Текст книги "Охота на охотника"

История 4
Небольшая, но ответственная роль мишени. Трансбалканский перелет

Район озера Балатон, Венгрия, далее —

район Карнобат-Айтос, Болгария.

8 сентября 1944 г.

Вилла, где мы с графиней в итоге разместились на какое-то время, находилась где-то между Варпалоттой и Папой, примерно в сотне километров западнее Будапешта и в полутора десятках километров от озера Балатон. Стоявшее в окружении вековых лип и хозяйственных построек двухэтажное «дворянское гнездо» было построено примерно в последней четверти XIX века и несло на себе явные признаки пришедшей в необратимый упадок былой австро-венгерской имперской роскоши – каменная кладка, разные там явно утратившие актуальность гербы, лепнина, витые чугунные решетки ограды, но вот внутреннее убранство дома осталось максимум на уровне конца Первой мировой.

Владевшие виллой «коллеги» графини Каты Дешеффи тоже производили на меня довольно странное впечатление. Хозяином особняка числился некий скуластый остроносый типчик лет сорока с бегающими карими глазами, представлявшийся всем князем Дьюлой Арпадом, чей род, по его собственным словам, чуть ли не напрямую происходил от древних венгерских королей Белы II и Лазло Лысого. Несмотря на свои модные костюмы, пижонскую прическу, дорогущие запонки и перстень на пальце, сей «князь» все-таки больше напоминал севшего не в свои сани мелкого жулика. Ну а вокруг красавчика-«князя» постоянно терлось десятка полтора мутных типов обоего пола, молодых, тупых и нахальных, неизменно представлявшихся дворянами.

В послеобеденных «салонных» разговорах, обычно происходивших в гостиной на втором этаже особняка, и князь Арпад и его юные заединщики постоянно объявляли себя горячими сторонниками восстановления в Венгрии «исторической справедливости» в виде монархии. По их мнению, регент-адмирал Хорти должен был наконец уйти, передав всю полноту власти в стране королю (насколько я помнил, Хорти вообще-то планировал это чуть ли не с 1919 года, но постепенно идея заглохла, главным образом за отсутствием подходящих и устраивающих всех кандидатур на роль монарха, и я не думаю, что у Арпада и его ореликов в 1944 году где-то в загашнике образовался такой, с позволения сказать, кандидат). Участие Венгрии в идущей войне эти дворянчики считали трагической ошибкой, но при этом все они были ориентированы исключительно на Лондон, то есть их вполне можно было назвать англофилами. И эти самые англофилы-недоучки, как легко догадаться, были сторонниками заключения скорейшего сепаратного мира с западными союзниками. К возможному приходу Красной армии они относились со смесью негатива и тихого ужаса. Похоже, они искренне думали, что заключивший пресловутый сепаратный мир с Черчиллем и Рузвельтом (причем такой мир, о котором, к примеру, Сталин до нужного момента не будет знать вообще ничего) Хорти возьмет соответствующую бумажку с подписями и печатями, выйдет на балкон какого-нибудь здания повыше и гаркнет – я уже, мать вашу так, договорился с англичанами и американцами! Вон отсюда, азиатские плебеи! И ведь кто-то у них тогда всерьез думал, что после подобного заявления русские танки сразу же остановятся и заглушат двигатели. Ага, щас!

Собственно, представление о том, что Европа тех лет (надо сказать, что в моем времени ситуация только ухудшилась) была прямо-таки переполнена разными, склонными дымить и умничать не по чину, «не знавшими битв книжными детьми», я имел. Со стороны тщетные потуги этих мадьярских капитулянтов очень напоминали примерно то, что делали у нас в середине 1930-х гг. разные Тухачевские, Блюхеры и прочие Уборевичи. А именно – изрядно приняв на грудь за сытным обедом или ужином, начинали в деталях рассказывать, как они будут свергать тирана (в их случае – Сталина), иногда с весьма живописными деталями и подробностями. Но при всем при этом они не удосужились ударить пальцем о палец для организации хоть какого-то реального заговора и почему-то не осознавали, что все эти их попадающие под вполне конкретные политические статьи упражнения в злословии и красноречии неизбежно слышат жены, дети и разные там адъютанты-шоферы-повара-кухарки-горничные, которые всегда могут поделиться сомнениями насчет услышанного с кем надо или просто некстати проболтаться. И это – не считая штатной чекистской «прослушки». То есть, по факту, оснований для арестов и даже казней подобных болтунов-«заговорщиков» всегда было хоть отбавляй, но не за конкретные действия, а исключительно «за длинный язык». И точно так же радушный хозяин нашей виллы имел все шансы угодить в гестапо, а затем и в какой-нибудь уютный Дахау, за свои большие планы, шансов на осуществление которых не было вообще никаких. Ну а если князь Арпад и ему подобные умудрятся отскочить от длинной карающей длани рейхсфюрера Гиммлера, им явно будет о чем поговорить по душам с сотрудниками Особого отдела 3-го Украинского фронта.

На жуликоватого князя Арпада хитрая Ката вышла весьма кружным путем, через какие-то свои старые связи и давних знакомых, которые были приобретены за годы ее пребывания в этом временном отрезке. И надо сказать, что нашу графинюшку сей князек сильно побаивался, поскольку по своему скудоумию не мог представить, кто за ней вообще может реально стоять, да и я в образе «фальшивого турка из штаба маршала Тито» сильно добавлял загадочности происходящему. Уж не знаю, что именно Ката им наболтала насчет нас, но, по-моему, эти высокородные лентяи действительно подумали, что мы с графиней реально вели те самые сепаратные переговоры о перемирии.

О самом факте подобных переговоров, а уж тем более о каких-то их мелких деталях милейший князь Арпад, разумеется, не знал вообще ничего. Но в светских кругах Будапешта об этих якобы «активно шедших» переговорах болтали много разных небылиц, многие из которых, по-моему, были откровенно выдуманы обладавшими чересчур богатой фантазией сценаристами из абвера, исключительно с целью выявления пораженческих настроений среди представителей венгерского высшего общества. Как я успел понять, в здешней Венгрии о графине Дешеффи знали ровно то, что ее за какие-то неведомые «заслуги» разыскивают прямо-таки толпы нацистских агентов, которые заодно перед этим еще и убили ее итальянского сожителя, герцога Урбино. Больше никакой конкретики о ней никто знать не мог, и, надо сказать, это было нам на руку. Ничего особо не рассказывая о себе, Ката постоянно напускала вокруг своей персоны некую, прямо-таки сакральную, важность и загадочность. И все вокруг действительно думали и верили, что мы еле-еле вырвались из Германии, где те самые переговоры, в которых якобы участвовали некие, все еще почему-то уцелевшие, организаторы покушения на Гитлера, были накрыты в самый интересный момент агентами СД. Ну а уж коли все сорвалось, графиня теперь просто обязана была уйти к нейтралам, а заниматься переговорами дальше должны были другие «облеченные доверием лица». О том, кто были эти самые «лица», Ката хранила многозначительное молчание. Дескать, кому надо, тот знает…

Как она и говорила мне раньше, князь Арпад со своими романтичными капитулянтами действительно имели тесные контакты как с местным отделением Красного Креста, так и с его швейцарским «главным офисом». Как я понял, это был очень неплохой бизнес для них, существовавший, как минимум, с 1940 года. Из Швейцарии «горячие венгерские парни» привозили наиболее современные виды медикаментов, причем как по воздуху, так и наземным транспортом, через Австрию. Разумеется, при этом люди князя Арпада еще и шпионили по мелочам, регулярно доставляя в Цюрих и Берн сведения о немецких войсках на территории Венгрии, их ПВО и военных перевозках. Похоже, для немцев подобная деятельность князя вовсе не была секретом, гитлеровцы давно что-то такое подозревали и, соответственно были очень недовольны гешефтами вокруг венгерского Красного Креста. Тем более что доставляемые из Швейцарии пенициллин, инсулин, сульфаниламиды и разное новейшее медицинское оборудование шли по большей части не в больницы и госпиталя, а прямиком на черный рынок. А это не могло не раздражать полицейских и контрразведчиков.

Ну а для направлявшихся в Швейцарию порожняком автомобилей венгерского Красного Креста существовал еще один устойчивый «отхожий промысел» – на них за большие и очень большие деньги вывозили отдельных желающих покинуть контролируемую нацистами территорию, в основном, как я понял, разных пронырливых евреев и полуевреев, которые в хортистской Венгрии с начала войны хоть и были на положении людей второго сорта, но все-таки не отправлялись прямиком в лагеря и далее на тот свет – при Салаши все изменилось в худшую сторону. Разумеется, далеко не всегда подобные варианты срабатывали (кое-кого из нелегалов таки поймали «в процессе», и вместо Швейцарии они оказались в концлагере или тюрьме), но, как я понял, нас с графиней планировалось вывезти именно таким вот способом – с очередным отправляющимся за медикаментами порожним автоконвоем. Самолеты из Будапешта в Цюрих и обратно теперь летали крайне редко, и спрятать там что-либо крупнее письма, похоже, было вообще нереально.

На момент нашего неожиданного (для хозяев) появления на княжеской вилле отправление ближайшего подобного конвоя в сторону Швейцарии планировалось нескоро, и какой-то зазор по времени у нас был. Правда, я снова не понимал, почему это все возможные «хвосты» так легко отцепились от нас еще в Польше и что-то не спешили проявляться вновь. Было устойчивое ощущение, что нас снова мягко пасут, привычно выясняя возможные связи и контакты графини. А это значило, что какая-нибудь вооруженная до зубов группа захвата (без разницы, немецкая или венгерская) могла ворваться в особняк князя Арпада практически в любой момент. И у меня складывалось ощущение, что Ката тоже догадывается о чем-то подобном. Однако вслух, за вечерним чаем или кофеем, она ничего не высказывала хозяевам. Ну а раз о надвигающейся опасности она ничего не сообщала и мне (хотя имела на сей счет категорический приказ), оснований для беспокойства, видимо, действительно не было.

Ко всему прочему, было очень трудно понять, как именно нас собирались официально оформить для пересечения сразу трех границ – Венгрии, Рейха и Швейцарии, да еще так, чтобы это не вызвало никаких подозрений. По идее, если не наши портреты, то уж подробные приметы точно должны были быть у всех спецслужб Третьего рейха и его союзников. Нас что – собирались загримировать до полной неузнаваемости, перевозя в каких-нибудь скрытых отсеках грузовиков, в стиле шпионских фильмов 1960-х, или главная ставка князя все-таки была на магический шелест купюр – те самые деньги, которые вроде бы решают все и во все времена? И уж совсем неясно было, как эти хреновы «перевозчики» собирались внятно замотивировать, к примеру, такое бросающееся в глаза явление, как беременность нашей графини? В общем, на фоне полнейшего бездействия вражеских контрразведчиков (а это откровенно нервировало) кругом были сплошные непонятки и загадки.

Но, тем не менее, раз за разом князь продолжал обещать нам «вполне чистые документы». Из некоторых застольных разговоров выяснилось, что в практике этих провинциальных контрабандистов уже были отдельные прецеденты вывоза в Швейцарию каких-то горячо желавших рожать исключительно в тамошних продвинутых клиниках истеричных венгерских дворянок. Во всяком случае, в этой связи несколько раз упоминалась вслух некая баронесса Магда Эстерхази. Во что этой баронессе обошлось данное «путешествие с медицинским уклоном», князь Арпад деликатно умалчивал, но, подозреваю, что это точно граничило с полным разорением клиентки – наш хозяин точно не занимался благотворительностью, а Швейцария в военное время была отнюдь не резиновой и «плата за вход» туда была высока сверх всякой меры. А того, кто чем-то не понравился тамошним властям, могли тогда мгновенно выставить вон или вообще взять да и не пустить на вожделенную «нейтральную территорию».

По изначальному «стратегическому замыслу», направляющийся за медикаментами конвой выезжал из Будапешта. А мы с графиней должны были присоединиться к нему где-то на извилистой дороге. Князь считал, что так оно надежнее. Конспиратор хренов…

Наконец, уже был назначен конкретный день выезда к границе с Австрией. Наша роль была определена как более чем пассивная – за нами на виллу должны были заехать люди князя, которые затем собирались доставить нас на автомобиле куда нужно и там сдать с рук на руки жуликам из Красного Креста. Мы с этим планом не спорили, хотя ряд вопросов к господину Арпаду оставался.

После обеда 8 сентября, когда за окнами особняка стоял теплый и солнечный день ранней осени, в кабинете хозяина раздался долгожданный телефонный звонок.

Я видел, как облаченный в безупречно отглаженный костюм-тройку князь Арпад спустился со второго этажа и быстрым шагом прошел в комнату Каты, соседнюю с моей. Стоя возле двери, я слышал их не особо долгий разговор на венгерской мове.

Из уст князя прозвучала смутно знакомая мне фраза: «Keszulj fet!»

По-моему, это значило, что нам следовало собирать манатки. Однако, поскольку в ответ графиня произнесла в ответ какую-то длинную фразу, в которой фигурировало только одно знакомое мне слово «dokumentumok» с явно вопросительной интонацией, было ясно, что с нашими документами до самого последнего момента что-то явно было не так.

Тем не менее дорогой князюшка ответил на это что-то, вроде: «Egy pere!»

То есть, насколько я понял, пообещал решить вопрос сей момент. Очень не хотелось сомневаться в том, что он этот вопрос решит, но, тем не менее, и поводов доверять ему тоже не было никаких. Из того факта, что мы благополучно просидели в этом особняке «на полном пансионе» несколько дней, в общем-то, ничего не вытекало. Примитивные пряталки по погребам и явочным квартирам никогда не являются свидетельством большого ума владельцев этих самых подвалов, малин и хаз.

Поговорив с графиней, благоухающий кельнской водой и контрабандными сигарами князь заглянул и в мою дверь, сказав по-немецки:

– Mach dich bereit!

– Danke sehr, ikense jagak chuschle kun parsak bulde hijarden barkarshumadir tirmisch mar! Schumadir rachmat! – ответил я ему со всей возможной благожелательностью на лице, привычно переходя с немецкого на тарабарский, то есть якобы на турецкий. Как я уже успел понять, князь, как и все его подчиненные, турецкого языка и близко не знал и к подобному, откровенному стебу относился, с одной стороны, подозрительно, а с другой – уважительно. Он же не мог знать, что я говорил на самом деле – а вдруг я делал его скромной персоне какие-то цветистые комплименты в восточном стиле?

Как обычно, не понявший в сказанной мной фразе ничего, кроме немецкого «большого спасибо», с которого она начиналась, князь чинно удалился обратно на второй этаж, а я, в соответствии с полученной инструкцией, начал собираться. Собственно, собирать мне было особо нечего, поскольку почти все свое (бумажник с деньгами, документы, швейцарский нож и бритвенные принадлежности я сейчас приноровился таскать в карманах – чемодан, с которым я начинал это суетливое путешествие, остался в том самом, видимо, все еще валяющемся посреди польского леса планере. Одет я сейчас и так был по-дорожному – брюки, свитер и все те же ботинки армейского образца. В качестве верхней одежды меня здесь снабдили шикарной, но старомодной двубортной кожаной курткой, чей объемный силуэт и латунные пуговицы с вензелем императора Франца-Иосифа заставлял вспомнить летчиков-асов Первой мировой. Главным достоинством этой куртки были очень большие и многочисленные карманы.

И в этой связи я раздумывал, стоило ли мне брать с собой автомат «ППШ», который я накануне вытребовал у радушных хозяев в качестве личного оружия? Автомат был нужен мне с одной целью – ну не нравилось мне, как у князя была поставлена караульная служба, а быть безоружным в такой ситуации отнюдь не комильфо. Тем более что договориться с этими прибывшими за графиней киллерами было нереально, а значит, стрелять еще предстояло много и неоднократно. Нет, то есть оружие-то на вилле конечно, водилось, но держали свои пистолетики княжеские мальчики и девочки где-то в ящиках столов и буфетов, а отнюдь не при себе. А вдруг в особняк неожиданно вломится с шумом и гамом та самая злобная контрразведка или уже упомянутые убивцы из будущего? И что хозяева при этом станут делать? Сразу лапки поднимут или сначала, для разнообразия, начнут в окна прыгать? Прибавьте к этому странную любовь венгров того времени к весьма экзотическим и категорически непривычным для русского человека системам стрелкового оружия, при том что я настраивался отнюдь не на дешевые понты, а на ближний бой.

В общем, поскольку особых проблем с трофеями здесь не было, наши заклятые венгерские друзья достали мне этот самый «ППШ», к которому прилагалось некоторое количество боеприпасов, позволившее мне зарядить два дисковых и шесть рожковых магазинов. Что сказать – автомат был полностью исправен, хотя пострелять из него здесь, конечно, было негде (тир в поместье по факту отсутствовал) и все мои упражнения с оружием свелись к его сборке-разборке-чистке и снаряжению магазинов патронами. Графиня на эти мои индивидуальные «военные приготовления» смотрела в общем иронически, но резко отрицательно не высказывалась.

Пока я соображал насчет автомата (все-таки это вещь большая и тяжелая), в кабинете князя снова зателебенькал винтажный телефон. После окончания разговора князь дал отбой, затем покинул кабинет и начал что-то орать. По дорогим паркетным полам дома со второго этажа на первый затопотали многочисленные подошвы и каблуки, а в холле особняка начались хаотичная беготня и мельтешение.

Приоткрыв дверь комнаты, я увидел, как к комнате графини прямо-таки пробежал князь. На сей раз вид у господина Арпада был уже не столь уверенный, а морда лица откровенно встревоженная. Стало быть, как говорили Колобки-детективы в известном мультфильме, или что-то случилось, или одно из двух…

О чем они там говорили, я не расслышал. Потом князь почапал по коридору в обратном направлении. После этого в незапертую дверь моей комнаты деликатно стукнули. Но, прежде чем я успел открыть рот, вошла Ката. Вполне свежая и, кажется даже с макияжем на лице. Собираться она, похоже, даже не начинала, поскольку одета была по-домашнему и совершенно не в стиле данной эпохи (подобные ее, вполне функциональные, но более чем эксцентричные по местным меркам, «туалеты» вызывали огромное удивление и зависть у князевых дамочек). Поскольку белое, как известно всем модницам, полнит, а черное стройнит, в домашней обстановке графиня Ката сейчас предпочитала облачаться в нечто темное и пижамное. Вот и сей момент на ней было не скрывающее, а скорее подчеркивающее округлый живот черное шерстяное платьице с длинным рукавом, не скрывавшее колен (в 1940-е годы столь малая длина платьев или юбок считалась даже не за эксцентричность, а скорее за полный разврат) и вполне могущее сойти за удлиненную блузку либо свитерок, дополненное теми самыми знаменитыми тапочками с усиленными носами, в которых она совсем недавно топтала леса Южной Польши. Разными там чулками-колготками, а возможно, и трусами, Ката традиционно пренебрегала, что иногда искренне шокировало здешних аборигенов. Графинины волосы были зачесаны назад и заколоты на затылке. На челе моей спутницы была печать нешуточной задумчивости.

– Что у них тут опять случилось? – спросил я ее по-русски, зная, что людей князя в тот момент поблизости не было.

– Князь сообщил мне – только что было нападение на конвой, – тихо ответила Ката на том же языке. – Тот самый, к которому мы сегодня собирались присоединится. По идее, сам по себе факт нападения на транспорт Красного Креста – уже международный скандал. Но тех, кто устроил засаду, это вовсе не остановило. И очень похоже на то, что искали именно нас. Есть убитые и пропавшие. Странно, но на них напали несколько человек в немецкой форме и с немецким оружием, которые почти не разговаривали. А еще более странно выглядит то, что затем туда приехали люди из германской контрразведки или гестапо и, до выяснения, арестовали весь состав конвоя, до последнего шофера включительно.

– И что стало с теми, кто напал? – уточнил я, лихорадочно соображая, какого хрена это могло означать? Напрашивалось на ум только одно – наконец объявились залетные киллеры из будущего. Ведь гитлеровцам совершенно ни к чему было устраивать подобные дешевые спектакли с немотивированными нападениями и стрельбой. Немцы в тогдашней Венгрии и без того были хозяевами положения, и, если бы людям из СД или вермахтовской контрразведки вдруг потребовалось срочно найти и повязать графиню и меня в придачу, они бы просто, под каким-нибудь благовидным предлогом, тормознули автоколонну и обыскали там буквально все, от кузовов машин до карманов и заднего прохода последнего санитара или водителя. А значит, вырисовывалось примерно следующее – имперская безопасность Дриттенрайха все это время таки пасла нас, а не располагавшие временем, избытком интеллекта и, самое главное, должным агентурным обеспечением киллеры из «не прекрасного далека», похоже, просто тупо наблюдали за топтунами из СД. И сегодня они явно сделали какие-то выводы, раз уж решили резко сыграть на опережение…

– Этого я не знаю, – ответила Ката. – Поскольку люди князя изображали персонал Красного Креста, оружия у них не было, и они ничем не смогли помешать нападавшим. Во всяком случае, князь сказал, что все напавшие спокойно ушли.

– А те, кто ехал с конвоем, знали, что где-то по пути он должен был остановиться и подобрать нас, а также о том, где сейчас находится логово этого фигового высокоблагородия?

– Несколько человек точно знали об этом. Как раз двоих из них и недосчитались.

– И что князь?

– А что князь? Велел нам ждать до выяснения обстоятельств. Что он еще мог предложить? Черт, и документов для нас так и не привезли…

В общем, по элементарной логике, в этой ситуации нам с Катой оставалось только рвать когти, подчиняясь древнему инстинкту самосохранения. И как можно быстрее, поскольку те, кто напал на конвой Красного Креста, должны были очень скоро заявиться и в особняк князя Арпада. Было видно, что графиня хотела сказать мне что-то еще, но предпочла промолчать.

– Будьте начеку, геноссе Зур-Башлык. Здесь становится опасно. Если что, я у себя, – закончила она разговор.

А что мне теперь оставалось? Хватать ствол и прыгать в окно?

– Быстро одевайся и будь готова к поспешному бегству! – сказал я в спину уже выходившей из комнаты графини.

– Слушаюсь, – ответила Ката не оборачиваясь и вышла в коридор.

По крайней мере, теперь все сомнения насчет полезности в хозяйстве «ППШ» у меня отпали начисто…

Между тем в холле особняка как-то успокоились. Во всяком случае, никто больше не бегал и не орал. И в этот момент я увидел в окно своей комнаты, как у крыльца княжеского дома резко тормозит легковая машина. Знакомая, уже не раз виденная мной здесь – серый «Адлер», на котором ездили «мальчики на побегушках» господина Арпада. Похоже, это наконец прибыла весточка от тех, кто ехал с конвоем Красного Креста. Интересно – новости только плохие или есть и очень плохие?

Я высунулся в коридор и увидел, как князь с тремя своими мальчиками спустился по лестнице со второго этажа и пошел к выходу. Ему явно не терпелось узнать последние новости.

– Wer ist das? – спросил я, когда князь поравнялся с моей дверью.

– Ruhig, das sind unsere Mann! – успокоил меня его высочество.

Ну конечно, спокойствие, только спокойствие. Пустяки, дело житейское…

– Sularey tirminema haseren el rahat! – напутствовал я князя на все том же тарабарском наречии. Он даже не оглянулся. Я посмотрел вслед ему и его людям. Что-то мне во всем этом не нравилось. Какие-то они были слишком расслабленные и не готовые ни к каким сюрпризам. Все без оружия, а один из сопровождавших князя юнцов и вовсе курил на ходу. При таком вот отношении к делу непременно жди беды.

Князь и его юные спутники дошли до конца коридора и вышли в холл. И тут снаружи у входа раздались короткие автоматные очереди – скорее даже очень профессиональные отсечки по два-три выстрела. В ответ треснула пара неуверенных пистолетных выстрелов, потом была еще пара столь же коротких очередей, звук разбитого стекла и дикие крики. Кажется, кричала женщина. Кто бы это мог быть? Одна из попавших под раздачу горничных (а их в этом доме было не менее трех) или какая-нибудь смазливая «добровольная помощница» князя? Из происходящего можно было сделать только один вывод – все новости нынче оказались не просто очень плохими, а скорее даже фатально хреновыми.

Стоя в проеме открытой двери, я уловил какое-то движение у себя за спиной. Оглянулся – в коридор вышла Ката. «Женщина в черном» держала в руке знакомый «валютный» чемоданчик. Я заметил, что она успела нацепить в уши серьги с какими-то явно не дешевыми камушками и натянуть поверх платьица короткое кожаное пальто свободного покроя черного цвета. При застегнутых пуговицах в этом пальто нельзя было точно определить, беременная наша графиня или просто толстая, но в тот момент она то ли не успела, то ли не хотела застегиваться.

– Что, кажется, злодеи таки добрались до нас? – спросил я по-русски. Особого смысла таиться и болтать между собой на разных вражеских языках более не было.

– Вы поразительно догадливы! – сказала Ката, улыбаясь явно невпопад, и уточнила: – Какие будут распоряжения? У нас очень мало времени.

Да кто бы сомневался! Ругнув себя за нерасторопность, я метнулся в комнату. Напялил кожанку, засунул тяжеленую «консервную банку» снаряженного запасного диска в левый боковой карман куртки (при этом я мысленно молился, чтобы карман выдержал), лихорадочно рассовал рожки по внутренним карманам, закинул ремень автомата на плечо и, взяв «ППШ» на изготовку, вернулся в коридор первого этажа. Прошли считаные секунды, но, как мне показалось, стрельба у входа только усилилась. Похоже, люди князя все-таки сумели дотянуться до пистолетиков, но что им это дало?

– Теперь линяем отсюда! – объявил я графине, выбегая в коридор и тут же спросил: – Слышь, ЭВМ ходячая, что можешь сказать по поводу нападающих?

– В машине их было трое, – монотонно ответила она со знанием дела, что-то явно всерьез прикидывая. – Все с автоматическим оружием. Но, судя по тому, что они тупо вломились сюда с парадного входа, планировки дома они не знают. Видимо, все-таки не сумели качественно допросить тех, кого взяли в конвое. Или, наоборот, перестарались во время допроса…

– Раз так – уходим очень быстро! – перебил я ее. – Какие-то конкретные варианты эвакуации в твоей очаровательной голове есть?

– Да. Если уйдем через заднюю дверь, там у меня должна стоять машина. Сейчас по коридору до кухни, а там налево и во двор. Только напомню вам, что документы у нас прежние! Князь не успел снабдить нас новым комплектом бумаг!

Интересно, когда это она успела подсуетиться насчет машины?

– Да и хрен с ним! – только сказал я на это. – Сдается мне, князю уже ничего не предъявишь. И что там у вас за машина?

– Уж какая была. Этот якобы князь редкий жмот и дал явно то, что ему самому было не нужно. Но все-таки я старалась предусмотреть случаи, подобные сегодняшнему…

Это она, конечно, молодец. «Должна стоять» – это хорошо, а если уже не стоит? Что, кто-то проверял?

В момент, когда Ката произнесла эти слова, стрелять начали уже не на входе, а непосредственно внутри дома. Причем в основном били не из пистолетов, а все теми же короткими очередями – добивали тех, кто сопротивлялся? Похоже «штурм Зимнего в миниатюре» плавно переместился внутрь означенного дворца…

– Ваша милость, они уже здесь! Поэтому приказываю – бегите так быстро, как только можете, прыгайте за баранку и скорее заводите драндулет, если он, конечно, на месте! Я вас прикрою! – заявил я с бравой интонацией героя дешевых кинобоевиков. Правда, в нашем случае, это была не бравада, а скорее суровая необходимость – как я уже понял накануне, бегать сильно быстро изрядно отяжелевшая Ката все-таки не могла, даже несмотря на свои сверхчеловеческие способности.

Придерживая ладонью правой руки живот, графиня кивнула и пошла по коридору в сторону кухни, со всей возможной скоростью, которую позволяло ей нынешнее состояние.

Я же встал, упершись левым плечом в стенку коридора и подняв автомат в положение для стрельбы – правая рука на спуске, левая под диском. Получить по дурости пулю и раньше времени выйти из игры у меня не было команды, а значит, следовало быть готовым к чему угодно.

Теперь я уже четко различил, что внутри особняка действительно стреляли из трех, похоже, одинаковых автоматических стволов. И казавшийся оглушительным в замкнутом пространстве звук выстрелов был какой-то смутно знакомый.

Господи, подумал я, только бы кто-то из них не догадался обойти дом сзади и не напороться при этом на графиню! Ведь, по идее, это азбука.

Я оглянулся – в коридоре позади меня Каты уже не было и там все было, слава богу, тихо.

Ну, хоть что-то. Потея нервным потом под толстой кожей куртки, я замер в прежней, готовой к открытию огня позе. Нет, стреляли все там же и в прежнем режиме – азбуки наши недоброжелатели, похоже, не знали.

Наконец впереди что-то замелькало. Из холла в коридор неловко бежала на высоких каблуках безоружная девчонка из князева персонала. Брюнетка в темной узкой юбке и белой блузке. Я частенько видел эту деваху в доме. Кажется, ее звали то ли Этель, то ли Элеонора.

– Szorongas! – кричала девчонка на бегу по-венгерски во всю мощь легких. Да уж, тревога она и в Венгрии тревога. Она что – крайняя, кто еще оставался в живых? Выходит, остальных «дорогие гости» уже успели положить? Вот тебе и «бойцы сопротивления» – от фанерных мишеней в тире толку было явно больше, чем от Арпада и его людей.

Так или иначе, ее испуганные вопли возымели действие, правда, совсем не то, какое она ожидала. Через пару секунд позади девчонки замаячил темный силуэт – высокий мужик в немецкой камуфляжной, состоявшей из куртки и штанов, форме и серой пилотке с черепом Ваффен-СС и длинным автоматом «Штурмгевер-44» на изготовку. Так вот из чего они все стреляли! Действительно знакомо, в Польше в нас, было дело, палили именно из такой волыны.

Наряженный в мелкопятнистую ткань желто-коричнево-зеленых тонов, неизвестный стрелок остановился, прицелился и деловито влепил три пули в спину бегущей Этели (или Элеоноры) – одна прошила ее содрогнувшееся тело насквозь, выбив на белой ткани блузки слева, где-то на животе, пониже ребер, фонтанчик густых темно-красных брызг. Еще две пули, видимо, застряли в ее спине. Каблук лаковой туфли подогнулся, и, заорав что-то вконец дико-безнадежное и неразборчивое, бегущая девушка потеряла равновесие и покатилась по паркетному полу коридора, пытаясь зажать сквозную рану растопыренной левой ладонью.