Текст книги "Политические тайны Второй мировой"

1. Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Дону и лишение русских возможностей получения нефти с Кавказа; на севере – окружение Ленинграда и соединение с финнами.[498]498
  Военно-исторический журнал, № 12,1959, с. 75.


[Закрыть]

2. Благоприятная оперативная обстановка, полученная в результате достижения линии Гомель – Почек, должна быть немедленно использована для проведения концентрированной операции внутренними флангами группы армий «Юг» и «Центр»; их целью является не оттеснение советской 5-й армии за Днепр частным наступлением 6-й армии, а уничтожение противника, прежде чем он отойдет за рубеж Десна – Конотоп – Зула.

Только таким образом группа армий «Юг» сможет укрепиться в районе восточнее среднего течения Днепра, а силы, действующие в центре и на левом фланге группы армий, смогут продолжать операции в направлении Ростов – Харьков.

3. Группа армий «Центр» должна ввести в действие такое количество сил, чтобы суметь уничтожить 5-ю русскую армию и быть в состоянии отразить контратаки противника на центральном участке своего фронта. Решение выдвинуть левый фланг группы армий «Центр» на возвышенность в районе Торопца и примкнуть к правому флангу группы армий «Север», остается без изменений.

4. Занятие полуострова Крым имеет колоссальное значение для обеспечения поставок нефти из Румынии, поэтому всеми имеющими средствами и использованием моторизованных соединений должно быть достигнуто быстрое форсирование Днепра в направлении Крыма до подхода подкреплений противника.

5. Только окружение Ленинграда, соединение с финнами и уничтожение 5-й армии освободит силы и создаст предпосылки для выполнения задач, изложенных в дополнительной директиве № 34 от 12 августа, то есть, успешного наступления и уничтожение группы Тимошенко. А.Гитлер.[499]499
  ЦАМО РФ. Ф.28, Оп.11627, Д.54Д л. 124—125.


[Закрыть]

Гитлер, несмотря на весьма близкое расстояние до Москвы германских войск, все же не рискнул продолжать наступление на Москву. Он опасался упорной борьбы на подступах к ней со стороны советских войск и одновременно фланговых ударов с северо-востока и юго-востока. Весь ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте убедил гитлеровское военное командование, что Сталин и его генералы не прощают немцам ошибок, и не хуже их владеют искусством наносить удары противнику там, где он всего слабее – на флангах и стыках, и что продвигаться к Москве, когда с севера и юга над германскими войсками нависали советские войска – было смерти подобно. Это и побудило Гитлера сначала попытаться решить фланговые задачи, на решение которых гитлеровские войска затратили более месяца, и «молниеносная» война, на которую рассчитывали немецко-фашистские войска, перерастала в затяжную. Так считали и в Советском правительстве. 30 июля в беседе со специальным представителем президента США Г. Гопкинсом, Сталин сказал ему, что зимой фронт борьбы будет проходить под Ленинградом, Москвой и Киевом.

В ходе Смоленской оборонительной операции, продолжавшейся два месяца, главная ударная группировка немецко-фашистских войск, хотя и продвинулась на восток от рек Западная Двина и Днепр на 150—200 километров, но, понеся огромные потери, вынуждена была перейти к обороне в 300 км западнее Москвы, не добившись решения ни одной из стоявших перед ней оперативных задач. Если среднесуточный темп продвижения противника в начале войны достигал 30—50 км и более в сутки, то в ходе Смоленского оборонительного сражения он составлял в среднем 3—4 км в сутки[500]500
  Смоленская оборонительная операция 1941 года. Учебное пособие военной академии им. Фрунзе. М. 1955, с. 42.


[Закрыть]. Главный итог Смоленского сражения – замысел немецко-фашистского командования разгромить Советский Союз в ходе одной молниеносной кампании был сорван, и фашистское руководство вступало на путь длительной войны, к которой Германия была абсолютно не готова. Гитлеровскому командованию становилось очевидным, что развязанная ими война не будет скоротечной, что в лице русских они встретили не только достойного противника, но врага, который стал их пугать неисчислимостью резервов, лучшими танками и новой боевой реактивной артиллерией – «катюшами», стойкостью и отвагой солдат, с какой они не сталкивались раньше. Во всех германских штабах перестали ожидать быстрой победы и готовились к трудным сражениям. Но главное, что настораживало германское командование, так это большие потери в живой силе и боевой технике. Если до нападения на Советский Союз вооруженные силы фашистской Германии при нападении на Польшу, Францию, Норвегию, Данию, Бельгию, Люксембург, Голландию, Югославию и Грецию потеряли около 300 тыс. человек, то только за первые 53 дня войны в СССР сухопутные войска вермахта потеряли убитыми 389 924 человека, или 11,4 процента своего состава (в среднем по 7000 человек в сутки)[501]501
  Военно-исторический журнал, № 12, с. 81.


[Закрыть]. Все предвидели, что напряжение в боях с русскими будет нарастать, а значит, должны были возрасти и потери, восполнить которые можно было только с помощью тотальной мобилизации.

После ожесточенного Смоленского сражения, в котором были израсходованы все боеприпасы, имевшиеся в группе армий «Центр» для продолжения наступления, германской военной промышленности нужно было предоставить время, чтобы восполнить их, и Гитлер был вынужден дать войскам двухнедельную паузу в боевых действиях, чтобы войска смогли подготовиться к дальнейшим сражениям. В этом основное значение Смоленской оборонительной операции. Войска Западного фронта, заставив врага перейти к обороне, выиграли время для укрепления дальних и ближних подступов к столице, что имело важное значение для последующих операций под Москвой.

Главные события на советско-германском фронте постепенно стали смещаться на юг, куда усиленно продвигалась 2-я танковая группа генерала Гудериана и 2-я полевая армия генерала Вейхса. Когда в штабе Гудериана узнали о перенесении главного удара в сторону Киева, то специалисты танковых войск усомнились в технических возможностях танков совершить такие дальние перемещения. До поворота главных ударных сил группы армий «Центр» на юг, ее танковые и моторизованные дивизии прошли с боями по 700—800 км, и сейчас им предстояло пройти с боями еще более 500 км, а вместе с возвращением на прежние позиции это расстояние удваивалось и среди танкистов все увеличивался ропот возмущения неслыханными угрозами живучести их боевой техники, которую они не могли поддерживать из-за огромных расстояний продвижения по России. Моторы не выдерживали такой нагрузки, что уж было говорить о пехоте, ногами месившей российские дороги.

Гитлер не считал невозможным совершать крупные перегруппировки танковых сил с одного направления на другое и потребовал «во что бы то ни стало обрушить удар по войскам 5-й армии и действующим западнее и восточнее Киева соединениям советских армий и уничтожить их прежде, чем они успеют отойти на подготовленные в тылу оборонительные позиции». Далее он более подробно разъяснил несогласным с ним генералам свою точку зрения: «Возражение, что в результате этого мы потеряем время, и наступление на Москву будет предпринято слишком поздно или что танковые соединения по техническим причинам не будут тогда в состоянии выполнить эту задачу, является несостоятельным. Ибо после уничтожения русских войск, как и прежде, угрожающих правому флангу группы армий «Центр», наступление на Москву будет провести не труднее, а легче».[502]502
  И.Х. Баграмян. Так начиналась война. М, 1971, с. 300.


[Закрыть]

Поворот части сил группы армий «Центр» на юг не остался незамеченным. 18 августа командующий Резервным фронтом генерал армии Г. Жуков доложил в Ставку ВГК свои соображения: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву, и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и выйдя в район Чернигова, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта…»[503]503
  ЦА МО РФ. ОП.1174, Д.151, Ч.І, л. 232.


[Закрыть]

Менее чем через сутки Ставка дала Жукову ответ следующего содержания: «Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев в сторону Чернигова, Конотоп, Прилуки считаю правильными. Продвижение немцев…будет означать обход нашей киевской группы с восточного берега Днепра и окружение наших 3-й и 21-й армий… В преддверии такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются другие меры, о которых сообщу особо. Надеемся пресечь продвижение немцев. Сталин, Шапошников».[504]504
  Военно-исторический журнал, № 6, 1962, с. 72—80.


[Закрыть]

Выполнению замыслов гитлеровского командования непосредственно должны были противостоять три фронта: Центральный, вновь созданный Брянский и Юго-Западный фронты. Центральный фронт, которым командовал генерал-лейтенант М. Ефремов, по своему составу оказался слабым, и вскоре его малочисленные армии по решению Ставки влились в состав Брянского фронта.

Для прикрытия образовавшегося разрыва между Западным и Центральным фронтами, восточнее Брянска с 16 августа был создан Брянский фронт, который возглавил генерал-лейтенант А Еременко. Находясь в резерве Ставки, он неожиданно напросился на открывшуюся должность командующего Брянским фронтом, имея за плечами опыт руководства отдельными войсковыми группами в сражении за Минск и Гомель. И хотя он там не блеснул успехами в боях и сражениях – рекомендации маршалов К Ворошилова и С. Тимошенко о нем, своем земляке, были положительные, да и сам Сталин обратил внимание на этого честолюбивого генерала. Генерал А. Еременко заверил Верховного Главнокомандующего, что он непременно разобьет подлеца Гудериана и этот каламбур стал гулять в Ставке до его полной дискредитации. Генерал А. Еременко принадлежал к тому типу энергичных и напористых людей, кто готов был взяться за любое дело и исполнять любую работу, которая наикратчайшим путем вела его к удовлетворению честолюбивых замыслов и вершинам власти, не задумываясь никогда над тем, что она может ему быть не под силу.

От войск Брянского фронта требовалось, помимо удержания рубежа по реке Судость, нанести контрудар во фланг 2-й танковой группе и не допустить ее продвижения на Конотоп, Лохвину. В этой обстановке командующему Брянским фронтом надо было не ждать, когда Гудериан появится перед ним, а искать его и навязывать ему бой на путях выдвижения, проходившим на удалении 30—70 км от линии фронта. Ставка сообщала в штаб фронта направление движения 2-й танковой группы и впервые применила массированные удары авиации по вражеским колоннам, которые несколько замедлили ее продвижение, но остановить не смогли. Танковая группа Гудериана, прикрывшись частью сил с востока, продолжала наступать в южном направлении, и к концу августа вышла к реке Десна восточнее Чернигова.[505]505
  Советская историческая энциклопедия, т. 7. М, 1965, с. 215.


[Закрыть]

Сталин доверился генералу Еременко, связывая с ним большие надежды на спасение войск Юго-Западного фронта. Сохранились записи его переговоров с командующим Брянским фронтом.

Сталин: «У меня есть к вам несколько вопросов:

1) Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше распоряжение соединенную 21-ю армию;

3) Мы можем послать вам на днях, завтра, в крайнем случае, послезавтра, две танковых бригады с некоторым количеством KB в них и два-три танковых батальона;

4) Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей PC. Ваш ответ?

Еременко:… 1) Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и, безусловно, разобью, то направление с юга нужно крепко обеспечивать, а это значит прочно взаимодействовать с ударной группой, которая будет действовать с района Брянска. Прошу поэтому 21-ю армию, соединенную с 3-й подчинить мне; 2)…Я очень благодарен Вам…за то, что Вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку, они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараюсь разбить, задачу, поставленную Вами, выполнить, то есть, разбить его.»[506]506
  ЦАМО РФ. Ф.202, оп.5, д.63, л.55—60.


[Закрыть]

Центральный фронт был расформирован, две армии этого фронта были переподчинены генералу Еременко, но надежды на сильный удар войск Брянского фронта во фланг наступающей танковой группе Гудериана, чтобы остановить или ослабить ее, не оправдались. Ставка сохраняла надежду на успешные действия Брянского фронта до 11 сентября, бросая на помощь этому фронту все свои оставшиеся резервы, но трагедии с Юго-Западным фронтом избежать так и не удалось.

Тревожные предупреждения о возможном переносе главных усилий гитлеровского командования с московского направления на юг Ставка передавала в войска Юго-Западного направления, которыми командовал маршал Буденный и в войска Юго-Западного фронта, во главе которых стоял генерал Кирпонос. Одновременно она предлагала ускорить оборонительные работы на флангах, опираясь на реки Днепр, Десну и Южный Буг, и перенацелить на угрожаемые направления часть своих сил и поступавшие на усиление фронта дивизии из центра. Главные события разворачивались вокруг Киева, столице Украины, захвату которой гитлеровское командование придавало большое значение. Попытка немцев завладеть им с ходу не удалась, войска и жители города, на защиту которого встало около 250 тысяч киевлян, успешно его отразили. Весь июль гитлеровские войска пытались прорваться к Киеву с запада, а потом одновременно с севера и юга, но успеха не имели. Терпение Гитлера заканчивалось, и он приказал взять Киев 8 августа во что бы то ни стало[507]507
  Советская историческая энциклопедия, т. 7. М., 1965, с. 214.


[Закрыть]. Крупные силы немецко-фашистских войск ворвались в юго-западные пригороды города, но здесь они встретили ожесточенное сопротивление народного ополчения и были остановлены. По решению Сталина, внимательно отслеживавшего все события на юге и вокруг Киева, все войска, оборонявшие столицу республики, были объединены в 37-ю армию, которая была усилена двумя стрелковыми дивизиями и тремя воздушно-десантными бригадами из резерва Ставки. Эти вновь организованные войска перешли в наступление и к 16 августа выбросили противника из города. Успешная защита Киева советскими войсками серьезно отражалась на всем положении гитлеровских войск на Восточном фронте. Киев был занозой в теле вермахта, не вытащив которую нельзя было чувствовать себя здоровым; отсюда русские армии, и, прежде всего 5-я армия генерала Потапова угрожала нанести удар во фланг и тыл группы армий «Центр, и, отсюда, не покончив с Киевом, группе армий «Юг» невозможно было наступать по направлению к Донбассу и Крыму.

В первой половине сентября на Левобережной Украине северо-восточнее и юго-восточнее Киева разгорелись ожесточенные бои войск Юго-Западного фронта с немецко-фашистскими войсками, стремившимися ударами 2-й танковой группы генерала Гудериана с севера (с рубежа р. Десна) и 1-й танковой группы генерала фон Клейста с юга (с плацдарма, захваченного у Кременчуга) взять в клещи, а затем и окружить войска Юго-Западного фронта.

Угрозе с юга, со стороны 1-й танковой группы штабом Юго-Западного фронта было придано больше внимания и на это направление было направлено соответственно больше сил, а угрозе с севера 2-й армии и 2-й танковой группы придали меньшее значение, надеясь на помощь Брянского фронта, на заверения его командующего генерала А Еременко, что «подлеца» Гудериана он разобьет. Этим заверениям особенно верил начальник Генерального штаба маршал Б. Шапошников, и ему нетрудно было убедить в этом и Сталина. Даже когда обозначился прорыв танковых сил немцев на левый берег Десны, командующий Брянским фронтом генерал Еременко сумел убедить маршала Б. Шапошникова, что главный удар Гудериан намерен нанести севернее Брянска и туда перебрасывались фронтовые резервы и резервы Ставки. У командующего Юго-Западным фронтом М. Кирпоноса не хватало воли и решимости принимать смелые решения, и также смело их отстаивать перед высшим военным руководством, что вело его к утаиванию горькой правды о положении своих войск, и подталкивало к компромиссам и соглашательским действиям, которые рано или поздно должны были привести к беде.

5-я армия фронта, возглавляемая генерал-лейтенантом М. Потаповым с началом войны все время умело и мужественно противостояла 6-й армии гитлеровской Германии, являвшейся одной из самой сильных армий вермахта как по численности, так и по числу одержанных ею побед. К середине августа она сковала главные силы 6-й армии западнее и севернее Киева, чем вызвала недовольство Гитлера, и он потребовал сломить ее сопротивление и уничтожить в междуречье Припяти и Днепра.

Предвидя угрозу с севера, и готовя силы для ее отражения, генерал Кирпонос приказал 19 августа командующему 5-й армии пятью ночными переходами отвести армию на левый берег Днепра и прочно удерживать оборону на фронте Лоев – Старый Глыбов, выделив три дивизии в резерв фронта. Одновременно командующий фронтом приказал 27-й стрелковый корпус переподчинить 37-й армии, оборонявшей Киевский укрепленный район. Это было одно из тех роковых решений, которое принималось командующим и штабом Юго-Западного фронта, повлекшее за собой в дальнейшем цепь крупных ошибок и просчетов по отражению угроз, нависших над фронтом с севера. Ведь на армию М. Потапова наступали главные силы танковой группы генерала Гудериана, и его армию нужно было не ослаблять, а, наоборот, усиливать.

Взаимодействие между армиями было организовано плохо, и как только 5-я армия стала отходить, за ней последовали подвижные силы 6-й армии вермахта, сумевшие захватить мост и плацдарм на восточном берегу Днепра в районе Окуниново. Положение на фронте сразу резко осложнилось.

Нельзя не сказать и о политической подоплеке, способствующей совершению крупных военных ошибок в штабе Юго-Западного. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос был смелым и бесстрашным генералом, отличившийся в Финскую войну, когда кавалерийская дивизии, которой он командовал, совершила невероятный переход по льду Финского залива, и вышла в тыл финским войскам, оборонявших Выборг. Это вынудило финнов оставить город, а потом и потерять всякую надежду удержать свою территорию от вторжения на нее советских войск, что подтолкнуло их к поиску мира с Советским Союзом. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и он был замечен Сталиным, сразу выдвинувшим его на должность командующего Киевским Особым военным округом. Опыта руководства таким большим округом у Кирпоноса не было, но он быстро учился и хотя война и застала войска фронта плохо подготовленными, быстро набирал опыта, так что немецко-фашистские войска группы армий «Юг» продвигались в центральные области Украины с упорными и ожесточенными боями, неся тяжелые потери, и теряя всякую надежду на овладение своими силами Киевом и Донбассом. У него, правда, недоставало полководческого дарования и способности спокойно оценивать обстановку и принимать решения, но все же это был способный генерал, быстро впитывавший в себя опыт войны.

В работу Военного Совета Юго-Западного фронта постоянно вмешивался Н. Хрущев, являвшийся членом Военного Совета. Перед ним генерал Кирпонос всегда терялся и не мог отстоять своего ранее принятого решения. Встречаясь с Хрущевым, он всегда менял свои оценки событий и соглашался с теми, которые высказывал Хрущев, и принимал к исполнению его советы и рекомендации, в то время как это противоречило создавшейся обстановке. Он всецело подпал под его влияние и боялся принимать самостоятельные решения, предварительно не согласовав их с Хрущевым. Этого крупного партийного деятеля, остававшегося руководить партийной организацией Украины, все боялись как огня. Там, где он появлялся, а тем более работал, никто не смел ему перечить или возражать – слишком многие за это поплатились своей жизнью. Н. Хрущев, проводя чистку на Украине от «врагов народа», вовлек в этот уничтожающий процесс и ряд видных военных работников Киевского и Одесского военных округов, посеяв страх среди командного состава армии, и Кирпонос впитал этот дух, не пытаясь бороться с ним. По вопросу обороны Киева Кирпонос не принимал ни одного решения, предварительно не согласовав его с Хрущевым.

Как бы не было трудно, генерал Кирпонос считал удержание Киева главной задачей фронта, потому что он сковывал семнадцать дивизий 6-й армии вермахта[508]508
  История Второй мировой войны. 1939—1945, Т. 4. М., 1975, с. 83.


[Закрыть]. К такому решению было склонно все руководство Ставки Верховного Главнокомандующего. Сталин не хотел оставлять Киев и по политическим соображениям. Всякая уступка своей территории без борьбы, а тем более столицы республики, чревата нравственным поражением боевого духа бойцов, которая по своим последствиям бывает опаснее поражения физического. Ставка предложила Кирпоносу срочно перегруппировать часть своих сил на северный фланг и во взаимодействии с Брянским фронтом решительно атаковать танковые соединения, направленные Гитлером из группы армий «Центр». При этом Сталин в телефонном разговоре с Кирпоносом напомнил ему, что проведенные ранее без должной организации отходы на неподготовленные рубежи, как правило, заканчивались неудачами и что противник, располагая более маневренными средствами, расчленял отступающие войска на части и окружал их. Поэтому в целях выигрыша времени для подготовки обороны на новом рубеже Сталин потребовал «Киев не оставлять и мостов не взрывать без разрешения… Только…после создания кулака против конотопской группы противника и после создания оборонительного рубежа на реке Псел… начать эвакуацию Киева».[509]509
  ИВИ. Документы и материалы. Инв. № 77, л. 179—181.


[Закрыть]

На следующий день, 19 августа, Ставка приняла важное решение – отвести все войска Юго-Западного фронта, кроме 37-й армии, оборонявшей Киевский укрепленный район, за Днепр с задачей – удержать за собой рубеж Днепра от Лоева до Переволочной с Киевским укрепленным районом на западном берегу, и надежно прикрыть направления на Чернигов, Конотоп и Харьков. Ставка не жалела сил для усиления Юго-Западного фронта, отдав ему два воздушно-десантных корпуса и около десяти последних дивизий из своего резерва, которых так будет не хватать при обороне Вязьмы и Брянска. Из этих дивизий фронтом была создана 40-я армия под командованием генерал-лейтенанта К. Подласа, сколоченная наспех, плохо управляемая, и она не выполнила возлагаемых на нее задач. На них шла хорошо организованная германские 2-й армия и 2-й танковая группа, с хорошо поставленной войсковой разведкой, крепким управлением и воинственно настроенными солдатами и офицерами. Противостоять этой силе ослабленная 5-я армия генерала Потапова и вновь созданная 40-я армия генерала Подласа не смогли.

Видя, что командование Брянского фронта уделяет недостаточное внимание взаимодействию и укреплению стыка с Юго-Западным фронтом, Ставка забрала у Еременко 21-ю армию и переподчинила ее Кирпоносу с конкретной задачей – не допустить разрыва между фронтами, куда могли устремиться танки Гудериана. Все, что было в силах и даже выше сил, чтобы спасти Киев и войска Юго-Западного фронта от поражения, Ставкой было выполнено, потому что Сталин и Советское правительство придавали огромное значение промышленным районам Украины, с потерей которых страна лишалась выпуска многих видов военной продукции, которые так нужны были для продолжения вооруженной борьбы с фашистской Германией.

Вмешавшийся в эти события Н. Хрущев вообще запретил командующему генералу Кирпоносу снимать какие-либо дивизии с обороны Киева, и его в этом вопросе всецело поддерживал главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал С. Буденный, также находившийся под влиянием Н. Хрущева. Нельзя забывать при этом, что Н. Хрущев оставался все это время первым секретарем ЦК КП(б) Украины, был хозяином положения и от него зависело снабжение войск Кирпонос метался между требованиями Москвы и Киева, и все время опаздывал с принятием решений на отражение сильных танковых ударов немцев с южного и северного направлений, что привело к утрате управления войсками и крушению всей обороны фронта.

И даже когда генерал Кирпонос принял решение об оставлении Киева, Хрущев убеждал Сталина в некомпетентности командующего фронтом в отношении принятого им решения и настойчиво просил Ставку не разрешать ему делать этого. Н. Хрущев был один из самых близких и доверенных лиц И. Сталина, и с его мнением нельзя было не считаться. Киевскую катастрофу тот же Н. Хрущев потом свалил на Сталина, а вслед за ним некоторые советские военачальники услужливо растиражировали эту ложь.

Киевская катастрофа с войсками Юго-Западного фронта не менее тяжело отразилась на эвакуации предприятий с Украины, которую Н. Хрущев сдерживал в своих же интересах, докладывая Сталину и правительству об ее успехах по выпуску военной продукции. Многие заводы и предприятия Украины просто не успели эвакуироваться. Так, из Сталинской области надлежало эвакуировать 64 предприятия, в том числе такие крупные как Сталинский, Макеевский и Мариупольский металлургические заводы, но времени на их эвакуацию не хватило и они достались фашистским оккупантам[510]510
  Военная мысль, № 2,1958, с. 73.


[Закрыть]. Народный комиссар черной металлургии И. Тевосян докладывал И.Сталину: «По важнейшим металлургическим, коксохимическим и огнеупорным заводам Сталинской области фактически эвакуация была сорвана».[511]511
  Центральный архив бывшего министерства черной металлургии СССР. Ф.1,Д.53,л.364.


[Закрыть]

Последние месяцы уходящего 1941 года были самыми тяжелыми как для армии, так и для нашей экономики, испытывавшей тяжелый период перестройки на военный лад. В этот период эвакуированные на восток предприятия уже перестали давать продукцию в старых районах, но еще не были восстановлены и в новых, тыловых районах. Сказывались и огромные потери, которое понесло народное хозяйство страны в результате оккупации гитлеровскими войсками Украины, Белоруссии и ряда западных и центральных областей России.

Ставка требовала отвода войск от Киева, чтобы перебросить их на угрожаемые направления к Чернигову, Конотоп и Кременчугу, а Хрущев вместе с Буденным это решение не выподняли, полагая, что Ставка преувеличивает опасности, и им на месте виднее. Видя полную несогласованность в принятии решении Ставкой и командованием Юго-Западного направления в отношении применения войск, Сталин 12 сентября в спешном порядке, в самый напряженный момент боев на юге, меняет маршала С. Буденного на маршала С. Тимошенко в надежде, что последний справится с Н. Хрущевым и будет принимать те решения, которые согласуются с решениями Ставки. Спасти положение не удалось. Маршалы К Ворошилов, С. Буденный и С. Тимошенко воплощали в себе военное искусство времен Первой мировой и гражданской войн. Они были усердны, трудолюбивы в выполнении воинского долга и могли без раздумий отдать жизнь за советскую власть – все это было, безусловно, их достоинством. Но, испытывая приверженность к военному искусству прошлого, и канонизируя его, они так и не смогли впитать в себя новые веяния, порожденные стремительным развитием авиации и танковых сил, что соответственно отразилось на формах и способах применения войск, скоротечности операций и быстроте мышления командующих, к которому они оказались просто не готовы.

12 сентября дивизии 1-й танковой группы противника в районе Лохвицы соединились со 2-й танковой группой, завершив окружение четырех армий Юго-Западного фронта, в которых числилось около 200 тыс. солдат и офицеров.[512]512
  Военно-исторический журнал, № 9, 1964, с. 61—63.


[Закрыть]

Сводки германского главного командования сообщали, что после разгрома войск Юго-Западного фронта и части сил Южного фронта в плен было взято 665 тыс. человек, захвачено 884 танка и 3710 орудий[513]513
  Энциклопедия военного искусства. Командиры Второй мировой войны. М., 1997, с. 68.


[Закрыть]. Можно оспаривать эту цифру, и можно допустить, что немцы преувеличили количество взятых в плен, но все равно число погибших и плененных огромно. Обращая внимание на большое число взятых в плен, следует иметь в виду, что немецко-фашистские войска считали военнопленными всех мужчин, способных носить оружие, и в этот разряд попадали военные строители и просто обычные гражданские люди мужского пола. После начала войны это было второе крупное окружение советских войск, совершенное по вине командующих фронтами и армиями, все еще постигавших уроки войны, но не познавших их. Вспомним, в Отечественную войну 1812 года, когда русские войска вступили в сражение с французской армией во главе с великим полководцем Наполеоном, ни одна русская армия не была окружена и ее командующие, генералы М. Барклай-де-Толли и князь П. Багратион сумели избрать такой путь отступления и борьбы с врагом, что их армии в Бородинском сражении оказались сильнее преследовавших их французских армий. Впереди нас ждало окружение под Вязьмой, еще более тяжелое, чем под Киевом.

Расчлененные на отряды и группы, окруженные войска около двух недель продолжали вести тяжелую борьбу в окружении. Многие из них пробились через вражеские заслоны, но большая их часть погибла в неравных боях или попали в плен. В окружение со своим штабом попал и командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос, и при попытке вырваться из вражеского кольца вблизи села Верхояровка (12 км северо-западнее Пирятино) он был убит в бою как солдат, до конца выполнивший свой долг перед родиной.[514]514
  Энциклопедия военного искусства. Командиры Второй мировой войны. М., 1997, с. 65.


[Закрыть]

Поражение войск Юго-Западного фронта тяжело отразилось на положении советских войск всего южного крыла советско-германского фронта. Советский Союз потерял почти всю Левобережную Украину и Киев. Возникла реальная угроза Донбассу. Под непосредственный удар быстро продвигавшихся танковых групп врага попали советские войска Южного фронта, которым командовал генерал-лейтенант Р. Малиновский. Его фронт мог более активно взаимодействовать с Юго-Западным фронтом и помочь ему избежать окружения, но командование Юго-Западным направлением во главе с маршалом Буденным, а потом и Тимошенко плохо руководило войсками и все время опаздывало с принятием нужных и важных решений. Для восстановления обороны на юге страны Ставке пришлось израсходовать значительную часть своих резервов, созданных с огромным трудом и необходимых на других участках фронта. Немецко-фашистское командование получило возможность усилить свою группу «Центр» для возобновления наступления на московском направлении.