Текст книги "Каменная Мессалина"

Глава 55
В которой Моника возвращается на место вчерашней вечеринки

Машина рычала, скрипели изношенные шины, в визге тормозов слышался глас преисподней. Железный конь уносил беглецов от пожарных – любителей задавать неудобные вопросы, и от полицейских, умеющих заставить на них ответить. Вину за буйство огня могли взвалить на плечи обнаженного атланта – Кролик опасался этого не меньше, чем людей Цербера.

Убедившись, что за ним нет погони, Стриптизер остановился в пустынном переулке.

– Держи! – он положил Монике на колени пачку с долларами. – Вторую оставлю себе. Это честно, меня чуть не убили.

Женщина всхлипывала, скукожившись на переднем сидении.

– Куда везти? – тихо спросил Кролик. – У тебя, вроде, дом в поселке…

– Все сгорело! Ничего не осталось! Я нищая! – заплакала Моника.

Не выдержав напряжения, она принялась искать убежище в объятиях любовника: жалась к нему, попыталась забраться на колени.

– Опять разорена? У тебя все постоянно меняется.

– Спаси меня!

Стегнув Стриптизера покрытыми грязью грудями, женщина охнула и попыталась поцеловать его в губы. Кролик отпрянул.

– У тебя же есть муж. И еще, вроде, какой-то хахаль.

– Н-е-е-т! Муж уехал! Дом… дом тоже сгорел!

Любовник смотрел на нее, не мигая. На фоне его многочисленных поклонниц Моника была королевой, но после пожара от нее пахло не гарью, а панелью.

– Я и не знал, что ты такая шлюха, – пробормотал Стриптизер.

Женщина опустилась на сиденье и сжала веки. Из-под них текли слезы.

Достав из бардачка пластиковую бутылку, Кролик протянул ее Монике.

– А что с дядиной квартирой? – он вспомнил про квартирку для свиданий.

– С ней?

– Ключ у меня! Сама его мне дала. Не помнишь?

В этот момент из-за облаков показалось солнце, и ключи ядовито сверкнули. Пристегнув Монике ремень, Стриптизер нажал на педаль.

Через четверть часа его развалюха подъехала к панельному дому, в котором находилась квартира покойного дяди. Кролик достал с заднего сиденья куртку.

– Возьми, хотя, тебе и так идет, – он сунул ее подруге.

Сам же, подняв с пола две пачки с долларами, вылез из машины, в чем был.

Открыв дверцу авто, женщина растерянно оглядела трех старух на скамейке у крыльца. В их внешности было что-то пугающее, даже хтоническое. Первая возилась с вязанием, вторая теребила клубок.

Третья деловито щелкнула ножницами.

– Срам-то какой! – закудахтали бабки.

Держа в руках куртку, Моника встала с сиденья и прошагала к парадному.

Кролик догнал ее у входа. Дверь была приоткрыта. Несколько мгновений женщина робко смотрела на зловещую щель между створками.

– Пошли! – Стриптизер потянул за ручку.

Они скрылись в подъезде. Моника с трудом поднималась по ступенькам, ибо шла босиком. После теплой машины лестница казалось ледяной.

Вот и квартира. Стриптизер долго возился с ключами. Когда дверь отворилась, Моника целую минуту не решалась войти. Из прихожей был виден салон: на полу лежали медвежьи шкуры – Анна так и не удосужилась их убрать. Пустые бутылки, оплавленные свечи на стеллажах… Еле волоча ноги, женщина проследовала внутрь.

Обогнав ее, Кролик сел в кресло, подобрал с пола шампанское и принялся сосредоточенно расколупывать мюзле – после пережитого Стриптизеру хотелось выпить.

– Садись, – тихо сказал он. – Здесь есть мужская одежда?

Моника молчала, пялясь на фигурки на полках: злорадно скалился Арлекин, испуганно глядел вниз белокрылый ангел. Наполеон отстраненно смотрел вдаль. Полкой ниже стоял раскрытый альбом с черно-белой фотографией: юноша с двумя огромными крыльями, как у летучей мыши. На ноге висела цепь, рука сжимала ободок короны.

– Нет! – женщина закрыла ладонями лицо.

– Что такое? Увидела призрака? – удивился Кролик.

Моника вцепилась ногтями в книгу. Стеллаж затрясся. Тяжело дыша, она разорвала страницу в клочки и швырнула альбом в окно – отскочив от рамы, он плюхнулся на пол.

– Хочешь поджечь и эту квартиру? – съязвил Стриптизер. – Кстати, напомни, ее у тебя тоже отобрали?

Женщина опустилась на медвежью шкуру – грязные волосы расстелились по бурому меху, задрожали покрытые копотью груди. Сутки назад она была роскошной леди, а теперь превратилась в нищенку. Совсем как та дама из кинохроники! Моника завыла.

– Не реви! – прокричал Кролик. – У тебя есть одна пачка. Там десять тысяч. Долларов! Хватит на съем жилья, на одежду.

Женщина заголосила сильней. Она вспомнила, как резвилась с любовниками.

– Пока жилье не найдешь, могу у себя приютить. Будешь убирать и мыть посуду.

Кролик зажал бутылку между колен и вытащил пробку. Раздался щелчок – фонтан пены намочил Монике волосы. Брызги попали на грудь. Она застонала.

– Шучу, шучу, – успокаивал Стриптизер. – Посуду я сам. Думаю, ты скоро найдешь кого побогаче и улетишь на Багамы.

Он поднял с пола бокал и, наполнив его шампанским, сделал глоток.

– Ну а если не улетишь, то можно и в клуб пристроить, вокруг шеста танцевать. Раздеваться ты любишь. Кстати, не угостить?

Наполнив второй бокал, Кролик протянул его Монике. Женщина отвернулась.

– Успокоишься – выпьешь, – его огромная фигура поднялась с кресла. – Поищу одежонку.

Стриптизер отправился в спальню. Послышался скрип платяного шкафа. Загремели выдвижные ящики.

– Джинсы! Кажется, мои. Год пролежали! Помнишь, когда я голым уехал? А обуви нет! Только тапки…

Одевшись по пояс, Кролик вернулся в салон. К тому моменту плач Моники сделался тише.

– Давай в душ, у нас мало времени, – Стриптизер помог ей подняться.

Женщина проковыляла в ванную. Любовник заботливо открыл кран и приготовил полотенце. Сняв остатки белья, Моника встала под теплые струи и принялась машинально водить по груди губкой. Что дальше? На рыдания не было сил – она истратила все слезы.

– И спину тоже, – подбадривал Кролик, – не стой, как суслик.

Женщина застыла под душем. Стриптизер завернул кран, запеленал ее в полотенце и повел в спальню. На постели лежало свежее белье: черные чулки в крупную сеточку, шелковый корсет со шнуровкой.

– Извини, что уж было, – пояснил Кролик. – Все остальное белое. Из верхней одежды здесь только черный костюм – светлое с ним никак.

Не произнося ни слова, Моника принялась одеваться. Любовник помог ей зашнуровать корсет и подал вешалку с черным пиджаком и блестящей юбкой.

– Торчать на виду нельзя, – рассуждал Стриптизер, – нас будет искать этот лысый. Лучше свалить из города. Есть кореш в деревне – может приютить. А ты звони своему адвокату – авось поможет. И еще – надо заехать в клуб за вещами. Эй, ты меня слышишь?

Моника стояла у постели, прижимая к груди одежду. Кролик вырвал юбку у нее из рук.

– Одевайся! Ногу подними! А теперь вторую! Вот так! – встав на колени, он застегнул ей ремешок. – Надевай жакет!

Женщина была пассивна. Стриптизер возился с пуговицами пиджака, поправлял лацканы. Моника не сразу заметила старинное зеркало на стене. В нем отражалась одетая в черное дама с испуганными глазами. Лицо было мертвенно-бледным, как и кожа в разрезе на груди. Растрепанные волосы покрывали плечи.

– Готово! – объявил Кролик, – Пора двигаться! Обувь в прихожей.

Женщина направилась к выходу. Любовник отстал – он нагнулся за непочатой бутылкой шампанского и, не зная, куда ее сунуть, понес в руке как гранату.

Надев в прихожей черные туфли, Моника смотрела на замок, не решаясь выйти на лестницу. Вокруг сделалось необъяснимо тихо. Плотно закрытые окна не пропускали уличный шум. Умолкло цоканье капель из ванной. Женщина вздохнула. Вместе с выдохом она услышала лязг ключа – дверь отворяли снаружи.

Глава 56
В которой раскрывается последняя тайна

Цербер! Сейчас он распахнет дверь и неторопливо шагнет через порог. Он не вымолвит ни единого бранного слова – просто возьмет Монику за подбородок и, подобно идентификатору по сетчатке, просканирует ей глаза. Лентой от пишущей машинки задрожат барабанные перепонки, отпечатывая в сознании каждую букву смертного приговора. Никто не явится на помощь – перед лицом чудовища она будет одна в целом мире.

– Кролик! – женщина обернулась на любовника.

Он застыл у стенки, сжимая в кулаке горлышко бутылки. Мышцы напряглись, обозначился мощный бицепс.

Замок заскрежетал сильнее – это выдавало то ли нервозность, то ли неопытность открывающего. Цербер озлоблен!

Монике стало холодно, словно кровь вылилась из вен. Она разомкнула губы, но не издала ни звука, как если бы опасалась, что вместо крика изо рта выскочит мертворожденный уродец.

Лязг сделался громче. Человек с той стороны предпринял новый штурм и готовился победить. Наконец дверь медленно отворилась.

Женщина увидела тонкие ноги в потертых джинсах – штаны еле держались на талии, несмотря на затянутый ремешок. Худощавый торс покрывал белый джемпер с разрезом. Темные волосы обрамляли бледное лицо. На нем читалось удивление. Моника узнала Ребенка.

– Ты?

– Я… – начал юноша, но опешил; было ясно: он не ожидал увидеть тех, кого встретил.

– Э-э-э… – протянул Стриптизер, – это кто?

Женщина поняла, что не сможет ответить – уровень адреналина упал, но увлек за собой все показатели уровня жизненных сил.

– Нет, пацан, выкладывай, – Стриптизер схватил Ребенка за горло.

– Я… я… – замямлил юноша.

– Ты его задушишь! – взвизгнула Моника.

С начала сцены это была ее первая осмысленная реплика.

Кролик опустил руку, и Ребенок смог говорить.

– Я ничего не скажу ему, честно! – его тенорок срывался на крик. – Он не узнает, что вы здесь!

Юноша покраснел, губы вытянулись и напоминали утиный клюв.

– Кто он? – два взрослых голоса, мужской и женский, слились воедино.

Ребенок невольно выдержал паузу – паника нарушила связность речи. Монике ожидание показалось вечностью.

Отдышавшись, юноша назвал имя Цербера.

– Он послал меня снять жучки…

– Ты…

– Я работаю у них, – Ребенок давился словами. – Я видел записи камеры… и звонки твои слушал…

– Значит… – прошептала Моника.

Было ясно: и начальник охраны, и Анна заинтересованы в том, чтобы та, кого они ограбили, убралась за границу. Так кто отправил Ботанику компромат? Несложный логический механизм выдавал единственно возможную версию.

– Ты, ты… – в глазах у Моники блеснули слезы.

Маленький злодей умолк. Радовался ли он истерике погубленной им дамы, или еще не понял, что та обо всем догадалась?

– Зачем? – проскулила женщина.

Ребенок потупил взгляд.

– Я… я не хотел, чтобы ты уезжала… Извини.

Моника закачалась. Стриптизер вовремя успел поймать ее за плечи и посадить на стоявший в прихожей пуф.

Все плыло в тумане. Женщина убедилась, что ей напрасно грезилось, будто отчаяние притупило все чувства и после пережитого она уже долго не сможет испытать потрясение. Рядом прогремел голос Кролика.

– В глаза смотреть! – орал Стриптизер.

– Слушай, чего с ним делать? Сдаст же нас сразу, – он нагнулся к подруге.

Та промолчала. Послышались звуки борьбы и трясущийся тенор Ребенка. Их сменил шум шагов. Шум удалялся. В спальне грохнула дверца шкафа.

– Здесь сиди! Скажи спасибо, что жив!

Кролик вернулся в прихожую и помог Монике встать.

– Этого закрыл в шкафу. Идем, у нас мало времени.

Женщина неуверенно переступила порог и поковыляла по ступенькам. Заперев квартиру, Стриптизер, взял ее под руку.

Когда пара вышла из парадного, старушек на лавочке уже не было. Кролик распахнул дверцу авто, и Моника плюхнулась на сиденье. Перед глазами стояло бледное лицо, обрамленное темными кудрями: ее погубил Ребенок! Женщина не заметила, как машина тронулась с места.

– Сперва едем в клуб! – пояснил Стриптизер. – У меня там кредитки и рюкзак с вещами. Два дня с ним по городу бегал. Все из-за твоей блажи!

Моника неподвижно смотрела в лобовое стекло. Когда машина проезжала мимо сквера, она не обратила внимания, что витрина арт-салона опустела. Статуя Мессалины исчезла.

Глава 57
В которой происходит то, что читатель так долго ждал

Кролик припарковался в квартале от стриптиз-клуба, так как опасался, что здание находится под наблюдением, и его развалюху могут заметить.

– Сиди в машине! – приказал он Монике. – Я мигом! Женщина схватила любовника за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

– Не уходи! Нет! – она даже не всхлипнула, а как-то пронзительно запищала.

Кролик понял, что ее лучше не оставлять одну.

– Ладно! Пойдешь со мной! Только тихо, – он выскочил из салона, обежал авто и подал ей руку.

Моника коснулась ногами асфальта. Распрямив колени, она пару секунд стояла на тротуаре, испуганно оглядываясь по сторонам – бледная, с растрепанными волосами, в черной блестящей юбке.

– Пора! – Стриптизер захлопнул дверцу и потянул ее в подворотню.

Они пробирались дворами.

– Идем через служебный вход! – пояснил Кролик.

Вокруг мелькали обшарпанные стены. Из грязной лужи на сером асфальте лакал бездомный кот.

У входа в очередной дворик Стриптизер остановился и осторожно заглянул за угол.

– Вроде, все чисто. Только свои!

Женщина робко шагнула за ним и увидела темное здание с аккуратным крыльцом. Ядовитые неоновые знаки над входом призывали забыть о скуке. Моника прочитала: “оставь надежду”.

У крыльца курил огромный охранник – про таких говорят “человек-шкаф”. Страж молчаливо оглядел гостей.

– Тобой интересовались.

– Кто? – спросил Стриптизер.

– Вчерашняя. Ее я впустил…

– Она еще здесь?

– Вроде, не уходила.

Моника слушала их разговор, гоня от сердца навязчивые подозрения. Когда охранник распахнул дверь, она долго не решалась войти.

– Пошли! – Кролик взял подругу за ладонь и чуть не силой повел по коридору. Семеня по бетонному полу, Моника боязливо вглядывалась в полумрак: на багровых стенах мерцали зеркала, повешенные словно для того, чтобы отразить все мыслимые оттенки порока. Между двумя самыми крупными виднелась темная занавеска.

Неожиданно послышался хохот: из-за занавески выскочило несколько девиц – замелькали полуобнаженные груди в кожаных лифчиках. Одна из них посмотрела на Кролика и сделала мордашку влюбленной Джульетты. Тот не обронил ни слова.

Коридор не кончался. Зеркала на стенах исчезли, стали попадаться двери – грязные, облепленные афишами. Казалось, за каждой прячется демон. Стриптизер остановился у самой темной, с плакатом “Металлики”.

– Стой! – он взял Монику за плечи, – подожди здесь, я только возьму рюкзак.

Кролик тихо повернул ручку и осторожно заглянул вовнутрь. Послышался чей-то испуганный крик. Не дав своей спутнице опомниться, Стриптизер исчез за порогом.

– Он снова звонил мне! – из-за двери раздался знакомый голос.

Он был жалостным и певучим.

– Кто? – тихо спросил Кролик.

– Лысый! – голос задрожал. – Из охраны мужа белой дряни! Угрожал! Требовал денег!

– Как интересно! Их же у тебя украли…

– Он убьет меня, если я не верну… – женщина за стенкой захлебывалась; стало ясно – причитает Красная стерва.

Монике захотелось бежать прочь, но она боялась отойти от Стриптизера даже на шаг. Страх перевесил страх.

– Обе разорены… – протянул парень.

В этот момент дверь заскрипела и сама отворилась внутрь. Стал виден невысокий стол с початой бутылкой. Над мутным зеркалом на стене висела полка с каким-то хламом. В углу валялся походный рюкзак. Над ним склонился Кролик. Возясь с молнией, он не сводил глаз со стула посреди уборной. Там, зареванная, сидела Красная стерва.

Не смея войти, Моника застыла у порога. Из-за слез, Анжела долго никого не замечала. Наконец, по ее трясущимся щекам и по открытому рту Моника поняла, что сопернице померещилось что-то страшное. Красная стерва заерзала на стуле, как ребенок, которому протянули ложку с микстурой.

Кролик покосился на дверь и устало закрыл глаза.

– Ну и что с деньгами? Рассказывайте, кто у кого украл.

– Это она! – заскулила Анжела. – Натравила на меня лысого! Доллары у нее!

Моника вошла в комнату. Чтобы не повернуться лицом к сопернице, она смотрела на стену. Красная стерва всхлипнула, ведь в ее представлении Моника находилась на вершине благополучия и явилась, чтобы отомстить.

Кролик выпрямился, застегнув наконец молнию на рюкзаке.

– Если оно так, то доллары сгорели. Это то, что осталось, – он достал из кармана пачку купюр и показал Анжеле.

Та закрыла ладонями лицо. Моника не обронила ни слова.

– Ну и чего мне с вами делать? Может, этого, гарем завести? – Стриптизер положил деньги на стол.

Красная стерва не ответила. Она закрылась от внешнего мира, продолжая безвозмездно одаривать его всхлипами.

– Ну хватит уже! – Кролик, взял ее за локоть. – Поедешь с нами. Не хватало еще, чтобы тебя загребли!

Анжела вздрогнула, и Моника представила себя в машине с соперницей, в обнимку на заднем сидении.

– Нет! – она инстинктивно шагнула назад.

– Что за “нет”. – Кролик повысил голос. – Только вытащил ее из горящей квартиры, и уже “нет”. Нужно было тебя там, на улице оставить. С голой задницей!

Стриптизер почти кричал. Всхлипы стали тише – известия о проблемах соперницы были Анжеле бальзамом на душу.

– Кстати, – Кролик понизил тон и снова обернулся к Красной стерве, – она теперь вроде тебя. В смысле, этот лысый и за ней гоняется.

Анжела убрала ладони с лица: стали видны покрасневшие глаза – как у вампира из дешевого фильма. Женщина потихонечку обретала силы по мере того, как до нее доходили сведения о несчастьях конкурентки.

– Этот лысый, – продолжал Стриптизер, – отобрал у нее дом и две квартиры.

Жалостная гримаса на лице Красной стервы превратилась в ухмылку. Показались резцы – белые и тонкие. Казалось, вот-вот и изо рта потечет багровая струйка.

– Муж ее тоже бросил, – Кролик уселся на стол и откупорил бутылку, – как и тебя твой скульптор.

Стриптизер понял, что ляпнул лишнее, и смущенно замолчал, глядя на женщину в красном. Та картинно вскинула подбородок и встала со стула. В ее движении ощущалась торжественность медленно вылетающей из шахты баллистической ракеты. Сосредоточившись, Анжела нанесла удар.

– Я продала ее! Шлюха пойдет на плитку! На облицовку сортиров! – через озеро ее полуоткрытой груди прокатился девятый вал.

Моника попятилась назад, да так, что коснулась лопатками стенки. Пару мгновений она стояла, не смея шелохнуться, и силилась проникнуть в смысл сказанного. Было ясно: речь о чем-то ужасном. Иначе и быть не могло – змеюка должна была ужалить в самое уязвимое место.

– Она вчера продала Мессалину, – пояснил Кролик, – по цене самовывоза.

Он говорил спокойно, голосом родителя, отчаявшегося отучить ребенка хватать пищу руками.

– Да! – Анжела шагнула к Монике.

Та хотела отойти, но сзади была стена. Холод штукатурки ощущался даже через пиджак. Моника вдруг представила себя голой и мраморно-белой, как статуя Мессалины. Кто-то заносит над ней молоток…

– Ну, подеритесь еще! – вздохнул Кролик.

Женщины его не услышали. Узор, образуемый их пышногрудыми фигурами, напоминал капюшон кобры. Нечто змеиное было и в облике Анжелы.

– Нет! – раздался отчаянный возглас.

Красная стерва замерла и растерянно поглядела на даму в черном, как смотрят на человека, сделавшего то, чего от него не ждали. Анжела почувствовала зуд на щеке и поняла, что ей отвесили пощечину.

– Шлюха! – завыла она.

В ее вое было что-то звериное, по-азиатски лихое.

– Сука! – рев вырвался из гортани Моники, как газы из ствола пушки.

В комнате бушевала битва. Тела женщин качались, волосы хлестали плечи. Временами над красно-черным комком взметалась чья-то рука, чтобы коршуном спикировать на соперницу.

– Как дети! – Кролик отставил бутылку.

Он расстегнул молнию куртки, так что стали видны мышцы на широченной груди, и спрыгнул со стола. В этот момент кто-то постучал по дверному косяку. На пороге нарисовался Цербер.

Глава 58
В которой Кролик демонстрирует характер

Первые мгновения появление Цербера оставалось незамеченным. Кролик смотрел на женщин, а те были поглощены друг дружкой. Наконец, и сражавшиеся амазонки, и сидевший на столе полуобнаженный Геркулес зафиксировали взгляд на квадратной фигуре в дверном проеме.

Начальник охраны молчал – он выдержал мхатовскую паузу, придуманную именно для таких случаев. Затем спокойно, даже вальяжно, вошел в комнату. Соскочив со стола, Кролик растерянно шагнул ему навстречу. Когда расстояние между мужчинами сократилось до одного шага, Цербер резко двинул рукой.

– Отдохни, – он говорил тихо, на лице не дрогнул ни один лишний мускул.

Стриптизер сложился пополам, словно марионетка, которой обрезали ниточки.

– Вот-так, – предплечье Цербера снова дернулось – отрывисто, как паровозный поршень.

Отлетев к столу, Кролик проделал нелепый пируэт в попытке сгруппироваться, но стукнулся головой о полку и упал.

Перестав драться, Моника с Анжелой уставились на любовника. Он сидел на полу, облокотившись о стенку. Голова безжизненно повисла. С полки посыпались какие-то бумажки и, закружившись в воздухе, опустились Стриптизеру на грудь, словно осенние листья на надгробную статую. Анжела вскрикнула.

Покончив с Кроликом, Цербер подошел к женщинам. Затаив дыхание, Моника следила за тем, как поворачивается его лысая голова – медленно, точно танковая башня перед выстрелом. Начальник охраны взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.

– Сколько денег было в сейфе? – он говорил монотонно, как пономарь.

Моника не понимала, какой ответ позволит ей избежать участи любовника.

– Успокойся, назови сумму, – гипнотизировал Цербер.

Женщине недоставало смелости даже на то, чтобы опустить взгляд – зрачки словно ушли вглубь, к сетчатке. Несколько секунд она не могла издать ни звука.

– Триста тысяч, – она сама не поняла, как слова слетели с губ.

– Спасибо, – изрек Цербер, и развернулся к Анжеле, – Ты не соврала. Действительно, по дури подбросила ей все. Претензий нет. По-хорошему, следовало бы взять с тебя доверенность на квартиру, но сегодня я добрый. Можешь идти…

Красная стерва с ужасом внимала словам начальника охраны, ожидая какого-то подвоха. При упоминании о квартире ее щеки побледнели.

– Вот деньги, – Цербер подобрал со стола оставленную Кроликом пачку.

Анжела испуганно схватила доллары.

– Вот билет, – погрузив руку во внутренний карман пиджака, он извлек из-за пазухи бумагу. – Виза у тебя есть. Как выйдешь из комнаты, тебя встретит мой человек и отвезет в аэропорт. Садишься на самолет, летишь к своему Скульптору. Вздумаешь вернуться – пущу на органы. Ясно?

– Угу! – пискнула Красная стерва.

Она еще не поверила в то, что ее отпускают. И не напрасно.

– И запомни, – Цербер нежно сжал ей пальцами скулы и заглянул в глаза, – Толстяк в бегах. На тебя ему наплевать. Сам он разорен. Так что дуй отсюда, пока не передумал. Ты меня поняла?

– Да! – Анжела вцепилась в билет.

Не смея повернуться к квадратному человеку спиной, она попятилась к двери и исчезла в коридоре. В комедиях так выходят карикатурные вельможи из тронного зала. Послышался мужской голос, возможно, охранника, и удаляющиеся шаги.

– С тобой все сложно, – танковая башня повернулась к Монике. – Я дал тебе шанс – ты меня подвела. Сожгла квартиру…

Цербер выдержал паузу, наслаждаясь игрой на нервах супруги разоренного босса.

– Подвела…

Начальник охраны погладил ее пальцами по щеке. Нищета и панель вдруг показались Монике счастливым исходом. Что делать? Снова обольстить чудовище? Нет!

– Сдам-ка тебя в настоящий бордель. Ты ведь прирожденная шлюха, – Цербер улыбнулся. – Или на органы? – он опять взял женщину за подбородок, – Нет, лучше от передозировки: разорившая мужа шалава травится таблетками… Красиво.

Моника не понимала, чего от нее хотят. Неужели, секса? Ведь у нее уже отобрали все, что можно.

Неожиданно Цербер отвернулся, достал из кармана телефон и принялся набирать номер.

– Консьержку обыскали?

– И студента толстого тоже?

– Забрали шесть пачек?

– Квартиру стриптизера проверили?

– А машину?

Женщина слушала его, не шелохнувшись. Наконец, начальник охраны повесил трубку и, повернувшись спиной к стене, о которую облокотился Кролик, уставился на Монику.

– Значит, все сгорело. А что не сгорело, растащили зеваки. Знаешь, я придумал, что с тобой сделаю. Сделаем очень про…

Он не смог закончить фразу – раздался звук, похожий то ли на звон бокала, то ли на гул стали, когда о борт корабля разбивают бутылку шампанского. Женщина заметила за спиной у Цербера фигуру Стриптизера. В руке он сжимал горлышко разбитой бутылки.

– Беги! – проорал Кролик.

Не веря в силу убеждения, он бросился к Монике и вытолкнул ее за дверь. Женщина очутилась в коридоре.