Текст книги "У мечты должны быть крылья"

* * *

Подготовкой собственной свадьбы Лена занималась лично, не доверяя никому. Так, праздничный кортеж она создала из пяти машин. Головным шёл шестисотый «мерседес», в котором, собственно, и ехали молодые. За рулём «мерседеса» сидел Сергей, начальник охраны винно-водочного завода. Славка, приглашённый на свадьбу в качестве гостя, важно развалился на пассажирском сиденье идущей сзади «ауди». Рядом пристроилась его мать, Галина Сергеевна, растерянно глазеющая по сторонам.

Сашкиной матери на свадьбе не было.

В третьей машине ехала Егоровна с Виталием и его семьёй, в четвёртой – Вера с мужем и сыном. В замыкающем автомобиле сидела охрана.

Увешанная лентами, шарами и пупсами кавалькада, отчаянно сигналя, неслась по шоссе под проливным дождём.

– Какая погода отвратительная, – передёрнула плечами Лена, глядя в окно. – Даже не верится, что мы на юге. Хоть бы лучик солнышка выглянул, что ли!

– В горах сейчас здорово! – откликнулся Сергей, поглядывая на женщину в зеркало заднего вида. – Солнце, снег! Красота!

– Да? – встрепенулась невеста. – Надо было свадьбу в горах играть… Как же я не додумалась? А всё ты! – накинулась она на сидящего рядом Сашку.

– Что – я? – удивился тот.

– Не мог подсказать, что ли?

Не ответив, парень отвернулся.

Кортеж достиг города и вырулил на площадь перед административным зданием. Заглушив мотор, Сергей вышел из «мерседеса», открыл зонт и протянул руку Лене, помогая ей покинуть машину. Сашка вышел из автомобиля сам. Наблюдая, как его будущая жена морщится и кутается в норковое манто, парень не сразу заметил одинокую женскую фигуру, маячившую на ступеньках мэрии. Девушка, облачённая в белое платье, явно была невестой.

– А это ещё кто? – раздражённо произнесла Лена, вглядываясь в девушку сквозь пелену дождя. – Я же просила, чтобы сегодня, кроме нашей, больше не было никаких свадеб!

– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Хотите, я схожу, разберусь?

– А что разбираться – поздно уже! – проворчала женщина. – Если она здесь торчит, значит, им назначено. А впрочем… – Мадам Штырь на секунду задумалась. – Действительно, сходи разберись. Хотя бы спроси у неё, во сколько у них регистрация.

– Хорошо, – кивнул Сергей. – Только вы к Саше под зонт перейдите.

Взяв своего жениха под руку, Лена мрачно наблюдала, как начальник охраны быстро пошагал допрашивать одинокую невесту.

– Уволю всех на хрен! – буркнула она.

– Кого – всех? – не понял Сашка.

– Работничков ЗАГСа чёртовых!

Парень еле слышно хмыкнул. Уж очень будущая супруга стала напоминать ему покойного Степана Васильича.

* * *

Ира мёрзла на пронизывающем ветру. Бетонный козырёк, нависающий над ступенями мэрии, спасал от дождя, но не от холода. Девушка куталась в куртку, то и дело шмыгая покрасневшим носом. Самое главное, что в её голове так и не родилось ни одного мало-мальски достойного способа отмщения. Вот приедут жених с невестой, выйдут из машины, она пойдёт им навстречу, а дальше… Что дальше? Подбежать и залепить Сашке пощёчину? Вцепиться в волосы его престарелой невесте? Или просто громко сказать что-нибудь гадкое, чтоб хотя бы испортить парочке настроение?

Нет, лучше толкнуть эту женщину, да так, чтобы она шлёпнулась прямо в лужу, и крикнуть ей, что она заняла чужое место. Что на её месте должна быть она, Ира! Что это должна быть её свадьба, что это её жених! Крикнуть, что эта миллионерша – воровка, она украла у неё будущего мужа! Устроить большой переполох, чтобы Сашка растерялся и понял, как он ошибся!

А может, Сашка передумает жениться на своей избраннице? Сладкое предчувствие сжало девичье сердце. Может, после этого он подойдёт к ней и предложит выйти за него замуж? И они пойдут с Сашкой под руку в ЗАГС и поженятся. А эта старая карга останется сидеть в луже в своём итальянском платье за много тысяч долларов и будет рвать на себе волосы…

От таких мыслей девушке даже стало теплее.

Наконец на площади появился нарядный свадебный кортеж. Сердце ёкнуло и бешено заколотилось, кровь прилила к лицу.

Вот почти одновременно открылись дверцы всех машин, и на улицу стали выходить люди. Вот открылась дверь машины, где, по идее, должны сидеть молодожёны…

Ира узнала Сашку сразу, хотя расстояние между ними было довольно большим. Высокий и невероятно красивый, он легко выпрыгнул из автомобиля под дождь и распахнул над собой зонт. Она узнала его по манере двигаться, по жестам и по какой-то особой, притягательной ауре, которая манила её настолько, что тут же закружилась голова и ноги стали ватными. А когда эта старая уродина, его невеста, по-хозяйски взяла Сашку под руку, в душе разлилась невероятная горечь. Новобрачные смотрели в её сторону и, кажется, что-то про неё говорили. Какой-то мужчина в костюме кивнул головой миллионерше и быстрым шагом направился к Ире. По всей видимости, это был охранник или телохранитель. Сейчас он спустит её с этого крыльца, не дав приблизиться к Сашке даже на шаг. Надо было что-то предпринимать, и девушка не нашла ничего лучше, как подобрать повыше подол платья и побежать.

* * *

Сергей увидел, как невеста торопливо спустилась со ступенек и побежала кому-то навстречу. Замедлив шаг, он оглянулся в полной уверенности, что на площадь подъехал ещё один свадебный кортеж. Но позади не оказалось никаких других машин, кроме тех, на которых прибыли они сами. В следующую секунду кто-то промчался мимо него прямо по лужам. Одинокая невеста неслась по направлению к Елене Вячеславовне и её жениху.

Думать было некогда. Отточенным движением выдернув из-под пиджака пистолет, Сергей вскинул руку и выстрелил.

* * *

Хмурое небо опрокинулось на Иру, изрыгая дождевые струи прямо ей в лицо. Вода больно била по глазам, затекая в нос и рот. Она пыталась увернуться, но не могла. И главное – не понимала, почему она бежит так долго и никак не может добежать. Ведь до Сашки оставались считанные метры! Как холодно, как ужасно холодно. И почему-то трудно дышать. Ира попыталась сделать глубокий вдох, но не смогла и закашлялась. Изо рта полилась тёплая и липкая жидкость. Она хотела её вытереть, но рука не поднималась. Вместо этого под пальцами девушка ощутила что-то шершавое и холодное, как лёд. «Что это?» – подумала Ира и вдруг поняла, что это асфальт. Ей стало невероятно страшно, дикий первобытный ужас вынырнул из глубин подсознания и взорвал мозг. Какие-то люди склонились над ней. Она смотрела на их лица затуманенным взглядом, пытаясь разглядеть одно-единственное, из-за которого ей стоило жить. Но его не было.

Последнее, что увидела Ира, почему-то стали глаза старого смотрителя маяка, которые светились лучистым светом и звали её за собой. Пересиливая страх, девушка улыбнулась.

Так она и умерла, с улыбкой.

Глава 40

Этим вечером Дьявол появился на скале первым. Взглянул вверх, на свинцовые тучи, поливающие дождём, и зябко поёжился. Секунду подумал, затем щёлкнул пальцами и прошёлся по окружности площадки, очерчивая указательным пальцем невидимую линию. Над небольшим каменным пятачком дождь прекратился. Кусочек тучи над головой Хранителя Тьмы отодвинулся в сторону, и в образовавшемся проёме открылось прозрачное белёсое небо, освещённое бледно-жёлтым светом заходящего зимнего солнца. Его луч лёг точно посередине плоской верхушки скалы, разделяя её на две равные части.

Время встречи наступило.

Дьявол присел на корточки и дунул на каменную поверхность, мгновенно осушив её своим дыханием. Теперь он находился как будто в некой дождевой колбе, внутри которой было светло и сухо, а снаружи сумрачно и промозгло. С удовлетворением оглядев сотворённое им убежище, Хранитель Тьмы извлёк из кармана широкий клетчатый плед и расстелил его у себя под ногами. Место для пикника было готово. С ловкостью фокусника он вытащил из рукава своей рубашки глиняную бутылку с запечатанным горлышком и поставил её посередине. Затем материализовал из воздуха огромную, изысканно расписанную вазу, доверху наполненную ароматными, спелыми, только что сорванными фруктами. Янтарные гроздья винограда по соседству с краснобокими, благоухающими персиками и кусками истекающих сладким соком дыни и арбуза радовали глаз и возбуждали недюжинный аппетит. Рядом возникли тарелки со свежайшим козьим сыром, посыпанным веточками кинзы и мяты. А ещё Дьявол добавил к столу каравай хлеба – тёплого, румяного, только что испечённого чьими-то умелыми руками. Две серебряные рюмки и столовые приборы с витиеватыми ручками дополнили сервировку. Подумав секунду, Хранитель Тьмы вытащил из-за пазухи несколько веток роскошных крупных орхидей пурпурного цвета и живописно разбросал их по покрывалу.

– Что празднуем? – раздался над его головой знакомый негромкий голос.

– Здравствуй, Апостол, – вместо ответа произнёс Дьявол.

– Здравствуй, – поприветствовал его тот и, кряхтя, опустился на расстеленный плед. Отщипнув пузатую ягоду винограда и закинув её в рот, Хранитель Света повторил свой вопрос:

– Так что же сегодня за событие, ради которого ты расщедрился на угощение?

– Всегда можно найти повод для веселья, – уклончиво ответил Хранитель Тьмы. – Было бы желание.

– Ну и какой же повод нашёл ты? – Ангел упёр в своего собеседника пронзительный взгляд. – Неужели решил отпраздновать Рождество Христово?

– Отмечать день рождения без именинника – дурной тон, – хмыкнул Дьявол. – А распятый еврей вряд ли пригласит меня к себе на торжество. К тому же, Апостол, мы в России, а здешняя Церковь отмечает сей праздник в январе. Так что поднимать бокалы за здоровье твоего Бога в данной точке земного шара пока ещё рановато. Кстати, – Хранитель Тьмы взялся за глиняную бутылку и одним щелчок откупорил её, – Христос неплохо пристроился – отмечать собственный день рождения два раза в год. Сначала наклюкается за своё здоровье у католиков с протестантами, потом проспится, и через десять дней – снова за праздничный стол, только теперь у православных. Красота! Может, мне тоже придумать вторую дату собственного рождения и отмечать её, как следует? Как ты считаешь, Апостол?

Дьявол принялся разливать в рюмки тёмно-красное, тягучее вино.

– Иногда мне хочется заткнуть уши, чтобы не слышать твоих слов, – произнёс Хранитель Света.

– Да ладно, – усмехнувшись, его собеседник отставил бутыль. – Я же пошутил. Почему у вас, Ангелов, напрочь отсутствует чувство юмора? Представляю, какая кислая у вас компания, когда вы собираетесь все вместе! Вы, наверное, и разговаривать-то нормально не умеете, только молитвы читаете. «Иже еси на небеси…» Да, Апостол?

Дьявол игриво подмигнул.

– Ну расскажи, – продолжил он. – Мне же интересно. Как вы там, на небе отмечаете это ваше Рождество Христово? Кидаетесь еврею в ноги и поёте псалмы в его честь? А он небось треплет вас по загривку, как верных псов, в знак одобрения?

– Я сейчас выплесну вино тебе в лицо! – оскорбился Хранитель Света.

– Да пожалуйста, – пожал плечами Хранитель Тьмы. – Всё равно ничего не добьёшься – здесь же граница! – Он указал на луч закатного солнца, разделяющий каменное плато на две части. – Твоё вино не достигнет моего лица, ударится о невидимую преграду и стечёт вниз. Только плед испачкаешь, – невозмутимо произнёс Дьявол и пригубил из своей рюмки.

– М-мм! – издал он блаженный звук. – Чудесно! Выливать вино не советую, оно просто изумительное! Урожая одна тысяча пятьсот семьдесят шестого года до нашей эры. Из моих сокровенных запасов! В те годы, до Рождества Христова, вино действительно умели делать! А потом разучились. – Хранитель Тьмы аккуратно поставил свою рюмку на покрывало. – Замечу, что три с половиной тысячи лет выдержки – самое то! Букет как раз приобретает нужные оттенки. Попробуй – не пожалеешь!

Ангел недовольно покосился в его сторону и отстранился от угощения.

– Да ладно, не обижайся ты! – примирительно произнёс собеседник. – Ты же сам всегда говоришь, что нам предписана вечная борьба и всё такое, а сам обижаешься. Учись лучше отражать мои нападки! А то, глядя на тебя, я решу, что у Христа никудышные адвокаты.

Сверкнув глазами, Хранитель Света всё-таки взял рюмку.

– Ну кто скажет тост? – улыбнулся Дьявол.

– Ты всё это затеял – ты и говори, – последовал ответ.

– Хорошо. – Хранитель Тьмы откашлялся, готовясь произнести речь. – Люди всегда пьют первый тост за здоровье присутствующих. Нам с тобой нет смысла пить за здоровье – мы мертвы, а значит, не подвержены болезням. Тост «за любовь» тоже будет неуместным – любовь женщин не доступна ни мне, ни тебе по той же самой причине. Я хочу выпить этот бокал первоклассного вина за терпение. Потому что терпение – неотъемлемый спутник ожидания, а ожидание с момента смерти каждого из нас стало смыслом нашего с тобой существования. У нас равные права и равные возможности, но разные цели. Ты жаждешь попасть в Рай и обрести покой, а я… Ты знаешь, чего хочу я. Так выпьем же за то, чтобы твоё терпеливое ожидание было вознаграждено. Ты хороший слуга своего хозяина и достоин награды. Я же пью за то, чтобы когда-нибудь самому раздавать награды за ожидание и терпение!

Усмехнувшись на последней фразе, Дьявол, не чокаясь, осушил свою рюмку до дна. Затем подцепил вилкой кусок козьего сыра, положил его на хлеб и, прикрыв от наслаждения глаза, со смаком откусил.

– Сыр и хлеб великолепны! – провозгласил он. – Откушай, у вас на Небесах тебя так не накормят.

– Спасибо, я не голоден, – Ангел вертел в пальцах рюмку, так и не сделав ни глотка. – Можешь не надеяться соблазнить меня.

– Соблазнить?! – вздёрнул брови Хранитель Тьмы. – Что ты называешь соблазном? Хлеб, сыр, вино и фрукты? Помилуй, Апостол, это просто еда, хотя и очень вкусная. Я даже не стал предлагать тебе зажаристого барашка с хрустящей румяной корочкой, зная, что сейчас пост и ты всё равно откажешься. Но вот это? – Дьявол удивлённо указал на кушанья. – Отведай хотя бы фруктов! Они из сада Императора – там всегда был самый лучший урожай во всей Римской империи. Или ты всё ещё надеешься когда-нибудь срывать яблоки в райский кущах? Полно, Апостол, оставь пустые надежды! Испытай хотя бы одно наслаждение загробной жизни – наслаждение вкусом! Я же видел, как ты смаковал ягоду винограда, когда только пришёл сюда. Возьми ещё!

– Дело не в винограде, – произнёс Хранитель Света. – Я не хочу пить за тост, сказанный тобою. Ты предложил мне выпить за терпение, соблазняя тем, что моё ожидание будет вознаграждено. И в то же время жаждешь когда-нибудь сам раздавать награды. Не хочешь ли ты сказать, что я дождусь награды, только если ты вручишь её мне?

– А ты делаешь успехи! Браво! – Хранитель Тьмы отложил хлеб и зааплодировал. – Ты становишься прозорливым, я рад за тебя. Именно это я и хотел сказать. Ты ждешь Покоя и Света двадцать столетий – не многовато ли, правда? Может, пора встать на мою сторону и ожидание перестанет быть бесконечным? А?

Ангел, поставив рюмку с вином на покрывало, изучающее разглядывал своего собеседника.

– Я не понимаю, в чём дело, – наконец, сказал он. – Тебе наскучило скупать души людей и ты взялся совращать Ангелов?

– Ну должен же быть какой-то карьерный рост, – моргнул Хранитель Тьмы. – Почему бы и нет?

– У тебя ничего не выйдет, – покачал головой Хранитель Света. – Мы крепки в своей вере и верны Господу нашему.

– Знаю, – кивнул Дьявол. – Потому и предложил тебе выпить за терпение. Две тысячи лет верите, служите, терпите и ждёте. И дальше будете делать то же самое. Воля ваша!

– Мир сложен и противоречив, – продолжил его собеседник. – Не только людской, но и небесный. Мало кто из живущих ныне людей безгрешен и достоин быть обращённым после смерти в братство Ангелов. К сожалению, большинство из них становятся твоими приверженцами. Потому и вынуждены мы служить бесконечно и бессменно Христу Спасителю, ибо некем нас заменить на посту нашем.

– Что я слышу? – Хранитель Тьмы взял из вазы упругий спелый персик, подкинул его на ладони и вонзил зубы в сочную мякоть. – Ангелы официально признают свою слабость? Констатируют поражение? Я могу зафиксировать это в протоколе нашего заседания? Или у меня слуховые галлюцинации?

– Я не уполномочен расписываться в протоколах, – сухо бросил Хранитель Света. – Я всего лишь прояснил тебе ситуацию.

– Можно подумать, я не был о ней осведомлён, – хмыкнул Дьявол. – Меня другое интересует. Скажи, почему вы настолько преданы этому распятому еврею? Как он смог внушить вам такую фанатичную веру в самого себя? Неужели среди вас нет сомневающихся, нет брожения умов и упаднических настроений?

– Нет, – твёрдо ответил Ангел.

– Но почему? Почему? Чем он расплачивается с вами, какими благами, что вы готовы служить ему, пребывая бесконечный срок в преклонении и рабстве?

– У каждого своя причина, – ответил Хранитель Света, глядя на пелену дождя, обрамляющую наскальное плато. – Но едины мы в одном – Господь любил и прощал нас при жизни, за что мы преданы ему после смерти.

– Любил? – встрепенулся Хранитель Тьмы. – Любил и прощал при жизни? Это как? Что есть любовь Христа? Объясни – я не понимаю.

– Что тут понимать? Господь благ и добр, Господь безупречен и красноречив, Господь красив и милостив. Он – Спаситель, помазанник и Учитель любви, истинный целитель душ и сердец. Принимая любовь Господа, сердца наши успокаиваются и примиряются, понимая, что всё, чего желают они и о чём просят, – свершится. Всё есть от Бога. Бог – истинный хранитель всего наипрекраснейшего. Любовь и вера спасут нас – вера в Высший разум и труд во благо своё. И ежели мы будем отдавать больше предпочтения первому, то и второе будет идти рядом с нами и, соединившись воедино, мы получим отличный результат, который облегчит страдания души и тела, ибо утраченное когда-то можно наверстать, но только с Божьей помощью. Надо любить Бога, как Он любит нас, и молиться за благополучие души. И Бог услышит эту молитву, и солнце ещё теплее будет согревать Землю, сама природа будет давать больше плодов своих, очистятся воздух и вода, ибо снизойдёт добро и Божий ореол осенит всё приемлемое собой.

Любовь Господа превыше неба, долготерпение превыше звёзд. Он врачует сердечные раны, прощает все грехи и ведёт в Рай. Мы без него – песчинки в океане бытия, и лишь Его благодать даёт нам жизнь!

– Всё? – изогнул бровь Дьявол.

– Про любовь Господа можно говорить бесконечно, – изрёк Хранитель Света. – С тебя хватит и этого.

– Прости, но я ничего не понял, – произнёс Хранитель Тьмы. – Вы фанатично преданы Христу, потому что – что?

– Потому что мы не алкаем золота! Мы служим Господу ради Его любви к нам!

– Правда, что ли? – хмыкнул собеседник. – Распятый еврей не только людей пытается поработить своим Учением, но и вас, Ангелов?

– Ты отвратителен в своих суждениях, – нахмурился Хранитель Света. – Отвратителен и мерзок.

– Мне положено быть таковым, – дёрнул плечом Дьявол. – Но я действительно поражаюсь! Вы, Ангелы, вроде бы мудрые создания. Неужели вы не понимаете, что то, о чём ты сейчас говорил, никогда не сбудется? Даже если всё население планеты Земля разом грохнется на колени и будет вымаливать эту вашу Божью благодать, солнце не станет греть теплее?

– Станет! – убеждённо произнёс Ангел.

– М-да? – скептически хмыкнул Хранитель Тьмы. – То есть глобальное потепление мы имеем вашими молитвами?

– Спорить с циником – бесполезное дело, – вздохнул Хранитель Света.

– Конечно. Потому что я оперирую сухими фактами, а ты – пустыми обещаниями.

Дьявол взял ножик и, аккуратно надрезав кусок дыни, принялся с аппетитом поглощать.

– Обещания Господа не пусты! – возразил Ангел. – Они дают надежду, которая озаряет жизнь человеческую, как свет, придают силы и стойкости. Ибо если нет надежды, нет веры, то как жить? Без веры душа иссохнет и умрёт. Как преодолевать трудности, если не веришь в лучший исход? Как найти в себе силы не поддаться унынию, если настигнет тебя беда? Вера в Бога и в лучшую жизнь держит человека на Земле, ибо, если думать о худшем, то зачем жить?

– Смысла нет, это точно, – согласился Хранитель Тьмы. – Однако обещания надо не только давать, но и выполнять. А я что-то не припомню, чтобы распятый еврей выполнил хоть одно. Сколько ни молятся Его приверженцы, войны на Земле идут, планета загрязняется, болезней становится всё больше, жизнь дорожает. В России вон спились все, рожать перестали. От хорошей жизни, ты думаешь?

– Они все отвернулись от Бога, потому и бедствуют. Пусть помолятся и покаются, очистят душу свою, тогда и жизнь их наладится.

– Что-то мало мне в это верится, ну да ладно. – Дьявол переключился на арбуз. – Подытожив вышесказанное, могу сделать вывод, что любовь Господня – это искусство давать обещания. Причём совершенно необязательно их при этом выполнять. В свою очередь, любовь к Господу – обещания эти выслушивать и надеяться на их исполнение. Забавно! Ну хорошо, с любовью кое-как разобрались. Так, а что там у нас с прощением? Кого там еврей прощает и за что?

Бросив на собеседника исподлобья хмурый взгляд, Ангел выдержал паузу, раздумывая, отвечать или нет. Но потом всё-таки ответил:

– Господь прощает всех, кто искренне раскаялся в своих грехах, поверил в Бога и стал служить ему верой и правдой.

– То есть это Его метод вербовки прислуги, что ли? – вздёрнул бровь Дьявол. – Выбирает тех, кто накуролесил по жизни, и к себе, на Небо – унитазы драить?

– Прощение – это акт любви, милосердия и благодати, – изрёк Хранитель Света. – Прощение – это решение не иметь ничего против другого человека, независимо от того, что он нам сделал. Бог – любящий и милосердный – желает простить нам все наши грехи.

«Господь… долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию».

Если поверить в Христа, как в Спасителя, то можно обрести прощение грехов. Прощение нельзя купить! Его можно получить только через веру, благодаря милости и благодати Божьей. Иначе наказание за злодеяния – смерть!

– Сильно сказано. – Хранитель Тьмы промокнул губы салфеткой. – Особенно учитывая, что говорит это человек, который умер две тысячи лет назад. Так что же за грех обещали простить тебе, враг мой?

Ангел отвернулся и промолчал.

– Уж не убийство ли архидиакона Стефана и последующие за этим мучения, гонения и кровавые расправы с невинными христианами? А, Апостол? – Глаза Хранителя Тьмы превратились в щёлки.

Хранитель Света продолжал молчать.

– У тебя руки по локоть в крови, а ноги – по колено! Святоша ты наш, – презрительно бросил ему Дьявол.

– Я искупил свои грехи служением Господу. Всю свою жизнь я открывал глаза людям, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти Сатаны к Богу и верой получили прощение грехов и жребий с освящёнными.

– Ну-ну, твои успехи налицо, как я погляжу, – усмехнулся Хранитель Тьмы. – И награда соответствующая – мотыляешься две тысячи лет среди людей, всё проповедуешь. Ждёшь обещанного Рая. Когда еврей тебя туда отправит? Когда все люди на Земле станут его рабами? То есть никогда?

– Я отвечаю только за юг России, – произнёс Хранитель Света.

– Ну да, хоть в этом тебе повезло. Отправили бы тебя на Колыму, там бы не погрелся на солнышке.

Дьявол доел арбуз и выбросил корку в дождь.

– Вообще, нравится мне Божья справедливость! – хмыкнул он. – Я в жизни никого не убил, мухи не обидел. Всё, чего я желал, – это потеснить Назарянина на Его престоле. В конце концов, посидел у власти – дай и другим. В соответствии с принципами равноправия и демократии, так сказать. И мне за это с Небес пинка под зад дали. На чужой каравай, мол, рот не разевай! А тут, передо мной сидит человек, который перебил кучу народа ни за что ни про что, устроил кровавый террор. И он теперь, понимаете ли, святой. Почему? Потому что не идёт против власти? Лижет протянутую ему ладонь и виляет хвостом при случае? И на Небесах его принимают за милую душу, и Рай обещают. В Ангелы произвели. Получается, что бы ты ни натворил, если ты при этом любишь власть, а власть любит тебя, то тебе всё прощается. Парадокс!

– За своё прощение Господь возложил на меня особую миссию, – смиренно ответил Хранитель Света. – которую я выполнял при жизни и после смерти и буду выполнять, сколько Он ни пожелает.

– Только я не вижу, чем твоё прощение отличается от моего наказания, – скривился Хранитель Тьмы. – Ходим-то одними и теми же дорожками.

– Ты людей совращаешь, а я оберегаю и наставляю на путь истинный.

– Моя работа приятней, – лукаво заметил Дьявол и снова взялся за бутыль. – У тебя полная? – заглянул он в рюмку собеседника. – Значит, я себе налью.

Налив тягучего, тёмно-красного вина, Хранитель Тьмы снова принялся за рассуждения.

– Скажи мне, Апостол, неужели ты никогда не задумывался, что распятый еврей – самый большой грешник во Вселенной? Его жажда власти не имеет границ, она огромна, как Космос, и бесконечна, как Вечность. Он вцепился в свой небесный престол руками и ногами и не желает уступать его ни при каких обстоятельствах. Он готов прощать людям самые страшные злодеяния, лишь бы они признавали Его власть. Он нанял Архангелов, карающих мечом всякого, кто покусится завладеть Его троном. Его тоталитарное господство длится две тысячи лет и насаждается с помощью силы. А чтобы рабы не роптали, он грозит им смертью и кормит пустыми обещаниями. Не пора ли положить этому конец?

Ангел дёрнулся от этих слов, как от удара током. Но, справившись с собой и не став давать волю эмоциям, вдруг спросил тихим, спокойным голосом:

– Скажи, а если ты взойдёшь на Его престол, как ты собираешься удерживать свою власть? Хватит ли тебе две тысячи лет, чтобы удовлетворить свою неуёмную жажду править миром?

– Хм, – Хранитель Тьмы пригубил вино, – хорошие вопросы. Что ж, я отвечу. Мне не понадобится сила, чтобы удерживать свою власть, потому что моему Учению нечего противопоставить. Противоположность греху – только праведность, а праведности мы уже наелись сполна, и сытости она нам не дала. Люди не захотят возвращаться к тому, что не оправдало их надежды. Я буду самым честным Богом в истории Вселенной! Я не стану врать людям про Рай и блаженство после смерти. Рая нет. Не к чему стремиться, надо брать от жизни всё и сейчас, иначе потом будет поздно. Мне нет надобности вербовать себе прислугу – я не признаю рабства, я признаю свободу. Я положу конец поре тоталитарного правления Христа, и только за это люди будут любить меня вечно – гораздо дольше, чем две тысячи лет. Я разрешу людям грешить, ибо жажда греха – самая сильная жажда человеческой природы. Что может быть слаще, чем осуществлять запретное и знать, что за это будет не наказание, а поощрение? Сколько можно держать свою природу в узде в угоду какому-то еврею, который желает безраздельно властвовать над миром?

– А что ты будешь делать с сонмом несчастных и обездоленных, нищих и потерявших кров? На кого будут уповать они, где искать защиты и приюта?

– А какое они имеют ко мне отношение? – удивился Дьявол. – Можно подумать, Иисус о них заботится! Не собираюсь и я. Пусть государство думает, что с ними делать.

– А больные и калеки? Кто будет исцелять их? Сотни тысяч людей идут к святым иконам и мощам, дабы обрести здоровье. Если ты отберёшь их святыни, они восстанут против тебя!

– Не собираюсь я ничего отбирать, – возразил Дьявол. – Я дам им другие иконы и мощи. Пусть ходят и целуют непонятные кости непонятно кого, если это им нравится. Кстати, случаев чудесного исцеления не так уж много, по пальцам можно перечесть. И то, скорее всего, это простые совпадения. А большинству эта суета со святынями всё равно не помогает. Лучше медицину развивать – проку больше.

– А убийства? Ты будешь поощрять и их?

– Поощрять не буду, но и запрещать тоже. Ведь твой Христос делает то же самое, и твоя жизнь – тому пример, не так ли?

Ангел больше не задавал вопросов, отрешённо глядя на пелену дождя.

– Правильно Господь изгнал тебя с Небес, – наконец произнёс он. – Твоя религия годится лишь для успешных и сильных людей, у которых сложилась жизнь. А слабые, невезучие и больные не найдут у тебя утешения. Ты выбросишь их из своей лодки, на борту которой царят лишь наслаждения. Успешные и богатые не имеют святой веры в Бога в своём сердце, потому что им не о чем просить Господа, у них и так всё есть. Они – самые ярые твои приверженцы, которые с радостью примут тебя в качестве своего Бога. Но их мало, и любовь этих людей не даст тебе абсолютной власти над миром, которой ты жаждешь. Большинство же людей слабы и беззащитны, неимущи и подвержены болезням. Лишь вера в Христа – их воздух и вода, их энергия, духовная пища и безраздельное счастье. Потомки отвергнут тебя, потому что в погоне за радостями нынешними ты уничтожишь день завтрашний и оставишь им лишь объедки со своего стола.

Но даже не это главная причина, по которой людям нет смысла идти за тобой. Причина эта банальна, она заложена в природе человека, и ты никогда не найдёшь, что ей противопоставить.

Запреты Божьи наложены не для удержания власти Господа, как ты ошибочно считаешь, а во благо самого человека. Ибо, если снять запрет и разрешить людям пуститься во все тяжкие, они истребят своё естество и остаток жизни проведут в мучениях от болезней и напастей.

Человек изначально устроен так, чтобы жить скромно и довольствоваться малым. Ибо дары Земли не бесконечны, надо беречь и восполнять их, не беря лишнего, а ровно столько, сколько нужно для поддержания жизненных сил. Если же черпать дары без меры, потребляя без особой необходимости, а лишь для достижения удовольствия, то рано или поздно наступит пресыщение. И это не Божья кара, а лишь особенности организма человеческого. А пресыщение отравляет тело – это уже не благо, а мучение. Пресытившись, сердце откажется гонять кровь по сосудам, печень устанет фильтровать токсины, почки не смогут выводить яды. Беспорядочная любовь оставит последствия в виде дурных болезней. Станет немощен человек и воззовёт о помощи, но никто не услышит его, потому как все будут предаваться грехам, не обращая внимания на ближнего. И разгневается человек на сородичей своих, завидуя, что не может он составить им компанию. И впадёт он в уныние, и возжаждет золота, чтобы блеском его привлечь кого-то себе в помощь. Но не будет ему помощи, ибо, если нет золота, то алчным людям незачем будет идти к товарищу своему. Итак, погнавшись за наслаждениями, человек настигнет лишь свою собственную скорую смерть.

А на смертном одре к нему придёшь ты, Дьявол, и скажешь, что грехи никто ему не простит, что Рая нет и всё, что ждёт его в следующую секунду, – это уход в Небытие, чёрную страшную бездну, где нет определённости, нет сознания, нет души, любви и покоя. В смятении человек оглянется на свою прожитую жизнь и тоже не увидит ничего, что позволило бы ему уйти без сожаления, в мире с собой. Страх пронзит его и вскрикнет он: «Дьявол! Дай же мне что-то, чтобы я не боялся этой страшной бездны! Дай хоть каплю любви и надежды, что всё, что свершилось со мной, было не зря, а всё, что свершится, не будет мне наказанием!»