Текст книги "У мечты должны быть крылья"

– Вот и я думаю – почему ты этим занимаешься? – изумился Васильич. – Главному бухгалтеру переадресовал вопрос, и всё. А, Курдюков?

Тот растерялся и примолк, не зная, что ответить.

– Ну, хорошо, – продолжил Штырь. – Расскажи мне тогда, как ты сегодня утром разбирался с финансами.

– А что рассказывать? – буркнул зам. – К главбуху сходил и решил!

– Решил?

– Решил!

– А если я сейчас ей позвоню и поинтересуюсь, что и когда вы там с ней решили? – вкрадчивым голосом предложил начальник.

Зам демонстративно пожал плечами, давая понять, что ему всё равно – звоните, куда хотите. Штырь нажал кнопку селектора.

– Валя! Соедини меня с бухгалтерией. Прямо сейчас.

Потекли томительные минуты ожидания.

– Там что-то никто трубку не берёт, Степан Васильич, – раздался голос секретарши.

– Не понял, – нахмурился директор. – Как никто трубку не берёт? А куда они все подевались?

– Не знаю. Может, на перекур ушли?

– Вот видите! – обрадовался Курдюков. – Я тружусь с утра до вечера, как папа Карло, финансовые вопросы решаю! А бухгалерия на перекур ушла! Всем составом!

Васильич отключил селектор и хлопнул рукой по столу.

– Всё! Хватит из меня идиота делать! Думаешь, я не понял, что ты с утра груши околачивал? Во сколько ты вообще на работу явился? За минуту до меня? И в пятницу после обеда тебя здесь не было!

Курдюков молчал, нервно постукивая ногой в начищенном ботинке.

– Так, ну и кто мне может сейчас доложить, как идут работы на монтаже новой линии? – гневно задал вопрос Штырь. – Есть на заводе такой человек? Если ты ни черта не знаешь, может, хоть кто-нибудь знает?

– Начальника бригады подрядчика можно позвать, – предложил зам.

– Умнее ничего не придумал? Может, мне ещё на шеф-монтаж, в Москву, позвонить? Поинтересоваться, как идут у нас работы?

Курдюков снова примолк, уперев угрюмый взгляд в стену.

– Так! Собираем экстренное совещание, – решенил Васильич. – По поводу трудовой дисциплины. Валя! – нажал он на кнопку селектора. – Всех замов ко мне через полчаса! Пригласи ещё начальников отделов, и наших доблестных топменеджеров – тоже сюда! Всех, в общем. Поняла?!

Ровно через полчаса в кабинете Штыря собралось четырнадцать человек. Они перешёптывались, постукивали карандашами о столы и исподлобья посматривали на начальника. Окинув прибывших цепким взглядом, директор вопросил:

– Все пришли? Или кого-то ждём? Нет? Тогда начнём, пожалуй.

Штырь откашлялся и откинулся в кресле.

– Итак, граждане-товарищи, собрал я вас по поводу того, что меня совершенно не устраивает установившаяся на нашем заводе атмосфера. Получается, если меня нет, то никто ни черта не делает. Всё – жизнь остановилась!

Подчинённые сидели с непроницаемыми лицами.

– Сегодня, значит, меня никто не ждал. Привыкли, что я по понедельникам работаю с заказчиками… – Здесь Васильич сделал многозначительную паузу, проверяя, не будет ли, не дай бог, негативной реакции на эти слова. Реакции не было, хотя все присутствующие понимали, что «работать с заказчиками» означает «отсыпаться дома после воскресной попойки».

– Привыкли, значит, что меня нет по понедельникам, – продолжил Штырь, – и сидят, расслабляются. Отдел маркетинга в футбол гоняет полным составом, мой заместитель, господин Курдюков, не знает, что у него на монтаже делается, а в бухгалтерии вообще никого нет. Секретарша – и та булки жрёт на рабочем месте! Распустились все! – Васильич переходил на всё более повышенный тон. – Зарплату всем подавай, а работать ни одна сволочь не хочет! Думаете, если мы производим самую востребованную в стране продукцию, то и делать ничего не надо?! Так вот, я вас разочарую! Делать надо, и много! В нашей сфере самая большая конкуренция! Самая большая! Все слышали? Или для кого-то повторить в личном порядке? Думаете, кроме нас, никто не хочет сверхприбыли получать?! Ошибаетесь! Желающих ой как много! Москвичи на пятки наступают, в затылок дышат! Все магазины завалены продуктом столичных производителей! Загнётся заводишко, что делать будете? Бутылки собирать возле палаток пойдёте?!

Штырь встал и зашагал по кабинету.

– Работаем только по старым заказчикам! Целый отдел маркетинга создали, набрали дармоедов, чтобы они нам рынок расширяли! А они в футбол гоняют! За год работы никаких результатов! На выходе ноль! Какого чёрта я вас содержу?! – Васильич вперил злой взгляд в Архипова, который чудесным образом материализовался на заседании, хотя до этого его нигде не было.

– Это всех касается! Не думайте, что только его! – заорал директор. – Проектный отдел ни одного проекта путёвого выдать не может! По пять раз всё переделывается! Проектанты, блин! Подвесные потолки в сортирах закладывать – это да, это вы мастера! А чтобы вшивый конвейер смонтировать, мы в Москву должны на поклон идти! Помогите, бога ради! А бесплатно никто не помогает, между прочим! Я деньги должен платить за эту помощь, и немалые! Где мне их взять, а? Из ваших карманов, может, вытащить? Как вам идейка? Курдюков, может, ты заводу шеф-монтаж оплатишь?

Заместитель не ответил, метнув на начальника быстрый взгляд.

– Бухгалтерия шляется где-то всем составом! Любовь Ивановна, расскажите присутствующим, где находились ваши подчинённые сегодня в десять тридцать утра? Я звонил вам в это время. Ни одна…. Никто трубку не взял! – Штырь готов был разорвать бухгалтершу на части.

– У нас был пятиминутный перерыв. – Лицо Любови Ивановны приобрело свекольный оттенок.

– Лифчики они меряли в туалете! – раздался мстительный голос Курдюкова.

– Та-ак! – Штырь уже явно терял над собой контроль. – Лифчики, значит, меряли! Я вам эти лифчики, – упёр он указательный палец в бухгалтершу, – я вам эти лифчики на башку натяну и бегать заставлю! По всему заводу! Имейте в виду! Ещё раз только на рабочем месте не застану!

Любовь Ивановна икнула и сморщилась, собираясь заплакать.

Из-за стола послышался нервный смешок. Заведённый до предела Васильич мгновенно взвился:

– Это кто сейчас хихикнул?! А?! Кто хихикнул?! Кому смешно, я не понимаю?! Кто-то в цирк пришёл, я вижу?! Я вам, блин, похихикаю! Клоуна нашли!

Дальше на головы присутствующих полился дождь ненормативной лексики.

Наконец директор перевёл сбившееся дыхание.

– Итак, какие выводы. А выводы такие! Всем на работу приходить вовремя и уходить тоже вовремя. Задерживаться на рабочем месте разрешается, отсутствовать запрещается! Играть в футбол, мерять лифчики и прочая фигня запрещается! Застану – уволю. И всем начинать работать! Понятно?! Всем! Не будет результатов – буду карать рублём и увольнять! Бутылки пойдёте собирать возле палаток! А впрочем, это я уже говорил. Всем всё понятно?

Присутствующие зашевелились, завздыхали и закивали головами. Васильич устало плюхнулся в кресло.

– Всё! Заседание окончено! Марш по рабочим местам!

Работники торопливо покинули кабинет, унося ноги подальше. Штырь крякнул и призадумался. Самому, что ли, сходить в цех и посмотреть, как монтируется эта треклятая линия? Так неохота…

Бог с ней, с этой линией! Работы идут в штатном режиме, авралов нет, значит, сходить в цех можно и завтра. А сегодня есть дела поважнее.

Васильич нажал кнопку селектора.

– Валя, Славка там ещё не подъехал?

– Сейчас узнаю, Степан Васильевич! – с готовностью отозвалась секретарша. И через несколько секунд известила: – Уже ждёт, Степан Васильевич!

– Ага, понял!

Штырь глянул на часы – время близилось к обеду. Что ж, рабочее утро прошло не зря. Порядок на заводе навёл, теперь можно и отдохнуть. Тем более Евочка-сладкая девочка уже его поджидает. С чувством выполненного долга Васильич покинул своё предприятие.

Секретарша Валечка, выглянув в окно и проводив взглядом «мерседес» директора, вытащила из ящика стола недоеденную булку и со спокойной душой развернула на компьютере пасьянс.

Глава 18

Когда Сашка открыл глаза, Иры рядом не было. Она ушла, не дождавшись, пока он проснётся. Обескураженный, парень встал посреди комнаты, пытаясь привести в порядок мысли.

Почему она сбежала? Всё-таки обиделась? Разве после такой ночи можно продолжать обижаться? Сашка считал, что он, как всегда, был на высоте. Секс, наверное, единственное занятие, в котором парень не знал промахов. А может, всё гораздо проще – ушла на работу или учёбу? Кстати, он ведь даже не спросил, чем занимается его новая подруга – учится или работает. Вот, блин – могла ведь и на это обидеться! Хотя какая может быть летом учёба – каникулы у студентов. Тогда что – работа? Интересно, кем она работает? Да и надо ли это ей, имея обеспеченных родителей? Если и ходит на службу, то наверняка в офис к богатому папочке. А должность у неё – какая-нибудь лабудовая, вроде папочкиного «имидж мейкера» или «специалиста по пиару».

Ходит по бутикам и подбирает отцу носовые платочки в тон к галстуку.

* * *

Вообще, похоже, что в нашей стране самое главное – придумать своему нехитрому занятию красивое иностранное название. «Имидж мейкер». Для нового русского миллионера, сколотившего состояние воровством, наверное, звучит притягательно. Ему, видимо, кажется, что, если переделать внешность, то можно перекроить и прошлое. Зачесал волосы на другой пробор – и никто не узнает, сколько людей ты обманул, приумножая свой капитал. Рассказал о том, как ты любишь собак – и никто не вспомнит, каким количеством трупов ты устлал свою дорогу к достатку. Самое главное – найти имидж мейкера получше, даже если он очень дорого стоит. Деньги – не проблема.

* * *

Скривившись, Сашка почесал затылок. Ладно, а ему-то что теперь делать? Ира убежала, координат никаких не оставила. Что она хотела этим сказать? Что не хочет продолжать отношения? Или что он должен прийти к ней домой и за что-то извиниться? Или дала понять, что сама к нему придёт, если посчитает нужным?

Чёрт их разберёт, этих баб.

И Славка третий день не появляется. Обещал заехать или позвонить, а от самого ни слуху ни духу.

Одни непонятки, в общем.

Вздохнув, Сашка поплёлся в душ. Освежившись и расчесав мокрые волосы, обмотался полотенцем, уселся на диван и включил телевизор. Рыжий лохматый парень в который раз кричал, что он купил пиво и выиграл миллион.

«Пойти, что ли, пива купить? Может и правда миллион выиграю? Какую там марку рекламируют?»

Сашка тупо пялился на экран. Ира не выходила у него из головы. Худенькая невзрачная девушка с маленькими торчащими грудками размером не больше половинки лимона. Чем-то она его зацепила. Вчера возле фонтана заметила его взгляд, алкающий на другую женщину и убежала. Плакала, наверное, долго – всю косметику по лицу размазала. А ведь могла сделать вид, что ничего не заметила. Подумаешь, какая-то пьяная дура сиськами трясёт! Взяла бы Сашку покрепче за локоть и увела оттуда. Почитала бы лекцию о нравственности. Ну или, на худой конец, закатила бы небольшой скандал. Так, для профилактики, чтоб неповадно было на других баб заглядываться. Все знакомые Сашке девушки именно так и поступили бы. А Ира развернулась и ушла. Можно сказать, уступила его другой женщине, не предприняв ни малейшей попытки побороться. Даже как-то обидно. Он там бегал, как ненормальный, искал её во всех кустах. А она просто пошла на автобус. Может, и не любит она его вовсе?

Да нет, любит. Такими глазами может смотреть только влюблённая женщина – здесь ошибиться невозможно. А бросила она его возле фонтана, потому что расстроилась и приревновала. Вот если бы не любила, тогда бы осталась и прочитала лекцию.

Так что же это получается? Ира – первая девушка, которая полюбила его по-настоящему?

Сашка даже заёрзал на диване от этой мысли.

Женщин у него было много. Парень считал себя человеком, искушённым в любви. Но сейчас, в свете новых событий, он вдруг понял, что ни одна из бывших пассий не страдала из-за него. Не плакала, не ревновала, не пробуждала в Сашке ответные эмоции. Ведь то, что он испытал сегодня ночью, он не испытывал никогда. Он вспомнил то сладкое щемящее чувство – смесь вины, нежности, жалости и ещё непонятно чего, – которое мешало ему дышать. Неужели это и есть любовь? Неужели эта девушка, похожая на мышку, разбудила в нём нечто прекрасное? Как ей удалось то, чего не удавалось гораздо более красивым женщинам? Неужели этот хрупкий сосуд таит в себе ту самую духовную красоту, увидеть которую Сашка считал невозможным? А она не просто показала ему её, она выплеснула на него волну любви, всколыхнула, взбудоражила душу и наполнила её ответной любовью.

«Не надо мне бриллиантов, – вспомнил парень. – Просто будь рядом – и всё».

* * *

Если бы Сашку перед отъездом из Москвы спросили, зачем и почему он собрался уезжать, парень вряд ли смог бы вразумительно ответить. Официальная версия – на море, к двоюродному брату и тётке, которых не видел десять лет. Неофициальная, которой парень объяснял поездку сам себе, – убежать от неудачи, постигшей его с публикацией фотоснимков. Но было ещё что-то, толкавшее его прочь из родного города. Невидимая рука, тянущая куда-то, неслышный голос, шепчущий что-то. Что-то, что должно открыть ему глаза и подсказать некое решение. Журналист никому не рассказывал об этом, боясь, что его сочтут сумасшедшим. Но сам называл это голосом судьбы. Хотя подошло бы и более простое название – интуиция.

К интуиции Сашка прислушивался всегда. Он научился настраиваться на её волну, внимать слабым сигналам и поступать так, как, ему казалось, хочет от него кто-то свыше. Судьба в ответ награждала его небольшими подарками. В детстве Сашка, как никто другой, умел искать грибы и ягоды. Приезжал к бабушке в подмосковную деревню и ходил в лес. Подмосковные леса небогаты на грибы и ягоды, но он всегда возвращался с добычей. Другие ребята заглянут под ёлки и ничего не найдут, а Сашка поднимет именно ту еловую лапу, под которой таится гриб.

Повзрослев, парень однажды отметил, что он часто ходит тёмными переулками, но ни разу не попал в неприятную ситуацию. Именно интуиция подсказывала ему, когда стоит сокращать дорогу через дворы, а когда нет. Он никогда не блуждал в незнакомом городе, интуитивно понимая, куда надо идти, чтобы выйти к нужному месту.

К сожалению, интуиция молчала, лишь когда дело касалось азартных игр. Ну не желала судьба, чтобы Сашке доставались лёгкие деньги. Как ни прислушивался парень к внутреннему голосу, выигрышные комбинации всегда обходили его стороной. Зато именно неслышный внутренний голос подсказал ему когда-то, что только через изучение красоты он поймёт некую жизненную истину, которая приведёт его к удаче.

Второй урок, который Сашка усвоил из жизни, можно было бы озвучить так:

УМЕЙ СЛУШАТЬ ГОЛОС СУДЬБЫ. ОНА ВСЕГДА ПОДСКАЖЕТ ТЕБЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ.

* * *

И вот сейчас, приехав в этот посёлок, Сашка думал: зачем же высшие силы позвали его сюда? Зачем свели его с Ирой? Парню казалось, что всё постепенно сплетается в какой-то клубок – его мечта о доме на берегу моря, его искания красоты, Ира с её чистотой и духовностью… Зачем это всё? Он должен открыть в себе какие-то новые грани вдохновения? Посмотреть на мир по-другому? Сделать фотосессию, которая поразила бы искушённую публику? Или Ира – это просто способ устроиться в жизни? Он должен влюбиться, жениться и обеспечить себе безбедное существование?

Сашка вскочил с дивана и заметался по комнате. Что судьба хочет от него? Что? Какие знаки он должен уловить?

«Или Стас был прав, когда говорил, что я слишком много думаю?»

Он остановился.

Так, надо взять себя в руки. Оттого, что будешь бегать по комнате, ничего не изменится. Хватит терзать себя ненужными мыслями, надо одеться и сходить на пляж. В конце концов, глупо сидеть в квартире, когда, во-первых, рядом море, а во-вторых, хочется есть, а есть нечего.

Сашка выключил телевизор, оделся и вышел в прихожую. Мельком глянул в зеркало и застыл. На гладком стекле губной помадой было написано:

«Завтра в 19.00 на том же месте».

Парень почувствовал огромное облегчение. Как будто камень упал с души. Даже не камень, а скала весом в несколько тонн!

Она не обижается. Не обижается! Не обижается!!! Она просто куда-то ушла, но завтра будет его ждать. А он всё утро изводил себя, сочиняя невесть что.

«Прав был Стас, когда говорил, что я слишком много думаю».

Сашка улыбнулся, и в ту же секунду в голову ему пришла идея.

* * *

Лилии стоили удивительно дёшево, с московскими ценами просто не сравнить. Хотелось купить огромный букет, целую охапку, чтобы Ира удивилась до глубины души и глаза её засияли счастьем. Но Сашка подумал, что с огромным букетом в набитый битком автобус не влезешь, а если и влезешь, то половину цветов всё равно поломают и помнут. К тому же он был сильно ограничен в средствах, а ему ещё здесь жить десять дней. Заказав продавщице оформить букет из трёх лилий, он постоял, посомневался и добавил ещё два цветка. Лилии смотрятся роскошно, да и на каждом стебле есть ещё несколько бутонов. Букет получился замечательный.

Сашка пытался вспомнить, кому из женщин он дарил цветы. Матери два раза в год – на её день рождения и на Восьмое марта. Ещё учителям в школе. А больше, кажется, никому.

Ну что ж, с почином вас, Александр!

В автобусе Сашка держал букет в вытянутой вверх руке. Только так можно было спасти лилии от гибели. Довольный собой, парень с цветами наперевес двинулся к дому своей новой подруги.

И чем ближе подходил, тем яснее понимал, что зайти туда не сможет.

Во-первых, его никто не приглашал. Во-вторых, он только сейчас осознал, что Ира не познакомила его вчера со своими родителями. Значит, это в её планы пока не входило. Потом, её самой может не быть дома. Не зря же она убежала рано утром – на работу, учёбу или ещё куда-то. Вот, позвонит он в калитку и что скажет? «Здравствуйте, я переспал с вашей дочкой. Передайте ей за это букетик.»

Подойдя к особняку, Сашка встал возле ограды, переминаясь с ноги на ногу. Может, просто засунуть букет в прутья калитки и уйти? Ира наверняка догадается, от кого эти лилии.

А если не догадается?

Да и цветы на жаре быстро завянут. Жалко – они всё-таки денег стоят. Вон, лепестки уже поникли.

«Ну и глупо же я выгляжу, наверное. Жених, блин, герой мыльной оперы. Стою под забором с цветами. Осталось только серенаду спеть!»

Пока он размышлял, как поступить, дверь особняка отворилась и выпустила наружу элегантного мужчину в белом костюме. Сашка замер, разглядывая незнакомца. На вид как будто кавказец – смуглая кожа, нос с горбинкой, орлиный взгляд, чёрные волосы, подёрнутые благородной сединой. Под белоснежным пиджаком тёмная мужская сорочка. В движениях расслабленность и спокойствие.

Отец, что ли?

Мужчина заметил парня, подошёл к калитке, открыл её и спросил:

– Вы к кому, молодой человек?

Говорил он чисто, без какого-либо акцента. На Сашку повеяло запахом дорогого одеколона.

Парень растерялся и испугался одновременно. В принципе он ожидал, что человек, построивший для своей семьи такой дом, должен выглядеть достойно. Но чтобы так… Сашка в своих мятых шортах почувствовал себя рядом с ним более чем неловко.

Зато стало понятно, почему Ира не познакомила его со своими родителями.

Мужчина ждал, и надо было что-то отвечать. Парень произнёс внезапно охрипшим голосом:

– А… Иру можно?

– Иру? Какую Иру? – Мужчина наморщил лоб, соображая и одновременно окидывая Сашку оценивающим взглядом. – Нашу Иру?

Потом, видимо, решив не утруждать себя излишней работой мысли, нажал на кнопку домофона.

– Да, Вахак Зурабович? – донеслось из динамика.

– Надежда Семёновна, тут молодой человек Иру спрашивает. Разберитесь, пожалуйста!

– Да, минуточку, я сейчас выйду, – последовал ответ.

Мужчина взглянул на парня.

– Подождите, к вам выйдут, – произнёс он и, не обращая больше на Сашку внимания, прошёл дальше. Тот смотрел ему вслед. Мужчина остановился на некотором отдалении, явно чего-то ожидая. Вдруг раздался лязг металла, и ограда возле особняка раздвинулась, выпуская наружу потрясающую, длинную, белую машину с тонированными стёклами.

«Кажется, это «кадиллак», – ошарашенно подумал парень. – Точно – «кадиллак». Из автомобиля выскочил водитель, открыл дверцу. Мужчина в белом костюме сел на заднее сиденье. Машина тронулась с места и исчезла из виду. Ворота, лязгая, закрылись сами собой. Сашка остался стоять, пребывая в глубоком потрясении.

– Молодой человек! – раздался голос над самым его ухом. Парень вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла полноватая женщина в юбке, закрывающей ноги, и блузке с длинным рукавом. Её красивые зелёные глаза смотрели приветливо, но изучающе.

– Что вы хотели? – задала она вопрос.

– Я… хотел бы увидеть Иру…

– Иры сегодня не будет, и завтра тоже.

Сашка откашлялся. В принципе, он этого ждал.

– Понятно… Хорошо… Неважно… Вы ей передайте, пожалуйста, вот… – Парень протянул женщине букет.

– Хорошо, передам. – Она аккуратно взяла цветы. – А что ей сказать? От кого?

– Ничего не говорите… Она сама догадается… Наверное…

В зелёных глазах отразилось явное недоумение.

– Что-нибудь ещё? – спросила женщина.

– Всё. Спасибо.

Сашке хотелось побыстрее уйти – выносить столь пристальный взгляд прислуги он не мог. В том, что Надежда Семёновна – именно прислуга, он нисколько не сомневался. Кого ещё отец Иры мог называть по имени-отчеству? Не жену же, право слово. А на мать или тёщу женщина явно не тянула по возрасту.

– Спасибо, – ещё раз сказал Сашка. – До свидания.

– До свидания! – Надежда Семёновна захлопнула калитку и повернулась, чтобы идти.

– Извините! – окликнул её парень.

– Да? – оглянулась она.

– Вы цветы, пожалуйста, в воду поставьте. А то завянут…

– Конечно, не беспокойтесь, – удивлённо отозвалась женщина.

Сашка почти бегом побежал от этого дома. Ему было горько за всё – за свою потрёпанную одежду, за то, что он не умеет держать себя с таким же достоинством, как этот Вахак Зурабович; за то, что у него нет и никогда не будет белого «кадиллака», и вообще, за свою нищую и беспросветную жизнь. Этот элегантный мужчина, живущий в роскошном особняке, стоял так высоко, на такой недосягаемой для Сашки вершине материального благополучия, что соваться к нему в семью казалось полнейшим безумием.

«Не на ту невесту замахнулся. Не по Сеньке шапка».

Ноги несли Сашку к морю. Гадливое ощущение не покидало его. Наверное, так чувствует себя навозный жук, увидевший прекрасную бабочку, которая пролетела мимо, обдав его цветочным ароматом.

«Рождённый ползать летать не может». Горький сказал. Лучше бы он молчал.

Хотя вряд ли Вахак Зурабович родился в богатстве. Люди, привыкшие к роскоши с детства, не страдают дурновкусием – не ходят в белых костюмах, как снеговик летом, и не ездят на вычурных машинах. Наверняка Ирин отец – просто кавказский разбогатевший плебей, урвавший куш. Ворюга. Гад, одним словом.

Сашка добрался до пляжа, разделся и плюхнулся в воду. Но даже море не приносило ему обычного удовольствия.

* * *

Как люди становятся миллионерами? Вот родился обычный человек, пошёл в детский сад, в школу, в армию, в институт. И вдруг – бабах! – миллионер. Нет, я не беру талантливых и просто одарённых людей – здесь всё понятно. Абсолютно ясно, откуда огромные капиталы у Билла Гейтса или Уолта Диснея, Аллы Пугачёвой или Никиты Михалкова. Но откуда деньги у таких вот Вахаков Зурабовичей? Что такого они сделали для человечества, что позволяет им купаться в роскоши? Какие такие заслуги возвели их на пьедестал? Почему им позволено вкушать радости жизни, а другим людям – нет?

Сашка нырял в волнах, задаваясь этими вопросами. Солнце, стоявшее в зените, палило нещадно, отражаясь от поверхности воды ослепительными бликами. Смотреть на них не было никакой возможности. Парень жмурился, прикрывая то один глаз, то другой. Повернул к берегу и, выйдя на песок, пристроился в тени какого-то пляжного зонта.

Да, собственно, а какая ему разница, чем отец Иры заработал свой капитал? Главное, что он, Сашка, впервые в жизни подобрался так близко к богатству. Настолько явно оно замаячило перед ним, настолько реальна была возможность им попользоваться, что даже захватывало дух. И с чего это он взял, что не на ту невесту замахнулся? Упускать такой шанс просто нельзя. Завтра у Сашки свидание с наследницей состояния. Глядишь, если всё пойдёт гладко, то и он скоро будет ходить в белом костюме и ездить на «кадиллаке». Дурной вкус? Ну и что! Парень с удовольствием им пострадает какое-то время. Будем надеяться, что довольно длительное. До конца жизни.

Надо бы с Ирой почаще сексом заниматься – вдруг забеременеет.

Кстати, она на отца совсем не похожа. Отец кавказец, а у неё славянская внешность. Мать, наверное, русская.

О любви Сашка уже не думал.

* * *

Простучав каблучками по тротуару, Ира позвонила в домофон гостевого дома. Раздался писк, и калитка отворилась.

– Что это вы даже не спрашиваете, кто пришёл? – поинтересовалась девушка, пройдя в каморку, где находилась Надежда Семёновна.

– А я в окно тебя увидела, – ответила женщина. Она сидела на продавленном диване, пришивая пуговицу к чьей-то блузке. Ира хотела сказать что-то ещё, но так и застыла на пороге.

– Боже мой! – вырвалось у неё. – Это кто же вам такую красоту подарил?

На столе в вазе стоял букет белых лилий.

– А это не мне, – произнесла Надежда Семёновна, аккуратно обрезая ножницами нитку.

– А кому?

– Тебе.

– Мне? – Изумлению девушки не было предела.

– Тебе.

– Как мне? Не может быть. – Ира потрясла головой, отказываясь верить.

– Почему, не может? Что ж, тебе уже и цветов подарить нельзя?

– Мо-ожно… – протянула девушка. – А кто это… подарил?

– Парень какой-то приходил.

– Правда? – ахнула Ира. – А какой парень?

– Он не представился. Сказал, что ты сама догадаешься. А у тебя их много, что ль? – усмехнулась Надежда Семёновна.

– Нет, один…

– Ну так вот, наверное, он и подарил.

Ира подошла к столу, обняла руками букет и прикоснулась лицом к белоснежным цветам.

– Потрясающе!

– Рада? – улыбнулась администраторша..

– Очень! Надо же! Я и подумать не могла, что вот он возьмёт… и подарит!

– Кто «он»-то? – Женщина закончила с блузкой и опёрлась рукой на подлокотник дивана. – У тебя ж вроде не было никого. А тут, смотрю, появился.

– Да, появился. – Ира не сводила с цветов глаз.

– Ну кто? Расскажи.

– Парень появился.

– Понятно, что парень. Откуда, как зовут?

– Из Москвы, зовут Сашей.

– Ясно, – вздохнула Надежда Семёновна. – Москвич… Ты поосторожнее с москвичами-то! Они, москвичи, такие… Поматросят и бросят.

– Нет, этот не такой! – Ира трогала губами лепестки. – Этот хороший.

– Ну, дай бог, дай бог… – Женщина сложила блузку и положила её на другой край дивана. – А ты чего пришла-то?

– Как чего? – подняла брови Ира. – За зарплатой. Сегодня же расчётный день.

– А-а, денег хочешь! – протянула администраторша. – А их-то и нету.

– Как – нету? – нахмурилась девушка. – Опять задерживают?

– Ага. Вахак Зурабович был, сказал, в конце недели только рассчитается.

– Вот как! – расстроилась Ира. – А я надеялась, что дадут. Зря ехала, получается.

– Надо было позвонить, прежде чем ехать. Что ж ты?

– На почте учёт, тёть Надь, а больше звонить неоткуда.

– Понятно, – кивнула женщина. – Ну ничего, покаталась. Цветы свои забирай. А то говоришь – зря приехала. Зато букет от жениха получила! Пока бы до твоей смены достоял, завял бы. А так на свеженький поглядишь, порадуешься.

– Это точно! – согласилась Ира.

В калитку позвонили.

– Кто это там? – Надежда Семёновна поднялась с дивана и взяла трубку домофона. – Алло?

И тут же спешно нажала на кнопку, открывая замок.

– Да-да, конечно, проходите!

Округлив глаза, громким шёпотом администраторша оповестила Иру:

– Директор винно-водочного завода приехал!

Мигом повесила трубку на место и побежала навстречу клиенту.

По ступеням крыльца уже поднимался грузный мужчина в пиджаке песочного цвета. За ним на длинных ногах вышагивала высокая блондинка в миниюбке, бросая царственные взгляды.

– Проходите, проходите, – заулыбалась Надежда Семёновна. – У нас два свободных номера. Вам любой или выбирать будете?

– С видом на бассейн есть? – пропыхтел Штырь.

– К сожалению, номер с видом на бассейн занят.

– Тогда любой.

Вошедшие стояли в холле как раз напротив каморки, где сидела Ира. Ей хорошо было видно обоих. Блондинка стояла боком, повернув к девушке точёный профиль. Длиннющие ресницы обрамляли огромные глаза, аккуратно накрашенные губы сложены пухлым бантиком.

«Любовница или проститутка? – начала гадать Ира. – Наверное, любовница – для проститутки уж слишком красива. Хотя, может, и проститутка – тогда явно дорогая. Но точно не жена – с жёнами к нам не приходят».

Ева, как будто прочитав её мысли, обернулась и наградила Иру испепеляющим взглядом. Та быстро уставилась в окно.

Когда Надежда Семёновна вернулась в комнату для администраторов, Ира поджидала её, сидя на диване с букетом лилий.

– Ну что, поселили постояльцев? – спросила она женщину.

– Да, поселила, – последовал ответ.

– Пойду я, – засобиралась девушка. – Денег не дали… Пойду!

– Конечно, иди! – кивнула администраторша. – Жениху привет!

– Хорошо, передам, – улыбнулась Ира. – До свидания!