Текст книги "Последний император России. Тайна гибели"

Но все-таки участники событий проговаривались. В их оговорках как раз те крупицы правды. Как раз те элементы мозаики, которые позволяют всей правде выйти на свет.

Еще раз вернемся в комнату. Расстрел уже закончен, но выносить трупы еще не начали. Этот этап операции по уничтожению семьи представлен в документах буквально штрихами. Но штрихи эти очень интересные и, что особенно важно: содержательные.

П. С. Медведев: «У каждого было по нескольку огнестрельных ран в разных местах тела».

Мне не раз приходилось проводить осмотр трупа на месте происшествия при убийствах. Следователю всегда не терпится как можно раньше узнать причину смерти человека, погибшего насильственной смертью. Его интересует, каким способом убит человек. Застрелен? Зарезан? Или убит, как принято говорить, твердым тупым предметом? Следователя интересует количество ударов ножом, количество ударов топором, утюгом, количество выстрелов. Вообще следователь всегда хочет получить ответы на все интересующие его вопросы как можно раньше. И просто мечтает, чтобы эти ответы были полными. Чем раньше он будет знать всю правду об обстоятельствах убийства, тем больше шансов на скорое и успешное раскрытие преступления.

Если на трупе есть одежда, ни один судебно-медицинский эксперт (а это специалист в своем деле, в отличие от Павла Медведева) не скажет сразу следователю о количестве ран на теле потерпевшего. Для такого заявления он должен эти раны сначала увидеть.

Романовы пришли на расстрел одетыми. На женщинах дорожные костюмы, на Николае Александровиче и Алексее Николаевиче, по версии того же П. Медведева, гимнастерки (и, надо полагать, брюки и сапоги), а по нашим данным – шинели, в верхнюю одежду одеты Боткин, Трупп, Харитонов.

Медведев, по его словам, не видел расстрела. Сейчас для нас не важно, действительно не видел или сам тоже стрелял. Важно, что он заходил в комнату после расстрела. Видел Романовых и их слуг уже мертвыми. И он заявляет, что у каждого трупа по несколько ран. Более того: эти раны – в разных местах. Как он это установил? Трупы лежат в разных позах: кто на спине, кто лицом вниз, у кого-то руки под туловищем. По повреждениям на одежде все раны не увидеть. А пулевые повреждения в одежде порой нелегко найти даже после того, как она снята и исследуется в лаборатории. Притом – все в крови. А каким образом П. Медведев увидел, что на телах убитых есть повреждения и на передней, и на задней поверхности тела?

Как специалист в области судебной медицины, со всей ответственностью заявляю: для того чтобы говорить о нескольких ранах в разных местах тела, Медведев должен был УВИДЕТЬ эти раны. Есть только один способ увидеть раны, которые находятся под одеждой. Для этого труп надо РАЗДЕТЬ.

А. А. Якимов: «Когда все они были убиты и лежали еще в этой комнате, они стали осматривать: расстегивать одежду и искать, должно быть, вещи. Я помню, упоминали Клещев с Дерябиным про пояса, которые тогда отстегивались у женщин. Говорили они, что в обеих или в одной подушечке была найдена или были найдены шкатулочка или несколько шкатулочек».

Ну вот же, товарищи, всё же сказано! Трупы если и не раздевали, то, по крайней мере, расстегивали одежду.

Не могу не вернуться к фигуре Якимова. Он сказал больше всех. И дело не только в том, что он разочаровался в большевиках, не принял террор ни умом, ни сердцем, а после расстрела Семьи – возненавидел. И потому рассказал Н. Соколову больше, чем все другие вместе и в отдельности. Он сказал почти всё! Честное слово, мне жалко, что он не пережил 1919 год. Хотя… Уже за то, что он сражался против большевиков, его судьба, попади он к ним в руки, была бы незавидной.

Мы нашли эпизод, о котором молчали все участники расстрела, все свидетели, все очевидцы. Есть еще свидетельство о тридцати двух ранах на теле Демидовой. Может быть, какое-то свидетельство я пропустил.

Оказывается – да, чуть не пропустил. Я брал показания Якимова на допросах из имеющихся у меня книг Н. Соколова и генерала М. Дитерихса. Книга Н. Соколова вышла в 1990 году, книга М. Дитерихса – в 1991. В них этого абзаца в показаниях Якимова нет! Я нашел его в «Покаянии» (2003 г.) А несколько позднее – у А. Авдонина (тоже 2003 г.). В изданных у нас в 1990 и 1991 годах книгах Н. Соколова и М. Дитерихса приведенный выше абзац из показаний Якимова выброшен. И хотя показания даны в прямой речи, в кавычках отточия в том месте, где должен был быть этот абзац, в тексте нет! Это ли не доказательство того, что при подготовке к печати книги М. Дитерихса и Н. Соколова кем-то редактировались в целях неразглашения какой-то важной ТАЙНЫ. И в полном соответствии с тайной же инструкцией оттуда изъяли настораживающий абзац с нарушением правил цитирования. Я считаю эти действия не только признаком цензуры, но и доказательством того, что трупы раздевали не в лесу. Это сделали еще в комнате.

А в книге «Ганина яма» А. Авдонина есть абзац из показаний П. Медведева, который тоже отсутствует в ранних отечественных изданиях книг Н. Соколова и М. Дитерихса. Вот он: «Царскую Семью потом „ощупывали“ после расстрела и в поясах, видимо, находили зашитые ценности».

Уже несомненно, что расхождение во времени, затраченном на операцию по словам участников, с расчетным – не заблуждение, а правильная догадка. И она получила подтверждение. После расстрела трупы не могли не раздеть.

Это могло случиться, если бы доктор добросовестно провел действия по констатации смерти. Если бы он взял стетоскоп и расстегнул одежду на одной из княжон или на императрице. И увидел поврежденный пулями лифчик, со сверкающими в них драгоценными камнями. Но в такую исключительную добросовестность того доктора поверить трудно.

Это могло случиться в тот момент, когда трупы перекладывали на носилки. Кто-то из носильщиков почувствовал, что под одеждой императрицы и ее дочерей что-то есть. Возможно, что этот кто-то просто запустил руку под их одежду. Может быть, с намерением поживиться. Может быть, в поисках сувенира. А возможно, и по другой причине. Зафиксированы же слова одного из участников уничтожения трупов, некоего Партина, что ему довелось пощупать у царицы нечто, после чего и умереть не страшно.

А могло такое произойти в тот момент, когда один из убийц поднял слетевшую с головы княжны или Александры Федоровны шляпку и удивился ее тяжести. По расчетам А. Авдонина, вес каждой шляпки с зашитыми в каждой драгоценностями составлял от одного до трех килограммов. Не знаю, можно ли не обратить внимание на лишний килограмм, но два или три не заметить невозможно. Правда, в этом варианте вероятнее другое развитие событий. Если сообразительным убийцей был вороватый борец за счастье народа, он мог постараться припрятать шляпку, чтобы потом изъять и присвоить все, что в ней есть. Но его кто-то «заложил».

Во всех перечисленных вариантах: с доктором, с носильщиком и шляпкой – обнаружение драгоценностей на телах дам стало бы случайной находкой. Не думаю, что это произошло случайно. Я склоняюсь к тому, что драгоценности на телах искали по команде, целенаправленно. Не потому, что при расстреле пули отскакивали от женщин, и Юровский заподозрил наличие на жертвах «панцирей». Пули от них не отскакивали. Просто Юровский точно знал, что у Романовых должны быть припрятанные драгоценности. Их точное количество стало известно еще в Тобольске. В Екатеринбурге Юровский, вступая в должность коменданта и проведя инвентаризацию царских драгоценностей, обнаружил «недостачу»: у Романовых по прибытии в Екатеринбург драгоценностей стало меньше, чем было на момент отъезда из Тобольска.

Не требовалось большого ума, чтобы понять, где они. Девушки вдруг пополнели. Все вместе на прогулку не выходят. Наивна хитрость императрицы и дочерей при переписке, когда Александра Федоровна уже была в Екатеринбурге, а три дочери оставались в Тобольске. В письмах они договорились называть ценности лекарствами. А письма могли быть прочитаны. Э. Радзинский излагает вполне убедительную версию о шпионе, внедренном к Романовым в Тобольске. И даже называет его: Федор Лукоянов. В Екатеринбурге Лукоянов стал председателем ЧК, то есть непосредственным начальником Юровского. Не потому ли он не появлялся в доме, что его хорошо знали в лицо все узники? Но и в Ипатьевском доме был шпион. Очень загадочная фигура: некто Рудольф. Про него известно, что он прислуживал в доме Юровскому и не говорил по-русски. То есть вел себя так же, как и шпион Лукоянов в Тобольске. Потом Рудольф таинственно исчез. Так что есть варианты.

Я уверен, что Юровский знал: на Александре Федоровне и на ее дочерях есть драгоценности. И после расстрела распорядился их снять. Что и было сделано.

Невольно возникает вопрос: зачем это скрывалось? Ведь признали, что драгоценности с трупов сняли. Но будто бы сделали это не в доме, а в лесу. Какая разница где? В доме и логичнее, и удобнее. Под крышей, при неважном, но все же электрическом освещении. Там, в комнате, было легче контролировать ненадежных братишек. Зачем врали? Для того чтобы представить обнаружение драгоценностей случайностью? Так были варианты получше. Расскажи хотя бы так: «Когда одну из девиц укладывали на носилки, из-под ее одежды брызнул ручеек бриллиантов. Тут стали всех проверять и обнаружили…»

Вот вам и случайная находка. Не собирались мы их раздевать. Но пришлось. Сами виноваты. Не прятали бы на теле драгоценности – и умерли бы без мук, и никто бы их раздевать не стал.

Зачем соврали, если в этом не видно смысла?

«Не видно» еще не означает, что смысла не было. Причина – всё тот же фактор времени. Кстати, они потом так и скажут: ручеек. Только поменяют место и время. У них это случится уже в лесу. Убийцам было важно создать впечатление, что в доме с трупами ничего не делали. Только расстреляли, побросали в машину и увезли в лес. Одновременно они убивали и второго зайца: появилось чем заняться в лесу. Но про лес мы говорим несколько позже.

Получив подтверждение, что трупы раздевались в комнате и там же с них были сняты драгоценности, мы получаем ответ на еще один вопрос: почему трупы носили в машину завернутыми в простыни? Обычно одетые трупы так не носят. Только накрывают простыней или одеялом. Но поскольку трупы были раздеты, пришлось завернуть их в простыни.

А как проходило раздевание? Да очень просто: одежда частью разрывалась, частью разрезалась. Иначе санитары были бы по уши в крови. С одеждой убитых и погибших при несчастных случаях так поступают и сегодня. Если одежда не нужна для дальнейшего исследования (а иногда – несмотря на то, что нужна), ее разрезают или рвут. Так поступали и с одеждой Романовых. Чтобы разрезать одежду – нужны ножи.

Мы добрались до момента, когда в руках убийц появились НОЖИ. Вот и первый опознавательный признак, который позволил Дерябину назвать убийц «мясниками».

Мясники не только носят на работе фартуки, обычно запачканные кровью. Они не только держат в руках большие ножи. Их ножи еще и в крови, потому что они этими ножичками не играют – они ими РЕЖУТ. Мясники Юровского РЕЗАЛИ.

Но не разрезание одежды так подействовало на Дерябина, Павла Медведева, Якимова.

Мясники Юровского отрезали Романовым головы.

Правда об отрезанных головах

Версии о том, что большевики отрезали у Романовых головы, придерживались М. Дитерихс и Н. Соколов. Доказательств этого немного. В книге Н. Соколова «Убийство царской семьи», вышедшей в 1991 году, автор написал: «На глиняной площадке у открытой шахты трупы обнажили. Одежду грубо снимали, срывая и разрезывая ножами… Скрытые драгоценности, конечно, были обнаружены… Главная цель была уничтожить трупы. Для этого прежде всего нужно было разделить трупы на части, разрезать их…»

По Дитерихсу, операция по отделению голов Романовых проводилась в лесу: «…18 июля Исаак Голощекин решил произвести „перезахоранивание“ тел под своим личным руководством и лично им надуманным способом… Прежде всего Исаак Голощекин отделил у них головы. Выше уже упоминалось о тех слухах, которые распространились в Москве в среде советских деятелей с приездом туда после убийства Исаака Голощекина и в связи с привозом им Янкелю Свердлову каких-то тяжелых, не по объему, трех ящиков. Что в этом отношении говорят исследования на месте? Прежде всего, найденные кусочки шейных шнурков и цепочек носят следы порезов их, что могло произойти при отделении голов от тел режущим или рубящим оружием. Далее, при операции отделения голов с тел катились порядочные по величине и весу фарфоровые иконки; их швырнули далеко в траву… и в костре они не были. Наконец, зубы горят хуже всего; между тем при всей тщательности розысков нигде, ни в кострах, ни в почве, ни в засыпке шахты ни одного зуба не найдено (выделено у авт. – Ю. Г.)».

Сегодня ни у одного исследователя тех событий нет сомнений, что М. Дитерихс был не во всем прав. Нельзя говорить о высокой тщательности работ по розыску тел. Об этом мы поговорим несколько позже. Сейчас нам важно другое: версия об отделении голов появилась не на голом месте. Причина ее появления – повреждения на предметах, обнаруженных у «открытой шахты».

Трудно сказать, насколько обоснованы выводы следствия о характере повреждений. По имеющимся фотографиям фрагментов шейных цепочек и шнурочков, образков и их рамочек, фрагментов других золотых украшений, дать этим повреждениям экспертную оценку не представляется возможным. Описание этих повреждений в имеющихся доступных документах тоже недостаточно для серьезного экспертного вывода. Имелись ли такие основания у экспертов начала XX века – автору неизвестно. Документальными данными он не располагает.

Не прояснили ситуацию и находки, которые были сделаны группой А. Авдонина у «открытой шахты» в 2000 году. Тогда был обнаружен, в частности, фрагмент золотого браслета. И хотя сегодня фототехника позволяет получить изображение, пригодное для исследования повреждения, к фотографии золотого украшения из книги А. Авдонина это не относится. А. Авдонин приводит описание повреждения, которое, по его мнению, свидетельствует «о мгновенной пластической деформации (т. е. пулевой удар)». С таким голословным утверждением нельзя согласиться, но и опровергнуть его нечем.

Вернемся к версии М. Дитерихса. Если выводы проведенного, главным образом, Н. Соколовым следствия верны и на предметах, которые могли быть на шее, действительно имеются следы рубящих или режущих предметов, то версия об отделении голов не выглядит фантастичной. Потому что невозможно предположить ситуацию, при которой шейные шнурочки и золотые цепочки могли быть разрублены не на теле, а отдельно.

Следующим аргументом М. Дитерихса в пользу его версии можно назвать гулявшие по Москве слухи о том, что в Кремль привезли головы Романовых. Дитерихс даже приводит слова неизвестного большевистского чиновника: «Ну теперь жизнь обеспечена; поедем в Америку и будем демонстрировать там в кинематографах головы Романовых».

Наконец, самый веский аргумент М. Дитерихса: отсутствие в кострах зубов. Этот аргумент можно бы признать решающим и неопровержимым, если бы следствие доказало и показало, в каком именно костре сжигались тела.

Версию об отрезанных головах не отвергает и Православная церковь. Иначе как объяснить наличие такого вопроса Патриархии к следователю Соловьеву? Ответ представлен в книге «Покаяние» с материалами Правительственной комиссии, но его нельзя признать удовлетворительным. В. Н. Соловьев заявил, что «проверено соответствие позвонков каждому из черепов и остальных костей скелета. Отсутствующих позвонков шейного отдела позвоночника не имеется, равно как и данных, свидетельствующих об отчленении голов».

Если это так, то почему у профессора В. Л. Попова на схематическом изображении скелетов, извлеченных из екатеринбургского захоронения, заштрихованы шейные отделы позвоночников у трех скелетов (а еще у четырех – верхнегрудные отделы позвоночников и возможно, что штриховка захватывает нижние шейные позвонки)? А в подписи под схемой профессор поясняет: «затушеваны недостающие кости»? (В. Л. Попов, «Идентификация останков царской семьи Романовых». – СПб: Avalanche, 1994, с. 5).

Автор верит В. Л. Попову, с которым имеет честь быть знакомым и которого имеет право считать своим учителем.

Православная церковь – организация серьезная. И очень информированная. Она не будет ставить перед следствием праздный вопрос. Спросили неспроста. И отказ патриарха участвовать в церемонии захоронения екатеринбургских останков, которые официальные власти признали останками Романовых и их слуг, тоже не случаен. Что же касается ответа В. Н. Соловьева на вопрос об отчленении голов, то он не только не соответствует действительности, он еще и лукав. «Отсутствующих позвонков нет» – это неправда. А вторая часть фразы об отсутствии «данных, свидетельствующих об отчленении голов», – лукавство. Прокурорский работник поостерегся написать, что «признаков механического воздействия на позвонках, которые могли бы свидетельствовать об отчленении голов, не обнаружено». Он пишет об отсутствии данных. А по какой причине – поди догадайся… Может, эксперт такой попался, что не увидел очевидного и ничего не обнаружил. Или увидел, но дал находкам иное объяснение и повреждение с признаками рубленого оценил как выкрашивание костной ткани. А может быть, данные были получены, но потом оказались утеряны: то ли по халатности эксперта или следователя, то ли по недомыслию тети Маши, которая убиралась в кабинете, то ли после получения этих данных, но до их фиксации провели следующее исследование, которое уничтожило все следы. Разве такое разгильдяйство, а по сути непрофессионализм, не случались в работе Комиссии? Напомню: из захоронения на Коптяковской дороге среди прочего извлекли два зуба. Установили (В. Л. Попов), что они принадлежат подростку лет четырнадцати. Но потом оказалось, что костей Наследника в захоронении быть не должно, его труп должны были сжечь в костре. И тогда было проведено исследование ставших лишними зубов, в ходе которого оба подозрительных зуба были безвозвратно утрачены.

Казалось бы, проведи повторное «исследование» и докажи, что первый вывод о принадлежности зубов подростку 14 лет неточен. Но это было невозможно. Авторитет В. Л. Попова в отечественной, да и не только в отечественной судебной медицине слишком высок, чтобы так грубо уличить его в ошибке. А свою ошибку с подкинутыми в захоронение зубами надо было исправлять. Иначе что получалось? По официальной версии, труп Наследника и один из женских стали сжигать, одновременно закопали все остальные. Естественно, что закопали быстрее, чем сожгли. Но как тогда зубы могли попасть в могилу? Да только в том случае, если голову Наследника отрубили (даже не отрезали, а именно отрубили, иначе зубы не могли выпасть, не старик). Отрубили до того, как закопали остальных. Но Правительственная комиссия назначалась не только для того, чтобы признать подлинным сомнительное захоронение. Она назначалась еще и для того, чтобы опровергнуть «измышления», что головы у трупов были отрублены. Значит, зубы, из лучших побуждений подброшенные в захоронение, должны были исчезнуть. Что и произошло.

В. Соловьев предлагает нам формулу: нет «данных, свидетельствующих об отчленении голов». Кому не попала в руки схема из книги В. Попова, тот и не знает, что позвонков не хватает. А нет позвонков – нет и данных.

Если власть идет на подлог или сокрытие какого-то факта, это не может быть случайностью. Изъятие абзацев из показаний П. Медведева и А. Якимова, приведенных в вышедших у нас в 1990 году книгах Н. Соколова и М. Дитерихса – неопровержимое свидетельство того, что эти абзацы содержат информацию, которая РАСКРЫВАЕТ много лет охраняемую ТАЙНУ. Ложь В. Соловьева в официальном ответе главе Православной церкви – это тоже ДОКАЗАТЕЛЬСТВО. Доказательство того, что в вопросе об отчленении голов Романовых властям есть что скрывать.

У автора нет ни одного материального доказательства того, что Романовым вскоре после расстрела и до того, как вывезти тела из дома Ипатьева, отрезали головы. Нет и свидетельских показаний, которые бы это подтверждали. Как несколько ранее не было доказательств того, что в расстрельной комнате вообще проводились какие-либо манипуляции с трупами, кроме констатации смерти и выноса тел. Выполненные расчеты времени, затраченного на сборы Романовых, собственно расстрел и вынос трупов показали, что Юровский и его коллеги все как один называли нам нереальную длительность ночной операции. Ни при каких обстоятельствах они не могли уложиться в полтора-два часа. Установленное несоответствие стало основанием для единственно правильного вывода: Юровский и его коллеги солгали. Единственной целью этой лжи могло быть и было стремление скрыть правду о том, что ценности с трупов снимались не в лесу, а в комнате. Для этого одежда расстегивалась, разрывалась, частично снималась. Причем на всех трупах, а не только на императрице и ее дочерях. В том числе и по этой причине – трупы в расхристанной одежде – их перед выносом из комнаты пришлось накрывать простынями.

А потом вдруг обнаружилось, что про поиски драгоценностей на телах жертв говорили как минимум двое: Павел Медведев и А. Якимов. Но по каким-то причинам в книгах, вышедших в России в 1990—91 годах, сведения о раздевании трупов в показаниях П. Медведева и А. Якимова отсутствуют. Теперь они обнародованы. Для автора эта информация означает, что избранный метод проверки свидетельств Юровского и его коллег позволяет находить ответы на оставшиеся до сегодняшнего дня нерешенными вопросы. В частности – об отчленении голов Романовых. Но каким образом можно обосновать свое мнение? Прошу тебя, уважаемый и внимательный читатель, ответить на несколько вопросов:

1. Почему П. Медведев после расстрела как минимум два раза выбегал из комнаты с позывами на рвоту? Могла ли быть такая реакция на запах крови и на вид мертвых тел у тридцатилетнего крестьянского сына, прошедшего войну?

2. Мог ли стать причиной позывов на рвоту у П. Медведева вид полураздетых мертвецов или вид ран на их телах?

3. Могло ли стать причиной рвоты у П. Медведева то, что мимо него пронесли накрытое простыней тело расстрелянного Николая Александровича? Или не его, но тоже накрытое простыней?

4. Каким образом П. Медведев мог узнать, что на каждом из тел есть несколько ран?

5. На каком основании свидетели расстрела утверждали, что на теле Демидовой тридцать две (!) раны? То что ран тридцать две – сразу не определишь. Их надо СЧИТАТЬ. А так как они на разных частях тела, то тело надо ПЕРЕВОРАЧИВАТЬ. Представить тридцать две пулевые и штыковые раны на кистях рук и на лице невозможно. Большинство их оказалось ПОД ОДЕЖДОЙ. Могли ли они сосчитать раны, не снимая с Демидовой одежду?

6. Мог ли Дерябин назвать «мясниками» тех, кто всего-то и сделали, что расстреляли мужчин и женщин? Правда, некоторых добили штыками? Разве МЯСНИКИ так делают? Могли ли удары штыками и прикладами вызвать у Дерябина ассоциацию с действиями мясников?

7. Мог ли вид накрытого простыней трупа на носилках, которые пронесли мимо него, заставить Брусьянина сбежать с поста на задний двор? Мог ли вид этих носилок навести на Брусьянина такой ужас, который оказался сильнее страха смерти за оставление часовым своего поста?

8. Мог ли А. Якимов, тридцатилетний мужчина, прошедший войну, пережить сильнейшее нервное потрясение и впасть в длительную депрессию, услышав рассказ о том, как стреляли и как добивали Романовых? В отличие от Дерябина и Брусьянина, Якимов сам ничего не видел. Но даже рассказа своих товарищей ему хватило, чтобы возненавидеть большевиков, перейти на сторону белых и сражаться против большевизма с оружием в руках? Что же было запредельного, нечеловеческого в том рассказе?..

Прошу тебя, уважаемый читатель, найти такой ответ, который подойдет для каждого из поставленных вопросов по отдельности. Тут есть простор для фантазии. Например, рвоту Медведева можно объяснить тем, что расстрел проходил в день получки и Павел перебрал. Расстрел совпал с пиком отходняка, а тут еще запахи нехорошие, вот Паша и не выдержал. И вообще: он хотя и прошел Первую мировую, но ведь служил полковым писарем или ездовым, сам никогда не стрелял, не видел за все фронтовые годы ни убитых, ни раненых. А, может быть, он с детства был впечатлительным мальчиком, всегда плакал навзрыд и дрался с теми, кто стрелял из рогатки в птиц. Ну и так далее…

Дерябин назвал убийц «мясниками». А какое у него образование? Он же мужик необразованный, что с него взять? Что пришло на ум, то и ляпнул. Коротнуло у него в голове, высветилось слово «мясник» – он так и сказал. А могло закоротить на другом слове. Например: «людоеды». И что, из этого следует заключить, что Юровский и другие после расстрела тут же и отужинали человечинкой?.. В общем, не стоит обращать внимания на то, что ляпнул, не подумав, какой-то Дерябин.

Брусьянин ничем не лучше. Может быть, он с детства темноты боится? Да так, что ночью один не может на двор по нужде выйти. Может быть, он сам говорил, что это у него с детства: бабушка его еще маленьким до смерти напугала рассказом про оборотня или покойника. А его взяли и ночью на пост поставили. Он и без того не в себе от страха, а тут мимо носилки с трупом несут. Вот он и сбежал. Разве не могло так быть?

Остается Якимов. Фронтовик. Так у него, наверное, на фронте была контузия? Обычное для фронтовика дело. Может, он с головой не дружил? А с чего бы это он так метался: то он за красных, то за белых?

Автор намеренно привел утрированные варианты, объясняющие реакцию свидетелей на события той ночи. Можно найти более выдержанные. Но и они будут иметь тот же недостаток, что и приведенные выше. И те и другие объяснят акцентированное поведение свидетелей случайным совпадением особенностей психики каждого и неблагоприятным стечением обстоятельств: получка, попойка, трудное детство, фронтовая контузия. Таких совпадений слишком много, чтобы можно было принять их за правду. Как говорил один очень известный исследователь: если совпадений больше двух – это закономерность. Случайности в жизни, конечно же, встречаются. Но крайне редко к месту и еще реже – ко времени.

Есть другое объяснение странного поведения свидетелей. Оно дает ответы сразу на все вопросы. И это объяснение – отчленение голов Романовых.

И тогда все становится на места. Становится понятным, почему Павел Медведев, который, возможно, только что сам убивал, вдруг содрогнулся в приступе желудочного спазма и, прикрыв ладонью переполнившийся кислятиной рот, выбежал на улицу, где его вывернуло. А несколько позже, когда мимо него несли носилки (носилки ли?), его вывернуло уже в самом доме. В первом эпизоде Павел Медведев мог увидеть, как отрезают голову. Во втором – голову несли мимо него. Именно голову, а не носилки с телом, к тому же укрытым простыней.

И реплику Дерябина не могла вызвать ни сама процедура расстрела, ни добивание жертв, ни поиск на их телах драгоценностей. Вспоминая, как увидел через окно растерзанное ножом горло одной из жертв, Дерябин не мог не содрогнуться. И определение «мясники», слетевшее с его губ, не было случайностью. Кстати, он сказал «мясники» – во множественном числе.

Брусьянин ни при каких обстоятельствах не убежал бы с поста от того, что мимо него пронесли накрытое простыней тело убитого. Самое большее – сделал бы несколько шагов назад или в сторону. И не потому, что испугался трупа, а чтобы не мешать и не испачкаться кровью. Но когда он увидел, что прямо на него идет кто-то с человеческой головой в руке – ТАКОЕ нормальному человеку выдержать трудно. А могло быть и так, что кто-то нес две головы сразу. За волосы. Да еще, подходя к Брусьянину, поднял руки, чтобы свет фонаря упал на головы и Брусьянину было лучше видно. Да еще окликнул Брусьянина: смотри, что у меня в руках!.. Такую сцену даже представить нелегко. А вынести – и того сложнее. Тут не просто попятишься от ужаса. Тут бросишь винтовку и с воплем убежишь куда глаза глядят. Что Брусьянин и сделал. Убежал на задний двор. Подальше. Чтобы не видеть больше ничего подобного.

Если принять версию отчленения голов, становится понятным и поведение А. Якимова. Становится ясным, о чем ему рассказали, что Якимов пережил такое потрясение.

Автор – судебно-медицинский эксперт. Работа не из тех, подробности которой можно смаковать. Скажу только, что умею и могу выполнять все то, что является содержанием моей работы. Без мешающих эмоций, без неуместных переживаний. Работа есть работа. Но я не могу смотреть, когда в теленовостях показывают, как в мусульманский праздник режут горло барану. И уж тем более не смотрю, когда показывают видеоматериалы боевиков со сценами казни заложников или пленных. Одно дело работа, другое – наблюдать, как совершается злодейство. И потому автору понятно поведение Якимова, Брусьянина, Дерябина и П. Медведева. Ни сам расстрел, ни добивание жертв, ни вид лежащих без движения тел, ни лужи крови и ее запах, ни раздевание трупов и снятие с них драгоценностей, ни переноска трупов под простынями – ничто это не могло вызвать бурную и яркую реакцию у взрослых мужчин. Но процедура отрезания голов, их переноска за волосы в машину – это и стало той самой запредельной для психики взрослых людей нагрузкой. Неадекватной – если допустить, что с трупами ничего не делали. Но если принять, что отчленение голов было, то реакция свидетелей выглядит как более чем адекватная.

Теперь все события той ночи в Ипатьевском доме расставлены по своим местам и полностью согласованы хронологически. Недостаток времени, вытекающий из воспоминаний Юровского, устранен. Причины, по которым он скрывал длительность операции по уничтожению Романовых, вскрыты. Время, которого катастрофически не хватало на все действия по уничтожению семьи, найдено. В 1934 году Юровский говорил: «Распорядившись все замыть и зачистить, мы примерно около 3-х часов, или даже несколько позже, отправились». Отправиться могли действительно только в три часа утра. С небольшими отклонениями от этого времени, которые можно объяснить естественной ошибкой свидетелей. По мнению автора, выехали чуть позже. Минут на пятнадцать—двадцать.

И еще интересная находка. В книге А. Авдонина эта же фраза Юровского звучит несколько иначе: «Распорядившись все замыть и зачистить, мы примерно около 3-х часов, или даже несколько часов позже, отправились».

У Авдонина появилось слово «часов». Его нет в имеющейся у меня книге «Покаяние». Нет его и в тех вариантах «Записки», которые можно найти в Интернете.