Текст книги "Последний император России. Тайна гибели"

Узники поверили, что их собираются куда-то увезти. Намерения большевиков подтверждает появившийся под окнами ГРУЗОВИК. Романовы не подозревали, что, по замыслу палачей, в этом грузовике повезут их трупы. Думаю, что естественным был вопрос Императрицы Юровскому: «Нас что, повезут на ЭТОМ грузовике?» В ее голосе должно было звучать возмущение и негодование от осознания того, что предстоит пережить очередное унижение: ей, Императрице, пусть и бывшей, придется трястись в кузове грузовика! Я думаю, она непременно задала Юровскому еще один вопрос: «У вас что, другого транспорта нет?» И Юровский не без злорадства ответил: «Увы, для вас – нет!» Он не мог упустить возможность унизить гордую Императрицу еще раз.

Что должна делать Александра Федоровна, эта больная и уже немолодая женщина с приличествующем возрасту букетом болезней? Что она должна делать, понимая, что в кузове грузовика, без каких бы то ни было самых минимальных удобств, повезут ее больного сына? И ее дочерей, к счастью здоровых, но юных и хрупких девушек? Повезут ночью и в кузове. А это значит – с ветерком. Даже если грузовик начала XX века не мог развивать большую скорость, даже если у грузовика был тент, даже с учетом того, что ночью, да еще по родным российским дорогам не разгонишься – это все-таки автомобиль! А сидеть придется на дощатом полу кузова, и всю поездку, которая продлится бог знает как долго, всех пассажиров будет трясти и подбрасывать на ухабах. И предстоит всю дорогу держаться за края кузова, чтобы тебя не выбросило из него на очередной колдобине. Кузов без удобств, ухабы, ночной прохладный воздух и встречный ветер. А сын – больной. И сама – больная. А личные вещи с собой брать запретили. Пообещали привезти позднее. Когда – кто знает? Может быть, сразу, а может быть, и через несколько дней. И значит, неизвестно, как долго придется находиться неизвестно где без личных, в том числе самых необходимых вещей. Что должна была приказать своей семье Александра Федоровна?

Она распорядилась одеваться теплее. И потому Император и Наследник были в шинелях. Прислуга тоже оделась в полном соответствии с ситуацией.

А. А. Теглева: «3 кусочка войлока, которые Вы мне показываете (предъявлены три кусочка войлока, найденные 25 мая на глиняной площадке), – это, по-моему, кусочки шинели, возможно, Государя или Алексея Николаевича. Материя, покрытая глиной, возможно, что и от подкладки шинели… Одна большая пуговица от дамского пальто (предъявлена такая пуговица, найденная 1 июня на глиняной площадке), по-моему, от пальто Императрицы».

Е. Н. Эрсберг: «Две какие-то металлические пластинки могут принадлежать к пальто Княжон или Императрицы. Такие пластинки вкладывались в их костюмы, чтобы они не поднимались кверху… Я вижу три предъявленные мне Вами кусочка войлока и кусочек материи, замазанный глиной (найденные 25 мая вблизи костра на глиняной площадке). Возможно, что это от шинели Государя или Алексея Николаевича, а кусок материи, замазанный глиной, – подкладка от Их шинели… Я вижу предъявленные мне Вами вещи:… 1 пуговицу от дамского пальто… Большая пуговица – весьма напоминает пуговицы на пальто Императрицы».

А. А. Теглева: «Из остальных кусочков материи (предъявлены все остальные кусочки материи, найденные 10 июля при промывке малой шахты) я признаю один: черный с серыми полосками. Это от пальто Боткина».

С. И. Иванов: «Алексей Николаевич любил одеваться просто, по-солдатски… Сверху он носил шинель из солдатского хорошего сукна на шелковой подкладке до пояса… Я вижу три предъявленные мне Вами кусочка обгорелого сукна от шинели Алексея Николаевича: совершенно такого же сукна была у него шинель».

М. Г. Тутельберг: «У Государя Императора и у Алексея Николаевича на их шинелях были такие же пуговицы, как и те, которые Вы мне сейчас показываете…»

П. В. Кухтенков: «Про царя говорили, что „пальтишко у него было некорыстное и сам он оброс бородой“».

Свидетели узнают кусочки материи от шинелей Императора, Алексея Николаевича, узнают кусочки материи от пальто Императрицы, от пальто княжон, от пальто доктора Боткина. Они видели эти вещи на членах Семьи и теперь опознают их фрагменты. Авдонин безосновательно (нельзя же считать достаточным основанием показания одного только П. Медведева!) опровергает то, что люди видели и знали. И чего сам Авдонин не видел.

И еще. По поводу высказывания Авдонина о том, что обнаруженные фрагменты шинельного сукна – это кусочки того сукна, которое было в ипатьевском доме и которым выстилали кузов автомобиля для перевозки трупов.

Шинельное сукно бывает разным. Я носил матросскую шинель, шинель младшего офицерского состава и шинель старшего офицерского состава. Все три вида шинели – из сукна черного цвета. Но они различаются по качеству. И очень существенно. С. Иванов говорит, что Наследник одевался просто: носил солдатскую шинель. Верю. Покрой шинели мог быть солдатский. А вот качество сукна и подкладки – нет. Собственно, С. Иванов об этом тоже говорит: «он носил шинель из солдатского хорошего сукна на шелковой подкладке». Может ли быть шинель солдата снабжена шелковой подкладкой? Может. Если этот солдат – член императорского дома. Или принадлежит к иной знатной фамилии. Сукно, из которого шились шинели для Императора и Наследника, было отменным. Не думаю, что в доме Ипатьева были залежи сукна такого же качества. И эту разницу заметили свидетели Теглева и другие. И на основании этого отличия опознали царские шинели.

Теперь о шинельных пуговицах. У Авдонина все просто: шинелей не было, значит, пуговицы – из карманов Наследника, который всегда держал там много всяких безделушек. Но в ту ночь на Наследнике была надета шинель, а это значит, что вопрос о пуговицах с орлами в его карманах лишен какого-либо содержания.

Шинели на Императоре и Наследнике были необходимы, чтобы их не продуло. А еще – оба считали себя военными. А для солдата шинель – это и форма одежды, и постель, и подушка, и одеяло. Шинели позволяли удобнее устроиться в кузове грузовика.

Но больному мальчику, которому всякое движение причиняло страдания, важно было создать приемлемые условия для больной ноги. И его мать приказала взять ПОДУШКУ. Чтобы положить ее под больную ногу ребенка. Чтобы он в дороге как можно меньше страдал. А потом распорядилась взять и вторую подушку – уже для себя. Вот почему в руках Демидовой появились две большие подушки. А маленькие подушечки были взяты княжнами для себя. Тем более что в одной из них, возможно, находились ценности.

А. Авдонин, с. 129: «Александра Федоровна не могла надеть эти драгоценности на себя, собираясь всего лишь, как утверждали распорядители Дома Особого Назначения, „сменить место пребывания“ на менее безопасное».

И снова Авдонин не понимает того, что написал. Ни при каких обстоятельствах Александра Федоровна не собиралась сменить место на еще менее безопасное. На более безопасное – сменила бы, но не была вольна выбирать место пребывания.

О том, что Семья готовилась к отъезду в неизвестном направлении, мы только что говорили. И, собираясь неизвестно куда, неизвестно на какое время, при этом оставляя без присмотра личные вещи, Александра Федоровна с дочерьми как раз обязаны были позаботиться о сохранности максимально возможного количества ценностей. И глубокомысленное утверждение А. Авдонина, что Императрица не имела оснований надевать на себя драгоценности, поскольку Семья готовилась всего лишь к переезду «в менее безопасное место», можно назвать только одним словом – бред.

Авдонин просто оставляет без комментария свидетельство Теглевой о принадлежности кусочка материи (черного с серыми полосками) к пальто доктора Боткина. Не вписывается пальто в его представление о тех событиях, значит, и говорить не о чем.

А. Авдонин, с. 132: «Ранее указывалось на то, что сразу же после убийства еще в подвальной комнате с трупов снимались драгоценные вещи, а сами трупы осматривались… Зашитые драгоценности все-таки были обнаружены, и Я. Юровский еще до рассвета сам поехал на рудник, чтобы закончить зачистку ограбленных жертв. Видимо, обнаружение драгоценностей для него оказалось неожиданностью, так как поездка на рудник не входила в первоначальные планы Юровского…

…Потребовался почти целый день работы преступников на руднике для поиска драгоценностей в одежде трупов из Дома Особого Назначения, которая после этого сжигалась на кострах. Место около „Открытой шахты“ оказалось „замусоренным“ отходами этой грязной работы; кучами обгорелой одежды и некоторыми предметами, принадлежащими особам Царской Семьи и ее прислуге. Таким образом, именно эти, созданные чекистами обстоятельства заставили их руководителей (Ф. Голощекина) поменять место сокрытия останков на другое, и останки вечером 18 июля были вывезены с рудника».

Вот еще два образца того, как А. Авдонин пытается навязать свою, лишенную каких-либо доказательств точку зрения. Кто ему сказал, что поиск драгоценностей в одежде 11 человек займет почти целый день? Всего-то и требуется проверить карманы, отпороть подкладку каждого предмета одежды и распороть – или еще проще! – разрезать все швы. Подкладка есть не у каждого предмета. Нижнее белье, сорочки, кофточки и многие другие вещи – однослойные. В них и спрятать некуда, а если и попытаться, то инородное тело обнаруживается простым прощупыванием. Если исследовать одежду каждого из убитых последовательно, то и в этом случае работа не могла занять больше 2–3 часов. Это по максимуму. Если одновременно исследовать одежду нескольких жертв – время уменьшится в те же несколько раз. Почему А. Авдонин говорит про «почти целый день»?

Да все по той же причине, по которой врал про опоздание грузовика Юровский. Авдонину важно убедить нас, что у «открытой шахты» у чекистов не было времени ни на какие действия с трупами. Он хочет убедить нас, что за 17 июля они только и успели, что исследовать и сжечь одежду. А на трупы у них времени не было. И значит, трупы не сжигали.

Он даже не пытается привести хотя бы притянутые за уши, хотя бы самые неправдоподобные доказательства своего очередного предположения, которое по своей уже опробованной схеме через несколько страниц превратит в твердо установленный факт. Авдонин не утруждает себя доказательствами. Зачем? Раз автор «открытия века» так сказал, значит, так и было. То есть полоумные чекисты двое суток любовались на лежащие около шахты трупы, не зная, что с ними делать. Привезли керосин, бензин, кислоту, «еще что-то горючее (Родзинский)», но ничего не делали. Они оказались неспособны решить предельно простую задачу, в которой дано: 11 трупов, сколько угодно дров, приличное количество керосина, бензина, кислоты, еще чего-то горючего. Есть двое суток времени. Требуется: надежно скрыть трупы, чтобы их никто и никогда не нашел.

Найти ответ, при очевидности подсказок в виде бочек с керосином и бензином, емкостей с кислотой, чекисты Авдонина так и не смогли. И через двое суток безделья в лесу повезли трупы по той же дороге, по которой два дня назад привезли их в лес. Это уже даже не бред. Это маразм.

А. Авдонин, с. 138: «Большую часть времени первого дня преступники занимались поисками драгоценностей, шарили одежду трупов, затем, обнаружив и изъяв драгоценности, бросали одежду в огонь костра».

Повторение – мать учения. Авдонин снова и снова внушает нам: у преступников не было времени на сжигание трупов. Они только и делали, что искали драгоценности. Когда доказательств версии нет, ее можно попытаться утвердить непрестанными повторами.

А. Авдонин, с. 139: «Голые тела сбрасывались в „открытую шахту“… Они пытались обрушить ее ствол, чтобы завалить и закрыть там трупы. Но шахтное крепление взрывам не поддалось, и бандиты пришли к выводу, что останки надо попытаться сжечь или вывезти в другое место (перезахоронить), так как трупы в шахте надежно упрятать не удалось и местность вокруг шахты была усеяна остатками горелой одежды и предметов, принадлежавших Царской Семье. При обнаружении этого места белая контрразведка немедленно определила бы ее происхождение».

Уважаемый читатель, ты понял, о чем говорит Авдонин в последнем предложении? Чье происхождение немедленно определила бы белая контрразведка?.. Я смысл этой фразы так и не понял. Но ее бессмысленность даже не главное. Учись, читатель, как надо убеждать оппонента в своей правоте, когда у тебя нет никаких доказательств. Сначала Авдонин несколько раз повторил: признаков того, что трупы сжигали у шахты, нет. Потом внушал нам, что чекисты почти весь день 17 июля провозились с одеждой, и времени возиться с трупами у них не было. Теперь он делает следующий шаг: к 18 июля чекисты наконец-то созрели, чтобы приступить к поиску ответа на вопрос, что делать с трупами. Выбирали между двумя способами сокрытия: сжигать или увозить. Но сутки потеряны, и скоро Авдонин нам объявит: сжигать трупы не могли, потому что у чекистов было мало времени: вечером 18-го июля они выехали из леса. За неполный день сжечь трупы невозможно. Вот так это делается.

А. Авдонин, с. 141: «Если бензин предполагалось использовать для сожжения останков, то это могло происходить в пределах 9—20 часов местного времени на второй день».

Что я говорил? Вот оно, главное! Времени сжигать уже не было! Время упущено на возню с одеждой и глубокомысленные размышления перед горой трупов, а теперь, когда созрели, чтобы действовать, времени уже нет, осталось от 9 до 20 часов, а этого не хватит!..

А. Авдонин, с. 142: «При этом не следовало забывать, что использование смеси бензина и кислоты для сжигания трупов могло оказаться смертельным для тех, кто исполнял эту затею».

Да не более смертельно, чем расстреливать из многих стволов группу из одиннадцати человек в маленькой и тесной комнате. Когда жертвы мечутся, а убийцы суетятся. Одна из составляющих газовой смеси при попадании в огонь серной кислоты – газ сероводород. Газ очень неприятный, вонючий, им можно отравиться, но только если дышать этим газом долго и тупо, с упрямством самоубийцы, а не встать у костра так, чтобы вонь относило в противоположную от тебя сторону.

А. Авдонин, с. 142:«Ведь заявляет же В. Г. Редников: „Мы в то время уже знали об убийстве Царской Семьи… мы уже тогда задумывались над тем, что не сжигали ли здесь трупы Царской Семьи. Факт нахождения костей когда здесь я предположительно так себе и объяснял, но только предположительно“. В. Г. Редников – молодчина, он считает факт нахождения костей предположительным в суждении о сожжении Царской Семьи, тогда как следователь Соколов, имея такие же „доказательства“, утверждает, что здесь уничтожены останки всей Семьи. В. Г. Редников приходит к заключению: „Общее мнение крестьян д. Коптяки, соприкасавшихся тогда с рудником, было то, что трупы здесь сжигались“. Такие громкие патетические заявления В. Г. Редникова не находят свидетельского подтверждения. Из пяти свидетелей два сомневаются в нахождении останков, а два вообще не могут вспомнить. На таких ненадежных свидетельствах невозможно строить доказательства».

В этом абзаце Авдонин демонстрирует чудеса эквилибристики. Когда Редников говорит, что считает факт наличия обгорелых костей около шахты предположительным в суждении о сожжении трупов, Авдонин не может удержаться от похвалы лесничему («В. Г. Редников – молодчина»), чьи слова работают на его, Авдонина, версию. Но уже через несколько строк, когда Редников выразил общее мнение крестьян деревни Коптяки: трупы здесь сжигались, Авдонин резко меняет к нему отношение, называя его высказывание «громким» и «патетическим». Очень изящный образец лицемерия «добросовестного» исследователя.

На странице 93 Авдонин признает заслуги коптяковских крестьян: «Нет, что ни говорите, а приоритет в следственном поиске обстоятельств гибели Царской Семьи принадлежит именно крестьянам деревни Коптяки. Разумеется, они нарушали целостность объекта, подлежащего следственным исследованиям, но они этого не понимали».

Конечно, не понимали. Ни один из крестьян не имел высшего образования, ни у одного из них не было ученой степени доктора геолого-минералогических наук. Но они своим крестьянским умом дошли до понимания произошедшего в лесу. Авдонин не может не признать способность крестьян понять по следам, оставленным чекистами у шахты, что же тут творилось. Но они в силу малой образованности не понимали, как важно для последующего изучения сохранить место преступления в неприкосновенности. Обидно, но мы не можем не простить это крестьянам. А доктор геолого-минералогических наук А. Авдонин понимал, как важно сохранить целостность объекта? Безусловно. Тогда почему же он и его товарищи перемешивали кости во вскрытом ими захоронении? Не понимали что творят?

Кстати, о пяти свидетелях. Авдонин имеет в виду А. Р. Зудихина, В. Г. Редникова, И. С. Зубрицкого, И. А. Тетенева и Н. Е. Божкова. Авдонин приводит выдержку из показаний Тетенева, в которых речь идет о костре в том месте, где колесо автомобиля сорвалось в яму. Так там и не могло быть никаких костей. И. С. Зубрицкий тоже говорит исключительно о том же костре, что и Тетенев. А. Р. Зудихин рассказывает о трех кострах, но о костях не упоминает. Н. Е. Божков обгорелые косточки видел. Видел и В. Г. Редников. Так что, если быть точным, о кострах, в которых могли быть кости, рассказывали только трое из пяти свидетелей. И двое из них кости видели.

Даже в такой мелочи Авдонин не может обойтись без подтасовки фактов. Но это не мешает ему напоминать другим: «На таких ненадежных свидетельствах невозможно строить доказательства». Не могу удержаться, чтобы не спросить Авдонина: а говорить, что Семья вышла из комнат «без верхней одежды» на основании одного-единственного свидетельства – показаний П. Медведева – можно? Ведь он вообще не говорил, что Семья была в исподнем, он говорил, что Государь и Наследник были одеты в гимнастерки. А голословно утверждать, что чекисты почти сутки копались в одежде и ничем другим не занимались, – это как? А все остальные несуразности, которые вы внушаете читателю? Это – можно?

А. Авдонин, с. 104: «В протоколе указано, что „при откачке воды из шахты № 7 была прорыта в западном направлении от шахты канавка. При прорывке ее был обнаружен в расстоянии 2 аршин от шахты и в расстоянии 2 вершков от глиняной площадки новый костер. Костер этот был засыпан глиной, взятой с площадки. Его размеры точно определить невозможно. Однако его ширина, принимая во внимание разрезы канавки, приблизительно составляла около 4 аршин…“ Это сообщение о засыпанном глиной костре, расположенном близко от „Открытой шахты“, является загадочным и весьма интересным. Это один из костров с большими площадными размерами (его диаметр 2,80 см), на котором чекисты, возможно, тоже что-то сжигали. Он засыпан слоем глины для того, чтобы скрыть его с глаз. Учитывая его размеры и значительный слой глины, скрывавшей костер, можно предположить, что именно в нем производилось сжигание трупов. Досадно, что Соколов своевременно не предусмотрел изучение этого костра».

Очень досадно! Тут с Авдониным нельзя не согласиться. Обнаружив такой большой костер, Н. Соколов был обязан все силы бросить на исследование именно этого кострища. К этому его должны были подвигнуть два обстоятельства: размеры костра и его тщательная маскировка. Увы, Н. Соколов этого не сделал.

Но через восемьдесят лет туда, к «открытой шахте», пришел А. Авдонин. Поисковик, который знал про ошибку Соколова. Пришел специалист в области геолого-минералогических наук, археолог по призванию и дотошный исследователь. Уж он-то не допустит промаха, который допустил Соколов. Уж он-то в первую очередь предусмотрит исследование неизученного кострища.

Увы, как оказалось, А. Авдонин сделал точно то же, что и Соколов. Только в худшем варианте и с необратимыми последствиями. Оплошность Соколова можно было исправить. Самонадеянность Авдонина неисправима.

А. Авдонин, с. 277: «Полевые археологические работы проводились в течение трех летних сезонов 1998–2000 гг. В 1998 г. был разбит основной раскоп № 1, расположенный севернее „открытой шахты“ в юго-западном углу, включающий „глиняную площадку“. С запада и востока были пройдены две траншеи. В 1999 г. был пройден раскоп № 2 для поисков кострища около „Старой березы“. В 2000 г. археологическим исследованиям была подвержена „Открытая шахта“».

Далее Авдонин переходит к результатам археологических изысканий. По странной (странной ли?) прихоти автора очень важное продолжение было сказано им намного раньше, еще на 10–11 страницах его книги: «Изыскания проводились на площади бывшего Четырехбратского рудника… Нашими исследованиями установлено, что район не подвергался преднамеренному уничтожению следов событий… Археологические находки 1998 г. – патронные гильзы, пули, остатки элементов одежды, обуви, части ювелирных изделий, осколки стекла и другие предметы – подтвердили верное направление поисков. Были найдены фрагменты костных объектов неизвестной природы. Перспективы будущих исследований были даны в информационном отчете за 1998 г. (№ 13) с обоснованием необходимости продолжения работ в 1999–2000 гг… Но в сентябре 2000 г. в связи с поездкой Святейшего Патриарха Алексия II в район Четырехбратского рудника выполнение работ было прекращено. 23 сентября 2000 г. на этой земле Святейший Патриарх Алексий II благословил строительство Храма и монастыря в честь Царственных Страстотерпцев. Поэтому наши поисковые работы не получили завершения и безо всякого обсуждения были прекращены».

Три года Авдонин работал в районе «открытой шахты». Зная ошибку Соколова, он просто не мог начать поиски ни с чего другого, как с исследования места нахождения кострища № 3 или того, что от него осталось. Даже неспециалисту очевидно, что именно там лежит ответ на главный вопрос: жгли трупы или не жгли? Вместо этого Авдонин в 1999 году закладывает раскоп № 1 севернее шахты, и работы на этом месте не прекращаются все три сезона. В следующем году он исследует район «старой березы», где сожжение трупов и не предполагалось никем из здравомыслящих исследователей. И только в 2000 году Авдонин обращает внимание на район к западу от «открытой шахты». Два сезона он старательно избегал даже приблизиться к тому месту, где, возможно, его ждало настоящее открытие века. Но Авдонин боялся и не хотел этого открытия. Ведь он понимал: он может найти там такое, что камня на камне не оставит от официальной версии. Что лишит его права именоваться автором «открытия века». А быть автором «открытия века» так хорошо, так приятно. Расставаться с незаслуженным титулом очень не хотелось. И Авдонин сделал все, что в его силах, чтобы район третьего кострища, самого большого, самого вероятного места сожжения трупов, остался неисследованным. Чтобы этот район был безвозвратно утрачен для поиска.

Что и произошло. Я не исключаю, что за эти три сезона район третьего кострища, под прикрытием идущих в непосредственной близости изыскательских работ, СОЗНАТЕЛЬНО УНИЧТОЖАЛСЯ. Это было несложно.

Опыт нарушения «целостности объектов» у А. Авдонина уже был. Он очень подробно поделился им, описывая то, как перемешивал кости в Поросенковом логе.

Я полагаю, что в Русской православной церкви узнали о том, что подготовка нового подлога близка к завершению. Видимо, в следующем сезоне 2001 года неугодные Авдонину и власти следы в третьем кострище были бы окончательно уничтожены, после чего Авдонин сделал бы заявление: мы исследовали кострище и ничего там не нашли. Допустить утверждение лжи церковь не могла. И святейший патриарх сделал то, что было в его силах: навсегда прервал «работы» Авдонина по утверждению фальсификации.

А. Авдонин, с. 143: «А. Г. Зубрицкая сообщает о том, что она видела, как три автомобиля возвращались из леса 19 июля (со стороны Коптяков): два легковых и один грузовой с поврежденным задним колесом. Это сообщение наводит на размышление о том, что легковые автомобили, конечно, прибыли ближе к утру на место якобы застрявшей машины. Они подъехали для оказания помощи в сокрытии и, главным образом, для того, чтобы руководители Уралсовета могли проконтролировать тайную операцию».

Авдонин непоколебим в достижении цели: утвердить свою бездоказательную версию событий. И просто не желает замечать, как его притянутые за уши аргументы в пользу его версии работают против нее!

«…три автомобиля возвращались из леса 19 июля (со стороны Коптяков): два легковых и один грузовой с поврежденным задним колесом. Это сообщение наводит на размышление о том, что легковые автомобили, конечно, прибыли ближе к утру».

Согласен, на сей раз размышления Авдонина на удивление логичны: два легковых автомобиля прибыли в лес ближе к утру. Попробуем разобраться, зачем они прибыли. По Авдонину, «для оказания помощи в сокрытии».

О чем вы, Александр Николаевич? Ведь уже утро 19 июля! Трупы, по вашей же версии, к этому времени покоятся под мостиком. А мостик – не в лесу. Он ближе к городу, чем переезд. Известно даже, на сколько ближе: на 414 шагов следователя Н. Соколова. Зачем, Александр Николаевич, машины уходили в лес, за переезд, если там с 12 часов ночи никого нет? Кому приехали помогать чекисты? Вы не заметили, Александр Николаевич, как только что признали: сокрытие трупов происходило в лесу. И вторая часть вашего собственного предположения о цели приезда легковых машин: «главным образом, для того, чтобы руководители Уралсовета могли проконтролировать тайную операцию», – свидетельствует о том же. О том, что сокрытие происходило в лесу.

Но есть одна неувязочка: утром 19 июля помогать в сокрытии трупов и контролировать исполнителей было уже поздно. Чекистская операция к тому времени была завершена. Так что правы столь ненавистные вам Н. Соколов и М. Дитерихс: машины могли приехать только, чтобы забрать из леса трудягу Голощекина, который провел в лесу ночь, завершая и контролируя сокрытие.

Не случайно Авдонин упоминает машину, которая «якобы» застряла. Тут он и вовсе идет против очевидных фактов. То, что машина именно застряла, говорят все без исключения свидетели и участники событий. Причем это важно для официальной версии: участники утверждают, что именно после того, как машина застряла, у них и родилась идея закопать в этом месте трупы. Но это не смущает Авдонина. Ему важно внушить читателю: трупы закопали в Поросенковом логе. «Якобы» призвано убедить нас в хитроумности чекистов, а следовательно, и в прозорливости его, Авдонина, разгадавшего их каверзу.

А. Авдонин, с. 146: «Наконец, около 12 часов ночи (по окончании второго дня) через переезд прошел грузовой автомобиль, который первым пересек переезд и ушел по Коптяковской дороге. Его сопровождало несколько коробков. Он прошел прямо через Лог, а не времянкой, по которой до этого ушел легковой автомобиль и большинство коробков и дрог. Там, в Логу, грузовик застрял».

Авдонин совершенно не уважает читателя. Только что он убеждал нас, что автомобиль «якобы» застрял и что легковые машины привезли в лес руководителей Уралсовета, чтобы проконтролировать ход операции. И тут же пересказывает показания жившего на переезде Якова Лобухина, в которых утверждается прямо противоположное. Но раз Лобухин говорит не то, что нужно Авдонину, то автор «открытия века» отказывается комментировать его показания. Видимо, считает, что и так оказал Лобухину много чести, вставив его показания в свой труд.

А. Авдонин, с. 146–147: «Да и время переезда автомобиля, обозначенное Василием Лобухиным как близкое к 12 часам ночи, надо принимать как относительно условное, так как на переезде ни у кого часов не было. Есть показания других свидетелей, что это было значительно позднее».

Что же вы, Александр Николаевич, не привели здесь же показания других свидетелей? Юровский в своей «Записке» говорит, что это было около 4,5 часа утра, но в более поздних воспоминаниях переносит начало событий в Поросенковом логе на 12 часов ночи. Яков Лобухин рассказывает так (цитирую из труда А. Авдонина): «В последний самый день, уже вечером (в ночь с 18 на 19 июля – А. А.) от Коптяков прошел грузовой автомобиль… Этот автомобиль в логу и засел в топком месте… Скоро к моему колодцу подъезжал коробок. В коробке, как я издали видел, была бочка… Налили они в бочку воды и уехали к логу… Тут мы все полегли спать».

Лобухин говорит «вечером», но Авдонин тут же его поправляет: «в ночь». Точное время Я. Лобухин не назвал, но очевидно, что он говорит как раз про вечер, а не про глубокую ночь. И получается, что больше всего данных за то, что автомобиль выехал из леса около полуночи. На каком основании Авдонин вдруг заявляет о показаниях свидетелей, что это было значительно позднее? Он забыл, о чем предупреждал нас на странице 143: «На… ненадежных свидетельствах невозможно строить доказательства»?

А. Авдонин, с. 147: «…на этой дороге нет мест, в которых можно было увязнуть так основательно, чтобы выбираться несколько часов. Да это еще при наличии конной поддержки! От рудника до переезда машина преодолела около 5 км плохой дороги, не предназначенной для движения автотранспорта. Несомненно, что и здесь на пути встречались сложные, вязкие места, но машина успешно преодолела все эти преграды».

А насколько успешно? Ответ – у самого А. Авдонина на странице 149: «в 9 часов вечера чекисты покинули рудник».

На переезде машина появилась около полуночи. При этом сам Авдонин допускает, что еще позднее. От рудника до переезда – 5 км. Минимум три часа, а может, и больше на дорогу – это «успешное преодоление» всех преград? Даже пешеход преодолеет это расстояние максимум за час. На что было потрачено еще два? А возможно, и больше?.. Насколько известно из описания дороги, между переездом и рудником нет ничего, подобного топи в Поросенковом логе. И тем не менее машина проехала 5 километров за три часа!

А. Авдонин, с. 147: «Почему-то следователя Н. Соколова не насторожило то, что чекисты слишком много времени занимались извлечением своей машины из топкого места. И вообще, какой смысл был делать мостик из шпал? Можно было вытащить машину из топкого места, но зачем делать мостик после этого? Для чего терять время? Стоит призадуматься. Может быть, они не только вытаскивали автомобиль? Могли ли делать чекисты что-либо другое вместо вытаскивания автомобиля? Может быть, они пытались скрыть останки в этом месте?»

Продолжительность времени, которое ушло у чекистов на то, чтобы вытащить из топи машину, потому и не насторожила Соколова, что в этом не было ничего странного. Три часа, если не больше, на 5 км пути от рудника до переезда говорят яснее ясного: времени на преодоление препятствий уходит много. «Фиат» Люханова начала XX века не был современным джипом-внедорожником. Его проходимость оставляла желать лучшего. Если помните, грузовик застревал и по пути в лес. И тогда он застрял в месте, ничего общего не имеющем с топью. Там была просто яма. А мостик в Поросенковом логе потому и сооружали, что иначе вытащить машину из топи не получалось. Она засела так основательно, что пришлось поднимать ее с помощью рычагов, чтобы подсунуть под колеса шпалу. А рядом с первой шпалой – следующую. И так до тех пор, пока не убедились, что колеса, съехав с последней шпалы, окажутся на хорошем грунте. Потребовалось около десятка шпал, уложенных одна к другой. И времени на эту работу ушло немало. А в итоге получилось подобие мостика.