Текст книги "Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I"

23 февраля Типу Султан скрепя сердце начал переговоры о мире. После этого было подписано Серингапатамское мирное соглашение. На сей раз Майсур уже легко не отделался – от него отняли жирные куски для маратхов, для низама, для Британской Ост-Индской компании и даже для Траванкура. Маратхи получили, как и было обещано, свои прежние владения до реки Кришна, а Хайдарабад – свои прежние земли между реками Тунгабхадрой и Кришной. Себя англичане также не обидели. К владениям компании были присоединены княжества Барамахал и Диндигал, а также значительную часть Малабара и Кург, т. е. все стратегически важные проходы в Майсур из Карнатика и Бомбея. Помимо этого, Типу подписывался выплатить контрибуцию 33 миллиона рупий, а пока не выплатил – два его сына отправлялись заложниками в Мадрас. Сыновей у Тигра Майсура забирал лично генерал-губернатор Корнуоллис. Типу Султан сжимал кулаки, но спасти детей был бессилен…

Глава вторая

Первое время после войны потерявший значительную часть своих территорий Майсур был практически беззащитен перед врагами. Но Типу Султан обладал железной волей. Еще не высохли чернила под мирным соглашением, как Тигр Майсура начал укреплять власть и армию. Достаточно быстро и эффективно он провел ряд внутренних реформ, готовивших страну к новой войне. В армии было сокращено число всадников и увеличено количество вооруженных ружьями пехотинцев. Удалось сформировать даже особый отряд из французских офицеров и солдат, который представлял бы для англичан особую опасность. Так как на выплату контрибуции и содержание армии были нужны большие средства, Типу значительно увеличил земельный налог, торговые пошлины и сборы. Пришлось несладко и местным феодалам – палайяккарам и джагирдарам, у которых и изымалась в пользу государства часть земель. В силу того что, в отличие от мусульман, индусы – сторонники ражди Майсура, не раз его предавали, Типу Султан повсеместно назначил на руководящие должности своих единоверцев. Решение было не самым лучшим, так как, помимо крестьянских волнений, привело к росту коррупции. Но иного выхода у наваба Майсура просто не было.

Так как во Франции на тот момент полным ходом кипела революция, а с гильотины каждый день скатывались головы дворян, ряд французских офицеров-роялистов предпочли гильотине службу Тигру Майсура. С их помощью началось производство орудий и ружей. Масштабы производства, впрочем, были весьма скромными. В Серингапатаме в месяц в мастерских могли изготовить всего одну пушку и полдюжины ружей, что было каплей в море от потребностей Майсура. Надо сказать, что ряд насильственных мер только ухудшило положение княжества.

Не чуждо Тигру Майсура было и тщеславие. Он, например, приказывал переименовывать в свою честь месяцы и дни недели, закладывал новые города в тех местах, где когда-то одерживал победы. И все же за несколько лет Тигру Майсура удалось пополнить казну и восстановить армию. В 1794 году он закончил выплату контрибуции Ост-Индской компании и вернул домой своих сыновей.

Помогла Типу и внезапно вспыхнувшая война между низамом Хайдарабада и маратхами, завершившаяся сокрушительным поражением низама в битве при Кхарде в 1795 году. Эта война причинила много беспокойства англичанам, стремившимся сохранить антимайсурскую коалицию любой ценой. Но не сложилось… «Легко понять, – писал один из очевидцев-французов, – что, как бы огромна ни была в настоящий момент власть англичан в Индостане, она всегда находится в весьма опасном положении и много слабее объединенных сил маратхов, Низама Али и Типу Султана». Типу это прекрасно понимал и неустанно пытался добиться союза с низамом и маратхами, в то же время делая все, чтобы между собой их рассорить.

* * *

Несмотря на то что предыдущая попытка заключить союз с Францией ни к чему не привела из-за начавшейся там революции, Типу Султан не оставлял надежды договориться с новой французской властью:

– Французы столь же алчны, как и англичане, но так как они ненавидят друг друга, было бы хорошо столкнуть их еще раз лбами в Индии. Пусть наши враги пожирают друг друга!

Чтобы задобрить парижских революционеров, в 1794 году Типу основал… «якобинский клуб Майсура», посадил дерево Свободы, устроил народные гуляния – «фратерните, либерте и эгалите» и объявил себя… «гражданином Типу». Теперь Тигр Майсура появлялся перед посещавшими его княжество европейцами в красном фригийском колпаке, который вручили ему местные французские якобинцы. Выступая перед ничего не понимавшими индусами, революционеры кричали:

– Свобода! Равенство! Братство! Смерть всем тиранам и королям! Да здравствует друг якобинцев гражданин Типу!

Сам Типу не слишком понимал, что происходит во Франции. Однако видел, что такие церемонии обеспечивают верность ему французских отрядов, а это было важнее всего остального. Разумеется, едва власть якобинцев была в Париже свергнута и к власти пришла Директория, Типу немедленно закрыл клуб, но дерево решил пока не выкапывать, а подождать, мало что еще произойдет в этой непонятной Франции!

– Гражданин султан! – обратились к Тигру Майсура во время очередной застольной беседы французские офицеры. – Что вам нравится в нашей революции?

– Мне нравится не то, что вы казнили своего короля, нас в Индии этим не удивишь! – усмехнулся Типу, поправив сползавший на ухо фригийский колпак. – Мне нравится деятельный характер политики, осуществлявшейся Директорией.

– А кто вам нравится больше всего из нынешних французских политиков?

– Мне нравится генерал Бонапарт. Он храбр, агрессивен и, что самое главное, удачлив! В этом он похож на меня!

В начале 1795 года Типу Султан нанял на службу французского морского капитана Пьера Моннерона. В июле он отправил Моннерона по торговым делам на Иль-де-Франс, но это было лишь прикрытие. На самом деле Моннерону было поручено разведать, как отнеслась бы Франция к предложению Типу, заключить с ним военный союз, чтобы сообща изгнать англичан из Индии. Моннерон за свои услуги запросил немало, но затраченные деньги оправдал и поставил в известность о предложении Типу Султана бывшего губернатора французских владений в Индии Давида Коссиньи и его брата Жака. Братья тут же отписали Типу письма, заверив Тигра Майсура в самом благоприятном отношении Франции к его проекту. С этими письмами Моннерон и вернулся в Серингапатам. Итогами секретной миссии Типу остался весьма доволен.

После этого переписка продолжилась. Курьером по-прежнему являлся Моннерон. В следующем письме Типу сообщил братьям Коссиньи, что поручает им вести переговоры с французским правительством, но просил держать это в строжайшей тайне. Умудренный опытом, он не без оснований полагал, что даже сам факт переговоров с Парижем может быть использован англичанами как повод к войне. Вместе с письмом Типу передал и текст договора на персидском языке. Типу просил Париж о присылке к нему десяти тысяч французов. На себя он брал полное снабжение этих войск.

Доставить проект договора в Париж с Иль-де-Франса было поручено контр-адмиралу Серсэ. Вместе с проектом договора в Париж была отправлено и многостраничное детальное описание военно-политического и экономического положения в Индии. В конце 1796 года проект договора был переведен на французский язык и лег на стол генерала Бонапарта, который очень им заинтересовался. Прочитав предложения Тигра Майсура, Бонапарт заявил членам Директории:

– Вот документ, который обеспечит нам победу в Индии и полное изгнание оттуда наших врагов!

– Именно с Индии мы и начнем уничтожение Британской империи! – поддержал генерала министр иностранных дел Франции Талейран.

– Свой дебют мы разыграем в Египте, который станет нашими воротами к богатствам Востока! – конкретизировал будущую заморскую кампанию Бонапарт.

Генерал прекрасно понимал всю взрывоопасную силу этой бумаги. Поэтому на французском тексте договора он начертал: «Документ такого рода должен храниться в глубокой тайне и потому никогда не должен обсуждаться в Национальных советах».

– Что ж, республике сегодня не помешают новые богатые колонии. Кстати, генерал, я подготовил для вас папку писем и донесений наших консулов и купцов в Египте и Турции. По-моему, она должна вас заинтересовать! – при первой же встрече доверительно сообщил Бонапарту всезнающий Талейран.

– Еще как! – усмехнулся дивизионный генерал.

– Лондонский банк ныне держится только благодаря ввозу товаров из Индии, поэтому поражение англичан в Индии приведет его к немедленному краху, – продолжал меж тем агитировать Бонапарта Талейран. – Финансовый кризис в Англии обеспечит Республике прочный и длительный мир, а также даст преимущества в мировой и европейской торговле.

Впрочем, агитировать Бонапарта на войну с Англией было делом бессмысленным, он и сам мог кого угодно сагитировать, так как считал уничтожение Англии главным делом своей жизни.

С августа 1797 года Бонапарт начал во всех деталях изучать перспективы и возможности своего будущего похода на Восток. В узком кругу он говорил:

– Мне стоит только во главе своей армии добраться до Индии, как дни английского колониального господства будут сочтены!

Из документов братьев Коссиньи явствовало, что французскую армию в Индии ждет прочная тыловая база и могущественный союзник в лице Типу Султана. Кроме этого, братья Коссиньи уверяли, что положение англичан в Индии крайне непрочно и возможность создания мощной антианглийской коалиции всех индийских князей под главенством Типу Султана и Франции весьма реальна.

А затем в Париже появился некий таинственный индус, который потребовал встречи с генералом Бонапартом. Эта встреча состоялась. Бонапарту индус заявил, что прибыл окружными путями от Типу Султана, но все документы утратил в Джедде, где подвергся ограблению. О чем именно говорил посланец Типу Султана с Бонапартом, так и осталось тайной, как, впрочем, и то, был ли прибывший в Париж действительно посланцем Тигра Майсура, а не британским агентом.

Следует сказать, что разведка англичан все же работала неплохо и вскоре в Лондоне уже знали о неком тайном договоре, заключенном между Майсуром и Францией.

Поразительно, но проговорился о сверхсекретном документе тот, кто был обязан сам следить за сохранением тайны вокруг переговоров с Типу Султаном – губернатор острова Иль-де-Франс Маляртик. Будучи в конфронтации с братьями Коссиньи и узнав, что тайные переговоры с индусами идут мимо него, Маляртик публично объявил, что дело такой большой государственной важности, как переговоры с Типу Султаном, он берет в свои руки. При этом губернатор далекого острова не посчитался с тем, что нарушение секретности нанесет жестокий удар как союзнику, так и французским интересам в Индии.

Безмозглый Маляртик издал прокламацию, призывавшую волонтеров к борьбе против англичан под знаменем Типу. Но результаты вербовки были ничтожны: в Майсур с послами отплыла лишь сотня французов. Ну, а англичане узнали о существовании договора…

Согласно секретному плану, большой караван транспортов с экспедиционным корпусом в охранении линейной эскадры под командой хорошо знающего Индию контр-адмирала Серсэ должен был достичь мыса Доброй Надежды. Там должна была состояться высадка войск и захват этой колонии у англичан. В случае успеха эскадра должна была направиться прямо в Телличерри, место, обозначенное Типу Султаном для соединения его войск с войсками республики. В противном случае эскадра должна была идти на Иль-де-Франс и Реюнион и, пополнив там свои запасы, уже оттуда следовать в Телличерри. Объединившись же с армией Тигра Майсура, предполагалось учинить полный разгром англичан и их изгнание из Индии.

Детали договора, впрочем, остались для Лондона неизвестными. Поэтому в Мадрас было послано секретное письмо с указанием добыть текст этого договора. Увы, все потуги генерал-губернатора Индии были напрасными. Типу Султан умел оберегать свои секреты. Забегая вперед, скажем, что годы спустя, уже после захвата Серингапатама англичанами, они упорно искали текст военного договора между Типу Султаном и Францией, чтобы использовать его в своих политических интригах против Парижа. Однако и здесь англичан ждала неудача – вожделенного договора они так и не нашли.

* * *

Забегая вперед, скажем, что настоящим подарком для правителя Майсура стало известие о захвате Египта генералом Бонапартом. Теперь возможный военный союз Майсура и Парижа стал обретать реальные очертания.

Сам Бонапарт, захватив Каир, заявил:

– Как только я завоюю Египет и Сирию, то немедленно установлю отношения с индийскими князьями и уже вместе с ними нападу на англичан в их владениях.

Его планы полностью разделял и Талейран, заявивший в феврале 1798 года:

– Оккупировав и укрепив Египет, мы пошлем корпус в 15 тысяч человек через Суэцкий перешеек в Индию, чтобы присоединиться там к силам Типу-Сахиба и навсегда изгнать оттуда англичан!

Как предлагал Типу, войска генерала Бонапарта, находившиеся в Египте, должны были высадиться в одном из майсурских портов и вместе с его армией выступить против англичан.

– Вместе с Бонапартом мы навсегда очистим Индию от английской вони! – заявил он, узнав о его высадке в Египте.

Когда в 1798 году Бонапарт высадился в Египте, он стал посылать многочисленные прокламации во французскую колонию Бурбон (Маврикий), чтобы их пересылали «великому генералу Типу Султану». У Британской Ост-Индской компании были длинные руки, и несколько перехваченных писем с пламенными призывами «сбросить ярмо поганого британского рабства!» попали в руки Корнуоллису.

Генерал-губернатор собрал управленческий аппарат и торжественно помахал перехваченными посланиями в воздухе:

– Не пора ли нам уже навсегда разделаться с этим проклятым Майсуром!

– Пора! Пора! Давно пора! – заголосили чиновники, предвкушая хорошую наживу при будущих грабежах богатого княжества.

Однако затем пришло известие, что французский флот разбит адмиралом Нельсоном при Абукире. Теперь Типу надеялся на то, что храбрый Бонапарт захватит Сирию, покорит Турцию, Персию и через афганские горы спустится со своей победоносной армией в индийские долины. Но и этим надеждам также не суждено было сбыться…

Глава третья

В 1897 году генерал-губернатором Индии был назначен 37‐летний Ричард Колли Уэлсли. Семья Уэлсли принадлежала к старой англо-ирландской протестантской аристократии. Своей стремительной карьере Ричард Уэлсли был обязан своему происхождению. Он являлся старшим сыном лорда Гаррета Уэлсли, первого графа Морнингтона. С девятнадцати лет Ричард заседал в палате общин ирландского парламента. После смерти отца в 1781 году он унаследовал титул графа Морнингтона и место в палате лордов. В 23 года Уэлсли стал членом британской палаты общин и сохранял за собой это место до назначения в Индию. Молодой аристократ проявил себя последовательным сторонником партии тори. При этом Уэлсли с успехом выполнил ряд поручений премьер-министра Уильяма Питта-младшего, став его любимцем. Последствия этого не заставили себя ждать, и в 1789 году он был назначен на важный колониальный пост – губернатора Мадраса в Британской Индии, а также уполномоченного Контрольного совета по делам Индии. Уэлсли был энергичен, амбициозен, тщеславен и, как выяснится позднее, нечист на руку. Еще одной особенностью Ричарда являлась его патологическая ненависть к французам. При этом Ричард по-прежнему проживал в Лондоне и ни в какую Индию ехать не собирался. Тем более что личных забот у него здесь хватало. В то время Уэлсли вовсю крутил роман с примой театра Пале-Рояль француженкой Габриэль Роланд. О скандальных отношениях аристократа и актрисы судачил весь светский Лондон. Мало того что Габриэль была актрисой, т. е. входила в сословие, высшим светом откровенно презираемое, но она совершенно не говорила по-английски, хотя во всем другом толк понимала, так что еще до женитьбы Уэлсли прижил с ней пятерых детей. В конце концов, Уэлсли вступил с француженкой в законный брак. Но даже став графиней Морнингтон, Габриэль Роланд так и осталась изгоем общества. Ее презирала даже самая скандальная развратница английского высшего света леди Кэролайн Лэмб (Гленарвон) – любовница лорда Байрона и многих других английских политиков. Впрочем, любовь к Гиацинт-Габриэль не помешала Уэлсли иметь одновременно двух незаконнорожденных сыновей от еще одной любовницы – некой Элизабет Джонстон…

После того как Уильям Питт сделал своего любимца генерал-губернатором всей Британской Индии, Уэлсли получил и титул виконта Уэлсли-Данган-Касл, а также земельные владения в Англии и титул английского барона. На этот раз было очевидно, что ехать в далекую Индию Уэсли все же придется. Новоиспеченный генерал-губернатор известил об этом жену, но Габриэль тут же заявила, что ни в какую Индию она не поедет, так как там… нет театров.

– Но как же ты тут будешь без меня? – заламывал руки расстроенный Уэлсли.

– Что поделать, – изобразила вселенскую печаль актриса. – Я буду страдать! И не забывай, что твои дети хотят каждый день кушать, а несчастная жена не может дважды надевать, выходя в свет, одно и то же платье!

– Не волнуйся, дорогая, ведь Индия – золотое дно! – только и нашелся что ответить Уэлсли.

Злые языки утверждали, что назначение в Индию было для Уэлсли, прежде всего, бегством от скандалов между женой и любовницей…

Уже перед самым отъездом премьер-министр Питт изложил Уэлсли свою стратегию ведения дел в Индии, которая бы компенсировала Англии потерю ее североамериканских колоний. Стратегия была предельно проста – создать в Индии огромную колониальную империю. Отправляя Уэлсли, Вильям Питт напутствовал его так:

– Дорогой Роберт, на первом этапе твоя главная задача – это уничтожение Майсура – источника всей индийской смуты и центра французского влияния. Падет Майсур – падут в Индии и французы. Ну, а покончив с майсурскими тиграми, займешься присоединением к компании княжеств Ауд, Карнатик и Танджур.

– Ваш план воистину гениален, сэр! – изобразил восхищение Уэлсли. – Мне теперь осталось совсем малое – претворить его в жизнь, и поверьте мне, я это сделаю!

Тогда же Вильям Питт-младший написал для себя пометку о политических планах против стремительно набиравшей мощь России: «Высокомерие русского кабинета становится нетерпимым для европейцев. За падением Очакова видны цели русской политики на Босфоре, русские скоро выйдут к Нилу, чтобы занять Египет. Будем же помнить, ворота на Индию ими уже открыты!…Мы не только превратим Петербург в жалкие развалины, но сожжем и верфи далекого Архангельска, наши эскадры настигнут русские корабли даже в мощных укрытиях Севастополя! И пусть русские плавают потом на плотах, как первобытные дикари!» Большая Игра еще была очень далека до своего завершения. Более того, она только увеличила число игроков. Теперь наряду с французами в туманном далеке все отчетливее вырисовывалась фигура русского солдата, и от этого политиков на берегах Темзы бросало в дрожь…

Неясные перспективы мировой, европейской и азиатской политики толкали их к самым кардинальным шагам в Индии. Было очевидно, что чем скорее там будет наведен «английский порядок», тем труднее придется соперникам Англии с ней справиться.

* * *

В Индию Уэлсли привез команду молодых и жадных до славы и денег аристократов, в том числе личного секретаря шотландца Джона Малькольма и двух младших братьев: среднего – 27‐летнего чиновника по особым поручениям Генри и младшего – 25‐летнего полковника Артура. В этом не было ничего необычного, в те времена большие начальники в Индию так обычно и ездили – со всеми братьями, зятьями и племянниками. Ведь если Индия и в самом деле – золотое дно, то почему бы не обогатиться сразу всем родственникам! Средний брат Генри служил по дипломатической части. Самым же известным из семьи Уэлсли станет со временем третий сын первого графа Морнингтона Артур Уэлсли, будущий герцог Веллингтон – победитель Наполеона при Ватерлоо.

Образование Артур получил в элитной школе в Итоне. В свободное время младший из Уэлсли любил пиликать на скрипке, мечтая стать композитором. Но семья отчаянно нуждалась в средствах, и Ричард обратился с просьбой к своему другу, герцогу Ратленду, зачислить младшего брата на военную службу. Так, весной 1787 года Артур был зачислен энсином (прапорщиком) в армию, а чуть позже, опять-таки по протекции Ричарда, стал адъютантом у маркиза Бекингема. Затем его, уже в чине лейтенанта, перевели в Ирландию. Здесь у лейтенанта появляются нешуточные карточные долги. Затем Артур серьезно увлекся некой Китти Пэкинхэм, дочерью барона Лонгфорда. В 1793 году Веллингтон сватался к ней, но получил категорический отказ, поскольку считалось, что человек, увязнувший в карточных долгах, имел плохую репутацию. С горя Артур сжег любимую скрипку и решил всерьез делать военную карьеру.

Через несколько лет старший брат купил ему патент подполковника (тогда в Англии аристократы именно так и получали свои чины!). После этого Артур немного поучаствовал в боевых действиях против французов в Голландии. Однако затем, как и старший брат, стал членом ирландского парламента. Возможно, Артур так бы и остался обычным аристократом-политиканом, но его призвал к себе старший брат. Поэтому, оставив парламент и купив полковничий патент, Артур Уэлсли отправился вслед за братом в Индию. Здесь в свободное от службы время он изучал военную историю, присматривается к жизни и быту простых солдат, знакомился с политической историей Индии. Любопытно, но никакой официальной должности Артур не занимал, а числился военным советником собственного брата. Надо сказать, что Артуру в Индии часто напоминали о его будто бы ирландском происхождении, так как он родился в Дублине, хотя герцог происходил из чисто английской семьи. Как-то он язвительно заметил:

– По-вашему, если бы я родился в конюшне, то был бы лошадью?

Пока Артур скакал в Мадрасе на коне во главе марширующих батальонов, Генри составлял казуистические бумаги, согласно которым компания забирала у запуганных и погрязших в долгах махараджей и султанов их города и земли.

Вначале Уэлсли хотел поставить младшего брата во главе всех английских войск в Индии. Но этому воспрепятствовал директорат компании. Доверять необстрелянному мальчишке Артуру Уэлсли столь важное дело господа управители посчитали слишком рискованным. Тем более что они уже подсуетились и вызвали в Индию опытнейшего генерал-майора Дэвида Бэрда.

В отличие от потомственного аристократа Артура Уэлсли, Бэрд был сыном простого шотландского лавочника из Эдинбурга. Так как семья была не богатой, отец смог наскрести денег только на прапорщицкий чин для сына. Следующие несколько чинов Бэрд заслужил уже честной службой. В 1779 году полк лейтенанта Бэрда отправился в Ост-Индию, по пути высадившись в Капской колонии и захватив Капстад. Голландия участвовала тогда в войне за независимость США против Англии. В Индии Бэрд оказался во время второй англо-майсурской войны, когда Хайдер Али, султан Майсура, осаждал Аркот. На помощь городу был отправлен отряд полковника Уильяма Бэйли, но он угодил в окружение. На выручку Бэйли отправился отряд Гектора Монро, в который вошла и гренадерская рота Бэрда. Лейтенант шел в авангарде и смог пробраться к Бэйли. Но на следующий день Бэйли все равно был разбит Хайдером Али и его сыном Типу Султаном. Раненый Бэрд и двое его товарищей спаслись с поле боя и вышли к лагерю французов, сдавшись им. Но султан Майсура потребовал отдать ему пленников, а когда французы выполнили его просьбу, посадил их в застенок в Серингапатаме, присоединив к остальным пленным и приковав к стене цепью. В заключении (и в самых суровых условиях – многие пленные не дожили до освобождения) Бэрд пробыл три года и восемь месяцев – до окончания войны, когда он возвратился в свой полк. Только тогда из его тела смогли извлечь пулю, которую он получил во время разгрома отряда Бэйли. В 1787 году его сделали майором, а еще через два года он вернулся в Англию в 1789 году. В 1791 году Бэрд вернулся в Индию. Началась третья война с Майсуром – на сей раз с наследником Хайдера Али, султаном Типу. Цепи Серингапатама стучали в сердце шотландца, и он, получив под команду бригаду сипаев, отличился при боевых действиях на юге Майсура, в 1792 году участвовал в походе генералов Чарльза Корнуоллиса и Уильяма Медоуса на Серингапатам, в 1793 году, когда началась война с революционной Францией, он почти без сопротивления занял Пондишери. В 1795 году Бэрд получает чин полковника и должность коменданта Танджвура; правда, на ней он зарабатывает себе неприятности, сцепившись с агентами лорда Роберта Хобарта, губернатора Мадраса, который хотел подчинить Танджвур своей юрисдикции. От увеличения неприятностей полковника спасает то, что 71‐й Хайлендерский полк решают вернуть в Англию – полк не был на родине уже 18 лет, и от первого набора остались лишь полковник Бэрд и один сержант. Но Дэвиду не суждено было вернуться к пенатам так рано – по дороге, в Капской колонии, губернатор лорд Джордж Макартни назначил его бригадным генералом и попросил остаться, так как среди буров зрел мятеж и ему были нужны опытные офицеры. В Капстаде Бэрд прослужил до 1798 года, получив очередной чин генерал-майора. Оттуда его снова вызвали в Индию, где вот-вот должна была начаться последняя – четвертая англо-майсурская война. Надо ли говорить, что между братьями Уэлсли и генералом Бэрдом сразу же началась непримиримая вражда.

Бывший генерал-губернатор Корнуоллис, передавая должность Роберту Уэлсли, дал ему такой совет:

– Ждать, когда Типу накопит силы и нападет на нас – значит предать интересы компании. Единственный выход – напасть на него самим и чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше.

Вместе с Корнуоллисом новый губернатор отправил в Лондон запрос: разрешено ли ему будет разорвать мирные соглашения с Майсуром, если он найдет достойный предлог, и напасть на него. Ответ из Лондона был положительный. Более того, директорат компании и английское правительство рвение нового генерал-губернатора посчитали похвальным.

В личных письмах новый генерал-губернатор слезно просил приехать к нему жену, но та плыть в далекую Индию по-прежнему не пожелала. В результате безутешный Уэлсли нашел в Мадрасе новую пассию – француженку мадам де Кокреман. Удивительно, но пылкая ненависть к французам сочеталась у Уэлсли со столь же пылкой любовью к француженкам…

* * *

Итак, Роберт Уэлсли ждал повода, чтобы, начав новую войну, окончательно сокрушить непримиримый Майсур. Ждать долго ему не пришлось – высадка Бонапарта в Египте ускорила нападение англичан на Майсур. Так была решена четвертая англо-майсурская война…

Генерал-губернатор Индии лорд Уэлсли впервые услышал жуткую новость о том, что Бонапарт высадился в Египте с сорокатысячной армией, от купца из Бенгалии. Купец прибыл в Калькутту на борту арабского судна-дау из порта Джидды, что на Красном море. Спустя неделю новость подтвердили и английские офицеры, прибывшие в Бомбей на почтовом пакет-боте. При этом никто тогда в точности еще не знал, останется ли Бонапарт в Египте или же, построив десантный флот в Красном море, двинется прямиком в Индию.

Что касается управления Ост-Индской компании в Лондоне, то глава компании лорд Дандес прямо заявил на Совете управляющих:

– Джентльмены! Нынешняя война с французами, внутренние проиндийские проблемы ставят нас на грань банкротства. Если проклятые французы появятся в Индии, то она падет к их ногам, как перезревшая гроздь бананов.

– Что же мы можем сделать в этой ситуации? – вопросили у него собравшиеся.

– Молить Господа, чтобы не оставил своей заботой Британию и ждать!

Последующие новости джентльменов несколько успокоили, так как Бонапарт всерьез занялся завоеванием Египта и в Индию пока не торопился. И все же волнение было, а что будет делать неугомонный корсиканец, после того как станет хозяином Египта? Довольствуется ли пустыней с пирамидами или захочет большего? Одни чиновники компании считали, что Бонапарт будет наступать в Индию по суше через Сирию или Турцию и нападет на Индию со стороны Афганистана или Белуджистана. Другие были убеждены, что он все же направится морем из какого-нибудь порта на египетском побережье Красного моря.

Лорд Дандес отстаивал первый вариант:

– Я просто убежден, что Бонапарт двинется сухопутным путем. Он не моряк и более уверенно чувствует себя на суше, кроме того, большой флот построить в Красном море он не сможет, а значит риск для него потерпеть поражение от нашей Индийской эскадры будет велик. В связи с этим стоит начать переговоры с русским императором Павлом, чтобы нанять его армию для перехвата и уничтожения французов, пока они будут маршировать через всю Азию.

Несмотря на это, Адмиралтейство направило из Портсмута вокруг мыса Доброй Надежды достаточно сильную эскадру, чтобы блокировать Красное море. Еще одну эскадру туда же из Бомбея отправила и Ост-Индская компания.

– Если Бони вторгнется в Индию, нам конец. Ждать помощи из Лондона не приходится, они все там в ожидании французского нападения. Речь идет о самом существовании Британии, и мы будем предоставлены самим себе! – горевали в те дни мадрасские сидельцы.

В отличие от короля Георга, членов правительства и представителей компании в Лондоне, находящийся в Индии лорд Уэлсли не слишком переживал по поводу пребывания Наполеона в Египте.

– Я искренне убежден, что оттуда Бони не сможет организовать успешное вторжение ни по суше, ни по морю. Но мы используем страхи находящихся в Лондоне!

В отличие от других директоров компании, которые считали за лучшее довольствоваться сбережением достигнутого, воинственный Уэлсли был обуян жаждой постоянного расширения границ владений компании. За это его не любили, так как это мешало чиновному люду наслаждаться радостями тихой размеренной жизни, а не трястись в седлах по джунглям, в ожидании нападения разбойников и тигров.

– Мы должны заниматься извлечением прибыли для наших акционеров, а не дорогостоящими территориальными захватами в духе Александра Македонского! – пытались образумить своего шефа чиновники компании.

Но тщетно, Роберт Уэлсли был заточен на новые завоевание и победы.

– Возможно, двадцать лет назад вы и были бы правы, но не сейчас. Империя Моголов пала, и мы с каждым годом все больше втягиваемся в государственные и административные дела большинства индийских княжеств. Кроме того, в компании нарастают долги и вместо обещанных ежегодных давидендов мы можем только что-то обещать на будущее, без реального шанса что-то сделать. Выход в данном случае один – приобретение новых территорий.