Текст книги "По дороге к Храму"

– «А может быть он попросту хотел пошутить? А я как дура, треснула его сковородой. – Алёнка горько усмехнулась. – Нет, уж, слишком сильно у него горели глаза. Наверное, не шутил, жив ли?..»

Она подошла к материнской могиле, посмотрела в родное лицо на памятнике, достала из сумки носовой платок, вытерла катящуюся по щеке слезу и протерла тем же платком материнский портрет. Погрустив немного на скамейке возле могилы, Аленка подошла к кусту уже сбросившей цвет черемухи и с трудом наломала небольшой веник. Она вымела из оградки за год насыпавшийся с деревьев мусор, поправила венки и прилегла на скамейку, подложив под голову вещевую сумку. Рядом с мамой ей было легко и спокойно. Она незаметила, как заснула.

Аленка проснулась перед рассветом. Вокруг стоял прохладный туман и позади ее, совсем близко слышались чьи-то тяжелые вздохи. По спине пробежали мурашки. Впопыхах она с собой не прихватила даже газового баллончика. Прислушавшись к вздохам, она определила примерное расстояние до них и взглядом выбрала суковатую приземистую сосну, на которую собралась, в крайнем случае, взобраться. Она приподнялась и оглянулась. Черёмуха, с которой она вечером ломала веник, как-то странно шевелилась. Словно кошка, она со страхом и в тоже время с любопытством, молча, наблюдала за происходящим. Вдруг куст зашевелился еще сильнее и с треском раздвоился. Из него показалась морда молодой лосихи. Увидев Алёнку, она растерянно уставилась на неё, направив одно ухо назад, а другое вперёд. Алёнка стояла смирно, и любовалась зверем. Лосиха настороженно нюхала воздух, одновременно пережевывая листья. Оглянувшись с детской улыбкой на материнский портрет, Алёнка неожиданно для себя самой чихнула и лосиха, вырвавшись из объятий куста, озираясь по сторонам, рысцой припустила к опушке леса. Было прохладно. Она повесила на плечо сумку и, погладив материнский портрет, проговорила: «Прости, мам… нынче на Троицу, наверное, не приду… обстоятельства…».

Алёнка вышла из оградки, прикрыла за собой калитку и неторопливо побрела на железнодорожную станцию, чтобы навсегда вернуться в приют Клары Захаровны.

Глава 28

Третью неделю, Тимур отсиживался в потайной комнате Сергуни. Последовав наставлениям друга, он на второй день пребывания на воле, поскрёб бритвенным станком по подбородку и под носом, что дало кое-какой эффект. На его подбородке и под носом начала пробиваться мягкая пушок. Подросшие за зиму кудрявые волосы, Сергуня состриг ему специально купленной машинкой. И его голова теперь, как и после скамьи подсудимых была голой и гладкой, словно Астраханский арбуз.

Сейчас он сидел за Сергуниным рабочим столом и осторожно скреб станком подбородок, в надежде на ускоренное обрастание щетиной, что явилось бы пропуском на свежий воздух.

Сергуня пришел со службы возбужденным и, как показалось расстроенным. Он снял с себя рясу, нижнее белье и переоделся в чистый обычный наряд. Он отодвинул шкаф и вошёл в потайную.

– О! На человека стал похож. – Воскликнул Тимур. – А то ходишь, как попадья.

– Ты шибко-то не богохульствуй, а то прогоню батогом яко пса смердящего. – Без улыбки ответил Сергуня. – Сегодня тебе Хилый не звонил?

– Зво-нил. – Вытирая подбородок полотенцем, признался друг. – Говорит, Алёну вычислил. Обещает её мне преподнести, в обмен на твои услуги.

– До чего же настырные все! Чего вы к ней привязались? Замужем девка, ну и пусть живёт себе!.. – Сергуня сердито мотнул головой.

– Да, не живёт она ни с кем. И в Суже её нет. – Сказал тихо Тимур.

– Ну, а где?..

Тимур пожал плечами.

– На кой лешей ты расшевелил этого ублюдка?! Теперь греха не оберёшься. – Сергуня сел на стул. – Блин, и кредит банк не хочет давать.

– Зачем тебе кредит? – Спросил Тимур Сергуню.

– Как зачем? У меня игровые автоматы на подходе. Чем платить за них буду? Я же не знал, что они стоят кучу баксов. А кредит в банке только с двадцати одного года, и то под залог имущества.

– А дяде Фёдору нельзя взять? – посоветовал Тим.

– Ему тем более не дадут. Ему уже больше шестидесяти. – Друзья немного помолчали.

– Все законы и правила здесь не в нашу пользу. И как говорил один мой знакомый… подследственный, если законы тебе не подходят, ты по ним и не живи. – Сергуня медленно повернул голову к Тимуру.

– Ты это об чём? – Спросил насторожённо Сергуня. Тим взял со стола книжку по химии и, раскрыв её, бегло пролистал страницы.

– Есть одна задумка, так тебе же сан не позволяет…

– Чего ты заладил, сан, сан! Это в Храме сан, а на улице все мы люди-человеки… со своими недостатками. Потом – любой грех искупить можно…

– Что ты отрок несёшь несусветное? Али розгов захтел? – рассмеялся Тимур.

– Хватит ржать, говори, чего выдумал? – уставился на друга Сергуня.

– Книжки я тут прочитал интересные. Всё про химию.

– Ну и чего с того? Это матери, пособия для работы…

– Интересные тут соединения нахимичить можно. – Тимур раскрыл книгу, немного полистал и пальцем подозвал к себе Сергуню. Тот подошёл и уставился на страницу исписанную формулами. – Видишь?

Если это соединить с этим, получается вот это. – Тимур ткнул пальцем в химическую формулу.

– Ну и что?

– А то, что, если это всё… – Тимур снова ткнул пальцем в книгу… – соединить с кислородом, получается что-то вроде морфия повышенной концентрации… сно-твор-ное!

– Оно тебе зачем? – снова спросил Сергуня. Тимур выдохнул из себя остаток углекислого газа.

– Знаешь, со мной один бандит на соседней шконке парился. Он мне со скуки интересную штуку рассказал. С помощью такой смеси они с корешем ювелирный взяли. Все, что было в магазине подчистую вымели. Только их потом повязали по своей же глупости. Одаривать баб своих стали не по средствам.

– Ты чего это задумал? Магазин, что ли взять? – возмутился Сергуня.

– Да ты, что, с лохом разговариваешь?! – Обиделся Тимур. Он встал со стула, сунул руки в карманы штанов и начал ходить взад-вперёд по комнате. Скрип пола успокаивал. – Зачем нам магазин? – успокоившись, он снова сел на стул. – Банк возьмём. – Тихо произнёс Тимур, искоса поглядывая на Сергуню.

– Ты чего, шутишь? – уставился на него Сергуня.

– Да, ладно, если тебе нельзя не ходи… я сам как-нибудь… – сказал Тимур.

– У тебя башню уже сносит, от тюрьмы! Ты знаешь, какая там охрана! Всё в сейфах, да в подвалах! Уж лучше прямо сейчас пойти сдаться, чем там повяжут. Всё меньше срок мотать…

– Ладно, всё, проехали. Банк отпадает. – Сказал Тимур. – И чего тебя понесло в эти… в монахи? Был мужик, как мужик…

– Да и не справиться нам двоим. – Не обращая внимания на последние слова Тимура, задумчиво проговорил Сергуня.

– Двоим – нет. А, если Хилого подпряжём? Пусть думает, что ты ему сдался. А потом, – Тимур чикнул пальцами по своему горлу, – в расход. Он бы тебя, не задумываясь, если что не так.

– Давай без глупостей.

– Давай. – Тим приподнялся, развернул под собой стул, так что спинка оказалась спереди него. – Короче я тут от безделья вычитал из книжек, где можно взять все компоненты для химической реакции.

– Ну и где?

– В любой аптеке. Только мне туда нельзя. – Наиграно грустно сказал Тим.

– Ладно, выписывай компоненты, зайду, прозондирую. – Ответил Сергуня.

– Только ты, это… в одной-то все сразу не бери. Там спецы работают, сразу поймут чё по чём.

– Ладно, не тупей некоторых. – Ответил Сергуня. – А насчёт Хилого ты верно придумал. – Он хлопнул друга по плечу. – Иначе он всю жизнь поперёк глотки торчать будет. Пока ты ему ничего не говори. Подготовиться надо. Если позвонит, скажи мол, поговорить хочу, но пусть ни каких установок не даёт. Он у нас на крючке будет! – Сергуня сделал ударение на первое слово.

– Вот это правильно. – Сказал Тимур, протягивая другу исписанный карандашом листок. – И это… заодно присмотри объект. – Сергуня прочитал написанное на бумажке, взял со стола зажигалку и поджёг её. Тимур смотрел на него с непониманием, как всегда приоткрыв рот.

– Ты, чего? – спросил он.

– Ничего. Запомнил. А объект присмотрим в другом колхозе. В нашем не будем светиться.

– Понял! – Согласно кивнул Тим.

Клара Захаровна приняла Алёнку обратно в приют с радостью. Работать у неё было совсем некому. Пожилой банщик, он же слесарь-сантехник и дровосек по совместительству, на днях уволился, так как платить ему было нечем. Те крохи, которые выделялись интернату государством, все уходили на питание и на лекарства – без этого больных не оставишь. Алёнке пришлось его обязанности взять на себя, хоть и было это дело не по силам.

Особенно обрадовалась её возвращению Варенька, прежде дружившая с Алёнкой. Она, боясь, что Алёнка снова куда-нибудь пропадёт, не отступала от неё ни на шаг. Даже когда уже нужно было ложиться спать, она потихоньку прибегала и словно маленькая забиралась к ней под одеяло. Иногда так и засыпала, обняв её словно маму, хотя Алёнка была младше её на целый год. Вареньке было девятнадцать. В интернат её доставили три года назад, прямо с математической олимпиады, где она защищала честь своей школы с математическим уклоном. После выхода в финал, один из богатеньких соперников, не желая пропустить её вперёд и самому завладеть титулом чемпиона области, подговорил группу хулиганов, чтобы те припугнули уверенную в своей победе девчонку. Ну, те уже имея бандитский опыт, не только припугнули, но избили и изнасиловали. С тех пор Варенька не может прийти в себя. После такого стресса, она впала в детство и мыслила на уровне семилетнего ребёнка, хотя математические навыки у неё оставались на прежнем уровне. Преступников задержали, но до суда дело так и не довели, за недостаточностью улик. Следствие как бы ожидало выздоровления потерпевшей, а потому преступники разгуливали на свободе, надеясь на закрытие дела по сроку давности. Кларе Захаровне не нужен был калькулятор, чтобы сложить и поделить множественные числа, Варенька это делала быстрей и правильней калькулятора.

Цены в магазине взлетели в два раза. И сейчас Клара Захаровна с помощью Вареньки подсчитала остаток финансов на ближайший период и ужаснулась. Уже через неделю больных будет нечем кормить. Надо было что-то придумать, чтобы протянуть до следующего поступления денег на счёт.

Приют находился в сосновом бору, и Алёнка предложила Кларе Захаровне начать запасаться на зиму грибами и ягодами, благо они уже вовсю начинали расти. Предложение было дельным, хотя и не решало всей продовольственной проблемы.

Теперь Алёнка и Варенька по утренней росе отправлялись за дарами природы. Они ещё до завтрака приносили по большой корзине грибов и ягод, что очень радовало больных, и они тоже просились в лес, как и Варвара. Но им всякий раз было отказано, потому что за забор выходить строго запрещалось. За это могли наказать. Варенька же гордилась, что у неё была покровительница Алёнка и с нетерпением ждала каждого утра, чтобы надеть синий халат, как у обслуги и пойти гулять по сосновому раю.

Сегодня, они едва успели выйти за забор, как тут же наткнулись на множество красноголовиков.

Корзинки уже были наполнены до отказа, а грибы никак не кончались.

– Посмотри сколько сегодня грибов! – Крикнула Алёнка Вареньке, начавшей их собирать уже в подол халата.

– Мама говорила, сколько грибов, столько и гробов. – Сказала Варенька, подрезая очередного вешкаря. Алёнка вздрогнула, и насторожённо посмотрела на Вареньку, зачищавшую большим кухонным ножом ядрёный серый корень. Та сверкнула белозубой улыбкой и подбежала к следующему вешкарю.

– Их тут, как насеяно. – Смеясь, кричала Варенька, и Алёнка про себя подумала, что никакая она не дурочка, просто, наверное, лекарства делают своё подлое дело, доводя до меланхолии.

– Пойдем, отнесём, да и ещё раз другой завернёмся. – Сказала Алёнка подружке.

– Если я уйду, меня больше сегодня не отпустят. – Сказала Варенька серьёзно, перевязывая косынку на голове. – Ты отнеси и сразу приходи. А я пока их в кучки буду складывать.

– Боюсь я тебя одну оставлять. – Сказала Алёнка. – Вдруг Лесовой придёт.

– Какой Лесовой? Вон забор наш виднеется. Здесь наша территория. Да и ножик у меня, он испугается. – Разумно рассудила Варенька.

– Ладно. Только никуда не уходи, я мигом. – Алёнка подняла увесистые корзинки и понесла в интернат…

…Когда она вернулась, Вареньки нигде не было. Под ноги попадались кучки ею сложенных грибов. Алёнка поначалу подумала, что она захотела пошутить над нею и крадучись из-за деревьев стала высматривать синий халат. Вскоре она её заметила, присевшую спиной к толстой сосне. Алёнка подкралась и воскликнула:

– А-а, вот ты куда спряталась!

Подружка в ответ молчала. Алёнка зашла к ней спереди и, увидела торчащую из её груди рукоятку кухонного ножа, которым Варенька только что подрезала корни грибов. Её голова была чуточку набок и если бы не сочившаяся из уголка губ тёмная кровь, можно было подумать, что она заснула. Впившись обеими руками в свои волосы, Алёнка издала громкий пронзительный вопль, который был услышан повсюду:

– Н-не-е-е-т!!! – Бросив корзины, она подхватила подружку на руки и почти бегом понесла в здание приюта. Но было уже поздно, тело Вареньки обмякло, и её красивая головка не подавала признаков жизни.

Заведующая по телефону, немедленно вызвала участкового. Тот проживал в посёлке по соседству и приехал незамедлительно. Он, морщась, вынул из груди убиенной нож и аккуратно уложил его в пакет. Затем составил список всех обитателей интерната и размазал на какой-то картонке штемпельную краску. Участковый с Кларой Захаровной, сделали обход и собрали у больных отпечатки пальцев. Милиционер оттискивал их против каждой соответствующей фамилии. Больные сидели кучками. Кто-то шептался, кто-то хихикал, некоторые беззвучно плакали. Сняли пальчики и у спящей после успокоительного укола, Алёнки. Участковый попросил к завтрашнему его визиту подготовить все документы больных, для подробного расследования совершённого преступления.

На другой день Вареньку родственники увезли хоронить на её малую родину. Прощались с убиенной Варварой всем приютом. Больные потом ещё долго не уходили со двора и многие рыдали надрывно и откровенно. Алёнка присела на ступеньку крылечка и сквозь слёзы смотрела на толпу женщин в больничных халатах. Они стояли, глядя на железные ворота, и раскачивались, словно деревья на ветру.

К Алёнке подошла душевно больная Тамара, женщина сорока лет, имевшая бунтарский характер. Она посмотрела на Алёнку, насупившись из-под бровей и спросила:

– А теперь можно мне с тобой за грибами ходить?

Алёнка вытерла платком слёзы.

– Чего?

– Теперь, когда Варьки нет, мне можно с тобой за грибами?.. – переспросила она Алёнку. Алёнка медленно спустилась со ступенек на землю, где стояла Тамара. Та сердито поглядывала на окружающих, подходивших к ним всё ближе и ближе.

– Так это ты!? – ужаснулась своей догадке Алёнка. Тамара виновато опустила голову и нервно теребила концы косынки. – Да как ты смела!? – Алёнка накинулась на неё и в истерике вцепилась ей в волосы. – Да как ты смела!!! Ты, животное!.. – Таскала Алёнка визжавшую, словно свинья под ножом Тамару за короткие волосы. Её истерика послужила сигналом для других ума лишённых. Они с воплями и визгом набросились на убийцу и, повалив наземь, начали пинать её и топтать ногами. Алёнка спохватилась, и отступила назад, глядя на это сумасшествие. В следующее мгновение она с криком расталкивала больных, пробираясь к визжавшей от побоев Тамаре. Успокоить больных помогла выбежавшая на крыльцо Клара Захаровна. Она, надрывая голосовые связки, крикнула:

– Прекратить беспредел! Всех оставлю без еды! Неделю без еды! – Эта угроза со стороны начальника, подействовала отрезвляюще. Больные, всхлипывая и тяжело дыша, прекратили расправу. Тамара лежала на земле, дёргаясь и пытаясь подняться. С поцарапанным в кровь лицом, она была похожа на изрядно выпившую бомжиху. Все стояли и ждали, что будет дальше. – Все по своим местам! – Злобно прикрикнула Клара Захаровна. – Милиция уже едет! Хотите быть связанными?!

Больные один за другим потянулись в здание приюта. Алёнка, чувствуя за собой какую-то долю вины, подошла к Тамаре и помогла ей подняться. Та на неё злобно глянула красными глазами и резким движением высвободила свою руку. Поднимаясь на крылечко, Тамара оглянулась на Алёнку и провела ребром ладони по своему горлу.

– Тебя тоже заколю! – Сказала она, с улыбкой глядя на Алёнку. Клара Захаровна развернула её в сторону дверей и жёстко подтолкнула в спину. Не смотря на доброту Клары Захаровны, больные её боялись ослушаться – она была психиатром от Бога, потому и справлялась со своими обязанностями, не имея положенного штата сотрудников, за гроши в «дурдоме» работать никто, не хотел.

Через некоторое время приехала спецмашина, и Тамару увезли в неизвестном направлении.

Теперь больные, как и обслуга из двух человек, вздохнули с облегчением. На месте убийства, Алёнка предложила поставить оградку и крестик. Клара Захаровна в этот момент смотрела на неё, как на везунчика, родившегося в рубашке. Ведь по сложившимся обстоятельствам её легко могли бы арестовать и посадить в тюрьму, а она не осознавая того, всё ещё продолжает заботиться о других, даже… о мёртвой Варваре. Клара Захаровна подошла к Алёнке, обняла её и, поглаживая по голове, проговорила тихо и мечтательно:

– Хорошо бы на том месте поставить часовенку. Ты видела, как охотно больные молятся по воскресеньям?

– Да. – Подняла глаза на Клару Захаровну Алёнка. – Я сейчас, почему-то тоже об этом подумала. И назвали бы её – часовня Убиенной Варвары.

– Но, у нас нет денег, даже на еду и на лекарства. – Заведующая опустила руки и подошла к окну. Из-за ворот слышался шум подъехавшей машины. Алёнка тоже подошла и выглянула в окно. За решётчатыми воротами стояла та чёрная машина, проезжавшая тогда мимо их со Славиком дома! Алёнка задрожала всем своим существом. «Это всё! Это… или конец, или!..» – Она выбежала в коридор, распахнула дверь кладовки и схватила большой топор. Не помня себя, пробежала через двор и, распахнув калитку, выскочила на дорогу, где стояла машина. Из машины вышел тот круглолицый в тёмных очках. Он сдвинул очки на лоб, поднял в приветствии руку.

– Привет, прынцесса! Не узнаёшь? – весело спросил он. – Чего такая растрёпанная? Помню тебя более привлекательной.

Алёнка была от него шагах, в десяти. Она стояла, словно напуганная молодая лосиха, за которой она наблюдала на сужском кладбище. Руки её не слушались, и если бы бандит намеревался над ней чего-нибудь учинить, она не смогла бы сопротивляться – у неё был очередной стресс, сковавший все движения.

– Чего надо? – сердито спросила она и на несколько шагов приблизилась к бандиту. Стресс прошёл. Она ощутила в руках топор и, взмахнув им над головой, кинулась к бандиту, не думая о последствиях. Тот метнулся за машину.

– Э-э! Ты чего? – крикнул тот испуганно. – Имидж, что ли сменила? Брось топор! – Он окинул скорым взглядом надпись на воротах. – Слышь, я понимаю, что ты… того… но не на столько же! Брось топор! Я по нормальному делу! Полтора года за тобой гоняюсь. То там была, то здесь жила!.. Если бы не мой, тоже, как ты… – бандит покрутил пальцем у своего виска и огляделся вокруг, – прибамбахнутый босс, я бы здесь не был. Бандит приподнял руки вверх. – Давай спокойно всё решим, а?

– Чего надо!? – нервно спросила Алёнка, оглянувшись на окно кабинета заведующей. Клары Захаровны за окном не было. «Наверное, звонит в милицию». – Решила Алёнка и прикрикнула на бандита:

– Чего надо, спрашиваю!

– Так ничего… я наоборот… тебе привёз… – опасливо глядя на топор, сказал бандит. – Босс велел тебя найти и отдать бабло. Вот…

– Какой ещё босс? Какое бабло? – спросила Алёнка, грешным делом вспомнив Сергуню.

– Короче! Ты Ржавого в поезде завалила… Нет? Да мы видели, за ним шли. Босс нас на него послал, а ты в тамбуре некстати подвернулась и… замочила его. Сделала нашу работу. Вот он и велел тебе отдать наши премиальные! Я с тех пор тебя догоняю и никак не догоню. На, забирай бабло и пиши расписку.

Алёнка начала понимать, чего хочет этот колобок, с бритой налысо головой. Её снова взяла холодная дрожь. Она оглянулась на окно Клары Захаровны. Та снова виднелась в окне и приподняла руку, давая знать, что позвонила в милицию. Бандит достал из-под полы куртки и положил на крышу машины толстый конверт. Из потайного кармана вынул большой блокнот и авторучку.

– Писать умеешь? – спросил он. – Подходи, расписывайся.

Алёнка снова оглянулась на Клару Захаровну. Та участливо наблюдала за их действиями.

Алёнка понимала, что если она не возьмёт «презент», от неё всё равно не отстанут, что такое сумасшествие, она теперь понимала. А деньги сейчас нужны приюту, как никогда.

– Сколько здесь? – спросила она, кивнув на пакет.

– Как положено, червонец. – Ответил бандит, держа авторучку наготове.

– Нельзя выразиться конкретней? – строго произнесла Алёнка.

– Десять тысяч баксов! Конкретней не бывает… за какого-то Ржавого! Тебе бы с моим босом на пару жить, оба благородные в корень! Хочешь, сведу?

Алёнка подошла, прижимая топор к груди левой рукой. Она посмотрела в улыбающиеся голубые очи бандита, взяла из его рук авторучку и во всю страницу поставила свою подпись. Бандит тем временем словно удав, обхватил её со спины за грудь, схватил правую руку за запястье, и с силой сжимая её большой палец, уколол об угол острого топора. На пальце выступила капля крови. Он поднажал ещё, чтобы крови было больше, и с силой приложил палец к автографу в блокноте.

– Молодец. – Сказал бандит, вырвав из рук Алёнки топор, и оттолкнув её от себя подальше. Она чуть не упала, но на ногах устояла. Бандит взял с крыши пакет с деньгами и, швырнув его Алёнке под ноги, сел в машину. Он включил скорость, и Алёнка только успела крикнуть в раскрытое боковое окно:

– Обратно езжай другой дорогой, по этой сюда менты едут!

– Без сопливых скользко! – Крикнул ей из машины, бандит, выруливая на старую дорогу, ведущую к парому.

Алёнка подняла пакет с деньгами. Топора нигде поблизости не было – наверное, его прихватил бандит, и, поглядывая на дорогу, откуда должна приехать милиция, пошла в здание приюта.

– Откуда столько? – удивлённо спросила Клара Захаровна, торопливо пересчитав деньги. Алёнка задумчиво пожала плечами.

– Какой-то сумасшедший меценат подарил.

– Так этого нам на всё хватит! И даже… и даже на возведение часовни! – Чуть не завизжала от радости Клара Захаровна.

Алёнка вышла из кабинета, спустилась с крыльца, и побрела за ворота, в сосновый бор, где тогда оставила без присмотра Вареньку. Она долго сидела под толстой сосной, прислушиваясь к шуму ветра в верхушках деревьев. Крупные слёзы судьбы катились по щекам, и сквозь них Алёнка не видела резвящегося на противоположном высоком дереве бельчонка, шустро сбегающего по стволу, то вниз, то вверх.