Текст книги "Последний император России. Тайна гибели"

Зачем они лгали?

В «Записке» Юровского, в воспоминаниях других участников тех событий: Кудрина, Сухорукова, Ермакова, Родзинского, – всюду утверждается, что вечером 18 июля трупы погрузили в грузовик Люханова и повезли прочь от шахты. Из тех же воспоминаний следует, что без малого двое суток большевики находились с трупами возле шахты, без малого двое суток ломали голову, как сокрыть трупы, но так ничего и не придумали. Сначала бросили трупы в шахту и попытались ее обвалить. Потерпев неудачу, с превеликим трудом подняли трупы наверх и решили закопать их в одной яме. Когда яму почти выкопали, вдруг обнаружилось, что ее видел прокравшийся сквозь охранение лазутчик из коптяковских крестьян. Яму пришлось зарыть. Это произошло утром 18-го июля. А потом большевики тупо ждали вечера, чтобы увезти трупы в другое место, к шахтам в районе Сибирского тракта.

Я отказываюсь представить эту картину: измазанные кровью и грязью большевики целый день сидят перед сваленными у шахты трупами и с надеждой смотрят на солнце: когда же оно, проклятое, скроется прочь, чтобы в любимой чекистами ночной темноте завершить столь важное для революции, но изрядно затянувшееся дело.

Лжи в воспоминаниях накручено сверх всякой меры. Не могу не процитировать «Записку» снова. Приведенные ниже строки стоят того, чтобы прочитать их еще раз.

Я. М. Юровский: «Сам же я остался ждать где-то запропавшего Полушина, „спеца“ по сжиганию. Я его ждал у Войкова. Но прождав до 11-ти часов вечера, так его и не дождался. Потом мне сообщили, что он поехал ко мне верхом на лошади, и что он с лошади свалился и повредил себе ногу, и что поехать не может. Имея в виду, что на машине можно снова засесть, уже часов в 12-ть ночи, я верхом, не помню с каким товарищем, отправился к месту нахождения трупов. Меня тоже постигла беда. Лошадь запнулась, встала на колени и как-то неловко припала на бок и отдавила мне ногу. Я с час или больше пролежал…»

Какая напасть! Бросают трупы в шахту – а шахта «ни к черту не годится». Решили яму выкопать, так крестьянин-лазутчик откуда-то вылез. А с начальством просто беда: один за другим с лошадей валятся… Как старался Яков Михайлович разжалобить будущего читателя: смотри, как мы страдали за революцию!..

Не отстал от него и М. Кудрин: «Просто закидали шахту старыми ветками, сучьями, найденными неподалеку гнилыми досками. Грузовик Ермакова и автомобиль Юровского тронулись в обратный путь. Был жаркий день, все измучены до предела, с трудом боролись со сном, почти сутки никто ничего не ел.

На следующий день – 18 июля 1918 года – в Уральскую областную ЧК поступили сведения, что весь Верх-Исетск только и говорит о расстреле Николая II и о том, что трупы брошены в заброшенные шахты около деревни Коптяки. Вот-те и конспирация! Не иначе как кто-то из участников захоронения рассказал под секретом жене, та – кумушке, и пошло по всему уезду.

Вызвали на коллегию ЧК Юровского. Постановили: этой же ночью отправить автомобиль с Юровским и Ермаковым к шахте, вытащить все трупы и сжечь. От Уральской областной ЧК на операцию назначили моего друга члена коллегии Исая Иделевича Родзинского.

Итак, наступила ночь с 18 на 19 июля 1918 года. В полночь грузовик с чекистами Родзинским, Юровским, Ермаковым, матросом Вагановым, матросами и красноармейцами (всего человек шесть или семь) выехал в район заброшенных шахт. В кузове стояли бочки с бензином и ящики с концентрированной серной кислотой в бутылях для обезображивания трупов…»

Версия Кудрина, как мы уже отмечали, самая совершенная. В том смысле, что в ней видны попытки состыковать события, вразумительно их объяснить. Но выдать ложь за правду не удается и Кудрину. Грузовик Люханова приехал в лес утром 17-го и уехал обратно только поздно вечером 18-го июля. Юровский приезжал в лес 17-го, но не утром, не на автомобиле и не с Голощекиным, а во второй половине дня, верхом и с Никулиным. И так далее… Всё – ложь!

Пора задать вопрос: а для чего они лгали? Все авторы воспоминаний – чекисты, и все в один голос рассказывают небылицы.

Из воспоминаний участников следует, что скрытности операции по сокрытию трупов придавалось самое серьезное значение. Но, читая воспоминания, невольно обращаешь внимание на то, что тайну операции оберегали как-то странно. Голощекин, уезжая из оставленного большевиками Екатеринбурга, рассказывает попутчикам о том, что трупы сожгли. Позже он замолчал. И хранил молчание, насколько мне известно, всю свою жизнь, а закончилась она пулей в затылок от коллеги-чекиста в 1941 году. Двадцать пять лет молчал как рыба.

Не слишком старательно скрывал тайну Белобородов. В книге М. Дитерихса приводятся слова попавшего в руки белых крупного большевика А. Валека: «Был у меня по этому поводу разговор с Белобородовым. Могу вам сказать, что у меня в результате сложилось мнение, что вся Семья убита и сожжена».

И уж совсем странно вел себя Юровский. Он, по его же словам, по окончании возни с трупами проинструктировал свою похоронную команду: «…собрав всех и изложив им важность сделанных дел, предупредив, что все должны о виденном забыть и ни с кем никогда об этом не разговаривать, мы отправились в город».

Похоронщики суровое наставление Юровского помнили недолго. Но им можно сделать скидку. Что с них взять? Если в этой шайке все как один пьянь, рвань и тому подобный сброд. Не успели расстаться с Юровским, как весь инструктаж напрочь вылетел из их буйных голов. Уже через три дня они (конечно же, пьяные) хвалились коптяковским крестьянам: «Мы вашего Николку и всех там пожгли».

Все предыдущие рассказчики, рассказывая: Семья убита, а трупы сожжены, – тем самым убеждают нас: ни тел Романовых, ни даже их косточек не существует больше. То есть говорят: да, это была секретная операция, но смысла в секретности теперь нет никакого, коль ничего от трупов не осталось. И искать нечего.

Но почему же тогда сам Яков Михайлович Юровский ведет себя и вовсе непонятно? Почему он опровергает все, сказанное Голощекиным, Белодородовым и рядовыми исполнителями? Почему он заявляет: трупы зарыты практически целыми и невредимыми. И более того: прямо указывает место сокрытия. Почему Юровский не хранит тайну? И почему его примеру последовали Ермаков, Кудрин, Родзинский, Сухоруков?

Уже в 1920 году Юровский пишет (или с его слов записывает Покровский, сейчас это не имеет значения) свою известную «Записку», где не только излагаются подробности операции, но и указывается точное место сокрытия останков: мостик из шпал в Поросенковом логе. Что должна была сделать с болтуном советская власть – гадать не приходится.

Но власть не арестовала Юровского, не поставила за измену к стенке. Почему? Объяснение такой снисходительности может быть только одно: потому что «Записка» была звеном масштабной операции по созданию новой официальной, а следовательно – от начала до конца лживой версии тех событий, которую готовили «на потом». Юровский, диктуя Покровскому «Записку», выполнял официальное чекистское задание, а за хорошо выполненное задание славная спецслужба расстреливала не всегда и не всех. Потому и уцелел Яков Михайлович. Потому и разродился в 1934-м новой, подшлифованной версией событий. Выступая в Свердловске перед ветеранами, Юровский изложил обстоятельства расстрела и сокрытия трупов еще более подробно и красочно, чем в первом варианте.

А потом к нему присоединились и другие уцелевшие участники расстрела. Медведев (Кудрин) сумел превзойти Юровского, его воспоминания отличаются претензией на литературность стиля. Всем и всюду рассказывал про расстрел и сокрытие трупов Ермаков. С особой охотой – на пионерских слетах, линейках, у пионерских костров. Позднее напомнили о себе Кабанов и Никулин.

Все названные товарищи – чекисты. И все оказались болтунами. И при этом не понесли никакого наказания за разглашение великой тайны. Это означает только одно: РАЗРЕШИЛИ. Иначе чекисты, хорошо знавшие законы родного учреждения, не отважились бы признать даже сам факт расстрела. Но каждому из них разрешили говорить. Причем именно тогда, когда для каждого из них наступило время вступить в игру. Разрешили, чтобы завершить создание официальной версии тех событий. Ее готовили исподволь, неторопливо, чтобы обеспечить максимальное к ней доверие, когда настанет время сделать ее всенародным достоянием.

Дело в том, что советскую власть угнетала сама мысль о том, что кто-то имеет право упрекать большевиков и их боевой отряд – чекистов – в бесчеловечности. Очень хотелось выглядеть приличными людьми. Не быть ими, а именно выглядеть. В вышедших на Западе книгах утверждалось: в коптяковском лесу от трупов Романовых отделили головы, чтобы отвезти в Москву, сами же трупы Романовых и их слуг расчленили и сожгли. Читать о себе такое людям с чистыми руками было очень неприятно. Ну кто поверит в чистоту рук, если на них кровь, копоть и человеческий жир? Было решено: надо как-то снять с себя подозрение в глумлении над трупами. А тут подоспели первые книги. В Советском Союзе их внимательно изучили. И обнаружили, что в следствии, проведенном Наметкиным, Сергеевым и Соколовым, есть пробелы и недостатки, которыми можно и нужно воспользоваться. Отметили, что белым не удалось получить свидетельских показаний тех, кто с 17 по 19 июля занимался «сокрытием» трупов. А еще обратили внимание на «мостик» в Поросенковом логе. Н. Соколов его описал, сфотографировал, но под сам мостик не заглянул. Еще заметили, что Н. Соколов установил: уезжавшая от шахты машина в ночь с 18 на 19 июля простояла в Поросенковом логе несколько часов, за это время там построили тот самый «мостик». Установил, но это его не заинтересовало.

Так была найдена возможность реабилитации. Юровскому объяснили, что и как надо написать. На свет появился первый вариант «Записки». Она была засекречена и не предназначалась для немедленной публикации. Время обнародовать факты еще не пришло. Параллельно под «мостиком» создается то самое захоронение, которое в нужное время обнаружат Рябов и Авдонин. Потом сочиняется второй вариант «Записки» (1934 г.). В 1964 году на радио записывают воспоминания Никулина, Кудрина, Родзинского. Все это делалось не торопясь (торопиться было некуда). Для «открытия века», как скромно назвал свой труд А. Авдонин, все было готово еще до войны. Но поскольку время не торопило, с «открытием» тоже не спешили. Считали, что теперь самое главное – правильно выбрать момент для «открытия». Допускали, как я думаю, что такое время может и не наступить. Но не огорчались. Потому что были готовы к любому развитию событий.

О чем говорят факты?

Ложь нужна только для одного – чтобы скрыть правду. А найти всю правду можно только по тем ее крупицам, которая есть в выдуманных событиях, и с помощью фактов. Обратимся к фактам. Внимательно прочитаем описание района шахты, составленное Н. Соколовым: «Первая дорога, идущая от Коптяковской дороги к руднику, пройдя чащей леса 159 шагов, выходит на небольшую лесную полянку. На самом полотне дорожки на этой полянке имеется старая, круглой формы яма… Но колея, идущая от ямы в северно-восточном направлении, идет по самому гребню ямы и имеет след как бы срыва колеса… Впечатление, получаемое от осмотра этой местности, то, что здесь проходил какой-то экипаж на широком ходу, Его колесо слегка сорвалось по гребню ямы, и экипаж поднимался при помощи бревна…

В расстоянии трех шагов от этой ямы имеется старое кострище, круглой формы, в диаметре 11/4 аршин… В дальнейшем продолжении дорожки, в восточном от нее направлении, идет от самой дорожки небольшая лесная полянка… В дальнейшем следовании дорожка выходит через 53 шага на небольшую, довольно лесную поляну. На этой поляне, к востоку от дорожки, явственно видны остатки бывшего здесь некогда жилья для рабочих во время разработки рудника. В северном направлении площадки уцелели и остатки бани. Почти против нахождения бывшего барака в западном направлении находится та самая шахта… Шахта, описанная И. Наметкиным, представляет собой идущее под землю в перпендикулярной плоскости к поверхности земли углубление. Стенки этого углубления ровные. Они выложены срубом из круглых бревнышек, толщиною 3–4 вершка, и, кроме того, самое углубление перегорожено внутренней стенкой из таких же бревнышек на два отделения. На стенках срубов лежат доски и бревна, составляющие потолок над шахтой, стоя на котором можно обозревать состояние шахты. Она также обнесена загородкой из тонких слег. Размеры обоих колодцев различны: один больше, другой меньше. Больший, находящийся в западном направлении от общей стенки колодца, имеет в квадрате 1 м 85 см, меньший, находящийся в восточном направлении от общей стенки, имеет в квадрате 1 м 23 см. В одну из стенок большего колодца вбиты железные скобы, внизу видна деревянная полка, на которую может вставать человек, спустившийся до известной глубины… Уровень воды в обоих колодцах стоит от поверхности земли на 2½ сажени. Шест, опущенный в большой колодец, идет под водою на 1 аршин и упирается в слой льда. Этот слой льда пробивается без особых затруднений, и шест идет дальше снова под водой на глубине 2 сажен 1 фута 9 дюймов. Дальше шест не идет в большом колодце, упираясь во что-то твердое. Опущенный в малый колодец шест идет под водой на глубине 1 аршина и упирается в толстый слой льда, которого он не пробивает. Разрушений на стенках обоих колодцев шахты не замечается никаких… В непосредственной близости от шахты идет насыпанная глиняная площадка, расположенная от шахты в юго-восточном, восточном, северо-восточном, северном и северно-западном направлении. Площадка эта состоит из глины, насыпанной прямо на дерн площадки… На этой глиняной площадке, в северном от шахты направлении, в расстоянии от шахты 8 м 54 см и находится то кострище, где был найден крестьянами деревни Коптяков Кульмский крест и другие вещи Августейшей семьи. Признаки кострища заметны. Оно имеет почти круглую форму, в диаметре 1 м… С коптяковских сверток идет дорожка мимо старой березы, где на расстоянии 29 шагов от костра, на глиняной площадке находится другой костер, где был найден большой бриллиантовый камень Государыни Императрицы и другие вещи. Это кострище больше того, что находится на глиняной площадке. Оно круглой формы, занимает площадь, выходящую за колею дороги, и имеет в диаметре 3 м».

Еще известно, что когда крестьяне из Коптяков, сразу после того, как большевики оставили Екатеринбург, пришли к «открытой шахте», они обратили внимание, как сильно истоптана трава вокруг. Были даже натоптаны дорожки, что, безусловно, свидетельствовало о том, что к кострам и от них ходили много раз.

Нас уверяют, что большевики сжигали одежду с раздетых ими трупов, а сами трупы пытались скрыть в шахте.

Когда убедились, что этот способ никуда не годится, трупы достали и попытались их зарыть. Появление крестьянина спутало карты. (Странно, что этого непрошеного свидетеля не пристрелили. Юровский еще раньше дал команду, «чтобы всех встречных заворачивали в деревню, а упорно непослушных и расстреливать, если ничего не поможет».) После этого большевики целый день ждали темноты, чтобы увезти трупы.

Из их рассказов следует, что костры нужны были только для того, чтобы сжечь одежду. Для этого вполне хватило бы одного костра – много ли одежды на одиннадцати жертвах. Если подкидывать одежду в огонь по мере сгорания предыдущих предметов, размеры такого костра – примерно метр на метр. Ну а если решили собрать всю одежду в одну кучу и поджечь? Да почти такого же хватит за глаза.

Еще один или несколько небольших костров могли разжечь, чтобы отгонять комаров. Но если люди заняты тем, что поддерживают огонь в главном костре, то отсиживаться у дымокура некогда. Надо подбрасывать в огонь одежду и дрова. Но дрова надо сначала найти: собирать доски, палки, валить сухостой, разбирать старый барак и баню.

У Н. Соколова в протоколе отмечено, что костров было три. А позднее был обнаружен еще один. Четвертый.

Н. А. Соколов: «При откачке воды из шахты № 7 („открытая шахта“ – Ю. Г.) для отвода выкачиваемой воды из большого колодца шахты была прорыта в западном направлении от шахты канавка. При прорывке ее был обнаружен в расстоянии 2 аршин от шахты и в расстоянии 2 вершков от глиняной площадки (от ребра ее) новый костер. Костер этот был, видимо, засыпан глиной, взятой с площадки. Его размеры определить невозможно с точностью, так как он виден, главным образом, по разрезам канавки. Однако его ширина, принимая во внимание разрезы канавки, приблизительно составляли около 4 аршин».

В районе шахты оказалось не три, а четыре костра. Первый, возле ямы, в которую сорвалось машины при подъезде к шахте, располагался в тридцати метрах на юг от шахты и был небольшим. Второй костер, в 8,5 метра на север от шахты, тоже был невелик – около 1 метра в диаметре. Третий, у «старой березы», примерно в пятнадцати метрах на запад от шахты, и тоже не отличался большими размерами: примерно 1,5 аршина, или чуть больше одного метра в диаметре. Эти костры не были замаскированы. Их раскидывали, заметали, в них почти нет даже углей. Но найденный последним костер был большим. Четыре аршина – это почти три метра. При этом нам известен один размер костра. Нельзя исключать, что перпендикулярный размер мог быть и больше. И этот, найденный последним костер был отлично замаскирован. Его обнаружили практически случайно, так как никаких внешних признаков кострища не было. Уже само это обстоятельство должно было насторожить следователя. Наверное, так и было. Но у него уже не было времени, чтобы досконально обследовать неожиданную и крайне перспективную находку. Красные наступали, и работы у шахты пришлось прекратить.

Вопрос: зачем было разведено так много костров? Чтобы уничтожить одежду убитых, такого количества не требовалось.

Грязную работу не любит никто. А заниматься трупами, которые не обмыты, на которых разодранная и пропитанная кровью одежда, которую к тому же надо исследовать на предмет наличия в ней драгоценностей, под которую надо залезать голыми руками, чтобы ощупать тела на наличие все тех же ценностей, – такое не может не вызывать отвращения и брезгливости. Такую работу хочется выполнить как можно быстрее и как можно быстрее забыть о ней. Отмыть с рук чужую кровь, вымыться полностью, чтобы уничтожить впитавшиеся в волосы, в кожу запахи смерти, сменить одежду, которая тоже испачкана и тоже смердит – вот о чем должны были мечтать участники сокрытия. Даже при их очевидной серости и непроходимой тупости, при их запредельной бесчеловечности и неслыханной жестокости, они не могли не думать о том, как бы поскорее избавиться от столь чудовищно грязной работы.

Им приказали снять с трупов всю одежду. Допустим, что приказали. Допустим, что они одежду сняли. Но зачем они таскали ее по углам полянки, к разным кострам? Не проще ли после тщательной проверки свалить всю одежду в одну кучу и поджечь?

Дорога, по которой доставили трупы к шахте, проходит слева от «открытой шахты», пересекает полянку с юга на север и уходит к Ганиной яме. Очевидно, что если трупы собирались бросить в шахту, то их подносили к шахте. И раздевали тоже около шахты. Потом, по версии участников, трупы опускали или бросали в шахту. В том и другом варианте – без одежды. А одежду почему-то разделили на три кучи: одну оставили у шахты, другую отнесли на восемь с половиной метров вперед, третью – на пятнадцать метров влево. Зачем? Что мешало сжечь одежду всю вместе? Лишнюю работу большевики и их приспешники никогда не любили. Об этом свидетельствуют хотя бы факты уничтожения и сокрытия трупов великого князя Михаила и прочих знатных персон в Алапаевске. Там большевики не мудрствовали, хотя инструктировал их не кто иной, как екатеринбургский комиссар Сафаров. Что же заставило похоронщиков у Ганиной ямы разводить для одежды три костра? А потом тщательно замаскировать самый большой? Да настолько удачно, что его нашли практически случайно?

Мы знаем, что трупы в шахты не бросали. И на веревках не опускали. В шахтах вообще нет никаких следов того, что трупы там были. Тогда что же происходило у шахты?

Костров непосредственно возле шахты было три. А вся земля вокруг, как обратили внимание крестьяне, первыми побывавшие там после оставления Екатеринбурга большевиками, была сильно натоптана. У крестьян сразу создалось впечатление, что люди, которые разожгли эти костры, много ходили вокруг них. Для чего? Если побросали туда одежду, то нет никакой необходимости поддерживать сильный огонь. Сжечь тряпки, пусть они и очень дорогие, – дело нехитрое. Зачем же они почти двое суток топтались вокруг костров? А потом с такой тщательностью замаскировали самый большой из них?

По окончании работ большевики уничтожили все кострища. Оттуда были выбраны практически все угли и все более-менее крупные предметы. А потом остатки кострищ замели ветками. Это было заметно по состоянию кострищ и по березовым веткам рядом с ними. Тем не менее крестьянам, а потом и следствию удалось найти в кострах и на некотором удалении от них очень много предметов, подвергавшихся воздействию огня и высокой температуры.

Читатель, у тебя не возникло никаких подозрений относительно того, чем же все-таки большевики занимались в лесу почти двое суток? У меня такое подозрение появилось. Но прежде чем заявить о нем, проанализируем результаты обследования района «открытой шахты» дальше. Как знать, может быть, в результате этого неясные пока подозрения превратятся в очевидные факты.