Текст книги "По дороге к Храму"

Часть 3
Часовня убиенной Варвары

Глава 26

Перезимовав в сизо, и впитав массу разных тюремных премудростей, Тимур проснулся ранним майским утром, едва за зарешеченным окном забрезжил рассвет. Он нащупал зашитый в подушке пистолет, пошарил пальцами под уголком кровати и оторвал от него магнитик с бритвенным лезвием. Элеметщики, ничего не подозревая, спали. Тимур подошел к окну, открывшему через грязное стекло вид на тюремный дворик, где стоял милицейский УАЗ. Он закурил, заставив заворочаться сокамерников. До завтрака оставалось два часа. Он ещё раз, словно киноплёнку, прокрутил в голове свой план и, погасив окурок о подоконник, прошел к своему койко-месту. Он, может быть, и не рискнул бы совершить этот дерзкий побег, но Алёнка!.. Тимур уже через неделю заключения не мог о ней думать спокойно. Он понял, что хочет её не только видеть всегда рядом с собой, но и иметь, как любимую женщину. Распоров низ подушки бритвенным лезвием, он аккуратно извлек самоделку и, оглянувшись на дверь, сунул пистолет стволом вниз за пояс штанов со спины. Потом отрезал от простыни клочок и, скрутив его в ладонях, использовал это вместо поясного ремня. Теперь пистолет прочно сидел за поясом, можно было ходить, бегать, приседать и он никуда бы не выпал. Тимур задёрнул одеялом шконку, чтобы не было видно подушки, и прилёг в ожидании завтрака. Время тянулось ужасно медленно. Он несколько раз подходил к окну, посматривая на «ментовоз».

Наконец машина завелась, и в камере почувствовался запах выхлопных газов.

– «Так: минут пять будет прогреваться мотор». – Подумал Тимур, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. Подойдя, он носком ботинка принялся со всей силы стучать в неё. Ничего не понимая, просыпались и рассаживались на своих местах сокамерники. Тимур, приложив ствол к губам, приказал им молчать, продолжая, остервенело пинать по железу. Этого шума ему показалось мало.

– Насилуют! – Закричал он во все горло. – Откройте, насилуют!

Наконец по коридору затопали сапоги, и окошечко на дверях открылось. В него заглянуло лицо Спирина.

– Ты чего бузишь? – спросил он сонно и сердито.

– Переведите меня в другую камеру! Элеменщики домогаются!

– Спирин отпер замок, оставив ключи в замочной скважине и оправляясь ото сна, шагнул в камеру.

– Кто тут домогается? – спросил он, оглядывая сидящих на своих местах, ни черта не соображающих со сна подследственных.

– Они, вон! – Показал Тимур рукой на друзей по несчастью, и в тот же момент ребром ладони со всей силой приложился к горлу Спирина. Тот грузно рухнул на пол. – Ну, чего уставились? Кто со мной? – подследственные отрицательно замотали головами, не желая брать с больной головы на здоровую ещё по нескольку лет. – Ну, как хотите. – Тимур осторожно выглянул за двери и скрылся за ней, пощёлкав ключом в замке. Он на цыпочках прошёл по коридору до поста, где на стульях спал дежурный офицер. Тимур тихонько прокрался к выходу и так же тихонько вышел на крыльцо. На крыльце стояли порожние пищевые термоса. Тимур спрятал пистолет за пояс, взял в каждую руку по термосу и спокойно подошёл к УАЗу. В машине сидел шофёр в милицейской форме.

– С вами, что ли поедем за продуктами-то? – спросил он спокойно шофёра. Тот потянулся, хрустнув костями.

– Ну, если за продуктами, тогда со мной. Бросай банки в зад. – Сказал шофёр, прогазовывая двигатель. Тимур открыл заднюю дверь, поставил на пол термоса, забрался в машину сам… Шофёр медлил. Тимур внутренне заволновался.

– Чего стоим? – спросил он.

– Да, Спирин хотел со мной до дома доехать. – Шофёр надавил на сигнал.

– А-а, прапорщик, что ли? Так он не поедет. Ему сейчас зуб будут дергать. Всю ночь маялся. Ох, и не люблю же я этих зубодёров… – проговорил Тимур, вынимая пистолет из-за пояса.

– Ну, чёрт с ним, поехали. – Включил скорость шофер. УАЗ беспрепятственно миновал тюремные ворота и выехал на городскую улицу. Через пять минут они подъехали к столовой. Тимур хорошо знал свой город. Он сразу определил, где ему лучше всего прошмыгнуть до подвала дяди Фёдора. Подъехав к кухне с чёрного хода, водитель остановил машину, и собрался было сопроводить подследственного…

– Да, ладно, сидите, я один притащу. – Сказал ему Тимур и шофёр остался сидеть на месте. Тимур с термосами прошёл на кухню, поставил их к плите, на которой варилась пища, и минуя подсобку, вышел в обеденный зал.

– Куда потопал, по чистому полу? – возмутилась одна из поварих. Тимур в замешательстве остановился.

– Да я только до туалета… по малому… – не оглядываясь, ответил он. – У меня ботинки чистые.

Только теперь, оказавшись на ступеньках парадного крыльца по другую сторону столовки, его сердце бешено забилось. Тимур взглядом голодного хищника, оценил обстановку на улице и увидев стоявшую поблизости «Волгу» с шашечками на боку, быстро подбежал к ней. Он открыл дверцу и уселся рядом с дремавшим таксистом. Тот приподнял козырёк бейсболки с переносицы.

– Куда? – хриплым голосом спросил он.

– На вокзал. – Ответил Тимур, заглядывая в зеркало заднего вида, через которое виднелось крыльцо столовой.

– Куда лезешь, спрашиваю?! Заказан я. Жду клиента. – Грубо объяснил таксист.

– Да Бог с ним, с твоим клиентом. У меня поезд через десять минут отходит.

– А мне по барабану. Выходи из машины.

– Ладно, понял. Две таксы устроит? – Тимур достал сигаретную пачку с деньгами, принесёнными Сергуней.

– Три устроит. – Бросив взгляд на красненькие купюры, которые из скрученных трубочек, Тимур превращал в привлекательные сторублёвки.

– Так поехали. – Улыбнулся он таксисту.

Когда машина выворачивала со двора на улицу, Тимур боковым зрением заметил, выбежавшего на парадное крыльцо столовой милиционера, с пистолетом в руке…

– А на какой поезд опаздываешь? В это время никаких поездов нет. Я их все наизусть знаю. – Спросил таксист, остановив машину на светофоре.

– Как нет? Сочинский… добавочный. Уже летнее расписание в законе. – Нашёл, что придумать Тимур.

– А-а. Это дело я проморгал. – Сказал таксист. – Значит, говоришь, в Сочи? Что-то вид у тебя не товарный, для курорта.

– Так… прямо с работы я. В купе переоденусь… жена там… уже…

– Ага, жена. Кто же с женами на курорты ездит? – доставал премудрый таксист смуглолицего пассажира, уже готового прибегнуть к крайней мере пресечения его болтливости. К счастью впереди показался золотой крест часовни Николы Угодника, располагавшейся рядом с билетными кассами Пятиморского железнодорожного вокзала. Тимура подвезли почти к самому перрону. На первом пути действительно стоял проходящий к югу пассажирский поезд. Только надпись на боку зелёного вагона гласила: Санкт-Петербург – Адлер. – А говорил, в Сочи. – Снова начал таксист. Тимур взял его руку в свою, посмотрел тому в глаза, вложил в потную ладонь три сотни и, покидая машину, сердито сказал:

– А мы с пересадкой, дядя!

Тимур легкой походкой миновал кучковавшихся возле состава провожающих и, шмыгнув в раскрытую дверь купейного вагона, через тамбур перешёл на другую его сторону. Из-за бдительности таксиста пришлось тащиться по мазутным путям в самый тупик, откуда до дома добираться было намного дальше. Чтобы не привлечь внимание копошившихся в тупике рабочих, он отвернул по ветке, ведущей к прирельсовым складам. Продравшись через засохший прошлогодний репейник, Тимур вышел к гаражному комплексу и оттуда уже по ровной дорожке тротуара направился к своему дому. Тимур знал, что его уже ищут, но сейчас, когда все взрослые были на работе, а пацаны сидели в школьных классах, ему было намного проще пробраться в подвал. Недолго понаблюдав из-за деревьев за домом и, незаметив ничего подозрительного, он неторопливой походкой подошёл к входу в подвал. Озираясь, Тимур спустился по трапу вниз и открыл тяжёлую дверь. В подвале находился дядя Фёдор и ещё двое в рабочих спецовках, обклеивали белыми узорными квадратиками потолок. Под ногами, как бы это не казалось странным, был ровный застланный линолеумом пол. Стены были обшиты гипсокартонными листами. С минуту Тимур колебался, но потом всё же решил подойти к дяде Фёдору, сидевшему за столом к нему спиной. Он подошёл и сел напротив, протягивая хозяину подвала через стол свою руку.

– О-о, кто пришёл! – Воскликнул, было, дядя Фёдор, но Тимур приложил палец к губам, кивнув на рабочих. – Ты чего, убёг что ли? – спросил тот шёпотом. Тимур, подмигнув, кивнул.

– Уже ищут. – Сказал он еле слышно. – Отсидеться мне надо, пока всё затихнет.

Старик осуждающе покачал головой.

– Ни черта вы своей башкой не думаете! – Нервным шепотом сказал он. – Вон, племянник…

– Гуня? – перебил его Тим.

– Да, Гуня, язви его! Монахом обрядился… ну, думаю, на путь истинный стал, слава Богу. А он месяц назад приходит с деловым предложением. – Дядя Фёдор наклонился совсем низко к столу, последовал его примеру и Тим. – Говорит, давай тута, в подвале клуб игровых автоматов сделаем. Крыша, говорит у меня теперь надёжная, будем крутые бабки зарабатывать. – Он оглянулся на рабочих, занимавшихся своим делом. – Вон, видишь? Гастробайтеров нанял, обделывают тут все, а мне, говорю теперь куда? А ты, говорит, у меня начальником охраны будешь и как бы совладельцем этого заведения. Тимур бесшумно рассмеялся.

– Узнаю Гуню! А ты чего, согласился? – спросил он старика сквозь подавленный смех.

– А он больно спрашивает? У него уже всё решено без нас. На мотоцикл сядет и лётает, только ряса раздувается в разные стороны. Ой, балбес!..

– Так он живёт-то здесь? – спросил Тим.

– Когда здесь, когда у себя в этой… как её? В келье. – Дядя Фёдор посмотрел на часы. – Сейчас утренняя молитва закончилась, можно уже и позвонить. Надо? – посмотрел он строго на Тимура.

– Надо, Федя, надо. – Улыбнулся тот. – Келья – это хорошо-о… – задумчиво заключил беглец.

Дядя Фёдор позвонил по мобильнику Сергуне.

– Чего хотел, дядь Федь? – весело спросил племянник.

– Сюда приедешь?

– А, зачем? Ты у нас начальник стройки, ты там и командуй. – Послышалось из телефона. Тимур протянул руку к телефону.

– На, вон, поговори с другом.

– С каким ещё другом? – не понял Сергуня. Теперь у него были только два друга – дядя Фёдор и отец Валерий. Потому он Тимуру ответил не сразу.

– Ну, чего замолчал, кореш? – спросил его Тим.

– А ты откуда свалился? – растерялся Сергуня.

– Да не свалился, а свалил. И даже игрушка твоя не пригодилась.

– Ну, ты, брат, отмочил! Сейчас, чего, в подвале торчишь?

– А куда мне ещё?.. – грустно ответил Тим. – Домой нельзя, застукают…

– Ладно, я сейчас подъеду. Никуда не уходи. Передай трубу дядьке. Але, дядь, Федь.

– Ну, слушаю. – Нехотя ответил тот.

– Ты, это… ребятам дай по сотне из моего фонда и отправь в столовку, а то и вовсе до завтра, лады?

– Лады. – Ответил дядя Фёдор, и тяжело поднявшись, пошёл к работникам.

Сергуня приехал быстро. Он спустился в подвал по трапу, не слезая со своего коня. Дядька неодобрительно покачал головой.

– Ты бы хоть заглушил его на улице. – Заворчал старик. – А то дыма, что на заводе.

Тимур и Сергуня обнялись по-братски.

– Я пока ехал, решил: тебе у меня в потайной схорониться надо.

– Оброс-то, ну просто хиппи какой-то! – Восторженно потрогал рыжую бородёнку Сергуни друг, не обратив внимания на его слова. Он и так рассчитывал отсидеться у него в тайной комнате.

– Между прочим, тебе тоже не помешает борода. – Многозначительно сказал Гуня. – И усы… для маскировки. Ну, что, пошли? А то мне скоро обедню служить.

– Пошли. Пока, дядя Фёдор. – Махнул ему рукой Тим. На улице он осмелился спросить про Алёнку. Сергуня помолчал, морщась от солнца, глянул на друга:

– А меня теперь бабы, как-то не интересуют. От лукавого всё это.

– Это онанировать, от лукавого. А баба… это баба!.. – сделал вывод Тимур и получил от друга лёгкий шутливый удар в скулу. Они подошли к металлической лестнице, ведущей на балкон потайной комнаты. Её от посторонних глаз прикрывали развесистые тополя, посаженные каким-то дураком, давным давно, почти у самой стены здания. Но эта проделанная в прошлом кем-то глупость, играла немаловажную роль в существовании Сергуни – он мог проникать в своё жилище, как с главного входа, так и отсюда, смотря по обстоятельствам.

Они тихо вошли в комнату. Сергуня приложил палец к губам и, подойдя к проёму, заглянул в смотровую дырку. Большая комната была пустой, но на всякий пожарный, он решил в неё зайти через главный вход.

– Ты посиди пока тут. – Прошептал Сергуня. – Я проверю коридор. Наверняка там кто-нибудь уже пасёт. Тим кивнул и сел на стул к письменному столу. Когда тот ушёл, он достал из-за пояса пистолет и положил перед собой на исполосованную инструментами крышку стола.

В фойе, Сергуня поздоровался с вахтершей и поднялся на свой этаж. В конце коридора, на подоконнике, скучал незнакомый молодой человек. Завидев монаха, он спрыгнул с подоконника и потянулся.

– «Давно сидит. – Про себя отметил Сергуня. – Устал аж, отпрыск отца неизвестного».

Не успел Сергуня вытащить ключ из замочной скважины, как вдруг с обоих концов секции появились двое с пистолетами наготове. Один прижал его к стене, а второй осторожно заглянул в комнату. Перед глазами хозяина появились корочки офицера милиции и его ничего не объяснив, подтолкнули в раскрытую дверь.

– Никого. – Заглянул во встроенный шкафчик, вошедший в комнату первым.

– А вам, собственно кого? – делая непонимающий вид, спросил Сергуня.

– Нам, собственно никого. – Ответил милиционер, убирая пистолет за пазуху. – Пошли. – Кивнул он второму. Сидевшие в засаде опера, несолоно откушав, поспешили оставить «попа» в покое. Сергуня подошёл к окну и проследил, как они сели в иномарку и уехали. Он запер дверь на ключ и только после этого отодвинул книжный шкаф от проёма.

– Заходи. – Сказал он Тимуру. – Кажется, пронесло.

– И меня тоже! – Тихонько рассмеялся тот. Они оба понимали, что теперь разговаривать можно только вполголоса, иначе заметут обоих. Сергуня достал из холодильника пиво, сосиски, нарезал много хлеба.

– Может, пельмени сварить? – глянул он на друга.

– Не, не надо. Мне и этого за глаза. Отвык от изобилия. – Он открыл банку пива и начал жадно пить. – Во! Это другое дело. – Оторвался он от банки. – А ты чего? Сан не позволяет? Ни капли в рот, ни сантиметра в … ну, ладно, ладно больше не буду. – Рассмеялся Тим, глянув на сердитое лицо Сергуни. – Ты бы это… зашёл к маме, узнал бы как она?..

– Да, нормально она. Каждый день вижу. Работает на заводе.

– Там мой мобильник на подоконнике валялся и зарядное… сходил бы, принёс. Скажешь, мол, я в тюрьму просил.

– Ага, щас! Ты думаешь, там тебя не пасут? Я удивляюсь, как мы до сих пор на свободе! Уже все менты города на ушах стоят. Меня по дороге три раза останавливали, твою рожу лица с моей сравнивали…

– Не похож? – улыбнулся Тим.

– Слава Богу, нет. Ты шибко-то не балуйся. Кашу больно крутую заварил, если что всех потянут… и дядьку. Охота ему под старую жопу, ехать ёлки валить?..

– Да, ладно… если что возьму всё на себя. – Успокоил Сергуню Тимур.

– Короче я на службу. Во второй половине дня заеду. Спи в потайной и не шевелись. Недели две как минимум, никуда не рыпайся. Возьми бритвенный станок, там, в столе…

– Так сам велел бороду с усами…

– А ты не перебивай, а слушай. – Серьёзно сказал Сергуня. – Пока пару раз не побреешься, она расти не будет, по себе знаю. Вон ведро. Все помои на балкон. Ясно?

– Так точно-с. – Приложил два пальца к виску Тимур.

– Какой же ты ещё пацан, Тимка. – Уже в дверях по-взрослому проговорил Сергуня.

Вечером, Сергуня зашёл к матери Тимура, передал от него привет и забрал его телефон.

– Как он там? – горестно спросила мать.

– Нормально. – Ответил друг сына. – Наверное, скоро выпустят. Вы пока его не навещайте. Карантин там у них. – Сказал Сергуня и залился краской. Он не хотел врать, но делать это по воле судьбы приходилось и довольно-таки не редко.

Зарядив телефон, Тимур восстановил все свои записи и тут же набрал Хилого. Тот долго не отзывался, но всё-таки ответил.

– Ты ещё осенью мечтал меня увидеть. Потому и звоню. Чего молчишь? Не по твоей ли милости меня замели?

– Нет, не по моей. Я своих не сдаю.

– Когда это ты мне своим стал?

– Да я тогда чуть сам на них не наскочил. Откуда мне было знать, что тебя брать будут. Да и нужен ты был.

– Зачем?

– Про Кулибина хотел справку попросить. Он чуть не положил меня щенок…

– Ну и правильно бы сделал. – Сказал Тимур сердито. – Чего ты к нему прилип?..

– А ты не знаешь? Что я мало ему авансов давал за этот его «хронометр»? Возомнил себя гением!..

– Он и есть Гений.

– Да, что ты! Говори, зачем звонишь?

– Ты куда его девку дел?

– А-а, потерялась? – пропел Хилый в телефон. – Скажи где Кулибин, скажу, где ваша общая…

– С ней всё в порядке? – строго спросил Тим.

– Пока да. – Хилый, прижившийся под боком у преуспевающей фермерши, теперь не питал особого интереса к прошлым своим делам, но то унижение доставленное ему Сергуней, временами не давало покоя. Звонок Тимура его заинтриговал. Только, спустя полгода, откуда ему знать, где теперь их «прынцесса». Впрочем, если порыться, найти её конечно можно. Ведь осталась же у неё квартира после отчима.

– Как я понял, тебе нужен именно он, а не его «хронометр»?

– И то и другое.

– А не многовато за одну тёлку? Проси что-нибудь одно, а то знаешь? Жадность фраера…

– Так, то ж, фраера, а я в законе. Так-то, юноша. – Хилый вдруг отчётливо услышал из трубки сторонний голос Кулибина.

– Ты чего, с ума сошёл?! Ты кому звонишь?! – Взволнованно говорил тот. – Выключай, на хрен! Хочешь, чтобы сейчас сюда менты нагрянули?! – Хилый напряг слух.

– Ну, ладно. Давай подумаем, а потом поговорим. Всё. – Тимур выключил телефон. – Да я дохлому этому брякнул. Он тогда предлагал обмен Алёны на тебя. Помнишь, я тебе говорил? Осенью ещё…

– Ты растормошил Хилого?! Ну, дур-р-ра-ак! – Сергуня облокотился на стол и зажал голову в ладонях. – Тебе мало, что тебя ищет вся российская милиция?

– Ну… я просто хочу найти Алёну. Ты же с ней расстался… и…

– Чего её искать? Она никуда не потерялась, живет и здравствует в Суже! Удачно вышла замуж!.. За свою первую любовь! Этого тебе достаточно?!

– Откуда такие сведения? Ты, что, пророк? – недоверчиво улыбнулся Тимур, и его бросило в жар. Он действительно почувствовал себя тупым пацаном.

– В нашем приходе, в прошлом году обвенчались. – Уже спокойно ответил Сергуня, раскрыл банку с пивом и выпил её за два приема, одним глазом наблюдая за раскрывшим на него рот Тимуром. – Вот, так-то. – Неглядя, бросил он банку прямо в мусорное ведро у входа. – Сиди на … ровно и отращивай бороду.

– Так за террориста примут, с бородой-то. – Задумчиво улыбнулся Тимур.

– Не примут. Мы тебя в блондина перекрасим. Пельмени сварить? – Перевёл разговор на менее щепетильную тему Сергуня.

– Свари. – Безразлично ответил Тимур. После рассказа о замужестве Алёнки, ему стало грустно. И побег из сизо теперь казался совершенно бессмысленным. – «В тюрьму, что ли вернуться… – подумал Тимур, – глядишь, и сроку поубавят. Ну, нет, надо её хотя бы повидать. Потом, что там у неё за муж такой? Как говорится: муж мужем, а любовник нужен…» – с ноткой иронии размышлял Тимур, глядя на покрытый пылью экран телевизора.

– Ну, чего пригорюнился, герой любовник? Щас, пельмени сварю и поведаю тебе о задуманном мною проекте. – Сергуня снял с вешалки полотенце и пошёл через коридор в общую кухню.

Глава 27

После свадьбы, Славик занялся хозяйственными делами. Он уговорил престарелых соседей, проживавших за капитальной стеной двухквартирного дома, поменяться жилплощадью на квартиру, принадлежавшую по закону Алёнке, в которой после всех событий она находиться не могла. После посещения той, старой, жилплощади, Алёнка надолго впадала в депрессию, и Славику стоило огромных усилий, чтобы привести ее в порядок. Поэтому доплатив пожилым людям некоторую сумму и совершив обмен жильем по обоюдному согласию, он пропилил в разделительной стене широкий проем, тем самым превратив две двухкомнатные в одну четырех. Довольная мужем Алёнка подшучивала над его «жадностью», и в душе радовалась его мужицкой хватке. Иногда ей казалось, что столько много свалившегося на неё счастья, было иметь незаконно, но делиться им с кем-то ей всё-таки не хотелось. Чтобы не грузить её грустными воспоминаниями, молодожёны всё реже и реже посещали берега Сужи. Славик нанял бурильщиков, и они добыли воду из-под земли. Так что теперь чистейшая водица из артезианской скважины поступала по пропиленовым трубам и в дом, и в баню, и на огород. Теперь Алёнке не надо было ходить полоскать белье на реку, вода была под рукой и даже с подогревом.

Однажды, Славик занялся ремонтом старинного комода, который они оставили, как память о предках. Алёнка полоскала белье на улице, перед домом и он, выглядывая из окна, любовался её статной фигурой и красивыми стройными ногами, что его очень возбуждало, потому он торопился закончить затеянную реставрацию, чтобы пригласить жену в опочивальню.

Славик отодвинул комод от стены и увидел в полу небольшой люк, прикрытый толстой картонкой. Он ногой сдвинул картон и наклонился над люком. В нишу пола была вложена картонная плоская коробка, в каких обычно продают люстры, либо электрические плитки. Открыв коробку, Славик от неожиданности чуть не закричал. В коробке находились плотно уложенные рублёвые и долларовые купюры. Он глянул в окно на свою красавицу жену, и озабоченно прикусив нижнюю губу, извлёк коробку из пола. Под ней, лежал целлофановый пакет с новеньким промасленным «Макаровым» и с десяток коробочек патронов к нему.

– Ух, т-ты-ы! – Произнёс Славик, разглядывая пистолет. Он положил его на комод и принялся считать доллары. Он, то улыбался, то вытирая выступивший от волнения пот, восторженно смотрел на полоскавшую белье жену. Насчитав сто тысяч долларов, он прекратил подсчет. Провел пальцами, по уложенным ровным рядком в другом отсеке, сторублевым купюрам, закрыл коробку и положил все, как было. Он подвинул на место комод и выдернул из него нижний ящик. В днище ящика тоже было пропилено квадратное отверстие, прикрытое картонкой, что позволяло иметь беспрепятственный доступ к тайнику. – Ну, дед! Ну и молоток! – Восторженно произнёс Славик.

– Ты это о чём? – Спросила его Алёнка, проходя в кухню. Славик, незаметивший вошедшей жены, испуганно задвинул ящик.

– Да, так… я… говорю, всё как прочно делали… раньше! – Ответил он, запыхавшись…

– Сейчас бывший сосед подошёл. Спрашивал, будем забирать Сергунин баркас с их огорода, или они его выбросят на свалку?.. – спросила из кухни Алёнка.

– А? Какой баркас? – находясь в шоке, переспросил Славик.

– Ну, тот, который Гуня смастерил и мне подарил. – Она, вытирая руки о полотенце, вышла с кухни.

– А-а, этот… пусть выбросят. – Приходя в себя, ответил муж.

– Ты что, комод ворочал? Вспотел весь… – Алёнка подошла к нему и полотенцем шутливо вытерла ему пот с лица. Он притянул её к себе, крепко обнял.

– Что ты, милая? Какой баркас? К черту баркас! Я подарю тебе яхту… настоящую… с твоим именем по бортам! – Славик жадно принялся её целовать. Она попыталась вырваться, но как-то незаметно оказалась у него на руках.

– Что ты, белым днём-то! – Зашептала она, пытаясь освободиться. – Давай хоть дверь запрём.

– Пошли все к чёрту! Мы у себя дома! – Прошептал он ей в ухо и, подхватив на руки, унёс любимую в спальню.

Тем временем они не видели медленно проезжавшего мимо их дома чёрного Мерседеса, с затенёнными стеклами. Машина не нарушая спокойствия Сужских жителей, свернула на Молодёжную улицу, ведущую к берегу реки и остановилась около небольшой ватаги местной ребятни…

…Зацеловав Алёнку до боли в губах и недобившись желаемого результата, Славик с глупой улыбкой, свесил ноги с кровати. Жена прикоснулась пальцем к его позвоночнику и молча начала считать его позвонки, опуская палец от шейного вниз. Он повернулся к ней вполоборота.

– Извини, не пойму, что это со мной. – Пробормотал он еле внятно.

– Ты что, расстроился? С кем не бывает… Вон, у Сергуни тогда тоже не получилось… – сказала Аленка и зажала свой рот ладонью. Хорошо, что мысли Славика были где-то далеко.

– У какого такого Сергуни? – спросил он, путаясь в мыслях. – Знаешь?.. наверное, это у меня от стресса… перед этим я сильно переволновался…

– С чего это ты, вдруг, переволновался? Комода старого стало жаль? – спросила Алёнка, обрадовавшись, что про Сергуню муж пропустил мимо ушей. Внезапно он вскочил на ноги, резко повернулся к ней, и, увидев его такого возбужденного, Алёнка немного испугалась. Он в эту минуту напомнил ей сцену с Сергуней, когда тот на неё впервые накричал за самовольную уборку на его рабочем столе, в потайной комнате. Она сейчас, как тогда, от неожиданности вся сжалась в комок и боязливо глянула на мужа. Славик зажал ее лицо в своих ладонях и, глядя с улыбкой в прекрасные очи, с каким-то особым удовольствием произнёс, не обращая внимания на то, как она испуганно морщится:

– Только что, я нашёл целую кучу денег! – Он разжал ладони, схватил её за руку и почти сдёрнул с постели. – Идем, покажу! – Они в чём мать родила, вышли из спальни. Славик одним махом отодвинул комод от стены, и загадочно глянув на испуганную Алёнку, достал из пола картонную коробку. Шагнув к столу, он вывернул из коробки всё содержимое. Образовавшейся на столе куче денег, Алёнка ничуть не удивилась. Ведь ей никогда не приходилось испытывать в них недостатка. В ней шевельнулось совершенно иное чувство. На переносице появилась морщинка. Она вспомнила тот самый день, когда Лукич принес полугодовую зарплату и деньги вот так же лежали на столе, радуя взгляды окружающих, но потом!.. Сейчас было, почти, то же самое: куча денег на столе, только во много раз больше, и такой же восторженный взгляд близкого ей человека. Алёнку вдруг бросило в холод. Ее начала бить мелкая дрожь. В голове мелькнули, до боли неприятные отрывки из прошлого… она оторвала взгляд от денег и подошла к окну. По дороге, мимо их дома, медленно проезжала сверкающая чёрной краской иномарка. Через приспущенное боковое стекло виднелась округлая физиономия в больших зеркальных очках. Алёнка в страхе прижала кулаки к подбородку и, дрожа уже всем телом, опустилась на край стула. Славик, распечатывал один за другим брикеты долларов и, смеясь, осыпал ими голову Алёнки. Она посмотрела на Славика, резко поднялась и бегом кинулась в спальню. Тот прекратил своё радостное занятие и пошёл вслед за ней. Алёнка лежала, уткнувшись лицом в подушку. От горьких рыданий, её красивая обнаженная фигура подёргивалась, словно во время полового акта. Глядя на это, Славик вдруг почувствовал у себя эрекцию. Он, не раздумывая, прилёг к ней, сильным движением повернул жену лицом вверх. Алёнка на него не смотрела, её взгляд в потолок был пустым и безучастным. Но охватившая его животная страсть, заставляла не обращать на слезы супруги внимания. Они впервые не были гармоничны в постели. Через некоторое время, он замер, глядя на её мокрые щёки.

– Да, что с тобой? – спросил Славик, освобождая её тело от своего гнёта. Он дотянулся до полотенца, висевшего на спинке кровати, и нежно вытер ей глаза. – Ну, ты чего? От радости, что ли разрыдалась? – снова спросил он. Алёнка всхлипнула и замотала головой.

– Мне стало страшно…

– С чего это?

– Там, на улице проехала чёрная машина… – прошептала она.

– Да мало ли их сейчас ездит…

– Нет. Она здесь неспроста! Они, похоже, меня нашли. Я боюсь здесь оставаться. Они нас убьют!.. – Сказала она и, уткнувшись в полотенце, снова заплакала. Он присел к ней, с любопытством осмотрел, словно видел впервые и прижал её голову к своей груди.

– А что за машина, какой марки? Не разобрала случаем? – спросил он уже серьёзно. Она пожала плечами, почувствовав, что муж хочет отнестись к ней с пониманием.

– Похожа на Волгу, только больше и… блестит вся…

– А с чего ты взяла, что это по наши души? – спросил Славик серьезней, чем прежде. Алёнка осушила полотенцем слёзы, высморкалась в него и тихо проговорила:

– Я тогда тебе про себя не всё рассказала. – Всхлипнув троекратно в последний раз, проговорила она. Славик, удивленно раскрыв рот, смотрел на жену. Алёнка тряхнула головой, спустилась с постели на пол, оделась и, прижавшись теплой мягкой грудью к его щеке, рассказала Славику о той расправе над рыжим насильником, страстно желавшим её поиметь прямо в тамбуре пассажирского поезда. После чего они оба долго, молча, переваривали рассказанное ею злоключение.

– Ну, это, надеюсь, последнее, о чём я не знал? – хрипловато спросил Славик. Алёнка по-детски шмыгнула носом и, кивнув, опустила глаза в пол. – М-да-а! – Неопределенно промычал Славик и медленно вышел из спальни. Алёнка прибрала постель и тоже пошла в залу. Славик сидел прямо на рассыпанных по полу баксах и снаряжал обойму патронами. Рядом с ним валялся новенький пистолет.

– Т-ты чего, з-задумал? – заикаясь, спросила Алёнка.

– Так… тебя же голыми руками не защитишь. Вон ты у нас какая, крутая!.. – Снова каким-то загадочным тоном проговорил Славик.

Алёнка на кухне готовила обед, когда вошёл муж. Она обернулась и выронила из руки кухонный нож, которым резала морковку. В руке Славика был пистолет, направленный прямо в её лицо. Алёнка задом прижалась к кухонному столу и правой рукой сзади себя, нащупала рукоятку увесистой чугунной сковороды. Славик криво улыбаясь, приближался, не опуская оружия. В этот миг, Алёнка, выдернув из-за спины сковороду, нанесла мужу сильный боковой удар по уху. Тот, закатив глаза к потолку, пошатнулся и, прижимаясь спиной к печке, медленно осел на пол. Он по молодости своей тогда ещё не знал такой людской закономерности, что баба пистолета не боится, баба боится ножа, а мужик наоборот…

…Очнувшись на кухонном полу, с болью в голове и звоном в ушах, Славик, не выпуская из рук оружия, на четвереньках выполз в залу. Придерживаясь за стул, он приподнялся и тяжело на него уселся. Потрогал ушибленную половину головы, осмотрел зажатый в руке пистолет. Он стоял на предохранителе.

– От-т ума, а? – усмехнувшись, пробормотал Славик. – Алёна. – Позвал он, но никто ему не ответил. Он встал, пошатываясь, прошёл в спальню. Никого там не обнаружив, Славик выглянул в окно. На дворе жены так же не наблюдалось. Он пробежался по окнам, выглядывая наружу через каждое и, ужаснувшись своей догадке, выбежал на улицу, забыв оставить дома пистолет.

– Алёна-а!!! – Прокричал он у калитки, упав на колени, понимая, что по своей глупости совершил непоправимое. – Ну, ду-р-ра-ак! Она же приняла всё всерьёз… – простонал Славик, подняв глаза к небу…

…Скидав в сумку кое-что из одежды, Алёнка на ходу выхватила из коробки щепотку сотенных и, обливаясь слезами, выбежала на улицу. Там повсюду сновал народ. Она вернулась в палисадник, миновала зеленеющие и цветущие грядки, подошла к забору и, пнув ногой по доскам, раздвинула для себя лазейку. За небольшим пустырем был перелесок, за перелеском железнодорожная ветка, а вдоль ее вела тропинка до самого вокзала. Но поезд, который был ей нужен, прибудет лишь утром, а сейчас только-только начинало вечереть. Перестав плакать, она неторопливо миновала переезд и сама не заметила, как отвернула по дороге на кладбище. Дорога была разбита, и идти по ней было неудобно. Алёнка пошла вдоль ее, кромкой леса. До кладбища было километра два, и она незаметила как их преодолела. Показавшиеся из-за деревьев кресты и памятники ничуть ее не смутили. Алёнка не боялась мертвых, она опасалась живых, притаившихся поблизости, выжидавших удобный момент, подобно подколодной змее, чтобы однажды тебя смертельно ужалить. Так и Славик, хороший, милый парень, вел себя с ней, как благородный рыцарь, пока вместо нее не появился другой интерес – деньги. И они сразу же показали его изнанку, способность пойти ради них на что угодно.