Текст книги "Загадки сражений Александра Невского"

НПЛ называет двух военачальников, назначенных для этой цели, так что, возможно, речь идет о двух отрядах или же о едином отряде из числа новгородцев и владимирцев, каждый из которых имел своего командира.

Что планировалось конечной точкой похода, мы не знаем. Русские могли двигаться дальше вдоль левого берега Чудского озера, опустошая немецкие владения, а затем через Копорье отойти в Новгород или могли вернуться обратно в Псков.

Следует отметить, что гарантии невозвращения немцев и попытки снова захватить Псков отсутствовали, поэтому уводить псковский отряд (и вообще русские войска) надолго от города было нежелательно. Кроме того, Копорье было недавно взято штурмом, т. е. местность была разорена, а крепость разрушена. Идти было бессмысленно.

Представляется, что важную роль играла и погода: следовало увести армию на Русь до весенней распутицы.

Кроме того, не стоит забывать, что владимирские полки ждала скорая дорога домой: содержать владимирские отряды всю весну на своих припасах новгородцы наверняка не слишком хотели, а сами владимирцы помнили о том, что рядом монголы, которые в любой момент могут напасть.

Поэтому вопрос возвращения домой приобретает еще большую остроту – следовало вернуться не только в Псков или Новгород, но и во владимирские земли.

Для понимания действий русских следует учитывать, что хотя в зимнее время можно было использовать гладь замерзших озер, чтобы двигаться в любом направлении, на суше было весьма желательно передвигаться по уже проложенным дорогам, а не по заваленным снегом чащобам.

С точки зрения наличия путей весьма удобным представлялось Теплое озеро, соединяющее между собой Чудское и Псковское озера.

Это самое узкое место между озерами, летом там было относительно легко переправляться по воде, а зимой по надежно замерзшему озеру. Соответственно, оттуда вели дороги в Новгород и Псков.

Таким образом, наиболее вероятно, что планировался набег с целью разорения и ослабления противника, а также для вознаграждения собственных воинов, а маршрут его был следующим: Псков – орденские владения – земли дерптского епископа – Теплое озеро, после чего полки армии должны были направиться по домам.

Следует рассчитать и хронологию действий русских войск.

Как сообщает НПЛ, Псков был освобожден войсками Александра в 6750 году (по мартовскому стилю), который начинался 1 марта 1242 г.⁴¹⁸

После захвата Пскова русские войска, надо полагать, некоторое время находились в городе.

Следующий хронологический ориентир – дата сражения, то есть 5 апреля 1242 г. Точнее, разгром русского авангарда под командой Домаша. Представляется, что авангард вряд ли отрывался от основных сил дальше чем на два-три суточных перехода, скорее меньше, учитывая, что беглецы примчались в лагерь Александра⁴¹⁹. Если считать, что он произошел около селения Хаамасте, расположенного в 30 км от места сражения⁴²⁰, то есть примерно в суточном переходе от Теплого озера, то бой произошел за один-два дня до сражения. Известны и другие версии места боя, но все они расположены в одном-двух, максимум трех сутках хода от места сражения.

Скорее всего, Домаша разгромили в первых числах апреля, скорее всего 3-го числа, а возможно даже, утром 4-го, после чего немцы двинулись дальше.

Получается, в походе русские находились не больше месяца (с начала марта по начало апреля), а скорее (мы знаем, что в Пскове они сделали передышку) и намного меньше.

Напрямую к Вороньему камню псковичи в 1463 г. доходили за пару суток.

В 1480 г. русские войска тоже действовали с опорой на Псков против Дерпта. В.А. Аракчеев приводит следующие цифры: в XV в. гонцы из Пскова в Москву добирались за 5–7 дней, войска доходили за 12–15 суток, однако затем им и лошадям требовался серьезный отдых, продолжительность которого исследователь оценивает в 14–16 суток.

В 1480 г. русское войско вышло из Пскова 14 февраля, разорило окрестности Дерпта и вернулось 20 февраля⁴²¹. Однако в данном случае русские войска шли, видимо, напрямую к Дерпту.

Представляет интерес и информация о походе русских войск на Ливонию зимой 1558 г. Базой этого похода, как и в 1242 г., выступал Псков, откуда русские вышли 20 января. 22 января они пересекли русско-немецкую границу⁴²².

Затем, разделившись на несколько отрядов, русские войска двинулись в трех направлениях – часть вдоль границы, в сторону Литвы, другой полк в сторону Вольмера, третий (главные силы) пошел к Дерпту. Через десять (или 14⁴²³) дней после пересечения немецко-русской границы все отряды соединились в окрестностях Дерпта. Далее они разоряли окрестности Дерпта и другие Ливонские земли вплоть до Ревеля и, продвинувшись около Яма, перешли границу обратно, проведя в ливонских владениях около полутора месяцев.

Во время этого похода русские войска не осаждали и не брали крепостей, а только разоряли окрестные земли, не задерживаясь на одном месте. При этом они стремились охватить как можно большую территорию.

Представляется, что нечто подобное замышлял и А.Н. Заметим, что Александр также нанес первый удар в направлении на Вольмер.

В обоих случаях это было логично, так как за Вольмером находится Венден, ставка ландмейстера, т. е. столица Ливонского отделения. Угроза ему должна заставить орден оставить местный гарнизон на месте. Состояние дорог, надо думать, было примерно одинаковым.

Следовательно, можно предположить, что и в 1558 г., и в 1240 г. к Дерпту русские войска вышли через 10–14 суток.

Поскольку отряд Домаша был разбит в начале апреля, получается, что и Александр вышел из Пскова в двадцатых числах марта, условно говоря, 20-го, как и армия Глинского в 1558 г.

В этом случае освобождение Пскова произошло в начале марта (возможно, начало года было выбрано как дата появления русских войск?). Заметим, что оно заняло некоторое время, с учетом выдвижения в ливонские владения и т. д. Представляется, русские войска не меньше недели отдыхали и наводили порядок в Пскове.

Принимая эти хронологические выкладки, а также учитывая явную нацеленность на сбор добычи, наиболее вероятно, что Александр планировал, что немцы просто не успеют собрать войска и перехватить их во время движения параллельно границе. Зато его воины успеют нанести немецким владениям значительный урон и вознаградить себя богатой добычей, после чего Александр спокойно уведет их домой.

Действия ливонцев

Говоря о передвижениях войск, следует обратить внимание и на передвижения ливонских войск, точнее, войск Ливонского отделения.

Благодаря СРХ мы знаем, что перед боем дерптцы соединились с войсками ордена. Учитывая, что рядом находилась мощная армия русских, дерптский епископ должен был опасаться двух вещей: того, что русские успеют перехватить его отряд до соединения с тевтонцами или что русские войска смогут захватить город в тот момент, когда он выведет свою армию на соединение с орденом.

Избежать этих опасностей епископ Герман мог только в том случае, если армия ордена сама подошла к Дерпту, и в дальнейшем дерптцы и тевтоны двинулись бы вперед вместе навстречу русским, при этом прикрывая Дерпт.

Таким образом, Дерпт представляется конечной точкой движения ливонской армии и оперативной базой немецких войск.

Остается понять, откуда к нему подошли войска Ливонского отделения.

Как мы видели, зимой фон Вельвен вел переговоры с эзельцами, т. е. ландмейстер с армией находился в Леале, во владениях эзель-виккского епископа. Безусловно, он не стал бы во время долгих переговоров, особенно зимой, размещать армию где-то в полевом лагере, если имел возможность сделать это в столице епископства, т. е. в домах, где к тому же были сосредоточены запасы продовольствия.

Часть отрядов могла остановиться в окрестных усадьбах и селениях. Но в целом армия ордена была сосредоточена в одном месте.

Возможен вариант, когда фон Вельвен уже вернулся домой, распустив войска. Тогда он должен был заново собрать войска для борьбы с вторжением русских.

Для начала рассмотрим второй вариант.

Если фон Вельвен находился в одном из замков ордена, скажем Вендене (традиционная резиденция ландмейстера) или Риге (как мы помним, фон Вельвен называл себя рижским магистром), то должен был получить информацию о вторжении русских уже через двое-трое суток, как было во время русского вторжения в 1558 г.⁴²⁴

Затем следовало собрать армию, поскольку в обычное время рыцари были рассредоточены по замкам, где многие из них занимали различные административные посты. Также следовало собрать отряды прибалтийских вассалов ордена, которые находились в своих усадьбах.

Для этого надлежало вначале разослать гонцов по всем точкам, после чего какое-то время воинам потребовалось на сборы и на соединение в центрах того или иного комтурства. Затем последовало бы выдвижение в центр сбора войск. И уже оттуда движение навстречу врагу.

Попробуем просчитать эту ситуацию.

К сожалению, автор не владеет точной информацией о тогдашних дорогах и будет использовать современные данные. Это, безусловно, снижает уровень достоверности указанных расчетов. Тем не менее, основные особенности ландшафта, влияющие на расположение жилья и дорог (горы, озера, реки), не слишком изменились.

Например, для Вендена (Цесиса), тогдашней столицы Ливонского отделения, можно предложить следующие расчеты.

Расстояние между Псковом и Венденом – 201 км (192 по прямой). В 1558 г. л русском вторжении там знали уже к вечеру второго дня.

Но для того чтобы собрать войска из ближайших комтурств, требуется еще несколько дней.

Например, расстояние между Ригой и Венденом составляет 89 км. Примерно через сутки после принятия магистром решения о сборе войск гонец приезжает в рижское комтурство.

Затем местному комтуру надо разослать гонцов, чтобы созвать воинов из окрестных замков и усадеб. Сами гонцы объедут местные замки за несколько часов.

Но в каждом случае, в том числе и в главном замке, воины должны собраться, подготовить лошадей, собрать вещи и минимальное количество продовольствия, учитывая, что в походе они проведут примерно месяц или больше и далеко не всегда можно будет отремонтировать оружие и т. д. Предположим, это займет у них сутки. Пока все соберутся, пройдут еще сутки.

Т.е. через двое суток после появления гонцов отряд рижского комтурства будет собран.

Добавим еще двое-трое суток, поскольку отряд не в силах мчаться со скоростью гонца, теряя лошадей. Учтем возможные задержки и заложим на них еще сутки.

Таким образом, предусмотрев сутки на дорогу гонца из Вендена, двое суток на сборы и трое суток, чтобы прибыть на место сбора, добавив еще сутки на какие-то случайности, мы убеждаемся, что отряд из Риги доберется в Венден через 6–7 суток.

Это же справедливо и для других отрядов из комтурств центральной Ливонии, удаленных примерно на сотню километров. Понятно, что с увеличением количества отрядов возрастет и количество различных случайностей, задерживающих сбор. Следовательно, отряды из ближайших комтурств соберутся в Вендене примерно через 8—10 суток после вторжения русских.

Если же магистр будет ждать отряды из всех владений ордена, то время подхода войск потребуется увеличить примерно вдвое, учитывая, что тот же Леаль находится в 212 км от Вендена. То есть ландмейстер соберет в Вендене армию Ливонского отделения примерно за 10–12 дней.

Учтем еще, что остальные члены конфедерации не подчиняются ордену, то есть нужно сначала договориться с их руководителями, а затем уже они начнут собирать войска.

Представляется, что две недели для сбора войск – минимальный срок.

Далее эти войска следует привести к оперативной базе, в данном случае к Дерпту.

Расстояние между Венденом и Дерптом составляет 167 км, это примерно 5–6 суток хода движения армии. То есть ливонская армия может встретить русскую армию примерно через три недели после вторжения.

Чтобы не быть голословным, рассмотрим ситуацию 1270 г., когда литовцы совершили нападение на Ливонию, прошли сквозь весь регион и переправились на остров Эзель.

Тогда магистр собрал войска в Риге, соединился в Викке с отрядами дерптского и эзель-виккского епископов, а также датчан, и на льду залива перехватил литовскую армию, уходящую с Эзеля⁴²⁵.

Поскольку нет никаких данных, что литовцы при этом нарушили русские границы, следует сделать вывод, что они вышли из Литвы, прошли по ливонским землям до Западной Эстонии, переправились на Эзель и успели вернуться с острова.

Безусловно, это намного более протяженный маршрут, чем поход Александра из Пскова в сторону Дерпта.

При этом ливонцы успели перехватить их только на обратном пути, допустив разорение своих владений.

Возвращаясь к ситуации 1242 г., заметим, что если русские начали свое наступление хотя бы в середине марта (а учитывая необходимость навести порядок в Пскове, это весьма вероятно), немцы просто не успевают собрать все силы и атаковать отряд Домаша в начале апреля.

Кроме того, если бы немцы собирали войска в Риге, Вендене или Феллине, намного логичнее было бы не идти в Дерпт, а атаковать русских, когда те, разделившись на небольшие отряды, грабят прибалтийские земли.

Как уже говорилось, именно вторжение русских войск могло сподвигнуть орденцев на уступки эзельцам.

Иногда выдвигается предположение, что ливонцы собирались нападать на Новгород еще до атаки на Псков и собирали войска для этого, однако СРХ говорит о том, что русские атаковали ливонцев.

Кроме того, Александр распустил армию для грабежа земель, на что он едва ли пошел бы, если бы ливонцы были рядом.

Наконец, поход поздней весной был маловероятен, поскольку подразумевал, что войска будут вынуждены передвигаться во время распутицы. Следует учитывать, что сани, образующие обоз, надо будет менять на колесные телеги или брать их с собой, чтобы потом везти на них сани.

Следовательно, наиболее логичным выглядит предположение, что фон Вельвен с армией ордена и его союзников находился в Леале, столице Эзель-Виккского епископства, ведя переговоры с эзельцами.

В этом случае то обстоятельство, что армия была уже собрана для вторжения на Эзель, давало возможность немцам выступить достаточно быстро (и неожиданно для русских).

Расстояние между Леалем (современный Лихула) и Псковом по современным дорогам составляет 371 км.

Вероятно, в первой декаде марта немцы получили информацию о выдвижении русских войск в сторону Пскова. А затем и об овладении ими городом. Первое и особенно второе известие наверняка подстегнули переговоры с эзельцами. Затем последовали доклады о вторжении русских войск уже в собственно немецкие владения.

Скорее всего, когда в Леале узнали об этом, мир был заключен и армия уже готовилась к выступлению.

Если русские выдвинулись из Пскова 20 марта, то ландмейстер вывел уже готовые к походу войска сразу, получив известия о их вторжении, т. е. через 3–4 суток.

По современным дорогам расстояние между Леалем и Дерптом составляет 228 км.

Как уже говорилось, конное войско могло проходить 30–40 м. в день. При таком движении после четырех-пяти дней следует делать дневную остановку (дневку) для просушивания потников и перековки лошадей, чем очень опасно пренебрегать⁴²⁶.

Следовательно, путь из Леаля в Дерпт для тевтонской армии занял примерно 6–8 суток. Логично предположить, что вторую дневку тевтонцы сделали в Дерпте, где отдыхать было удобнее. Итого, примерно через 8–9 дней, т. е. между 31 марта – 3 апреля ливонская армия вошла в Дерпт.

Именно в это время были разбиты русские передовые отряды.

Каковы были планы руководства Тевтонского ордена, мы можем только предполагать.

Тот факт, что грабежу подвергаются в первую очередь земли епископа Дерптского, давал тевтонцам возможность оказать ему услугу и, вероятно, улучшить отношения с ним.

Существовала возможность разбить русские отряды по частям, пока те грабят земли епископа или идут домой. Трудно представить себе, чтобы ливонцы планировали серьезный поход на Новгород или даже Псков в это время года.

Также следует учитывать, что о русских силах тевтонцы, скорее всего, судили по взятию Копорья, в котором участвовали именно новгородцы, дружина Александра и местные отряды.

О серьезной разведке говорить не приходится – это ясно из того, что ливонцы перепутали даже имя предводителя, ведь, согласно СРХ, на немцев выступил не новгородский князь Андрей, а суздальский князь Александр.

Следовательно, после разгрома отряда Домаша и, надо думать, допроса пленных немцы решили, что на их владения напал некий суздальский князь. Могла появиться надежда разгромить относительно небольшую армию русских в поле. С другой стороны, отсидеться в крепости на глазах союзника означало подорвать свое реноме. В итоге ливонцы двинули свои войска вдогонку Александру.

Состав и численность противоборствующих армий

Для начала обратимся к источникам.

СРХ сообщает: «Тогда братья, быстро вооружившись, оказали им сопротивление. Их, однако, было очень немного. В Дорпате стало известно, что пришел король Александр с войском в землю братьев. Мужам рыцарства он срочно велел поспешить к войску братьев. Долго не медля, они присоединились к силам братьев. Они слишком мало людей привели»⁴²⁷.

Таким образом, мы можем уверенно говорить о наличии в немецкой армии отрядов ордена и дерптского епископа. Отметим и упоминание нехватки воинов у немцев. Впрочем, это, конечно, может быть обычным объяснением последовавшего поражения.

Хроника Ренера повторяет СРХ, добавляя лишь, что войско, как и в случае с походом на Изборск, возглавлял магистр: «…вооружился магистр»⁴²⁸.

В НПЛ просто говорится о немцах и их прибалтийских вассалах. В Лаврентьевской летописи (отражающей владимирскую, а скорее даже ростовскую традицию) немецкая армия описана как «мастер со всеми бискупы, со множеством языка ихъ и власти ихъ, что есть на сеи сторонеъ, и с помочью королевою»⁴²⁹.

То есть здесь мы видим перечисление сил всех членов («властей») Ливонской конфедерации, включавшей армию ордена во главе с ландмейстером, отрядами всех епископов и датских отрядах.

Важно отметить и размеры потерь, поскольку они косвенно говорят о численности армии, а также о масштабах сражения в целом.

Рифмованная хроника сообщает, что «там двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали в плен»⁴³⁰.

Это дало повод некоторым исследователям утверждать, что тем все потери немецкой армии и ограничились.

При этом игнорируется, что СРХ прямо говорит о братьях-рыцарях, т. е. полноправных рыцарях ордена, игнорируя потери как рядовых членов ордена (что вполне логично для средневековых источников, соблюдавших сословные традиции времени), так и потери союзников, в том числе дерптцев, упомянутых в том же источнике. Это вполне понятно для произведения с определенными целями и задачами.

НПЛ сообщает: «…паде Чуди бес числа а Немцы 400, а 50 руками яша»⁴³¹. Т. е., согласно летописи, немецкие потери составили 400 воинов убитыми и 50 пленными плюс какое-то количество воинов-прибалтов, которых не считали. Точный подсчет немцев был, вероятно, связан с тем, что немецкие воины были лучше вооружены, поэтому их оружие стало частью общей добычи, которую посчитали. Или же пленные немцы (с разрешения русских) похоронили своих.

Следует отметить, что в литературе иногда говорят о 400 и 50 плененных рыцарях⁴³², что означает потери немецкой армии (считая простолюдинов) несколько тысяч человек. Но НПЛ, как мы видим, говорит о немецких воинах вообще, не выделяя рыцарей. Только Житие упоминает последних среди пленных, но не указывает их численность.

Интересно сравнить приведенные цифры с цифрами потерь при Карусене, где, как говорилось выше, в состав армии вошли отряды всей Ливонской конфедерации, причем там пал ландмейстер Ливонского отделения. Согласно СРХ, в битве погибло 600 христиан (т. е. немцев)⁴³³.

Относительно состава русских войск НПЛ сообщает: «Поиде князь Александр с Новгородцы и с братом Андреем и с низовцы»⁴³⁴. Следовательно, русские войска включали дружины двух князей, отряды новгородцев и псковичей, а также полки из Владимирского княжества.

Житие и Владимирская летопись также сообщают о присутствии новгородских войск и владимирских дружин, приведенных князем Андреем.

Очень важно, что Житие дважды обращает внимание, что русские войска были весьма многочисленны. Это позволяет сделать предположение что они превосходили немецкую армию по численности.

Также СРХ говорит о многочисленности русских: «…что, пожалуй, шестьдесят человек одного немца атаковало»⁴³⁵.

Трудно спорить с тем, что соотношение 60 русских на одного ливонца просто невозможно. При минимальной численности ливонской армии 3–4 сотни человек мы получаем численность русских в 18 000—24 000, а если примем ее равной 1000–2000 человек, то 60 000–120 000. Даже если допустить, что ливонское командование коллективно сошло с ума и атаковало противника при таком соотношении сил, следует признать, что армия в нескольких издесятков тысяч воинов была просто невозможна для тогдашней Северо-Западной Руси, тем более вскоре после нашествия татаро-монголов.

Разные исследователи по-разному оценивают состав и численность обеих армий.

В советское время обе армии оценивались примерно в 10 000—15 000 человек. Так, А.А. Строков оценил численность армий обеих сторон в 15 000 воинов каждую⁴³⁶, не приведя обоснований этому, а Е.А. Разин сообщил, что в бою участвовало 10 000—12 000 немцев и 15 000—17 000 русских, с опорой на собственные выводы из «различных данных летописи»⁴³⁷, но, к сожалению, не уточнил, что конкретно он имеет в виду.

Надо сказать, ни одна русская летопись никак не оценивает численность армии Александра.

Д.Г. Хрусталев тоже считает, что русская армия насчитывала не менее 10 000 воинов, поскольку каждый из трех полков (псковский, суздальский и новгородский) он оценивает примерно в 3000 воинов плюс княжеские дружины, и отмечает, что цифры советских исследователей о русской армии 15 000—17 000, «вероятно, преувеличены»⁴³⁸.

Как мы уже говорили, Псков явно не мог выставить столько воинов, да и Суздаль после татаро-монгольского нашествия понес большие потери.

Общую численность рыцарей Ливонского отделения Хрусталев оценивает в сотню рыцарей, не уточняя, сколько их участвовало в битве.

Зато Дерптское епископство, по его мнению, потеряло около 400 рыцарей⁴³⁹. Трудно представить, что в Дерптском епископстве было в четыре раза больше рыцарей, чем во всем Ливонском отделении ордена, которое имело минимум в два раза больше владений и, соответственно, доходов. НПЛ, напомним, говорит о немецких воинах вообще, а не о рыцарях.

В целом представляется, что столь гигантские для Средневековья количества сражающихся маловероятны (более подробно см. приложение).

Для сравнения: в битве при Бувине 1214 г. участвовали порядка 10 000 воинов с каждой стороны – и это при том, что в ней против короля Франции выступал император Германии.

А.Н. Кирпичников на основе правил построения «кабаньей головы» посчитал, что на Чудском озере присутствовали 300–400 немецких воинов плюс некоторое количество их прибалтийских вассалов. В своих этих расчётах он исходил из того, что в бою погибли почти все рыцари ордена, участвовавшие в сражении, а также что все немецкие части были построены одним полком, и проигнорировал упоминание СРХ о присутствии в немецкой армии дерптских рыцарей⁴⁴⁰.

А. Щербаков и И. Дзысь считают, что в Ливонии в то время находилось 60 тевтонских рыцарей, из которых не более 30 могли участвовать в битве. От ордена меченосцев, по их данным, осталось не более 20 рыцарей, из которых далеко не все участвовали в битве. Они же полагают, что у дерптского епископа было не более 15 рыцарей. В итоге они оценивают общую численность немецкой армии в 65–70 рыцарей, уточняя, что с оруженосцами и сержантами она насчитывала 700–750 немецких воинов. Отряды чуди авторы оценивают от 500 до 900 человек⁴⁴¹. Следовательно, общую численность немецкой армии они определяют в 1200–1650 человек.

Также исследователи предположили, что соотношение 1 к 60 в СРХ относится к соотношению братьев-рыцарей и русских воинов в целом. Более того, они обращают внимание, что описание касается только центрального немецкого отряда, который, как они считают, состоял из воинов самого ордена, а не его союзников.

Оценивая этот отряд в 30–35 рыцарей, они насчитывают в центре русского войска 1700–2000 воинов, а общую его численность в 2000–3000 человек⁴⁴².

С.М. Титов считал, что в бою могло участвовать 40–50 рыцарей и 400–500 оруженосцев ордена. Ссылаясь, что епископ Герман «носил знамя», то есть имел свой полк, он определил его силы в 20–25 рыцарей, то есть всего порядка 300 человек. Он считает, что в бою участвовали датчане. При этом он указывает, что в 1241 г. в Эстонии было около 120 датских вассалов (до 100 немцев, порядка 10 датчан и 8—10 эстонцев)⁴⁴³,и предполагает, что в боях участвовало около половины этих сил. Тогда отряд состоял из полусотни рыцарей и 300–400 прочих воинов.

В итоге С.М. Титов оценивает силы немцев в 300—1000 воинов, в том числе около 120 рыцарей. Чудские силы он оценил в 1000–2000, считая, что был собран малев, т. е. ополчение, хотя перед этим приводит ряд примеров, когда численность отрядов чуди и немцев были равны.

Русские силы он считает следующим образом: две дружины, Александра и Андрея, по 300–400 человек каждая, 400–500 новгородцев, 200 псковичей. Тогда общая численность русской армии оценивается в 1400–1900 бойцов с учетом низовских полков⁴⁴⁴.

Европейские исследователи предлагают другие расчеты.

Д. Николла оценивает численность немецкой армии в Ледовом побоище в размере порядка 800 европейских и примерно 1000 прибалтийских воинов. Русские силы он оценивает в 6000–7000 бойцов⁴⁴⁵.

Ф. Джестайс полагает, что в бою участвовало порядка 600 воинов дерптского епископа, 200 датских и 200 тевтонских плюс примерно 1000 воинов-эстонцев⁴⁴⁶. Русские силы он оценивает в 6000, оговаривая, что это были преимущественно новгородцы.

Чтобы проверить все эти версии, попытаемся еще раз установить, какие именно политии участвовали в сражении и сколько воинов они могли выставить.

Благодаря СРХ мы знаем, что на Чудском озере было представлено Ливонское отделение Тевтонского ордена и отряды дерптского епископа. НПЛ добавляет к этому упоминанию и прибалтийских жителей (чудь).

Опираясь на сделанные ранее выводы, автор считает, что ливонская армия была заранее собрана для похода на Эзель. Следовательно, чтобы узнать ее состав, мы должны понять, какие политии участвовали в этом походе на Эзель и какие войска они могли выставить.

Ядро немецкой армии, безусловно, составляли отряды Ливонского отделения. Как мы видели, скорее всего, это были основные силы отделения во главе с ландмейстером Андреасом фон Вельвеном, поскольку у ордена было не так много войск, чтобы их дробить.

Говоря о командовании, следует упомянуть и других военачальников. В договоре названы Фредерик Стульт, Генрих Стульт, маршал, брат Иоанн, камерарий, брат Рембольд⁴⁴⁷.

То, что Фредерик указан первым из братьев, раньше, чем маршал и камерарий, позволяет предположить, что он и был вице-магистром в Ливонии (пост, который при Грюнингене занимал сам фон Вельвен).

Как главный военачальник ордена в силу должности выступал Генрих Стульт. В битве при Грюнвальде маршал руководил второй линией (дивизией).

Брат Иоанн явно был братом-рыцарем, то есть воином, несмотря на должность казначея.

Брат Рембольд являлся комтуром Вендена, ставки ландмейстера, можно сказать, столицы Ливонского отделения. Кстати говоря, он был бывшим меченосцем⁴⁴⁸. Как комтур, он возглавлял рыцарей своего гебита.

Говоря о составе армии, следует учитывать, что Ливонское отделение не могло получить помощи от других отделений ордена, поскольку, как мы видели выше, в то время руководство Тевтонского ордена мало интересовалось Прибалтикой, а соседнее, прусское отделение участвовало в отражении монгольского нашествия.

Кроме того, Ливонское отделение едва ли ожидало контрнаступления русских и не могло получить поддержки зимой, поскольку все связи с Европой проходили по морю, т. е. зимой не действовали.

Еще следует отметить, что орден не мог рассчитывать и на пилигримов, которые нередко составляли значительную часть ливонской армии. В условиях, когда татары вторглись в Восточную Европу, европейским рыцарям явно было не до крестовых походов в далекую Ливонию – язычники были рядом.

Как уже говорилось, всего в Ливонском отделении насчитывалась примерно сотня рыцарей. Получается, что вместе с рядовыми членами ордена, каждый из которых считался бойцом, в отделении насчитывалось около 1000 человек. При этом часть из них поддерживала порядок во владениях ордена, выполняла административные обязанности и т. п., так что армия Ливонского отделения, безусловно, была меньше, чем его общая численность.

Ближайшей по времени битвой, по которой мы можем судить о силах ордена, является битва при Сауле. Как известно, там меченосцы потеряли 48 рыцарей. Если посчитать, что процент их потерь приблизительно равен потерям псковичей, потерявшим 90 % бойцов, можно предположить, что при Сауле меченосцы выставили 50–60 рыцарей, или примерно 500–600 воинов ордена. Поскольку при Сауле погибло все руководство ордена, то мы можем сделать вывод: это был максимум того, что орден мог вывести в поле без учета гарнизонов и администраторов. Позднее эти потери были компенсированы тевтонцами, и с учетом того, что размеры владений Ливонского отделения в 1242 г. были примерно равны владениям ордена меченосцев 1236 г. (минус отданные датчанам владения в Эстонии плюс земли, полученные от епископа Эзельского), то логично предположить, что для управления этими землями и поддержания порядка отделение оставляло примерно такое же количество людей.

Это позволяет сделать вывод, что в 1242 г. Ливонское отделение могло вывести в поле те же силы, что и орден меченосцев при Сауле, т. е. примерно своих 500–600 бойцов плюс отряды прибалтийских вассалов.

Помимо ордена, в походе участвовали и его союзники. Скорее всего, это были те члены Ливонской конфедерации, что имели в рассматриваемый период хорошие отношения с орденом и участвовали в походе на Эзель.

Зная из упомянутого выше договора с эзельцами, что епископ Эзель-Виккский передал власть над своими землями Ливонскому отделению, и учитывая заинтересованность епископа в возвращении Эзеля, логично предположить, что отряды его вассалов вошли в состав данной армии.

Соответственно, позднее они были направлены на защиту от русских.

Другим церковным иерархом Ливонии был рижский епископ, старший и самый могущественный из епископов.

В договоре с эзельцами первым среди свидетелей упоминается «господин Николай, который нес тогда епископскую службу».