Текст книги "Бинтуронги"

Я стою у окна

Я смотрю в окно.

Там за окном чудесный вечер. Там солнце обещает волшебный закат. Там звучит песня, которую хочется спеть. Там бесконечный мир, начинающийся прямо у моих ног, пока я стою здесь. Там происходят приключения. Там разворачивается жизнь. Там иду я.

В оранжевых лучах солнца. И я завидую себе. Ведь кто-то смотрит на меня из окна. А у меня впереди события. Вот ещё немного, ещё чуть-чуть – и я скроюсь за поворотом, за кронами деревьев, за извилиной пространства. И наблюдающий за миром, больше не будет знать, что же там произошло. Это будет доступно только нам – тем, кто проживёт события вместе со мной.

Догнать? Чёрт возьми, быстрее! Вниз бегом. Лететь над ступенями. Вперёд! Успел.

Вот он я. Иду и не знаю, что кто-то смотрит мне вслед. Вот шелест трав вблизи, вот настоящий хруст листьев под ногами, вот звуки мира. Вот поворот, и никто больше не знает, где я.

Какими переулками я иду, на каких пустырях появляюсь, какими прохожу берегами. Что ждёт меня впереди. Какие песни там звучат. О чём и с кем потом мы будем вспоминать. Нас уже никому никогда не догнать. Не найти. На тайных тропах, во временах небывалых. Вот дерево, вот стена, вот тень на стене, вот цветок в тени, вот камень на земле. Вот птица на ветке, вот мотылёк на стекле.

А там, высоко-высоко над миром, волшебный закат во всю ширь земную. Только отсюда его не видно. Здесь лишь небольшая его часть. Небольшая часть здесь, небольшая часть там. Тени сгущаются. Выходят собаки из подворотен. Орут бабы. Оглядываются на меня бродяги.

Но я уже здесь, и туда, откуда видно всё небо, слишком далеко идти. И я не успею. А кто-то, кто стоит и смотрит там в окно над землёй, может просто перевести взгляд от этого места до того. Кому-то прямо сейчас, пока я здесь лишь в одном конкретном месте, видно всё. Как никому из нас, выбравших почему-то именно то или это место.

Как я завидую ему! Как бы я хотел сейчас стоять там над миром и смотреть в окно! Держать весь мир на ладонях и понимать, что время, когда ещё можно было сделать шаг, продолжается.

Рок-балет «Чёрный степлер». Отрывок

Сергей: Александр, подпиши, пожалуйста, спецификацию. Александр (задумчиво): Эх, где мой чёрный степлер?

Сергей (обращается ко всем): Ребята, кто чёрный степлер брал?

Уходит в соседний кабинет.

Александр (задумчиво): А нет моего чёрного степлера. И не было никогда. А так хочется чёрный степлер.

В соседнем кабинете: Я в бухгалтерии видел чёрный степлер.

Из бухгалтерии: Ну-ка что это ещё за это там! Это стопудово эти с производства его спёрли!

Павел (выходит из туалета): Бахтеев тут всё крутился в последнее время, я не удивлюсь, если это он окажется.

Входит технический директор.

Технический директор: Что случилось?

Тихоня Виктор: Василий Бахтеев украл у Александра чёрный степлер.

Технический директор берёт со стола Виктора линейку, возмущённо ломает её об колено пополам и, бросая обломки обратно на стол, восклицает: «Безобразие!»

Никита: Я спрошу на вахте, не проносил ли кто чёрный степлер.

Олеся: Я уже спрашивала.

Вахтёрша баба Катя видит чёрный степлер.

Вот он крадётся по коридору в чьём-то кармане.

Она, никому ничего не сказав, как следователь Мирошникова из её любимого сериала «Синяя верба – 5», тихонько следует за ним. И вяжет шарфик.

Преступник и ведущая скрытое наблюдение баба Катя спускаются в заброшенную шахту «Центральная»,

где раньше добывали галенит-сфалеритовый концентрат.

Через три ряда петлей к бабе Кате присоединяются

высокий отставной полковник с усами и Тотошка.

Внезапно у неё перед носом, на столе, за которым она всё это время сидела, звонит телефон.

От неожиданности баба Катя говорит в трубку: «Чёрный степлер».

Срабатывает аппаратура ФСБ.

На объект выезжает группа захвата.

Экономика

Как известно, любое племя охотников-собирателей состоит на треть из охотников, на треть из собирателей и на треть из этнографов, пытающихся понять, что эти люди делают, когда не охотятся и не собирают. То есть большую часть времени.

А они ничего не делают. Просто сидят и ржут. Кидаются косточками, валяются, обнимаются, ласкают детей. Скучно? А что это?

Они все друг друга знают. Более того, они связаны родственными узами. Потому что их там тридцать человек. Или двадцать. Или сорок. Эта численность с учётом двух полов и трёх основных возрастов даёт устойчивую группу людей, каждый из которых считает каждого в этой группе своим в принципиально той же степени, что и остальных из этой группы. Это определяется эволюцией, то есть устройством тела, мозга.

Нетрудно догадаться, что способность прокормиться на определённой территории когда-то и стало одним из определяющих факторов в регулировании численности группы. А вот потом человек приспособился именно к такой численности. Точнее, всё это происходило приблизительно одновременно.

Допустим, один из охотников-собирателей придумал сушёные листья обменивать на всё. Вот есть у нас сорок по сорок сушёных листьев, и мы можем на них выменивать что угодно.

– Вот на тебе, Алевтина (распространённое у них имя), десять сушёных листьев, отдавай мне свои скребло и лущилку.

– Ты, Виталик, уже совсем ослаб умом, отдыхай сильнее.

Всё, что происходит, когда люди, приспособленные жить в группах по тридцать человек, взаимодействуют друг с другом в существенно большем количестве, называется экономикой. Она никого не щадит, даже не смотря на разумные или альтруистические установки отдельных индивидов. Экономика (политика) – не причина или следствие, она и есть сам факт такого взаимодействия. Хотите справедливости в обществе – живите по тридцать человек. А то напридумывали всякой ерунды – растения выращивать, животных разводить. И мучаетесь теперь.

А всё Виталик. Хиленьким таким родился, а всё выдумывал, выдумывал… На бадминтоне погиб впоследствии.

Чтобы не оплошать

Один писатель, которому было что написать, прежде чем что-то писать, решил родиться и пожить человечьей жизнью, поучаствовать в разных перипетиях, погрузиться в вопрос, чтобы набраться материала и обо всём написать достоверно и со знанием дела.

Но завяз в перипетиях, утонул в вопросе, ничего не написал, так и сдох потом в жизни этой. Пару раз лишь приходили от него в комиссию запросы о том, не предусмотрено ли какой золотой середины на этот счёт.

Более ничего не известно.

Активный отдых

Меня спрашивают, как я отношусь к туризму и активному отдыху. Даже и не знаю, что ответить. Конечно, положительно. Как к ним ещё можно относиться?! Да туризм и активный отдых – это положительно наше всё! Да и ты, и ты, Пушкин, не реви.

Люблю ли я походы? Да я только и живу, что мыслями о походах! Что значит «почему тогда не хожу?». Даже неловко как-то объяснять, если и так не понятно.

Не выходит ходить. Ну то есть я, конечно, и не сильно стараюсь. Это, например, когда в шестнадцать лет тебя спрашивают, мальчики тебе нравятся или девочки. Ты говоришь, например, девочки. А тебя спрашивают: «А чего ж не трахаешь?»

Ну… я даже не знаю…

Но в любом случае, как бы там ни было, нравятся именно девочки. И походы мне так же нравятся. А уж этот активный отдых!

Помню, мы в институте с аспирантами нашей кафедры (меня определили как личинку аспиранта) поехали на геологический объект «Палкино». Расставили там на мелкозернистом гранодиорите бутылки, бокальчики, арбуз нарезали, девочки бутербродов наделали. И такая осень! И так я люблю всю природу эту и походы всякие! И науку!

Ну хорошо.

Вот скажите мне, если мы пошли с Илюхой в недостроенные коттеджи зимой, пролезли в затопленный подвал и стали кататься на пузе по красивому прозрачному как на Байкале льду под самым потолком этого подвала – это активный отдых?

А если пошли на помойку и стали там ломать старый «москвич» найденным ломом, но после первого же удара лом выпал из рук (а я потом неделю звенел), тогда мы стали бросать камни в бутылки в огромной луже, стремясь потопить вражескую эскадру, и я зачерпнул половину осени в сапог, – это активный отдых?

Или приехал я в огромный город в институте учиться, пошёл после лекций в место, где поселился мой лучший друг, с которым так интересно было говорить про всё на свете, а он неожиданно оказался на месте, не смотря на то, что началась новая жизнь и перед нами огромный мир, – это считается вечеринкой?

А если мы пошли погулять с моей знакомой, которую её парень со спокойной совестью отпускает погулять со мной, так как в этом случае она ни с кем не будет ему изменять, и мы пришли на берег пруда на полуострове, который в этот раз я решил ей показать, а она захотела искупаться и что-то сказала мне, но я не расслышал и обернулся, чтобы переспросить, моментально поняв, что она сказала «не поворачивайся», – это активный отдых?

Или поехали на летнюю геологическую практику в большой природный парк «Оленьи ручьи» – я и десять девчонок, я таскал воду из колодца в избу, а девчонки готовили еду, потом я, чтобы показать, кто тут самый мужественный, единственный решился выпить местной неочищенной минеральной воды, и рыгал да пердел потом два дня на весь лес, распугав всю фауну, и когда я решил проверить, можно ли здесь перейти речку вброд, меня в тот же миг унесло течением, а я кричал: «Здесь нет брода, проверю ниже», и больше меня никто никогда не видел, – это туризм? Или активный отдых?

А если мы с друзьями поехали на электричке из дома после выходных обратно в институт с сумками крупы, картошки и всего остального, потом вышли в лесу, затем прошли сквозь какие-то коллективные сады, оказались в городе атомщиков (аналоге Припяти), зашли в квартиру на десятом этаже какого-то дома, спросили, здесь ли проводится рок-фестиваль, нам налили водки и сказали «здесь», – это туризм? Или активный отдых?

А когда мы с одной девушкой присоединились к детям из геологического кружка под управлением двух сестёр-близнецов, которых все называли в шутку братьями, поехали в Вишнёвые горы лазить в гротах и собирать цирконы, но начался всемирный потоп, и мы не вылезали из палатки и тихонько любили друг друга в мокрых свитерах, – это туризм? Или активный отдых?

А если я пришёл на репетицию в каморку, что за актовым залом, а басист налил мне коньяку, и потом мы что-то гремели страшное, но фактически не мешали друг другу, и всем понравилось (правда, в конце я решил полюбопытствовать и открыл окошечко для кинопроектора, на меня сердито оглянулась сотня участников конференции в актовом зале, и я смущённо закрыл окошечко), – это можно назвать творческим вечером? Ик.

А если я на втором курсе института в выходной день на сей раз посетил не абы какой, а родной город моей девушки, которая в нём прожила всю жизнь и в эти выходные как раз приехала сюда; посетил инкогнито, чтобы тоже прожить тут жизнь, догадаться, как всё здесь выглядит весной, летом, осенью и при коммунизме, сходил в основные места её рассказов, прошёлся от школы до дома, но оступился в парке на краю крутого берега высотой метров двадцать и скатился по снегу к реке, два часа шёл вдоль берега по горло в снегу и в конце концов промокший, замёрзший, уставший, опоздавший на обратную электричку заявился домой к девушке и её семейству, – это можно назвать паломничеством?

А если мы с женой перелезли через забор в Ботанический сад, гуляли, смотрели, как какое растение называется, и я – дитя леса, с детства отличающий пихту от ели, сначала был убит елью пихтовой, а потом меня, когда мы убегали, за жопу укусила собака, – это можно назвать экотуризмом?

Остров

В океане прямо под созвездием Единорога, когда оно в зените, лежит остров Анонсиасьон или остров Благовещения.

Он был открыт в 1761 году, за сто лет до отмены крепостного права в Российской империи, за двести лет до первого полёта человека в космос и за двести двадцать пять лет до Жёлтой революции на Филлипинах, в день Благовещения Пресвятой Богородицы пятью уцелевшими после кораблекрушения матросами с фрегата «Инсубмерсибль», которые в течение двадцати четырех дней съели в шлюпке всё, кроме вёсел и календаря.

И уже в отчаянии подумывали о том, чтобы съесть вытянувшего короткое весло, но в последний момент увидели землю на горизонте.

Это был остров Благовещения, где их всех и съели. У жителей острова мясо белого человека впоследствии стало считаться деликатесом.

Сами островитяне называют свой остров Тасра Кату Ватука Татьба, что означает «Летевший на север альбатрос, присевший отдохнуть на спину черепахи, плывущей на юг».

Себя островитяне называют ваунамори – «живущие здесь», а раньше, до того, как поселиться на острове, народ ваунамори называл себя ваунареки – «живущие не здесь».

В языке ваунамори пять времен: три действительных – прошлое, настоящее и будущее, и два небывалых – потом и заранее. Им соответствуют пять первоэлементов: огонь, вода, земля, воздух и пачуча.

Ваунамори верят, что дальше будет только хуже, поэтому каждую минуту проживают, стараясь наиболее полно почувствовать то, как им сейчас везёт. Былое для них священно. А так как эта вера присутствует на протяжении всей жизни, жители острова постоянно счастливы.

Как известно, у каждого человека есть возраст, в котором он наконец-то становится самим собой. По отношению к этому возрасту предыдущий период жизни воспринимается как становление себя, а последующий как постепенное искажение и затухание.

Ваунамори часто сравнивают это с разрывом ракеты над ликующей толпой при праздничном салюте. Вот внезапно появился и начал стремительно расширяться жёлтый шар огня, все ждут, вот он раскрылся в красный восьмилепестковый цветок, но пока не понятно, что это за цветок. Вот замерцали белые звёздочки, всё ещё не понятно. Засверкали снопы зелёных искр по краям разваливающихся лепестков. Вот теперь понятно, что это такое!

Все радуются, прыгают, кричат, хлопают бёдрами, подбрасывают в воздух кепки и сосковые прищепки. А вот с воем перечеркнули небо голубые линии. Но это не интересно, это просто так заканчивается то, что было красно-зелёным разрывом. Просто нужно подождать следующий.

Шаманы рассчитывают настоящий возраст истинного себя для каждого человека по перьям его булабула.

А для известных подипомито (Люди за Океаном) специальные служители разводят булабула в храме у Источника Краткости.

Поэтому в хижинах висят портреты шестидесятипятилетнего А.С.Пушкина и семнадцатилетнего Л. Н. Толстого.

Угостил

Я с детства считаю, что нужно стараться выручать друг друга. Отчётливо помню, как я в чёрной куртке отчаянно бежал куда-то вниз по каскадной лестнице набережной и попросил сигаретку у вальяжного гражданина в светлом пальто, тихонько спускавшегося по ступенькам, и тот меня угостил. Я крикнул «спасибо» и побежал дальше. Даже лица его не успел увидеть. Спешил очень.

Помню ещё, как однажды томным вечером я в светлом пальто прогуливался по парку, кажется, в Москве, на лестнице меня настиг спешащий куда-то парень в чёрной куртке и попросил закурить. Я протянул ему сигарету, даже не взглянув на него, уж больно листочки кудряво зеленели прямо посреди голубой бездны. Парень на ходу схватил сигарету, крикнул «спасибо» и помчался дальше.

Надо друг друга стараться выручать, даже если вы никогда больше не встретитесь.

Дилетант

Вот ведь что творит время!

Вчера я точно знал, как правильно говорить (писать, знать, уметь), и что является бредом, но снисходительно относился к необразованным людям (как завещал Иисус), а сегодня уже в процессе изучения бреда людьми выявлены многочисленные его разновидности, описываемые в терминах, в которых я являюсь дилетантом.

Правильно великий Акунаматата наказал первого человека, вылепленного из творога, за то, что он выпустил время из темницы.

Или из хлебницы. Не помню уже.

Гоа

Из рубрики «А помните?».

Это такая специальная рубрика для тех, кто позавтракал.

А помните – на Пиренейском полуострове завершилась реконкиста?

И там все такие: «Ну что, парни, делать будем? Что дальше? Удали да одури у нас вона сколько! Куда её теперь девать?»

Тем временем Пиренейский полуостров, а вчиво (в частности и в особенности) Португалия как раз расположены таким образом, что они находятся дальше всех от Индии (совокупность далёких экзотических земель, полных сказочных богатств).

Когда торговцы ехали по Великому плюшевому пути с Крайнего Востока и спрашивали в караван-сараях, далеко ли до Португалии, им отвечали: «Уууууууууууууууууу! Зита с Гитой его знают, как далеко, уважаемый».

Представьте себе горящий дом и цепочку из ста человек, по которой передаются ведра с водой, и каждый из этих ста человек немного отпивает.

Поэтому немногочисленные козинаки, доходившие до пиренейских королевств, стоили так много, что на один козинак можно было купить двух недоумевающих от такой сделки ослов.

Или даже удачно выскочить замуж. Как, например, Изабелла Кастильская вышла за Фердинанда Арагонского и родила Испанию.

А вот к пути вокруг Африки пиренейские королевства ближе всех находятся.

Поэтому португальцы решили так: «Всё одно к одному, парни. Всё сходится. Айда мавров на их землях бить и грабить, заодно посмотрим, что там дальше, а может, в Индию вокруг Африки приплывём, чем чёрт не шутит!»

И приплыли.

Не сразу, конечно.

Сначала по всему африканскому побережью свои падраны повтыкали.

Зато потом как приплыли, как понаосновывали своих факторий и баз отдыха!

И это всё было всерьёз и надолго.

Вжжжжжух!

Мы переносимся во времени вперёд. В восьмидесятые годы 20-го века.

Я сначала ползаю по «клеёнчатой» карте мира, которую мне стелили, чтобы я на ковёр не написал (подгузников раньше не было, а географические карты были), а потом рассматриваю атлас мира, стараясь представить все эти далекие края.

Вот Индия.

В ней около двадцати штатов: Гуджарат, Махараштра, Уттар-Прадеш, Пенджаб, Раджастхан, Керала…

И последние три крошечные союзные территории – недавние португальские колонии. Они такие маленькие, что в атласе названия на самих территориях не помещаются, помещаются только цифры:

1. Дадра и Нагархавели,

2. Даман и Диу,

3. Гоа.

Вжжжжух.

Переносимся ещё немного вперёд во времени.

Я вырос и ополовозрел, почти стал уже известным рок-музыкантом, совсем немного осталось, но женился на женщине с котом, которые завели себе небольшой телевизор с пультом дистанционного управления (как в каталоге Quelle из прошлой жизни), а я стал играть на персональной ЭВМ в игру «Цивилизация» или «Герои Магии и Меча 3».

Однажды я встретил своего знакомого, который сказал, что был в Гоа.

– Где-где? В Гоа?

– В Гоа.

– Это в Гоа, которое Гоа? Такая маленькая территория в Индии что ли? Или в каком смысле?

– Ну да, в Индии. А какое Гоа ещё бывает?

– Я не знаю. Просто… как-то… извини… ну и как там?

Мне показалась очень интересной судьба человека, который вот так раз – и, впервые выбравшись за границу, побывал не где-нибудь, а почему-то в Гоа.

Причём оказалось, что он не выиграл поездку в Гоа, и не был там по программе обмена разумом, а сам осознанно поехал именно туда.

«Ну ничего, Алёнушка, вот закончу проект, получу премию, маме купим зимний холодильник под подоконником. А сами рванём в Чемульпо!»

Или.

«Вырасту, получу диплом бакалавра и куплю себе фетра и фланели. По пуду!»

Почему в Гоа? То есть не в Бомбей, не в Дели, не в Мадрас, не в Калькутту, не в Варанаси, не в Лумбини, не к Тадж-Махалу в Агру. Так прицельно. Нет, конечно, бывает и более прицельно, например, в Лувр к Моне Лизе. Но это привычно.

Этот виток судьбы человека мне понравился. И тут важно отметить ещё и то, что отныне я стал человеком, у которого знакомый ездил в Гоа!

А потом я встретил другого человека, который был в Гоа.

– Где-где? В Гоа?

– В Гоа.

– В Гоа, которое Гоа? Такая маленькая территория в Индии что ли?

– Ну, да. В Индии.

– Серьёзно!? Ты ездил в Гоа?

– Да. А что?

– Ты не поверишь. У меня недавно один знакомый тоже был в Гоа!

– А что такого?

– Ну как, это же такое совпадение! Совершенно два разных человека, не сговариваясь друг с другом, независимо друг от друга отправляются в Гоа почти в один и тот же год, а потом оказывается, что я их обоих знаю… в общем, не важно. Давай рассказывай.

Это же надо, как в жизни бывает. Маленькая точка на Малабарском берегу.

Это для меня тогда было всё равно, что встретить знакомого человека, побывавшего в одной из пещер, описанной в книжке спелеолога Мишеля Сифра, которая у меня в детстве была.

А потом через полгода встретить другого знакомого человека, побывавшего в этой же пещере. Причём они друг друга не знают.

Однажды я сидел в столовой и немного обедал. За соседним столиком сидели две девушки с рассольником и горячо, почти не дуя, чтобы остудить, обсуждали женский мир.

И тут одна из них внезапно говорит громко и отчётливо, чтобы я слышал: «…скоро полетим в Гоа».

Тётка на раздаче ставит наверх семь перевёрнутых чистых стаканов. Один, два, три, четыре, пять, шесть…

Семь!

Жучок на алоэ у окна заползает на самый верх и расправляет надкрылья, чтобы зарядить солнечные батареи. Стоящий рядом кактус одними глазами показывает на жучка, и алоэ незаметно убирает его в портсигар.

Я спокойно доедаю макароны с гуляшом, делая вид, что это омлет.

Потом встаю, стараясь быть естественным и не обращая внимания на жену Штирлица, направляюсь к выходу, насвистывая начало песни Flamme im Wind. На улице я резко поворачиваю в подворотню, чтобы перегрызть хвост.

Вжжжжжжух!

Позже меня взяли на конспиративной квартире и предложили работать на них. Обещали шесть тысяч в месяц. Из них четыре в конверте. И две в дупле берёзы на пересечении Фрезеровщиков и Хемфельштрассе.

Но я выпрыгнул в окно и впрыгнул в другое окно. Затем я выпрыгнул из этого окна и снова впрыгнул в другое. Так я стал впрыгивать в разные окна и вскоре сколотил большую банду. Мы всей бандой стали устанавливать и переустанавливать окна.

Чуть что не так пошло, просто переустанавливаешь окна, и всё снова в порядке.

Потом, один за другим, вся моя банда постепенно улетела в Гоа.

И стала присылать мне оттуда посылочки с курительными ковриками и головоломками из ракушек. Я их получал на нашей почтовой станции.

Там, как заходишь в зал, видишь четыре окошка:

1.Европа

2.Турция

3.Гоа

4.Остальное.