Текст книги "Божественная дипломатия"

Глава 10
Ночные визиты

Добросовестно проводив уставших и слегка запуганных намеками гостей до их апартаментов, принцесса Элия попрощалась с братом и отправилась к себе, рассчитывая отдохнуть от дневной суматохи с навязанным посольством. Все, что планировалось на сегодня, было успешно осуществлено, и богиня полагала, что заслужила тишину и отдых. Но не тут-то было. Еще в коридоре ее покой нарушило далекое заклинание связи, сдобренное сильными помехами.

– Элия? Королева моя дорогая? Слышишь? – вопил кто-то, едва не срывая голос.

– Слышу, Рэт, – отозвалась принцесса, создавая зону безмолвия вокруг себя, чтобы защититься от случайных наблюдателей, и одновременно посылая мощный луч своей силы, чтобы укрепить неустойчивый канал связи. – Почему ты так долго?

– Разное течение времени и небольшая Буря Между Мирами, все совпало, как Бездна посмеялась, – ежась под ливнем, досадливо отозвался Грей, сидя под каким-то кустом в глухом осеннем лесу, словно отбившееся от родителей и заблудившееся дитя. – Едва нашел местечко, где связь работает. Так вот, королева моя дорогая, ты была права насчет армии Дзаайни. Около тридцати дней назад был объявлен общий сбор. Теперь они движутся по одной из крупных Дорог Между Мирами.

– Отлично, – удовлетворенно кивнула Элия.

– Это отлично? – удивился мокрый, как крыса, Рэт.

– Во всяком случае, оправдывает мои ожидания, – поправилась принцесса. – Оставайся там и продолжай наблюдение.

– Ты не привлечешь к делу Нрэна? – уточнил шпион, стряхивая с длинного носа несколько особенно крупных и дерзких капель.

– Он уже привлечен, но с другой стороны, – туманно ответила собеседница.

– Надеюсь, ему так же сыро и холодно, как и мне, – мечтательно отозвался Грей, доставая из-за пазухи фляжку с согревающим напитком. Пригубив его, шпион оглушительно чихнул, отключая заклинание.

Слегка посочувствовав бедняге Рэту, ненавидевшему грязь, Элия пошла к себе. Привратник Лиам, прехорошенький паж из новеньких рабов, встретил госпожу в прихожей с такой виноватой физиономией, что хозяйка сразу заподозрила неладное. Уж больно выразителен был фиолетовый взгляд из-под длинных ресниц, а предупредительность, с которой паренек подавал богине домашние туфельки, и вовсе превосходила старания самых вышколенных слуг – рабов Энтиора, подвергавшихся самой строгой и безжалостной дрессуре.

– В чем дело? – сразу перешла принцесса к делу, поймав паренька за подбородок.

– Вас ожидает гость, госпожа, – признался мальчик, повинно склонив голову так, что золотистая модная косая челка упала на глаза кокетливой вуалью.

– Кто? – осведомилась богиня, впрочем, по собственным ощущениям знакомого ветра силы уже зная ответ.

– Принц Нрэн, – понурился Лиам.

– Разве я изъявляла желание его видеть? – «удивилась» Элия.

– Нет, но… – Мальчик окончательно смешался, плечи его поникли, он не знал, как объяснить госпоже, что если ее кузен желает пройти в покои и подождать принцессу, то отказать ему совершенно невозможно, язык не поворачивается. А если Нрэн смотрит на тебя своими желтыми равнодушными глазами, так и вовсе хочется только одного – оказаться как можно быстрее как можно дальше от бога войны, вне зависимости от того, висит у него на поясе меч или нет.

– Иди спать, свободен, – снисходительно махнула рукой принцесса, прекрасно осведомленная о том, какое действие оказывает на людей бог войны, даже если не намеревается в данный момент никого убивать.

Лиам облегченно вздохнул и прошептал:

– Простите, госпожа, простите, только пожалуйста, я вас очень прошу, – умоляющий фиолетовый взор из-под челки устремился на Элию, – не отдавайте меня ему!

– Кому? – уточнила богиня с легкой ироничной усмешкой. – Нрэну? Он не держит пажей, а для армии ты, дружок, пока хиловат.

– Нет, принцу Энтиору, – побелевшими от страха губами выговорил имя своего личного ужаса Лиам.

– С чего бы это мне дарить рабов брату? – удивилась Элия.

– Он хотел меня выкупить у вас, – задрожал мальчик, наслышанный о прелести служения богу боли и извращений, на глаза ребенка навернулись крупные слезы. – Я его боюсь даже больше, чем вашего кузена Нрэна. Я буду очень стараться, госпожа, только пожалуйста, не отдавайте!

– Я не продаю Энтиору своих рабов, если они сами о том не просят, – небрежно бросила богиня и, оставив Лиама, прошла в гостиную, услышав за своей спиной полный облегчения судорожный вздох человека, внезапно вспомнившего, что во вселенной существует воздух.

Видно, парнишка основательно перепугался, что наличие в апартаментах принцессы незваного гостя заставит хозяйку избавиться от нерадивого раба, продав его на муки. То ли наслушался замковых сплетен, то ли другие пажи устроили новенькому такой милый розыгрыш. Элия действительно иногда отдавала подросших пажей брату вампиру, если он сам того желал и мальчики не возражали, ведь служение Энтиору кое для кого могло быть не только болью, но и лучшим из наслаждений.

Не то чтобы принцесса сочувствовала своим пажам или испытывала к ним какие-то теплые чувства, мальчики были для нее всего лишь чем-то вроде красивых пуфиков в спальне, такие же милые, пушистые и почти бесполезные с практической точки зрения создания, существующие ради эстетического удовольствия, украшающие ее быт. Но если бы мальчики нервничали, опасаясь за свое настоящее и будущее, то их эмоции раздражали бы саму богиню, не испытывающую удовольствия от чужих страхов, поэтому принцесса поступала с ребятами в высшей степени практично: пользовалась, пока они ее устраивали, и передавала туда, куда они хотели, потом.

Ничтожные страхи Лиама были тут же забыты, когда принцесса оказалась в гостиной. Вытянув ноги в простых коричневых брюках во всю немалую длину, в самом жестком из имеющихся кресел, оставленном на случай его визитов, сидел принц Нрэн. Рука его в светлой рубашке свободного кроя быстро, словно не думая, переставляла на расчерченном шахматном столике резные фигурки. Бог играл сам с собой – лучшим из возможных партнеров, не считая брата Тэодера. За считаные доли секунды воитель привычно просчитывал вероятности и делал ход за ходом. Игра, разумеется, сводилась к ничьей. Почуяв приближение Элии, принц сделал последний ход и встал, чуть склонив голову в знак приветствия.

– Прекрасный вечер, дорогой. Ты уже закончил дела в Альхасте? – удивилась принцесса.

– Нет, но моего личного присутствия больше не требуется, – сдержанно ответил Нрэн. – Дядя счел, что в настоящий момент я нужнее здесь.

– Ах да, завтрашний официальный обед! Нам необходимо произвести максимально сильное впечатление на гостей, а ты лучший из жупелов для любых строптивцев, – тут же сообразила Элия. – Хорошо, что зашел мне об этом сказать.

– Я зашел не только за этим. – Принц сделал несколько шагов к богине.

– Да? – поразилась принцесса. – Ты потерял в бою свой излюбленный набор походных шахмат, дорогой? Не переживай, я подарю тебе новый. А лучше мы скинемся всей семьей и приобретем сразу с полсотни наборов, на все случаи жизни.

– Опять смеешься, – поник Нрэн, ожидавший, вернее, слабо надеявшийся после последней бурной ночи на более теплый прием, потому и осмелившийся явиться к любимой незваным.

– Я же насмешница, – лукаво шепнула принцесса, приблизившись к кузену. Она подняла руку и расстегнула заколку, стягивающую мягкие волосы мужчины в хвост, небрежно отшвырнула ее на кресло, потянула за шнуровку рубашку, запустила вторую руку под мягкую ткань и погладила живот любовника, наслаждаясь ощущением гладкости его кожи и твердости мускулов.

Нрэн испустил долгий вздох, в котором смешались и облегчение от того, что его не отвергли, и нарастающее возбуждение. Его руки потянулись к принцессе, чтобы прижать ее к себе хотя бы на несколько мгновений, почувствовать, что эта колкая, прекрасная и неуловимая, как лунный зайчик, женщина принадлежит ему.

– Элия, обожаемая моя, я знаю, что я не вовремя, – послышалось из-за спины Нрэна, – но, клянусь Источником, я вовсе не навязываюсь к вам третьим.

Бог резко дернулся, обрывая шнуровку новой рубашки, и уставился на Джея, который предусмотрительно выглядывал из-за двери прихожей (вдруг кузену захочется швырнуть чем-нибудь острым в нарушителя спокойствия?).

– Что тебе здесь нужно? – рыкнул Нрэн, очень недовольный тем, что так грубо нарушили столь романтичный момент.

– Совсем не того, что тебе, братец, хотя и от этого я бы тоже не отказался, если бы предложили. Но сейчас пришел всего лишь поговорить, – открыв пошире дверь, примиряюще поднял руки белобрысый проныра и уточнил: – С Элией. Наедине. Я даже скажу волшебное слово «пожалуйста».

– Ну раз волшебное слово, – смилостивилась принцесса и ласково попросила воителя: – Подожди меня в спальне, дорогой. Я скоро к тебе присоединюсь.

– Хорошо, – очень неохотно и хмуро согласился Нрэн, бросил зловещий предостерегающий взгляд на Джея и вышел, оставив кузину наедине с ним.

– Если бы я даже собирался тебя обесчестить, от таких взоров все безвозвратно поникло бы, – хихикнул принц, прокомментировав предупредительные маневры воителя.

– Врешь, когда это тебя можно было на понт взять, – хмыкнула Элия, потрепав брата по густой шевелюре.

– Вру, – чуть хрипловато согласился Джей, скользя по богине оценивающим мужским взглядом, в котором замелькали синие искры возбуждения, как случалось частенько, когда между ним и богиней любви возникали нити обоюдного интереса. – С такой, как ты, не поникнет. Скорее наоборот…

– К делу, милый, – напомнила принцесса, щелкнув вора по кончику носа.

– Ну как там? – поинтересовался, переходя к разговору о делах, принц, пока его не выставили за дверь.

– Видимо, иначе, чем здесь, – ответила Элия.

– Ты знаешь, о чем я, не издевайся, дорогая, – взмолился нетерпеливый принц. – Ты же видишь меня насквозь и на три метра подо мной.

– Вижу. Не психуй. «Там» пока все в порядке. Никто твоего сердца на завтрак не требует. А если слышал, что говорили о тебе не слишком ласково[8]8
  Любой бог обладает даром слышать обращение, воззвание к себе из посвященных ему храмов, но достаточно сильный бог слышит не только молитвы, где бы они ни были произнесены, но и любые высказывания, в которых проскальзывает его имя. Точность восприятия зависит от силы бога, расстояния между ним и взывающим, от коэффициента силы говорящего, интенсивности эмоций, вкладываемых в призыв, и желания говорящего быть услышанным.


[Закрыть], так это просто кое-кто язык точил от безделья.

– Значит, можно успокоиться? – осторожно уточнил Джей, от переизбытка нервной энергии мечущийся по гостиной сестры. Он настолько волновался по поводу вероятных проблем, что даже не стал уточнять личность трепача.

– Мыслей гостей мы пока не читаем, но, очевидно, в Лоуленд их привели совершенно иные дела, теперь главное, чтобы не выпала случайная карта, – нарочито спокойно высказала свою точку зрения богиня, чуть прищурившись от бесконечных метаний брата.

– Силы Удачи обычно на моей стороне, но вот Силы Случая играют так, как угодно им, – снова озадачился принц, почесав нос.

– Эй, да ты нервничаешь, дорогой. Никак совесть проснулась после многовековой спячки? – в шутку поддела Элия брата.

– Творец с тобой, сестрица, какая совесть, – отмахнулся Джей, но, подумав, добавил, – только не хочется мне ни вас подставлять, ни Лоуленд. Ты же веришь?

– Верю и знаю, – согласилась богиня, – даже такой мерзавец, как ты, за всех нас любому горло перегрызет, потому и мы за тебя так же встанем. Иди, отдыхай, не волнуйся, выкрутимся, как бы дело ни обернулось. Не впервой ведь.

– Я тебя люблю, Элия! Если захочешь сменить своего длинного мрачного белобрысого любовника на кого-нибудь пошустрее и повеселее, только свистни, – радостно провозгласил Джей, сорвал с губ принцессы поцелуй и умчался прежде, чем ему успели отвесить сочную затрещину.

Рассмеявшись, богиня взмахнула рукой, запирая двери, и пошла в спальню. Принц терпеливо ждал ее, сидя прямо на полу, видимо, наимягчайшие глубокие кресла и пуфики по его классификации не относились к числу мест, пригодных для сидения.

Нрэн встал, только когда Элия приблизилась к нему вплотную, и, ревниво принюхиваясь и хмурясь, заявил:

– Он целовал тебя и касался.

– И что теперь? – заинтересованно уточнила принцесса, кладя руки на талию бога.

– Если б он не был моим братом, убил бы, – честно, с некоторым сожалением по поводу наличия родственных связей, ответил принц и с задумчивым удовольствием добавил: – Нашинковал бы это распускающее руки трепло на дуэли, как капусту.

Элия хмыкнула, оценивая красоту метафоры.

– Он тебе нравится, – ревниво констатировал бог.

– Но в моей постели сегодня будешь ты, – резонно возразила богиня и мягко толкнула Нрэна, потянувшегося было к ее платью, на кровать. Звездочки из набора звездного тоннеля закружились вокруг тела принцессы, избавляя его от одежды. Миг, и вот уже красавица, смеясь, скользнула на постель к учащенно дышащему любовнику, прижалась к нему обнаженным телом.

Ижена повернулась к окну в западной стене гостиной, в том направлении, где, как подсказывали ей сердце жрицы и маленькая частица силы Кристалла, заключенная в голограмме на плече, находились далекий Жиотоваж и сам храм. Точно тонкая веточка под порывом ветра, качнулось гибкое юное тело в первом ритуальном поклоне вечернего танца-приветствия Кристаллу Авитрегона, взметнулись вверх руки. Не было сейчас в гостиной ее покоев ни шайтиста, отбивающего ритм, ни лютниста, плетущего мелодию, но эта музыка звучала в душе средней жрицы, и она чувствовала настоятельную потребность танцевать, как танцевала всегда, каждый вечер из тех, которые помнила. Ижене нравились ритуальные танцы, дарующие медитативное ощущение единения с великим Кристаллом, заставляющие само сердце биться в ритме пульсации Авитрегона, наполняющие душу покоем, а тело новыми силами. Самолюбию юной девушки льстил и искренний восторг посетителей храма, которые толпами стекались на каждую церемонию, но более всего ее радовало ощущение слияния с великим Кристаллом и гармония собственного духа.

Но сейчас, изгибаясь в танце, таком легком и привычном для тренированного тела, Ижена сознавала, что сил в ее молодом теле достаточно, а вот привычный покой, покой жрицы, оказался слишком хрупким и неустойчивым. Под внешним его слоем, возникшим от погружения в ритм ритуала, все равно теплилось и никак не желало исчезать скрытое волнение. Утешив себя простеньким объяснением, что все дело в отдаленности Жиотоважа от Лоуленда и непривычной обстановке, Ижена завершила танец вечернего приветствия, распростершись на полу, вернее, на ковре гостиной, и невольно подумала, что даже для разгоряченного тела мягкий ворс куда приятнее холодного камня.

Прочитав мысленно ритуальную фразу прощания, Ижена встала и позвала Кару – свою храмовую служанку, которая без возражений последовала за жрицей в далекий и страшный Лоуленд. Пусть Кара была не очень умной и довольно пухлой, кое-кто назвал бы женщину откровенно толстой, но ее добросовестность, умение замечательно быстро расчесывать густые волосы и масса других бытовых достоинств с лихвой покрывали все недостатки. Тихая, ненавязчивая, преданная, возникающая только там, где в ней нуждались, послушница Кара с отроческих лет по сию пору была на хорошем счету в храме Кристалла. Она относилась к юной жрице, как к религиозной святыне, баловала ее и старалась всячески угождать. Любая другая девушка на месте Ижены давно превратилась бы в стопроцентную эгоистку, но Ижи, хоть и принимала заботу Кары как должное, обращалась с ней, словно с доброй подругой, поверяла служанке все свои мысли.

Повернувшись боком, Кара молча протиснулась в гостиную и, усадив Ижену в кресло, принялась за дело. Ее пухлые руки с поразительным проворством порхали по волосам девушки, разбирая и расплетая многочисленные косички, аккуратно проводили по прядям гребнем, кропотливо и ласково, не выдернув ненароком ни одного волоска, выбирали ритуальные нитки с цветными бусинками-кристаллами и складывали их в ларчик.

Ежевечерняя и столь же привычная, как танец, процедура не отвлекала Ижену от упрямо вертящихся в хорошенькой головке мыслей и чувств, переполняющих все ее юное существо. Слегка улегшиеся во время танца, они быстро вернулись на прежнее место. Пока добрая Кара причесывала жрицу, Ижи, мечтательно прикрыв глаза, делилась со служанкой своими переживаниями:

– Кара, если бы ты его только видела! Он такой, такой… Самый красивый, самый лучший. У него удивительно ясные голубые глаза, как небо, а волосы, мне так хочется их потрогать, с виду просто золотой шелк. Думать о нем так сладко, прямо сердце замирает, а все внутри словно дрожит! Я влюбилась! Я совершенно точно влюбилась! Он такой красавчик, просто глаз не отвести! Ах! Принц Джей! Кара, скажи, а я красивая?

– Очень, моя звездочка, – басовито прогудела Кара, продолжая расчесывать девушку. – Ты чудо как хороша!

– Но он принц Лоуленда, он бог. А что, если он на меня даже смотреть не захочет? – опечалилась Ижена.

– А ты – жрица Кристалла Авитрегона! – таким тоном, что сразу становилось понятно, кто для Кары стоит выше на социальной лестнице, ответила служанка.

– Но имеет ли это для него хоть какое-то значение? – снова принялась терзаться Ижена. – Что же мне делать, Кара? Как дать ему понять, что я его люблю? Нет, нет, не возражай, я совершенно точно знаю, что я его люблю! Я хочу завоевать его любовь! Что мне делать? Кара?!

Добросовестная и очень сочувствующая юной жрице служанка напрягла свои немногочисленные извилины и посоветовала:

– Я не слишком разбираюсь в любовных делах, тебе бы с варой Магжей поговорить. Уж она такая опытная и умная женщина!

– Да, точно! – Ижена радостно захлопала в ладоши. – Я сейчас же пойду к Магже, надеюсь, она еще не спит, и спрошу, как мне быть!

– И правда, ступай, волосы я тебе уже расчесала, – прогудела Кара и отступила на пару шагов, чтобы полюбоваться делом своих рук. Густые блестящие волосы Ижены, прямые от природы, но вьющиеся мелким бесом от частого заплетания в полусотню косичек, служанка собрала в пару мягких кос, только чтобы ночью не запутались. – Послушаешь Магжу и спокойно ляжешь спать.

– Спасибо, Карочка. – Ижена быстро чмокнула толстуху в гладкое яблочко щеки и, подхватившись с кресла, полетела к двери.

– Магжа тут? – через десять секунд уже требовательно спрашивала жрица, нетерпеливо приплясывая у двери в комнаты вары. Ижене казалось, что она больше не может терпеть ни секундочки, что она должна сию минуту поговорить со старшей подругой и услышать совет, а не то внутри у нее порвется какая-то струнка.

Горничная Магжи – высоченная, но худая, как палка, Ларка, ответила, почему-то отведя глаза в сторону:

– Нет.

– А где она? – удивилась Ижена, захлопав глазами.

– Пошла погулять, – покраснев, ответила женщина, пытаясь загородить своим телом путь в прихожую. Но Ларке было далеко до габаритов Кары и получалось плохо.

В этот момент из-за неплотно прикрытой двери в гостиную донеслись взрыв довольного женского смеха и раскаты мужского.

– Ночью? Ты меня обманываешь! – возмутилась жрица, узнав голос Магжи, и юркой змейкой скользнула мимо нерасторопной Ларки внутрь. Приоткрыв тяжелую створку двойной двери в комнату, Ижена на несколько секунд застыла на месте.

Абсолютно голая вара Магжа висела, довольно болтая босыми ногами, в объятиях мускулистого полуобнаженного мужчины, в котором Ижена с некоторым трудом (из-за отсутствия короны, мантии и официального выражения лица) узнала короля Лимбера. Понимая, что в такой ситуации Магжа совершенно не будет расположена к беседе и умным советам, Ижена вспыхнула, как огнецвет, и поспешно прикрыла дверь, благо, что парочка, увлеченная друг другом, не обратила на нее никакого внимания.

– Извини, Ларка, – вздохнула поникшая жрица, не зная, куда деваться от неловкости, и вышла.

Чувствовавшая себя не более уютно, чем Ижена, молчаливая и красная, как помидор, Ларка заперла за девушкой дверь. В замковом коридоре было почти пусто. Три стражника, оставленные на посту у покоев посольства Фаржем, уже успели сообразить, что выполняют чисто декоративную функцию, поскольку для могущественного Лоуленда силы провинциалов оказались ничтожными. А поскольку ночью, полагали парни, никто любоваться на них не придет, то можно позволить себе немного расслабиться. Уставшая от дневных забот и тревог не меньше других троица клевала носом на стульях у стены. При появлении жрицы они попытались в очередной раз встрепенуться. Девушка глянула на сонных мужчин и небрежно велела:

– Идите спать, властью жрицы я снимаю ночной пост. В замке Лоуленда нам не грозит опасность.

Приказ жрицы отменял команду Фаржа, данную для проформы. Обрадованные стражники получили из рук девушки благословение Кристалла и поспешно скрылись в комнатах, отведенных им под временное пристанище. Оставшись в одиночестве, Ижена остановилась, чтобы без помех обдумать увиденное. Значит, варе Магже понравился король и она уже успела добиться от него взаимности. Как же это у нее так быстро получилось? Они же только-только познакомились? Может быть, в таких делах и полагается действовать быстро? Говорят, в Лоуленде очень вольные нравы. Но как действовать? Не было ли ответом на этот вопрос то, что сейчас случайно подглядела жрица? И случайным ли оказалось зрелище или путь указал Кристалл?

Девушка покусала пухлую губку, зеленые глаза решительно сверкнули, последние сомнения исчезли. Ижена зашагала по коридору в противоположную от своих покоев сторону, к мраморной лестнице. В тоненькой фигурке жрицы сейчас было не меньше отваги и твердости, чем в боге войны Нрэне, бросающем свою армию в последнюю атаку.

У арки коридора, где западное крыло замка переходило в его центральную часть, дежурили шестеро стражников замка. Они не зевали, не трепались между собой и вообще несли свою службу так добросовестно, словно в эту самую секунду за ними наблюдал сам принц Нрэн. Но с учетом того, что его высочество сейчас находился в замке (весть об этом среди стражи разносилась быстрее мысли), да и Дарис своим ребятам спуску никогда не давал, а склонностью устраивать внезапные проверки оба бога отличались всегда, охранники имели самый бравый вид.

Решив, что нашла то, что ей нужно, жрица приблизилась к несшим караул местным мужчинам и с властной вежливостью повелительницы заявила:

– Да осияет вас свет Кристалла. Я жрица Авитрегона. Мне необходимо переговорить по не терпящему отлагательства делу с варом… э… принцем Джеем. Кто из вас будет моим провожатым к его покоям?

После столь безапелляционного требования жрицы, выглядевшей, да и, судя по всему, бывшей молоденькой девчонкой, стражники обменялись короткими недоуменными взглядами, но, зная, что в замке случается всякое, быстро приняли решение. Вряд ли ради покушения на принца, шпионажа или отвлечения внимания жрица стала бы просить выделить ей провожатого, значит, у нее другое важное дело и не будет государственным преступлением оставить свой пост, чтобы сопроводить ее. Один из охранников шелохнулся, сменил официальную караульную позу и ответил:

– Покои его высочества на третьем этаже, в центральной части замка. Пойдемте, леди жрица, я провожу вас.

– Благодарю, – царственно бросила Ижена, и, довольная тем, что так быстро обзавелась способным ориентироваться эскортом, двинулась вслед за быстро шагавшим мужчиной по многочисленным коридорам, залам и лестницам замка, бесспорно красивым, но словно созданным специально для того, чтобы ловить в свои сети новичков.

Стражник попался не из разговорчивых, поэтому девушка старалась сосредоточиться на банальном ощущении движения и не думать о том, что ждет ее впереди, как она будет себя вести, встретившись с принцем Джеем. Стоило ей хотя бы вскользь задуматься над тем, что она собралась учинить… только дисциплина разума, воспитанного в храме, помогла Ижене не скатиться с очередной мраморной лестницы, когда подогнулись от страха и волнения колени. Вздернув подбородок, девушка решительно продолжила путь наверх, убеждая себя, что отступать поздно.

– Покои его высочества там, леди. – Стражник вывел жрицу в широкий коридор, устланный песочного цвета ковром с золотыми венками роз, и махнул в сторону дверей из странного полупрозрачного дерева цвета темного янтаря, прожилки которого словно просвечивали из толщи полированных досок.

Сжав руку в крепенький кулачок, девушка стукнула пару раз по дереву и дернула за декоративную ручку белого золота в виде изогнувшегося дугой горностая, выполненную с таким мастерством, что зверек казался живым. Впрочем, недругам, вторгавшимся без разрешения в покои бога, это не только казалось. Стоило им дотронуться до ручки, и она оживала, с противным и громким визгом впиваясь острыми зубками в плоть недоброжелателя. Хорошего куска мяса волшебный зверек, наколдованный Риком, выгрызть, конечно, не мог, но и по нескольким каплям крови легко можно было разыскать врага позже.

Ижену никто не укусил, незапертая дверь бесшумно открылась в маленькую круглую прихожую, так искусно составленную из зеркал, круглых светильников и причудливых резных шкафчиков. Пять совершенно одинаковых дверей вели в глубины апартаментов принца, что делало комнату похожей на шкатулку-головоломку.

Жрица осторожно ступила на однотонный охристый коврик и остановилась в замешательстве, не зная, куда идти. Услышав мягкий щелчок за спиной, девушка резко обернулась. Теперь все двери-близнецы в прихожей были закрыты, и Ижена не могла бы определить ту, за которой выход, даже под страхом отречения от Кристалла. Привратника, чтобы что-то подсказать, тут не было.

– Апчхи, – донеслось до девушки явно слева, жрица вздрогнула, но, сочтя сей загадочный звук знаком Сил, повернула к левой двери. Она распахнулась с легким задумчивым скрипом. Принц розовой мечты юной служительницы Кристалла оглушительно чихнул еще раз, забавно морща нос, закрыл какую-то маленькую коробочку и едва не выронил ее из пальцев, уставившись на незваную гостью. В обычном своем состоянии бог, упади у него что-нибудь по дикому недоразумению из рук, сумел бы подхватить вещицу в полете раз пять за то время, пока она успела бы соприкоснуться с полом, но сейчас любой предмет имел все шансы рухнуть вниз безнаказанно, настолько Джей был шокирован появлением девушки. Не в меру болтливый бог на несколько секунд потерял не только дар речи, но и способность двигаться. Он только стоял и смотрел.

Понимая, что если она не сможет заговорить сейчас, то ей останется только прикрыть лицо рукавом, пряча краску стыда, и бежать из комнат принца, Ижена собралась с силами. Она решительно вскинула головку и сделала несколько первых шагов к предмету своей страсти, чья маниакальная природная подозрительность, пробужденная ее визитом, только усилилась при взгляде на суровое, горящее стремлением к цели лицо девушки.

– Пусть о вольностях Лоуленда ходят легенды, но, наверное, у вас, как и в Жиотоваже, девушкам не принято являться в покои незнакомых мужчин без приглашения, но для меня сейчас обычаи мало что значат. Они утратили свою власть с того мига, когда я увидела вас сегодня, принц. Я не в силах сидеть и спокойно ждать.

«Она меня узнала, – родилась у Джея паническая мысль и заметалась в голове, разгоняя все прочие. Рука принца невольно легла на пояс, в который была хитроумно запрятана удавка. Только одно трезвое суждение удержало бога от немедленного убийства: «Элия не могла так ошибиться! Не могла! Она обязательно предупредила бы меня!» Считать эмоций девушки принц, хоть и предпринимал слабые попытки, все равно не мог из-за сумбура, царившего в ее голове и хаоса в собственном сознании.

– Ваше лицо, ваши глаза, они жгут мне душу, – вещала Ижена, а выцветшие, как зимнее небо, бледно-голубые опасно прищуренные глаза напружинившегося принца сейчас действительно могли выжечь что угодно без дополнительных огненных заклятий. – Мне кажется, с того первого взгляда прошла вечность, но его невозможно забыть.

«Узнала. Все-таки узнала», – продолжал тихо паниковать Джей, поглаживая зажим тайничка с удавкой и прикидывая, как лучше избавиться от трупа и какими словами объяснить папе и сестре свой поступок.

Жрица молитвенно сложила ладошки:

– Быть может, мои слова покажутся вам детскими и очень глупыми, но прошу вас, не гоните, выслушайте, не смейтесь надо мной!

«А что, есть повод?» – озадачился Джей, даже оставив удавку и немного расслабив готовое к прыжку тело, более пристально изучая визитершу: зеленые очи Ижены взволнованно сияли, припухшие губки влажно блестели, подрагивали от волнения тонкие крылья точеного носика, кудри, выбившиеся из кос, живописно обрамляли лицо. Готовый к убийству во имя собственной безопасности и спокойствия Лоуленда бог невольно залюбовался жрицей: «Аппетитная малышка, будет жаль, если придется придушить, я предпочел бы использовать ее совершенно иным способом!»

– Что вам угодно сообщить мне, жрица Кристалла? – с вежливой холодностью осведомился принц, убедившись, что она ждет его слов.

– Я люблю вас! – выдохнула Ижена, и будь девушка большим знатоком в физиогномике, ей показалось бы очень странным выражение непередаваемого облегчения, которое на несколько секунд воссияло на лице Джея, очень быстро вновь превратившемся в вежливую маску внимания.

Но трепещущей жрице было не до того, слова, словно прорвав плотину, лились из ее уст потоком:

– Это как удар молнии, пронзивший сердце, как ураган, подхватывающий душу, как дар и благословение Сил, который невозможно отвергнуть, от которого не скрыться, даже если захочешь. Прежде я могла только мечтать о таком, но увидела сегодня вас и поняла: вот оно, то, что свершилось! Джей, я люблю тебя! Я твоя!

Ижена выпалила все одним махом и, подобравшись вплотную к молча слушающему ее принцу, упала ему на грудь, прикрыв глаза, подобрав губки бантиком в ожидании поцелуя и запрокинув головку.

«Вот влип! И что мне теперь делать?» – хмыкнул озадаченный принц.

В таких ситуациях (а женщины в своих чувствах ему, как и любому из богов Лоуленда, признавались частенько) Джей не привык пасовать. Обычно новоявленная пассия, если была симпатичной, после пары дежурных комплиментов, в которых ей хотелось слышать намек на ответное чувство, препровождалась на ложе или выставлялась за дверь, если не приходилась по вкусу. Впрочем, с бывшими, но наскучившими любовницами ветреный принц тоже не церемонился.

Но сейчас ни грубостей, ни вольностей в общении со жрицей Кристалла, если не собирался ее убивать, Джей, блюдя честь Лоуленда и собственную безопасность, позволить себе не мог. А выкручиваться надо было быстро, пока решительная девица (то ли совершенно наивная цыпочка, вообразившая, что ее настигла бессмертная любовь, то ли нахальная блудница) не начала разоблачаться прямо в комнатах кавалера, подрывая его репутацию и ввергая в межмировой скандал.

Осторожно сняв руки девушки со своих плеч, принц прокашлялся и с проникновенной доброжелательностью заявил:

– Милая, очаровательная леди, мне чрезвычайно лестно слышать искренние и возвышенные слова из уст столь юной восхитительной красавицы, но я не могу злоупотребить невинностью и чистотой, с великодушной щедростью преподнесенными мне в дар. Вы еще так молоды и неопытны, поверьте, ваши слова, пусть и кажутся вам сейчас рожденными душой и сердцем, в большей степени вызваны жаждой любви, готовностью делиться высокими чувствами с окружающими. Резкие перемещения в мирах, разных по силе, часто рождают странные чувства и причудливые желания.