Текст книги "Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I"

Против последнего аргумента у Салтыкова возражений не было:

– Ежели его величество так действительно сказать изволил, значит, так все и обстоит на самом деле! – сразу же согласился он.

Проводив же француза, Салтыков пил крепкий кофий и вздыхал:

– Как у этих лягушатников все просто: раз – и в Египте, два – и в Индии! А тут столько вопросов решать надобно, что аж мозги вскипают!

* * *

Экспедиционная армия должна была насчитывать 70 тысяч человек. Сразу скажем, что если бы она действительно достигла Индии, то противопоставить ему англичанам было просто нечего. В ответ они могли выставить максимум две тысячи английских солдат. Остальное их 30‐тысячное войско составляли наскоро обученные сипаи и воины союзных княжеств, профессионализм, а самое главное, боевой дух которых был весьма низок. Безусловно, что достигни союзники тогда Индии, их тут же поддержали бы и все старые враги Британской Ост-Индской компании, которых было предостаточно.

Сами французы обязывались направить в экспедицию корпус численностью в 35 тысяч офицеров и солдат, взятых из Рейнской армии. Российский корпус также должны был насчитывать 35 тысяч человек, 10 тысяч из них должны были составить казаки.

На первом этапе французский корпус должен был спуститься на предоставленных австрийцами судах вниз по Дунаю. При плавании по Дунаю французы должны были брать с собой только полевые орудия с зарядными ящиками. Кавалерия и артиллерия не должны идти в поход без лошадей; на барки грузить только седла, сбруи, вьюки, постромки, поводья, вожжи и проч., и прочие. Лошадей предполагалось закупить впоследствии в Астрахани, а частично даже и в персидском Астрабаде.

Как и во время своего Египетского похода, Бонапарт планировал задействовать в Индийском походе ученых и художников. Кроме этого, он полагал, что полезны будут аэронавты (воздухоплаватели) и пиротехники. Французские комиссары и офицеры Главного штаба должны были, опережая армию, следовать впереди корпуса на почтовых, занимаясь подготовкой этапов и определения мест временного расквартирования, готовя провиант и топливо, закупая лошадей, верблюдов и подводы. Для этого Бонапарт обязался выделить 10 миллионов франков.

В устье Черного моря французы должны были перебраться на российские транспортные суда, которые вдоль северного берега Черного моря, а затем и через Азовское должны были достигнуть устья Дона, а затем подняться по нему до станицы Пятиизбянки. Там, высадившись на берег, французы должны были двинуться к Царицыну, расположенному на правом берегу Волги. В Царицыне французов должны были уже ждать российские речные транспортные суда. Далее по Волге они должны были достигнуть Астрахани. Туда же в Астрахань, но ранее должны были прибыть и российский корпус. При этом русские войска должны были прибыть в Астрабад раньше французов. Что касается казаков, то они должны были двигаться в Персию через среднеазиатские ханства сухопутным путем, так как большое количество лошадей крайне бы затруднило перевозку казаков морем.

Каспийская флотилия должна была вначале перевезти в Астрабад российские части, а затем, по мере их прибытия в Астрахань, и французские, со всеми их припасами. Задача для Каспийской флотилии, прямо скажем, была поставлена нелегкая. Но опыт перевозки больших воинских контингентов уже имелся начиная с Персидского похода Петра I. Поэтому в несколько заходов перевезти войска на южный берег Каспийского моря в персидский Астрабад было вполне возможно. Именно Астрабад должен был стать главной квартирой союзной экспедиционной армии. Там предполагалось разместить войсковые и провиантские магазины и тыловые службы. Почему выбор пал именно на этот портовый город? Во-первых, в Астрабаде был большой и удобный порт. Во-вторых, он был расположен весьма выгодно, так как от него расходились караванные дороги по всей Персии. В-третьих, Астрабадская провинция славилась богатством и могла вполне обеспечить некоторое время содержание экспедиционных корпусов.

Еще в 1781 году капитан 2 ранга Марко Войнович, побывавший в Астрабаде, писал: «Обширный, глубокий и отовсюду закрытый залив, с юга он прилегает к цветущей равнине – подошве высоких гор, прорезанной светлыми ручейками, оттененной густыми деревьями; климат – превосходнейший: здоровый, всегда теплый и никогда утомительно-жаркий; строевой лес, плодовые деревья, богатые поля, множество редких птиц, пастбища давали все средства к продовольствию. Вблизи несколько деревень; подалее – величественные развалины шахских увеселительных дворцов с великолепными садами; еще далее – в разные стороны (в 40 и 86 верстах) – города Астрабад и Сари; пути отсюда в глубину Персии, в Индию и Среднюю Азию способны и непродолжительны: до Бассоры полагали менее месяца караванного ходу, до Хивы – 14 дней, до Бухары – 18, в Индию чрез Кандагар пять недель».

Выводы Войновича полностью подтверждал его помощника капитан-лейтенант Радинг: «Словом, место сие (сам Астрабад. – В.Ш.), да и почитай вся Астрабадская провинция, по причине множества естественных украшений и выгод почитается приятнейшим и благополучнейшим из многих в подобном смысле выхваляемых земель».

Немаловажно и то, что с 1783 года там находилась крупная фактория (несколько десятков российских купцов) русско-персидской торговой компании. Так что в Астрабаде имелись люди, способные встретить прибывающие войска, помочь военачальникам вступить в контакт с местными правителями, а также стать проводниками в дальнейшем пути. Так что выбор Астрабада как будущей тыловой базы союзников был абсолютно верен.

В плане похода было уделено место и нюансам. Например, для внушения этим народам самого высокого понятия о Франции и России предполагалось до выступления армии и главной квартиры из Астрабада устроить там несколько блестящих праздников с демонстрацией военной мощи и фейерверками. А казначеям было велено обеспечить войска венецианскими цехинами, голландскими червонцами, российскими империалами и рублями, которые более иных европейских валют ценились тогда в Персии и Индии. Подвоз всего необходимого должна была и в дальнейшем регулярно осуществлять из Астрахани Каспийская флотилия. Подготовившись в Астрабаде к длительному переходу, союзная экспедиционная армия должна была выступить в направлении Герат – Ферах – Кандагар, достигнув в конце долгого и трудного перехода правого берега Инда.

Любопытны сделанные французскими генштабистами расчеты этого похода. Так, на плавание вниз по Дунаю до его устьев: в Черном море отводилось 20 дней, от устьев Дуная до Таганрога – 16, от Таганрога до Пятиизбянки еще 20. Расстояние от Пятиизбянки до Царицына предполагалось пройти за 4 дня, а от Царицына до Астрахани за 5. На плавание от Астрахани до Астрабада отводилось 10. Ну, а на самый сложный и долгий переход от Астрабада до берегов Инда – 45 дней. Таким образом, вторжение союзников в Индию должно было осуществиться за каких-то 120 дней, т. е. за четыре месяца. Учитывая, что почта в ту пору шла из Лондона в Индию не менее полугода, шансов что-либо предпринять против союзников у англичан не было. Честно говоря, выкладки французских офицеров вызывают определенные сомнения. Во-первых, войска не могли беспрерывно находиться в движении. В пути они должны были останавливаться на дневки, а периодически совершать еще более долгие остановки. Кроме этого, вряд ли за один рейс можно было перевезти 35 тысяч французов вначале по Дунаю, а затем по Черному морю в Таганрог. Для этого понадобилось бы несколько рейсов. Еще более невероятным выглядят отведенные 10 суток для перевозки французского корпуса (русский должен был переправиться заранее!) через все Каспийское море в Астрабад. Ведь везти надо было не только 35 тысяч солдат, но лошадей, орудия, ядра, порой и массу всяких других жизненно необходимых в столь продолжительном походе припасов. Возможно, все же, что речь в расчетах французов шла не обо всей армии, а о ее авангарде, который должен был стремительным броском через реки и степи, моря, пустыни и горы внезапно ворваться в Индию. Остальные полки должны были уже подходить постепенно, наращивая, таким образом, силы экспедиционной армии. Помимо этого, часть сил необходимо было оставить и для охраны чрезвычайно растянутых коммуникаций. Возможно, французы предполагали осуществлять охрану за счет россиян и, прежде всего, за счет казаков. Предполагалось устройство военных коммуникаций, для охраны которых должны были заниматься казаки, учреждение военной почты, которую осуществлять также должны были казаки.

В Астрабаде французская армия должна быть снабжена припасами, собранными и заготовленными российскими и французскими комиссарами. Военные припасы должны были доставляться из Астраханского, Казанского и Саратовского арсеналов, которые к этому времени были значительно пополнены.

Надо сказать, что французские генералы заранее договорились в Саксонии с директорами колонии евангелистов Сарепта, расположенной на правом берегу Волги в шести милях от Царицына, которые подписали договор о будущих подрядах. Мало кто знает, но главное управление этой немецкой колонии на русской земле находилось тогда в Дрездене. Именно Сарепта должна была обеспечивать французов во время дальнейшего похода всеми видами припасов, включая медикаменты.

Впереди армии должны были ехать дипломатические эмиссары, которым вменялось вести переговоры с местными ханами и персидским шахом. Эмиссары должны были внушить ханам, что, что «армия двух великих народов, во всей вселенной могущественнейших, должна пройти через их владения, шествуя в Индию; что единственная цель похода – изгнать из Индии англичан, поработивших эти прекрасные страны, некогда столь знаменитые, могучие, богатые произведениями – естественными и промышленными, чтобы они привлекали к себе все народы земли для причастия к деяниям и всякого рода щедротам, которыми небу угодно было оделить эти страны; что ужасное состояние угнетения, злосчастия и рабства, в котором ныне стенают народы этих стран, внушило Франции и Poccии живейшее к ним участие; что вследствие этого оба правительства решили соединить свои силы, чтобы освободить Индию от тиранического и варварского ига англичан; что князья и народы всех стран, чрез которые пройдет союзная армия, не должны нисколько ее опасаться; напротив, им предлагают, чтобы они всеми своими средствами способствовали успеху этого полезного и славного предприятия; что этот поход настолько же справедлив по своей цели, насколько был несправедлив поход Александра, желавшего завоевать весь мир; что союзная армия не будет взимать контрибуций, будет всё закупать по обоюдному соглашению и платить чистыми деньгами за все предметы, для существования ее необходимые; что в этом случае будет поддерживать ее строжайшая дисциплина, что вероисповедание, законы, обычаи, нравы, собственность, женщины – будут повсюду уважены, пощажены и проч., и проч.».

Сегодня историки спорят, кому именно принадлежал этот план Бонапарту или Павлу? Скорее всего, план все же был совместным, но большую часть его все же составили русские генералы под руководством Павла.

Что касается командующего французским корпусом, то Бонапарт определил на эту должность дивизионного генерала Массена. Военную службу Андре Массена начал солдатом в королевской пехоте. Так как он был из простолюдинов, то прослужив 14 лет, дослужился только до прапорщика. Вскоре после начала революции он уже командовал батальоном, а в 1793 году стал дивизионным генералом. Итальянская кампания 1796 года принесла Массене славу выдающегося полководца. В 1799 году он командовал войсками в Швейцарии. Там, в битве при Цюрихе, потерпел поражение от австрийцев, но затем наголову разгромил объединенную русско-австрийскую армию, под командованием генерала Римского-Корсакова, несмотря на превосходство неприятеля в силах. В сентябре 1799 года Массена потерпел поражения от русских войск, под командованием А.В. Суворова при Муттентале и Клентале. Но в следующим году прославился обороной Генуи. Забегая вперед, отметим, что впоследствии Массена станет одним из первых маршалов Наполеона. В 1805 году он будет громить в австрийцев и захватит Неаполитанское королевство. Отличится в походах 1806–1807 годов против Австрии, Пруссии и России, командуя левым флангом французской армии. После заключения Тильзитского мира Массена получит титул герцога Риволи, а в 1809 году, за отличие в сражении при Асперне – титул князя Эсслингского. Наполеон Бонапарт так охарактеризовал действия Массена в этом сражении: «Кто не видел, как дрался Массена при Асперне, тот ничего не видел!» В 1810 году Массена возглавит французскую армию в Португалии. На этом боевая его боевая деятельность завершится. В 1817 году Массена умрет в Париже от туберкулеза. Так что командующий французским корпусом был подобран Бонапартом весьма достойный. Кто должен был командовать нашими войсками, так и осталось тайной, которую унес с собой император Павел. Никаких бумаг на сей счет историки так и не нашли.

Итак, полная договоренность между императором Павлом и генералом Бонапартом была достигнута. Наступало время практических действий.

Всегда отличавшийся пылким нравом и несдержанностью, Павел не утерпел и на этот раз. Пока французы готовили свой экспедиционный корпус, а его собственные генералы наши войска к столь трудному и длительному походу, Павел решил, что прежде регулярных войск надо послать вперед донских казаков. Донцы должны были стать авангардом союзной армии, попутно решив вопрос с Хивой, Бухарой и Кокандом, обеспечив, к моменту подхода союзных экспедиционных корпусов, лояльность среднеазиатских ханов. Из казны на поход казаков было выделена огромная по тем временам сумма – полтора миллиона рублей. Уже одно это говорило о серьезности намерений российского императора.

* * *

Ну, а что представляла собой дорога от Астрабада до Герата? В свое время Ф. Энгельс, анализируя возможность вторжения в Индию через Афганистан, писал: «Наступление со стороны Каспийского моря и Аракса давало бы возможность только одной колонне (идущей из Астрабада) миновать пустыню, как раз там, где от этих гор отходит к югу хребет, отделяющий персидскую пустыню от лучше орошенных районов Афганистана, расположен Герат, окруженный довольно обширной и исключительно плодородной долиной, дающей ему средства существования. К северу от гор Хорасана находится пустыня, похожая на ту, которая лежит у их южного подножия. Большие реки, вроде Мургаба, здесь также теряются в песках. Однако Оксус и Яксарт достаточно могучи, чтобы пробиться через эти пески и образовать в своем нижнем течении обширные долины, пригодные для земледелия». Итак, в том месте, где предстояло идти союзным войскам, никакой пустыни никогда не было.

Автор просит прощение за следующую длинную цитату, но она, в свете нашего разговора, чрезвычайно важна, т. к. это отчет английской разведки начала XIX века: «Гератская провинция простирается почти от притоков Герируда на восток, до персидской границы на запад и от южной России до северной границы Сеистана. Площадь ее имеет протяжение с востока на запад 300 миль (450 верст) и с севера на юг 200 миль (300 верст). На севере, юге и западе попадаются пространства бесплодной земли, представляющей возможность обработки лишь на ограниченных площадках. На восток верхняя часть Герируда тянется до горной системы Кухи-Баба. Высчитано, что долина Герируда в состоянии прокормить оккупационную армию, не превышающую 150 тысяч человек. Эти обстоятельства, в связи с расположением Герата в узле дорог с Каспийского моря от Мерва, Мешеда, Бухары и Индии через Кандагар, дало этому пункту название Ключа Индии. Долина Герируда представляет явные признаки редкого плодородия; под самым городом растут фисташковые и тутовые деревья, ежевика и шиповник. Окрестности изобилуют селениями и хуторами. Река Герируд, которая течет в одном русле от 100 до 140 футов шириною и вода которой к концу лета заметно убывает, преобразила окрестную пустыню в улыбающийся рай. Полая вода держится в реке от конца января до конца марта, когда броды опасно проходимы. В апреле месяце благодаря убыли воды броды легче проходимы; средняя глубина их в то время около 4 футов. Позже, когда погода становится более жаркой, река на всем протяжении превращается в длинные озера, питающиеся ключами и подпочвенными течениями. Нижнее течение Герируда, которое орошает Тедженский оазис и Серахское приставство, в главных чертах сохраняет особенности верхнего течения».

Как видим, англичане не сомневались, что по пути в Герат и в самом Герате возможно было обеспечить провиантом вдвое большую армию, чем русские и французские экспедиционные корпуса.

Ну, и наконец, сам Герат – являвшийся главным ключем к Индии. Сошлемся еще раз на Ф. Энгельса: «Политическое значение Герата обусловлено тем, что он является стратегическим центром всей области, лежащей между Персидским заливом, Каспийским морем и рекой Яксартом на западе и севере и рекой Индом на востоке; поэтому в случае серьезного столкновения между Англией и Россией в борьбе за верховенство в Азии – столкновения, которое английское вторжение в Персию может ускорить, – Герат окажется главным предметом спора и вероятным театром первых крупных военных действий».

Отметим, что Ф. Энгельс писал о реалиях 50‐х годов XIX века, а в самом его начале англичан там еще и духу не было и остановить первоклассную европейскую армию, которая к тому же вовсе не собиралась оккупировать эту горную страну, в Герате было некому. На тот момент в Афганистане еще не появился ни один англичанин!

Предыдущий правитель Дурранийской империи Земан-шах являлся потенциальным союзником Павла и Бонапарта. В 1796 году он сам решил потеснить англичан в Индии и, спустившись во главе своей армии с гор, почти дошел до Дели. Этот поход вызвал ужас в Британской Ост-Индской компании. Неизвестно, как развивались бы дела дальше, но именно в этот момент начался мятеж в Кабуле и Земан-шах вынужден был вернуться домой. К моменту предполагаемого начала похода в Кабуле произошел очередной переворот. В 1800 году Земан-шах был схвачен предводителем племени баракзаев Фетхом-ханом, который выколол правителю империи глаза. На престол Дурранийской империи вступил Махмуд-шах. Но и новый шах также был настроен враждебно к англичанам и поэтому, возможно, не только бы поддержал бы Павла с Бонапартом, но и примкнул со своим войском к ним, чтобы извлечь свою выгоду. Ну, а о пропуске войск, в обмен на поддержку Махмуд-шаха в его борьбе с мятежниками, договориться было вполне возможно. Следует сказать, что, взойдя на престол, Махмуд-шах сразу же отправил посольство в Петербург, которое находилось там в 1800–1801 году. Надо ли говорить, что, планируя поход через Герат, российские генералы как минимум обсуждали этот вопрос с афганскими послами? Забегая немного вперед, скажем, что именно лояльность Махмуда-шаха к России стала причиной его последующего свержения. В 1809 году агенты Британской Ост-Индской компании профинансировали очередной переворот в Каире и свергли Махмуд-шаха. Вместо него к власти пришел лояльный Англии Шуджа-шах. Но страх перед возможным вторжением России и Франции с севера в Индию был уже так велик, что в 1809 году англичане добились от Шуджа-хана заключения оборонительного военного союза как гарантии защиты от возможного вторжения в Индию России и Франции.

Глава седьмая

И сегодня мы очень мало знаем о той колоссальной работе, которую провел император Павел и его ближайшие соратники перед походом казаков и союзных экспедиционных корпусов. Из разведывательного донесения: «В разных местах находятся ключи, также небольшие озерки и колодцы, и, дабы по оным следовать без потерпения в воде недостатку, надобно, чтоб команда с лошадьми разделились от 300 до 500 человек, и как линиею на расстояние до 20 верст, так и одна за другою проходили». Таким образом, надлежит следовать до озер Каракуль, «а от озер уже многочисленной команде следовать совокупно никакого не может быть препятствия до самого Ташкентского владения, поелику на пути все нужные выгодности находятся… касательно корму для лошадей, то во всякое время нельзя полагать недостатка».

Поэтому каждый казачий полк, насчитывавший именно 500 всадников, вполне мог идти стандартными караванными тропами с небольшим интервалом друг за другом, чтобы успела наполниться вода в колодцах. Орлов безусловно уже знал, что путь на Хиву, а затем на Бухару являлся удобнейшим из всех возможных вариантов. Переход из Оренбурга в Хиву занимал 20 дней, а весь маршрут – 37 дней. Если же последовать от Оренбурга до Бухары напрямую, то эта дорога «самая кратчайшая, ибо с тяжелыми вьюками оканчивали оную не более, как в три с половиною недели, или в месяц».

При этом указывалось, что даже на самой тяжелой части маршрута, после перехода через пески Кызылкумовы, «лежит знаменитый колодец Букан, окруженный с юга высокими горами; он выкладен камнем, заключает в себе чистую воду, которой может быть достаточно на целые сутки для 1000 человек и столько же лошадей».

В целом задача перехода от Оренбурга до Бухары была, разумеется, нелегкой, но вполне реальной, тем более такими подготовленными конными войсками, как донские казаки. Впрочем, продержаться казакам надо было лишь до Оренбурга, где донцов ждал в достаточном количестве и овес, и провиант, заранее заготовленные местным генерал-губернатором Оренбурга Бахметьевым. Там же были собраны и толмачи-переводчики, знающие хивинский, бухарский, персидский и даже индийский языки! Приготовил Бахметьев и большую медицинскую часть из двенадцати врачей и трех десятков фельдшеров, во главе со штаб-лекарем, снабженных лекарствами и готовых следовать с войском. В Оренбурге к донским казакам должно было присоединиться уральское и оренбургское казачество. В городе уже ускоренно формировались новые казачьи полки, куда впервые ускоренно записывали ясачных крестьян, мордву, чувашей и татар. Эти дополнительные полки должны были серьезно усилить конное воинство.

В дальнейшем, если бы командующему походом не удалось договориться с ханами по-хорошему, предусматривались штурмы Хивы и Бухары. Павел повелевал: «…Утвердить Бухарию, чтобы китайцам не досталась, а в Хиве освободите столько-то тысяч наших пленных подданных… Если бы нужна была пехота, то вслед за вами, а не инако будет можно. Но лучше, кабы вы то одни собою сделали».

Разумеется, освободить «пленных подданных» невозможно было без разгрома разбойничьих среднеазиатских гнезд. Именно для штурма крепостей войску придавалась артиллерия из 12 единорогов с 960 гранатами, 120 ядрами и 360 картечями и 12 пушек с 1080 ядрами и 360 картечями. Предполагалось, что этого артиллерийского наряда хватит для сокрушения саманных укреплений среднеазиатских ханств. Не исключал Павел и быстрой посылки вслед за казаками и пехоты, но все же просил постараться управиться своими силами, чтобы сохранить пехоту для главного – для удара по Индии.

Понимая враждебность Хивы и Бухары и необходимость иметь проводников из местного населения, император старался заручиться поддержкой кочевников Центральной Азии. Еще в 1797 году в Младшем жузе был учрежден контролируемый российскими ставленниками ханский совет, избравший ханом полностью лояльного России Айчувака, а дочь «киргиз-кайсацкого муфтия» Гусейнова (по совместительству российского офицера, нашего разведчика в Бухаре и Кабуле и дипломата) была выдана за последнего хана Букеевской орды Джангира. Таким образом, население казахских степей было полностью лояльно России, а казахские ханы были готовы выставлять проводников и вьючных животных для казаков.

Надо сказать, что уже позднее (до ханских ушей известие о походе русской армии в Индию дошло уже тогда, когда все было давно отменено) посланник бухарского эмира Хайдер-хана привез в Санкт-Петербург послание своего повелителя, обещавшего, в случае необходимости, принять участие вместе с русскими в походе в Индию. Логика Хайдер-хана была понятна, если предоставляется возможность пограбить богатого соседа, то почему это не сделать!

Но и это не все! Уже гораздо позже станет известно, что Павел продумал все на много ходов вперед. Например, в Ташкенте к этому времени уже около года находился ранее бывавший в Бухаре купец-разведчик Тимофей Бурнашев. Помимо торговли, Бурнашева интересовали дороги и колодцы, вместимость караван-сараев, лояльность местных народов и многое другое, что было важно для русской армии. Из секретных записей Бурнашева: «Степи от самых вершин реки Иртыша, между продолжения гор, от малого Алтайского хребта отделившихся, до пресечения их ниже крепости Омской, принимая за основание, что между сих гор довольно находится равнин, и по речкам и ключам луговых трав, также и для хлебопашества способных мест», горы Куказлык, Бокту, Кень-Казлык и Кар-Каралы и «далее, даже до речки Нуры, на расстояние 160 верст, места можно считать из всего путеследования лучшими, ибо там между гор текут частые ключи и на мягких подолах растут луговые травы, где и хлебопашество производить удобно».

Дело в том, что еще в 1797 году ташкентский владетель Юнус-хаджи покорнейше просил российского императора «в покровительство и защищение его принять», дабы защититься от Китайской империи. В 1798 году Павел сообщил ему через Бурнашева о своей готовности «всемилостивейше принять вас и благонамеренных подданных ваших под высокое свое покровительство и соизволяет, надеясь, что вы со стороны своей ощутите всю цену толикой Е.И.В. милости».

Купец Бурнашев вел торговлю весьма неспешно и с отъездом в Отечество явно не торопился. Он должен был дождаться прихода казаков и стать их посредником в общении с желающим уйти по российскую руку Юнусом-хаджи. Это гарантировало не только лояльность местного населения и надежную тыловую базу, но и вспомогательные войска, которые были бы нелишними.

Выход же союзных корпусов на реку Инд в районе Пенджаба неизбежно приводил к антибританскому союзу России и Франции с Ранджит Сингхом, только что короновавшимся как махараджа объединенного Пенджаба и впоследствии сорок лет отчаянно сражавшимся с ненавистными ему англичанами. Напомним, что в 1798 году в Британской Индии численность всех английских войск составляла 22 160 человек. Остальное – туземные войска, уступавшие тем же сикхам и еще непокоренным маратхам. При этом и английские солдаты были в большей своей массе не солдаты линейных полков метрополии с высокой дисциплиной и выучкой, а солдаты, нанятые Ост-Индской компанией, поэтому думающие гораздо больше о заработках и грабежах, чем о победе в бою. Что они могли противопоставить железным русским и французским полкам?

* * *

В январе 1801 года Павел I неожиданно затребовал к себе под конвоем из Петропавловской крепости опального генерал-майора Платова. В опалу, как мы помним, Платов попал за помощь графу Валериану Зубову при отступлении наших войск с Кавказа. Вначале Платова отправили в ссылку в Кострому, но затем после доноса атамана Федора Денисова о его якобы укрывательстве беглых крепостных и хищении казенных денег, заточили в Алексеевском равелине. Разумеется, о цели вызова Платов ничего не знал и всю дорогу был уверен, что его ждет новое наказание. Наконец, Платов предстал перед императором. Сухо кивнув головой на приветствие, Павел неожиданно спросил:

– Знаешь ли ты дорогу в Индию?

Платов ожидал чего угодно, но только не вопроса о пути в Индию. Разумеется, что о дороге туда он не имел ни малейшего представления. Но понимая, что если скажет «нет», его сразу же отправят обратно в равелин, смышленый казак утвердительно мотнул головой:

– Еще как знаю, ваше величество, хоть сейчас с закрытыми глазами доскачу!

– Ну-ну, – недоверчиво скривился император. – Сдается мне, что не очень-то и знаешь!

– Знаю, ваше величество, – твердо упорствовал казачий атаман. – Мне еще дед про ту дорогу в Индею на ухо все секреты рассказал!

Упоминание деда на Павла впечатление произвело.

– Ну, ладно, – сказал он уже более примирительно. – Нынче надо ту Индию завоевать, чтобы отомстить англичанам за их изменническую политику. Потому возглавишь, с атаманом Орловым донских казаков и установишь мир и спокойствие в ханствах азиатских, что расположены по пути в Индию. Освободишь там всех невольников-христиан и приведешь тамошних ханов к присяге.

К этому времени Платов пришел в себя и поэтому осмелел:

– А можно мне, ваше величество, выкинуть англичан прямо в окиан Индейский, да на реке Ганге учредить еще одно войско казацкое!

На это Павел рассмеялся:

– Разберись вначале с ханствами, а уж затем вместе с армией двинем и через горы в долины индейские! Ну, а речку Гангу я тебе, так и быть, пожалую, когда до нее доберемся.

– Будет сделано, ваше величество! – гаркнул Платов, с трудом понимая, что от него только что потребовали. – И…спасибо за столь щедрый подарок!

– Матвей Иванович! А что сделать с твоими врагами-доносчиками? – снова удивил его вопросом император.

– Прости их, государь! – ответил Платов. – Они сами не ведали что творили!

Сентиментальный Павел даже прослезился. Проводив Платова, он сказал жене Марии Федоровне:

– Слышишь ли? Матвей Иванович простил своих врагов. Какой великий человек! Какой великий христианин!

Когда слезы умиления просохли, Павел приказал заключить доносчика Федора Денисова в крепость Кексгольм, с содержанием на полтинник в день и без права переписки.

Что касается Платова, то он в тот же день на перекладных умчал на Дон собирать казачье войско в небывалый доселе поход.

* * *

Можно с полной уверенностью сказать, что поход казачьего авангарда являлся началом выполнения грандиозного замысла. Именно донские казаки должны были обеспечить левый фланг идущей на Герат из Астрабада союзной армии. Кстати, Ф. Энгельс, анализируя возможные действия России в Средней Азии в середине XIX века, писал именно о таком стратегическом маневре: «Левая колонна, наступающая из Оренбурга и, весьма вероятно, рассчитывающая получить подкрепления, отправленные из Астрахани к восточным берегам Каспийского моря, должна будет обеспечить за собой территорию вокруг Аральского моря и, двигаясь на Хиву, Бухару и Самарканд, добиться либо нейтралитета, либо содействия этих государств, а также, по возможности, движением вверх по Оксусу на Балх создать угрозу флангу и тылу англичан». Именно такие задачи и поставил перед казаками император Павел.

Во главе похода Павел решил поставить испытанного войскового атамана Василия Орлова-Денисова. Атаман происходил из дворян Войска Донского. Службу начал в 1764 году, не имея 20 лет от роду. В молодости принимал участие в походах против турок. Благодаря своему недюжинному уму и храбрости Орлов быстро повышался по службе и десять лет спустя был уже войсковым старшиной и командовал казачьим полком. Затем была очередная русско-турецкая война. За храбрость в сражении при Кинбурне, по представлению Суворова, Орлов стал георгиевским кавалером. Звездным часом Орлова-Денисова стал штурм Измаила, где он лично вел своих казаков на приступ дунайской твердыни. После смерти войскового атамана Войска Донского Иловайского Орлов принял его булаву. Платов был определен заместителем к Орлову-Денисову. Вскоре Орлов-Денисов получил высочайший указ о походе: «Англичане приготовляются сделать нападение флотом и войском на меня и на союзников моих шведов и датчан; я и готов их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар им может быть чувствительнее и где меньше ожидают. Заведении их в Индии самое лучшее для сего. От нас ходу до Индии от Оренбурга месяца три, да от вас туда месяц, а всего месяца четыре. Поручаю всю сию экспедицию вам и войску вашему, Василий Петрович. Соберитесь вы со оным и вступите в поход к Оренбургу, откуда любою из трех дорог или и всеми пойдите и с артиллерией прямо чрез Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения англинские по ней лежащий, войска того края их такового же рода, как ваше, и так имея артиллерию вы имеете полный авантаж; приготовьте все к походу. Пошлите своих лазутчиков приготовить или осмотреть дороги, все богатство Индии будет нам за сию экспедицию наградою. Соберите войско к задним станицам и тогда уведомте меня; ожидайте повеления идти к Оренбургу, куда пришед ожидайте другого идти далее. Таковое предприятие увенчает вас всех славою, заслужит по мере заслуги мое особое благоволение, приобретет богатство и торговлю и поразит неприятеля в его сердце. Здесь прилагаю карты, сколько у меня их есть. Бог вас благослови. Есм ваш благосклонной Павел. Карты мои идут только до Хивы и до Амурдарьи реки, а дальше ваше уже дело достать сведения до заведений аглинских и до народов индейских им подвластных».