Текст книги "У мечты должны быть крылья"

Глава 32

Когда Сашка вернулся в гостевой дом, тело Штыря, упакованное в чёрный полиэтиленовый мешок, выносили на носилках два хмурых санитара. За носилками шли трое – Славка, Вахак Зурабович в своём белоснежном костюме и женщина с бледным, осунувшимся лицом. На улице перед домом топтались и курили какие-то молодые люди. Завидев небольшую процессию, они заметно оживились. Сашка вначале принял их за случайных зевак, но, когда разглядел видеокамеры, понял, что это, скорее всего, операторы и журналисты местного телевидения. Один из молодых людей водрузил камеру на плечо и попытался снять происходящее. Через несколько секунд он расплатился за свою попытку разбитым объективом.

– Тебе что, невнятно объяснили? – рявкнул здоровенный детина, очевидно телохранитель Вахака Зурабовича. – Съёмка запрещена! И вообще, валите отсюда, пока вам шеи не переломали!

– Удостоверения отдайте! – подал голос молодой человек.

– Удостоверение тебе уже не понадобится! Можешь заявление об увольнении писать!

На этом диалог был окончен.

Носилки с телом погрузили в «автозак» без окон с надписью «Специальная». Женщина с бледным лицом повернулась к Вахаку Зурабовичу.

– Мне…с ним? – неуверенно спросила она.

– Ну что вы, Елена Вячеславовна, – мягким жестом отстранил её кавказец. – Ни в коем случае! Вы там совершенно не нужны. Работники морга уже предупреждены и всё сделают, как надо.

Женщина покорно кивнула. «Автозак» тронулся и медленно покатил в сторону, откуда только что пришёл Сашка. Все смотрели вслед машине, пока она не скрылась из виду.

Журналисты, поняв, что больше не будет шанса чем-то поживиться, отправились восвояси. Воробьёв, заприметив брата, маячившего в отдалении, подошёл к нему.

– Где ты шатался столько времени? – зашипел он, приблизившись практически вплотную. – Я тебя оставил ситуацию контролировать, а ты смотался. Ни фига на тебя положиться нельзя!

– Я Еву на такси провожал, – тоже шёпотом ответил Сашка.

– Еву он провожал… Два часа, что ли? Тут без тебя и «скорая» приезжала, и милиция, и журналистов, мать их, понабежало! Откуда только пронюхали, крысы?!

– Ну и что бы я сделал? – поднял брови Сашка. – Прогнал их, что ли? Так бы они меня и послушали!

– Прогнать не прогнал, но хоть бы наверх не пустил! А то мы приезжаем – калитка нараспашку, двери нараспашку, персонал попрятался, жильцы все в номерах сидят, выйти боятся.

– А чего они боятся? Мертвецы не кусаются.

– Ты чё, совсем дурак? – Славка покрутил пальцем у виска. – При чём тут мертвец? Там депутат областной думы сейчас отдыхает и владелец сети супермаркетов. Один с любовницей, а другой вообще с проституткой! Представляешь, если бы их увидели? Назавтра бы весь город знал! Хорошо, Вахак Зурабович приехал, всё разрулил.

– А чё твой Вахак Зурабович такое заведение без охраны держит? – удивился Сашка.

– А зачем она нужна – охрана? Деньги только зазря платить… Сюда и так никто чужой никогда носа не совал. Первый раз такое случилось.

– Первый раз… Говорили тебе – не надо «скорую» вызывать! Небось медики журналистам и настучали!

– Откуда ж я знал? – почесал затылок Славка.

– Вот теперь будешь знать! А то сам виноват, а на меня сваливает. Ну ладно, обошлось же всё?

– Да вроде обошлось…

Тем временем Вахак Зурабович, что-то тихо и твёрдо внушавший Лене, обернулся.

– Слава! – позвал он. – Подойди, пожалуйста.

Воробьёв поспешно приблизился.

– Отвези Елену Вячеславовну домой. Езжайте, Леночка, и постарайтесь заснуть. Главное – ни о чём не беспокойтесь! Я выделю специального человека для организации похорон. О деньгах тоже не волнуйтесь, всё будет оплачено. Кстати, вы сами не стеснены в средствах?

– Что? – Женщина пребывала в прострации.

– Деньги у вас есть? Наличность?

– Деньги? Да, есть, конечно, не беспокойтесь.

Вахак Зурабович внимательно посмотрел ей в лицо и, вытащив бумажник, извлёк из него несколько купюр.

– Вот, возьмите на мелкие расходы.

– Что вы! – отстранилась Лена. – Не надо, у меня всё есть!

Славка, наблюдавший за сценой, деликатно кашлянул:

– Возьмите, Елена Вячеславовна! Пригодятся.

– Ну, хорошо. – Женщина сверкнула на него глазами. – Я возьму, спасибо.

– Я навещу вас завтра. Или кого-нибудь пришлю, – кивнул Вахак Зурабович. – А теперь поезжайте домой.

Сашка, стоявший в отдалении, этого разговора не слышал.

Дождавшись, пока Воробьёв выгонит «мерседес» из ворот гостевого дома, кавказец помог Лене сесть в машину. Затем он отправился в своё заведение. Охранники последовали за ним. Автомобиль уехал, мигнув Сашке фарами на прощание. Парень остался на улице один.

Он нащупал фотоаппарат в кармане шорт и улыбнулся, довольный собой. Хорошо, что никто не видел его улыбку.

* * *

День был в разгаре, когда Сашка открыл дверь с табличкой «Срочное фото». Предъявив квитанцию для получения фотографий и завладев вожделенным пакетом, он поспешил ретироваться, провожаемый внимательными взглядами вдруг притихших работников мастерской. Воровато оглядываясь, словно преступник, парень присел на скамейку и извлёк на свет содержимое пакета. Сердце бухало в груди, кровь стучала в висках. Во рту пересохло, а ладони стали потными. Сашка держал в руках то, что принято называть громким словом «компромат».

Как ни странно, фотографии получились что надо. Несмотря на то что парень в момент съёмок спешил и волновался, все кадры вышли очень чёткими и выразительными. Вот крупным планом синюшное лицо Штыря с выпученными глазами и чёрным провалом открытого рта. Вот пьяная Ева с задравшейся до трусов юбкой на фоне мёртвого тела. Добавить к этому ещё историю с отравлением в гостевом доме (достаточно сомнительном заведении) – и вот, пожалуйста – сенсационный материал для жёлтой прессы местного разлива. Осталось придумать броский заголовок – и в тираж. Интересно, сколько Сашке за это могли бы заплатить? Провинциальные издания вряд ли имеют в своём распоряжении внушительные денежные средства.

Парень усмехнулся – что ж, уроки Анастаса не прошли даром. Но он не настолько глуп, чтобы в чужом городе, не зная никого и ничего, тащиться с улицы в какое-нибудь издательство и пытаться продать этот «скользкий» материал.

Хотя, весьма вероятно, когда-нибудь он даст развитие и такому сценарию. Но только в крайнем случае и уж точно не сегодня.

Сегодня у Сашки были другие планы.

Если в населённом пункте имеется телефонная связь, то, очевидно, должен быть и телефонный справочник. А справочник проще всего отыскать где? Правильно – на переговорном пункте.

Здание с соответствующей надписью Сашка приметил уже давно. Потянув за ручку массивной деревянной двери, он проник в полутёмное, прохладное и явно давно не проветриваемое помещение. Поморгав, чтобы глаза после яркого солнца привыкли к сумеречному освещению, парень разглядел ряд телефонных кабинок с огромными, нарисованными красной краской цифрами. К единственному окошечку кассы змеилась внушительная очередь. Ещё примерно столько же людей маялись в разных углах помещения, ожидая вызова на переговоры. Обогнув недовольно зыркающих сограждан, Сашка подобрался к стеклянной перегородке, за которой восседала худосочная желчная дама с жиденьким пучком волос на затылке.

– Молодой человек, куда без очереди?! – настигло его гневное людское многоголосье.

– Извините, я только спросить! Я только спросить, извините! – оправдывался парень, стараясь не дразнить озверевшую от ожидания толпу. – Девушка! – нагнулся он к окошку. – Девушка, а у вас местного телефонного справочника не найдётся?

– Тюмень кто вызывал?! – неожиданно зычным голосом гаркнула дама, не обращая ни малейшего внимания на Сашку. – Тюмень – кабинка номер два!

– Справочника телефонного…

– Воронеж – к пятой кабинке! Москва – к первой!

Очередь, недовольно шипя, начала оттеснять парня от окошка.

– Девушка! – слегка повысил Сашка голос. – Мне только справочник телефонный! Местный!

Соизволив, наконец, сфокусировать взгляд на его высокой фигуре, желчная дама сжала губы в ниточку, готовясь фыркнуть что-нибудь надменное. Но парень улыбнулся, и женщина, подавившись фразой, вдруг протянула ему потрёпанную книжицу.

Фамилия Штырь в справочнике была единственной.

Возвращая книжицу, Сашка снова улыбнулся худосочной даме. А она, вздохнув, несколько минут провожала его фигуру потеплевшим грустным взглядом, стараясь получше разглядеть из-за давно немытого окошка переговорного пункта.

* * *

Ночью Лена не спала совсем. Лежала в кровати и смотрела в тёмный потолок, слабо освещённый лунным светом. В совершенно пустой голове не было никаких мыслей, в сердце не было скорби, а в глазах не было слёз.

– Вот и всё, – произнесла Егоровна, когда дочь сообщила ей страшную новость. – Отмучились.

Именно так и сказала, во множественном числе: «Отмучились». Наверняка она имела в виду себя и Лену.

Эти слова огромной бетонной плитой упали вдове на плечи и придавили к земле. Она лежала в кровати и пыталась уговорить себя. Убедить, что она имеет полное право стряхнуть тяжкий груз, что заслужила это шестнадцатью годами своей жизни. Но бетонная плита совести не внимала никаким уговорам. И Лена поняла, что теперь ей предстоит так и жить – согнувшись под её тяжестью.

В жизни можно обмануть всех. Кого угодно, но только не себя. Как ни пыталась Лена это сделать, как ни старалась убедить себя, что вышла замуж по любви, ничего не получалось. Она никогда не любила своего мужа. Не любила, когда шла с ним в ЗАГС, не любила, когда ложилась с ним в постель. Она терпеть не могла стирать его трусы и носки. Почему-то ей казалось высшим проявлением любви к мужчине постирать его нижнее бельё. Грязное бельё Степана вызывало у неё стойкое отвращение, но она терпела. В конце концов, ради материального благополучия стерпишь и не такое. А жизнь в нищете страшила её больше жизни без любви.

Но Степану нужна была любовь. Если не она сама, то хотя бы её проявления. Даже животные не могут жить без тепла и ласки, а уж люди – тем более. Штырь тоже не мог. Он ластился к Лене всеми способами – дарил подарки, капризничал, как ребёнок, надувал губы и обижался. Жена пыталась угодить ему, честно выполняя его желания, но не любила его. Она ничего не могла с собой поделать, и Степан это чувствовал. Он мог бы с ней развестись, но не стал. Понимал, что вся её семья держится только на нём и его деньгах, и, наверное, жалел. Но за нелюбовь стал мстить. Лена понимала, что все его пьянки, загулы и любовницы – не что иное, как месть. Он хотел, чтобы она любила его, он пытался вызвать в ней ревность, орал, раздражался и обкладывал её матом. Но ни разу за шестнадцать лет не поднял на неё руку. И всегда помогал её семье. Правда, уговорить его на эту помощь Лене стоило много крови. Недовольно ворча, брюзжа и обзывая родственников нехорошими словами, Степан всё-таки внимал просьбам жены и раскошеливался. Это было едва ли не главной причиной, по которой она жила со Степаном – ради своей семьи. Ради семьи, которой всегда нужны были деньги. Ради Веры, бестолково выскочившей замуж «по залёту» за непутёвого парня. Ради брата Виталия, вечно страдающего от болезней и нападок супруги. Ради матери, её вырастившей. Все хотели вкусно есть, хорошо одеваться и иметь крышу над головой.

И вот теперь Степан умер. Наверное, это был последний, крайний способ, которым он попытался пробудить в ней любовь к себе. Но у него опять ничего не вышло – Лену не тронула его смерть. Её лишь стала мучить совесть. Ей было стыдно, что она так и не смогла полюбить собственного мужа, который так просил любви.

Но ничего – Лена была сильной женщиной. Она в своей жизни выдержала многое, проживёт и с этим грузом.

Было позднее утро, когда Егоровна постучала к ней в спальню.

– Не спишь? – спросила она, присев на край кровати.

– Нет, – покачала головой Лена.

– И не спала?

– Нет.

– И я не спала. Верке надо позвонить – сообщить. И Витальке.

– Позвони, – тихо произнесла дочь.

– Ладно. Ты, может, поесть чего хочешь?

– Не хочу.

– Угу. – Егоровна смотрела на неё с сочувствием. – Вставать-то когда будешь?

– Не знаю. Полежу ещё немного.

– Полежи. А я пойду позвоню всем. И простыни старые поищу – зеркала завесить.

– Хорошо, – прошептала Лена, прикрыла глаза и отвернулась. Ей не хотелось, чтобы даже мать прочитала в них её истинные чувства.

Несколько позже приехал человек от Вахака Зурабовича – деловой юноша в очках. Он побеседовал с Леной около получаса и откланялся. А потом начали собираться родственники. Первой приехала Вера с мужем и сыном Костей. Без косметики, с чёрным платком на голове, она выглядела непривычно блёклой и уставшей.

– Мама! – бросилась дочь к Лене в объятия. Та приняла её и заплакала.

Следом появились Виталий с Катериной. Привезли сына Артёма – высоченного парня, весьма похожего на отца, с журавлиными ногами и острым кадыком на шее.

– Тёмочка! – всплеснула руками Егоровна, не видевшая внука больше года.

Все сели за накрытый на улице стол и принялись горестно молчать.

– Слышь, Лен, а вы похоронами-то занимаетесь? – кашлянув, нарушил тишину Виталий. – Там ведь столько дел – о-ё-ёй! Гроб заказать, могилу выкопать, то сё…

– Похоронами занимаются, – кивнула Лена.

– Кто? – удивился брат.

– Человек… с завода.

– А! – Казалось, родственника удовлетворил этот ответ. – А поминки? Поминки-то будут?

– И поминки будут, – заверила его сестра.

– А когда похороны? – задала вопрос Катерина.

– Во вторник. Время я вам потом скажу. Скорее всего, часа в два.

Темы для разговоров были исчерпаны, и присутствующие снова замолчали. К еде никто не притрагивался. Так и сидели – со скорбными лицами, отрешённо глядя каждый в свою точку. Даже маленький Костик, проникшись настроением взрослых, притих и задумчиво ковырял в носу.

Солнце, стоящее в зените, палило нещадно. В тени сосен, где стоял стол, жара ощущалась меньше, но всё равно было невероятно душно.

– Ну хорошо! – Виталий вытер пот со лба. – Лен, тогда мы поедем? Чего нам тут сидеть? Мы вроде как тебя поддержали, как говорится, чего уж… Или, может, помощь какая нужна? Так ты скажи!

– Нет, – покачала головой вдова. – Никакой помощи не надо. Спасибо.

– А деньги? Деньги нужны? – спросил брат и тут же получил незаметный, но осязаемый тычок от жены. – Ну тогда, раз ничего не нужно…

– Поедем мы, – закончила за него фразу Катерина, стараясь, чтобы с лица не пропало скорбное выражение.

– Конечно. Спасибо, что поддержали, – мягко и грустно улыбнулась Лена. – Пойдёмте, я вам ворота открою.

Вдова поднялась из-за стола и пошла провожать родственников. Виталий на полпути к своей машине внезапно замялся и поднял на сестру нерешительный взгляд. Та вопросительно приподняла брови.

– Лен, – произнёс он, явно смущаясь и с надеждой глядя ей в глаза. – Я, конечно, понимаю – горе и всё такое… Но ты войди и в наше положение! Ты ничего не подумай! Просто…

Виталий запнулся, стараясь предугадать реакцию вдовы и, если нужно, вовремя остановиться. Лена слушала его, не меняя выражения лица, и он-таки решился задать вопрос:

– Степан перед смертью тебе для нас деньги не оставлял? Ну те десять тысяч долларов – помнишь, я просил?

– Нет, – со вздохом ответила Лена.

– Что – нет? – кашлянул брат.

– Не оставлял.

– Не оставлял? Ну и ладно! – торопливо закивал Виталий. – Я ведь просто так спросил. Ну, в смысле, вдруг он оставил, а ты забыла. Всё-таки такое горе! А нет – и не надо. Пока, сестрёнка! Не переживай! В смысле, земля ему будет пухом!

– Да, конечно. До свиданья! – попрощалась Лена. Родственники принялись усаживаться в автомобиль, хлопая дверцами.

– До свиданья, Леночка! – Катерина высунулась из окна и помахала ей рукой. Красная «тойота» покинула усадьбу.

Вернувшись за стол, вдова села на своё место. Взгляд невольно остановился на широком плетёном кресле под сосной, на котором любил сидеть её покойный муж.

– Проводила? – спросила Егоровна. Дочь утвердительно кивнула.

– Мам! – подала голос Вера. – Хочешь, мы ночевать останемся?

– Оставайтесь, – согласилась Лена. – А то нам вдвоём с бабушкой совсем тоскливо.

Хмуро молчавший до этого зять недовольно буркнул жене:

– Мне завтра на собеседование, забыла?

– Ну и что? – сверкнула глазами Вера. – Отсюда и съездишь!

– Ты что, новую работу нашёл? – поинтересовалась Лена.

– Пока нет, – раздражённо ответил Петя. – Таскаюсь вот по собеседованиям, по милости вашего покойного мужа.

– При чём тут Степан? – Вдова прикрыла глаза.

– А при том! Устроил бы меня в рейс – давно б уже в море ушёл и не парился здесь с вами! И связи были, и возможности! А теперь вот разнорабочим на стройку придётся идти, кирпичи класть! За три копейки!

– Успокойся, Петя, всё устроится, – тихо произнесла Лена.

– Только, когда устраивать будете, про нас с Веркой не забудьте! А то сами в миллионах купаетесь, а мы с хлеба на квас перебиваемся! Наследство-то уж подсчитали, какое вам достанется? Домик вот этот, земля, машины, завод?!

– Петя, заткнись! – негромко, но твёрдо сказала Вера. – Мам, пожалуй, не будем мы ночевать, – засобиралась она, бросив на мужа рассерженный взгляд и явно опасаясь, не ляпнул бы он ещё чего-нибудь. – Поедем, ладно? Ты не обидишься? Где Костик?

Семейство Веры тоже отправилось восвояси.

Лена с Егоровной снова остались одни. Вдова смотрела, как мать привычными движениями убирает посуду со стола. Егоровна гремела тарелками, счищая с них почти нетронутую еду. Комар монотонно зудел у Лены над ухом, прицеливаясь, куда бы получше впиться. Мать потащила грязную посуду в дом.

– Лен! – позвала Егоровна, появившись на пороге. – Лен! Иди, тебя к телефону!

– Кто? – Дочь встрепенулась, стряхивая с себя полудрёму.

– Не знаю. Мужской голос.

Теряясь в догадках, Лена поспешила на зов.

– Алло! – взяла она трубку. На том конце провода молчали. – Алло! – повторила Лена с нотками удивления в голосе. – Алло, вас не слышно!

* * *

У Сашки перехватило горло. Страх сдавил голосовые связки, и он не мог издать ни звука. Казалось бы, как легко – взять и произнести несколько слов. Но это были не просто слова. Он должен был сделать шаг, пересечь некую грань, что в один миг заставит его перейти в другую категорию людей. Категорию, к которой несколькими днями ранее он даже не помышлял себя причислить. Принципы не позволяли ему стать преступником. Но эти несколько слов, которые он хотел сейчас произнести, сделают его таковым.

Нет, нельзя!

Однако призрачные деньги уже манили Сашку, он видел зеленоватые бока купюр с изображением американских президентов, слышал их хруст. Много, много денег, гораздо больше, чем нужно на покупку квартиры, машины и дома на берегу моря.

«Решайся, или она сейчас положит трубку! – подстегнул он сам себя. – Ну!»

– Елена Вячеславовна? – спросил Сашка охрипшим от страха голосом.

– Да, – ответила она, пытаясь понять, кому принадлежит этот голос.

– Елена Вячеславовна, мы с вами не знакомы, но у меня для вас есть кое-какая информация. – Парень долго сочинял эту фразу, вспоминая слова персонажей детективов. – Можем мы с вами встретиться?

– Вы кто? – опешила Лена.

– Неважно.

– Как это – неважно? Что вы хотите?

– Я хочу с вами встретиться. У меня для вас есть информация.

– Какая информация?

– Информация о смерти вашего мужа.

– О смерти моего мужа? – Сердце вдовы ухнуло в пятки. В голове молниеносно пронеслись события вчерашнего вечера. Сомнительное заведение, где окончил жизнь Степан, Вахак Зурабович, настойчиво не пускающий её наверх и явно заметающий какие-то следы. Она чувствовала, что добром это не кончится. Стараясь не выдавать волнения, Лена произнесла:

– Я и так всё знаю о смерти моего мужа. У него случился инсульт.

– Да, но при каких обстоятельствах? – возразил мужчина на том конце провода. – Вам это известно?

– Известно. В какой-то мере… – Вдова кашлянула, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– Смею вас заверить, что вам известно далеко не всё! Я могу вам рассказать детали и даже кое-что показать. Если вам это интересно, конечно.

В страхе и смятении Лена не сразу сообразила, что ответить.

– Какие детали? – осторожно спросила она. – Какие там могут быть детали?

– Давайте встретимся, и узнаете. – Сашка вытер выступивший на лбу пот.

– А если я не хочу с вами встречаться?

– Тогда эти детали станут достоянием общественности. Я продам информацию газетчикам.

Вот и всё, он перешагнул эту грань.

– Вы хотите сказать, что в смерти моего мужа есть что-то скандальное? – уточнила Лена.

– Я бы сказал – непристойное.

Повисла тягостная пауза.

– Шантаж? – испытывая чувство гадливости, спросила вдова.

– Я этого слова не говорил. – Сашка изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно. В трубке снова воцарилось молчание.

– Что вы молчите? – задал он вопрос. – Вы согласны?

– Я думаю, – ответила женщина. – Могу я подумать?

– Нет! – выпалил парень. – У меня мало времени.

– Всё это похоже на какой-то фарс, – произнесла Лена. – Кто вы? Я сейчас положу трубку и позвоню в милицию. Вас найдут и посадят.

– Но прежде я отнесу материалы в газету. Мне хватит на это времени, я вас уверяю.

– Вы не боитесь обсуждать подобные вещи по телефону? – Лену действительно удивлял этот факт.

– Нет. – Сашка боялся до дрожи в коленках, но выбора у него не было.

– Вы хотите денег?

Зачем она задала этот вопрос? И так понятно, чего он хочет.

– Давайте обсудим это при встрече.

Вдова поколебалась ещё несколько секунд и решилась:

– Ну давайте, чего уж там…

– Вы согласны встретиться? – уточнил парень.

– Да.

– Где?

– Сами говорите – где. Вы же диктуете условия, как я понимаю, – усмехнулась Лена. – Но имейте в виду, далеко я не поеду.

– Хорошо. Давайте встретимся в летнем кафе на набережной.

– На набережной? Там десяток летних кафе.

– В самом крайнем, ближайшем к центральному спуску. Там стоят пластмассовые столики под зелёными зонтами с надписью «Sprite». – Сашка просто больше не знал, где можно назначить встречу.

– Вы будете шантажировать меня на виду у всего пляжа? – Лена неожиданно для самой себя успокоилась. В голосе её засквозила ирония.

– Именно, – последовал ответ.

– Весело. Ну хорошо, как я вас узнаю?

– Я сам к вам подойду. – Сашка был уверен, что запомнил внешность женщины, несмотря на то что видел её только в темноте.

– Как скажете. Когда?

– Сегодня, через час. Вам хватит времени, чтобы добраться?

– Вполне.

Хорошо, что вчера вечером она взяла деньги у Вахака Зурабовича. Теперь она может пользоваться такси.

– Что ж, до встречи!

В ухо Лене полетели короткие гудки. Она медленно положила трубку на аппарат. В голове пронеслось: «Господи, какой-то бред!» Женщина чувствовала себя героиней плохого кино. В её размеренный загородный быт, наполненный лишь жизненными перипетиями, вдруг извне ворвалось то, что, она считала, никогда не может с ней случиться. Конечно, она смотрела новости по телевизору и знала, что где-то есть преступники – воры, убийцы, шантажисты… Но они были далеко, в каких-то других городах, в чужих судьбах, в фильмах и детективных романах. В её жизни никогда никого похожего не встречалось. Может, это чья-то плохая шутка? Розыгрыш? Но Лена не могла себе представить, кто бы мог с ней так ужасно пошутить. Тем более в день смерти её мужа. Нет, наверное, всё серьёзно, по-настоящему. Эта мысль покоробила её. Вдова бросила взгляд на часы – ей дали всего час, надо спешить.

«Может, правда позвонить в милицию? – подумала она и тут же отмахнулась от этой мысли. – На наши доблестные органы лучше не надеяться – в лучшем случае они могут только всё испортить. Кто ещё может помочь? Вахак Зурабович? Да, конечно… Конечно, Вахак Зурабович! Вот кому надо позвонить! Чёрт, но я даже не знаю номера его телефона! Не сообразила спросить, как же так…»

Лена заметалась, снова посмотрела на часы и сняла трубку телефона.

– Алло! Такси? – громко произнесла она.

Из кухни выглянула Егоровна и удивлённо подняла брови.

– Ты куда собралась-то? – выпалила мать.