Текст книги "Политические тайны Второй мировой"

Интересным было построение обороны войсками Центрального фронта, которым командовал генерал армии К Рокоссовский. Он определил, что противник обязательно нанесет главный удар по орловскому выступу и в полосе шириной 95 километров Рокоссовский сосредоточил 60 процентов всех стрелковых дивизий фронта, 70 процентов артиллерии и около 90 процентов танков. Здесь же у него находились войска второго эшелона и фронтовые резервы[757]757
  А. Карчмит. Русские полководцы. Рокоссовский. М., 2001, с. 356.


[Закрыть]. Командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Н. Ватутин наступление немцев ждал на более широком фронте и потому его войска были равномерно распределены по всей линии фронта.

В соответствии с указаниями Ставки Верховного главнокомандования войска Центрального и Воронежского фронтов создали мощную, глубоко эшелонированную оборону, которая могла противостоять концентрированным ударам крупных танковых группировок немцев. Общая глубина обороны Курского выступа превышала 100 километров. Эта полоса была пересечена несколькими заранее подготовленными рубежами, которые соединялись между собой рядом промежуточных и отсечных позиций. Кроме того все крупные населенные пункты были превращены в мощные узлы сопротивления и подготовлены к длительной и упорной обороне. Вокруг особо важных в оперативном отношении населенных пунктов были созданы обводы. Каждый оборонительный рубеж состоял из широко развитой системы траншей и большого количества подготовленных к круговой обороне противотанковых опорных пунктов, противотанковых и противопехотных минных полей.

К обороне готовился и Степной округ, находившийся в резерве Ставки, и переименованный в Степной фронт, в который в начале июля входили 4-я гвардейская, 5-я гвардейская, 27-я, 47-я, и 53-я общевойсковые армии, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армия, а также один стрелковый, три танковых, три механизированных и три кавалерийских корпуса. Ставка поставила этому фронту задачу не допустить возможного прорыва крупных группировок противника в восточном направлении как со стороны Орла, так и со стороны Белгорода, для чего подготовить контрудары в направлениях Малоархангельск, Щигры, Курск, Обоянь, Белгород. В то же время войскам округа ставилась задача быть в готовности к переходу в наступление[758]758
  ЦАМО РФ, Ф.48А, оп.2, д. 8, л. 123—125; Ф.132Д оп.2642, д. 13, л.183.


[Закрыть]. Перед Курским сражением войска Степного фронта инспектировал генерал армии Антонов и он докладывал Сталину, что созданные крупные резервы живут напряженной боевой учебой, хорошо подготовлены и способны выполнить стратегическую задачу большого масштаба.

Готовясь к летним боям, блестяще сработала советская авиация. Планируя разгром гитлеровских войск в районе Курского выступа, Ставка осуществила две самостоятельные воздушные операции ВВС с целью подавления вражеской авиации перед летним сражением 1943 года. В процессе выполнения этих операций, проведенных в мае силами трех воздушных армий, противник потерял свыше 700 самолетов. В ходе Курской битвы война в воздухе с гитлеровской авиацией продолжалась с неослабевающим напряжением. В воздушных боях и на аэродромах было уничтожено более 3700 самолетов противника и господство в воздухе перешло к советской авиации.[759]759
  Военная мысль, № 1, 1969, с. 43.


[Закрыть]

2 июля Верховный Главнокомандующий маршал Советского Союза т. Сталин специальной телеграммой предупредил войска, что немцы могут перейти в наступление в период с 3 по 6 июля. О намерениях противника перейти в наступление свидетельствовало также и то, что немецкие саперы пытались делать проходы в наших минных полях. Наконец, 4 июля были захвачены пленные, которые показали, что с утра 5 июля обе немецкие группировки перейдут в наступление на Курск Внезапности немецкого наступления не было, а вот внезапность обороняющихся была проявлена очень эффективно. В ночь на 5 июля на ожидаемых направлениях наступления противника, там, где скапливались для атаки танки и пехота, с разрешения Ставки, командованием Центрального и Воронежского фронтов была осуществлена мощная артиллерийская контрподготовка, в которой приняли участие и огневые средства пехоты[760]760
  С.Куличкин. Ватутин. К 100-летию генерала армии Н.Ф. Ватутина. М, 2001, с. 255.


[Закрыть]. Этот удар был так внезапен и ошеломляющ, что некоторые немецкие генералы хотели перенести время атаки на другой день, но им не позволили это сделать.

Стремясь окружить и разгромить советские войска, оборонявшие Курский выступ, противник с утра 5 июля перешел в наступление одновременно на Орловско-Курском и Белгородско-Харьковском направлениях.

Чтобы прорваться к Курску по кратчайшему направлению, немцы наносили удар своей главной группировкой в составе 41-го и 47-го танковых корпусов с рубежа Глазуновка – Тагино на Ольховатку. На Ольховатском направлении противник одновременно бросил в бой до 4 пехотных и 3 танковых дивизий, насчитывавших свыше 500 танков, в том числе более 100 тяжелых – «тигров». В первом эшелоне группами по 10—15 машин шли тяжелые танки «тигры» и самоходные орудия «фердинанды»; во втором эшелоне группами по 50—100 машин на большой скорости двигались средние танки, за которыми на бронетранспортерах следовала пехота. В небе, над нашими боевыми порядками, появлялись большие группы немецких бомбардировщиков, которые бомбовыми ударами пытались проложить путь своим танкам.

Немецкие войска всюду встречали массовый и организованный огонь нашей обороны. Вражеские танки, пытавшиеся на большой скорости прорваться в нашу оборону, один за другим подрывались на минных полях. С каждой минутой на поле боя появлялось все больше и больше черных столбов дыма от горевших немецких танков, подорванных на минах и подбитых меткими выстрелами наших артиллеристов. Четыре раза немцы начинали атаки и четыре раза, оставив на поле боя сотни трупов и десятки подбитых танков, откатывались назад. В каждую новую атаку враг вынужден был бросать часть своих резервов. Только после пятой атаки, к исходу дня, на отдельных участках этого направления немцам удалось вклиниться в нашу оборону на 6—8 километров. Попытки немцев прорвать фронт наших войск на вспомогательных направлениях успеха тоже не имели.

6 июля противник, подтянув за ночь свежие резервы, возобновил наступление, но силы его были уже явно не те. Командующий Центральным фронтом генерал армии К. Рокоссовский почувствовал это и нанес по вклинившемуся врагу сильный контрудар, и он был для немцев так внезапен и неожиданен, что для его отражения германское командование даже не использовало свои резервы – 12-ю танковую и 10-ю моторизованную дивизии. В результате внезапного контрудара главная немецкая группировка была настолько деморализована и понесла столь значительные потери, что в последующие дни оказалась уже не в состоянии продолжать активное наступление. Достаточно сказать, что за день боев 6 июля немцы потеряли свыше 10 тыс. солдат и офицеров, свыше 110 танков и 113 самолетов.[761]761
  Исторический журнал, № 7-8, 1944, с. 10.


[Закрыть]

Гитлер, отслеживавший сражение за Курский выступ, жестко и неустанно требовал от командующих не снижать давления на русские войска и бросать в бой все наличные силы. У него не уставала рука жертвовать людьми, как будто он был создан для их уничтожения. Следуя воле фюрера, немецкое командование сделало еще ряд попыток прорвать нашу оборону и выйти в район Курска. Ожесточенные бои развернулись в районе Ольховатки и Понырей. Особого напряжения бои достигли в районе Понырей, превращенном нашими войсками в мощный узел сопротивления и преграждавшем путь на Курск по железной дороге. К исходу 7 июля немцам удалось ворваться на северную окраину Понырей, но сильной контратакой наших частей утром 8 июля они были с большими для себя потерями отброшены. На этом и закончилось наступление орловской группировки немцев. За два дня боев немцам, несмотря на большие потери, удалось продвинуться только на 2—4 километра.

8 июля накал боев и их масштабы достигли апогея. В этот день враг предпринял 12 крупномасштабных атак, поддержанных сотнями самолетов. Были критические моменты: отдельные танки противника прорывались через вторую полосу обороны. Фронт обороны советских войск гнулся, но нигде не был сломлен. И каждый километр продвижения давался врагу ценой огромных потерь. Впервые советское командование использовало танковые армии и танковые корпуса для удержания полос в глубине обороны. Дело это было не только новым, но и исключительным. Ведь танковые войска в оборонительных боях предназначались для нанесения контрударов, а не непосредственно обороны. Ход Курского сражения заставил временно, по нужде, применить танковые соединения в обороне.

К исходу 8 июля потери немцев достигли 42 тыс. человек, более 800 танков и самоходных орудий. Наступающая мощь этой группировки оказалась исчерпанной, новых крупных резервов в распоряжении немецкого командования не было, перебросить дивизии с других участков оно не решалось, так как опасалось активных действий наших войск, расположенных восточнее и севернее Орла. Поэтому уже к исходу 8 июля немецкое командование вынуждено было отказаться от продолжения наступления и перейти к обороне.

Не успели немцы закрепится на этом направлении, как 15 июля войска левого крыла Центрального фронта перешли в мощное контрнаступление против вклинившейся в нашу оборону вражеской группировки. Оборона противника была прорвана и к 17 июля войска генерала армии Рокоссовского вышли на тот оборонительный рубеж, который они занимали до начала немецкого наступления.

В это же время удар с юга в направлении на Курск вела 4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф», развернув свои главные силы на фронте около 100 км, и оно продолжалось с неослабным напряжением до 23 июля. Немцы здесь наносили одновременно два сильных удара: 52-м танковым корпусом СС из района Томаровки, Борисовки, Казацкого на север вдоль шоссе Белгород – Обоянь, а 3-й танковый корпус и 11-й армейский корпус наступали из района Белгорода на Корочу. Стремясь достигнуть быстрого и решительного успеха, немецкое командование бросило в бой 5 июля около 1000 танков, из них 700 действовало на главном направлении вдоль Обояньского шоссе. Но, несмотря на наличие таких мощных танковых групп, врагу не удалось достигнуть сколь-нибудь значительных успехов ни на одном направлении. Вражеские танки всюду встречали сильный огонь наших отважных артиллеристов и бронебойщиков. Там, где им удавалось прорваться в нашу оборону, их уничтожали огнем артиллерии, зарытых в землю танков, противотанковыми гранатами и зажигательными бутылками. К исходу первого дня боев противнику удалось вклиниться в нашу оборону на 3—4 километра, потеряв при этом более 10 тыс. солдат и офицеров, около 200 танков и 180 самолетов.[762]762
  Исторический журнал, № 7—8, 1944, с. 11.


[Закрыть]

8-го и 9 июля немецкое командование, стянув основные силы танкового корпуса СС и 48-го танкового корпуса в район севернее Яковлева, сделало последнюю попытку прорваться к Курску по кратчайшему пути, через Обоянь, непосредственно вдоль шоссе Белгорд – Курск. Но и эта попытка провалилась. В результате ожесточенных пятидневных боев к 9 июля противнику на Обояньском направлении удалось продвинуться в глубину нашей обороны на 30—35 километров и выйти на рубеж Бубны – Сырцево – Кочетовка – Ясная Поляна – Ерик Однако развить тактический успех в оперативный и получить свободу маневра танками, ради чего и затевалось это сражение, враг так и не сумел. Резервов у немцев не было и для возобновления наступления 4-я танковая армия была усилена 17-й танковой и 198-й пехотной дивизией, действовавшими против Юго-Западного фронта. Об упорстве боев за Курский выступ нам оставил воспоминания командир 19-й танковой дивизии генерал Шмидт, написавший в своем отчете: «Мы слишком мало знали до начала наступления об укреплениях русских в этом районе. Мы не предполагали здесь и четвертой части того, с чем нам пришлось встретиться. Каждый кустарник, каждый колхоз, все рощи и высоты были превращены в опорные пункты. Эти пункты были связаны системой хорошо замаскированных траншей. Всюду были оборудованы запасные позиции для минометов и противотанковых орудий. Но труднее всего было представить упорство русских, с которым они защищали каждый окоп, каждую траншею».[763]763
  Исторический журнал, № 7—8, 1944, с. 13.


[Закрыть]

Наступление на Обоянь захлебнулось, но перейти к обороне не разрешал сам Гитлер, а генерал Манштейн уверял верховное командование, что если он получит подкрепления, то непременно выиграет «третье наступление на востоке»[764]764
  С. Куличкин. Ватутин. К 100-летию генерала армии Н.Ф. Ватутина. М, 2001, с. 261.


[Закрыть]. Лучшие танковые силы Германии, эсэсовские дивизии «Райх», «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», вооруженные самыми современными танками и оружием, начали перегруппировку. Манштейн поворачивал основные силы на северо-восток, чтобы, двигаясь вдоль железной дороги Белгород – Обоянь – Курск, выйти в район Прохоровки, захватить переправы на реке Псел и с прохоровского плацдарма ударить на Обоянь уже с востока, чтобы затем выйти на шоссе Обоянь – Курск Сам Гиммлер прибыл в район Курского выступа, чтобы лично воодушевить дивизии СС на новые сражения.

На Прохоровку, рядом с которой протекала речушка Псел, нацеливались танковые дивизии СС, а с юга оперативная группа «Кемпф» в составе трех танковых и трех пехотных дивизий. Советское командование своевременно вскрыло подготовку наступления врага на Прохоровку и скрытно направило в этот район 5-ю танковую армию Степного фронта, которой командовал генерал П. Ротмистров. Появление нашей танковой армии под Прохоровкой было полной неожиданностью для немцев. Они следили за железной дорогой, бомбили станции и мосты, а армия пошла по степи по шести маршрутам, надежно прикрытая с воздуха своей авиацией, а в обратную сторону двигались десятки тракторов, тянувших за собой огромные сосны и ели, и они подняли такую пыль, что немецкая авиация приняла их за выдвижение танкового корпуса.

В 8 ч. 30 мин. четыре танковых корпуса 5-й армии, после короткого артналета, ринулись в атаку. Танковые колонны врага шли им навстречу. Солнце было на стороне русских, оно слепило немецких танкистов. Внезапная атака русских танков была так стремительна и неожиданна, что передние ряды советских танков пронзили боевой порядок противника, внеся в него сумятицу и беспорядок Немецкие «тигры», лишенные в ближнем бою преимуществ своего вооружения, расстреливались нашими танками с коротких расстояний, в упор. Маневр и тех, и других ограничивался рекой Псел с одной стороны и железнодорожной насыпью с другой. Вернуться и перестроить свои боевые порядки не было ни места, ни времени.[765]765
  Огонек, № 32, 1963 г.


[Закрыть]

Снаряды, посылаемые почти в упор, пробивали танки насквозь. Иногда взрывались боеприпасы и танковые башни отбрасывало от машины на десятки метров в сторону. Дым и дизельная гарь закрыли небо: теперь авиация бомбила по тылам, так как отличить своих от чужих стало невозможно. Только к вечеру 12 июля победа склонилась на сторону наших танкистов. Сотни танков горели на искалеченной и оплавленной земле. За день боя противник потерял около 400 танков, из них 70 «тигров». Потери в живой силе – свыше 10 тыс. вражеских солдат и офицеров. Это сражение враг проиграл. Здесь полетели не только башни с фашистских танков, но и головы эсэсовских танкистов. Командующего эсэсовским танковым корпусом обергруппенфюрера Хауссера Гиммлер тут же снял с должности. Были большие потери и с нашей стороны, но их увенчивала победа над фашистами и вера в ее окончательную победу над ненавистным врагом.

Курское сражение, закончившееся победой советских войск, высветило и ряд серьезных ошибок, совершенных командующих фронтами в использовании танковых войск Впервые советское командование использовало танковые армии и танковые корпуса для удержания оборонительных рубежей, хотя по замыслу Курской операции они должны были применяться для нанесения контрударов по противнику, преодолевшему тактическую зону обороны наших войск Первым неудачно применил танковые войска Центральный фронт, направивший 2-ю танковую армию генерала Катукова на усиление главной полосы обороны, но при выдвижении один ее танковый корпус понес большие потери на своих минных полях, а второй был остановлен и посажен в оборону на направлении главного удара противника.

Неудачное применение танковых армий продолжилось при проведении контрнаступления ряда фронтов, оборонявших Курский выступ.

Первый опыт применения танковых армий в наступлении был получен в Орловской операции, которая проводилась войсками Западного, Брянского и Центрального фронтов с 12 июля по 18 августа 1943 года. К началу операции только Центральный фронт имел в своем составе 2-ю танковую армию, которая вплоть до перехода в наступление вела тяжелые оборонительные бои. Она была введена в сражение в первый день наступления 15 июля для прорыва глубоко эшелонированной обороны во взаимодействии с общевойсковыми соединениями 13-й и 70-й армий. Ведя тяжелые бои с противником, в ходе которых приходилось прогрызать одну позицию за другой, армия потеряла более 300 танков, имея к концу операции в строю 36 машин[766]766
  Красницкий Н.Ф. 2-я танковая армия в Орловской наступательной операции Центрального фронта. Μ., Γ 947, с. 45.


[Закрыть]. Не лучше обстояло дело с применением танковых армий и на других фронтах. 3-я гвардейская танковая армия передавалась Брянскому фронту, а 4-я танковая армия вошла в состав Западного фронта. Их применение не принесло пользы войскам, так как они вводились не для развития успеха, а для ускорения прорыва обороны противника. Во взаимодействии со стрелковыми дивизиями 3-я гв. танковая армия прорвала оборону противника на реке Олешня и к исходу дня продвинулась на 8—10 км[767]767
  История бронетанковых и механизированных войск Советской армии. Τ. 1. Μ, 1953, с. 286.


[Закрыть]. В тяжелых боях она понесла большие потери. 4-я танковая армия Западного фронта должна была вводиться в сражение после прорыва обороны противника, но вместо этого по приказу командующего фронтом ей пришлось совместно с 11-й гв. армией прорывать заранее подготовленные четыре рубежа обороны противника, плотно насыщенные огневыми средствами, живой силой и заграждениями. За 9 дней наступления 4-я танковая армия вклинилась в оборону противника на 25—30 км. Среднесуточный темп ее продвижения равнялся всего лишь 3,3 км.

Неправильное и совершенно неверное применение танковых армий встревожило советское командование. В Ставку были вызваны командующие фронтами и танковыми армиями, и с ними досконально были рассмотрены причины неудачного применения танковых армий в операциях и намечены конкретные пути их эффективного использования. Сталин потребовал от командующих, чтобы танковые армии вводились в сражение только после прорыва общевойсковыми армиями тактической зоны обороны противника на всю ее глубину, а их подвижность и силу использовать для разгрома врага в оперативной глубине. Это сразу сказалось на стремительности их действий в оперативной глубине, и наступательные операции советских фронтов приобрели большую ударную силу.[768]768
  А.И. Радзиевский. Танковый удар. М., 1977, с. 115—120.


[Закрыть]

Ставка внимательно отслеживала все события вокруг Курского выступа и как только иссяк наступательный порыв немецко-фашистских войск заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г. Жуков на совещании с командующими фронтами и армиями 22 июля подробно изложил им замысел крупной наступательной операции Воронежского и Степного фронтов, вошедшей в историю под названием Белгород-Харьковской. Она являлась составной частью контрнаступления советских войск в Курской битве и имела целью разгромить белгород-харьковскую группировку противника и создать условия для освобождения Правобережной Украины. В этой операции 1-я и 5-я танковые армии своими передовыми отрядами помогли пехоте завершить прорыв главной полосы обороны противника, а затем через узкий коридор они вырвались на оперативный простор, рассекая войска немцев на две части и отрезая им пути отхода на запад.

Первые освобожденные города вызывали у советских солдат бурю негодования и мщения. 20 июля был освобожден город Мценск, и нашим войскам предстала картина жестоких разрушений. Историк Александр Верт, побывавший в городе в день его освобождения, оставил нам такую жуткую исповедь:

«Чертополох стоял в рост человека. Густые заросли чертополоха и другой сорной травы образовывали полосу шириной примерно в три километра… Руины на холме были развалинами Мценска. Две старухи и четыре кошки – вот все живые существа, которых советские солдаты нашли там, когда немцы отошли 20 июля. Прежде чем уйти, фашисты взорвали или сожгли все…»[769]769
  Верт А. Россия в войне. 1941—1945. М., 1957, с. 495—496.


[Закрыть] Все взывало к мщению, потому что ни один город не уцелел. Старинный русский город Белгород был полностью разрушен фашистскими варварами: из 3420 жилых домов не уцелел ни один. Жителей на момент освобождения в городе оставалось только 150 человек После его освобождения советское командование стало разбрасывать над немецко-фашистскими войсками листовки с поименным перечислением генералов вермахта, которых Советское правительство обязалось привлечь к уголовной ответственности за совершенные ими преступления на советской земле.

Успешное продвижение танкистов способствовало войскам Степного фронта при освобождении Харькова. Темп продвижения танковых сил с одновременным разгромом встречавшихся немецких сил в этой операции достигал до 20 км в сутки, а в последующем до 30—40 км. К этому времени все командиры танковых дивизий усвоили простую истину, что освобождение населенных пунктов не является главной задачей для танкистов. Перерезать коммуникации противника, внести хаос в его оборону, вызвать панику в тылах, перекрыть пути отхода его передовых частей или пути переброски его резервов – вот задача, которую танкисты с лета 1943 года стали успешно решать в первую очередь.

Ставка следила за движением войск на запад и своевременно усиливала те направления, где намечался больший успех, в то же время строго спрашивая с командующих фронтов и представителей Ставки Жукова и Василевского за ошибки при подготовке и ведении наступательных операций. При освобождении Харькова войска Воронежского фронта так увлеклись наступлением, что Манштейном были нанесены сильные удары по флангам наших войск, что привело к тяжелым потерям и ненужным жертвам. Немедленно на имя командующего Воронежским фронтом генерала Ватутина пришла директива Сталина, которая констатировала, что «стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией, без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок, является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед частям и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их по частям»[770]770
  С.Куличкин. Ватутин. К 100-летию генерала армии Н.Ф. Ватутина. М, 2001, с. 271.


[Закрыть]. Верховный Главнокомандующий решительно потребовал исправить допущенные ошибки и нести за них ответственность. Досталось и представителю Ставки генералу А Василевскому, когда от него в течение суток Генштаб не получил информации о положении войск Воронежского фронта.

«Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа с Вашей оценкой обстановки. Я давно уже обязал Вас как уполномоченного Ставки обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальные донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не присылали в Ставку донесений.

16 августа является первым днем операции на Юго-Западном фронте, где Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений.

Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз еще позволите себе забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта. И. Сталин».[771]771
  Русские полководцы. Малиновский. Анатолий Марченко. Солдаты Отчизны. М., 2005, с. 108.


[Закрыть]

За пятьдесят дней жесточайших боев на Курской дуге Красная Армия разгромила 30 дивизий, в том числе 7 танковых. Вермахт потерял более полумиллиона солдат и офицеров, 1500 танков, более 3000 орудий и минометов, свыше 3700 самолетов[772]772
  С. Куличкин. Ватутин. К 100-летию генерала армии Н.Ф. Ватутина. М, 2001, с. 273.


[Закрыть]. Один из создателей германских танковых сил генерал Гейнц Гудериан впоследствии признал: «В результате провала операции «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на Западе, на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос… И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».

Поражение под Курском повлекло за собой и падение дисциплины в войсках вермахта и этому способствовали неправомерные действия высших военных чинов фашистской Германии. После Курской битвы командующие крупными объединениями гитлеровской армии стали самовольничать, вводя в отведенных им полосах ответственности свои законы и порядки. Фельдмаршалы Э. Манштейн и Г. Клюге могли конфисковать и присвоить все, что им было нужно, в том числе людей, оружие и боеприпасы, если положение на их фронтах становилось угрожающим. Они даже позволяли приостанавливать и разгружать целые поезда отпускников, следовавших на другие фронты, не слушая никаких протестов. Они придерживались той точки зрения, что задержанные солдаты и офицеры, боевые и материальные средства у них будут лучше использованы, чем в других армиях.[773]773
  ЦАМО РФ. Ф. 15, оп. 11600, д. 1597, л. 26.


[Закрыть]

Ничего подобного не было в войсках Советской армии. Высокая ответственность и строгое соблюдение законов было той повседневной нормой государственных чиновников любого ранга, переступить которую никто не решался. Распоряжением Сталина всех солдат и офицеров после отпусков, кратковременной учебы, или долгого излечения в госпиталях, в обязательном порядке отправляли в ту часть, откуда он прибыл – ведь это был его дом, ставший родным, где мужал и креп характер солдата и офицера и где все знали его достоинства и недостатки. Это помогало во многом определять нравственный климат в военном коллективе на примерах высокого долга, на преемственности традиций, что в армии ценится превыше всего. В силу приверженности таким традициям боевая спайка в советских подразделениях была выше, чем в германской армии. Никто из высоких военных начальников даже мысленно не допускал иного толкования указаний Сталина, и они неукоснительно им следовали.

Но так как в жизни любого государства пример в исполнении законов и следование нормам нравственности государственные чиновники и простые граждане берут с первого лица, то Сталин в этом отношении служил образцом порядочности.

После поражения гитлеровской армии под Курском и стремительного продвижении Красной Армии к границам Германии у народов Европы появилась уверенность в избавлении от фашистского ига, а правительства великих держав стали задумываться о послевоенном устройстве мира. Но на первой конференции глав правительств трех союзных держав – Сталина, Рузвельта и Черчилля – прошедшей в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 года основным вопросом остался вопрос о втором фронте.

Конференция проходила в то время, когда советские войска одержали ряд крупных побед над немецко-фашистскими захватчиками, очистив от врага половину оккупированной территории. Но фашистская Германия еще была сильна. Она обладала значительными военными силами и под ее контролем находились обширные территории Советского Союза, Восточной и Западной Европы.

Перед участниками конференции стояла задача усиление борьбы с гитлеровской Германией и ее сателлитами и прежде всего, обсуждался вопрос об открытии второго фронта в Европе, установлении твердого срока высадки англо-американских войск во Франции. Руководители США и Англии не могли уже откладывать эту проблему надолго, потому что им становилось ясно, что советские войска в состоянии будут одни, без помощи союзников, освободить всю Европу от фашизма. Рузвельт, накануне конференции, говорил своему сыну, что «если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то, возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобится».[774]774
  Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М., 1984, с. 249.


[Закрыть]

Рузвельт и Черчилль были согласны открыть второй фронт в Европе, но расходились во мнении, где он должен быть открыт. Первый выступал за высадку англо-американских войск на побережье Франции (план «Оверлорд»), второй настаивал на высадке войск на Балканах, и, усложняя эту проблему, переносил эту операцию на более поздний срок Добиваясь высадки войск союзников на Балканах премьер-министр Великобритании хотел вовлечь в войну против Германии Турцию и с помощью ее войск овладеть Болгарией и Румынией до прихода туда советских войск.

Американская делегация, из-за угрозы террористического акта со стороны гитлеровских агентов, по предложению Сталина, была размещена в советском посольстве, и между двумя руководителями вскоре установились доверительные отношения. Ф. Рузвельт ценил в Сталине искренность и глубину проявляемого им доверия и отвечал ему тем же. Два великих и талантливых государственных деятеля по достоинству оценили друг друга. Советская делегация настаивала на том, чтобы операция «Оверлорд» была начата в мае 1944 года, и это предложение был принято.

При обсуждении германского вопроса английская делегация предлагала разделить Германию на пять государств, что встретило поддержку Рузвельта. Делегация Англии рассчитывала при этом поставить под контроль английского капитала Рурскую область с ее развитой промышленностью в надежде обеспечить для себя доминирующее положение в Европе. Одновременно глава английской делегации выступал за создание дунайской федерации в составе южных германских провинций и придунайских стран Восточной Европы. Вскоре с таким разделом Германии согласилась и американская делегация, но Сталин был категорически против, заявив, что ему «не нравится план новых объединений государств» и предложил продолжить обсуждение этого вопроса в Европейской консультативной комиссии, созданной на Московской конференции министрами иностранных дел трех великих держав.

На конференции были обсуждены и согласованы вопросы дальнейшего сотрудничества, и в принятой декларации отмечалось, что согласованы масштабы и сроки операций, которые «будут предприняты с востока, запада и юга», и что «союзники будут работать совместно, как во время войны, так и в последующее время».[775]775
  Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М., 1984, с. 250.


[Закрыть]

Сталин отклонил план вторжения англо-американских войск через Балканы, или, «мягкое подбрюшье» Европы, как называл этот регион премьер-министр Англии, как бесперспективное направление для разгрома фашистской Германии. Была отклонена и попытка президента США оспорить законность вступления Литвы, Латвии и Эстонии в состав Советского Союза.

Серьезные разногласия между союзниками возникли по вопросу возрождения Польши, в которой советская делегация отстаивала целостность сильной и независимой Польши, управляемой демократическими силами и находящейся в дружбе с СССР. Советский Союз, взявший на себя всю тяжесть войны с гитлеровской Германией, не мог допустить, чтобы на польских землях вновь мог возникнуть очаг напряженности и вражды, и ратовал за сохранение границы 1939 года на востоке и возвращения Польше ее исконных земель на западе. Черчилль всячески поддерживал эмигрантское польское правительство в Лондоне и стремился утвердить в послевоенной Польше реакционный режим, снова превратить ее в антисоветский плацдарм. Излагая позицию СССР, Сталин заявил: «Россия не меньше, а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы – за восстановление, за усиление Польши. Но мы отделяем Польшу от эмигрантского польского правительства в Лондоне».[776]776
  Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (28 ноября – 1 декабря 1943 г.), с. 164.


[Закрыть]