Текст книги "Кубит или бит, Любить или не любить. Книга 1"

Глава 3. Арифметика Любви

Мы уже отмечали тот факт, что в февральской дате «23» присутствует мужская «двойка» и женская «тройка». На мой взгляд, определенный интерес для нас может также представлять небольшое исследование, позволяющее выяснить, насколько гармоничными окажутся результаты взаимодействия двух этих «сокровенных» чисел, соответствующих нашим ключевым противоположностям, при проведении элементарных математических операций (раз уж мы начали всерьёз говорить о «живой» арифметике любви). Отметим, что для этого существуют и сугубо «гуманитарные» предпосылки, взятые из нашей обычной жизни. Разве в состоянии единства (суммы) любящих сторон не ощущается преумножение духовных богатств? Разве в период первых всепоглощающих юношеских отношений с противоположным полом на наивный вопрос «как сильно ты меня любишь?» не хотелось отвечать в максималистских «превосходных» степенях, искренне выражающих запредельно бесконечное число, имеющее величину n в степени n, где n стремится к бесконечности (n→∞)? А разве не подтверждают живой характер этой «арифметики» часто встречающимися на асфальте невинные детские надписи, типа:

«Коля + Вера = Любовь».

Попробуем вместе проверить, насколько результаты простейших математических операций с «мужскими» и «женскими» символами, образующими праздничное имя «23», согласуются со здравым смыслом и нашими предыдущими результатами.

Рассмотрим первое элементарное действие – сложение (единение сторон):

2 + 3 = 5.

Здесь полученный результат (случайно?!) отражает предельно высокую (отличную) оценку отношениям единства мужской «двойки» и женской «тройки» в рамках общепринятой у нас (в том числе в школах) пятибалльной системы оценки знаний и достижений. Обратим внимание на то, что «пятёрку» в сумме также даёт альтернативная пара «1 + 4» с «календарным» именем «14», которая по этой причине вроде бы формально имеет шансы составить конкуренцию числу «23». Но, как несложно убедиться, дата «14» не является мужской, поскольку она чётная и делимая. Более того, она не проявляет «календарного магнетизма» мужских и женских дней, оказываясь равноудаленной от ближайших месячных соседей. К тому же эта дата отражает взаимоотношения между первым месяцем январём и четвёртым месяцем апрелем, то есть ни о какой близости здесь говорить явно не приходится. Вариант «0 + 5 = 5» мы здесь даже не рассматриваем в виду отсутствия понятия «нулевой» календарный месяц. Других «пятёрочных» вариантов, как несложно убедиться, в природе просто не существует.

Возможно, здесь будет уместным один заурядный анекдот.

Приходит с плановой проверкой в школьное учебное заведение чиновник от образования. Навстречу ему попадается группа красавиц-учениц. Чиновник сразу оживает и поставленным командирским голосом бодро произносит: «Привет, отличницы!». После затянувшейся неловкой паузы следует неожиданный для него ответ: «Мы не отличницы». Пораженный столь своеобразным проявлением невинной скромности чиновник тогда уточняет своё послание: «Ну, тогда привет, хорошистки!». На это, опять же после аналогичной паузы, следует сходный по своей сути ответ: «Мы не хорошистки». После чего обескураженный чиновник упадшим голосом вопрошает: «А кто же вы тогда есть, очаровательные юные создания?!». В ответ очень уверенно и бодро произносится: «Мы, дяденька, удовлетворительницы!».

Из этого анекдота в частности, следует, что «пятибалльная» система оценки знаний в определённой мере является относительным порождением человеческих умов. Если вдуматься, то понятие «удовлетворенность» с точки зрения живой Реальности вряд ли в чём-то уступает рациональным оценкам «хорошо» и «отлично». Впрочем, не будем здесь торопиться с окончательными выводами (в своё время мы убедимся, что всё это не обязательно так). Пока лишь отметим, что удовлетворительная оценка (тройка) имеет косвенное отношение к третьему (женскому) календарному месяцу марту. Добавлю, что наша с вами планета Земля занимает третье место по планетарной удаленности от центрального Солнца – главной обуславливающей причины появления нашего календаря. Думаю, что безымянный автор этого анекдота вряд ли сам осознавал для себя символический потенциал своего заурядного творения. Именно по этой причине мы в дальнейшем к этому сюжету ещё вернёмся, чтобы удостовериться в том, что его символическое содержание является, как это не странно прозвучит, достаточно любопытным в духовной плоскости. По этому поводу у меня есть сложившееся собственное мнение, с которым я почти что согласен. Сомневаетесь? И правильно делаете!

Задумывались ли вы когда-нибудь над сущностной основой юмора и тем, например, почему психологический эффект весёлости от прослушивания нового анекдота, как правило, является одноразовым? Почему столь контрастно выражена зависимость интереса слушателя от свежести анекдота? Почему, услышав второй раз «забойный» и признанный многими анекдот, вместо естественного смеха чаще всего на человеческом лице присутствует лишь скромная улыбка, да и то разве что для приличия? А третье прослушивание того же самого – просто утомляет и раздражает. Что изменилось? Тот же самый сюжет, те же «забойные» слова. Может даже присутствовать более яркий и талантливый рассказчик, а эффект существенного падения интереса оказывается очевидным. Обыденный рациональный ум, нацеленный исключительно на информационную составляющую посланий («биты» и «байты»), очевидно, не в состоянии объяснить данный феномен, поскольку содержательная составляющая анекдота всегда оказывается инвариантной к количеству его повторений.

Сделаем попытку уловить эти «странности». Представляется, что естественная реакция человека на услышанный анекдот существенно зависит как минимум от двух принципиальных моментов: его новизны, то есть отсутствия в памяти слушателя информации об этом анекдоте (1), и сюжетной интриги, то есть степени неожиданности сопутствующего анекдоту психологического контекста (обычно непрогнозируемого скачка сюжетной линии (2)). Если анекдот является известным, то ни о какой неожиданности здесь, очевидно, не может быть и речи. Принципиальным моментом в этом вопросе является то, что координирующий центр человеческого ума в виде нашего «Я», почти всегда неосознанно находится в состоянии прогнозирования поступающей извне информации. В этом проявляется его скрытая от нас подсознательная и в общем случае полезная для человека функция, направленная на обеспечение безопасности личности от внешних угроз, заложенная ходом эволюции человеческого вида. Таким вот образом функционирует в режиме ожидания новых событий, поступающих извне, наше эго. И тут вдруг следует неожиданный для «Я» сюжетный поворот, приводящий к разрыву естественного текущего прогноза. До этого момента, например, «Я» прогнозировало нечто очень серьёзное и благопристойное в соответствии с сюжетной линией услышанного, руководствуясь психологическим опытом прошлого, и тут вдруг следует резкий непрогнозируемый скачок, например, падение в противоположную крайность, положим, в сексуальную плоскость на грани приличия. На какое-то мгновение этот иллюзорный «хозяин ума» оказывается в состоянии замешательства и шока, порождённого фактором неожиданности (находится в состоянии «хедэва» (санскрит)). Совершенно непонятно для него как на всё это реагировать – то ли смеяться, то ли плакать, то ли бежать. Этого ещё никогда не было в арсеналах его психологически окрашенной памяти, на которую опирается этот хозяин ума, дирижёр нашего поведения в относительной (двойственной) реальности. Психологическое поле известного и понятного для этого великого манипулятора человеческим прошлым заключено исключительно в имеющемся архиве накопленных психологических оценок реагирования на ранее встречавшиеся или услышанные от других жизненные ситуации. «Я», встречаясь с проявлениями реальности настоящего, ищет опору исключительно в арсенале оценок из опыта прошлого. Эти оценки в общем случае являются относительными и для разных людей могут сильно отличаться между собой, даже если их причинами были одни и те же исходные ситуации. «Я» функционирует подобно компьютерному автомату. От технического устройства его отличает лишь выраженная психологическая окраска содержимого памяти и в общем случае меньшее быстродействие при функционировании в рамках формализованной рациональной деятельности. Если его накануне кто-то сильно обидел, а затем обидчик вдруг по каким-то причинам, поняв свою неправоту, решился прийти и покаяться, то первоначальная реакция «Я» на эту новую (живую) ситуацию будет легко предсказуемой и подобной роботу, то есть обусловленной исключительно днём вчерашним. Разве человеческая память – это не есть день вчерашний? «Я» не имеет потенциала присутствовать в реальности настоящего. Поэтому подавляющее большинство людей, естественным образом принявших на вооружение этот привычный для себя способ ментального существования, при общении с другими слышат больше «себя», а не то, что им пытаются сказать. Они слушают, но не слышат, смотрят, но не видят, говоря языком Христа, они «не ведают, что творят». Они как будто живут в своих иллюзорных относительных «снах», никогда в точности не совпадающих с реальностью настоящего, живым дыханием Существования. Это принципиально важно понять. Именно поэтому моральные принципы, принадлежащие разным культурам, могут сильно разниться между собой. Где-то иметь три жены естественно, а где-то это уже относится к явлениям аморальным. Для кого-то один человек – друг, а для другого – заклятый враг. В определенный исторический период Гитлер в воображении большинства немцев казался почти богом, хотя для представителей многих других народов являлся воплощением дьявола. Например, несложно убедиться в том, что понятие «стыд» сильно обусловлено многими относительными факторами: возрастом, культурой, религиозной средой, а также окружением. Однако понятие «совесть» уже имеет более обширный и приближенный к Абсолюту контекст, что позволяет ему порою подняться над национальными и культурными различиями. Понятие «стыд», а также общеизвестные принципы двойственной морали оказываются вполне доступными для обыденного «Я», поскольку обычно закладываются в память индивидуума домашним воспитанием, культурой, образованием и т. п. Что касается постижения во всей своей полноте понятия «совесть», то тут всё оказывается гораздо более сложным и выходящим за пределы временных рамок и по этой причине почти не поддающимся концептуализации и запоминанию. В юном возрасте, например, часто бывает непреодолимо стыдно даже реализовать на практике скромный и обоюдно желанный поцелуй кое-кого в щёчку. Напротив, в зрелом возрасте в романтических отношениях часто бывает постыдным уклониться от экстремальной деликатной близости сторон, когда это, например, может быть отнесено к категории «динамизма» или истолковано как невыполнение «супружеского долга». Но вот сознательные попытки уклонения от предоставленных Жизнью возможностей постижения чистых аспектов собственной Души должны, похоже, всегда принадлежать к категории Бессовестно человеку сознательным образом препятствовать постижению Истины о своей глубинной Природе. Иными словами, в любых ситуациях сознательный выбор бездуховной позиции, на мой взгляд, должен истолковываться именно подобным образом.

Представляется, что основной функцией реагирующего «Я» при встрече живого настоящего с обусловленным прошлым является наведение должного психологического порядка (моста). А у моста, как известно, должно присутствовать как минимум две точки опоры. Обратите внимание на то, что речь здесь идёт о понятиях «встреча» и «близость», которые являются ключевыми объектами нашего рассмотрения. Мы нередко сталкиваемся с примерами, когда экстремальная «близость» оказывается глубинно связанной с творчеством, например, имеющим отношение к рождению ребёнка или рождению некоей свежей истины. Поэтому явно неподдельный интерес представляет вопрос: как же реально будет вести себя наше консервативное по своей природе «Я» в контексте свежего анекдота или яркого фрагмента талантливой театральной драматургии. Иными словами, что в случае анекдота порождает встреча известного прошлого со свежестью настоящего? Неужели здесь момент «близости» выдаст некий (нетворческий) результат, представляющий собой просто новую компиляцию из фрагментарных кусков известного («мёртвого») прошлого? Ведь известно, что рациональное координирующее «Я» (не его истинная природа!) не принадлежит сфере Абсолюта и имеет преходящую природу двойственного характера. «Я» прогнозирует будущее, как проекцию из записанного в памяти прошлого и по-другому просто не умеет встречать настоящее. Если мы постараемся быть бдительными, то возможно сумеем даже заметить, что при встрече с новой неожиданной психологической ситуацией этот шокированный неизвестностью хозяин ума, не зная, что ему следует предпринять, всегда на какое-то время стыдливо отступает в сторону. Он в подобных ситуациях смущается, как благочестивая невеста перед первой брачной ночью. А если нет «Я», то, что же тогда остаётся? Что-то ведь должно остаться. Воспринимая свежий анекдот, мы же не находимся в бессознательном состоянии обморока, комы, ночного или гипнотического сна, а напротив, остро и живо ощущаем себя присутствующими «здесь и сейчас» (то есть предельно внимательными и бдительными). В моменты исчезновения хозяйского статуса нашего «Я» странным образом исчезают все привычные для нашего ума рациональные опоры, расчищая место для встречи со свежестью сокровенного Неизвестного. При подобном «распятии» нашего эго непостижимым образом «воскрешается» живая Истина во временном поле «здесь и сейчас» без шлейфа психологической обусловленности прошлым (не этот ли момент является символическим апофеозом жертвенности Христа на Голгофе?). На небе были плотные «облака» привычной эго-обусловленности ума, заслоняющие свет живительного «Солнца» (Истины) и вдруг в них на мгновенье образовался живительный просвет – некий просветляющий разрыв. Хотя и нет полноценного сияния этого Светила во всём своём великолепии, но тем не менее наблюдается заметное просветление окружающего пространства. Разве в такие сокровенные моменты не наступает блаженное и отчасти просветленное состояние Ума, которое является потрясающе заразительным, быстро распространяясь на всех присутствующих в театральном зале? Представляется, что упомянутый эффект заразительности единым радостным порывом (напоминающий мгновенную запредельную «эпидемию» массового характера) здесь определяется наличием глубинного единства и изначального равенства исконной божественной природы всех присутствующих в зале зрителей, также как и всего живого во Вселенной. Просто остальные обитатели бесконечного Космоса (чувствующие существа), обладающие подобным глубинным потенциалом, в данный момент не находятся в озаряющем очаровании такой «паузы» или же, подобно животному измерению, пока ещё не доросли до уровня реализации такой возможности. Руководство ситуацией в зале в такие святые мгновенья неожиданно берёт в свои руки некий непостижимый для концептуального ума Дирижёр, поднявшийся над зрительской аудиторией. Поскольку «Я» в такие моменты отсутствует, то некому привычными рациональными мерками определить этого (непостижимого) нового Хозяина и перевести данную ситуацию в ограниченные слова человеческого языка. Некому концептуальным образом записать (вместить) это невыразимое блаженство в ограниченную человеческую память, являющуюся опорой для нашего «эго». Именно поэтому подобный светоносный и радостный момент в принципе непереводим на человеческий язык. Вот она разгадка мудрого послания о том, что всё действительно святое («не от мира сего») находится за пределами мыслей и слов, имеющих двойственное происхождение. В такие сакральные моменты место анализирующего ума занимают проблески его ничем не запятнанной недвойственной осознающей природы из светоносного измерения Любви-Мудрости, относящиеся к сфере безначального Абсолюта.

В такие мгновения наступает наполненная непередаваемым блаженством и непостижимая для обыденного ума пауза, которые умеют виртуозно генерировать гениальные артисты, создавая должный уровень психологического напряжения соответствующего контекста. Они на уровне интуиции прекрасно осознают магическую силу подобных пауз, представляющих собою голос Безмолвия из невыразимой Вечности. Разве всё это может понять ограниченный концептуальный ум, для которого такая пауза является обычным пустым интервалом в показаниях часового хронометра с отсутствием какой-либо информации (битов, байтов), а любовный поцелуй – передачу болезнетворных микробов. В том-то всё и дело, что в такие мгновенья понятие «время» растворяется в небытие, освобождая место для Присутствия Любови – Мудрости (счастливые действительно часов не наблюдают). Не зря же говорится, что «слово – серебро, а молчание – золото!». Воистину такая божественная Пауза представляет собою пример безусловного знака Согласия с непостижимым запредельным Бытием, тем самым, подтверждая справедливость высказывания, что «молчание – знак согласия».

Подобная ситуация на языке Космоса отчасти напоминает ту, которая, как утверждают физики, должна когда-то произойти с нашей пульсирующей (циклически расширяющейся – сжимающейся) Вселенной, когда она через многие миллионы лет при очередном сжатии исчезнет в некоей непостижимой (сингулярной) точке небытия. Где вы тогда сможете найти атомы, молекулы, кванты света, планету Земля, Солнце, Звезды, время… Для относительной реальности и понятия «время» не останется ни малейшей зацепки. (Всё это будет представлять собою тотальное космическое «распятие» всего относительного во имя познания некоей глубинной и запредельной для привычного двойственного понимания Истины…)

Мы с вами затронули здесь аспекты человеческого Ума в мгновенья его соприкосновение с Живым настоящим, таким, какое оно есть в состоянии ничем незапятнанного озарения. Именно ради таких «пустых» мгновений неосознанно для себя люди, сами того не ведая, платят деньги и ходят в концертные залы и театры. Именно эта самая пауза (священная пустота, свободная от «Я») является кульминацией всех видов настоящего искусства. Вот он, главный секрет творческого или театрального деяния.

Профессионализм выдающихся авторов и артистов, похоже, заключается в умении создать достойный психологический контекст, обеспечивающий порождение подобной Паузы, являющейся творческим апофеозом их профессии. Мгновенья проблеска Истины (например, в рамках талантливой драматургии театрального спектакля) удивительным образом порождают ощущение восхитительного последействия (послевкусия), сопровождаемого необъяснимой лёгкостью и внутренней чистотой. В этом светлом состоянии отсутствует желание кого-либо критиковать, осуждать, завидовать, соревноваться. Ощущается непередаваемое чувство насыщенности чем-то действительно близким сердцу и по-настоящему родным. (Где вы здесь можете найти место для мотивирующих причин соревновательного характера, если даже сама Душа начинает безмолвно петь величественный Гимн запредельной Виктории?) Некоторое время не хочется говорить и размышлять даже о «великом» и «прекрасном». Всё это надуманное и обусловленное прошлым «величие» странным образом начинает меркнуть в своей собственной ничтожности. Ощущается естественная потребность наслаждения этим «святым» пронзительным молчанием в его ничем незапятнанной невинной чистоте и свежести. Подобно маленькой вспышке света от обыкновенной спички, разрушающей многовековую тьму в подземных казематах какого-либо средневекового замка, запредельный свет Любви-Мудрости в подобные благостные минуты непостижимым образом мгновенно разрушает относительный мрак всех глубоко укоренившихся стереотипов наших умов. (Сходную мысль отражает известная песня тибетского мистика Тилопы, являющегося одним из основоположников духовной традиции «Махамудры».) Наша исконная природа какое-то время будет препятствовать возвращению этого самого «Я» (иллюзорного хозяина Ума), основного разрушителя истинных посланий из измерения «не от мира сего». Но, увы, всему своё время. Этот привычный хозяин ума, в конце концов опомнившись, берёт в свои руки привычные бразды правления и продолжает поддерживать вращение колеса так называемой «сансары», то есть двигаться в относительном измерении по хорошо наезженной колее. Необходимым условием близости человека к своей глубинной Природе, как говорят Учителя Мудрости, является освобождение человеческих умов от хозяйственного статуса субъективных «Я», являющихся полезным инструментом исключительно только в сфере преходящей относительной реальности, которая с точки зрения Абсолюта подобна сновиденью.

Известно немало отличающихся между собой способов временного избавления Умов от глубоко укоренившихся привычек цепляния за разделяющую «самость» (кульминация человеческой любви, созерцательная (равностная) медитация, результат длительной молитвы, виртуозное театральное деяние, гениальный фрагмент музыкального шедевра и т. д.). Добавим к этому, что необходимое условие вовсе не обязательно является достаточным, имея в виду то, что полноценное и окончательное (необратимое) пробуждение индивидуумов от «снов» относительной реальности вряд ли осуществимо без участия реализованного духовного Наставника (Мастера), а также наличия должного уровня духовной чистоты и зрелости.

Когда в памяти ума хранятся стабильные во времени знания, например, математические, то остаётся гораздо меньше места для проявления иллюзорных качеств. Что можно психологически окрашивать при заучивании, например, таблицы умножения? В сугубо рациональных случаях наши «Я», как правило, являются очень полезными и эффективными инструментами. Для всех образованных людей «дважды два» всегда будет означать «четыре», хотя, как когда-то отметил один мудрый наставник, ребёнок вполне может с этим и не согласиться, неожиданно выдавая свой собственный (свежий) результат – «двадцать два». И в чем-то он будет по-своему прав в этой своей трогательной невинности, опираясь на более свежее и живое восприятие феноменов Бытия. В сугубо рациональных контекстах люди однозначно понимают друг друга, а компьютеры имеют реальный и осязаемый полезный потенциал. Там, где целостная Жизнь находится в латентном состоянии, реально начинают эффективно работать законы теории вероятностей, имеющие, отношение к подбрасыванию «мёртвой» монетки, и, бесспорно, корректными являются известные теоремы Бернулли, Чебышева и многих других основоположников этой теории. В «мёртвой» материальности случайность действительно является на все 100 % случайностью. У монеток отсутствует свобода собственного волеизъявления. Однако даже здесь из вроде бы кажущегося стопроцентного хаоса, как правило, всегда рождается строгий порядок.

Бросаем, сильно подкручивая, симметричную монетку. Никто заранее не сможет предсказать, на какую сторону она упадет при каждом очередном подбрасывании. Полнейшая неизвестность. Проводим серию подобных экспериментов с фиксацией результатов. В результате мы сможем констатировать, что при значительном количестве таких подбрасываний неизменно будет наблюдаться одна и та же устойчивая картина (истина): общее число падений монеты на каждую из двух сторон будет приблизительно одинаковым. Чем больше будет количество таких подбрасываний в каждой из экспериментальных серий, тем меньше будет в среднем отклонение результирующих исходов от 50 %. Таким образом, даже в «мёртвой» рациональности присутствуют божественные качества высшей справедливости и «социального» равенства (в симметричной монете сам Бог велел «каждой сестре выдать по серьге»). И чем это не рождающийся из хаоса хоть и «грубый», но всё же порядок! (В данном случае мы наблюдаем простейший пример перехода «случайного» количества в корректное детерминированное качество.)

Ну, а что будет представлять собою случайность в контексте Живого измерения? А это уже существенно более серьёзный и сложный вопрос. Представляется, что здесь она уже будет представлять собою ту самую случайность, в которой явно просматривается одухотворенность этого слова светоносной компонентой «луч». Многие духовные традиции утверждают, что она будет представлять собой результат причинно-следственного созревания во времени прошлых деяний наших «Я», то есть тайных «зёрен-следов» из прошлого, находящихся в тайниках запредельной информационной Памяти (санскрит – «алая»). А если это действительно так, то, наше настоящее оказывается серьёзно обусловленным минувшим прошлым, а мы в своей повседневной деятельности, сами того не подозревая, представляем собой не столько творческих личностей со свободной волей (как это нам кажется), сколько полуживых сильно обусловленных роботов-автоматов.

Ну а что будет происходить в ситуации, когда, например, анекдот реально является новым, но в нём отсутствует талантливый контекст, обеспечивающий необходимую крутизну перехода сюжетной линии в непрогнозируемую для «Я» плоскость? А вот тут, похоже, ситуация будет сильно зависеть от потенциала конкретных слушателей. Одни из них умудрятся спрогнозировать новый сюжетный поворот и по этой причине лишатся возможности очутиться в естественной мерности блаженных мгновений. Скорее всего, они отметят для себя, что происходящее относится к сфере «солдатского» юмора. (Не исключено, что их каким-то образом заразит бурная реакция «смеха» остальной аудитории, но это уже другая история.) Для кого-то анекдот сработает по своему назначению примитивно-невинным образом, поскольку для генерации смеха им просто достаточно вдохновенно и в нужный момент показать «пальчик». А вот у кого-то чувство юмора отсутствует в принципе. Последняя категория, на мой взгляд наиболее несчастных, людей оказывается лишённой умения расставаться с хозяйственным статусом своего «Я», которое, похоже, пустило в подсознательные казематы их умов слишком глубокие корни обусловленности. Можно предположить, что для таких «серьёзных» людей в принципе будут недоступны высоты человеческой Любви, не имеющей ничего общего с «мёртвым» прошлым. Эта категория духовно «замороженных» людей, несомненно, может обладать достаточно развитым рациональным мышлением и высоким научным или политическим статусом, иметь брутальную внешность и нормальную сексуальность. Её представители реально могут верить в надуманного Бога, ходить в церковь, жертвовать в пользу монастырей часть своих денег. У них, конечно, будут иметься собственные эталоны красоты и критерии моды. Этой разновидности людей присуща выраженная (так не любимая В.Высоцким) «сытая уверенность», а также фактор гипертрофированной зачарованности собственными мнениями, с которыми такие субъекты, конечно же, всегда будут согласны. Вот только остаётся отрытым вопрос, смогут ли они когда-нибудь осчастливить самих себя, не говоря уже о том, чтобы осчастливить своё окружение. Смогут ли они вообще сохранить нашу Планету для жизни своих правнуков, поскольку, их «мертвящее» влияние в современном мире, к сожалению, имеет тенденцию серьёзного доминирования, втягивая в сети безжизненной рациональности всё большее число невинных жертв. Эти «блудные сыны», похоже, в своих заумных бодрствующих «сновидениях» почти окончательно забыли о том, что их возврата так ждёт всегда любящий их «Отец».

Мы с вами незаметно прояснили для себя одну немаловажную деталь, связанную с тем, что понятия «новое» и «свежее» с очевидностью не являются синонимами. Например, деликатная близость двух новых тел вовсе не является гарантом постижения высот Любви (с потерей собственного «Я»), если этому не сопутствует близость внутренняя, когда навстречу друг другу естественным образом раскрываются души и сердца. Очевидно, что вне зависимости от присутствия новизны любые насильственные действия, внешне напоминающие любовные, всегда будут являться не только противоестественными, но и бессовестными по своей сути, независимо от их публичной оценки в рамках любой относительной морали. Абсолютная Истина не зависит от мнений относительных контекстов. И, наоборот, независимо от относительной морали, чистые и свободные от эгоистичных контекстов взаимоотношения Любви (с большой буквы), вряд ли могут быть бессовестными (например, отношения между Ромео и Джульеттой в известной трагедии Шекспира). На мой взгляд, свежее вполне можно определить, как «душу» нового. А это означает, что «новое» вполне может быть и «бездушным». В искусстве мы нередко встречаемся с многообразием новых форм самовыражения, поскольку идея модернизма и реформаторства во все времена является достаточно популярной. Только вот непонятно, какой процент от всей этой новизны в состоянии так затронуть людские души, чтобы реально «шокировать» человеческие «Я». В конечном счёте, именно последнее обстоятельство, похоже, является подлинным критерием истинного мастерства. Становится очевидным, что «новое» является всего лишь необходимым, но вовсе не обязательно достаточным условием для получения свежего творческого результата. Чем более свободным от «Я» будет творческий процесс, тем более свежим и приближенным к Истине сможет оказаться творческий продукт. Данная формулировка является, на мой взгляд, предельно простой и максимально исчерпывающей, претендуя на роль критерия оценки подлинных творческих результатов.

Но продолжим нашу арифметику «любви». Давайте, далее проверим операцию возведения в степень:

2³ = 8.

Очевидно, что здесь мы получаем на выходе очень значимый и желанный для себя результат, отражающий апофеоз человеческой «Любви». Здесь «восьмёрка», представляет собою «имя» женской праздничной даты «8 марта». Чего можно большего ожидать от этого действия в рассматриваемом нами контексте! Отметим, что других альтернативных целочисленных вариантов возведения в степень «календарных» дат, позволяющих в итоге получить «восьмёрку», не существует в принципе.

Пусть следующим простейшим арифметическим действием у нас окажется умножение:

Про подобное умножение было уже сказано немало слов. Как уже отмечалось, оба приведенных здесь результата выделяются своей «мистической» глубиной. К этому остаётся только добавить, что благую весть о тотальном характере безусловной божественной Любви одним из первых принес в массовое сознание Иисус Христос. Отметим, что «кульминационный» возраст Христа, как известно, составляет две тройки (33 года). Данная величина, как мы видим, неплохо вписывается в сущность его учения о всеобъемлющем характере божественной Любви, одновременно отражая трагический (демонический) аспект его Распятия. Попытайтесь уловить во всём этом присутствие тонкой гармонии. Попробуйте при этом максимально освободиться от влияния закоренелых стереотипов своих умов и услышать «шёпот» Безмолвия из безмерных глубин измерения Любви-Мудрости. Постарайтесь максимально погрузиться в измерение посланий запредельной (недвойственной) Слабости, перед которой почтительно склоняет голову любая двойственная Сила.