Текст книги "Кандидат в маги"

9

Тема не хотел возвращаться домой. Ему было стыдно. И вообще на душе было ужасно. Как он ни боролся со слабостью своей натуры, ничто не могло заставить его совесть раз и навсегда замолкнуть. Видимо, что-то было с генами. Не зря ведь Игра привела когда-то в Москву бог знает откуда его отца и мать. Наверняка только для того, чтобы он встретились, и получился у них такой вот сын – единственный, кого Игра считала возможным сделать Магистром Правил. Толку, правда, из этого не вышло никакого… Хотя кто ее, Игру, вообще знает – в чем она видит смысл, а в чем нет?

Вспомнив про отца, Тема еще больше расстроился. Он поссорился с ним уже давно: отец злился на то, что Тема связался с бандами. Но Тема знал, что отец простит его – надо только пробубнить стандартные слова прощения. А вот этого не никак не позволяла вздорная натура…

Короче, Теме теперь ничего не оставалось, кроме как идти в Нору к своим верным Крысам. Потому, что больше идти было некуда.

– Я с тобой! – снова заявила Светка.

– Ты не можешь, – возражал Тема. – Ты – ведьма! А ведьмы – это друзья Мясорубщиков, наших врагов!

– Я не ведьма, и я тебя сейчас не оставлю! – упрямо повторяла Светка.

Тема задыхался от бессилия и недостатка аргументов. А потому в отчаянии выкрикнул вдруг то, что, может, совсем бы и не хотел говорить Светке:

– Да пошла ты! Все из-за тебя! Из-за тебя эта серая дрянь на город лезет! Проваливай, я не хочу тебя видеть! Пошла вон!!!

Тема кричал, а сердце его неприятно замирало: он знал, что его упреки несправедливы, и бросает все это в лицо Свете он зря. Но притащить ее в Нору было бы еще хуже.

– Хорошо… – вдруг тихо сказала Светка. – Если ты так хочешь, я уйду.

И исчезла – тихо и незаметно, как умеют ведьмы.

Тема все еще тяжело дышал, распаленный собственными криками, но чувствовал, как наваливается на него та бесконечная тоска, чувство одиночества и жалости к самому себе, какие он уже ощутил однажды – там, в этом Мрачном Будущем.

Хотелось плакать. Но Тема скрипнул зубами и взял себя в руки: нельзя было в таком виде являться к своей стае.

Крысы повылазили из Норы и теперь грелись на солнышке на теплом рубероиде заводской крыши. Рядом шумела стройка: сюда тянули свои загребущие лапы Черные Земли, и завод тщательно обкладывали плиткой Успеха. Но Крысам было плевать на Успех: на подростков его ядовитые пары еще не действовали. А потому можно было наслаждаться плодами победы над Мясорубщиками: вряд ли они скоро вновь появятся в этих заброшенных стенах.

Впрочем, дело тут было, возможно, не только в победе Крыс в той памятной драке.

– А вы слышали новость? – лениво произнес Гниль.

– Какую еще новость? – сонно отозвался Хворь.

– Про Мясорубщиков, – сказал Гниль.

– Очень мне интересно про этих уродов слушать, – презрительно заявил Хворь.

– Ну, чего там? – поинтересовался Гарь.

– Мясорубщики подались на выборы! – хихикнула Химия. – Это все знают!

– Я не знал, – равнодушно сказал Хворь. – А зачем? Кто их выберет?

– Дурак! – усмехнулся Гниль. – Конечно, никто их не выберет! Кому они нужны? Их все боятся! Кроме нас, конечно. Они просто работают на выборах. На ведьм.

– Мясорубщики – работают? – удивился Гарь. – Это действительно, новость!

– А чего бы не поработать, когда платят, – зевнув, сказала Химия. – На выборах всегда можно хорошо подзаработать. Тем более, когда ничего особенного делать не надо – знай себе угрожай избирателям: мол, если не проголосуете за нашу Карину, мы вам все кости переломаем…

– Я думаю, они просто заговоры и проклятья по квартирам разносят, – предположил Гарь. – Люди пойдут на выборы – и сами удивляться: почему это они выбрали Магом ведьму…

– А ты как считаешь, Грызун? – крикнул Гниль.

Тема лежал в сторонке и слушал разговор в пол-уха. Он размышлял о своих невеселых проблемах. Однако что-то в последнем разговоре зародило в нем какие-то смутные идеи…

– Что я думаю? – проговорил Тема. – Что я думаю… Хм…

– Чего ты там бормочешь? – хихикнула Химия и подсела поближе.

Несмотря на собственную ядовитость, Химия была симпатичной девчонкой. И Тема ей безумно нравился. До него даже доходили слухи, что именно Химия держит остальных девчонок стаи на расстоянии от Грызуна: она жутко ревнует его ко всему, что может носить маникюр. И Теме это даже нравилось. Правда всерьез он никогда об этом не задумывался.

А сейчас Химия, настоящего имени которой он даже и не знал, сидела перед ним, обхватив коленки в драных джинсах, и игриво поглядывала на него огромными синими глазами, которые казались еще больше из-за чересчур обильного применения черной туши. Ее симпатичную мордашку не портили даже многочисленные колечки и болтики, проткнувшие кожу. Красоту, как говорится, ничем не испортишь.

Глядя на девушку, Тема вдруг ощутил давно забытый душевный подъем. Тоска улетучилась, и в голову ударил тугой поток остроумия.

– А я думаю вот что, – хитро глядя на Химию, сказал Тема. – Чем мы хуже Мясорубщиков? Давайте отплатим им их же монетой – вот они взбесятся?

– Это как? – игриво поинтересовалась Химия.

– Элементарно! – пояснил Тема. – Они будут работать на выборах за ведьм, а мы – против!

Стая шумно встретила эту идею: одни были в восторге, другим она не понравилась. Но Тема вдруг осознал, что он, похоже, нащупал верную дорожку: оказывается, на Будущее можно воздействовать из Настоящего своими маленькими силами. Надо только применить их в нужное время и в нужном месте.

Конечно, не факт, что из его затеи выйдет что-нибудь путное. Но на него восхищенно смотрели огромные синие глаза, и Тема снова начинал в себя верить.

Правда, по-прежнему, он чувствовал вину за то, что так незаслуженно обидел Светку.

10

– Итак, готово! – воскликнул стилист. – Прошу проследовать к зеркалу!

Саша Шум осторожно двинулся туда, куда его потащил за руку Гарик. Он ничего не видел вокруг, так как надвинул на глаза новенький оранжевый пакет без ручек.

– Вот! – гордо сказал Гарик. – Что же вы не смотрите?

– Боюсь… – признался Саша.

– Это нормально, – заверил его стилист. – Вначале все боятся. Ну, давайте же, полюбуйтесь! Не зря же мы целый день провозились… Я хотел сказать – провели в творческом полете! Ну же!

Саша Шум с опаской приподнял пакет до бровей и приоткрыл один глаз. Затем другой.

С большого, в полный рост, зеркального отражения на него смотрел совершенно незнакомый сумасшедший. И вид у него был куда более безумный, чем у кого-нибудь из когда-либо встреченных товарищей по несчастью.

– Это – Настоящий кандидат в Маги! – гордо сказал стилист. – Нравится?

– Н-незнаю… – пробормотал Саша.

– Кстати, я у вас в кармане халата нашел монетку с профилем какого-то грозного царя. Из нее отличный медальон получился. Как вам?

Только сейчас Саша заметил, что у него на груди на толстой желтой цепи весит та самая монета, которую он заполучил в Грановитой палате после беседы со страшным невидимкой. Саша отчетливо видел профиль бородатого человека на ней. И вдруг этот человек на монете повернул голову и сказал одними губами, но так, что Саша его отчетливо услышал:

– Помни…

– А-а-а! – завопил от ужаса Саша и бросился прочь от зеркала, прочь из этого зала, прочь из этого здания…

– Стой! Куда?! – орали телохранители и мчались следом.

Санитарам тоже успели обновить имидж: белые халаты приобрели стильный крой, а на толстых шеях теперь красовались красные бабочки. На головах появились белые шапочки-таблетки с изящными красными крестами.

Не смотря на это, санитары с трудом поспевали за Сашей, которого охватил приступ совершенно необъяснимой паники. Когда, наконец, Чип и Дейл настигли нервного Кандидата, тот уже забыл, чего именно испугался. А потому не сопротивлялся, и санитары с опаской отпустили его.

– Пойдем назад? – неуверенно предложил Чип.

– Нет, не пойду я назад, – сказал Саша. – Чего-то мне там не очень…

Чип и Дейл послушно кивнули: у них не было и не могло быть собственного мнения по поводу того, куда идти объекту их охраны.

– Пойдем туда! – заявил Саша и ткнул пальцем прямо перед собой.

И они побрели широкому проспекту, который, почему-то, был в этом месте как-то необъяснимо пустынен: ни людей, ни машин не наблюдалось. Через несколько шагов они прошли мимо грубого заградительного «козла», сваренного из ржавых рельсов. «Козел» нес на себе какую-то предупреждающую надпись, но Саша не разбирался в подобных вещах, а потому игнорировал предупреждение, и вместе с телохранителями проследовал дальше.

Между тем, санитары несколько напряглись: в глаза им бросилась огромная воронка, вывернувшая асфальт прямо посреди улицы! Затем еще одна и еще. Потом они заметили, что дома по краям проспекта больше напоминают руины. Еще позже они увидели несколько машин. Вернее, то, что остается от машин, если их поджигает и рвет на куски гигантский капризный младенец.

Не успели они поразмыслить над увиденным, как раздался гулкий вой, и всю троицу швырнуло наземь.

Едва придя в себя, Саша понял, что по ним ведут прицельный огонь. Он выглянул из воронки, в которой все трое укрылись от разрывов снарядов, взметающих все вокруг, и увидел вдалеке страшные черные фигуры, парящие на перепончатых крыльях.

– Пришельцы с Тау! – догадался Саша. – Ничего, Генерал-Директор, Я не дам вас в обиду!

Саша сунул руку за пазуху и выдернул из стильной новенькой кобуры свой верный бластер. Примерно прицелившись, он жахнул раскаленной плазмой по бронированному монстру, пытавшемуся убить Сашу из своей длинной пушки.

Вражеский огонь захлебнулся, словно бы удивленный неожиданным напором противника.

– Ура! – воскликнул Саша. – Мы победили!

– Молодец! – похвалил его Шум.

– Наши поздравления! – сказали Чип и Дейл и неуклюже по очереди пожали Саше руку.

Однако, как оказалось, принимать поздравления было преждевременно.

Солнечный свет внезапно померк, заслоненный десятками кожистых крыльев, а Сашу вместе с санитарами сбило на землю мощное дуновение ветра от их энергичных взмахов. Через несколько секунд связанных Сашу и его незадачливых телохранителей уже волокли куда-то по раздолбанному асфальту.

Куда именно – они не видели, так как глаза закрывали плотные черные повязки.

Когда повязку сняли, Саша обнаружил себя в темном помещении, стены которого были сделаны их грубой ткани.

– Это брезент, дурень! – шепнул Шум. – Ты в палатке!

– Что вы сказали? – недовольно спросил низкий голос с каким-то странным присвистом.

– Ничего я не говорил, – помотал головой Саша. – Это Шум.

– Так, так… Шумим, значит… – проговорил тот же голос.

Из всего освещения в палатке был только странный светильник, изготовленный из снарядной гильзы. Его света не хватало, чтобы как следует рассмотреть собеседника, но Саша уже сообразил, что говоривший был военным. И даже этого слабого света оказалось достаточно, чтобы понять, что лицом этот человек был ужасен.

Полог палатки откинулся и внутрь вошел еще один военный. Саше хватило секунды, чтобы увидеть, что это были за военные. И только властный приказ Шума: «сиди тихо!» не дал ему броситься вон отсюда с истошными воплями. Да может быть, еще и то обстоятельство, что руки его были пристегнуты позади спинки стула наручниками.

А выглядели военные кошмарно.

У Андрея Алексеевича был под присмотром один забавный «кадр» – так тот все время рисовал, то, что являлось ему в бредовых видениях. И, судя по рисункам, являлись ему именно такие вот черти. Да-да, именно черти! Злобные демоны с рогами и крыльями! Только здесь они, почему-то, были еще и при погонах.

– Товарищ Генерал, тут такое дело… Контрразведка выяснила: это Игрок, – негромко доложил вошедший. – Это самый настоящий Игрок под номером тринадцать, к тому же уже завербованный Ордой для участия в выборах Мага.

– Хм… Интересное дело получается, – проговорил Генерал. – Орда обскакала нас на повороте… А что те двое?…

– Так, «шестерки». Вроде бы, тоже Игроки, но не самостоятельные, а как бы его телохранители…

– Так как вы их взяли?

– Во время маневров эти трое напали на танки, выполняющие тренировочную стрельбу. Возможно, это была провокация с целью вызвать вооруженный конфликт во время выборов.

– Меня все-таки беспокоят те двое. Почему они в белых халатах?

– Похоже из полевой медслужбы. Или химические войска – мы выясняем.

– Выясняйте, полковник. Не стесняйтесь применять форсированные методы. Это выборы – значит, все позволено. Идите, работайте!

– Есть! – козырнул полковник и удалился.

– Интересная получается картина, – криво оскалился Генерал, когда остался один на один с Сашей. – Враги уже присылают против нас Игроков. Да еще и с мощным вооружением. Вам не кажется, что это несколько нечестное ведение предвыборной кампании?

Саша глупо моргал, не понимая, что следует говорить в таких случаях.

– Как я тебя учил? – шепнул в ухо Саше Шум.

– О, да, именно так! – с трудом улыбнулся Саша.

Генерал, раздумывая, побарабанил по столу страшными черными когтями.

– У вас железная выдержка, – четко разделяя слова, сказал Генерал. – Я бы хотел иметь такого человека в союзниках. Тем более Игрока. Тем более, во время этих чертовых выборов…

– Да, именно так! – совершенно невпопад ляпнул Саша.

– У вас лицо умного человека, – задумчиво сказал Генерал. – И знакомого. Мы не могли видеться с вами раньше?

Саша предпочел загадочно промолчать. Заодно он подумал: никто еще не называл его умным человеком. Вот, что значит – хороший стилист!

Саша гордо поправил на голове стильный оранжевый пакет.

– Итак, – решительно сказал Генерал. – Давайте говорить с вами на чистоту. Я предлагаю вам сотрудничество. Если в выборах вы примите мою сторону, я закрою глаза на ваше нападение.

– А если нет? – поинтересовался Саша.

– Тогда до конца Игры вы будете надежно укрыты от посторонних взглядов. Я не могу причинять вреда Игроку. Но и не допущу, чтобы такой вред причинили мне. Согласны?

– И что мне надо будет делать? – спросил Саша.

– Вот это другой разговор, – обрадовался Генерал. – Это по-мужски! Правильно, так и надо: жизнь предлагает обстоятельства, а вы смело выбираете. И очень хорошо, что вы выбираете сильную сторону! За Войском – сила!

– Да, именно так! – не стал спорить Саша.

– Так, так, и не иначе! – Генерал поднялся из-за своего стола, и Саша впервые со страхом увидел, как сверкнули адским пламенем его глаза. – Войско – это сила! И эта сила – целиком, без остатка, как один солдат, проголосует за своего Кандидата! И я решил: этим Кандидатом буду не я!

– А кто? – наивно поинтересовался Саша.

Просто молчать и смотреть в эти горящие глаза ему казалось еще страшнее, чем говорить – даже с этим крылатым монстром.

– Им будешь ты, Игрок! – пророкотал Генерал тоном, не оставляющим ни малейшего сомнения. – Мои бойцы поддержат тебя голосами и организацией. Мой отдел пропаганды создаст твой образ – образ героя, достойного быть избранным. А разведка и контрразведка не даст противникам ни малейшего шанса… Заместителя по пропаганде ко мне!!!

Последние слова Генерал рявкнул с такой энергией, что Саша почувствовал на лице дуновение зловонного ветра.

В палатке немедленно появился тощий и длинный военный с каким-то рахитичными, полупрозрачными крыльями.

– Вы поняли задачу, подполковник? – скорее утвердительно произнес Генерал.

– Так точно! – мягко ответил подполковник. – Отдел пропаганды уже работает в полную силу. В свете новых задач считаю необходимым частичное привлечение гражданских…

– Делайте все, что считаете нужным, – отчеканил Генерал. – Только не забывайте о том, что за провал предвыборной компании вас ждет трибунал.

– Все под контролем, мой Генерал, – заверил пропагандист. – Можно приступать?

– Приступайте…

Сашу везли в закрытом армейском джипе. Как и все машины в этом жутком колдовском войске, джип был необычен: через маленькое окошко в брезенте Саша Шум наблюдал, как тот преодолевал препятствия на своем пути. Едва они достигли развороченного снарядами участка проспекта, как крылатый водитель дернул за какой-то шипастый, похожий на ветку репейника, рычаг, и машину резко качнуло. За окошком откуда-то из-под днища вылезли мохнатые паучьи лапы, и джип легко и быстро засеменил через воронки, обломки автомобилей и клочья колючей проволоки…

Когда машина снова двинулась по нормальным улицам, Саша Шум почувствовал неладное. А когда перед глазами мелькнула табличка с надписью «ул. Остоженка», ему захотелось выскочить из машины и броситься наутек. Он даже подергал за дверную ручку. Но та неожиданно обернулась какой-то отвратительной клешней и больно ущипнула его.

– Ай! – вскрикнул Саша Шум, и машина остановилась.

Вместе с подполковником-пропагандистом они стояли под уже знакомой Саше вывеской «ЧЕРНЫЙ ПИАР LTD».

– Это лучшая контора в городе по раскрутке Кандидатов, – важно пояснил пропагандист.

– Я знаю, – кивнул Саша Шум.

Подполковник удивленно посмотрел на Сашу, но ничего не сказал.

Саша слышал такое выражение «дежа вю» – от своего доктора, Андрея Алексеевича. И, видимо, сейчас он как раз и испытал как раз такое ощущение: с радостными воплями «Безумно! Безумно рад!» к ним выскочил уже знакомый, похожий на Арлекина, Гарик.

– Господин офицер! – заламывая руки, воскликнул Гарик, – Как я счастлив видеть вас снова в нашем скромном, но, безусловно, гениальном заведении! Как поживает господин Генерал?

– Отлично поживает, – спокойно ответил пропагандист. – Но у нас теперь новый Кандидат. – И нам нужно организовать под него мощную пропагандистскую кампанию.

– В агрессивном стиле! – подхватил Гарик. – О, да, безусловно, мы сделаем все в лучшем виде. Даже несмотря на столь сырой и необработанный материал…

Саша Шум изумленно уставился на Гарика. Но тот невозмутимо рассматривал его, словно действительно видел в Сашу впервые в жизни.

– Молодец! – прошипел в ухо Саше Шум. – Не подавай виду, что ты удивлен! Невозмутимость – твое главное оружие.

И Саша расслабился, напустив на лицо чуть надменную улыбку, которую уже научился напускать по мере необходимости. А взамен получил от Гарика короткий, но весьма уважительный взгляд.

– Давайте не будем терять времени, а пройдем сразу в отдел пропаганды к нашему специалисту по промывке мозгов! – предложил Гарик и вприпрыжку бросился в глубину офиса.

С трудом поспевая за ним, следом двинулся и Саша в сопровождении крылатого офицера.

Отдел пропаганды выглядел, словно штаб-квартира сумасшедшего ученого: больших трудов стоило здесь прорваться сквозь груды аппаратуры непонятного назначения. Стены же и даже потолок были сплошь заклеены агитационными плакатами всех времен и народов: здесь были и те, к которым явно приложил перо революционный поэт Маяковский и веселые друзья Кукрыниксы, болезненно-бодрые Мао с непонятными иероглифами, Фидель в обнимку с Че, Гитлер вместе с вооруженными до зубов сверхчеловеками, приветливый Садам Хусейн и оба Буша с противоестественными белоснежными улыбками…

– Куда! Куда вы идете! – раздался откуда-то громоподобный голос. – Сограждане, друзья, братья! Одумайтесь, придите в себя! Вы движетесь в пропасть! Вы сами выбрали неверную дорогу и от того все ваши беды! Но у вас еще есть время одуматься и свернуть… Стой!

Тут Сашина нога потеряла опору и он грохнулся на пол. Точнее – в яму под разобранным паркетом. Над головой раздалась яростная ругань: что-то тяжелое рухнуло на офицера пропаганды.

– А я предупреждал! – вещал голос на все более повышенных тонах. – Я с самого начала говорил, кричал, пытаясь достучаться до ваших сердец! Но вы не хотели внять голосу разума и обойти кругом эту дыру в паркете и кучу старых агитационных материалов. Подождите, я протяну вам руку помощи! Потому что я никогда не оставляю в беде страждущих…

Саша Шум несколько пришел в себя, только сидя за огромным столом, на котором расстелена какая-то карта с многочисленными фишками и флажками, расставленными на ней. Рядом невозмутимо сидел крылатый подполковник, а во главе стола с желтым мегафоном в руках стоял Гарик. Разумеется, уже другой, новый Гарик – всклокоченный, беспокойный, в огромном козырьке на пластиковом обруче и странном трико, правая половина которого была белой, а левая – черной. Уже от его вида начинало рябить в глазах, а уж нелепая манера говорить в мегафон витиеватыми фразами вообще быстро вызывала острую головную боль. Но, что уж там кривить душой – специалиста было видно за километр!

– Итак, – опершись руками о карту, словно полководец, сказал Гарик в висящий на шее мегафон, – наше дело правое, оно победит. Особенно, если будет поддержано надлежащими финансовыми вливаниями…

– Наш казначей свяжется с вами, – важно сказал подполковник.

– Решено! – провозгласил Гарик. – Итак, возьмем за аксиому: успех Кандидата заключается в эффективности работы его пропагандистской машины. Что у нас есть? У нас есть идеальный Кандидат – Игрок, красавец, военный, отличный семьянин, целеустремленный и волевой борец за высшие идеалы и благо всех жителей Волшебной Москвы, идеальный Маг в случае, если благоразумие возьмет верх и граждане сделают правильный выбор…

Перебивая хрип мегафона, в ушах Саши раздался скрипучий саркастический смех. Это смеялся Шум.

– Чего это ты? – поинтересовался Саша.

– Да так, ничего, – сказал Шум. – Я просто представил себе, если бы с таким же пафосом Гарик прочитал сейчас твою историю болезни.

– А-а-а… – протянул Саша.

Он толком не понял, что хотел сказать Шум. Ему гораздо интереснее было слушать Гарика: ведь тот говорил про него столько хороших и приятных вещей, которые не портил даже противный звук мегафона.

– …тысяч агитаторов по всей Москве, – продолжал между тем Гарик. – Они будут расклеивать плакаты с портретом Кандидата и раздавать листовки…

– … и продуктовые пайки! – вставил подполковник.

– Согласен! – кивнул Гарик. – Воздействие на избирателя через желудок – очень действенный метод. Другой вопрос: как противодействовать вражеской контрпропаганде?

– А может, расстрелять для острастки несколько агитаторов противника? – предложил подполковник.

– Грубо! – сурово сказал Гарик. – Грубо, но действенно. Еще лучше использовать фонарные столбы для наглядности… Однако же, оставим этот вариант на крайний случай… Сколько у нас добровольцев-агитаторов?

– Три полка, как минимум, – прикинул подполковник. – Надо уточнить у руководства.

– Неплохо! – уважительно сказал Гарик. – Только вы уверены, что они – добровольцы?

– Добровольнее не бывает, – сказал подполковник. – Для солдата нет желания искреннее и сильнее, чем исполнение приказа любящего его командира.

– Отлично! – кивнул Гарик. – Значит, так: добровольцы в штатском собирают подписи в поддержку Кандидата. Желательно, чтобы добровольцы перемещались по трое и агитировали отдельно взятого избирателя в достаточно уединенном месте, вроде темного переулка или подворотни…

– Я понял вашу мысль, – кивнул подполковник.

– Организацию манифестаций, плакаты и транспаранты наша фирма берет на себя, – сказал Гарик и профессионально прищурился на Сашу. – Теперь обратимся к нашему Кандидату… Хм… Неплохо смотритесь… Такой смелый головной убор… У вас превосходный стилист!

– Да, именно так! – согласился Саша.

– Но одного внешнего вида мало, – веско сказал Гарик. – Чтобы победить на выборах, Кандидату необходимо показать себя непревзойденным оратором.

– А что надо делать? – осторожно поинтересовался Саша.

– Элементарно! – воскликнул Гарик. – Просто произносить пламенные речи и распалять толпу. Ну, например…

Гарик покрутил что-то в своем мегафоне, тот пискнул и загрохотал так, что у Саши немедленно заложило уши.

– Товарищи! – с надрывом возглашал Гарик. – Игра в опасности! Так больше не может продолжаться! Анархия и беззаконие тянут нас в пропасть хаоса! Еще немного – и привычный мир вокруг нас рухнет, рухнет и погребет всех нас под своими обломками! Имеем ли мы право допустить это, товарищи? Нет, говорю вам я, не имеем! Что мы скажем нашим потомкам, когда они спросят нас: почему, почему тогда, на выборах Мага, вы проголосовали за другого? Вы хотите краснеть и изворачиваться, глядя в глаза собственным детям?! Зачем, зачем, спрашиваю вас я? Зачем, если еще не поздно принять единственно правильное решение – и отдать свой голос за меня? Голосуйте за меня – и живите дальше с чистой совестью! Голосуйте за меня – и да прибудет с вами сила…

– А, может, вы будете нашим Кандидатом? – задумчиво заглядывая Гарика, произнес подполковник.

– Видите – работает! – гордо произнес Гарик. – Я бы с радостью, но корпоративная этика не позволяет…

– Что ж, поработайте с Кандидатом, – сказал подполковник. – Я буду ждать в машине…

Саше хотелось выть от бессилия: для него даже детский стишок выучить всегда было проблемой. А тут его заставляли что-то читать с листочка, запоминать и не просто говорить заученное, а выкрикивать – громко, с выражением и изо всех, что было сил. Саша то и дело запинался, и впадал в ступор.

– Ничего! – бодро твердил его новоявленный учитель. – Для политика даже говорить – это не самое главное. В конце-концов, можно и запись включить. А ну-ка, попробуем! Давай, изображай, будто это ты говоришь…

Гарик коснулся пальцем кнопки на пульте, и откуда-то раздался пафосный крик:

– Все на выборы! Проголосуем вместе – все, как один! Мы – единый кулак! Мы сила! Мы – великий и неделимый народ!…

Саша сначала робко, а затем все сильнее принялся невпопад раскрывать рот и размахивать руками. Однако запись странным образом подстраивалась под его гримасы.

– Неплохо, очень неплохо! – обрадовался Гарик. – А теперь изобрази злость – как будто все на свете тебе осточертели, и ты всех ненавидишь!

Пожалуй, это было лишним. Гарик, видимо, не был в курсе того обстоятельства, что Саше было строго-настрого противопоказано чрезмерное возбуждение. Андрей Алексеевич даже специальные таблетки всегда держал наготове. А когда таблетки не помогали – Сашу скручивали крепкие санитары, и он получал изрядную дозу успокоительного через иглу в надлежащее мягкое место.

А теперь глаза Саши сверкнули нездоровым блеском, и он заговорил чужим, магнитофонным голосом, который удивительно четко ложился на Сашину артикуляцию:

– Посмотрите, до чего довели наш город эти сволочи! Эти продажные твари, эти волки, которые скрываются под масками невинных овечек! А может, они не просто разбушевавшиеся дураки, не просто негодяи, решившие посмеяться над нашими бедами? Может все они – предатели?!

– Очень, очень хорошо и убедительно! – сказал Гарик, с опаской наблюдая, как лицо Кандидата в Маги подергивается дымкой безумия.

Но Сашу было уже не остановить. Лицо его побледнело, пальцы напряглись и скрючились, словно он душил кого-то невидимого. Он тяжело дышал и брызгал слюной – так, что уже нельзя было понять – говорит за него бездушная запись или же всю эту жутковатую ахинею несет он сам:

– Вот оно: предательство! Нет ничего страшнее предательства! Кругом предатели! Все норовят предать друг друга, предать свой город! Если вы не проголосуете за меня – вы предатите самих себя и всех своих потомков до десятого колена!…

– Все, все, успокойтесь! – Гарик попытался остановить Сашу.

Но выбрал не те слова. Ведь каждый психиатр знает, что говорить пациенту «успокойтесь», так же, как и намекать на его болезнь – это все равно, что бегать в красных трусах перед разъяренным быком.

– А-а!!! – яростно вскричал Саша Шум и сдвинул пакет на затылок. – Успокоиться?! Ты хочешь заткнуть голос правды?! Хочешь, чтобы я молчал?! Желаешь моего поражения?!

– Я только…

– Предатель!!! Кругом предатели! Они везде, все заполонили… Прочь, прочь отсюда… Воздуха мне, задыхаюсь…

Саша заметался по комнате, задыхаясь, словно на тонущей подлодке. И обнаружив выход, он бросился наутек.

– Снова сбежал, – констатировал Гарик, оставшись один. – Однако это уже становится доброй традицией…