Текст книги "Каменная Мессалина"

Глава 47
В которой обнажаются тайные пружины заговора

Черный “Мерседес”.Цербера остановился у офиса нотариуса. Моника выплыла из машины и поднялась по крыльцу. На ней было темное обтягивающее платье до колен, красный пиджак и багровая шляпа. Пальцы вцепились в сумочку из крокодиловой кожи.

Оказавшись у самой двери, женщина вспомнила, как испуганно молчала Мымра, когда вместе с начальником охраны они выходили из дома с лепниной.

Нотариус был тем же, что некогда переоформил на Монику имущество мужа. Войдя в офис, женщина встала у окна и уставилась вдаль. На улице было пасмурно – собирался дождь. Из-за стола в углу комнаты доносились неясные звуки, складываясь в юридические слова – хозяин конторы чревовещал. Напротив него на клиентском стуле сидел Цербер, перебирая бумаги.

– Мадам, подпишите, пожалуйста, – извергла утроба нотариуса.

Моника подошла к столу. Несмотря на волнение, она двигалась непринужденно – вальяжность походки была прописана в ее системных настройках.

– Вот здесь, – пояснил Цербер.

Склонившись над зеленым сукном, Моника чиркнула “Паркером”. Она выпрямилась и хотела уже выйти, как начальник охраны потребовал большего.

– И еще два документа. Здесь и здесь.

Женщина подчинилась приказу. Поставив на покрытых текстом листах размашистый автограф, она отбросила ручку и прошагала к двери. Со стороны могло показаться, будто Моника пытается раззадорить понравившегося мужчину.

Когда Цербер, не торопясь завершив дела, вышел в коридор, женщина неподвижно сидела на кушетке, пялясь на стену.

– Во сколько ты улетаешь? – спросил начальник охраны.

– В час ночи. А можно узнать, что еще я подписала?

– Дарственную в пользу Анны и завещание. Тоже в пользу Анны, – ответил Цербер.

Он вложил в свою реплику ровно столько безразличия, чтобы оно не показалось наигранным.

Моника растерянно посмотрела на страшного человека.

– Не волнуйся. Мне нужно подстраховаться. Использован будет только один документ.

– Но…

– Какой из них пойдет в дело, зависит от тебя, – пояснил Цербер. – Тебя часто видели с Анной. После купания в пруду полгорода знает о ваших шашнях. Никого не удивит, что ты оформила недвижимость на свою драгоценную.

Моника подумала о подруге. Все ее, казалось бы, спонтанные выходки были не чем иным, как частью хитроумного плана. Шутки во время обеда, заманивание в пруд… Женщина схватилась руками за щеки: Анна превратилась в монстра.

– Вот паспорт, – сухо сказал Цербер; он забрал документы еще в квартире, а теперь, когда нотариус закончил работу, возвращал их Монике.

Та механически сунула бумаги в сумочку и попыталась встать – колени не разгибались. Начальник охраны заботливо подал ей руку и помог подняться с кушетки. До самого крыльца он вел Монику за руку, точно невесту.

На улице от свежего воздуха у женщины закружилась голова. Будто юродствуя, Цербер распахнул перед ней дверцу “Мерседеса”.– Моника опустилась на переднее сиденье. Не произнося ни слова, начальник охраны сел за руль и повернул ключ. Машина тронулась с места.

Переводя взгляд с каменного лица мужа Анны на сумрачные фасады в окне, Моника пыталась понять, сдержит ли Цербер слово.

Сможет ли она улететь в Прагу? При мысли о предательстве подруги на глаза наворачивались слезы. Женщина всхлипнула.

Черный “Мерседес”.остановился у дома с лепниной, чуть не поцеловав в багажник белую “Ауди”, припаркованную у подъезда. Заглушив двигатель, Цербер пристально посмотрел на Монику.

– Я взял у тебя все, что мне нужно, – он говорил, не повышая голоса. – До завтра ты должна убраться заграницу.

Последовала пауза – начальник охраны хотел убедиться, что женщина понимает всю серьезность положения.

– Если по каким-то причинам задержишься, – продолжил Цербер, – тебя арестуют. Чтобы все выглядело чинно, мне придется подать заявление в полицию в связи с кражей.

– Я все поняла, – прошептала Моника. – Могу идти?

– Я не закончил, – Цербер положил руку ей на колено. – Завтра я позвоню толстяку и расскажу, как ты его ограбила и убежала с Ботаником. Как собрала компромат. Как бумаги изъяли при обыске и приобщили к уголовному делу. Так что на глаза мужу тебе лучше не попадаться.

Несмотря на напряжение, женщина прекрасно видела ситуацию. Было ясно, что лучшая линия поведения – поскорее смыться к любовнику.

– У меня есть еще кое-что, – Цербер достал из кармана “Айфон”. – Вот.

Послышались вздохи, переходящие в стон – Моника не сразу разглядела картинку на экране. Стонала дама. Ее голос сливался с голосом мужчины. Или двух?

Моника вздрогнула. Всмотревшись, она увидела женскую плоть. Полные груди колыхались в ритме дикого танца. Между ними поблескивало “Разбитое сердце”. Слева и справа были различимы тела Жеребца и Монгола.

– Сволочь! – женщина закрыла глаза.

Цербер понимал, что волнующие сведения следует подавать по капле. Он дождался, пока дыханье Моники станет ровным.

– Я провожу тебя наверх, – сказал начальник охраны.

Он помог женщине выбраться из машины. Когда Моника подошла к крыльцу, вымогатель опять проявил учтивость, распахнув перед ней двери. Не обращая внимания на Мымру в вестибюле, пара поднялась на второй этаж.

На лестничной клетке Цербер достал из кармана ключ и медленно вставил в замочную скважину. Дверь квартиры со скрипом отворилась. Не задерживаясь в прихожей, женщина бросилась в салон. Бюст Фрейдо-Платона, журнальный столик, за которым она заключила сделку с Дьяволом… Моника плюхнулась в кресло.

Из прихожей послышалось звяканье засова, похожее на лязг наручников. Заперев выход, Цербер проследовал внутрь.

– Тебе принести воды?

– Спасибо, – машинально ответила женщина.

Перед глазами, словно из воздуха, возникло лицо Анны. Улыбаясь, подружка рассказывала о результатах гадания, о том, что Монику ждут сюрпризы.

– Сука… – простонала она.

Прошло несколько минут. Начальник охраны принес из кухни полный стакан и уселся на журнальный столик. Полулежа в кресле, Моника тревожно дышала. Цербер продолжил.

– Будет жаль, если кино увидит Ботаник. Он так тебя любит… Я вышлю ему этот фильм, если ты попытаешься из-за границы опротестовать доверенность. Или нанять адвоката, который бы путался у меня под ногами. Ясно?

– Ясно, – прошептала Моника.

Она надеялась, что эта порция яда станет последней.

– Хорошо, – ответил начальник охраны.

Он встал и зашагал к выходу из салона. Женщина провожала его испуганным взглядом. Уже миновав дверной проем, Цербер резко обернулся.

– И напоследок. У тебя нет никаких денег. Ботаник все перевел себе.

Глава 48
В которой раскрывается главная интрига

– Нет! Он меня любит! – Моника рыдала.

Ее обнаженная плоть в разрезе декольте походила на бушующее море. Шелковистые кудри растекались по обивке кресла. Рядом возвышался Цербер, протягивая даме стакан воды.

– В общем, да, любит. За пару месяцев ты должна его к себе привязать: с деньгами парень быстро поймет, что ему доступны любые бабы. Но я в тебя верю: повиляешь задом, потрясешь сиськами – и Ботаник твой. Роди ему ребенка – точно не прогадаешь.

Женщина была в трансе. Цербер терпеливо ждал, пока Моника если не успокоится, то, по крайней мере, окажется в состоянии внимать его угрозам. Ожидание затянулось.

– Любит, – повторил начальник охраны. – Не хочешь сдохнуть под забором – беги к нему на задних лапках. Пацан голову потерял. Достал фальшивые паспорта для венчания. Деньги он, конечно, себе перевел, но это из страха, что ты его бросишь.

– Откуда… кто тебе сказал?

– Он сам. Когда мы с ним договаривались.

Это была молния, расколовшая грозовое небо. Громовой удар литавр в шуме оркестра. В момент, когда уже сбылись все тайные страхи, всплыло нечто новое – дикое и непостижимое. Лицо женщины изуродовала гримаса.

– Нет! – она издала пронзительный вопль – даже Цербер вздрогнул.

– Все именно так, – произнес начальник охраны. – Сама подумай, от кого он узнал код сигнализации.

Факты начали складываться в единую картину. Ужас Ботаника во время свидания в парке (когда Моника объявила, что сейф не открывается) и, вместе с тем, нежелание отказаться от ограбления – все получало правдоподобное объяснение: в спину любовнику дышал Цербер.

– По нашему джентельменскому соглашению, – пояснил муж Анны, – парень получал миллион и тебя. Остальные деньги он перевел… Ладно, это уже не важно.

Моника всхлипнула. Да, она была марионеткой! Влюбленный мальчик использовал ее как фишку в игре!

Когда истерика пошла на спад, женщина вспомнила о конфискованной папке с компроматом.

– Бумаги…

– Да. Нужно было изолировать босса. По понятным причинам его арест не входит в мои планы. Надежнее всего – завести дело, пока он болтается за границей. Ты помогла: и дело возбудят, и я ни при чем. Только в секьюрити поселка пришлось подкупить человечка.

Моника глубоко вздохнула – на плач уже не оставалось слез.

– Понимаю, в аэропорту они переборщили. Ботанику я сказал, что документы конфискуют быстро, при досмотре багажа… Да парень влюблен! – Цербер впервые повысил голос. – Вали в свою Прагу, и у тебя снова будут цацки и дорогая машина.

Наклонившись к женщине, он положил ладонь на ручки кресла.

– Влюблен, – начальник охраны взял ее пальцами за подбородок, – но страшно ревнив. Если вздумаешь мне мешать, я пришлю ему фильм, и тебе останется лишь одно – идти на панель. Здесь всё понятно?

Моника кивнула, насколько позволяла хватка Цербера. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы уйти от его сверлящего взгляда.

Цербер опустил руку, выпрямился во весь рост и прошагал к двери. Уже стоя на пороге салона, он обернулся.

– Я ухожу. Ночью ты улетаешь. Задержишься – попадешь на зону. И без сюрпризов – квартира под наблюдением.

Моника промолчала. Послышался стук каблуков. По скрежету замка стало ясно, что страшный человек покинул пределы квартиры.

Неужели ее отпустили? Лучик надежды проник в преисподнюю. Она улетит в Прагу, встретится с Ботаником… Женщина вдруг представила, как любовник торгуется с Цербером, как требует ее в качестве платы. По щеке покатилась слеза. Возможно, именно Цербер свел мужа со Скульптором? У него связи в органах, а Моника слышала, что именно органы крышуют наркотические сети.

Она замотала головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее навязчивый образ.

Когда Фирма нагуляла жир, Цербер решил ее ограбить. Неясно, как он сошелся с Блондином. Неужели сам финансист, сообразив, куда дует ветер, пришел к нему с предложением?

– Скотина… – прошептала Моника.

Так или иначе, появился план: представить ограбление делом рук Ботаника и его пассии. Цербер оставался в тени. Его сообщник получал деньги и помощь со стороны охраны.

План дал сбой – сейф не открылся. Выходит, даже муж Анны не знал о втором тайнике. За сигнализацию в поселке отвечало местное секьюрити? Женщина вспомнила побледневшее лицо Блондина во время свидания в парке. Точно так же он выглядел утром, в аэропорту, когда спрашивал про бумаги…

– Господи! – Моника опустила веки. – Он же чуть не свихнулся с этим компроматом: взяла – не взяла! Он и погубил ее мужа! А что, если в сейфах не было опасных документов, и Ботаник подсунул ей фальшивку?

– Тварь! – ногти вцепились в ручки кресла. – Еще жениться собрался!

Моника вообразила себя в подвенечном платье вечером после свадьбы. Гадко улыбаясь, Блондин расстегивает ей на спине пуговицы, тискает грудь холодными пальцами, шепчет слова любви.

– Нет!

Что делать? Никогда в жизни Моника не чувствовала себя столь беззащитной. Забыть о Ботанике, жить заграницей одной? Без связей и средств? Она еще молода и красива, нужно лишь раздобыть немного денег. У нее есть несколько тысяч на заграничном счету, потом… можно продать драгоценности.

Женщина вскочила с кресла. Белая сумочка, в которой лежали бриллианты… Она так и не проверила ее после обыска. К нотариусу она ездила с другой!

В мановение ока Моника очутилась в прихожей. Ридикюль лежал на тумбочке. Чуть не сломав ноготь, она расстегнула молнию. Футляр был на месте. Затаив дыхание, она открыла коробочку, покрытую темной замшей.

В желтоватом свете лампы брильянты блестели глазами кошки. Калье, кольца, несколько пар сережек… Ничего не пропало. На драгоценности не позарились ни таможенники, ни Цербер. В Праге она отнесет их в ломбард или продаст ювелирам…

Моника вернулась на грешную землю. Одна, в чужом городе? В съемной квартирке? В окружении жуликоватых торговцев. Нет! Как ни крути, она теперь нищая.

Ей вдруг стало себя жалко. Роскошные апартаменты, дорогие наряды – неужели все в прошлом? Она в дурном сне!

Если бы Скульптор был рядом! Но он уехал. Его ограбила Анжела… Неожиданно Моника вспомнила о деньгах.

– Сейф… Они там, все триста тысяч!

Женщина кинулась в салон, к двери кабинета мужа. Где записки с кодами?

Бегая по квартире, она потрошила сумочки, срывала с вешалок пиджаки, выворачивала карманы. Поиски увенчались успехом. Сжимая бумажки, она вошла в кабинет. Чуть дыша, Моника опустилась на колени перед сейфом и набрала код сигнализации. Когда по мерцанию зеленого диода стало ясно, что пароль введен верно, она осторожно нажала на кнопки на бронированной дверце, как маленькая девочка, что тыкает в клавиши фортепьяно, пока взрослые не видят.

Вроде, сработало. Тяжело вздохнув, она повернула ручку. Явилось сомнение: неужели Цербер не знал, где лежат деньги?

Бронированная дверца отворилась. Дрожащими ладонями женщина ощупала нутро металлического шкафа. Руки опустились на что-то шершавое – перед ней лежали перетянутые лентами пачки. Их было много. Моника сгребла добычу на ковер и попыталась ее пересчитать, но из-за волнения сбилась. Навскидку выходило больше двухсот тысяч, может, и триста. Проверив все полки, женщина захлопнула сейф.

Спасена! Но все это еще нужно вывезти заграницу, а она не может взять такую сумму в аэропорт. Что делать? Ехать в банк? За квартирой следят…

Возникла идея снова позвонить Адвокату. Моника долго искала телефон. Никто не ответил.

– Черт тебя возьми!

Ждать не было времени – вечером могло быть уже поздно. Ей срочно нужна помощь. Кто-то, кто сможет помочь выбраться из города. Кто? Анна – сволочь, Скульптор уехал. Остался Кролик. Женщина набрала его номер.

Глава 49
В которой Моника ищет спасителя

Кролик изображал занятость и ответил не сразу. Услышав в трубке его дыхание, женщина взяла быка за рога.

– Умоляю, нам нужно встретиться! – простонала она.

– Да? Ты же, вроде, собралась уезжать!

– Прошу тебя!

– Сегодня занят – вечером выступление. Меня чуть не уволили из-за прогулов.

Когда Кролик говорил такое раньше, Моника отшучивалась, что если бы его уволили, то клуб пришлось бы закрыть. Ныне на кокетство не было сил – их высосал Цербер.

– Спаси меня…

– Спасти? От мук любви, типа?

– Муж разорился, меня обыскивали! – женщина почти пищала.

Ответом стали короткие гудки.

– Что делать?

Становилось жарко. Моника скинула красный пиджак, в котором приехала от нотариуса, и осталась в одном платье.

– Снова позвонить Кролику? Обещать ему деньги? Нужно успокоиться!

Она оглядела салон. Столик, экран, бюст с колонной. Взгляд упал на сервант, с которого она ночью взяла свечку. За стеклом в окружении посуды из хрусталя стояла початая бутылка. Женщина потянула за ручку прозрачной дверцы.

– Давай! Открывайся!

Стекло задребезжало. Лишь только дверца раскрылась, Моника схватила бутылку и выдернула ослабленную пробку. Из горлышка доносился запах затаившегося в сосуде джина. Наполнив вином бокал, она сделала глоток.

Писк телефона заставил ее обернуться. Опустив фужер на журнальный столик, женщина уставилась на миниатюрный экран. На нем горел номер Ботаника. Промолчать? Ответить? После седьмого звонка она взяла трубку.

– Моника, – от возбуждения Блондин глотал слова, – я звонил юристам, все хорошо, ты можешь лететь, задержать тебя не имеют права!

Женщина пыталась понять, что случилось. Цербер соврал, и любовник не знал, что в аэропорту ее обыщут? Или отжим квартиры был импровизацией, о которой Ботаника не поставили в известность?

– Моника, ты меня слышишь?

– Да, – прошептала она.

Чувствовалось, что Блондин что-то скрывает. Наверное, он звонил не адвокату, а Церберу, чтобы узнать о причинах задержки.

– Моника, не волнуйся!

Не отрывая телефона от уха, женщина припала к бокалу.

– Ладно, не буду, – она говорила тихо, как ребенок, выслушивающий нотации.

Голос Ботаника стал громче. Было видно – парень взволнован. Он по ней с ума сходит, как сноб по статусной вещи.

Моника не помнила, как они попрощались – она отвечала машинально.

Сжимая пальчиками ножку фужера, она сидела в кресле, в котором некогда заключила сделку с дьяволом. Дыхание стало ровнее. Явилась мысль: может все же поехать к Блондину? По-своему он ее любит. Моника представила: стуча каблучками по брусчатке, она гуляет по пражским мостовым, спускается в тенистый погреб с ресторанчиком. За столиком Ботаник влюбленно смотрит ей в глаза. Женщина вздрогнула. Она поняла, что отныне боится его взгляда.

Бокал опустел. Моника медленно встала, шатаясь, подошла к серванту и снова взялась за бутылку. Если преодолеть себя, то все останется по-прежнему: она будет женой богатого мужчины. Можно уговорить его уехать на Французскую Ривьеру. В белом купальнике она бродит по теплому песку, ловя очарованные взгляды молодых людей…

Моника налила себе вина и снова присела.

– Разве Ботаник богат?

Со слов Цербера, у них будет миллион на двоих – в разы меньше того, что они украли у мужа. А так, у сейфа лежат триста тысяч.

Ими она сможет распорядиться, как пожелает. Нужно дождаться звонка от Адвоката. Он ей поможет…

Телефон опять загудел. Отхлебнув из бокала, женщина с тревогой посмотрела на экран. Это был… Кролик? Она решила ответить.

– Слушай, – начал повеса, – я вижу, здесь все серьезно.

– Да, – пробормотала Моника.

– Нужно поговорить. Это не для телефона. Куда ты можешь подъехать?

Несмотря на хмель, страх вернулся. Женщина не сразу нашла нужные слова.

– Я…Я не могу выйти из дома!

– Тогда жди. Буду через час! – Кролик повесил трубку.

Итак, он решил помочь? Боже! Если в квартире остались жучки, разговор могли услышать!

Встав с кресла, Моника увидела свое отражение в зеркале: растрепанные волосы, покрасневшие глаза. Просто плакальщица с похорон!

Она прошагала в ванную и принялась приводить себя в порядок. Руки дрожали. Мысли о будущем не давали покоя. Все же, лучше с Ботаником – она его хотя бы знает. Знает? Моника вспомнила лицо Блондина: наивная улыбка превратилась в насмешливый оскал.

– Господи! – она кинулась в салон за бокалом.

Вот он! Уже наполовину пустой. Припав губами к кромке хрустальной чаши, женщина испытала облегчение.

Притих крик души “Что делать?” По груди растекалось тепло.

Глава 50
В которой Моника снова заглядывает в лицо Люциферу

Моника обернулась в сторону спальни. В дверном проеме виднелась измятая постель. На скомканном одеяле валялись обрывки одежды – ее разорвал Цербер.

– Нет! – женщине захотелось кричать.

Она шагнула к кровати. Глаза метались по полю недавней битвы. Несколько секунд Моника переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать, наконец, вцепилась в порванную юбку.

– Черт! – швырнув ее на подушку, женщина уперлась коленом в матрас и, потянув за край простыни, стащила ее на пол вместе с одеялом.

Повсюду чувствовался запах Цербера. Он исходил от постели, от сброшенного на пол белья… Скакнув к трюмо, Моника схватила дезодорант и направила на белье струю.

– Чтобы духу его здесь не было!

Так прошла минута. Она стояла посреди комнаты, давя на кнопку и не замечала, что жидкость во флаконе уже закончилась.

– Господи, что со мной? – женщина разжала пальцы – флакон упал на ковер.

Она постелила свежую простыню, натянула новые наволочки, затем связала узлом концы лежавшего на полу одеяла – получился тюк. Взяв с трюмо духи, Моника принялась опрыскивать постель. Терпкий запах заполнил ноздри. Казалось, так пахнет тело Кролика. Поскорее бы он пришел!

Вздохнув, женщина посмотрела куда-то вверх и заметила бронзового быка. Хищно поблескивали рога. В напряженной позе читалась сосредоточенность кошки перед прыжком.

– Боже!

В глазах помутнело. Моника потянулась к статуэтке и осторожно дернула ее за хвост. Бык не двигался.

Она огляделась: трюмо, стеллаж, шкаф, окна. Снова полка. С полки пялилась рогатая морда, похожая на наконечник тарана.

– Нет!

Скинув туфли, женщина взлетела на постель, схватилась ладонями за покрытую патиной спину и вновь потянула на себя.

Бык уступал неохотно, сопел. Или это только чудилось? Постамент наполовину соскользнул с полки. Еще усилие – идол воздел к потолку увенчанную рогами голову и медленно пополз вниз. Так опускается под воду торпедированный корабль.

Матрас всколыхнулся от удара – Моника вовремя спрыгнула на пол. На шелковой простыне лежал бронзовый истукан.

– Тварь! – прошипела женщина.

Она впилась в бронзовую плоть, пытаясь оторвать ее от постели. Ненависть дарует силы – зверь оказался у нее на руках. Не помня себя, Моника выскочила в салон. Кресла, журнальный столик… Чуть не врезавшись в колонну с бюстом, женщина распахнула ударом ноги дверь балкона и подошла к перилам.

– На! Получай! – она разжала руки.

Послышался звон металла. Завыли сигнализации припаркованных автомобилей. Засуетился одетый в черное молодой человек, похожий на подчиненного Цербера.

Захлопнув дверь, женщина заковыляла к порогу спальни.

Там по-прежнему пахло Цербером, несмотря на дезодорант.

Взгляд скользнул на сервант в салоне. Под распахнутой стеклянной дверцей на открытой полке лежали ароматические свечи – высокие и острые как шпили. Шатаясь, Моника шагнула к серванту, собрала их в охапку и, вооружившись зажигалкой, просеменила к изголовью постели. Медленно, одну за другой, она принялась расставлять восковые башенки на трюмо, зажигая фитили.

Сейчас приедет Стриптизер… Он ей поможет…

Женщина уставилась в зеркало: в мутных глазах уже не было красных жилок. Обтягивающее черное платье сдавливало талию. На полуобнаженной груди поблескивало Разбитое сердце.

– Подарок предателя.

Она дернула за цепочку. Что-то щелкнуло: золотистая нить с кулоном падшим Икаром упала к ее ногам. Моника кинулась в прихожую, достала из футляра колье и повесила на шею.

… А может, не стоит жечь мосты? Вдруг все-таки Ботаник?

Вернувшись в спальню, она нагнулась за усыпанным брильянтами золотым сердцем и заметила раскрытый альбом на полу. С черно-белой фотографии хмурился мраморный ангел в оковах.

– Как он здесь очутился? Свалился со стеллажа?

Подняв книгу, женщина села на кровать. Каменный юноша казался как-то, по-особенному, холодным. Возможно, тому виной были ядовитые блики от ее перстня?

Из салона раздался звонок. Не выпуская из рук альбома, Моника выскочила из спальни и схватила со столика “Айфон”.

– Алле! – на том конце повесили трубку.

Она посмотрела на экран – звонил Ботаник. Бросив книгу на столик, женщина принялась тыкать в виртуальные кнопки. Ее прервал отрывистый писк – пришла СМС. Сообщение было от Блондина и состояло из пяти букв. Моника долго вчитывалась, убеждая себя, что там написано не то, что ей показалось, однако упрямые знаки складывались в единственное слово.

– Шлюха, – прошептала женщина.

Ей почудилось, что, земля уходит из-под ног – колени начали сгибаться. Она лихорадочно набрала номер Ботаника.

– Милый! Я люблю тебя!

Руки тряслись, дыхание сделалось сбивчивым. Перед взором плыл Люцифер.

– Подстилка! С тремя сразу! В моем кулоне!

Блондин бросил трубку.

Бледная, как мертвец, Моника вернулась в спальню и опустилась на постель. Она пролежала так минут десять. К жизни ее вернул звонок в дверь.