Текст книги "Божественная дипломатия"

Темные глаза старичка заискрились от любопытства и предвкушения интересной истории. Он пододвинул поближе к себе пару подушек и откинулся на них, показывая, что готов слушать. Видимо, позу «проглоти кол» император тоже поддерживал только для официального протокола встречи.

– Не далее как сегодня я получил лекарство от ядовитого дыхания алого демона т’сахта вместе с посланием из Лоуленда, – доложил Нар.

Старик повелительно протянул длань. Воитель понял приказ и, достав из ларца письмо, передал его императору, мысленно порадовавшись тому, что послание составлено столь дипломатически тонко, без лишней откровенности. Старый змей не сможет упрекнуть родича в излишней гневливости, порывистости и непрозорливости. Владыка Дзаайни, шмыгнув носом, понюхал бумагу, осмотрел печать и в демонстративном удивлении приподнял брови:

– Принцесса Элия? Богиня любви? Да ты проказник, племянник. Впрочем, я в твои годы тоже времени зря не терял…

– У благословленного Фениксом и Змеей была связь с принцессой Лоуленда? – с благоговейной вежливостью удивился воитель, не меняя почтительной маски.

И Элия хлопнула в ладоши, приветствуя первое проявление живости бога, отреагировавшего на иронию императора.

– Нет, принцесса не так стара, чтобы быть мне ровесницей, – тонко улыбнулся император, явно радуясь тому, что родственник внес оживление в разговор. – А я теперь уже не так молод, чтобы прельстить ее.

Старик вернулся к чтению. По губам его блуждала ироничная улыбка, но глаза цепко впились в текст письма. Запечатлев в безупречной не по годам памяти каждое слово, дедуля возвратил племяннику эпистолу с вопросом:

– Лекарство и есть тот «скромный дар»?

– Да, властитель, – коротко согласился Нар.

– Богиня ничего не требует взамен, но равновесного дара требует долг чести, – задумчиво пожевал губами старик. – Что ты намерен преподнести принцессе Лоуленда, племянник?

– С вашего одобрения, – объявил Нар, – я открою в своих владениях в Норшазе – ближайшей колонии Дзаайни – новую школу для воинов из других миров, которые не намерены детально постигать обычаи нашей благословенной империи, но желают постичь тайны владения телом, душой и клинком ради благородных целей. Я буду учить любого, кто принесет клятву защиты Дзаайни в час нужды. Мудрый и щедрый дар, он прославит империю в мирах, – благосклонно кивнул старик, разглядывая воителя так, словно у того выросла пара крыльев феникса, птичьи когти и длинный змеиный хвост в придачу. – Замысел этот получит мое благословение. Но, признаться, я весьма удивлен, удивлен приятно. Я ошибался, думая, что за стеной обычаев ты не видишь города смысла бытия, и позабыл о том, что в крике Феникса бывает не только ярость, но радость жизни. Не думал, что мой племянник способен на столь зрелое решение.

– Благодарю, владыка. – Воин поклонился императору, не без удовольствия принимая похвалу.

Император кивнул, основательно прочистил нос и промолвил:

– Стало быть, дар принят и будет возвращен, но как ты поступишь с врагом, который является другом богини?

– Мне неизвестно его имя, но даже если бы было иначе, я не унижу себя вызовом на поединок мужчины, который трусливо дозволяет женщине решать дело за него. Богиня взяла на себя его обязательства и вину, значит, с нее я и потребую положенного искупления в должный час.

Богиня от всей души порадовалась тому, что не позволила Элегору остаться и послушать разговор. Слова Нара подействовали бы на Лиенского, как грибы каварох на берсерка, юный бог, не раздумывая, ввязался бы в драку с воителем, чтобы доказать всей Вселенной, что он не трус. Почему-то мужчинам все время нужно было доказывать самые очевидные вещи. Мужчины доказывали, а женщины хоронили их и пытались жить дальше.

– Хорошо. Но письмо прислано не только ради обмена дарами и назначения искупления. Принцесса Элия ясно дает понять, что завоевательная кампания Дзаайни не получит ее одобрения. Возможно, это лишь частное мнение? – Император размышлял вслух.

– Нет, благословленный Фениксом, – не без сожаления возразил Нар. – Ибо в Альхасте уже стоит армия Нрэна Лоулендского. Разведка доносит, что войска прибыли на маневры, но я не верю в совпадения, тем более в столь своевременные совпадения.

– Вот, значит, как. – Прикрыв веки, император подергал себя за тощую позванивающую косицу, выражая озабоченность. – И что ты намерен делать?

– Если мы верно истолковали желания Лоуленда, придется отступить. Не яростному Фениксу и мудрой Змее биться с Вечными Силами. Слишком могуч Мир Узла, о великий император, – ответил Нар, и тень яростного сожаления мелькнула в его глазах.

– Но сможешь ли ты смирить свою ярость, несокрушимый клинок в нашей длани, яростный Феникс? – серьезно осведомился старик, уловив чувства родственника.

– Гнев и раньше пылал в моем сердце неугасимым костром, гнев на всех тварей, избравших наш Дзаайни мишенью для своих козней, – честно ответил воин. – Этот гнев не утихнет никогда. Но принцесса Элия указала на то, что демоны Вичтбаара не плели паутины козней в Дзаайни, пусть внешне они и подобны тем монстрам, которые готовы были некогда разорвать империю на куски. Если будет на то воля великого солнца императора, я отступлю.

– На то есть моя воля, – устало кивнул старик. – Но не скажется ли позорное отступление на боевом духе нашего славного войска, не усмотрят ли в том нашей слабости враги?

– Я, опасаясь всепроницающих глаз демонов, держал планы завоевания Вичтбаара в строжайшем секрете даже от главного штаба, только сегодня вечером намерен был открыть им наши цели, – заверил императора Нар и, неожиданно улыбнувшись, предложил: – Если армия Лоуленда проводит маневры в Альхасте, почему бы армии Дзаайни не заняться тем же самым в своих провинциях, например, в Калурезе?

– Дерзко, – улыбнулся император, торжествующе созерцая улыбку на губах родственника. – Весьма дерзко, но тонко и умно. Пожалуй, я все-таки смогу вскорости скинуть эту изношенную оболочку и принять сверкающую кожу змеи.

Старик кивнул и повел сухонькой рукой, прерывая контакт до того, как племянник осыплет его ритуальными фразами прощания. Весьма встревоженный последними словами дядюшки, воитель резко помрачнел и согнул спину в поклоне. Когда Нар, которому никогда не хотелось править империей, выпрямился, облака на золотой ниточке уже не было. Крышка лаковой шкатулки закрылась сама по себе. Дернув себя за косу, воитель покусал губы и с угрюмой иронией заключил:

– Пожалуй, пора жениться и заводить наследника. Может, послать сватов к принцессе Элии в качестве искупления?

Принцесса, до сей поры следившая за Наром, возмущенно поперхнулась воздухом:

– Какая черная неблагодарность! Вот и делай после этого добрые дела!

Отключив заклинание, Элия встала из-за стола и даже притопнула ножкой в шутливом негодовании. Но времени на то, чтобы даже в шутку обижаться на чужеземного воителя, уже не оставалось. Вечерело, неумолимо близился час аудиенции у короля Высшего вара Монистэля, а богиня еще не доложила отцу о результатах. Не мешкая принцесса активизировала заклинание связи и позвала:

– Папочка!?

– Да? – мгновенно откликнулся король, уже облаченный в летний облегченный вариант мантии и корону, которая существовала в одном-единственном, совершенно великолепном, но чертовски тяжелом виде. Вынести венец Лоуленда было под силу не каждой шее и не только в глубоко символическом, но и самом что ни на есть физическом смысле.

– Армия Дзаайни более не планирует вторжения в Вичтбаар, – как всегда коротко и о главном начала доклад принцесса. – Воитель Нар благоразумно посовещался с императором и решил заменить травлю ни в чем не повинных демонов на развлечение другого рода – маневры в провинциях…

Грохот в гостиной отвлек принцессу от разговора с отцом. Наскоро распрощавшись, Элия выскочила из кабинета, чтобы узреть абстрактную композицию из двух перепуганных пажей, опрокинутого столика, кресла, перевернутых ваз, рассыпанных конфет, фруктов и принца Джея.

Завидев сестру, бог мгновенно вскочил на ноги, безжалостно растоптав конфеты и кисть солнечного винограда. Подлетев к Элии, он схватил ее за руки и экспрессивно закричал:

– Сестра! Сестра! Я погиб, что делать? Что делать?

Глава 25
О недовольных, испуганных и просвещенных

Мальчики-пажи выбрались из-под завала из мебели и печально оглядели последствия катастрофы. Следовало быстро сообразить, что сейчас лучше сделать: начать убирать весь этот бардак или смыться из комнаты, предоставив принцу Джею объясняться с госпожой самостоятельно. Богиня решила быстрее: телепортировав мальчишек вон, она активизировала заклинание восстановления порядка. А это было непросто в состоянии непрерывной тряски, которой подвергал ее брат.

– Что делать? – спокойно переспросила Элия, безуспешно пытаясь разжать цепкие, как крючки, пальцы Джея, впившиеся в ее запястья. – Немедленно баррикадировать дверь, кажется, ты уже начал объявлять боевую тревогу и вооружаться.

– Зачем? – чуть тише переспросил принц, разжимая руки, но только для того, чтобы бешено, словно рехнувшаяся мельница, начать размахивать конечностями.

– Судя по твоей панике, в замок вторглись как минимум армии Мэссленда, как максимум все твари Межуровнья, – ответила принцесса, предусмотрительно отступив от брата на несколько шагов, пока он не выбил ей ненароком глаз-другой.

– Нет, только Ижена, – выдохнул Джей, принимаясь рвать на себе волосы.

– Преследования девицы ввергли тебя в столь бурную панику? – несказанно удивилась богиня. – Когда ты успел заделаться скромником и дать обет целомудрия, милый?

– Нет, она не гонится за мной, – помотал головой принц. – Но я все равно пропал, Элия. Рано или поздно, но пропал!

– Рассказывай! – потребовала богиня, видя, что брат не играет на публику и его истерика искренняя.

– Вместо талисмана-хранителя эта кукла носит пуговицу с моего жакета, найденную в храме Кристалла! А я-то думал, что оторвал ее в давке на базаре, когда сбывал барахло! Да не надо обладать нюхом Тарака Родольски, чтобы понять, кому принадлежит эта вещь, и снять с нее слепок памяти! Если меня поставят под Розу, Элия, я даже не смогу ничего отрицать! Демоны, демоны, демоны!!! О, демоны Межуровнья, так банально подставиться! Какой позор!

Конечно, Джей так сильно переживал не из-за сотворенного когда-то давно злодейства – воровства и надругательства над женской честью жриц, а из-за того, что оставил улику на месте преступления.

– А почему никто до тебя не обнаружил улики? – деловито спросила принцесса, привыкшая ловить факты в бурном потоке речей брата.

– Девица не расстается со своим «талисманом» ни на секунду, но прячет его под одеждой. Я и сам-то разглядел случайно, сегодня на пляже, а если разглядел я, то когда-нибудь увидит и кто-то другой, – пояснил принц и снова возопил: – Я не достоин божественной силы! Позор! Элия, что делать? Может, убить ее?

– И это говорит мне лучший вор Лоуленда, а значит, и всей Вселенной, – ласково укорила принцесса брата, потрепав по встопорщенным соломенным вихрам.

– Ну разволновался, с кем не бывает, – слегка успокаиваясь под влиянием банальной лести, пробормотал принц и, пользуясь случаем, поискал утешения в объятиях Элии. – Не предлагаешь же ты, в самом деле, стырить эту цацку? Да девка ее никогда не снимает. Стоит кулону пропасть, поднимется такой визг, что правда точно выплывет наружу. Пророчица, чтоб ее Твари взяли, как встревожится, неизвестно чего в трансе наболтать может. Видал! И оставить его ей нельзя, и украсть невозможно. Чтоб проклятую девку грюмы сожрали, по этой вещице меня любой захудалый маг сыщет.

– Значит, нужно сделать так, чтобы не сыскали, – нарочито спокойно в пику темпераментному брату заключила Элия, отметив про себя настоятельную необходимость выпытать у Джея информацию об очередном пророчестве Ижены.

– Предлагаешь мне удариться в бега и прятаться где-нибудь в Бездне Межуровнья, у твоего драгоценного любовника Злата, пока жрица по воле Сил Смерти не отправится в другую инкарнацию? – снова забегав по комнате, ядовито уточнил принц, не думавший, что сестра способна на такую жестокость.

– Нет, Злат тебя в свои владения не пустит, он порядок любит, а ты мебель крушишь и слуг пугаешь, – безжалостно отрезала Элия. – Я думаю, есть другой способ решить проблему, без краж и убийств.

– Не томи! – взмолился принц, подавляя желание тряхануть таинственную сестрицу за плечи и тем ускорить мыслительный процесс. Но бог понимал, что инстинкт – плохой помощник в общении с Элией. Богиня, как любой уважающий себя лоулендец, терпеть не могла, когда какую-то информацию из нее пытались выбить силой. Принцесса сразу становилась похожа на рассерженную кошку, и получить помощь от нее было куда затруднительнее, чем увесистый подзатыльник и когтистую зуботычину.

– Мы не будем лишать девочку ее игрушки, а просто позаимствуем талисман на время, чтобы очистить его от отпечатков личности, – предложила богиня. – Даже непоседливая Ижена нуждается в снах, а ручьи в Садах Всех Миров текут в любое время суток. Их ток и небольшое заклинание идеально очистят кулон от печати личности. Если кто-то позже попытается считать с украшения память, увидит лишь текущую воду. Все знают, что Ижена купалась в озере Лоуленда, и вопросов, откуда на кулоне эти воспоминания, забивающие все остальные, не возникнет. Удачное совпадение! Как раз сегодня мы обсуждали с варом Монистэлем целительные силы вод.

– Когда начнем? – нетерпеливо спросил Джей, начиная планировать операцию.

Элия села сама, кивком послала брата в кресло и, дождавшись, пока он перестанет ерзать, заговорила.

– Сегодня, – решительно ответила принцесса. – Мешкать не стоит, миссия посольства близится к завершению, и жиотоважцы могут покинуть Лоуленд уже завтра. Магжа, конечно, прелесть, но не в привычках его величества удерживать посольства.

– Значит, наверняка мы можем располагать только одной ночью. А что, если влюбленную девицу одолеет бессонница и Ижена будет бродить по замку в пустой надежде повеситься мне на шею, или ее сон чуток, как у старого эльфа? – нахмурил бог светлые брови, нервно сплетая гибкие пальцы, казалось, вовсе лишенные суставов.

– Воспользуемся магией шкатулки Миреахиля, я попрошу Мелиора сплести заклинание Тенета Сновидений, – решила предусмотрительная интриганка. – Из этой ловушки девица, страдай она хоть от неразделенной любви, хоть от бессонницы, сможет выбраться только утром. А чтобы нас не обвинили в незаконном применении чар к члену посольства, находящемуся под покровительством Сил Мира, наложим заклинание не на саму жрицу, а на ее ложе. Соблюдение буквы закона превыше всего!

Джей, проследив за логикой сестры, довольно рассмеялся и потер руки, словно уже сейчас был готов пустить их в ход. Вертикальная складка на его лбу разгладилась, словно ее и не бывало.

– Телепортируешься в спальню жрицы, снимешь кулон и принесешь в Сады, к ручьям у заводи золотых кувшинок Лорилей. Если уж оставлять воспоминания о воде, пусть это будут красивые воспоминания. Я стану ждать тебя там с часу ночи. Звездный свет утроит силу воды и чар очищения, – заключила принцесса.

– Ночное свидание с богиней любви в благоуханных Садах Лоуленда! Я прилечу к тебе, дорогая, как на крыльях! – возвышенно воскликнул принц и расслабился настолько, что смог пошутить. – Только не забудь предупредить безумного Нрэна о том, что это деловое свидание ради спасения если не жизни, то свободы твоего любимого брата! И караулить нас с мечом будет лишним!

– Наш гениальный стратег Нрэн по воле его величества отправляется сегодня в Альхасту, поэтому все предупреждения излишни, – со снисходительной усмешкой заверила Джея богиня. – Можешь не опасаться его несвоевременного вмешательства в ритуал очищения.

– Хвала Творцу! – откинувшись на спинку кресла, искренне ответил принц, недолюбливавший чересчур серьезного брата и побаивающийся его длинного меча. – А то решит, что омовение чужого амулета в ночной тишине в моем драгоценном обществе компрометирует твое доброе имя, и вознамерится смыть сей позор моей божественной кровью. Кувшинки это, может, и порадует, а вот некоего Джея Лоулендского и его мамочку вряд ли!

– Стало быть, Джей Ард дель Лиос-Варг, можешь компрометировать меня своим обществом без боязни немедленного возмездия, – заключила принцесса, сделав незначительный акцент на слове «немедленного».

– Я уже говорил, что ты самая любимая моя сестра?!! – проникновенно воскликнул Джей, и его подвижное лицо озарилось светом непритворной благодарности.

– Но, дорогой, если уж на то пошло, я у тебя вообще единственная сестра, – резонно возразила богиня с невольной улыбкой. – Мирабэль-то приходится вашему высочеству кузиной.

– Неважно, – отмахнулся от этого возражения принц, соскальзывая со своего кресла и припадая перед богиней на одно колено. – Даже если бы у меня была целая дюжина сестер, ты все равно была бы самой любимой!!!

Поймав изящные ладони принцессы в свои, Джей запечатлел на каждой из них по несколько признательных поцелуев.

Положив руку на пушистую макушку брата, Элия ласково шепнула:

– У меня дюжина братьев, но я рада, что есть каждый из вас. И ты – тоже! Без шуток и проказ Джея в Лоуленде было бы куда тоскливее.

– А мне иногда хочется, чтобы родственников было поменьше, – хмыкнул принц, добавив мечтательно: – Тогда бы мне доставалось больше твоего внимания!

– И стервозности, – намекнула богиня, легонько дернув брата за ухо.

– Да, об этом я как-то не подумал, – признал Джей, вспоминая, как от приступов дурного настроения Элии содрогается Лоуленд.

– Таковы мужчины! – ехидно улыбнулась принцесса, подтверждая молву о своей уникальной ехидности. – Без крайней необходимости стараетесь головой не пользоваться, все больше на рефлексы полагаетесь, а потом бежите к женщинам с воплем: «Я погиб, что делать?!»

Джей обиженно фыркнул, но Элия уже примирительно подняла руку и изрекла:

– Но ты еще можешь искупить свою вину рассказом о том, что именно сегодня напророчила жрица Кристалла Великого и Благостного и как она умудрилась впасть в транс на прогулке.

– О, рецепт прост, но вряд ли кто-то захочет его испытать на себе, – таинственно протянул принц, предвкушая увлекательное повествование.

Элия нахмурилась и погрозила брату пальцем. Тот показал сестрице язык, но все-таки завершил фразу:

– Мы играли в прятки. Ижена и Бэль лазили по деревьям. Наш грозный брат, разумеется, я имею в виду Нрэна, узрел сие безобразие и решил отшлепать девицу за непристойное поведение. Она же вместо того, чтобы рыдать и молить о пощаде, взяла, да и выдала ему пророчество. И поделом! – восторженно заключил принц с мстительной ухмылкой на узких губах. – Видела бы ты рожу Нрэна! Его так перекосило, словно любимый меч в нужник уронил.

– Догадываюсь, кузен всегда терпеть не мог гадалок. Но боюсь, рецепт изготовления пророчеств подходит только жрице Кристалла Авитрегона, на Бэль, например, он не действует. Мало ли ее Нрэн шлепал, – печально улыбнулась принцесса и спросила: – Но что именно изрекла Ижена? Можешь воспроизвести дословно?

– Я похож на склеротика? – моментально обиделся Джей, заподозренный в том, что не сумел запомнить нескольких строчек.

– Пророчества не всегда остаются в памяти тех, для кого не были предназначены, – терпеливо пояснила свою мысль принцесса.

Теперь уже насторожился принц. А ведь верно, Бэль, даже когда осталась с братом наедине, больше не вспоминала о стишках подруги и не сыпала вопросами. Прикусив губу, бог мысленно повторил слова, которые накрепко запомнил, и, вздохнув с облегчением, процитировал, стараясь подражать завывающим интонациям жрицы:

 
Твой клинок Троим защита,
Сам ты меч в руках умелых,
И Троим, что кровь связала,
Посвятишь свою ты Силу,
Присягая зову сердца…
Ферзь колоды! Меч Триады!
 

– Ого! – выдохнула глубоко пораженная принцесса. – Еще одно!

– Что? – моментально переспросил бог, охочий до новостей не меньше Рикардо.

– Я думаю, это второе пророчество, как и первое, изреченное Иженой, тоже о Джокерах, – пылко ответила богиня, и ее глаза фанатично загорелись. – Они не названы прямо, но упомянутые тобой понятия Триада и Колода характерны только для немногочисленных известных пророчеств о Джокерах. Их еще называют козырными картами Колоды Творца.

– А первое? – опасно прищурившись, уточнил принц. – Кажется, сестрица, ты забыла упомянуть о какой-то малости?

– Ты слышал второе и запомнил его. Думаю, не будет вреда, если я прочту тебе первое, – решила Элия. Богине очень хотелось обсудить услышанное с кем-нибудь, и ее магическое чутье не имело ничего против кандидатуры Джея. – Ижена, едва ступив на землю Лоуленда, произнесла его перед Мелиором, Энтиором и мной. Слушай!

 
Явленья ждут все мирозданья Силы,
Тасуется колода Мира.
Срок близок…
Триада снова вместе, как предрешено,
Сплетает судьбы их веретено,
Суть формируется.
И замысел Творца подходит к завершенью,
Да обретут его прямое воплощенье
Джокеры!..
Их хохот сокрушит Вселенных старых суть!
Пусть никогда не будет все как прежде,
Но этот путь – один лишь путь к надежде
Для всех Миров, Существ и Сил – единый путь!
 

Джей молчал несколько минут, укладывая в памяти первое откровение жрицы, а потом в легком замешательстве, прикрытом легкомысленным тоном, обратился к Элии:

– Сестрица, скажи, а Ижена впервые разразилась прескверными стихами о Шутах именно в Лоуленде или и в храме время от времени выдавала подобные вирши?

– В том-то и дело, что нет, – веско ответила принцесса, довольная верно поставленным вопросом. – Она и раньше обладала даром прорицательницы, но весьма слабым. Я говорила с Высшим варом Монистэлем. Эльф уверил меня, и я склонна полагаться на его слова, что все прежние пророчества Ижены были четко привязаны к Жиотоважу и касались его внутренних проблем.

– Но тогда почему жрица изменила своему обыкновению? Я не пророк и не толкователь пророчеств, может, все дело в силе нашего мира? – принялся рассуждать вслух бог, потирая подбородок.

– Или в том, что Силы сплели судьбы так, чтобы в нужное время в нужном месте оказалась та, которая способна воспринять откровение, и те, кто способны его услышать, – закончила за брата Элия, более сведущая в пророчествах и немало времени посвятившая исследованию особенностей этого вида «творчества». – Подходящие уста еще не главное, не менее важны и уши.

– Даже так… – прикусил губу принц. – Что ж, есть повод для гордости, нас признали достойными. Ты считаешь, что Джокеры – миф, которому не меньше сотен тысяч лет, – явятся в Лоуленд и, возможно, сие эпохальное событие свершится скоро, по меркам Сил?

– Я ничего не могу сказать наверняка, – помотала головой богиня. – О таких материях слишком опасно даже строить предположения!

– Не говори мне, что ты боишься! – недоверчиво протянул Джей.

– Боюсь? – задумалась принцесса, постукивая ноготками по подлокотнику кресла. – Нет, проявляю разумную предусмотрительность, дорогой. В течение, как ты уже сказал, сотен тысяч лет пророки, говорящие о Триаде – их называют Истинный Глас Творца – имеют странное обыкновение исчезать без следа или скоропостижно прощаться с жизнью. То же происходит и с записями их пророчеств, от которых остаются только обрывки, и со свидетелями их откровений, в число которых попадают не десятки людей, а миры!

– Так, может, потому и был выбран Лоуленд? У нас Глас так просто не забудется, и Мир Узла щелчком пальцев в порошок не сотрешь? – с энтузиазмом предположил принц. – Тем более, если верить второму пророчеству, Нрэн избран для того, чтобы служить Мечом Триады! Поглоти меня Мэсслендская трясина, это предсказание было явно о нем! Как я им сочувствую, этим бедным Джокерам! И за что им такая кара: иметь дело с нашим твердокаменным братом!?

– Очевидно, Ижена имела в виду именно Нрэна, – согласилась богиня. – Никого более подходящего поблизости не наблюдалось. А если бы откровение касалось тебя, дорогой, то употребили бы скорее выражение «Отмычка Колоды», но никак не «Меч», – не без ехидства улыбнулась принцесса.

Джей польщенно ухмыльнулся и бесшабашно заявил:

– А чем Силы не шутят, вдруг и правда мы еще на Джокеров поглядим? Придут же они за своим «мечом»?

– Должны прийти, если хотят собрать Колоду, – задумчиво подтвердила Элия.

– А ведь ты, сестрица, собираешь пророчества о Джокерах, – уверенно предположил принц и почти потребовал: – Не кажется ли тебе, что настала пора поделиться ими со всеми, если «срок близок» и события, согласно предсказанию, неизбежно затронут нашу семью!?

– Предсказания всегда очень туманны, особенно предсказания о Триаде. Последнее, изреченное Иженой, наверное, одно из самых ясных из всех, ранее мною слышанных или прочитанных, оно единственное касается конкретной персоны, – нахмурилась Элия и взволнованно заключила: – Если бы не это, я вообще никогда не завела бы сей разговор. Знание – самое опасное из сокровищ. Ты спрашивал, не боюсь ли я, Джей? Так вот, скрывала я известные мне пророчества из опасения за вас! За свою смерть от любопытства я еще готова ответить, но не за смерть или терзания родных. Не в этот раз. Только ты можешь понять мой страх, ибо тоже помнишь боль потери! Если ты настаиваешь, я поделюсь с тобой всем, что знаю. Давай вместе решим, нужно ли знание нашим родичам и стоит ли оно риска!

– Сестра, – хрипло пробормотал Джей, взметнулся с кресла, подхватил Элию в объятия и крепко прижал к себе, перед его глазами, так же, как и перед мысленным взором принцессы, сейчас стоял наполненный дымом зал альвионского замка, в котором погибла некогда вся семья.

Надежные, сильные руки брата, легкий аромат его духов – васильки и ромашки, стук верного сердца заставили богиню расслабленно вздохнуть и ткнуться носом в плечо Джея.

– Да, я понимаю твои опасения, сестра, но иногда незнание еще более опасно, чем информация, – тихо, но твердо сказал принц, не размыкая кольца рук.

Через несколько минут Элия промолвила:

– Возможно, ты прав. Пророчества о Триаде туманны, но в большинстве своем они говорят о том, что Джокеры – Безумные Шуты, обладающие грандиозным могуществом, придут в миры и принесут с собой сокрушительные изменения, характер которых неизвестен. Я много размышляла над теми крупицами знаний, которые угодили мне в руки, и кое-что постигла. Безумный Шут – сложное понятие, означающее не душевнобольного мага, а непредсказуемое, независимое ни от кого и ни от чего веселое существо, лишенное страхов и сомнений, ведомое только Высшей Волей Творца, подобно Жнецам, Исчезающим или Теням. Джокеру будут присущи не безрассудство и эксцентричность, а смелость в дерзаниях, авантюризм, оригинальность и некая особенность, назвать которую можно «дурачество Творца», а это в некотором роде гораздо более высокое качество, чем божественная мудрость.

– И что в этом знании опасного? – усомнился Джей.

– Не что, а кто, – поправила брата принцесса. – Безумцы, жаждущие безграничного могущества, готовы на все, чтобы объявить себя Джокерами. Мы уже сталкивались с такими тварями. Орден Созерцающих и Плетущих не одинок в своих мечтах. Они охотятся на пророков и пророчества с единственной целью – подогнать их под себя. Глупцы, забывшие или еще не ведающие о паре особенностей Джокеров: первое – их узнает любой, поэтому невозможно притвориться Джокером, и второе – истинный Джокер не будет стремиться к власти, она придет сама, как и любое бремя, как плата за неизмеримую силу.

– Я уже почти сочувствую этим парням, в смысле Джокерам, и куча дел им, и Нрэн в придачу, – признал Джей, слушая богиню с неослабевающим интересом. – Но и завидую, сколько всего можно натворить, имея безграничную силу…

– Да, творить им придется многое. Об этом говорит еще одно, не менее связное, чем речь Ижены, пророчество, ведомое мне. Хотя знакомство с ним едва не стоило жизни, – призналась Элия. – Это пророчество Авара Расторда, Гласа Творца из мира Авантес. То, что успела прочесть, я запомнила дословно, прежде чем была уничтожена книга, более ценная, чем все, которые я когда-либо открывала. Авар предсказывал: «Ждите, они придут, и все изменится по воле Его, ибо они будут ее воплощением. И каждый узнает Джокеров. Их будет трое. Великая Триада, боги, творящие Идеи, боги, крушащие устои. Те, кого миллионы лет ждали миры, те, перед кем склонятся могущественнейшие, и Силы будут стоять у них за спинами. Они будут играть с мирами, тасуя их, как колоду карт, и смеяться над нами смехом Творения, повергающим в прах и воскрешающим. А еще говорю о Колоде…»

– И что о колоде? – загорелся Джей. – Ведь об этом толковала и Ижена.

– Больше я ничего прочесть не смогла, пришлось обратиться к более важному занятию – спасению собственной жизни, – с горьким сожалением признала богиня. – Но теперь Ижена продолжила дело Расторда, открыв нам одну из Карт в Колоде Триады.

– Да, убивать девицу ни в коем случае нельзя, – с легким неудовольствием признал принц, расставаясь с запасным вариантом избавления от личных неудобств во имя высшей цели, и жадно предложил: – А не можем ли мы оставить ее под каким-нибудь предлогом в Лоуленде, вдруг Ижену снова посетят видения?

– Нет, – покачала головой принцесса. – Не стоит играть со Светом Творца. Что суждено, Ижена изречет, но не более, нам и так предстоит решить, что делать со знанием, обладателями которого мы стали.

– Надо собрать семью и все им рассказать, – уверенно заявил Джей, ловя вопросительный взгляд сестры. – Чем больше свидетелей, тем труднее заставить их замолчать. Нрэн, конечно, будет брыкаться, но правдивость моих слов подтвердит, а у тебя имеются два очевидца. Пусть братья будут в курсе, как знать, не слыхал ли кто из них других пророчеств о Шутах, но при этом не придал им особого значения. Стоит рискнуть! Чем Силы не шутят, может, время Триады не за горами. Поглядим!

– Что ж, поглядим, – согласилась богиня, смиряясь с опасным предложением брата, ибо необходимость действий давно назрела.

– Значит, разберемся с пуговицей, выпроводим посольство, и я объявлю сбор от твоего имени! – обняв напоследок сестру, вместо прощания воскликнул Джей.

Принц умчался, а богиня добросовестно постаралась загнать в глубины сознания терзавший ее на всем протяжении разговора с братом вопрос: «Какую роль судил Творец ее родичам в своем грандиозном замысле?» Даже размышлять над такими вещами в одиночестве принцесса считала небезопасным.

Теперь Элия была почти уверена, что Триада выйдет из королевской семьи Лоуленда. Логика и интуиция богини одновременно пришли к этому потрясающему выводу. И в самом деле, едкой иронии, энергии, изобретательности, талантов и авантюризма родичам было не занимать. Слава о похождениях принцев недаром гремела по ближним и дальним мирам. Уж в чем в чем, а в возможностях братьев перевернуть с ног на голову устройство Вселенных и сами незыблемые законы Мироздания принцесса была убеждена на все двести процентов. Элию и слегка страшила, и без меры интриговала такая перспектива.