Текст книги "Земля счастья"

Домовой снова посмотрел на дверь и покорно вошель внутрь.

Глава 29.

Бои теперь продолжались круглосуточно, ночью только немного снижалась их интенсивность. В темное время суток авианалеты прекращались, однако вступала в дело артиллерия. Снарядов и припасов теперь не хватало катастрофически, а немцы непрерывно атаковали с разных сторон. Авиация Севастополя если и поднималась на отражение атак, то очень редко, а практически все время самолеты стояли в укрытиях в скалах. Красноармейцы и краснофлотцы теперь не уходили на ночлег в казармы, а ночевали в укрпелниях – окопах, ДОТах, фортах и прочем, но и там от них толку было не слишком много. Снарядов не было, и надеятся оставаось только на огонь стрелкового оружия и немногочисленных гранат, которые еще производились в подземных укреплениях. Немцы использовали, казалось, половину всей артиллерии своей армии на крошечном севастопольском пятачке и задействовали какие-то особо мощные орудия.

Огромную помощь защитникам оказывал ставший уже легендарным бронепоезд, который без устали перемещался по железной дороге, наносил точечные удары по наступающим и уходил на другие ветки или тоннели, когда противник наносил ответ.

Немцы несли ужасные потери, но их высшее руководство твердо было раздавить этот район сопротивления, этот кусочек, который уже почти год одним своим существованием демонстрирует всему миру слабость Германии.

На южной стороне, в стороне Сапун-горы укрепления были устроены настолько мощные, что немцы даже не пытались в лоб атаковать, а попытались прорвать оборону на севере, со стороны Бельбека.

После недели тяжелейших боев им это удалось.

Практически все корабли, которые еще оставались в бухтах Севастополя, были потоплены авианалетами. В один из дней каким-то чудом прорвался небольшой конвой, состоящий из кресера, пары транспортов и нескольких эсминцев. Они доставили небольшое пополнение, а так же запас драгоценных зенитных боеприпасов, которые сразу же пошли в дело, чтобы отогнать немецких летчиков хотя бы на полдня.

Вот на этом крейсере Алексей и отправил Альбины в тыл, поскольку, как сказали ему морпехи, в ближайшее время не планируется новых конвоев в город, что в переводе означало, кто остался в Севастополе, был обречен.

Долго думали, что же делать с Шерханом. Оставлять в городе пса, который, по сути, поставил на ноги Алексея, было невозможным. Все знали, что немцы первым делом при входе в город стреляют всех собак, а перевозить Шерхана в ситуации, когда тысячам людей не было места на кораблях, было весьма проблематично.

Вышли из ситуации элегантным способом. Соорудили деревянный ящик с отверстиями для воздуха, а четырехлапому врачу дали лекарства, чтобы он проспал как минимум сутки. И в таком виде Альбина взяла с собой дополнительный груз.

Как и часто бывает на войне, выгрузка пополнения и припасов, и загрузка эвакуироваемых прошли катастрофически. Когда стали выгружать боеприпасы, какой-то человек на причале, у которого сдали нервы от постоянных налетов, ринулся на борт. Вслед за ним, подумав, что выгрузка уже завершилась, ринулись другие. Понесли раненых, двинулись последние оставшиеся в городе женщины. Потащили какие-то секретные документы, какие-то радиостанции. Когда, наконец, корабль был полностью забит, то команда уже не смогла выгрузить снаряды для орудий, которых осталось на борту еще несколько десятков тонн. Крейсер немедленно отчалил и, отстреливаясь зенитками от самолетов врага, направился в море. У него оставалось еще несколько заданий по обстрелу Ялты, и надо было спешить все выполнить потому, что на борту находились тысячи человек, рисковать которыми запрещалось.

Алексей стоял на причале, и только смотрел вслед кораблю, который забрал его любовь. Над его головой вовсю летали немецкие самолеты, но он уже не бежал в укрытие при первом их виде. Тяжело вздохнув, он побрел обратно на позиции, где ему, наверное, и суждено окончить жизнь.

Если в прошлую оборону Севастополя месяц службы засчитывался за год выслуги, то теперь за год можно было считать каждый день. Воздух практически не прояснялся от многочисленных пожаров, взрывов и бомб. Каждый метр земли был усеян гильзами.

Он прибыл на позиции.

– Ушел крейсер?, – спросил Архип в перерыве между стрельбой из своего любимого пулемета.

– Угу. Ты же видел, зачем спрашивать?

– Да все видели, кто остается в Севатосполе. Всем хотелось хотелось проводить глазами последний шанс выжить.

– Хватит ныть. Может, партизаны чем помогут. Или Ставка организует еще один десант.

– Ага, – очередь из пулемета, – вот прут, как тараканы, паскуды. Организует. Зимой наелись этими десантами так, что они в кошмарах будут сниться. А после, – он замолчал и опустил глаза, – поражения в Керчи у Ставки сейчас при слове Крым коллективный нервный тик.

Алексей поудобнее пристроил ППШ и пустил тоже очередь.

– Где Абрашка?

– Снайперит где-то. Черт его знает. Залез, наверное, на гору какую-то и снимает офицеров.

– Слышал, на севере совсем дела плохи? Там башневую батарею заняли.

– Хреново. Мы тут думаем, что на юге жарко. А что на той стороне делается? Просто ад.

– Им совсем чуть-чуть пройти и смогут обстреливать Северную бухту. А это считай все, город пал.

– Смотри, танк ползет! Какой-то диковинный, первый раз вижу.

Архип опустил руки и вытер мокрые от пота руки и лицо.

– Ну, теперь дело за бронебощиками. Тут мы бесильны.

– Где гранаты? Надо на всякий случай взять.

– В ящике возьми. За углом в нише лежат.

Танк действительно полз медленно, но верно. За ним двигались еще три. Начиналась игра на нервах, потому, что противотанковые ружья были не очень эффектиынм оружием. Поэтому, танки, особенно средние, приходилось подпускать на довольно близкое расстояние, до ста метров, после чего постараться поразить уязвимые узлы. Если уж и так не получится, то оставался последний вариант – гранаты. Но к ним прибегали редко потому, что по сути, это означало самоубийство.

Танки ползли вперед, бронебойщики молчали. Все на участке напряженно смотрели за движением, которые было настолько медленным, что, казалось, проходило под водой.

Когда до бронерованных чудовищ оставалось совсем немного, первый танк скрылся за облаком песка и пыли.

– Что за…

Алексей рассмеялся.

– Там минное поле! Они на мину наехали!

Через несколько секунд песок осел, и защитники убедились, что для радости пока не так много причин. Первый танк оказался не уничтожен, а только потерял правую гусеницу, а судя по движению башни и внешним повреждениям, экипаж остался невредим.

– Ну вот, – пробормотал Алексей, – а я уж подумал, что нам повезло.

Остальные танки, поняв, что перед ними находится минное поле, остановились, и начал поливать из пушки укрепления, что делал и подбитый танк.

– Вот сейчас жарко будет.

– Да. Возлежали на розах, а придется, наконец, поработать.

Они уже знали, что последует. Сначала подбитый танк передаст информацию в штаб, а оттуда тотчас наведут артиллерию, чтобы накрыла нас особенно плотно и авиацию.

Будто по какому-то сигналу, тут же заработали бронебойщики. Их оглушающие и внушающие уважение выстрелы было трудно с чем-то спутать, и, буквально через минуту, в боку подбитого танка красовались две дюжины пробоин. Наконец, они смогли перебить что-то внутри, потому, что пушка умерла, а из люка пулей выскочил танкист, и припустился к своим позициям.

– Не добежит, – щурясь, бросил Алексей.

– Нет, – подтвердил Архип.

И тут же откуда-то справа прозвучал негромкий хлопок, и почти добравшийся к спасительным громадам других танков, немец споткнулся и упал.

– Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец.

– Ага, только теперь немцы не будут аккуратно подавлять наши защиту. Экипаж подбитого танка погиб, сейчас ждем всех орудий на нащ участок.

– Ну да, – безразлично пожал плечами Архип. И сделают еще важную вещь – разминируют поле. После обстрела другие танки пройти смогут.

– Пошли куда-то спрячемся, пока их гаубицы работают.

Через десять минут, когда начался ураганный обстрел, они вместе с парой десятков солдат сидели в специально приготовленной землянке в скале, и пытались уберечь свои барабанные перепонки.

– Леш, – позвал Архип. Я недавно заметил, смотри.

Он протянул вперед обе руки. Пальцы заметно дрожали.

– Тебя что, контузило, Архипка?

– Нет, вроде. Это от пулемета, думаю. Уже неделя у меня. Думал, само пройдет, а оно усиливается.

– Тебе надо врачам показаться.

Архип скорчил гримасу:

– У военврачей работы столько, что они сутками оперируют, а я со своей ерундой их отвлекать буду?

Алексей покачал головой:

– Все равно. Тебе надо в госпиталь, надо эвакуироваться.

Ответом ему была грустная улыбка.

– Интересно, когда мы сможем нос наружу высунуть?

– Тебе повоевать охота?

Их прервал какой-то особо сильный взрыв, похожий на небольшое землетрясение. Стены тоннеля заходили ходуном.

–Немчура какую-то большую бомбу скинула, что ли…

–Да, я хочу, чтобы видеть врага. А то так забьют нас, как скот, обрушится потолок, завалит нас всех, и будем числиться в пропавших без вести. А так хоть патроны и гранаты есть, можно честно встретить смерть.

Они сидели, прислушиваясь к происходящему снаружи аду.

– Даже не знаю, хочу я или нет, чтобы закончился обстрел. Наверное, минное поле уже безопасно и как только пушки замолчат, сюда попрут танки.

– Угу. Так что, лучше, чтобы пока обстрел продолжался. Пока стреляют, значит, наступления нет.

Несмотря на ураганный огонь, многие внутри задремали. Ну а как, солдат всегда найдет время поспать, а то, что снаружи продолжается обстрел, только давало на это формальный повод.

Задремал и Алексей. В своих видениях он видел своих близких, Ленинград, Лиговский проспект, по которому он любил гулять. Альбину. Он так переживал за нее и очень надеялся, что корабль благополучно достигнет Новороссийска. Ему будет уже сложно спастись, но он чувствовал свой долг выполненным. Он сделал все, что мог, и теперь обязан поставить крепкую и честную точку.

Как только его мозг собрался произвести еще серию героических лозунгов для протекающих снов, его кто-то потряс за плечо.

Это был Сизов, который только что так же разбудил Архипа.

– А где третий ваш мушкетер?

– Его направили, вроде, в другой сектор, где артиллерия не работает.

– Хм…Первый раз слышу. Ладно, пошли.

– Так обстрел же, товарищ капитан-лейтенант.

– Да? Ты слышишь взрывы? Я – нет.

И действительно, сперва он не обратил внимание на это. Стояла полная, абсолютная тишина.

Сизов обернулся к остальным:

– Сидите здесь, сейчас капитан к вам придет. Минут через пятнадцать начнется наступление. К вам должны подойти подкрепления. Гранаты еще есть?

– Два ящика.

– Твою…, – процедил сквозь зубы Сизов. Ладно, как доберемся до места, я сообщу командирам, что у вас почти все закончилось. Мужики, убедительно прошу вас, экономьте боеприпасы. Всем не хватает. Используйте их только когда точно уверены, что достигнет цели. Всем понятно?

Они вышли из землянки на свежий воздух. Ночь стояла просто волшебная, только такая, какая может быть на юге. Пряный воздух, крупный яркие звезды и запах ласкового моря. Хотелось просто стоять и наслаждаться. Воздух, даже испорченный войной и смертью, все-таки оставался тем чудом, который лечил любые болезни. У Крыма уникальный воздух, божественный. Все травмы, даже душевные, излечивались им бесследно. Может потому, что эта земля видела столько всего, и научилась забывать, чтобы жить дальше. У Крыма нет памяти, и в этом его радость.

– Ух ты, как тут все разделали, – послышался сзади голос Архипа.

Алексей открыл глаза. Да, изменения была просто поразительны. Конечно, основные укрепления остались, однако, в остальном ландшафт полностью изменился. Были стерты в пыль невысокие холмы, уничтожена небольшая рощица чуть в отдалении, а минные поля, которые располагались ниже по склону, теперь напоминали землю, которую перепахал чей-то гигантский плуг.

– Как же тут танки пройдут? Тут же воронки глубиной в рост человека.

– Да, – Сизов тоже остановился на мгновенье, – непросто им будет. К тому же, смотри, если бы была земля обычная, мягкая, то постепенно бы воронки затягивались. А тут скалы, целые утесы отбивались. Ладно, мало времени, пошли быстрее.

Они двинулись вниз. Разрушения дальше в тылу оказались не меньше, чем на передовой, однако, чем дальше, тем было больше уничтожено складов, казарм, укрепузлов.

– Хреново все. И так в жопе сидим, так еще и разбомбили все.

Они встретили какого-то солдата, похоже, связиста, который куда-то бежал, наверное, восстановить связь. Его остановил Сизов.

– Погоди, боец. Разворачивайся, и беги обратно вниз, передай в штаб, что солдаты здесь сидят без боеприпасов совсем. Положение критическое, пусть хотя бы пару ящиков притащат.

– Но я должен…, – связист глазами показал вперед.

– Хм, то есть, когда прорвутся немецкие танки из-за тебя и захватят Севастополь, ты хочешь быть осужден военным трибуналом и расстрелян?

– Но…

– Или, чего тянуть, – он достал пистолет, – прямо тут тебя шлепну за неподчинение вышестоящему.

– Вы краснофлотец, а я красноармеец. Это незаконно, – но было очевидно, что связист сильно нервничает.

Сизов вытаращил глаза.

– У нас тут бой, а ты будешь в юридических тонкостях умничать?

Через секунду перед глазами связиста вспыхнул свет, и он обнаружил себя лежащим на земле.

– Это я, чтобы привести тебя в чувство. Продолжишь умничать?

Тот встал и сплюнул кровь.

– Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Разрешите выполнять?

– Так-то лучше. Давай, быстро.

Сизов провел их какими-то извилистыми переулками к неприметной двери.

– У меня какой-то знакомое чувство, – шепнул товарищу Алексей.

– Ага, в прошлом году мы так же начинали. Нас так же вел товарищ Сизов. Только, в тот раз нас было трое.

– Да, – лицо Алексея омрачилось, – Дед. Надеюсь, его вылечат. Он немолодой, конечно, но если отправят в тыл, то есть шанс…

– Хватит языками чесать, – обернулся Сизов. Задание такое. Нам надо будет заминировать один объект. Там внизу взрывчатка уже сложена, нам надо только закончить дело.

– Что, так плохо, товарищ капитан-лейтенант? Будем все взрывать?

– Боец, не буду тебе врать, – он спокойно смотрел в глаза Алексею. Плохо. Так не было ни в первый, ни во второй штурм. И на всякий случай все минируется. Вон, осень, когда немец был возле Москвы, метро ведь там тоже заминировали. Мало ли, как обернется, но готовым надо быть ко всему.

Следующие несколько часов они заканчивали минирование одного подземной части одного из укрепточек. Работа была не очень тяжелая физичски, но очень скурпулезная и тщательная. Когда они уже закончили и вышли подышать свежим воздухом, была уже глубокая ночь, и, как всегда бывает в разгар лета, краешек неба на востоке уже начинал отчетливо светлеть.

– Так, перекур, а потом вторая часть. Нам надо снова, как тогда, помните, перетащить к подводной лодке секретную аппаратуру.

– А где она стоит, товарищ капитан-лейтенант? Немцы же обстреливают Северную бухту. Да и до Южной, думаю, достают.

– Увидишь. Не в Балаклаве, поближе.

Они спустились очередной раз под землю и около часа кружили по тоннелям, пока, наконец, не остановились перед железными воротами.

Внутри был огромный зал с какой-то аппаратурой и непонятными шкафами.

– А что это?

Сизов полуобернулся.

– Это экспериментальная радиолокационная станция. Она нам очень помогла в свое время. Не знаю, доведут ли это все до ума инженеры, но штука просто замечательная.

–А это что?,-Архип показал на отдельно стоящие шкафы с электронными лампами, проводами и какими-то осцилографами. Это что-то другое.

– Это я сам так и не понял, что такое. Как мне рассказывали инженеры это какая-то система, – он почесал в затылке, – что сама что-то считает. Расстояние до самолетов или что-то такое. Заменяет логарифмическую линейку. В общем, мозги этой всей системы. Ну, самое важное упаковано уже в ящики, – он показал на угол. А остальное, как мужики рассказали, легко восстановить на материке. Надо тут все заминировать и тоже взорвать, если понадобится.

Они в этот раз довольно быстро все подготовили и, подхватив небольшие, но тяжелые ящики, двинулись дальше. Сизов двинулся в какие-то совсем дикие тоннели, в которые пролезть можно было только через едва заметный люк в полу. Опустившись на два пролета вниз, они очутились в круглой железной трубе диаметром чуть больше полутора метров.

– Это канализация что ли? Воняет говном.

– Старая. Ее лет сто или больше. И видишь, еще в хорошем состоянии. А воняет потому, что новая, которую недавно отремонтировали, снова протекает сюда. Пошли, тут недалеко.

Действительно, не прошло и десяти минут, как они снова оказались в обычном каменном тоннеле. Через несколько минут шедший впереди Сизов остановился и поставил свой ящик на пол.

– Что за…, – он перетянул ППШ со спины вперед.

Алексей с Архипом переглянулись и тоже достали оружие, хоть ничего и не понимали.

Стояли несколько минут в тишине.

– Так, хлопцы, поставьте ящики в какой-то уголок. Что-то или галюцинации у меня или…

Они тихонько пошли вперед, и через несколько десятков метров отчетливо послышалась немецкая речь.

– Приплыли, – прошептал Алексей.

– Да, не повезло, – спокойно ответил капитан-лейтенант. Сколько у вас гранат?

Оказалось, что в наличии всего три гранаты.

– Негусто. Ладно, готовьтесь.

Сизов встал в театральную позу, громко продекламировал:

– Быть или не быть, вот в чем вопрос!, – выдернул кольцо и бросил гранату за угол.

Раздался крик, выстрелы и яростная немецкая ругань.

– Извините, мужики, – Сизов обернулся к ним и обезаруживающе улыбнулся, – давно хотел это сделать.

Алексей с Архипом, несмотря на всю ситуацию, заржали, как кони.

– Теперь отходим назад. И быстро.

Зазвенели пули рекошетом.

– Товарищ капитан-лейтенант, а коробки берем? Они же ценные.

– Да, черт, забыл. Берем. Сейчас искупаться придется.

Они побежали обратно, отстреливаясь за спину. Немцев было, судя по всему, довольно много, поскольку топот был очень частый. Пару раз Сизов, который бежал первым и указывал путь, чуть отставал и швырял назад гранату.

Алексей, который был из трех наименее физически развитый, и бежал последним, щекой почувствовал небольшой ток воздуха, и тут же обжигающую боль.

Он выругался и схватился за лицо.

– Лешка, что, задело? Дай гляну.

Пока Архип осматривал рану товарища, Сизов отошел чуть позади них, и открыл огонь по немцам.

– Товарищи красноармейцы, я все понимаю, но у меня патронов не так много. Пошевелитесь.

– Так, Леш, ничего серьезного, просто щеку зацепило, – говорил Архип, глядя на страшную картину, в которую превратилась правая щека друга. Давай перемотаю и дальше надо бежать.

Кое-как они закончили, и двинулись дальше. Сизов повел их другим путем.

– Так, теперь смотрите. Тут затопленный тоннель. Он не длинный, метров двести, неглубокий. Надо пройти и проплыть. Силы есть еще?

– А куда мы денемся, товарищ капитан-лейтенант? Справимся. А оборудованию не страшна вода?

– Отвечу тебе твоими же словами. Куда мы денемся? Я не готов вернуться и пробиваться через немцев, чтобы посуху найти другой путь. Пошли.

Сперва, действительно, в тоннеле было воды по щиколотку. Потом по колено и идти стало тяжело. Затем по пояс. По грудь.

Капитан-лейтенант осматривал стены и потолок. Казалось, что-то искал и не мог найти.

– Товарищ капитан-лейтенант, – окликнул его Архип, потому, что Алексей не мог говорить, – а вы были уже здесь? Мне кажется, уровень тоннеля понижается и дальше только хуже будет.

– Бывал. Так, Архипка, подержи мой ящик. Я сейчас нырну и посмотрю, как там.

Капитан-лейтенант исчез в воде. Алексей и Архип стояли и смотрели друг на друга. Страшная ситуация: они глубоко под землей в затопленном тоннеле в воде почти по шею. Руки заняты какими-то железными ящиками. Выход, если и есть – глубоко под водой. Командир куда-то делся, а сзади немцы.

Они стояли и смотрели, как вынырнул Сизов, и начал отплевываться, как морж.

– Все нормально там. Надо метров двадцать проплыть, потом тоннель идет вверх. Воздушных пузырей нет, поэтому, наберите побольше в легкие.

– А с той стороны нет немцев?

– Ты прямо хочешь, чтобы я еще раз произнес твою великолепную фразу.

Они улыбнулись, и даже Алексей растянул губы в какой-то имитации улыбки.

– Пошли.

Они нырнули. С ящиками плыть было чертовски тяжело. Они тянули вниз, пристроить их никуда было невозможно, да и сопротивление воды слишком значительное. Архип с Сизовым уплыли уже вперед, а Алексей еле двигался позади. У него уже заканчивался воздух, и старые пораженческие мысли снова начали лезть в голову. Ну, вот и все, думал он безразлично, еще несколько секунд, и будет невозможно уже задерживать дыхание, он рефлекторно сделает вдох, захлебнется и утонет. И будет только кромешная тьма вокруг. Ничего не изменится.

Он уже смирился, как вдруг за воротник схватились чьи-то руки и дернули вверх.

– Смотри-ка, и ящик не выпустил. Молодец, Лешка. Только, чего ты там так застрял, а? Подремать захотелось?

Конечно, его вытащил Сизов. Кто же еще. А рядом зубоскалил мокрый Архип.

– Пошли давай, тут чуть-чуть осталось. Уже до причалов почти дошли.

В обратный путь они шли, как тридцать три богатыря из моря. Сначала уровень воды был по шею, потом по грудь. Затем пояс, ноги и щиколотки. Повернув пару раз, они сразу заметили серое пятно в отдалении.

– Ну, вот и бухта! Пошли, мужики, мы выполнили свою задачу.

Они дошли до решетки, которую выбили совместными усилиями и помогли друг другу выбраться наружу. Да, это была бухта к югу от непосредственного города. Троица осторожно выглянула из помещения, кадется, никого не было.

– Так, тут должна быть подлодка и наш старый знакомый капитан Черный.

Выйдя опасливо на пристань, Сизов стоял и смотрел на поверхность воды, в которой уже отражался рождающийся рассвет.

Поверхность была абсолютно пустая. Подлодки или какого-то другого корабля не было. Они опоздали.

– Ну и…, – озвучил общую мысль Архип.

Уже было довольно светло, и море просматривалось на довольно большое расстояние вдаль.

– Опоздали, – буднично обронил Сизов.

Они прошлись несколько шагов. Ни следа людей.

Троица обескураженно прошлась немного, и уселась под каким-то навесом.

– Ну все, – продолжил Архип, поскольку Алексей не мог говорить, – мы не успели. Надо возвращаться, товарищ капитан-лейтенант?

Тот смотрел в одну точку.

– Только, знать бы путь. На наши позиции. Это вообще какая бухта? И вообще, откуда немцы здесь, в катакомбах?

Алексей промычал что-то в знак поддержки вопроса.

– Наверное, диверсанты какие-то. Может, ночью как-то на лодках пробрались в коммуникации. Не знаю.

– Так что с этой аппаратурой делать? Тащить обратно или утопить?

– Взорвем. Мало ли, немцы будут обследовать бухту на предмет мин и сетей, еще найдут и достанут на поверхность. Взорвем.

– А потом?

–Надо подняться на скалы, а оттуда где-то час идти до города. Ты как, Лешка, живой там? Рана не смертельная?

Алексей что-то промычал.

– До свадьбы заживет, понял. Да, надо тебя в госпиталь, мало ли что там, главное, чтоб заражения не было. Ладно, посидим пять минут и вперед, заделаемся скалолазами.

Они сели, и только Алексей прикрыл глаза, чтобы подремать хоть чуть-чуть, как раздался удивленный возглас Архипа.

– Это что такое?!

Капитан-лейтенант усмехнулся и вытерл пот на лбу.

– Это, мой юный товарищ, называется подлодка. Хотя, что я тебе рассказываю, это ты герой флота практически.

В паре сотен метров от причала из воды появился перископ и боевая рубка.

– Дождался, черт. Не сдрейфил, – продолжал улыбаться Сизов.

Через несколько минут подлодка уже подплывала к ним. Открылся люк, и оттуда выглянул радостный капитан Черный.

– А мы уже хотели уйти. Думаю, Сизов дрыхнет где-то. Нашел теплую сиську, и решил остаться в Крыму

Капитан ловко спрыгнул и они с капитан-лейтенантом крепко обнялись.

– Да где тут сиську-то сейчас найдешь. Слышал, мужики придумали недавно шутку про женщину и ведро яиц?

Капитан отмахнулся от того.

– Зная тебя, увереш, там какая-то ужасная пошлость.

Он пожал руки Архипу и Алексею.

– Тебя зацепило, что ли?

Алексей махнул рукой, мол, ничего страшного.

– Ого, вы даже ящики притащили? Будете представлены к наградам.

– Хватит тебе уже. Затаскивать внутрь?

Они потащили свои ящики, с которыми прошли такой тяжелый путь и пережили бой с немцами в тоннелях. Передавая вниз груз, Алексей, к своему огромному удивлению, увидел Зубко.

Он немного промычал, что должно обозначать приветствие старшего по званию. Тот увидел старого знакомого, торопливо кивнул и скрылся в глубинах отсеков.

Надо же, – подумал Алексей, – особисты спасаются, а остальных командование оставляют на произвол судьбы. Все логично.

– Ну что, вы с нами? Место еще есть, а в случае чего Архип нас всех спасет, – Черный улыбнулся.

– Я возвращаюсь в город. Там на херсонесской башне еще люди есть и много. Туда стекаться будут все, мое место там.

– Немцы, да, всю северную часть заняли. Все отходят на юго-запад. Ждут эвакуации.

– А она будет?

– Не знаю, – тихо произнес Черный. Кого возможно, вывозим, я вот. Начальство самолетами эвакуируют, но всех так не вывести.

– Понял. Ну что, красноармейцы, отправляетесь? На материк прибудете, там хоть будет куда отступать.

Алексей посмотрел вдаль и на секунду задумался. Вспомнил все мысли, которые передумал за все время в осаде, и с печальной улыбкой покачал головой.

Архип чуть повернулся, и произнес:

– А я всегда хотел побывать внутри этой большой башенной батареи. Мне кажется, там я еще много немцам вреда могу сделать.

Черный поник. Каждому пожал руку и спутился вниз, после чего оставшаяся троица долго смотрела, как подлодка снова исчезает в глубине.

– Ну, хоть ящики эти тяжеленные таскать не надо теперь! Пошли мужики, топать нам еще прилично.

Они долго взбирались на практически отвесные скалы, и потом шли вдоль линии моря на запад. На север и восток они старались не смотреть, да и видеть там особо было нечего, одни черный дым, в котором иногда проглядывали отблески огня.

Шли молча, да и говорить было особо не о чем.

– Самолеты, – вдруг произнес Сизов и озабоченно стал оглядывать небо.

Действительно, немецкая эскадрилья направлялась в Херсонесу, наверное, для того, чтобы отбомбиться по последнему советскому району в Крыму.

Они бросились на землю, в расчете на то, что тратить боеприпас на троих человек немецкие летчики не захотят. Все самолеты высокомерно пролетели мимо, и только последний немного снизился и дал очередь.

Сизов первым встал и отряхнулся.

– Вот скотина, а… Пошли мужики, тут скоро надо будет попетлять.

Медленно поднялся Алексей, бормоча что-то забинтованной челюстью.

Архип остался лежать.

– Вставай, Сибирь, нам тут некогда отдыхать.

Нет движения.

– Архипка, тебя, что, зацепило?!

Они подбежали к своему другу и перевернули его на спину. Тут сразу все было понятно. В это груди зияла огромная рана, будто что-то взорвалось изнутри. Самолет, который должен был по всем инструкциям не отвлекаться на малозначимые цели, все-таки принес смерть.

Сизов и Алексей стояли молча возле тела товарища. Архип. С которым они столько пережили. Который спас целую подводную лодку. Они стояли, и сердца у них отливалось кровью.

– Пойдем, Лешка, надо Архипа где-то похоронить. Такого героя нельзя оставлять врагам.

Они перенесли тело в одну из пустых траншей, где сняли оружие и завалили камнями. Потом смастерили из двух деревяшек простенький крест и отправились дальше.

– Дождь будет, Лешка, – произнес Сизов, когда они пробирались по скалам. Хоть напьемся.

Тот молчал.

Они перебрались в другую линию укреплений, где тоже никого не было. Это было довольно странным, почему они не встретили до сих пор ни одного красноармейца. То ли, они были настолько далеко в тылу, что все на передовой, или же…Про второй вариант не хотелось даже думать.

Они все взбирались по каменистым холмам и спускались вниз, пока не решили передохнуть.

Как только они спустились в очередной блиндаж, как чуть впереди слева послышался взрыв и стрельба.

– Наконец-то, – безразлично произнес Сизов, – а то я уж начал переживать.

Они выглянули и обнаружили, что в паре сотен метров цепочкой идут в их сторону немцы. Не сговариваясь, Алексей достал свой ППШ и открыл огонь по врагу, а морпех притащил откуда-то взявшееся бронебойное ружье, выстрелил наугад, желая пока пристрелять оружие.

Немцы все лезли вперед, а два героя безнадежно оборонялись.

Вот уже пошли в ход гранаты, вот Алексей отбросил свое оружие, и взял павшего товарища.

– Закончилось все, – произнес задумчиво Сизов, осматриваясь вокруг. Ладно, Лешка, ты продержись тут немного, а сбегаю, тут поблизости, вроде, должен быть небольшой склад. Несколько минут не пускай их гадов, я открою огонь сзади, а ты прибежишь ко мне. Договорились?

Алексей кивнул и морпех ринулся по окопам назад, петляя, как заяц, чтобы в него не попали.

Немцы уже были в паре десятков метров. У Алексея закончились патроны, он удивленно посмтрел на оружие и отступил от края.

Ему на глаза попалось тело немца, который лежал в какой-то яме. Интересно, – подумал Алексей, – откуда он тут? Наверное, уже раз прорвались, а потом наши их отбросили. Да, скорее всего.

От нечего делать, он подошел к телу и потрогал его носком сапога. Тело немного изменило положение, и из кармана выпал портсигар. Красивый и блестящий.

Его портсигар. Алексей бы его узнал из миллиона. Вон даже на месте та царапина, которую он оставил, когда в детстве бежал с ним, споткнулся и упал на кирпичи.

Это тот портсигар, который он оставил той девочке.

Как он оказался у этого фрица?

Алексей с какой-то обидой посмотрел на убитого врага.

Откуда ты его взял?!, – промычал с каким-то исступлением. Откуда взял?! Что ты с ней сделал?!

Алексей хотел пустить в тело короткую очередь, но вспомнил, что кончились патроны и слезы, непрошенные слезы разочарования и обиды, навернулись на его глаза.

Ему надо продержаться пару минут, всего пару минут. Так сказал Сизов, а он никогда не обманывал. Алексей присел на корточки в небольшое углубление в скале, поставил бесполезное оружие между ног и зажмурился.

На лоб ему упала холодная капля дождя. Немцы все ближе.

Несколько минут надо дождаться. Ему сказали, надо подождать. Надо дождаться. Потом бежать. Надо дождаться.

Надо дождаться.

Надо…