Текст книги "Политические тайны Второй мировой"

Хорошо владея информацией о способах разгрома фашистской Германией армий Польши и Франции и опираясь на собственный опыт разгрома японских сил на Халхин-Голе, Жуков обратил внимание членов Политбюро и правительства на недопустимо низкую оснащенность советских ВВС новыми самолетами, без которых немыслима была победа на земле. Старые типы самолетов не годились для войны, но авиационные заводы продолжали их производить, что заставляло порой Сталина выходить из себя и требовать от наркома авиапромышленности А Шахурину «Прекратите выпускать старые самолеты!». Жуков затронул и такую больную тему, как слабое, а практически совершенно недостаточное количество в стрелковых дивизиях средств противотанковой артиллерии, без чего невозможно было вести борьбу с танками. Наша военная доктрина предвоенных лет, как известно, основывалась на наступательных действиях, с перенесением вооруженной борьбы на территорию противника. Поэтому имела заметную тенденцию «гаубизация» артиллерии за счет сокращения производства пушек. Уже в первые недели войны, когда в боях выявилась острая потребность в 76-мм пушках, их производство было восстановлено в рекордно короткие сроки[338]338
  Военная мысль, № 3,1965, с. 56.


[Закрыть]. Особое внимание начальник Генштаба обратил на недостатки, связанные с управлением войсками и слабую обеспеченность штабов средствами связи. В качестве позитивного момента было отмечено, что на несколько лет созданы стратегические запасы горюче-смазочных материалов, продовольствия и обмундирования, но это была больше заслуга гражданских министерств и ведомств, от которых Сталин неустанно требовал готовить резервы.

Жуков вскрыл самые злободневные проблемы армии и по другим родам войск и специальных войск, и особенно по нехватке боеприпасов для всех видов вооружений, что вызвало крайнюю обеспокоенность членов Политбюро. В. Молотов, нарком иностранных дел, занимавший до 6 мая 1941 года в течение 11 лет пост Председателя СНК СССР, почувствовав себя ущемленным, с металлом в голосе спросил докладчика: «Почему Генеральный штаб долго мирился с такими большими недостатками в подготовке обороны страны?» В зале повисла зловещая тишина. Ее разрядил Сталин, который сказал, что «Жуков возглавляет Генеральный штаб всего несколько месяцев, а потому не может отвечать за оставленное ему наследство»[339]339
  В. Дайнес. 1941 год победы. М., 2009, с. 31.


[Закрыть]. На этом заседании были приняты ряд ключевых решений по укреплению обороны страны и совершенствованию организационно-штатной структуры советских вооруженных сил. Как председатель Совнаркома СССР Сталин тут же утвердил решение о призыве в советские вооруженные силы из запаса около 800 тыс. человек для пополнения приграничных округов, передислокации в европейскую часть пяти общевойсковых армий из внутренних округов, и в качестве предупредительной меры был принят «мобилизационный план» по боеприпасам на вторую половину 1941 года и на 1942 год, рассчитанный на военную перестройку всей промышленности на случай войны. Этот мобилизационный план содержал программу перестройки промышленности и особенно машиностроения в случае нападения на нашу страну фашистских агрессоров[340]340
  Н. Вознесенский. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М., 1947, с. 78.


[Закрыть]. Призвав 793,5 тыс. военнообязанных из запаса, Генеральный штаб укомплектовал до полного штата военного времени 21 дивизию приграничных округов, а также значительно пополнил другие соединения, части артиллерии, войск ПВО и укрепленных районов[341]341
  50 лет Вооруженных сил СССР. М, 1968, с. 250.


[Закрыть]. К 1 июня численность вооруженных сил Красной Армии возросла до 5 млн. человек.[342]342
  Военная мысль, № 6. М., 1971, с. 24.


[Закрыть]

Через несколько дней начальник Генерального штаба, отслеживая ход выполнения правительственных распоряжений, принятых на основе его доклада, снова оказался на приеме у Сталина, где он рискнул доложить подготовленный им лично план по нанесению превентивного удара по изготовившимся к нападению немецко-фашистским войскам, если это сочтет нужным сделать правительство. На такой шаг мог решиться только Жуков, никогда и никому не уступавший первенства в военном противоборстве, если он в нем участвовал. В нем, в этом плане, был весь Жуков, не боявшийся никаких рисков и предлагавший упредить немцев в нанесении первого удара. На плане были показаны все немецко-фашистские войска, дислоцируемые в Восточной Пруссии, Польше и Румынии и их возможное направление действий при нападении на Советский Союз. Сталин очень внимательно и долго рассматривал этот план и, доверительно посмотрев на начальника Генерального штаба, сказал ему: «В принципе план интересен, но нам он не подходит. В мгновение ока на сторону Германии перекинется Англия, а вслед за ней и Соединенные Штаты Америки. На Востоке нам не избежать будет столкновения с Японией. В такой обстановке нам придется воевать со всем миром».

Готовясь к войне с Германией, Советское правительство все время пыталось наладить политические и экономические отношения с Англией, но Лондон по-прежнему делал вид обиженного и недовольного заключением Советско-германского договора о ненападении, но в то же время считал возможным пойти на сотрудничество с Советским Союзом, если Гитлер будет угрожать высадкой немецких войск на Британских островах. После того, как эта угроза отпала, в Лондоне с особым пристрастием следили за подготовкой нападения фашистской Германии на Советский Союз и чуть ли не одобрил этот шаг Гитлера, но потом, все взвесив, задумался о собственной судьбе, и как она могла для них сложиться в будущем, если СССР потерпит поражение. Весной 1941 г., когда уже шла концентрация германских войск на границах СССР и дело шло к неизбежному нападению, в английском правительстве наблюдалось сильнейшее беспокойство, так как там не могли разрешить трудный для всех вопрос: если немцы предъявят Советскому Союзу свои требования, то как СССР будет реагировать: примет эти требования, полностью капитулирует перед Германией и превратится в его союзника, или же будет воевать за свою свободу и независимость? Английские правящие круги до этого четверть века распространяли об СССР всякие небылицы и теперь оказались жертвами своей пропаганды. А сейчас судьба Англии всецело зависела от судьбы Советского Союза. Поэтому уже к весне 1941 г. английское правительство было твердо убеждено, что его интересам отвечало бы, чтобы Советский Союз оказал сопротивление Германии как случае дипломатического нажима и шантажа, так и военного нападения. Поощрение СССР к этому, временами переходившее в прямое провоцирование его на обострение отношений с Германией с целью вызвать советско-германское столкновение, характерно для политики Англии весной 1941 г.

3 апреля Черчилль на основании сведений, добытых министерством иностранных дел и военной разведкой, направил главе Советского правительства послание, в котором предупреждал о возможности нападения Германии на СССР и сообщал некоторые важные сведения, подтверждавших такое развитие событий. По поводу этого послания посол Англии в Советском Союзе Криппс сообщал в Лондон о своих опасениях, что оно может быть истолковано Советским правительством «как попытка с нашей стороны вызвать беспокойство в отношениях между Россией и Германией».[343]343
  Вопросы истории, № 12, 1963, с. 66


[Закрыть]

Однако, высказав это суждение, Криппс сам стал действовать вразрез с ним. В ночь с 12 на 13 апреля он направил заместителю иностранных дел СССР письмо, в котором заявил, что «если Советское правительство не примет немедленно решения о сотрудничестве со странами, еще сопротивляющимися державам Оси на Балканах, русские потеряют последний шанс защищать свои границы вместе с другими»[344]344
  Там же, № 12, 1962, с. 67.


[Закрыть]. Это обращение, по существу, представляло собой предложение Советскому Союзу немедленно разорвать пакт о ненападении с Германией и выступить против нее. Этот сигнал был рассмотрен в Советском правительстве, и он был оставлен без последствий – ведь оно не могло пойти к подталкиванию войны или к ее развязыванию, и искало пути, чтобы ее всячески отодвинуть на более поздний срок Показательно, что 22 апреля сам Черчилль комментировал одну из телеграмм Криппса по этому поводу следующим образом: «Советское правительство прекрасно знает о грозящей ему опасности, а также о том, что мы нуждаемся в его помощи»[345]345
  Там же, № 12, 1963, с. 67.


[Закрыть]. Именно осознание английским правительством того факта, что оно крайне нуждается в помощи Советского Союза, определило его позицию в одном из самых таинственных и до сих пор еще не во всех деталях разгаданных событий Второй мировой войны.

А нарастание угрозы войны ощущалась все острее. В конце апреля Германия стала часто отказывать в приеме советских поездов на станцию Тересполь (напротив Бреста) и они целыми сутками простаивали у границы и этому произволу немецкие власти не давали никакого объяснения. Такие факты имели место 24, 26, 28, 29 апреля, 5 и 15 мая и советская разведка вскоре донесла в Москву, что истинная причина срыва пассажирских и грузовых перевозок из Германии в СССР и обратно состояла в том, что в это время в сопредельные с советской границей районы перебрасывались крупные военные силы, участвовавшие в нападении на Югославию и Грецию.[346]346
  А.М. Чугунов. Граница накануне войны. М., 1985. с. 122.


[Закрыть]

Внезапности войны, о которой не уставал предупреждать Сталин, народный комиссар обороны маршал Тимошенко и его заместители не придали должного значения; они оставались привержены один раз избранному методу – отразить возможное вторжение войск противника с помощью контрнаступательных операций и этому способу ведения боевых действий учили войска, не опробывая другие. Командующие и штабы приграничных и внутренних округов весной 1941 года, как и все предыдущие годы, отрабатывали на учениях не оборонительные операции, а наступательные, с выходом войск на реку Висла[347]347
  ЦАМО РФ. Ф.28, 0.11627, д. 162, л. 1 – 10.


[Закрыть]. В указаниях НКО СССР (в директиве № 503138оп «О задачах оперативной подготовки высшего командного состава и штабов на 1941 год) требовалось к 1 июля закончить изучение и отработку фронтовых и армейских операций, а к 1 ноября – оборонительных операций[348]348
  Там же, д. 15, л. 36.


[Закрыть]. В силу таких указаний все приграничные округа учились не обороняться, а проводить контрнаступательные операции, и чтобы сократить время для нанесения таких контрударов в приграничных округах большая часть сухопутных сил и авиации, с согласия наркомата обороны, располагались как можно ближе к государственной границе. Военное руководство рассчитывало дивизиями первого эшелона, дислоцированных непосредственно у государственной границы, отразить удар врага любой силы, а вводом в сражение приграничных механизированных корпусов, а вслед за ними и фронтовых резервов отбросить противника к границе, а в последующем перенести боевые действия на территорию противника.

В Наркомате обороны внимательно отслеживали войну Италии и фашистской Германии с Грецией и Югославией, и когда она закончилась – пристально следили за начавшейся переброской германских войск в Польшу, Австрию, Венгрию и Румынию. Перебрасываемые в эти страны немецкие дивизии и корпуса располагались на удалении 150—300 километров от советской границы с таким расчетом, чтобы пехотные за трое, а танковые дивизии за сутки до начала войны могли сосредоточиться для нападения на Советский Союз. Величайшая скрытность, обман и дезинформация окружали все мероприятия, связанные с переброской фашистских войск с Балкан к границам Советского Союза. В подготовку к войне с Советской Россией были посвящены лишь фашистские заправилы во главе с Гитлером; германскому народу и армии изо в день внушалась опасность нападения англичан и русских и от них неизменно требовалось самоотверженное отношение к труду и наивысшая готовность к отражению нападения ненавистных врагов. В воюющей стране это было делать несложно.

Совсем иная обстановка складывалась в Советской России. Она демонстрировала всему миру созидательный труд, стремление к миру и все свои приготовления к отражению возможной агрессии русские должны были тщательно координировать с целями своей внешней и внутренней политики. Успешно выполнялись планы третьей пятилетки. Она смогла продолжаться только три с половиной года – война оборвала ее созидательный ритм. Но за это время были введены в строй 3000 новых заводов, шахт и других предприятий, то есть, примерно вдвое больше, чем за всю первую пятилетку. В строительном секторе за 3,5 года было построено жилых домов общей площадью 42 млн. кв. м, столько же, сколько было сдано за все годы второй пятилетки. За это же время было построено 5325 школ, детских садов на 98,4 тыс. мест, больниц на 27,7 тыс. коек.[349]349
  С.З.Гинзбург. О прошлом для будущего. Μ., Γ986, с. 237.


[Закрыть]

Безоговорочно выполняя все торговые обязательства, Сталин умудрился перед войной закупить у германских ВВС ее новейшие боевые самолеты и Гитлер, давший личное разрешение на их покупку, считал это верхом политической прозорливости и обмана русских при явной подготовке вермахта к войне. Однако он просчитался. Сталин, готовясь к войне, вместе с конструкторами, успел перенять конструкторскую новизну германских боевых самолетов и их вооружения, и своевременно внедрить в свою авиапромышленность.

В начале июня германские оккупационные власти в Польше издали распоряжение о подготовке населения приграничных районов и вспомогательных служб к войне. А 15 июня последовал приказ – всем жителям пограничных сел до 4 часов 18 июня эвакуироваться от границы в тыл до трех километров, а на некоторых участках жители отселялись до двадцати километров в глубь польской территории[350]350
  Пограничные войска СССР. 1939—1941 гг.: Сб. документов. М, 1970, с. 385.


[Закрыть].15 июня главное командование гитлеровского военно-морского флота отдало приказ уничтожать советские подводные лодки при их появлении к югу от линии Мемель – южная оконечность острова Эланд. Для маскировки действительных причин возможного потопления или повреждения советских подводных лодок, гитлеровское командование заранее решило в таких случаях заявлять, что его корабли считали себя «имеющими дело с англичанами»[351]351
  Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. T.2. Μ., 1954, с. 237—238.


[Закрыть]. Еще до начала войны немецкие подводные лодки военно-морской группы «Север» были развернуты на вероятных курсах движения наших кораблей и судов, разведывали их режим плавания, вели наблюдение за узлами морских сообщений, выходами из военно-морских баз. Советские корабли обнаруживали их, так своевременно была замечена постановка немецким и финским флотом минных заграждений в акваториях Балтийского моря, сопрягаемых с советскими базами и гаванями[352]352
  Военная мысль, № 2, 1959, с. 56.


[Закрыть]. В период с 16 по 20 июня немцы установили минные заграждения между Мемелем и южной оконечностью острова Эланд. Кроме того, минные заграждения были установлены на подходах к портам и базам Мемель, Кольберг, Таллин, Либава и Виндава. Шведское военно-морское командование в это же время, совместно с финским, преградило минами вход в Ботнический залив.[353]353
  ЦВМАРФ. Ф.103, ОП.0385, Д.94, л. 11, 12.


[Закрыть]

Первыми, кто замечал начало враждебных действий со стороны германского командования, были пограничники и в начале июня все подразделения пограничных войск западных округов были приведены в повышенную боевую готовность, а заставы усилены за счет маневренных групп и тыловых подразделений. 16 июня пограничные отряды получили распоряжение: с возникновением военных действий перейти в подчинение командования Красной Армии. 20 июня были отданы приказы об усилении границы. В этой связи отменялись все плановые занятия, личный состав отзывался со всех сборов, на линейных заставах выходные отменялись. 21 июня в 21 час 30 минут на всех пограничных заставах западных особых округов решением наркома НКВД Л. Берии была введена полная боевая готовность.[354]354
  Л.И. Чугунов. Граница накануне войны. Μ., 1985. с. 147.


[Закрыть]

Зная эти факты, не трудно заметить, как разительно отличалась подготовка к войне войск НКВД, куда организационно входили пограничные войска, от подготовки к войне Красной Армии. Также разительно будут отличаться и действия пограничных войск от действий частей Красной Армии с началом войны. Решительно и смело действовал и нарком военно-морского флота адмирал Кузнецов, своевременно подготовивший все наши флоты к отражению агрессии и ведению войны на море.

Угроза войны нарастала изо дня в день. Концентрация военных сил фашистской Германии вдоль всей советской границы на западе была колоссальная, и скрыть ее было нельзя. В невиданных масштабах в первых числах июня в Англии и США и в других странах распространялись самые невероятные слухи и утверждения о скором нападении фашистской Германии на Советский Союз. Отвечая этим предположениям, пропагандистское ведомство Геббельса пыталось дезинформировать мировое общественное мнение, объясняя свои военные приготовления у границ СССР к намерению Германии осуществить «вторжение» в Англию.

Пресса США и Англии называла различные даты готовящегося нападения фашистской Германии на Советский Союз. Советское руководство тоже искало надежные источники информации, и, в связи с этим, вручило 13 июня германскому послу в Москве заявление Советского правительства, которое на следующий день было опубликовано в советской и зарубежной печати. В нем советские дипломаты поставили вопросы так, что германское правительство не могло отделаться молчанием, если в Берлине действительно не готовились к нападению на СССР. Есть достоверные свидетельства того, что этот документ был задуман и лично составлен Сталиным.

В заявлении ТАСС сообщалось, что «… в английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам:

1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера…

2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредотачивать свои войска у границ последней…

ТАСС заявляет, что:

1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий…

2) По данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия Советско-германского пакта о ненападении…

3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия Советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией являются лживыми и провокационными;

4) Проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо».[355]355
  Известия, 1941, 14 июня.


[Закрыть]

Сталин внимательно отслеживал реакцию германских правительственных кругов на это заявление.

Это был блестящий и безупречно выверенный дипломатический ход, какие редко встретишь в истории дипломатии, и в Берлине на него не нашлось ответного хода – там хранили гробовое молчание, прямо и косвенно подтверждая скорую дату нападения. Словно сговорившись, молчали в Риме, Будапеште, Бухаресте и Хельсинки; о советском документе нигде ничего не сообщалось в строго контролируемой фашистской прессе. Но в Москве поняли – нападение фашистской Германии следует ожидать со дня на день. 16 июня состоялось заседание Советского правительства, рассмотревшего итоги опубликования заявления ТАСС, и все члены правительства сошлись во мнении, что война подошла к нашему порогу и на просьбу маршала С. Тимошенко усилить приграничные войска правительство разрешило наркомату обороны начать выдвижение к государственной границе тех дивизий что располагались в глубине приграничных округов. При этом членами правительства был рассмотрен и перечень таких соединений – в представленном списке числилось 56 дивизий.[356]356
  ЦАМО РФ. Ф.15, оп. 11600, д. 1062, л. 101, 102.


[Закрыть]

Последовавшие вслед за решением Советского правительства директива наркома обороны потребовала от командующих приграничных Особых военных округов «для повышения боевой готовности войск округов к 1 июля 1941 года все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к государственной границе в новые лагеря… Передвижение войск сохранить в полной тайне. Марш совершать с тактическими учениями, по ночам». Указанные в директиве сроки сосредоточения дивизий в новых приграничных районах, обозначенных наркоматом обороны, были запоздалыми, дивизии плохо обеспеченными вооружением и боеприпасами и цели передислокации перед ними были поставлены не боевые, а учебные. Это решение, правильное по замыслу, но неверное по содержанию исполнения, ввергло более 20% соединений Красной Армии в самом начале войны в катастрофу, потому что они оказались неготовыми к войне.

17 июня из Берлина советское посольство сообщало, что «все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления полностью закончены и удар можно ожидать в любое время»[357]357
  Россия. XX век. 1941 год. Документы. Кн. 2. М., 1998, с. 382.


[Закрыть]. В тот же день начальник управления госбезопасности НКВД генерал Судоплатов П.А сообщил начальнику разведуправления Красной Армии о положении в Финляндии: «Мобилизация началась 10—11 июня. 12 июня в Тамиссари объявлено осадное положение, все приводится в боевую готовность. В Хельсинки отмечены признаки эвакуации населения».[358]358
  Россия. XX век. 1941 год. Документы. Кн. 2. М., 1998, с. 382.


[Закрыть]

Начиная с первых чисел июня Председателю Совета Министров Сталину и народному комиссару по иностранным делам Молотову стали непрерывно поступать сообщения о готовящемся нападении фашистской Германии, одно тревожнее другого. Их достоверность тщательно проверялась – никто не рисковал сообщать в правительство непроверенные факты. 16 июня посол в Великобритании Майский сообщил, что по данным британского Генштаба на границах Советского Союза ведется беспрецедентная концентрация немецких сил: в Польше – 80 дивизий, 30 – в Румынии. Это же сообщение подтверждала и великолепная кембриджская пятерка разведчиков во главе с Кимом Филби, работавшая на советскую разведку.

Ответом на эти угрозы явилось решение Советского правительства осуществить в мае досрочный выпуск офицеров из всех военных училищ и военных академий, и всем выпускникам вузов было приказано немедленно убыть в свои части (без отпусков). Придя на ежегодное торжественное собрание выпускников военных академий в Кремле, Сталин предупредил всех об угрозе войны с фашистской Германией и призвал всех генералов и офицеров быть готовыми к ней. 15 мая Генеральный штаб отдал распоряжение, разрешающее командирам частей держать боезапас непосредственно в самолетах и танках.

В середине мая было принято постановление правительства, чтобы все военные училища, расположенные на территориях приграничных округов, в частности, Львовское, Могилевское, Черниговское и другие, передислоцировались в глубь страны – за Волгу и Урал.[359]359
  M.B. Захаров. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 1989, с. 250.


[Закрыть]

18 июня народный комиссар государственной безопасности генерал Меркулов представил Сталину и Молотову записку с весьма тревожными сообщениями: «Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Производится спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте… Сжиганием документов уже в течение многих дней заняты инспектор авиационного атташе Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская»[360]360
  Россия. XX век. 1941 год. Документы. Кн. 2. М., 1998, с. 384—385.


[Закрыть]. В германском посольстве работал наш агент и там же в осведомителях германского военного атташе числился Николай Кузнецов, ставший в годы войны талантливым русским разведчиком и организатором партизанского движения на Украине. Вся предвоенная переписка посольств Германии, Италии и Японии, как и все телефонные переговоры послов и их сотрудников со столицами своих государств, были известны агентам Л. Берия, и они не были тайной для советского руководства. В это же время сотни и тысячи сообщений и фактов подтверждали вывод Советского правительства о том, что нападение фашистской Германии возможно между 22 и 25 июня.

19 июня состоялось очередное заседание Советского правительства, на котором были обсуждены все тревожные сообщения о приближении нападения фашистской Германии на Советский Союз, и все члены правительства безоговорочно приняли решение о приведении войск приграничных округов из постоянной боевой готовности в полную, для выполнения которой в этих округах не нужно было объявлять мобилизацию[361]361
  История Коммунистической партии Советского Союза. T.V. Кн. 1. М., 1970, с.145.


[Закрыть]. В этом не было необходимости, так как армии трех приграничных Особых округов (Прибалтийского, Западного и Киевского) в конце мая были укомплектованы по полному штату. В тот же день вечером, в штабы Прибалтийского, Западного и Киевского Особых военных округов ушла директива за подписью наркома обороны маршала С. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. Жукова о преобразовании Прибалтийского Особого военного округа – в Северо-Западный фронт, Западного Особого военного округа – в Западный фронт, Киевского Особого военного округа – в Юго-Западный фронт. А на следующий день по требованию Сталина и Ленинградский военный округ был преобразован в Северный фронт. В этой же директиве предписывалось всю авиацию рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно ее замаскировать. Одновременно было приказано без объявления боевой тревоги скрытно переместить штабы фронтов и армий на полевые командные пункты, а дивизии, предназначенные для обороны государственной границы, выдвинуть в свои районы.[362]362
  ЦАМО РФ. Ф.221, оп. 142687, Д.1, Л 3—17.


[Закрыть]

21 июня состоялось очередное заседание правительства, на котором было приято решение о преобразовании Одесского военного округа в Южный фронт, с местопребыванием его штаба в Виннице, а его командующим был назначен генерал армии И. Тюленев, возглавлявший Московский военный округ. Был определен и состав армий стратегического резерва на западном направлении и Главнокомандующим этого крупного формирования был утвержден маршал С. Буденный, с местом пребывания его штаба в Брянске.[363]363
  Россия. XX век. 1941 год. Документы. Кн. 2. М., 1998, с. 413—414.


[Закрыть]

Распоряжение Советского правительства о приведении пограничных округов в полную боевую готовность и преобразовании их во фронты говорило о том, что страна переходит на режим военного времени и всему командно-политическому составу следовало действовать так, как того требовала угроза приближения войны. С получением этой директивы командующие и командиры всех рангов должны были вскрыть имеющиеся в их штабах секретные красные пакеты, в которых были расписаны и детализированы действия соединений и частей на случай войны, и в полной боевой готовности выдвинуться в те районы, где им предстояло встретить вражеское нападение.

Но ничего подобного в войсках приграничных округов не происходило – там просто не знали, что им предстояло делать. В директиве наркома обороны и начальника Генерального штаба, отправленной в приграничные округа с требованием привести войска в полную боевую готовность, в конце этого важнейшего документа внизу стояла короткая приписка: «С получением этой директивы красные пакеты не вскрывать». Это небольшое дополнение в корне перевернуло все отношение военных людей к своему долгу. Как они должны были поступать в той обстановке, какую им предписал нарком – никто не знал, а разъяснений со стороны Наркомата обороны и Генерального штаба не было. Кроме того, командующие армий, командиры корпусов и дивизий Западного фронта содержание красных пакетов вообще не знали, так как их в глубокой тайне от войск готовил штаб Западного Особого военного округа во главе с начальником штаба округа генералом Климовских В.Е. и хранил их в окружных сейфах, хотя в директиве наркома обороны, полученной в Минске, требовалось разработать оперативный план прикрытия границы, от Капчямиестис до иск оз. Свитязь»[364]364
  ЦАМО РФ, Ф.16, оп.2952-1, д.243, л.1—3.


[Закрыть], с обязательным участием тех командиров частей, кто привлекался к защите границы.

Не понимая истинных целей директивы, командующие округов, преобразованных во фронты, стали беспрерывно звонить в Москву и уточнять задачи по приведению войск в боевую готовность, прося послаблений и уговаривая маршала С. Тимошенко и генерала армии Г. Жукова об отмене ряда требований, связанных с подготовкой войск к войне. И такие послабления были получены. В Западном Особом военном округе его командующим генералом армии Д. Павловым ничего не выполнялось: фронт не был образован, штаб округа из Минска не выезжал, авиация не была рассредоточена, мероприятия по противоздушной обороне вообще не проводились, в приграничных армиях ничего не говорило о приближении войны. Наоборот, за две недели до войны в дивизии 4-й армии пришло секретное распоряжение «об изъятии боекомплекта из танков и хранения его в складе «НЗ»[365]365
  ЦАМО РФ. Ф.15, оп. 977441Д. 2, л. 371.


[Закрыть]. Западный округ курировал сам нарком обороны и без его разрешения в дела округа другие ответственные работники Генштаба старались не вмешиваться.

А ведь получив директиву о преобразовании Западного Особого военного округа в Западный фронт командующий войсками генерал Д. Павлов должен был незамедлительно прекратить все сборы военнослужащих и отправить их в свои части, но с разрешения наркома С. Тимошенко, с которым у Павлова были хорошие и доверительные отношения, он не только не прекратил все сборы, а увеличивал их число, спланировав на 22 июня крупные показные войсковые учения на Гожа-Пореченском полигоне (недалеко от г. Гродно) с привлечением высшего командного звена округа. Командующему войсками и штабу округа уже было известно, что начиная с 15 июня проводная связь с приграничными армиями постоянно нарушалась, а с 20 июня она действовала лишь периодически, но никаких практических мер по повышению боевой готовности войск округа в эти и последующие дни принято не было. Шли плановые сборы специалистов всех военных специальностей, вся артиллерия соединений и объединений округа, в том числе и зенитная, была собрана на полигонах для отработки практических стрельб, а авиация округа в количестве 30 авиационных полков была стянута на приграничные аэродромы, выстроена в образцовые ряды и не замаскирована. Штаб округа также получил распоряжение скрытно переместить основной состав генералов и офицеров на полевой командный пункт в Обуз-Лесновский и вывести дивизии прикрытия к государственной границе, но это распоряжение, как и все другие, в Минске не выполнялось. Все приграничные дивизии Западного Особого военного округа, несмотря на угрозу войны, мирно располагались в городах и крупных населенных пунктах и занимались боевой подготовкой по мирному расписанию. Но еще древние полководцы Рима усвоили простую истину, что римские легионы, где бы они ни находились, при малейшей угрозе нападения или войны, должны были заниматься боевой подготовкой в лагерях, представлявших собой крепость, которую невозможно было взять с ходу. Что мешало Наркомату обороны и командующим приграничных военных округов расположить дивизии непосредственно на тех рубежах, где они должны были встретить врага, но уже подготовленных к ведению оборонительного боя? Ведь направления вторжения и наступления ударных группировок противника были известны военному командованию, так же как был известен и состав германских войск, сосредотачиваемых для нападения на Советский Союз.

Причину, почему командующий Западным Особым военным округом и его штаб выпали из общего плана подготовки вооруженных сил к войне, следует искать в складывавшихся на то время отношений между Д. Павловым и наркомом обороны маршалом С. Тимошенко, и между Д. Павловым и Г. Жуковым, начальником Генерального штаба Красной Армии. Д. Павлов был один из известных генералов, имевший опыт боевых действий в Испании, и считавшийся одним из лучших специалистов в области применения танков в войне. Самоуверенности и честолюбия в нем было чересчур много, и она придавала ему особый оттенок в отношениях с военным министром. Павлов не скрывал своих хороших отношений с наркомом, к тому же, если возникало важное и срочное дело, он мог обратиться по телефону к самому Сталину, чтобы разрешить проблему, долго нерешаемую в военном министерстве. Эта способность добиться поставленных целей смелостью, в которой было немало нахальства, одними начальствующими лицами в Павлове ценилась, другими – осуждалась. Пока сложные и трудные обстоятельства обходят таких людей стороной – они всегда на виду, в центре всеобщего внимания и их трудно в чем-либо упрекнуть. И такого характера люди зачастую, при наступлении чрезвычайных событий, нередко первыми духовно и нравственно ломаются, и с них быстро слетает та важность и величавость, что окружала их до этого.