Текст книги "Божественная дипломатия"

– Сохрани нас, Творец! Защитите нас, Силы! – воскликнули одновременно и поразительно единодушно Мелиор и Энтиор.

– Доченька, ты такие страшные истории на ночь-то не рассказывай, а то Энтиор да Мелиор глаза сомкнуть побоятся или кошмарами замучаются, – фыркнул Лимбер. – Потом к посольству явиться постесняются, будут прятать круги под глазами. Придется тебе одной всем заниматься.

– В случае чего пусть кричат громче, приду – успокою, – небрежно ответила богиня.

– Тогда я тоже боюсь герцога Лиенского, – нахально встрял Джей, обделенный вниманием и лаской. – А еще я боюсь темноты, теней, привидений, Оле-Лукойе, грозы, туч и сов. Со мной надо сидеть всю ночь и успокаивать.

– С таким тяжелым случаем я не справлюсь, – так огорчилась Элия, что чуть ли не слезы на глазах заблестели, норовя залить салат из трюфелей. – Только специальная сиделка с сильным маги-целительским талантом. Но обещаю срочно заняться ее поисками, ибо ничего нет выше заботы о душевном здоровье брата.

– Переборщил парень, – расхохотался Лимбер, глянув на разочарованную физиономию Джея.

– Есть немного, – признал поражение принц, почесав в затылке.

Глава 7
Прибытие

Ровно в четыре часа дня тяжелая дверь в кабинет короля распахнулась, и упругой, твердой походкой вошел начальник королевской стражи в летнем парадном одеянии, состоящем из синих бриджей, белой рубашки, синего жилета и легкой кирасы с серебряной насечкой, узоры которой, чисто декоративные на первый взгляд, отводили магический удар и лишали силы зачарованное оружие, направленное против носителя доспеха. На парадной перевязи, отмеченной знаком его поста, висел массивный меч в потертых ножнах. Как и Нрэн, Дарис носил свое оружие не для красоты.

Коротко, но с почтением поклонившись монарху, Дарис неподвижно замер, ожидая распоряжений. Лимбер покосился на волевое, лишенное возраста лицо, спокойные карие глаза, огонь в которых вспыхивал лишь тогда, когда мужчина смотрел на принцессу Элию. Да, парадное одеяние, чеканная твердость породистого лица, пышная грива на сей раз свободных от обычной повязки волос производили внушительное впечатление торжественности, стойкости и незыблемой верности. Как раз такое лицо послы Жиотоважа должны были увидеть первым, ступая на землю великого Лоуленда – Мира Узла. Воин внял рекомендации Элии выглядеть как можно более представительно.

Король поднялся из-за стола, подошел к правой стене кабинета и положил ладонь на скрытую под мощной иллюзией стены панель супернадежного сейфа. Повинуясь прикосновению хозяина, отпечатку его физической, магической и божественной сил и структуре души, чары допустили его до хранилища. Со стороны могло бы показаться, что рука Лимбера на несколько секунд ушла в стену и вынырнула из ее недр с добычей – массивным медальоном в виде розы на серебряной цепи.

Лимбер надел цепь на шею воина, тот положил на розу ладонь правой руки, король накрыл ее своей ладонью и произнес традиционную формулировку, четкую и простую, не в пример заумным завываниям магов из полудиких миров, годным только на то, чтобы производить впечатление на слабоумных простаков:

– Кровью, силой, душой, повелеваю тебе открыть врата к южному телепорту Дарису Альвионскому, начальнику замковой стражи Лоуленда, и всем, кого он сочтет нужным забрать с собой.

Как только ритуальная фраза отзвучала, амулет ощутимо потеплел и стал заметно легче, обыкновенно выносливому Дарису показалось, что с его шеи убрали пару мельничных жерновов, прокаленных арктической стужей. Волшебная вещь приняла временного хозяина, проверив его верность Лоуленду и волю.

– Готово, можешь отправляться и доставить в замок компанию дармоедов, – объявил король.

– Слушаюсь, ваше величество, – улыбнулся уголками рта Дарис и, вновь поклонившись монарху, вышел из кабинета, а Лимбер с тоской покосился на пухленькую стопку текста приветственной речи, заготовленной старательными секретарями, хмыкнул и, смяв бумагу в один огромный комок, метко зашвырнул его в корзину для мусора:

– Хватит!

Выйдя из замка, Дарис направился к королевским конюшням, где ждали начальника подчиненные – избранные для почетного эскорта стражи с оседланными вороными лошадьми. Дарис скользнул по отряду придирчивым взглядом: двадцать человек в парадной сине-белой форме, делавшей их столь же похожими между собой, как лошадей – масть, были готовы отправиться в путь.

– Пора. Поехали, – отвязав своего жеребца от коновязи, скомандовал начальник стражи, легко взлетая в седло.

Вслед за Дарисом отряд, держа строй по четыре всадника в ряд, выехал из ворот замка на королевскую дорогу. Проехав пару километров хорошей рысью, чтобы достаточно удалиться от замка и не мешать своими действиями охранным чарам, мужчина придержал коня, дав знак остановиться отряду. Воин переложил поводья в левую руку и положил ладонь правой на врученный королем амулет. Роза начала испускать неяркое серебристое свечение, подчиняясь четкой мысленной команде хозяина. Поперек дороги во всю ее ширину перекинулась высокая, метра четыре в высоту, арка из мерцающего радужного света. Радужная пелена, продолжая мерцать, словно полярное сияние во льдах, быстро затянула пространство под аркой, скрыв от наблюдателей другую сторону дороги. Выждав несколько секунд, пока пелена перестанет колыхаться, Дарис уверенно направил коня к ее призрачной поверхности и вошел спокойно, словно в воду. В мгновение ока начальник королевской стражи был безвозвратно поглощен радужным светом. С прежним аппетитом, разве что не причмокивая, свет принял в свои недра весь почетный эскорт. Один за другим стражники исчезали в «воротах», чтобы в следующее мгновение оказаться за многие километры у границ Лоуленда, скрытых невинной янтарной дымкой – сильнейшим охранным полем, за действием которого бдительно следили стражи многочисленных крепостей, застав и постов – опытные маги и воины, к чьей экипировке после трагического Новогодья в Лоуленде, когда погибла от рук мага с верхнего Уровня леди-мать Рика – Джанети – добавились и зеркала Марлессина, отражающие суть и истинный вид смотрящего[6]6
  Только магия зеркал Марлессина могла гарантированно выявить опасных существ, пытающихся проникнуть в Лоуленд, как бы они ни маскировались. Зеркальная поверхность либо отражала истинный вид смотрящегося, либо, если его сила была больше силы, которую вложили в свое творение маги-зеркальщики, не отражала ничего.


[Закрыть].

На широкой, мощенной большими светлыми плитами известняка, абсолютно пустой, если не считать одного-единственного мужчины, площади в Крепости Южных Врат возник двадцать один пришелец.

– Точны, как колокола в храме Творца, – поспешил навстречу гостям огромный, похожий на медведя-гризли мужчина с короткой стрижкой ежиком и пышными бакенбардами – лорд Сандлит – старый вояка, комендант крепости. – Портал открываем через семь минут. Охрана, чародеи и целители уже там.

– Хорошо, – кивнул Дарис, не ввязываясь в пространные разговоры, и, скомандовав: – Всем спешиться. Мигель, Роан, Весиан со мной, остальные ждут на месте, – направился к открытым дверям в зал южного телепорта, у которых караулила внешняя стража – восемь дюжих ребят и пара магов.

Как только Дарис и трое его людей скрылись внутри, двери тут же захлопнулись, лязгнул закрывший их снаружи тяжеленный засов, зазмеились, вспыхивая витарем и серебром, включившиеся заклятия внешней защиты. Теперь, что бы ни проникло внутрь зала через телепорт, оно не смогло бы выйти наружу без условного сигнала изнутри. Дарис и его люди остановились у самой двери, не мешая страже Крепости Южных Врат делать свое привычное дело.

На противоположной стене слабо поблескивала вьюжным водоворотом поверхность неактивированного портала, зажатого между двух массивных колонн с вырезанными на них магическими знаками. В трех метрах от него располагался полукруг зеркал Марлессина, сделанных в полный человеческий рост. Справа и слева вдоль стен стояли мечники, на верхней галерее находились лучники и боевые маги, готовые отразить любое нападение, если телепорт сработает не так, как ожидается. В Крепости Южных Врат такого никогда прежде не случалось, но развалины Алита – древнего западного форпоста – предостерегали от излишней самонадеянности и беспечности. Прежде чем заступить на службу, каждый страж границ обязан был побывать там и услышать рассказ о маге и горстке воинов, ценой своих жизней сдержавших демонических тварей, прорвавшихся из Темной Бездны в мир.

Единственным предметом материального мира в зале без окон были часы. Ровно в пять два стражника шагнули к колоннам портала и нажали на отпирающие знаки, маг-привратник выступил вперед и произнес слово-ключ.

Вьюга портала сменилась мягким гостеприимно-золотистым свечением, и в зал шагнул первый, не сказать чтобы особо жданный, но поневоле званный официальный гость.

Высокий смуглокожий худощавый мужчина в серо-зеленой форме, отмеченной на правом плече нашивкой в виде двух сцепленных мужских рук, накрытых сверху более узкой, явно женской ладонью[7]7
  Знак Трех Великих варов.


[Закрыть], шагнул из портала, обвел зал быстрым внимательным взглядом прищуренных стальных глаз, держа руку поблизости от кинжала. Два тонких изогнутых меча в перекрещивающихся ножнах висели у него за спиной. Темные густые волосы гостя были стянуты в хвост, перехваченный по всей длине узкими заколками, похожими на черных ежей и, скорее всего, служившими не экзотическим украшением, а весьма мощным средством самообороны, оружием, при умелом обращении не менее опасным, чем меч. В проколотом правом ухе воина висела черненая серьга с прозрачным переливчатым камнем, не украшением, а тоже знаком должности.

Одновременно с тем, в ком Элия сразу опознала бы Фаржа ист Вальк, «женатого и верного», по определению ехидного Грея, из портала вышло еще шестеро «серо-зеленых» солдат в одинаковой форме, но без экзотической вышивки на плече, знаком их воинского звания были простые серебряные колечки в правом ухе. На перевязи у мужчин висели ножны со стандартными мечами. Разбившись на две тройки, воины расступились по обе стороны портала и приветствовали следующего за ними.

Долго ждать не пришлось. Из золотистой дымки показался эльф со снежно-белыми, ниспадающими до плеч волосами, перехваченными простой полоской серебряного обруча. Белый плащ распахнулся, открывая охристые брюки и тунику цвета молодой зелени, стянутую на тонкой талии кожаным пояском с пряжкой-листом, повторяющим мотив фибулы, скрепляющей плащ, и тонким кинжалом в простых ножнах. Мужчина заскользил к зеркалам легкой танцующей походкой, казалось, его мягкие полусапожки едва касались камней пола. Глубокие темно-зеленые глаза смотрели на мир со спокойной усталостью обреченного на долгую, почти бесконечную жизнь и облеченного великими властью и долгом.

Едва не налетев на стоящего в стороне от портала, но все-таки достаточно близко к нему Фаржа, из дымки выпрыгнул тонкий и нескладный, как кузнечик, парень, чье сходство с насекомым усугублялось покроем серо-зеленого камзола и ботинками на высоких каблуках.

Кузнечикообразный тип, игнорируя сердитый взгляд Фаржа, набрал в грудь побольше воздуха и неожиданно густым басом, наполнившим тишину зала, где до этого жили лишь легкий шорох и шепот, провозгласил в спину эльфу:

– Высший вар Монистэль ист Важар.

Кончики заостренных ушей Великого вара нервно дернулись, легкое облачко досады набежало на безупречно-молодое, но, должно быть, из-за выражения глаз казавшееся одновременно невыразимо старым лицо эльфа.

Не обращая внимания на недовольство вара, точно так же, как он проигнорировал негодование начальника охраны посольства, Кузнечик поднапрягся и выдал на-гора новую порцию воплей:

– Вара Магжа иста Налидж, Вар Мичжель ист Трак, жрица Кристалла Авитрегона Великого и Благостного – Ижена.

Статная, фигуристая женщина в золотисто-алом длинном одеянии с провокационными разрезами, которые явно должны были облегчить посадку в седле, но на деле вызывали горловые спазмы и учащенное сердцебиение у каждого нормального мужчины, выплыла из дымки. Копна иссиня-черных, вьющихся крупными локонами волос ниспадала до середины бедра, чувственный изгиб губ и оранжевые, совершенно кошачьи глаза только усиливали сногсшибательный эффект. Из-за платья и обилия золотых украшений, ни одно из которых не было на ней лишним, она сама еще несколько секунд казалась порождением золотой мги портала.

Рядом со своей эффектной спутницей почти терялся невысокий, субтильного телосложения молодой черноволосый мужчина в каком-то словно вылинявшем серо-синем камзоле и сером плаще со странной переливчатой подкладкой. Парень был носат, как грач, с такими же темными и внимательными, как у птицы, глазами, вот только вместо любопытства птицы в них плескалось подернутое тиной озерцо флегматичной циничной скуки.

Третья гостья оказалась гибкой подвижной девушкой невысокого росточка с огромными, вечно любопытными зелеными глазами, кучей черных косичек и, что странно, россыпью веснушек на остром носике. Ее платье с косым вырезом воротника обнажало узкое плечико и странную голограмму на нем.

К немалому облегчению стражи и самих представляемых, выпалив имена главных лиц посольства, Кузнечик замолк и скакнул в сторону, опять едва не налетев на Фаржа. Воин поспешно отшатнулся в сторону. Похоже, избегать столкновения с беспорядочно перемещавшимся герольдом – живым олицетворением модели броуновского движения – уже вошло у него в привычку. Менее значимые члены посольства вступили под своды зала Крепости Южных Врат в относительной тишине.

Пока хранители печати, лютнисты, шайтисты и прочая шушера толкались у портала, Ижена с детским любопытством оглядела ряд больших зеркал и поделилась с Магжей своими соображениями:

– Зеркала! Вот здорово! Можно сразу привести себя в порядок!

Юная кокетка-жрица тут же принялась покусывать и без того пунцовые, как свежие розы, губки и расправлять многочисленные косички.

– Это не зеркала, а вернее, не просто зеркала, – флегматично заметил Мичжель.

– Да? Но я же вижу свое отражение? – резонно ответила Ижена и поправила бретельку платья.

– Это зеркала Марлессина, дитя, – с меланхоличной нежностью ответил за Мичжеля Монистэль. – Магические творения и стражи границ Лоуленда. Они отражают истинный облик любого создания, ни чары иллюзии, ни дар оборотня для них не помеха.

– О? – Глаза и губки жрицы изумленно округлились. – Значит, если бы среди нас были чудовища, их всех увидели бы в зеркале?

– Да, душенька, – покровительственно согласилась Магжа, используя ценный магический предмет в прозаическом его назначении, чтобы поправить соскочивший браслет и локон, пребывающий не на заданном месте в тщательно созданном беспорядке прически.

– Как интересно! – увлеченно прошептала жрица, жадная до новых впечатлений.

Пока вары беседовали, ручеек посольских наконец перестал вытекать из портала, как только трое последних серо-зеленых стражей-жиотоважцев шагнули в зал, портал отключился. Маг, находившийся на галерее, шепнул запирающее слово-ключ. Золотая дымка угасла, снова сменившись зимней вьюгой.

Как только портал закрылся, переливчатый звон пронесся по залу от зеркал, вспыхнул жалящий глаза безжалостный свет, на мгновение ослепив людей. Лучи зеркал устремились куда-то за спины послов и, сплетясь в плотную тонкую сеть, накрыли одного из последней тройки жиотоважцев. Мужчина даже не успел выхватить меч, его глаза остекленели, тело застыло в едва начатом движении. Несчастная жертва загадочных нитей – ничем не выделяющийся служака средних лет – замер, не в силах пошевелиться и не сознавая происходящего. Стража крепости и маг тут же окружили спеленутого, как младенца, мужчину.

Фарж ист Вальк нахмурился, его рука и руки его людей метнулись к оружию, но остановились, повинуясь поднятой вверх руке Высшего вара и спокойным словам эльфа:

– Доблестные стражи, что с моим человеком? Это опасно? – мелодичный, слегка озабоченный, но мирный голос Монистэля – бога, улаживающего конфликты, протянулся первым мостиком понимания.

Маг – серьезный сухощавый мужчина с чуть красноватыми от недосыпа глазами – кивнул в сторону зеркала Марлессина, отражающего процесс пленения жиотоважца, и так же спокойно, деловито ответил: – Демон-паразит, питающийся жизненной силой хозяина.

Теперь уже все присутствующие уделили зеркалам заслуженное внимание. Спеленутый серебряными нитями охранного парализующего заклинания изоляции мужчина отражался в зеркалах четко и ясно, во всех деталях, но выше шеи жертвы свивалась темная дымка, почти скрывающая его лицо. Вроде бы просто серая мга, кусочек тумана, но почему-то вызывающий непередаваемое ощущение гадливости, желание вымыть руки да и само лицо ароматическим мылом.

– Вы можете быстро уничтожить это создание? – спросил Мичжель.

– Легко. Запереть вашего человека в камере с магической защитой и дать ему яд. Умрет хозяин, через пару дней сдохнет лишенный пищи и возможности найти другую жертву паразит, – жестко констатировал маг.

– Как же так, неужели помочь Дораку уже нельзя? – огорчилась Ижена и сморгнула слезы.

– Я не говорил этого, жрица. Я лишь ответил на вопрос, как можно быстро уничтожить демона-паразита, – утешил девушку маг. – Лечение – процесс длительный и займет много времени. У нас в Крепости нет постоянного лекаря такой силы, мы вызовем изгоняющего целителя из Ордена Врачующих Души. Только он сможет выпутать демона из нитей души больного и уничтожить его, не дав при этом завладеть новой жертвой. Если случай не слишком запущенный и демон не успел сплестись с душой жертвы слишком плотно, вашего Дорака вылечат.

– А до тех пор? – мягко уточнил Монистэль.

– Он останется здесь под стражей. Мы не можем пойти на риск и пропустить в Лоуленд человека с демоном в душе, – просто ответил чародей. – Пусть, пока жив носитель, он не опасен, но что, если Дораку придет срок и тварь начнет искать новое место?

– Понимаю, – сдержанно кивнул эльф, признавая правоту собеседника. – Позаботьтесь о нем, прошу вас.

– Это наш долг, вар, – с достоинством поклонился маг. – Все, что в наших силах, для больного будет сделано.

– Надеюсь, демонов среди нас больше нет? – задумчиво буркнул Мичжель, потирая нос. – А то, если так и дальше пойдет, до столицы без охраны придется добираться.

– На этот счет не беспокойтесь, вары, я Дарис – начальник замковой стражи Лоуленда, послан его величеством Лимбером Первым, дабы сопроводить вас в столицу, – заявил воин, приблизившись к главам посольства. – А что касается демонов, то среди вас он был только один, и притом весьма слабый. Будь по-другому, магическая защита портала среагировала бы раньше, и он захлопнулся бы. Но поскольку оповещение сработало только после окончания переправы, опасность не была велика.

– У вас все предусмотрено, – заметила Магжа, оценив стать Дариса одним беглым взглядом.

– Сильный мир привлекает паразитов, – коротко и неожиданно двусмысленно заметил воин и предложил: – Соблаговолите проследовать за мной, вары, жрица. Эскорт ждет.

– А он ничего, миленький, но не в моем вкусе, – непосредственно прямо за спиной Дариса поделилась Ижена своим мнением с хмыкнувшей Магжей. Спина чуть заметно дрогнула, судя по всему, воин усмехнулся.

У входа в зал стража уже дала условный сигнал, возвещавший благополучное завершение переправы через портал, снаружи раздался звон колокола, защитные узоры на двери потускнели, лязгнул, отодвигаясь, массивный брус засова, двери распахнулись, выпуская посольство на воздух.

– О, наши вещи! И лошади! И карета! – радостно удивилась Ижена, захлопав в ладоши при виде коней, пары грузовых экипажей и кареты.

– Доставлены заклинанием грузового телепорта, не требующим столь доскональной проверки на одержимость и злой умысел, которой подвергли нас, – с выплывшим из-под маски флегматичности ехидством подтвердил Мичжель.

– И не зря подвергли, – хладнокровно отметил Монистэль, не дав парню поиронизировать.

– Я лучше на Белле проедусь, надоело в карете трястись и пыль глотать! – решила Магжа, взмахом руки повелев слуге привести ей гнедую кобылу.

– Тогда и мне Сану, – тут же объявила Ижена и, жадно осмотревшись вокруг, спросила эльфа: – А вашего Лэйтиана нет, вар. На чем же вы поедете?

– Я его сейчас позову, – по-отечески тепло улыбнулся жрице Монистэль и переливчато свистнул, скорее даже не свистнул, а извлек из своего горла короткую странную мелодию, похожую на шорох ветра, лошадиное ржание и птичью трель одновременно.

Неизвестно откуда, не сбоку, не сзади, не сверху, просто где-то рядом послышался легкий цокот копыт, и перед Высшим варом появился великолепный белоснежный жеребец без седла и уздечки. Его бархатистая шкура искрилась на солнце не просто белизной, а искрами чистейшего света. Конь довольно приплясывал вокруг эльфа. Вар бережно потрепал красавца по холке и птицей взлетел на его спину, вызвав довольный шепоток среди лоулендского эскорта.

– Что вы там говорили его величеству на прошлом отчетном совещании о безопасности границ? – небрежно поинтересовался Дарис у ставшего ему за последние годы неплохим приятелем коменданта Крепости Южных Врат. Два бывалых вояки всегда найдут о чем потрепаться за бокалом винца или кружкой эля.

«Медведь-гризли» запыхтел, дернул себя за бакенбарды и обиженно фыркнул:

– На волшебных эльфийских лошадей защита не распространяется. Я что ж, по-твоему, и единорогов, и Зверя Счастливчика гонять должен?

– А это уж как государь прикажет, – очень серьезно ответил Дарис, делая вид, что проверяет подпругу, хотя глаза его смеялись. – Прикажет, и каждого кузнечика ловить будешь, чтобы родословную выспросить. Заодно лишний вес сбросишь.

Комендант только еще раз обиженно фыркнул.

– Нам долго ехать? – направив к Дарису свою смирную каурую лошадку, чья сбруя была изукрашена символами Кристалла Авитрегона, изображение которого красовалось и у жрицы на плечике, полюбопытствовала Ижена.

– Нет, – ответил начальник стражи, запрыгивая в седло. – Как только вы соберетесь, я открою врата перемещения из крепости прямо к городским воротам Лоуленда.

Фарж ист Вальк, прислушивавшийся к разговору, довольно кивнул, оценив экономию времени.

– Нам оказана высокая честь переместиться к вратам Вечного Града, – с достоинством заметил Высший вар, подъезжая поближе к Дарису.

– Или мы настолько безобидны, что получили сие дозволение, тем более после проверки на отсутствие демоничности, – заметил Мичжель Магже, наблюдая за тем, как отбракованного бедолагу Дорака, словно бревно, тащат из зала телепортации в соседнее здание с узкими высокими окнами, которые в случае нужды стали бы замечательными бойницами.

Дождавшись, пока посольские кончат бестолково суетиться вокруг багажа, вьючных лошадей и карет, образовав при прямом участии строгого Фаржа некое подобие относительно стройной колонны, Дарис вновь воспользовался амулетом и через призрачную радужную пелену врат двинулся небольшой караван, увеличившийся за счет жиотоважцев практически втрое. Вдобавок теперь, кроме знамени Лоуленда, над ним реял и стяг Жиотоважа – серо-зеленое двухполосное полотнище с рисунком в левом верхнем углу – тремя руками – символом правления трех Высших варов, которые поддерживают великий и благостный Кристалл Авитрегона – Силу и Опору мира Жиотоваж.

У южных врат Лоуленда – чуда архитектурного гения и вершины дизайнерской мысли самого Вандера – мага-строителя, составившего на возведении столицы целое состояние, на которое без проблем можно было бы прикупить десяток-другой солидных королевств, посольство уже ожидали. В сопровождении герольда и небольшого вооруженного эскорта, достаточного для того, чтобы соблюсти приличия, но недостаточного для того, чтобы вызвать ощущение навязчивой слежки, скучали три особы королевских кровей на лошадях из конюшен принца Энтиора, не менее породистых, чем их хозяин. Часть солдат городской стражи еще пару часов назад перекрыла дорогу несколько севернее, направив поток народа, жаждущего попасть в город или выбраться из него, к Малым Южным, а также Западным и Восточным вратам.

Элегантный бог боли, восседавший на угольно-черном чудовище с горящими красным огнем глазами и явным намеком на острые сабли клыков в пасти вместо стандартного набора лошадиных зубов, тоскливо вздохнул. В очередной раз взбив щелчком и без того пышную пену белоснежных манжет роскошной рубашки, видневшейся под бирюзовым камзолом с черной отделкой, принц капризно заметил, постукивая длинными ногтями по рукояти церемониального меча в россыпи мелких бриллиантов:

– Что-то Дарис запаздывает.

– Вряд ли он вообще знает значение этого слова. Если и произошла задержка, то отнюдь не по его вине, – справедливости ради лениво ответил Мелиор, поддерживая разговор и обмахиваясь шляпой с длинным белым пером. Сегодня они с Энтиором не выглядели воспитанниками одного, пусть и дорогого, инкубатора, черный с серебряной отделкой официальный камзол Мелиора был другого покроя, ворот украшала серебряная роза в кругу с исходящими от него лучами – знак Посланника и Дипломата. На бедре покоилась серебряная шпага с эфесом, покрытым бриллиантовой пылью.

– Дыши пока свежим воздухом, получай удовольствие от прогулки и не тревожься, дорогой, это приятных моментов обыкновенно приходится ждать долго, – успокоила брата Элия. – А вот неприятности всегда оказываются под боком гораздо раньше, чем хотелось бы.

– Мудрое замечание, – согласился Мелиор, любуясь безупречным маникюром с новым бесцветным лаком перламутрового отлива и игрой перстней в солнечном свете.

– Как и все, что исходит из моих уст, – усмехнулась богиня, небрежно поглаживая гриву своего коня – Демона, такого же черного, как Энтиоров Дакнесс, но статью более напоминающего настоящую лошадь без примеси крови нежити. Имечко конь заслужил не устрашающей родословной, а исключительно сволочным характером, сделавшим его ночным кошмаром всех конюхов королевских конюшен. Вот и сейчас гад исподтишка тянулся зубами к боку Мелиоровой кобылы Луны с явным намерением хорошенько цапнуть гордую красавицу.

Элия предупреждающе ткнула Демона шпорой в бок, и конь тут же покосился на всадницу совершенно невинным взглядом лиловых глаз, а потом и вовсе демонстративно отвернул морду от намеченной жертвы. Дескать, зря коника обидела, хозяйка, он ничего плохого и не помышлял.

– Вы правы, – признал Энтиор, наблюдая из-под руки за дорогой, над которой перекинулась арка радужных врат. – Они уже здесь.

Поправив знак Дознавателя – брошь в виде охотничьего рога с обвивающим его хлыстом, – принц дал шпоры коню.

– Я всегда права, – гордо ответствовала принцесса, щелкнув ногтем по своему отличительному знаку Советника, украшавшему ворот амазонки – броши в виде раскрытой книги, поверх которой было нанесено изображение весов с двумя чашами, и последовала за братом на дорогу.

– Кто бы спорил, дорогая, – любезно откликнулся Мелиор, догоняя их.

Эскорт поспешно припустил следом.