Текст книги "ТТТ"

10. Досадные промахи

Джулиано даже в пот бросило, когда услышал он о таинственном экстрасенсе, умеющем искать и находить потерянные вещи. Как он сразу не догадался пойти к хорошей гадалке? Может и не пришлось бы ему всю зиму морочить себе голову катером, аквалангом и дурацкими удочками. А сейчас никак нельзя терять время. Кто знает, может, его конкуренты тоже знают про этого чудотворца? Взволнованный Джулиано хотел немедленно отправиться по указанному адресу, но он не знал, где находится эта улица.

Потому пришлось Джулиано сначала заехать в офис, где его уже ожидали два клиента-оптовика с претензиями на поставляемые его фирмой запасные части.

В течение целого часа, измученный подводным плаванием Джулиано отбивался от наседающих на него с бракованными запчастями покупателей.

– Я вам что заказывал, – свистящим разъярённым шёпотом наступал на него владелец известного авторемонтного салона, держа в руках некую фигурную деталь. – Я заказывал вам присадку для автомобильного масла, а вы что мне поставили? Это же насадка на маслофильтр. Вы отличаете присадку от насадки, или для компании «Мирабелла» это одно и тоже.

– О, извините, это недоразумение. Мы завтра же заменим вам всю партию товара, – отбивался бедный Джулиано.

Второй посетитель молча сидел в кресле и мрачно смотрел на хозяина офиса. Джулиано со страхом поглядывал в его сторону. Когда первый клиент вышел, мужчина встал и, поигрывая плечами, подошёл к Джулиано.

– Это что такое? – с сильным кавказским акцентом спросил он у оробевшего Джулиано и протянул ему какую-то гнутую железяку. Открыв рот, итальянец внимательно осмотрел железку и отрицательно помотал головой.

– Не знай, не понимай.

– Для особо тупых объясняю, что это шатун двухсотсильного двигателя моего джипа, который вывалился из картера, после того, как я залил в бензобак вашу присадку для повышения экономичности двигателя. Вы мне сказали, что это чудесное средство. Не машина будет, а зверь. Машина действительно озверела и развалилась, а средство оказалось замечательной итальянской краской с алюминиевой пудрой. Кто мне отремонтирует двигатель, – взревел рассвирепевший кавказец, взяв вконец оторопевшего Джулиано за грудки и тесня его к стенке.

– Завтра, завтра, – лепетал он в растерянности. – Завтра разберёмся.

Кавказец ещё раз тряхнул для эффекта сникшего вконец итальянца и, гордо расправив плечи, двинулся к выходу.

– Смотри мне, макаронник, завтра с утра подойду.

Кое-как избавившись от назойливых клиентов, Джулиано по компьютеру определил местонахождение улицы, где проживал искомый русский волшебник, и немедленно отправился туда. Уже стемнело, когда усталый итальянский мафиози подъехал к дому № 13 на искомой улице. Поставив машину возле подъезда, он соколом взлетел на пятый этаж, где отыскал тринадцатую квартиру.

Дверь открыла высокая полная женщина.

– О, здравствуйте! Мне надо мистер экстрасенс.

– А вы кто? – в свою очередь спросила его женщина.

– О, я, Италия, бизнес.

Джулиано очень огорчился, узнав, что русского «волшебника» нет дома, оставил свою визитку, раскланялся и удалился восвояси. Выйдя из подъезда, он заметил чёрный джип, резко взявший с места и скрывшийся за углом. А, подойдя к своей «Тойоте», Джулиано с ужасом обнаружил, что все её четыре колеса медленно, с характерным шипением, садятся на диски.

Самые изощрённые итальянские ругательства нарушили тишину пустынного двора. Добравшись на невероятно скрипящих и визжащих дисках до ближайшего шиноремонта, Джулиано понял, что его пути опять трагически пересеклись с могущественным противником в лице русской мафии. Следовало быть осторожнее.

11. Удар стихии

Усталые ребята крепко спали, зажатые в тесной палатке, отчего первого удара урагана они не заметили. Сашка проснулся лишь тогда, когда освободившийся провисший угол палатки ударил его по лицу, оборвав какой-то тревожный сон. Он открыл глаза и не сразу понял, где он и что происходит вокруг.

Палатку сотрясали порывы ураганного ветра, отчего она внезапно будто обретала крылья, стремясь улететь в более спокойные края. Один угол уже освободился от крепления, беспрестанно хлопал полотнищем и стремился больно ударить Сашу по лицу. Несмотря на то, что вход в палатку был надёжно схвачен крепким узлом, холодный ветер свободно проникал сквозь тонкое полотнище, отчего в палатке было сыро и холодно. Крыша палатки глубоко прогнулась под некой тяжестью. Сашка поднял рукой шуршащую крышу и понял, что палатку заваливает рыхлым мокрым снегом.

– Марина, Паша, просыпайтесь, – позвал он друзей. – Палатку сносит. Укрепить её надо.

Марина и Паша разом проснулись. В луче фонарика Саша увидел их сонные, ничего не понимающие лица, торчащие из спальников.

– Что такое? Что случилось? Который час? – затараторили они одновременно.

– Шестой час. Светает уже. Но снаружи творится нечто странное, – огорошил их Саша. – Сейчас выгляну, расскажу вам.

Промокший узел, стягивающий вход в палатку, развязывался очень трудно. Кое-как распутав его, Саша освободил выход, выглянул наружу и, поражённый, надолго замолк.

– Ну, что там, снаружи. Сашка, не томи, рассказывай.

– Аляска здесь, – ответил коротко Саша и выскочил из палатки. В открытый вход ветер тотчас забросил пригоршню белого мокрого снега. Марина пискнула, выглянула и ахнула.

– Пашка, там буран снежный. Вот мы попали в передрягу.

– Ничего, выберемся. Где мы только не пропадали, всюду нас дружба выручала.

Паша накинул лёгкую куртку и выбрался наружу на помощь Саше, пытавшемуся в одиночку закрепить хлопающий на ветру угол палатки. Вдвоём они справились с задачей, и, облепленные снегом, ввалились обратно в палатку.

– Откуда такой буран в июне, да ещё в субтропиках, – недоумевал Паша.

– Мне один товарищ рассказывал, – вставил Саша, – что в Казахстане каждый год в солнечном и тёплом мае внезапно случается лютый снежный буран. Однажды пять друзей решили посетить соседний аул. В жаркий день они налегке выехали верхом в степь, где попали в настоящую, снежную вьюгу и все погибли от холода вместе с лошадьми. С тех пор этот летний буран так и называется у них – «беш-кунак», или «пять друзей».

– Но здесь не Казахстан, – добавил Пашка.

– И здесь трое друзей, – вмешалась Марина. – Но не замерзать же нам, чтобы потом подобный буран назвали «уш-кунак», или «три друга».

Паша протёр запотевшие от порыва студёного ветра очки и обвёл друзей строгим взглядом.

– Ребята, дело очень скверное. Судя по разгулу ветра, заканчиваться буран не собирается. Под утро холод и мороз обычно только крепчают. Даже в палатке уже становится очень холодно, а снаружи на ураганном ветре и морозе в десять градусов в наших ветровках мы не протянем и десяти минут. До ближайшего села Васильевки нам надо добираться целый день, да ещё бегом. Этого мы не выдержим. Что нам делать, как вы думаете?

– Может, большущий костёр разжечь, – предложил Саша.

– Ты где на этом хребте дрова видел? – переспросил Паша. – Их тут на котелок чая не хватит. Туристы сожгли всё, даже живые деревья ломают на костёр.

– Да и разжечь костёр при таком ветре тоже не просто, – вставила грустно слово Марина.

Ребята замолчали, прислушиваясь к завыванию ветра в окружающих скалах. Полотнище палатки беспрестанно трепетало, словно крылья крупной птицы, безуспешно пытающейся подняться и улететь. Через неплотно прикрытый полог в палатку забивало снег.

– Июнь на дворе, ребята, – промолвила Марина. – Куда мы попали?

– В городе сейчас дождь полощет, а нас снегом засыпает, – буркнул Паша.

– Ладно, ребята, надо что-то предпринимать, – решительно заявил Сашка. – Уже рассвело. Давайте перекусим сухим пайком, оденем всю одежду, что найдём в рюкзаке, и двинем в обратный путь. Ещё одну ночь в таких условиях нам не выдержать.

– А как же поиски убежища Тоомбы? – спросила Марина.

– В такую погоду медведя рядом не увидишь. Не то, чтобы отыскать тайную пещеру. Придётся приходить сюда ещё раз в более подходящую погоду.

Ребята пожали плечами и молча согласились. Они быстро перекусили, одели на себя запасную сухую одежду из рюкзака. Причём, Сашка отдал Марине свой толстый свитер в обмен на её тонкую летнюю кофту. Марина увидела его в кофте и рассмеялась.

– Сашка, ты прямо как Верка Сердючка стал.

– Лишь бы не как снеговик, – отшутился Сашка.

Друзья собрали рюкзаки, кое-как свернули смёрзшуюся сырую палатку и двинулись в обратный путь. Вершина Пидана встретила их очередным порывом ветра и пригоршней снега в лица. На перевале среди свежей зелёной травки уже громоздились зимние сугробы. Соседних сопок видно не было. Всё скрывала белая зимняя круговерть, среди которой была лишь одна дорога – вниз в ручей, и по нему дальше к людям.

Приходилось шагать, осторожно прощупывая дорогу среди зелёной травы, покрытой сырым снежным одеялом. Несмотря на то, что ребята были обуты в кроссовки, ноги их тотчас промокли, а брюки отсырели и повисли на ногах мокрыми полотенцами. Теплее от этого не стало. Впереди, как всегда в трудные минуты, спускался цепкий Сашка, за которым осторожно двигалась Марина под присмотром верного Пашки.

Спуск был довольно крутой, застывшие ноги скользили по сырому склону, упираясь в кусты, камни, корни. Несколько раз ребята на крутом участке плюхались в снег, стараясь съехать вниз на «пятой» точке. Каждое движение давалось всё труднее, озябшие руки всё слабее держались за ветки и кусты. Неожиданно спуск перешёл в каменистую осыпь, сложенную из крупных угловатых глыб, нередко неустойчивых, опасно покачивающихся.

Идущий впереди Сашка ступил на крупную глыбу, острым углом торчащую вверх. Она покачнулась, но Сашка ловко перепрыгнул на соседнюю и обернулся предупредить об опасности идущую за ним Марину. Однако не успел это сделать. Марина уже ступила на качающуюся глыбу, которая вдруг резко сдвинулась вниз, увлекая за собой соседние камни. Марина этого не ожидала, потеряла равновесие и внезапно рухнула вниз с двухметровой высоты на покрытые мокрым снегом камни. Шедший за ней Паша успел только схватить её за рукав куртки, но и сам не удержался и тоже рухнул вслед за ней.

Чертыхаясь вполголоса, Паша поднялся и увидел белое лицо Марины. Она сидела, прислонившись к огромной каменной глыбе, держалась за ногу и чуть слышно стонала.

– Марина, что с тобой?

Саша кинулся к Марине, помогая подняться. Марина, опершись на друга, попыталась встать, ступая на ушибленную ногу, но со стоном рухнула обратно.

– Ребята, с ногой что-то, – выдавила она сквозь зубы.

С другой стороны к подруге подскочил Паша. Вдвоём ребята приподняли Марину, посадили её на удобный плоский камень.

– Марина, посиди, отдохни, пусть нога чуточку отойдёт от удара.

– Приложи снег к ушибу, – посоветовал второпях Сашка. – Холод снимает боль.

– Можно подумать, что у меня нога в тёплом валенке парится, – мрачно пошутила Марина. – У меня от холода на ноге пальцы синие.

Через пару минут Марина снова попыталась ступить на больную ногу, но с тихим вскриком бессильно опустилась обратно.

– Ребята, – тихо и обречённо сказала она. – Я кое-что понимаю в травмах. У меня или очень сильный ушиб ноги, или растяжение связки голеностопа. Не дай бог перелом. Боюсь, что идти дальше мне будет очень трудно.

Мальчики бросили пристальный взгляд друг на друга. Они прекрасно понимали, каково кому-то из них сейчас потерять способность двигаться в таком сложном месте.

– Марина, ты не торопись, – посоветовал Паша. – Посидим здесь спокойно, отдохнём, нога твоя отойдёт от ушиба. Потом потихоньку двинемся дальше. А пока мы тебе ногу потуже перетянем. Должно полегчать.

Марина сняла промокшую кроссовку. Её ступня, посиневшая от сырости и холода, в щиколотке покраснела и начала опухать.

– Да, ребята, – молвил тихо Паша, глядя на красно-синюю ступню подруги. – На такой ноге далеко не ускачешь. По ровному месту с подобной травмой можно передвигаться только с помощью костыля. А на таких камнях костыли не помогут.

– Ребята, нам надо двигаться, – вступил в разговор Саша, – выбираться отсюда любой ценой. Место здесь самое неудачное для привала. Марина, будешь скакать на одной ноге, держась за меня. Потихоньку спустимся до ручья. Если там тебе станет хуже, поставим палатку, разведём костёр и будем ночевать. Внизу есть дрова, там потеплее, и снега поменьше.

– Рюкзак Марины я беру на себя, – заявил Паша.

Паша решительно снял со спины Марины рюкзак. Саша молча кивнул и взглянул на подругу. Марина, морщась от боли, привстала на здоровую ногу, обняла Сашу за шею и неуклюже перепрыгнула на соседний камень. Сашка осторожно перешагнул вслед за ней. Так они и двинулись вниз, как неведомое трёхногое существо с двумя головами, вытягивая шеи и старательно переставляя ноги. Но далеко не ушли. На одной из глыб Марина неловко ступила на камень, потеряла равновесие, резко ухватилась за Сашу, и они опять вдвоём рухнули вниз. Паша бросился к ним.

– Ну, как вы там, не ушиблись?

– Да нет, – морщась от боли, ответил Сашка. – Тут мягко, соломка постелена.

– А ты, Марина?

Марина не ответила, привалившись к камню.

– Марина, ты чего молчишь? – забеспокоился Сашка.

Он встряхнул её. Марина тихо застонала. Глаза её были закрыты.

– Марина, что с тобой?

– Ногу, ногу опять ударила о камень, – не открывая глаз, простонала Марина.

– Ты идти сможешь?

– Не знаю, ребята, – ответила Марина, и слеза боли скатилась по её щеке. – Я совсем не могу пошевелить ногой.

– Потерпи, Мариночка, мы с Пашей что-нибудь придумаем.

– Паша, склон становится круче, а камни всё неустойчивее. Как бы весь склон не двинулся камнепадом. Как же нам Марину вниз спустить? Не МЧС же вызывать?

– Да как их здесь вызовешь? – Паша сказал тихо, чтобы не слышала Марина. – Саша, ты посмотри, Марине совсем плохо. Ногой двинуть не может, да и сидит на холодном камне. И нести мы её не можем. Ещё раз уроним, сами ноги переломаем на этих осыпях. Ветер, как назло, не стихает. Что-то надо делать.

Сашка нахмурился, решительно сжал губы.

– Паша, ты побудь пока с Мариной здесь, а я пройдусь по округе, поищу хоть какое убежище от ветра. Натаскаем туда травы и веток, уложим её, накроем палаткой, и будем думать, что делать дальше.

– Согласен. Только ты недолго. И поосторожнее на камнях. Если с тобой что-нибудь случится, нам совсем худо станет.

– А ты поухаживай за Мариной, посмотри, что там у неё опять с ногой. Не перелом ли?

Сашка развернулся, махнул другу рукой и пошёл по каменному развалу в сторону небольшой группы деревьев, видневшейся неподалёку. Паша наклонился к Марине.

– Марина, ты как?

– Плохо, Паша. Трясёт меня что-то, и нога болит, терпеть невозможно.

– Потерпи, Мариша. Сейчас Сашка отыщет спокойное место, поставим там палатку, разведём костёр, отогреемся, переночуем, а завтра потихонечку продолжим спуск. Наверняка завтра потеплеет, снег сойдёт, и станет полегче.

– Ой, Паша, поскорее бы. Прямо не знаю, что труднее терпеть – боль в ноге, или этот мерзкий сырой холод.

Паша заботливо пристроил Марину за большим камнем, прикрыв от ветра, посадил её на сложенную палатку, частично закутав подругу в неё. Марина чуточку пригрелась и задремала в тревожном забытьи. За заботами Паша не заметил, как из метели появился Сашка.

– Сашка, ты уже вернулся. Нашёл место для привала?

Саша ответил почему-то шёпотом, оглядываясь на Марину.

– Паша, я нашёл пещеру. Вход узкий, но забраться можно. Я посмотрел, дальше она расширяется. Лаз в неё прямо среди камней. Там можно переждать непогоду. И ногу Маришкину подлечить.

– Так в чём дело. Пошли туда.

– Что-то не нравится мне в этой пещере. Чем-то странным тянет оттуда.

– Может, охотники скрываются там от непогоды?

– Непохоже, чтобы охотники. От них следы остались бы какие-то. А тут ничего, но чего-то я опасаюсь.

– Саша, нам деваться некуда. Не ночевать же здесь в камнях с больной Мариной. До утра мы тут дуба дадим. Боюсь, что снег скоро перейдёт в дождь. Промокнем, как промокашки, а ночью замёрзнем, мокрые, без дров под открытым небом.

– Согласен, что другого варианта у нас нет. Поднимай Марину, будем потихоньку двигаться.

Тут Марина шевельнулась, чуть простонала, открыла глаза.

– Я всё слышала, ребята. Согласна, что надо попытаться скрыться в пещере. С такой ногой я далеко не уйду. Не пропадать же нам всем троим в этих клятых камнях.

– Тогда за мной, – скомандовал Саша. – Здесь не надо будет спускаться. Поэтому, будет чуточку легче идти.

Поддерживая Марину с двух сторон, ребята осторожно двинулись к таинственной пещере.

12. Опять в находке

Ганс вернулся в Находку со странным чувством, будто возвращается на фронт из краткосрочного отпуска. Сам город ему нравился своим спокойным деревенским укладом жизни, какой-то уютной домашней обстановкой, радушными, доверчивыми горожанами. Неважно себя он чувствовал лишь вспоминая чёрного, как эбонит, зловещего, как сама Немезида, старика-негра, и его подручного, вездесущего мальчишку Симбу. Но встречи с ними он не опасался, зная, со слов следователей, что они внезапно навсегда исчезли из города. Не опасался Ганс и встречи с итальяшкой, так досадившим ему в прежние времена. Вернулся, наверняка, тупой «макаронник» в свой Ватикан, опять зарылся в пыльной библиотеке в древние заплесневелые свитки.

В Находке Ганс поселился в том же номере, в каком успел пожить несколько дней в прошлом году. Дирекция была с ним крайне любезна, а уборщица Груня старалась обходить стороной. Первым делом Ганс открыл здесь представительство своей фирмы, торгующей бытовой химией родного химзавода, оборудовал офис оргтехникой, и стал думать, как же ему найти золотого идола древних чжурчженей. Он считал, что удачно отделался от Гельмута с его волшебным камнем и его деньгами. Но он подписал с Гельмутом другой строгий контракт на очень суровых условиях. Потому он или должен найти злополучную золотую куклу, про которую узнал от следователей, или останется очень надолго должником друга Гельмута. Но сам Ганс не видел эту золотую леди, не знал, где её искать. Зато всё-всё про неё должны знать эти неугомонные ребята, Саша и Паша, а также их подружка Марина.

Поэтому, сразу по прибытии в Находку, Ганс стал наблюдать за ребятами. Чтобы они его не узнали, Гансу пришлось изменить свою внешность. Он раздобыл длинноволосый парик, отпустил бакенбарды, надел строгие очки в роговой оправе и стал похож на молодого, подающего немалые надежды в науке учёного.

Ганс был спокоен, пока друзья учились в школе, бегали в гости друг к другу, играли в спортзале в футбол и волейбол. Но вот подошли летние каникулы, и ребята зашевелились, стали чаще встречаться, за ними стало сложнее следить. Однажды, в начале июня они неожиданно исчезли. Ганс пол дня простоял во дворе Сашкиного дома, но ни его, ни его друзей не приметил. Это встревожило Ганса, он заметался, позвонил Марине домой, но и там никто ему не ответил. Ганс понял, что упустил ребят. Куда же они отправились? А вдруг за золотой леди? Эта мысль окатила его холодным душем мрачных предположений. Совсем упавший духом Ганс отправился в гостиницу.

Решив поужинать, он по дороге зашел в кафе «Якорь», где сел за первый свободный столик и огляделся. И тут его пронзил ужас. За соседним столиком сидел, как ни в чём не бывало, тот самый презренный итальяшка, и совершенно спокойно уплетал жирное спагетти в красном соусе. Итальяшка раздобрел, снова отпустил чёрную бороду, вёл себя абсолютно спокойно и непринуждённо, словно поглощал макароны у себя в Риме на площади Святого Петра. На Ганса он не обратил никакого внимания. Чтобы остаться незамеченным, Ганс осторожно поднялся и вышел из кафе. Поймав такси, он проследил Дэна до его квартиры, и только потом, усталый, возвратился в гостиницу. Спать он лёг без ужина, но сам этого не заметил. Мысли его были заняты противным соперником. Что он делает в Находке? Неужели тоже ищет «золотую леди»? Сон долго не шёл к нему. Ведь задача его крайне усложнилась.

Значит, пресловутый Дэн не укатил к себе домой. Получается что, оставшись в Находке, он вовсю занимается поисками золотой куклы, в то время, как Ганс буквально валяет дурака, организовав слежку за ребятишками. Вредный богослов наверняка знает, что ищет, и где надо это искать. Нет, так дело не пойдёт. На этот раз Ганс не упустит своего шанса стать богатым и счастливым. Перед ним возникла картина его триумфального возвращения в Дюссельдорф с золотой куклой на плече. Весь город сбежится встречать его, осыпая цветами. С такими светлыми думами, с глуповатой улыбкой на лице, он, наконец, и заснул.