Текст книги "По дороге к Храму"

Глава 13

Антонина удивилась, увидав на пороге своего дома Луку Михайловича. Она даже забыла ответить на приветствие. Тот снял с плеча рюкзак и спросил:

– Есть ли у тебя, дочка, тазик какой?

Антонина прошла на кухню и оттуда крикнула:

– Бак бельевой подойдет?

– Давай. В бак больше влезет.

Антонина поставила перед ним бак. Нежданный гость запустил руку в рюкзак и, достав из него большого судака, небрежно, как это делают все рыбаки, швырнул его на дно бака. После достал щуку и проделал то же самое.

– Знаю, трудно тебе одной горе мыкать. Ты, ведь, с моим вместе росла, вон дока…

– Спасибо большое. Только куда её столько?

– Ничего, сейчас не лето, не испортится. Вот ещё… – он из нагрудного кармана достал пачку денег и протянул их Антонине.

– Нет, Лука Михайлович. – Замотала она головой. – Этого принять я не могу. С какой стати? Спасибо, конечно. Но…

– Ишь ты, гордая какая. Не от меня это, а от артели нашей, как вдове павшего воина. – Он насильно вложил ей деньги в руку.

– Спасибо. – Прошептала она, опустив глаза в пол.

– Пенсию-то за отца ребёнку, хоть военную оформили?

– Да. – Глянула она на добродетеля влажными глазами.

– Ну, ладно раз так. А то наши бюрократы никого не пожалеют. Им что погибший, что умерший, всё одно. Пойду.

Он так же внезапно ушёл, как и появился. Денег Лука Михайлович оставил Антонине столько, что можно было жить целый год, не в чём себе не отказывая и невзирая ни на какие задержки социальных пособий.

Лука Михайлович подошел к калитке своего дома и остановился. Дорожка до веранды была от снега не чищенной. На входных дверях висел замок. Он пробрёл по снегу до дверей веранды, нашарил над наличником ключ. Вошёл в нетопленную квартиру, включил свет, снял с плеча рюкзак и, не раздеваясь, присел к столу, на котором лежал исписанный клочок бумаги.

«Уехала к Павлине. Назад не дожидайся.

Живи, как сам знаешь. Нина».

– «Вот, значит, как. Про все узнала. Иначе бы не решилась. Та-а-ак… Сына проглядел. Жена ушла. Мужики бузу подняли. Прокуратура интересуется, мол, правда ли что мужика деревенского подо льдом протаскивал? А откуда мне знать, что он больной был? Как сети красть, так все здоровые!.. Вполне могут преднамеренное пришить. Нынче под нашего брата глубоко копают. Да-а…». – Подумав, тяжело вздохнул Лука Михайлович. Он поднялся с места, и, сжимая в кулаке записку жены, вышел на улицу. Швырнул её на снег и, закурив, быстрым шагом направился к магазину. Он, положил перед продавщицей целую горсть помятых купюр и попросил литровую бутылку водки. Вернувшись домой, налил полный граненый стакан и, не отрываясь, выпил его до дна…

… Через три дня к нему пришел посыльный из артели. Дверь была не заперта. Вован постучался и перешагнул порог. Его начальник лежал на полу с простреленной головой. Рядом валялся опрокинутый стул и пистолет.

Суровая зима предпринимателю пришлась не по душе и он, «свернув дело», исчез из посёлка, оставив тружеников без зарплаты и даже спасибо ни кому не сказав. Сотрясая воздух крепкими выражениями, обманутый люд направился к старому директору, с просьбой стать вновь у руля производства, пока ещё не всё оборудование было раскурочено и растащено.

Филипп Маркович, долго морщил лоб, и было видно, что ему самому до чёртиков надоело сидеть дома на пенсионном обеспечении. Он ежедневно собирался съездить к начальству с серьезным разговором о реконструкции предприятия, по чьему-то злому умыслу брошенного на произвол судьбы.

– И, как же мы с вами все это оформим? – спросил он ходоков, хитровато щурясь. – Оно же всё принадлежит частному лицу.

– А, что он нам платил?!

– Заберём за долги!

– Так об этом нужно разузнать… в выше стоящих инстанциях, так сказать…

– Мы потому к вам и пришли.

– Ну, добро. Завтра съезжу в город, там ещё остались кое-какие связи в верхних эшелонах… А вы пока отдыхайте. Да за станками в цехах приглядывайте.

– Не худо бы охрану выставить.

– Вот и займитесь этим делом. А, я попробую что-нибудь придумать. – Обнадёжил рабочих старый директор.

В районе Филипп Маркович выяснил, что бывший «хозяин» вовсе не был владельцем всего предприятия, а по закону арендовал одну лишь лесопилку, да и то слыл злостным неплательщиком налогов. Так что нужно было оформить кучу разных документов и с толком подойти к делу, чтобы всё снова заработало, как прежде.

Он подобрал себе помощников из бывших служащих, не успевших разъехаться по доходным местам и, спустя некоторое время, предприятие понемногу заработало.

Андрея, как неплохого в прошлом организатора, назначили бригадиром по подготовке пиломатериалов. По «ветке» время от времени стали проезжать вагоны с лесом, а так же с готовой продукцией. Весной восстановили цех фибролиты, и посёлок, получивший новые рабочие места, начал шевелиться, понемногу оживать. Казалось, что всё уже наладилось, пошло прежней колеёй, но не всегда можно учесть пресловутый человеческий фактор. За время митингов и массового запоя, люди разучились, как надобно трудиться и теперь большинство приходило на работу, то с похмелья, то уже приняв дозу. Андрей поначалу пробовал бороться с этим недугом но, в конце концов, и сам пристрастился к зелёному змию. Поэтому «сухих» дней в бригаде теперь не существовало. Споенный коллектив всю смену трудился в привычном тонусе. Пронюхавшие о своевременных выплатах зарплаты городские предприниматели, не замедлили открыть пару палаток с круглосуточной распродажей спиртного, для выкачивания доходов из населения. Кроме основной работы пилорамщикам ежедневно подворачивались шабашки – обрезками пиломатериалов интересовались дачники из соседних деревень. Пока начальство закрывало на это глаза, рабочие, пользуясь попустительством «не вялили ухо».

Андрей приходил со смены уставшим, медленно раздевался, наполнял воздух в квартире винным перегаром, ужинал, курил и ложился спать, не обращая на жену с сыном никакого внимания. Ему казалось, что живет он совершенно бесцельно, бесперспективно: «работа, пойло, стойло».

Иришка замечала, что мужа что-то гложет. Она чувствовала это своей женской интуицией, не раз пытаясь разговорить его на данный предмет, но тот либо отшучивался, либо молча, уходил курить…

… Вот так незаметно пролетели целых восемь лет. Уже Славик закончил первый класс, пообещав в будущем учебном году снова быть круглым отличником, и теперь к нему иногда забегала Алёнка, удивительно похожая на Антонину, а Андрей продолжал жить по-прежнему в дружбе с зелёным змием. Однажды Иришка не выдержала. Села напротив него, полна решимости, и твердо сказала:

– Давай поговорим.

– Давай. – Улыбнулся Андрей, немедленно погасив окурок.

– Согласись, Терёхин, что всему бывает предел. Сколько уже можно травить себя этой… этой сивухой?! Парень, вон, совсем от дома отбился. Только ночевать и приходит…

– Ну-у! Мы все так росли. А, собственно, чего тебе не хватает? Вроде всё есть. Голодом, слава Богу, не сидим…

– Да я, уж, и руки-то твоей не помню. – Всхлипнула Иришка.

– А-а, вон ты о чём. О мужеском долге. – Всё так же улыбаясь, он обнял жену за шею и горячо дыхнул ей в ухо. – Славка, говоришь, только к ночи приходит?

– Да, иди ты! – Попыталась вырваться Иришка, но Андрей держал её цепко. Он ловко поднял Иришку, и на руках унёс за перегородку, где находилось их супружеское ложе…

…Он возбужденно тискал её груди, губами, ловил её губы, и она перестала замечать запах исходивший из его рта. Но в момент нахлынувшего на них экстаза, Иришка ясно расслышала, как Андрей прошептал имя давно поверженной соперницы:

– Тонечка… Тося…

Моментально к нему охладев, Иришка лежала, глядя в потолок, не реагируя на его ласки.

– Ты, чего? – шепнул он ей в ухо.

– Ничего. – Спокойно ответила она. – Климакс, наверное, наступил.

– Чего, чего? – рассмеялся Андрей, пытаясь снова её возбудить.

– Отстань, пьянь! – Вывернулась Иришка из объятий мужа и, сунув ноги в тапки, быстро вышла из спальни.

– О! Да ты у меня, стихами чешешь!.. – Попробовал отшутиться Андрей и, вздохнув, закрыл глаза. Ему стало немного не по себе, что женщина ушла от него неудовлетворённой.

На другой день, вернувшись с работы, дома он никого не обнаружил. Не обращая на это серьёзного внимания, Андрей разделся, умылся и прошёл в кухню. Остатки еды на плите были не разогретыми и потому не издавали горячего аппетитного запаха.

– «Чего – это она… сегодня?» – Подумал Андрей и вышел на крыльцо. Напротив, за заборчиком копошилась на грядках соседка.

– Теть, Маш, моих не видела? – на всякий случай спросил он соседку. Та, распрямляясь, пожала плечами.

– «Может парня к бабке, в деревню повезла…» – Снова подумал он и в этот миг почувствовал себя таким одиноким, как никогда. В глубине души, Андрей догадывался, что произошло, но не желал воспринимать чуждую для себя реальность. Он вернулся в дом, осмотрел в ящике комода пакет с документами и прошептал, словно боялся кого-то разбудить:

– Ушли. Бросили. Достукался!..

Взглянув на часы, он вытащил из кармана горсть бумажных денег и, зажав их в кулаке, злобно произнес:

– Хоть бы один раз не хватило!

Часть 2
Падчерица

Глава 14

С приходом осени, дел было невпроворот и бригаде Андрея приходилось работать и вечерами и по выходным. Он потерял счёт дням. Ему казалось, что до начала учебного года еще целая неделя, но Алёнка – это милое создание, расставила все числа по своим местам. Стряхнув ребром ладони с учебников, лежащих на комоде не существующую пыль, Андрей резко выдвинул верхний ящик и, не глядя, извлек оттуда горсть купюр.

Выйдя из дому, он внимательно оглядел предстоящий маршрут до палатки, чтобы не наткнуться случайно на Антонину и быстрым шагом направился вдоль улицы. После той давней зимней встречи, он выработал в себе привычку разведчика, просматривать маршрут движения, покуда видит око. В палатке он купил бутылку водки, пакет чипсов, которыми они обычно закусывали в компаниях, недолго подумав, купил еще и четвертинку. Её он осушил сразу, завернув за угол палатки. Домой идти не хотелось. Дома было тоскливо. И он направился по узенькой улочке к реке, надеясь попутно подцепить с собой какого-нибудь жаждущего выпить на дармовщинку земляка. Но судьба и на этот раз оставила его наедине с собой.

Он долго лежал на боку под соснами, рассматривая маячившие вдалеке рыбацкие лодки, изредка делая несколько глотков из горла, забыв про чипсы. Когда же посудина опустела, он швырнул её в воду. Бутылка не утонула, а стала, будто поплавок от удочки прыгать на волнах туда-сюда. В памяти всплыл Григорий, вот так же, будто поплавок, качавшийся на волнах между плавающих брёвен, не желавший исчезать в чёрной пучине.

– «Всё-таки почему?! Я хотел утонуть, но не получилось, а он не хотел, а…» – Размышлял пьяный Андрей. Он закурил, продолжая наблюдать за бутылкой. – Кажется, я и сейчас хочу того же. Иначе сюда бы не притащился… Пойду, пока никого нет. – Он выплюнул окурок и на непослушных ногах, спустился к воде. – Нет… лучше с причала. Забродить, хоть не надо».

Андрей вошел на покачивающуюся бону и протопал по досчатому настилу на самый её край. Скинув с себя пиджак, он неумело перекрестился, и тут с шумом раздались камыши, показывая нос большой рыбацкой лодки. Поскрипывая уключинами, к боне подгребал Рудольф, заядлый рыболов. Он широко улыбался, радуясь, что ещё на берегу ему удастся похвастать своим уловом.

– Привет трудящемуся народу! – Весело воскликнул он. – А чего ты тут без удочки?

– Вот, хотел утопиться, да ты помешал. – Тяжело вздохнув, ответил Андрей.

– Ну-у?! – На всю реку рассмеялся счастливый рыбак. – Так я отвернусь. Справляй свою нужду.

– Теперь не смогу. Пиджак, вон вывозил, надо замыть, да на заборе развесить.

– Вот это правильно. Утопиться всегда успеешь. Даже если реку повернут вспять. Гляди, каких я щурят на спиннинг взял! Девять штук. Возьми парочку, если желаешь.

– Куда мне? Пока варю, утро настанет, а там на работу. До следующего вечера… испортятся.

Присев на край боны, Андрей кое-как заполоскал пиджак, тщательно его отжал и пошел с Рудольфом в посёлок, без особого интереса слушая, каким образом щурята оказались у того в сумке.

Алёнку посадили за одну парту с Сергуней Никитиным, сыном лаборантки Светланы Петровны. Ещё в первом классе он засматривался на эту красивую девочку и пробовал делать всё, чтобы с ней подружиться. Но тогда она сидела со Славиком, не по возрасту фанатичным футболистом и забиякой, потому в открытую объясниться Сергуня не решался. Нынче, узнав, что Славик куда-то подевался, Сергуня попросил маму подсуетиться насчет его соседства по парте с Алёной Гурчевской, пообещав учиться только отлично. Мать на это улыбнулась, но поговорила с их учительницей и мечта Сергуни исполнилась – Алёнка теперь будет всегда рядом!

На третий день занятий Алёнка предложила своему новому соседу по парте, после школы зайти всё-таки к Терёхиным и разузнать, куда же подевался Славик. Тот согласился с её предложением, хотя заранее догадывался, что в семье Терёхиных произошло что-то серьёзное, после чего мамы с детьми домой не возвращаются. У него отец тоже много пил и однажды исчез навсегда.

В конце дня, Андрей, привычно разогретый спиртным, курил на крыльце. Внезапно из-за калитки появились две детские фигурки. Напрягая зрение, он разглядел в них Алёнку и Сергуню, приближавшихся к нему.

– Н-ну, здравствуй, цветочек аленький. – Пробормотал он еле внятно. – Здравствуй…

Алёнка внимательно рассматривала красивое лицо Славкиного отца и размышляла, как бы ему доходчивее пояснить цель своего визита. Она слегка наклонила голову на бок и, поджав губы, сделала свои очаровательные ямочки на щеках.

– Дядя Андрей, а Славик ещё не приехал? – просто спросила она.

Андрей словно сквозь туман смотрел на детей, и ему показалось, что рядом с Алёнкой стоит его сын.

– А, это кто с тобой?..

– Это? Сергуня… Никитин, разве не видите? – она посмотрела на однокашника и улыбнулась. Её немного развеселило поведение дяди Андрея.

– А-а, Сергуня… – протянул тот, скривив в усмешке рот. – Уже Сергуня… Не успел уехать Славка – у неё уже Сергуня. Вся вылитая мамаша…

– Пошли, пьяный он. – Шепнул Алёнке однокашник.

– Сейчас. Дядя Андрей, а Славик больше не приедет? – последний раз спросила Алёнка.

Отвернув лицо к забору, тот неопределённо пожал плечами:

– Наверное, они меня бросили. Я остался один – сам себе господин…

Он уронил голову на грудь и шумно засопел. Когда дети были уже за калиткой, Андрей снова приподнял голову. В его пьяной душонке зародилось, что-то вроде ревности Алёнки к этому конопатому пацану.

– Ишь-ты! Изменщица проворная… – пробубнил он себе под нос и на четвереньках пополз к порогу. – Вся в мать… в… свою.

На другой день, за злоупотребление спиртных напитков в рабочее время, Андрея показательно уволили с работы, чтобы другим повадно не было. Это событие его немного встряхнуло. Утром, едва оторвав голову от подушки, он нагрел воды, намылил щетину на лице и стал осторожно соскребать её со щёк. Руки дрожали, бритьё не получалось. Он побрил половину лица и нервно швырнул станок об стол, вытерся заскорузлым полотенцем и быстро оделся. На пути в палатку (в такую рань!), он никак не ожидал встретить Антонину. Она шла ему на встречу, и отвернуть было некуда – в этом месте по обе стороны улицы тянулся длинный заборчик. Как и тогда, зимой, они остановились друг против друга. Но теперь было ещё не очень холодно, и торопиться было тоже не куда. Андрей почувствовал, как знакомые мурашки пробежали у него по спине. Он, ей просто, молча, кивнул и хотел пройти мимо, но не смог. Её глаза смотрели на него с какой-то укоризненной жалостью.

– Спешишь сделать прибыль торгашам? – спросила Антонина. – Совсем ты себя распустил. Жена с сыном ушли! С работы выгнали… Посмотри на кого стал похож. Ты себя в зеркале-то видел? А какой парень был! Эх ты!.. Совсем, ведь спился. Пропадешь. – Антонина выразительно выговаривала ему это, будто пионервожатая закоренелому двоечнику, и Андрею от этой выволочки стало легко и даже немного весело. Он вскинул на неё глаза и их взгляды встретились.

– Кабы с тобой жил, не пил бы. – Сказал он, словно выстрелил и смущённо опустил голову. Они немного помолчали. Нарушила молчание Антонина.

– Ты, знаешь? Сегодня по Григорию девятый год, как…

– Девятый уже?! – Удивленно переспросил Андрей. – А будто вчера… – Чуть не сказав «он его», Андрей закашлялся.

– Да, девятый. И я думаю, меня никто бы теперь не осудил за новое замужество. Только мне алкаши не нужны. Сам понимаешь.

– А я… закодируюсь! – С иронией воскликнул он.

– Заходи сегодня… помянуть.

– Угу.

– Ну, ладно, ступай к своим драгоценным торгашам.

– Так, я… за куревом. Папиросы кончились. – Оправдываясь, сказал он.

Антонина на это ему ничего не ответила и пошла дальше по своим делам. Андрей зашёл в палатку, поглядывая через грязное стекло на удалявшуюся Антонину. Он достал деньги, отвесил поклон маленькому окошечку и услышал голос продавщицы:

– Большую, или маленькую?

– Не какую! – Сердито ответил он. – «Беломора» мне две пачки и… всё!

– А нету «Беломора»! – Развела руками продавщица.

– Как это? Всегда был, а теперь нету?!

– Так это. Берите «Приму». «Беломору» наркоманщикам не хватает. А им попробуй не дай!..

Андрей купил две пачки сигарет. В его руке они казались такими непривычно маленькими, что он, глядя на них, сплюнул и крепко выругался в адрес обуревшей продавщицы.

На пути к дому, он несколько раз останавливался, оглядываясь на то место, где встретился с Антониной и потряхивал головой, сомневаясь, уж не приснилось ли ему всё это.

Вода в чайнике была ещё горячей. Он приготовил бритвенные принадлежности, поставил перед собой зеркальце и, глянув в него, ужаснулся: одна половина лица была кое-как побрита, а на другой ёжиком топорщилась щетина!

– И такая рожа лица говорила с нею?! Боже мой! Да это же натуральное дно… – Возбуждённо и самокритично рассуждал Андрей, держа обеими руками станок и упорно соскребая щетину со щёк. Он, хотя и с несколькими перекурами, но выбрился гладко. Ему показалось, что за этим занятием провёл уже полдня и, вбежав в спальню, посмотрел на будильник. Тот, стоял на комоде, не помня хозяйской руки. Он включил телевизор, покрытый толстым слоем пыли и на туманном экране, в нижнем углу, рассмотрел цифры: девять двадцать. Теперь он принялся разыскивать свои ручные часы. Перевернув всё в доме вверх тормашками, нашёл их в наволочке подушки, поставил точное время и присев на табурет, устало выдохнул из себя остатки перегара. В данный момент Андрей не помнил, по какому поводу его пригласила Антонина, а помнил лишь, что он должен быть у неё в полдень и чувствовал предстоящий поворот в своей судьбе.

Переодевшись в чистую одежду, он себя чувствовал как-то неловко, настолько привык за последние прожитые в винном угаре годы к замызганной рабоче – повседневной форме.

– Едешь куда? – спрашивали его встречные знакомые.

– Не как маманю навестить собрался?

– Ты, случаем не в город? Забежал бы…

– «Откуда же вас сегодня повылазило?!» – Нервно думал Андрей, каждому чего-нибудь соврав. За Тониной калиткой, опять же, как на грех, стояла её соседка, и Андрей, кивнув ей, протопал мимо, но вдогонку услышал:

– Разве поехал куда? А мы, тебя ждём…

Он остановился, не вынимая рук из карманов куртки, приподнявшись на носки, заглянул в палисадник, словно его там, что-то очень интересовало.

– Да, я поглядеть, вот… – пробормотал он в ответ и вернулся к калитке.

Его раздели и усадили за стол, почему-то одного, хотя он намеревался здесь увидеть множество народа. Ещё за стол присели, Антонина и тётя Даша. Алёнка сидела у окна на диване и во все глаза смотрела на гостя. Андрей почувствовал себя, как-то неловко и спросил:

– А, что, больше никого не будет?

– Наверное, нет. В первые годы, захаживали люди, а потом подзабыли. Да ты разливай. Помянем. – Антонина умышленно не назвала имени покойного, чтобы не раздражать гостя.

Увидев траурный портрет Григория на подоконнике, освещенный огнем свечи, Андрей долго не решался выпить водку то, поднося стопку ко рту, то снова отставляя. Когда он всё-таки, решительно опрокинул водку в рот, его глаза встретились с большущими глазами Алёнки, всё это время внимательно за ним наблюдавшей. И вдруг, его замутило. Он поднялся с места и пулей выскочил на улицу. Его долго рвало, выворачивая нутро наизнанку. На него смотрели прохожие и, Андрей зашёл за угол дома, в огород и присел на опрокинутый вверх дном бачок, чтобы отдышаться. Утерев лицо рукавом свитера, он увидел в кухонном оконце, улыбающуюся Алёнку. Глядя на неё, Андрей шутливо покрутил головой, словно бык, выпущенный из хлева на волю и, почувствовав облегчение, беззвучно рассмеялся. В этом же оконце, показалось смеющееся лицо Антонины и через секунду они все трое смеялись над случившейся с гостем конфузией.

– Он забавный. – Сказала Алёнка, глядя на него сквозь потрескавшееся от морозов стекло.

– Может быть, возьмём его к себе? – осторожно спросила мать, обнимая дочку за плечи. – На перевоспитание. А то, ведь, совсем пропасть может.

– Разве так можно? Он же чужой.

Антонина поцеловала её в голову:

– Теперь можно.

– Ну, тогда давай возьмём. А когда он перевоспитается, может и Славик вернётся.

Алёнка, глядя сквозь стекло на Андрея, как на воспитанника, несколько раз махнула ему, зазывая в дом.