Текст книги "У мечты должны быть крылья"

– Так и знал, что ты здесь, потаскуха! Васильич весь город перерыл, а она тут! Шалава, блин! Иди в ванную, умойся! В порядок себя приведи! Щас к Васильичу поедешь! Овца…

Воробьёв бесцеремонно, чуть ли не взашей, затолкал блондинку в ванную. Через секунду оттуда раздался плеск воды.

Настала очередь растерянно моргающей Иры. От пережитых потрясений её колотил крупный озноб.

– Так, а ты катись отсюда! – Славка железной хваткой вцепился ей в предплечье и, открыв входную дверь, выпихнул за порог.

– Саша! – умоляюще закричала Ира. – Саша, пожалуйста!

Ответа не последовало. Её любимый стоял с усталым выражением лица, будто прилипнув спиной к стене.

– Саша!

– Заткнись ты! – Воробьёв с угрожающим видом шагнул к Ире. – Вали отсюда, а то с лестницы спущу – мало не покажется! Ещё одна овца, блин…

Девушка испуганно попятилась, придерживая на груди разорванную блузку. Славка с размаху захлопнул дверь.

Разобравшись с девицами, водитель Васильича принялся придирчиво осматривать квартиру.

– Ничего не сломали? – недовольно бурчал он. – Устроили тут ледовое побоище! Слабый пол, блин! Тебя не поделили, что ль? – обратился он к брату.

– Да. – Сашка, наконец, отлепился от стены, прошёл в комнату и сел на диван.

– Дуры, – констатировал Воробьёв. – Две овцы безмозглые! А ты чего стоял, как столб? Разнять, что ль, не мог?

– Не знаю. Устал. Доконали обе.

– Ага, понятно. Конечно устанешь, каждую по очереди обрабатывать, – усмехнулся Славка. – Ладно, чтоб больше таких эпизодов не было – понял? Если что в квартире сломаешь, предъявлю счёт!

В дверном проёме появилась Ева.

– Я готова, – произнесла она обиженным голосом.

– Готова? – хмыкнул водитель, наградив её презрительным взглядом. – Вали к машине, она у подъезда стоит. Да побыстрее! Васильич в гостевом доме ждёт. Можешь по дороге сказку сочинить, где ты шлялась столько времени и как я тебя нашёл.

Гордо вздёрнув подбородок, блондинка удалилась.

– А ты чего? – обратился Славка к брату.

– Чего? – не понял тот.

– Вставай, поехали!

– Сейчас, встаю. – Сашка пребывал в непонятном ему самому, заторможенном состоянии. – Куда поедем-то?

– В гостевой дом – тут недалеко. Васильич там номер снял, велел эту шалаву туда доставить. Пока они там отношения будут выяснять, посидим, пожрём. Потом, может, ещё куда соберёмся.

– А яхта на сегодня отменяется, что ли? – спросил брат.

– Яхта? – Воробьёв почесал затылок. – Чёрт его знает, как у шефа настроение будет. Да и поздно уже, стемнеет скоро. Ночью на яхте не катают. Ладно, хватит трепаться, поехали!

* * *

Скатившись кубарем вниз по лестнице, Ира вылетела из пятиэтажки. Рыдания душили девушку, тисками сжимая горло. На счастье, бабульки, бессменно дежурившие на скамейках у подъезда, уже разошлись по своим квартирам. Некому было осматривать Иру и осуждающе качать головой. С облегчением вздохнув, девушка нырнула в растущие возле дома кусты сирени. Ей просто необходимо было побыть вдали от людей, наедине со своими чувствами. Придерживая на груди порванную блузку, Ира беззвучно зарыдала.

Слишком много переживаний обрушилось на неё за один день. Ей было очень плохо и безумно стыдно. Такого обжигающего, всепоглощающего стыда она не испытывала никогда. Отвратительная сцена, участницей которой она оказалась, стояла у неё перед глазами. Ире было стыдно за каждое своё слово, за каждое движение. Господи, зачем ей пришла в голову эта мысль – бороться за своё счастье? Почему она не ушла сразу, как увидела этот проклятый бюстгалтер? Ведь она поняла, что у Сашки есть другая женщина, что его любовь, которой она жила и дышала, испарилась, как дым. Но она решила идти до конца и жестоко поплатилась. Теперь у неё нет ничего, даже достоинства и самоуважения. Она прячется в кустах, отвергнутая и никому не нужная, сидящая в рваной блузке на голой земле. Лучше умереть, чем испытывать такой позор!

Дверь подъезда скрипнула, и на улицу, цокая каблучками, вышла Ева. Подойдя к «мерседесу», припаркованному неподалёку, красотка вытащила из сумки пачку тонких дамских сигарет и закурила. Ира рассматривала её сквозь листву сирени, ненавидя всеми фибрами души. Через несколько минут появились Сашка и тот парень, который выгнал Иру из квартиры. Усевшись вместе в автомобиль, они уехали. Девушка в изнеможении легла на землю, закрыв глаза и свернувшись калачиком.

Она решила сидеть в своём убежище до полной темноты.

Глава 28

Когда Ева зашла в номер, Штырь сидел в кресле и курил. Рядом стояла пепельница, полная окурков. Девушка закрыла за собой дверь и застыла, не решаясь подойти.

– Ну и где ты шаталась? – вместо приветствия спросил Васильич, щурясь от дыма. – Домой звоню – нету, на работу звоню – нету. На рынок за картошкой ходила?

– А почему бы и нет? – с вызовом ответила блондинка. – У меня, между прочим, есть родители, которые иногда посылают меня за картошкой.

– Я ведь сказал тебе сидеть дома и ждать. – Штырь будто её не слышал. – Я улажу кое-что на заводе и приеду. Почему ты ушла?

– Потому что у меня появились дела.

– Какие? – Васильич затушил окурок и взялся за другую сигарету. – Какие у тебя могут быть дела?

– Мне действительно надо было сходить за продуктами!

– Не ври!

– Я не вру.

Штырь прикурил и сделал глубокую затяжку.

– У тебя есть любовник? – спросил он.

– Да, есть, – не моргнув глазом, произнесла Ева. – Это ты.

– А кроме меня?

– Кроме тебя, никого нет – ты же знаешь.

– Я не знаю, – покачал головой Васильич. – Я как раз думаю, что у тебя есть кто-то ещё. А ты сейчас стоишь и врёшь мне нагло в глаза. Где Славка тебя нашёл?

– Дома.

– Дома? А почему там никто не брал трубку, когда я звонил?

– Потому что, когда ты звонил, я ходила за продуктами, – терпеливо пояснила Ева. – А потом пришла, и позвонил Славка.

– Во сколько? – запальчиво спросил Штырь.

– Что – во сколько?

– Во сколько Славка позвонил?

– Ну, не помню… – растерялась девушка. – Кажется, около пяти.

– Около пяти? Сейчас без двадцати шесть. Хочешь сказать, что Славка так быстро за тобой смотался и привёз сюда? – раздражённо произнёс Васильич. – Девочка моя, машина – не самолёт, даже очень хорошая. За сорок минут он только до твоего дома смог бы доехать.

– Я сама доехала, на такси. – Ева соображала быстро и врала без запинки.

– На такси? Ну-ну… – Штырь докурил и эту сигарету, потянулся за новой, но пачка оказалась пустой. С досадой отшвырнув её, он сказал: – Хорошо, на первый раз прощаю. Но имей в виду, что ни одному твоему слову я сейчас не поверил! С завтрашнего дня продукты для твоих родителей будет покупать Славка. Чтобы впредь у тебя не было никаких поводов выйти из дома, когда я этого не хочу! Поняла?!

– Да, – кивнула блондинка. Ей вдруг стало неприятно и страшно.

– А сейчас будешь поднимать моё испорченное настроение, – заявил Васильич тоном, не терпящим возражений.

– Как? – опешила Ева.

– А как хочешь! Сама провинилась, сама и думай. Как бабы мужикам настроение поднимают?

– Хорошо. – Девушка принялась раздеваться. Способ для поднятия настроения своему покровителю у неё как раз был. Он представлял собой небольшой пузырёк с жидкостью, лежащий на дне её сумочки. – А выпить что-нибудь есть?

– Нет. Заказать? – Тон Васильича уже стал достаточно миролюбивым.

– Закажи, – кивнула блондинка. – А я пока в душ.

Скинув с себя одежду и повертев голой попкой, она спросила:

– Ты танец живота когда-нибудь видел?

– Видел, – буркнул Штырь, накручивая диск телефона.

– А теперь его станцую я!

– Да-а?! Ты умеешь?!

– Ещё как! Только ты сначала тоже должен принять ванну! Для расслабления и усиления впечатлений! Мой суровый ковбой! – на последних словах девушка вытянула губы трубочкой.

Пока Васильич восседал под струёй горячей воды, Ева трясущимися от волнения руками вытащила из сумки заветный пузырёк. Крышка никак не хотела откручиваться, а когда наконец поддалась, то горлышко бутылька оказалось слишком широким. Отмерить из него несколько капель не было никакой возможности. Требовалась пипетка, которой, естественно, не было. Зато, заглянув в бар, девушка обнаружила там пучок коктейльных соломинок. Стараясь не наглотаться непонятной жидкости, Ева наполнила ею часть трубочки. «Интересно, сколько тут капель? – подумала она. – А сколько, вообще, надо-то?» Блондинка судорожно напрягала мозги, но так и не могла вспомнить, что ей говорила знахарка. Пять капель? Шесть? Или десять? Штырь уже возился с полотенцем, а Ева ещё торопливо пыталась вытряхнуть содержимое коктейльной соломинки в его бокал с коньяком. Дурацкое зелье никак не хотело выливаться. Отшвырнув трубочку, девушка плеснула в коньяк содержимое пузырька прямо через горлышко.

Когда Васильич вышел из ванной, Ева уже ждала его. Протягивая бокал, она возвестила:

– А теперь обещанный танец!

* * *

Братья сидели за столиком небольшого ресторана. Сашка разглядывал интерьер дома, с мечтами о котором он расстался несколько дней назад. Теперь эти глупые фантазии вызывали у него лишь усмешку. Обед у постояльцев уже давно закончился, ужин ещё не начался, поэтому, кроме парней, в зале никого не было.

– Ну как тебе отдых? – рыгнув, спросил Славка. – Ничего себе Васильич программку устроил, да? Если честно, я сам не ожидал, что шеф так тебя примет. Он редко кого привечает. А ты ему что-то прям полюбился. Вообще, Васильич – мировой мужик. Строгий, но справедливый. И самое главное – нежадный! Таких людей, как он, поискать. В вашей Москве точно не осталось. У вас там одни жлобы.

– Ты откуда знаешь? – вяло спросил Сашка. Он уже привык, что Москву в этом городе поминали недобрым словом всегда – и к месту, и не к месту. Наверное, это была общая болезнь провинциалов – не любить столицу.

– Знаю! – уверенно ответил брат. – Насмотрелся. А то вас мало сюда приезжает! Зарабатываете миллионы, а здесь над каждой копейкой трясётесь. Всё вам надо подешевле или, лучше, вообще бесплатно. Вот ты знаешь, я заметил, если в ресторане кто-то счёт начинает проверять – сто процентов москвич! Сидит, в цифрах колупается… Смотреть противно! Ну будь ты мужиком, заплати, не глядя, на чай оставь официанткам. Им ведь тоже надо на что-то жить, у них зарплата маленькая. А если денег жалко, то зачем в ресторан припёрся? Сиди в своём пансионате, жри столовский борщ!

– Это ты так говоришь, потому что сам за чужой счёт гуляешь, – резонно заметил Сашка. – А погулял бы разок за свой, сразу бы по-другому запел.

– Чё я, дурак – за свой счёт гулять? – хохотнул Славка. – На фига мне это надо? Меня вообще уже от этих кабаков тошнит! Я лучше дома посижу, сэкономлю…

– А куда ты деньги тратишь? – решил поинтересоваться брат. – Васильич, наверное, хорошо тебе платит, раз он не жлоб.

– Платит хорошо – не жалуюсь. А деньги коплю. Квартиру хочу купить. Может быть, даже ту, в которой ты сейчас живёшь. Если шеф продаст. Сначала на квартиру накоплю, потом на машину. – Воробьёв мечтательно откинулся на спинку стула. – Потом заживу, как человек. А чё ещё надо, правда?

– Ты знаешь, – задумчиво произнёс Сашка, – один знакомый сказал мне, что подобные мечты слишком… как сказать, мелкие, что ли…

– Мелкие? – удивился Воробьёв. – Ничего себе! А твой знакомый – он кто? Миллионер?

– Нет, обыкновенный человек, правда, немножко странноватый.

– Странноватый? Может, у него сдвиг по фазе просто? Не проверял?

– Нет, – улыбнулся брат. – Он нормальный. Но иногда мне кажется, что он читает мои мысли и знает обо мне то, что знать не должен.

– Дежавю? – понимающе кивнул Славка, хотя данное выражение ничего общего с вышесказанным не имело. – Ничего, со мной тоже бывает. Ерунда, не бери в голову! Просто есть такие люди, хорошие психологи, что ли… По лицу могут прочитать, о чём ты думаешь. Ну, примерно, конечно.

– А по затылку? – спросил Сашка. – По затылку тоже могут? Если спиной стоишь?

– По затылку? Не знаю… Но по лицу точно могут!

Журналист вздохнул, ожидая услышать по этому поводу что-нибудь ещё, но не дождался и продолжил:

– Так вот, этот человек сказал мне, что у мелких людишек мелкие мыслишки. Понимаешь?

– Не-а. Это он к чему сказал? – Воробьёв почесал затылок и зевнул.

– Это он сказал, когда я озвучил ему свою мечту – купить квартиру, машину и дом у моря.

– Ага. А у него, значит, всё это есть, вот он и выпендривается?

– Я тоже так сначала подумал, – медленно произнёс Сашка. – Но потом… Потом постепенно до меня стал доходить смысл этих слов. Понимаешь, видимо он хотел сказать, что у мечты должны быть крылья.

Славка почему-то усмехнулся этим словам.

– Правда-правда! Не смейся. Именно крылья! Я сейчас поясню. Знаешь, в детстве я очень хотел попасть в сказку. Не в том смысле, в каком это выражение употребляют сейчас. Когда сейчас говорят: «Ты попал в сказку», то чаще всего имеют в виду, что у тебя появилось много денег и ты с их помощью можешь исполнить любое своё желание. Или просто в красивое место попал и говоришь: «Красиво, как в сказке». Нет, я мечтал о другом. Я мечтал попасть в сказку, где вокруг меня были бы говорящий волк, Мальчик с пальчик и Конёк-Горбунок. Где лягушка на самом деле могла превратиться в Принцессу, а в море плавала Золотая Рыбка. Я… в Деда Мороза долго верил. Понимаешь? А мать говорила мне: «Выброси дурь из головы и иди учить математику!» Она обрезала у моей мечты крылья… Желание попасть в сказку постепенно заменилось у меня желанием поскорее закончить школу. Хорошие оценки в аттестате стали важнее мечты. Я мог бы, наверное, писать книги, но вместо этого пошёл в журналистику. Потому что мне сказали, что писателя из меня не получится, и я почему-то поверил. А в журналистике нет места фантазии! Там всё должно быть основано на голых фактах. И знаешь, по иронии судьбы, я попал в издание, которое специализируется на экономике! Ненавижу цифры, но вынужден с ними работать, потому что за это платят зарплату. Я пытался найти хоть какую-то отдушину. Если нельзя мечтать о сказках, то можно хотя бы созерцать красоту. Красота – это тоже нечто сказочное, правда? Я не умею писать картины, а мне так хотелось запечатлеть красоту. Я занялся фотосъёмкой, но мне сказали, что ничего не надо делать просто так. За всё надо пытаться получить деньги! Я попробовал продать свои фотографии, но их не купили. Более того, мне сказали, что красоты в них нет! Вот так… Всё – мне не о чем больше было мечтать. Но если не мечтать, то жизнь становится бесцельна! Человеку необходимо мечтать, вот только вопрос – о чём? И мне… полезли в голову мелкие мыслишки. Я стал мечтать, как все люди, о квартире, машине и даче. Как все люди, у которых когда-то обрезали крылья…

– Да почему мелкие-то? – перебил его Славка. – Ничего себе мелкие! Знаешь, сколько денег надо, чтобы купить квартиру, машину и дачу?

– Знаю. Много надо денег. В том-то и дело, что очень много! Обычному среднему человеку столько не платят! Зарплаты нам хватает лишь на то, чтобы как-то прокормиться. Надо либо откладывать всю жизнь, как ты, либо брать в долг, либо… Либо делать что-то неординарное, творить такое… такое… За что заплатят много денег. Понимаешь? Надо мечтать о чём-то глобальном, грандиозном и осуществлять эту мечту, а остальное приложится! Все эти мелочи – квартира, машина – будут лишь приятным побочным эффектом твоего триумфа! Разве нет?

– Ага, – согласился Славка. – Только ты забыл ещё четвёртый способ, самый эффективный. Украсть!

– Да, но я сейчас не об этом. Так вот… Помнишь наш самый первый разговор с твоим шефом? В «Прибое», когда ты только меня с ним познакомил? Мы тогда ещё все чуть не поссорились…

Славка помнил.

– Вот как раз тогда я и понял, что эта моя последняя мечта никогда не сбудется.

– Потому что тебе столько не платят? – догадался брат.

– Да. И никогда платить не будут, – горько усмехнулся Сашка. – А если смотреть глубже, то потому, что я когда-то изменил самой первой своей мечте – попасть в сказку.

– Слышь, брат, ну это ерунда, детские фантазии, – попытался успокоить его Воробьёв. – В детстве все мечтают попасть в сказку, а потом вырастают и понимают, что это невозможно.

– Возможно, – возразил Сашка. – Я мог бы вместо журналистики пойти в кино, стать режиссёром и снимать сказки, я мог бы стать мультипликатором или писателем. Но я побоялся остаться без куска хлеба и поддался на убеждения матери…

– Ну ты ещё мать обвини во всех своих несчастьях! – укорил его Славка. – Она и так тебя одна всю жизнь тащила.

– Не только мать меня сбила, – поднял глаза парень. – Вокруг постоянно роились толпы других людей, которые только и делали, что убеждали меня в какой-то моей несостоятельности: «Да посмотри на себя, да куда ты лезешь, да у тебя не получится!» Они хором галдели, что я обыкновенный, ничем не выдающийся, бездарный человек, что из меня не выйдет ничего толкового. Потому что я не от мира сего, я не умею зарабатывать деньги. Нет, видите ли, во мне деловой жилки! Это ведь сейчас так важно – иметь деловую жилку. А я хотел творить, понимаешь? Я хотел творить, но мне обрезали крылья! Почему? Почему они это сделали? Из зависти? Мне кажется, что да. Люди, убившие собственную крылатую мечту, боятся, что кто-то рядом взлетит выше их и они сдохнут от зависти! И они методично обрезают крылья другим…

– Слушай, – кашлянул Славка, проникшийся настроением брата. – Но журналист – не самая плохая профессия. Тебе всего двадцать пять лет, ты ещё сумеешь себя проявить. Да и книжки можешь писать параллельно… Разве нет?

– Нет, – покачал головой Сашка. – Всё – перегорело. Я уже больше не взлечу.

– Быстро ты сдался, – Воробьёв почесал подбородок. – Так проще всего – убедить самого себя, что кто-то виноват в твоих неудачах, и сидеть, рыдать над пепелищем.

– Кто тебе сказал, что я собираюсь рыдать? – поднял брови журналист. – Ничего подобного! Я уже придумал себе новую мечту, и, как мне кажется, далеко не мелкую.

– Да? Интересно, какую же? – Брат был заинтригован.

– Помнишь, твой шеф кричал: «Попробуй, займи моё место!»?

– И что, ты решил попробовать? – Рот Славки скривился в ироничной улыбке.

– А почему бы и нет?

* * *

Чёрный ворон, тяжело взмахивая крыльями, полетел к скале, неся в крючковатом клюве записку для Хранителя Тьмы.

* * *

– Ой! – Воробьёв даже застонал. – Ой, держите меня! Место Васильича он займёт! Кишки не надорвёшь?!

– Вот видишь, и ты начинаешь обрезать мне крылья. – Сашка прикрыл глаза. – Не надорву я кишки. Я никогда этого не делал и не собираюсь. Я загадываю желание и жду.

– Чего ты ждёшь? – Славка уже стал сомневаться в нормальности родственника.

– Жду, подаст ли мне судьба знак. Судьба всегда даёт нам знаки, но мы не всегда умеем их разгадать. И даже иногда не можем понять, знак ли это или просто случайное событие. Но, разгадав знак, надо не пугаться, а делать шаг. И тогда ты окажешься на одну ступеньку ближе к своей мечте. А если этот шаг не сделать, то судьба может разочароваться в тебе и отвернуться. Навсегда.

– Замороченный ты слишком, – вынес вердикт водитель. – Если бы ты не был моим братом, я бы уже давно решил, что у тебя не все дома.

– Ну а что, ты со мной не согласен? Тебя устраивает перспектива до конца жизни крутить баранку и откладывать в кубышку копейки? Чтобы через несколько лет грянул очередной дефолт и сжёг все твои сбережения? Посмотри, что случилось в стране в прошлом году! Сколько людей потеряли деньги! А ведь это не только купюры, это жизнь, понимаешь? Это десятки лет впустую потраченной жизни! – Сашка распалился и даже покраснел.

– Я в долларах откладываю, – хмуро пробурчал Славка.

– Ну да, в долларах, – осознав, что в лице брата союзника он не найдёт, журналист погрустнел и как-то обмяк. – Не понимаешь ты меня. Жаль.

– Да, мы люди маленькие! И мыслишки у нас действительно маленькие – чего б пожрать. – В голосе Воробьёва засквозила обида.

– Ты ведь только что поел! – удивился Сашка.

– Это я образно выразился. Если бы ты больше читал, то ты бы понял!

– А, ну да. – Журналист усмехнулся, но как-то невесело.

И тут тишину гостевого дома прорезал дикий женский крик. Сначала приглушённый, он нарастал и через несколько секунд на лестницу, ведущую со второго этажа, выскочила абсолютно голая Ева. Она орала, согнувшись пополам и прижав к груди растопыренные ладони. Славка секунду смотрел на неё ошарашенным взглядом, а затем, громыхнув стулом, в два прыжка взлетел по ступенькам.

– Что?!! – принялся он трясти её за плечи. – Что?!! Что случилось?!! Говори – ну!

Но Ева только орала, как безумная, и трясла головой. Отшвырнув её, Воробьёв ринулся в номер. Там, на полу спальни, в луже рвоты лежал его начальник. Выпученные глаза на красном лице смотрели в одну точку, а изо рта вырывалось бессвязное мычание. Воняло в помещении отвратительно.

– Степан Васильич! – испуганно позвал Славка, стараясь подавить поднявшуюся к горлу тошноту. – Степан Васильич, что с вами?

Услышав его голос, Штырь дёрнулся и сделал некую попытку сдвинуться с места. Он загребал воздух правой рукой, а ногой беспомощно елозил по полу. Затем лицо его исказила гримаса судороги, и новая порция рвоты полилась прямо парню под ноги. Воробьёв поспешно отступил. Широко открытыми глазами, в которых метался страх, он смотрел, как извивается Васильич. Левая рука шефа безжизненно обмякла, и Славка вдруг понял, что она у него не двигается, так же, как и левая нога. Штырь явно ничего не видел, но тянулся на голос, как будто прося помощи. А Воробьёв не мог к нему приблизиться – слишком велики были ужас и отвращение.

На крик Евы прибежали администраторша гостевого дома и повариха из ресторана.

– Ой, мамочки! – Ксения Прохина заглянула в комнату через Славкино плечо и, зажав рукой рот и нос, прислонилась к стене.

– Чего там, а? – Ивановна топталась на пороге номера, не решаясь войти. Сашка, тоже поднявшийся наверх, сделал попытку успокоить бьющуюся в истерике Еву. Попытка провалилась, и, оставив блондинку, парень зашёл в спальню. Увидев страшную картину, растерялся и отпрянул.

Первым отмер Славка.

– Чёрт! – заметался он. – Чёрт! Чё с ним такое-то? Перепил, что ли?

– Наверное, белая горячка, – пробормотала, отняв руку от рта, Ксения.

– Телефон есть? Иди «скорую» вызови! – приказал ей Воробьёв.

– «Скорую» нельзя, – замотала головой администраторша. – Вахак Зурабович запретил.

– Почему? – не понял водитель.

– Потому что, если «скорую» вызвать, через пять минут весь город будет знать, что и с кем случилось. А нашим постояльцам огласка не нужна, – пояснила Прохина.

– А чё тогда делать?

– Своими силами справляться. Таблетку дать какую-нибудь…

– Какая тут таблетка! – подал голос Сашка. – Вы что, не видите – его каждые пять минут выворачивает.

– Может, его в ванную, а? Под холодную воду? – предложил Славка. – Протрезвеет и полегчает.

– Кто потащит? – Журналист саркастически посмотрел на брата. Тот крякнул и почесал затылок – пачкаться в рвоте не хотелось никому.

Повариха Ольга Ивановна, наконец решившись, осторожно заглянула в спальню. Понаблюдав несколько секунд за развернувшейся там картиной, она констатировала:

– Что-то не похоже на белую горячку. При горячке бредят, а этот мужик ни слова не говорит. Мычит только. Может, с ним что посерьёзнее?

– Давайте Вахаку Зурабовичу позвоним, – предложила Ксения. – Пускай он решает.

– Иди звони, – кивнул Воробьёв. Администраторша поспешно удалилась. Васильич лежал на полу, больше не шевелясь, а лишь издавая бессвязные звуки.

– Всю комнату изгадил, – сокрушённо произнесла повариха. – Вонища – кошмар! Бедной Ксюхе убирать теперь это всё.

– А Ева где? – вспомнил Славка про подругу Штыря. Выглянув на лестницу, он увидел, что голая девушка сидит, сжавшись в комок, и тихонько всхлипывает. – Займись ею! – сказал водитель Сашке. – Дай что-нибудь выпить! Коньяка лучше, пусть в себя придёт.

Брат не двинулся с места.

На первом этаже появилась Ксения и громко известила:

– Вахак Зурабович сказал ничего не предпринимать до его приезда! Он будет через час.

Все переглянулись. Мало ли что за долгий час может случиться с Васильичем…

– Помрёт ведь за час-то, – озвучила общую мысль Ивановна. И тут же, опустив глаза, заспешила: – Ладно, пойду я на кухню. Четверо постояльцев обещали на ужин прийти, готовить надо.

Покинув номер, повариха затопала вниз по лестнице.

– А ты чего тут сидишь? – мимоходом обратилась она к Еве. – Оделась бы хоть!

Блондинка молчала, уткнув лицо в колени. Махнув рукой, Ивановна продолжила свой путь.

Сашка поглядел ей вслед.

– Так. Сейчас здесь ещё четыре человека появятся, – произнёс он.

– Ну и что? – напрягся Славка. – Думаешь, плохо?

– Не знаю, – пожал плечами брат. – Тут все огласки боятся. Может, и нам надо?

– Фигня какая-то, – психанул Воробьёв. – Чего делать-то?

– Тебе же сказали, что делать. Ждать Вахака Зурабовича.

– Надо Елене Вячеславовне позвонить, – вдруг сообразил водитель. – Может, она что подскажет.

– Елена Вячеславовна – это кто?

– Жена Васильича.

– А она в курсе, где и с кем её муж проводит время? – скептически спросил Сашка.

– Не знаю. Вряд ли. – Славка уже набирал номер по сотовому.

– Думаешь, Васильич потом обрадуется, если ты ей сообщишь?

Воробьёв замер.

– Блин! – выругался он, сбросил набранные цифры и спрятал телефон обратно в карман.

Штырь зашевелился на полу и вдруг, приподняв голову, застонал:

– Лена!

– Чего он сказал? – всполошился Славка.

– Не знаю. Кажется, кого-то зовёт, – пожал плечами брат. Вдвоём они подошли поближе и прислушались.

– Лена! – звал Васильич заплетающимся языком. – Лена! Лена!..

* * *

Время тянулось невыносимо медленно. Славка нервно бегал по номеру. Сашка, заставив-таки Еву одеться, отпаивал её коньяком.

– Ты представляешь, Саш, – всхлипывала она. – Ведь это с ним прямо… прямо на мне случилось. Вдруг покраснел весь, как рак, пот градом, потом голову запрокинул и набок повалился. Ногу мне придавил… Я смотрю, спрашиваю: «Стёпа, что с тобой?» А он замычал как-то неестественно, а потом… потом его как вырвет! Глаза из орбит полезли… Вонь ужасная. Я так испугалась, кошмар просто! Кричу, кричу, остановиться не могу… Еле из-под него выбралась, выбежала…

Ева подавилась коньяком и закашлялась.

– Блин, где этот чёртов Вахак Зурабович?! – нервничал Славка. – Почти два часа уже прошло, а его всё нет. Степан Васильич! Степан Васильич, как вы там?

Штырь, до этого подававший какие-то признаки жизни, молчал. Остекленевший взгляд уставился в потолок, открытый рот зиял на вдруг посиневшем лице чёрной дырой.

– Э! – испугался Славка. – Э! Ребята, чего это он? А?

– Степан Васильич! – позвал Сашка. Подошёл и, стараясь не угодить в рвоту, тронул его носком сандалия. Ничто не изменилось. – Помер, что ли? – спросил он, бледнея и неуверенно оглядываясь на остальных присутствующих.

– К-как – помер? – Воробьёв начал заикаться. – Ты ч-чего говоришь-то?

– Не знаю…

Ева завизжала и выпустила из рук бокал с коньяком. Упав на мягкий ковролин, бокал не разбился. Коричневая жидкость образовала на полу пахучую лужицу, быстро впитавшуюся в покрытие.

– «Скорую» надо, – прошептал Славка и, выскочив из номера, загрохотал вниз по лестнице.

– Где телефон? – заорал он, узрев администраторшу в её каморке. Та испуганно показала на аппарат. Схватив трубку, Воробьёв трясущимися руками набрал «03» и дёрнулся, когда в ухо понёсся металлический голос: «Набранный номер не существует. Набранный номер…»

– Как «скорую» вызвать?!! – Водитель швырнул трубку на рычаг и вперил взгляд в Ксению.

– Нельзя «скорую»! – Прохина едва не плакала. – Нельзя! Вахак Зурабович запретил! Он меня накажет…

– Номер говори, мать твою! – Славка схватил администраторшу за плечи и с силой принялся трясти. – Там человек помирает, а вы тут, суки!..

– Нельзя! – Ксения мотала головой, по щекам текли слёзы. – Нельзя!

В дверях каморки появился Сашка.

– Да отстань ты от неё! – остановил он брата. – Звони с сотового!

– Куда? – взвыл Славка. – Я номера «скорой» не знаю! А эта стерва молчит!

– «Ноль три»!

– «Ноль три» не срабатывает!

– Не срабатывает? – изумился журналист. – Как это?

– А вот так! В посёлке другие номера…

– Ну у вас и… – Сашка замялся, подыскивая нужное слово, – …дыра!

– А ты как думал?! Везде цивилизация, как у вас, в Москве?! – Воробьёв, железной хваткой державший Ксению за плечи, тряхнул её ещё раз. – Скажешь номер?

Та, всхлипывая, отрицательно мотнула головой.

– Я сама не знаю…

– Блин! – Славка выпустил её и отпихнул в сторону, освобождая себе выход. Достав сотовый телефон, он решительно набрал цифры.

– Елена Вячеславовна! – раздался его голос на весь гостевой дом. – Елена Вячеславовна! Тут такое дело… Степан Васильичу плохо…

Сашка наблюдал за братом, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Он слышал Славкин голос, но в смысл его слов не вникал. Ещё в гостиничном номере он ясно понял, что с шефом всё кончено и сотрясать воздух уже бесполезно. Но Славке, похоже, лучше об этом не говорить…

– Слышь, брат! – обратился к нему Воробьёв, закончив телефонный разговор. – Мне надо за женой Васильича съездить.

– Куда?

– К нему домой.

– Далеко?

– Не очень.

– Я с тобой.

– Не, ты здесь останься. Сейчас «скорая» приедет, Елена Вячеславовна вызвала. Подождёшь «скорую», а потом мотай домой. И Еву отсюда уводи. На тебе денег, посадишь на такси. Чтобы к нашему с Еленой Вячеславовной приезду её здесь не было! Врачам тоже заплатишь, чтобы всё, как надо, сделали. Короче, действуй, а я помчался!

Сунув брату несколько купюр, Славка быстрым шагом покинул помещение. Сашка растерянно поглядел ему вслед.