда где-то в тылу или под Москвой особо и не может причинить вреда. А тут ситуация очень сложная. Поэтому, не так много людей, на которых он может положиться. Если, конечно, тот груз, который мы таскали, действительно секретный, а не очередная комбинация шибко умных командиров.

–Ладно, пошли спать. Устал я что-то с непривычки. Таскать эти ящики туда-сюда, а завтра, чует задница, опять будет работки по горло.

Утром, едва успели все одеться, к ним снова пришел Сизов, и забрал с собой. Был такой видок у него, будто всю прошедшую ночь не спал, а таскал эти самые ящики в какое-то другое место, причем, в одиночку.

На этот раз они повторили путь на грузовике, и через час уже стояли у ворот.

– Значит, так бойцы. Вам руководство поручает архиважное задание. Надо будет совершить небольшой вояж на подводной лодке, которую вы вчера видели. Поступаете во временное распоряжение капитана Василия Степановича Черного. Это недолго, меньше недели все продлится. Ни с кем не болтать, общаться только с ним и старпомом. Вопросы?

– Товарищ капитан-лейтенант, – подал голос Алексей. Мы подходим для этой работы? Я хочу сказать, что мы не подводники, и даже не моряки. Если скажут какой-то морской термин, мы и не поймем ничего.

– Там не придется вам ничего делать. День-два до места, потом день-два там, и столько же назад. Меньше недели.

– А почему мы? На флоте не осталось моряков?

– Случился небольшой инцидент, – Сизов помрачнел, – из-за которого часть команды сейчас в лазарете. Ждать их выздоровления нельзя, надо сейчас идти. Вот я и посылаю вас.

– А что делать-то надо? Какое задание?

– Это вам скажет капитан. Все, хватит чесать языками, за мной.

Они спустились к воде, где уже ждал Черный.

– Ну что, красноармейцы, готовы стать краснофлотцами? Ладно, об этом потом. Ввел их в курс дела?

– Нет, ты сам расскажешь. Я только в общих чертах описал, что поступают под твое руководство.

– Правильно. Бойцы, идите внутрь за старпомом, он покажет, что делать. Главное, не дрейфить и делать все, что мы скажем. Ясно?

Они кивнули, и отправились внутрь морского левиафана. Их расположили в одном и отсеков, и сказали сидеть спокойно и не путаться под ногами, пока подлодка будет погружаться.

Людей, как ни странно, было не очень много. То ли экипаж в принципе немногочисленнен, то ли все были распределены между отсеками, и казалось, что только они на борту.

– Черт, – заметил Абрам, – я и забыл, как здесь воняет бензином. Дышать нечем!

– Потерпи, думаю, выйдем в открытое море и откроем все люки, тогда полегче станет.

К ним подсел комиссар.

– Здорово, ребята. Это вас к нам в подмогу прислали?

– Так точно, товарищ комиссар. Только, что делать, так и не сказали.

– Это ничего, ваша работа начнется, когда к материку выйдем.

– А куда мы идем, товарищ комиссар? На Кубань?

–Ишь, на Кубань! Шустрый какой. Нет, в другое место. В тыл немцам идем. Вы тут поосторожнее сидите, ребятки, тут торпедные аппарады и сами торпеды. Так что, аккуратнее, а то еще угробите всех нас.

Заработали где-то в хвосте дизеля, и послышался металлический скрежет сверху.

– Погружаемся, похоже.

Странное было это состояние. Двигаться куда-то, когда ничего не видно, и весь мир вокруг ограничен металлической обечайкой.

– Все, под водой.

Двигатели перешли на половинный ход, шум в отделах стих. Теперь подлодка двигалась неспеша и спокойно, будто кит, который знает, что у него нет врагов в природе.

К ним присоединился старпом.

– Что, красноармейцы, старшно?

– Никак нет. Поясните, пожалуйста, что сейчас происходит.

– Мы вышли из бухты, и теперь должны дождаться темноты, чтобы всплыть.

– А зачем, товарищ старпом?

– Зачем? Днем за нашими подлодками слетаются немецкие самолеты, как стервятники на падаль. Сколько уже из-за этого потеряли… В общем, и такой приказ прямой, да мы и сами не дураки. Дождемся темноты, всплываем и идем дальше.

– Это мы будем плыть под водой просто?

– Эх, – разочарованно махнул рукой старпом. Сразу видно, не моряки. Подводный ход у подлодки очень ограничен. Мы не можем просто так себе позволить плыть, чтобы дождаться ночи. Нет, мы ляжем на дно.

Они вытарищили глаза, и, переглянувшись, подумали, что это какой-то морской юмор.

– На дно?

– Ну да. Ляжем и полежим несколько часов. Черт, чего ж так воняет-то? Не весь бензин, что ли выкачали.

– На дно? Оно же глубоко очень.

– Что? Да не, здесь метров пятьдесят. Да что ж так воняет-то, протечка, что ли.

– Товарищ старпом, а как перевозят грузы на подлодках? Я всегда думал, что все спроектировано так, чтобы каждый грамм был при деле.

– Рассказать?

Они кивнули.

– Ладно, слушайте. А потом пойду проверю, чем так воняет. В общем, как вы уже поняли, топливо заливают в балластные цистерны. С этим огромная своя проблема, потому, что воду можно набрать или продуть, а топливо сливать нельзя, каждый литр на вес золота в Севасптополе. Это, в общем, своя отдельная тема, не погружайтесь.

– А такие, обычные грузы?

– А тут, ребятки, мы, подводники долго мучались. Сперва решили, что выгружать часть аккумуляторных батарей, чтобы побольше взять полезных грузов на борт. Вроде, все правильно, нагружались под завязку в Новороссийске и Туапсе, выгружались в Севастополе. Но…Возникла проблема. Из-за того, что обратно идем тоже без батарей, смещается вся центровка, балансировка и вообще, невозможно погрузиться. Цистерны полностью набраны водой, а под воду уйти не получается. Так, – он потер глаза, – потеряли несколько лодок с толковыми капитанами. Они не смогли нырнуть под воду, шли днем в надводном положении, и их уничтожили немцы. Потом командиры Черноморского флота решили, что надо изменить тактику. Вытаскивали все, что только можно, в том числе и торпеды, но батареи не трогали. Так лодки получались сильно перегруженными, практически не могли маневривароть, практически остались без вооружения, но могли пройти туда и обратно незамеченными. Так и живем. Ладно, ребятки, некогда мне с вами сказки расказывать, надо проверить, чего ж так воняет.