Текст книги "Каменная Мессалина"

Глава 27
В которой, как и положено перед кульминацией, напряжение нарастает

Выйдя от Адвоката, Моника почувствовала голод. Заметив на другой стороне улицы вывеску ресторана, она перешла через дорогу и потянула за ручку стеклянной двери. Помещение было пустым. Женщина села за столик у окна. Гарсон прибежал быстро, как болонка к хозяйке.

– Чего желаете, мадам?

– Пожалуйста, фуа-гра. Пить не буду.

Моника набрала номер рекомендованного Адвокатом специалиста. Автоответчик сообщил, что офис уже закрыт.

Уставшее солнце нарядило улицу за окном в вечерние цвета. Закинув ногу на ногу, женщина ласкала подбородок подушечками пальцев и задумчиво разглядывала пустую тарелку – головоломка из роя фактов нипочем не складывалась. Писк телефона напомнил о насущном – звонил Ботаник. Он требовал решительных действий.

– Извини, я не готова.

– У меня слипаются глаза!

– Будет лучше поговорить об этом завтра.

Моника повесила трубку.

Когда принесли заказ, есть уже не хотелось. Поковырявшись вилкой в холодной гусиной печенке, женщина положила на скатерть пару купюр и направилась к двери.

Улица. Прохладный ветерок трепал ей кудри. “Ауди” стояла через дорогу, у офиса Адвоката. Моника поняла, что не желает ехать домой. Ей захотелось прогуляться пешком. Женщина побрела по улице, куда глаза глядят.

Она шла уже четверть часа. Вот засаженная тополями аллея, фасад знакомого здания. Вычурная вывеска… Моника вздрогнула – она узнало крыльцо вчерашнего магазина. Грязной нищенки на углу не было.

– Чудовище еще не выползло из норы?

Ноги механически отмеряли шаги, грудь поднималась и опускалась в такт мерному движению бедер. Незаметно для себя женщина очутилась у сквера возле салона Скульптора.

Она зашла за ограду и присела на лавочку. Где-то здесь прошла утренняя встреча с Ботаником. Ужас на лице любовника перед прощанием не то чтобы забылся, но стал восприниматься как пугающая случайность. Моника сомкнула веки и погрузилась в чириканье птиц.

Крик вороны заставил ее очнуться. Женщина встала со скамейки. Сколько она так просидела? Кажется, минут двадцать. За стволами лип виднелось крыльцо с черной дверью – вход в салон Скульптора. Пойти туда? Спросить маэстро об обстоятельствах банкротства? Да, она решилась.

В лучах потускневшего солнца белизна ее костюма не выглядела столь вызывающей, как днем. Плывя по тропинке, Моника удерживала взгляд на витрине. Шаг, еще шаг. Она уже вышла из сквера и переходит дорогу. Крыльцо совсем близко – до парадного входа осталось не более двадцати шагов.

Дверь заскрипела и начала отворяться. Красная стерва? Женщина замерла. Ноги развернулись машинально. Она выхватила из сумочки телефон и поднесла к уху – нужно притвориться, будто она непринужденно беседует!

Из салона вышли какие-то неопрятные люди. Моника заметила их, украдкой оглянувшись. Помимо ассистентки Скульптору помогали разнорабочие. Вероятно, это были они.

Неожиданно послышался звон. Дребезжание исходило из чрева уличного автомата.

– Боже! Эти динозавры еще кому-то еще нужны!

Женщина остановилась.

– Еще не факт, что Анжела ушла, – подумала она. – Утром ей несказанно повезло, что соперницы не оказалось на месте. Нужно что-то придумать. Идея! Она поднимет трубку и, беседуя, понаблюдает за крыльцом.

Так и не убрав в ридикюль мобильник, Моника потянулась к аппарату. Мелькнула мысль: а кто это может звонить? Несчастный влюбленный телефонирует на привычное место свиданий?

– Алле, – она подняла трубку.

– Алле, – отозвалось где-то рядом.

Голос звучал из “Айфона”, который она продолжала сжимать в руке. Получается, она набрала номер автомата? Но как? Моника растерянно взглянула на табло. Она случайно повторила последний исходящий звонок? Звонок по номеру, списанному у консьержки.

– Кто ей мог отсюда звонить? Неужели… Красная стерва!

Нельзя терять ни минуты. Смена Мымры скоро закончится.

Моника помчится домой, фурией ворвется в подъезд и будет трясти серую мразь за волосы, пока не узнает правду. Задыхаясь от гнева, она метнула телефон в сумочку и дунула прочь. Трубка уличного аппарата осталась болтаться на проводе.

Где машина? Женщина прокляла тот миг, когда решила прогуляться пешком. Высокие каблуки не давали ускорить шаг, клацали об асфальт, но она не обращала внимания на неудобства.

– Господи, почему я так далеко ушла?

Редкие прохожие озирались на запыхавшуюся даму и строили догадки. В каждой фигурировало слово “свидание”. Рядом мелькнуло авто с шашечками. Моника неистово замахала руками. К счастью, водитель заметил ее и остановился.

– Вам куда?

Давясь словами, она назвала адрес конторы Адвоката. Таксисту редко выпадало видеть богато одетых женщин на взводе. Рассудив, что происходит что-то важное, он воздержался от расспросов.

Но вот и офис. Сунув шоферу купюру, Моника вихрем вылетела из салона такси, села “ Ауди” и вставила ключ. Мотор недовольно заурчал. Через несколько секунд она мчалась домой.

Затормозив у здания с лепниной, женщина распахнула дверцу и загнавшим лошадей гонцом кинулась к парадному. Мымры в подъезде не оказалось. На ее месте сидел вчерашний студент. Моника обрушила на голову несчастного причитающиеся консьержке громы.

– Где она!

– Ушла, минут двадцать назад, – замямлил молодой человек, – вам помочь?

Женщина резко развернулась и бросилась к лестнице. Так же нервно она некогда выбежала от Скульптора после того, как влепила ему пощечину. Со злобы Моника чуть не сбросила со стола китайскую вазу.

Отбивая каблуками чечетку, она взлетела на второй этаж и, оказавшись у дверей квартиры, принялась взламывать ее с упорством пассажира “Титаника”, запертого в каюте. Наконец, замок поддался. Первой мыслью было позвонить Скульптору и рассказать все, что она знает об Анжеле. Моника набрала номер – никто не ответил.

Она хотела уже бросить телефон со злобы об пол, как вдруг знамением свыше ее остановил звон бубенчика – пришла SMS-ка. Ее отправил Ребенок. “Сделал, как вы просили. Отчет выслал на почту”, – гласил текст.

– Ладно, сейчас мы все о тебе узнаем, – перед глазами стояло лицо Красной стервы.

Прошагав в салон, Моника опустилась в кресло у журнального столика – за ним она утром пила с Ребенком кофе. Рука потянулась к ноутбуку.

Компьютер загружался целую вечность. Когда женщина открыла почту, там оказалось два новых письма. Кликнув на верхнем, она поймала себя на мысли, что не заглядывала в электронный ящик уже сутки.

Моника прочитала огненные знаки на черном фоне.

– Что за чертовщина?

Она поняла, что пришло подтверждение договора. Ниже шла надпись мелким шрифтом: “В особых случаях для закрепления контракта Дьявол может потребовать дополнительных действий: убийства любимого существа, поджога, предательства близкого человека и так далее”.

К черту потусторонние глупости! Моника перешла ко второму письму.

Его автором был Ребенок. Женщина пробежала глазами несколько абзацев. Там были общие сведения: фамилия, возраст, образование. Ничего ценного! Подобное она могла бы с легкостью найти и сама.

В конце письма был пароль от электронной почты Анжелы. Юный друг деловито пояснял, что оператор не предоставляет сведений о заходах в учетную запись, поэтому ее визит в святая святых соперницы останется тайной. Моника улыбнулась. Она готовилась узнать самые сокровенные секреты конкурентки.

Почтовый ящик Красной стервы производил впечатление тщательно прополотой грядки – хозяйка удаляла старую корреспонденцию. Самое свежее сообщение было адресовано какой-то подруге.

– Увы, – прочитала Моника, – мой Пигмалион на последнем издыхании. Салон ни жив, ни мертв. Остается Величавый Рогоносец. Надеюсь, он скоро бросит свою цаплю.

Монику словно дернуло током – она вспомнила выкладки Адвоката.

– Значит, у Анжелы действительно есть еще один любовник. Кстати, а почему он рогоносец? Ему изменяет жена?

Женщину съедало любопытство. Одно за другим она открыла все письма. В них не было ничего заслуживающего внимания: переписка с подружками, подтверждение заказов какой-то мелочи в сети… Моника так увлеклась перспективой наконец-то добраться до подноготной соперницы, что забыла и свой недавний гнев, и желание замучить Мымру, и шок, испытанный у дверей салона.

Последнее письмо. Там была фотография Анжелы: пепельные волосы, нелепое жабо, неизменный красный пиджак. Рука на что-то опиралась…

Глаза Моники сделались огромными, как мандарины. Ресницы встали торчком, пальцы затряслись. Так ведет себя женщина, обнаружившая в постели жабу, нашедшая в складках белья таракана…

Моника увидела китайского божка. Казалось, нелепая фигурка млеет от прикосновения ладони дамы в красном костюме. Глазки в тени огромных бровей одаривали соперницу щенячьей благодарностью. Под божком была знакомая этажерка с книгами.

Глава 28
Развитие событий в которой отдается на произвол воображения читателя

Первым желанием Моники было не поверить глазам своим – она сомкнула веки. Подняв их, женщина обнаружила, что ничего не изменилось. На фотографии была Анжела. Соперница положила руку на статую, похожую на стража из загородного дома. Китайский уродец стоял на стеллаже, напоминающем этажерку на вилле, за которой находился сейф. Анжела надменно улыбалась. На фото она выглядела хозяйкой положения.

Мелькнула мысль, что статуя – вовсе не божок из охраняемого поселка. В конце концов, он был заказан у Скульптора, у которого таких истуканов пруд пруди. Моника уставилась на мебель. Был ли это, действительно, утренний стеллаж? Она поняла, что не помнит, как выглядит обстановка усадьбы. Точнее, не желает помнить.

Обои! Ведь можно приглядеться к их цвету и установить истину! Увы, из-за нервов женщина не могла назвать цвета обоев в комнате с тайником. Она решила поехать загород и сличить снимок с натурой.

Моника кинулась в салон. Остановить ее было труднее, чем определить местонахождение электрона в электронном облаке. Похожее облако растянулась между спальней и прихожей. Оно дышало ревностью, отчаянием, тщетой. Несколько раз женщина подбегала к входной двери, но тут же вспоминала либо про сумочку, либо про компьютер. Наконец, чары гения места были побеждены – она вырвалась из квартиры. Не заметив студента, Моника проскакала через вестибюль и очутилась в машине.

За рулем она пыталась рассуждать.

– Итак, муж изменяет ей с Анжелой. Теперь это ясно как божий день. Ведь иначе Красная стерва не смогла бы проникнуть в особняк. Анжела украла деньги у Скульптора. Добыча лежит в загородном сейфе – код от него хранится дома, в шкатулке. На записке из шкатулки значилась сумма – триста тысяч. Именно столько украли у маэстро. Надпись сделана почерком мужа! Следовательно, деньги в сейф положил супруг… Он в курсе кражи?

Моника чуть не задавила пешехода – сама мысль казалась чудовищной.

…Но ведь толстяк укатил заграницу несколько дней назад, а преступление произошло только вчера. Получается, она что-то перепутала, и цифры приписала Красная стерва?

Женщина остановила автомобиль у обочины.

…Выходит, Анжела пробралась к ней в квартиру?

Все, что Моника ощущала до того момента – все страхи, волнения, тревоги – сделалось ничтожным. Воображение нарисовало надменную особу в алом облачении. Она вальяжно заходит в ее апартаменты, небрежно проводит рукой по бюсту на верхушке колонны, вплывает в спальню. Вот она открывает дверцу платяного шкафа, перебирает наряды. Выхватив озорным движением вешалку с костюмом, подносит ее к торшеру, отпуская похабные замечания. Вот она роется на полках, щупает ее чулки, пояса, лифчики…

Ногти впились в обивку руля.

– Нет, этого быть не может! Анжела не могла положить деньги в сейф: муж никогда бы не доверил ей кода. Ведь о загородном тайнике не знала даже Моника! К тому же, зачем воровке записывать на бумажке, сколько денег она украла?

Этот довод подействовал успокаивающе. Более того, то, что Анжела снималась именно на вилле, еще предстояло доказать.

Переведя дыхание, Моника дернула за рычаг коробки передач. Через десять минут она въехала в поселок.

Парк архитектурных недоразумений встретил ее полумраком. “Дуди”.остановилась у дома в классическом стиле. Схватив ноутбук, женщина выскочила из машины – все ее существо стремилось вперед, к парадному входу.

Она ворвалась в пустынные покои и вихрем взлетела по лестнице на второй этаж. В сумеречном вестибюле перевернутой новогодней елкой свешивался с потолка хрустальная люстра.

Вот эта комната. Моника включила свет. Действительно, стеллаж. Действительно, китайский божок. Она уставилась на обои, но не смогла вспомнить, какими они были на фотографии. Пасть ноутбука раскрылась – ожидание загрузки было сродни ожиданию приговора. К счастью, роковое фото лежало в папке на рабочем столе.

Натура соответствовала картинке: светлые стены, те же три полки на стеллаже. Тот же нелепый идол… Не желая доверять первым впечатлениям, женщина сличила образы повторно. Результат был прежним. Она рухнула в кресло. Голова кружилась. В воздухе возникла рука с огромным “Паркером”.и огненными буквами написала:

Муж изменяет тебе.

Он изменяет с соперницей.

Он собирается тебя бросить.

Моника понимала, что бредит. Она вскочила на ноги.

– Нет, нет и еще раз нет!

В глазах потемнело. В тумане плыло подростковое лицо Красной стервы в обрамлении белых волос. Соперница улыбалась.

– Нет! – выкрикнула Моника в полный голос.

Крик слился с хрустом пластмассы: она швырнула ноутбук на пол. Экран погас. Задыхаясь от гнева, женщина вцепилась в стеллаж.

– Книга!

Действительно, чтобы отворить тайник, следовало дернуть за корешок книги. Она нащупала замаскированный рычажок. Щелчок – этажерка отделилась от стенки. Моника рванула ее на себя. Пред ее взором предстала бронированная дверца.

– Да, она ее откроет!

– Она выгребет оттуда все, включая украденные у Скульптора деньги!

– Она вскроет сейф в квартире, позвонит Ботанику и скажет да!

Муж разорится, Красная шлюха – тоже. Она решилась!

Моника опустилась на колени перед сейфом. Разрез пиджака то сужался, то делался шире. Губы дрожали. Со стороны могло показаться, будто кающаяся куртизанка молится святой покровительнице.

Сигнализация! Она же не знает кода! Ничего, пусть включится тревога. Она сошлется на короткое замыкание. Она… Она устроит пожар!

Нет! Рука юркнула в сумочку. Устройство, которое передал Ботаник! Где же оно? В сердцах Моника вывернула ридикюль наизнанку. Ключи, помада, флакончик духов – таинственного прибора не оказалось в куче мелочей. Возможно, он потерялся во время суматохи в квартире. Женщина машинально запихнула в сумочку высыпавшиеся на пол вещи.

“Значит… пожар”, – она сжала веки.

Нужно только решить, куда класть добычу – взгляд метался по комнате в поисках какой-нибудь емкости. Чемодан? Нет, они не держат на вилле чемоданов. Идея! Вскочив с колен, Моника бросилась к креслу, схватила с него подушку и принялась сдирать наволочку.

– Маловата, сюда ничего не поместится!

Подушка полетела на ковер. Тяжело дыша, женщина стояла над ней, точно Медея над трупиком ребенка. В глазах полыхнуло пламя.

– Вот! – прошептала она.

В три прыжка Моника очутилась у окна и потянула за занавеску. Штора не снималась – часть зажимов мертвой хваткой вцепились в ткань.

– Черт побери! Ну же! – она дернула сильней.

Локти провалились в пустоту. Словно в замедленной съемке, занавески поползли вниз. Сорвавшийся со штырей карниз задел вазу на подоконнике и под звон стекла рухнул на пол. Упершись в него носком, Моника сорвала штору и ковром расстелила у сейфа. Предстоял решающий шаг.

Она вновь опустилась на колени. Руки судорожно потрошили сумочку в поисках записки с кодом. Вот! Клочок бумаги с надписью! Первая цифра, вторая… – порыв гнева усилил решимость.

Последняя цифра. Моника набрала ее на вдохе, чуть не сорвавшем с петлиц пуговицы пиджака. Поворот ручки. Выдох. Она дернула дверцу на себя. Сейф отворился – открылись полки, заваленные кипами документов.

Из-за мерцания красного диода она обратила внимание на белую пластмассовую коробку с кнопками, утопленную в стену – точно такую же, как дома. Пульт сигнализации? Моника не поняла, включилась ли сирена. Она лишь почувствовала, что у нее заложены уши, а зубы отбивают мелкую дробь.

– Включилось! – женщина знала: время ее ограничено. – Нужно собирать трофеи!

Ладони погрузились сейф, выхватывая наобум ворох каких-то бумаг. Листы полетели на расстеленную штору. Пред глазами возникла физиономия Красной стервы – бледная, с трясущимися губами. Монике казалось, что, опуская когтистые пальцы в брюхо железного шкафа, она потрошит ей живот. Еще стопка – вырван желудок. Еще хапок – на штору летит печень. Еще… Невод пришел без улова. Женщина обшарила холодное нутро тайника. Там было пусто.

– Да! – бронированная дверца захлопнулась под действием бешеного толчка.

Моника вскочила с колен и, что было силы, пихнула к стенке стеллаж. Щелчка не было слышно – в помещении стоял вой.

Проворно, словно повторяя заученное упражнение, она завязала концы занавески. Тюк с добычей показался не в меру легким.

– Нужно подготовить алиби! – заряд злости работал как допинг, позволяя действовать по плану. – Значит, пожар!

Огонь в очах сделался ярче. Руки дрожали в ритме сирены. Моника оглядела комнату. Это был обычный салон с несколькими книжными шкафами и роковой этажеркой. Два кресла на колесиках в самом центре и журнальный столик с пепельницей. В пепельнице лежала зажигалка.

– Вот! – женщина схватила ее, чиркнула кремнем и поднесла огонь к обивке одного из кресел.

Было видно, как волоски потемнели – по поверхности побежали язычки. Моника опустила руку – пламя потухло.

– Черт, нужен бензин! Бензин, одеколон… Духи!

Пальцы снова нырнули в сумочку.

– Вот он, флакон!

Женщина, что есть мочи, надавила на кнопку спрея. Капли горючей взвеси осели на потемневшей обивке. Зажигалка загорелась снова, и, когда погасла, огонек уже не исчез.

– Еще!

Моника судорожно опрыскивала духами огненную змейку. С каждой струйкой язычок пламени делалась шире.

– Мало! – глаза шарили по комнате.

На полке одного из книжных стеллажей стоял початый штоф водки.

– Отлично! – Скакнув к стенке, она схватила бутылку и, вытащив пробку, выпустила на свободу огненного джина. Ладони разомкнулись – кресло заполыхало.

– Вот тебе! – раззадорилась Моника, представляя, что жарит на костре Красную стерву.

Подпрыгнув к лежащему на ковре карнизу, она дернула за тюль.

Тюль не сорвался, поехал карниз. Этого было достаточно – ажурное полотно накрыло пламя. Словно задыхаясь, огонь затих. Затем вырвался наружу.

– Еще!

В лакированной дверце шкафа отразился лик ведьмы, летящей на шабаш. Словно чего-то испугавшись, на полках жались друг к другу книги.

– Бумага!

Моника выхватила целую стопку и бросила в лоно стихии. Один том выскользнул и шлепнулся к ее ногам.

– Библия, – прочитала женщина.

– Тьфу! – она пнула книгу носком туфли.

Посреди комнаты горел костер. Пламя прожгло обивку кресла и дошло до поролона. Полыхал тюль. Угодившие в геену тома разевали огненные пасти.

– Вот! Вот! – Моника швыряла в жерло вулкана книгу за книгой. Кидать их стопками было уже невозможно – для этого следовало слишком близко подойти к пеклу.

Второе кресло! Женщина толкнула его коленом. Картинно, спинкой вперед оно поехало в тартар.

Столп искр ударил в потолок – огонь принял жертвоприношение. Алые языки подбирались к стенке, облизывали обои. По полу каталась бутылка, проливая горючую смесь на ковер. Пропитанная водкой, шерсть занялась не хуже обивки кресел.

– Есть!

Моника уже не могла дышать: едкий дым заполнял пространство. Схватив узелок с документами, она выскочила на лестницу. Вестибюль тоже заполнился гарью. Проскакав вниз по ступенькам, женщина устремилась наружу.

Запыхаясь, она добежала до “Ауди” и метнула тюк на заднее сиденье. Рубикон был перейден.

На окнах виллы заиграли багровые отблески. Свет погас – произошло короткое замыкание. Сигнализация умолкла. Рядом сновали охранники, кто-то возился с телефоном, вызывая пожарных. Послышались крики:

– Пожар!

– Охрана!

– Отключите газ!

– Газ… – прошептала Моника.

Облокотившись спиной о борт “Ауди”, она отрешенно глядела вдаль. Левое колено было согнуто – каблучок скрежетал по металлу. Со стороны женщина казалась безмятежной.

В гости стучались тревожные мысли: может, не стоило разводить сильный огонь, ведь дом теперь полностью сгорит? Моника неожиданно поняла, что судьба виллы ей безразлична. И не потому, что послезавтра она окажется заграницей, просто на волнение уже не оставалось сил. В эмоциональном плане пожар был чем-то вроде оргазма.

Ее отвлекла сирена: по дорожке ползла пожарная машина. Впереди, запыхаясь, бежал полноватый охранник. По его взъерошенным волосам, по гримасе на красном лице стало ясно: вот-вот случится что-то страшное.

Уши заполнил треск, на лобовом стекле заиграли отблески. Женщина оглянулась на дом: здание превратилось в факел – рванул газ. На месте окон зияли огненные дыры. Парадная дверь отворилась, из проема вырвалось пламя, словно из пасти Вельзевула на старинной иконе. Среди шума был различим звон хрусталя: в вестибюле рухнула люстра.

Моника решила не досматривать леденящее душу зрелище. Она отперла дверцу “Ауди” и собралась сесть за руль, как вдруг…

– М-э-э-э-э! – это был вопль с того света, вобравший в себя весь ужас ада.

Женщина обернулась. На нее несся Козлик. Если точнее, то, что еще секунды назад было Козликом, но, превратившись в огненный шар, постепенно переходило в категорию неодушевленных предметов. Моника ощутила запах паленого мяса.

– Тьфу ты! – ругнулся полный охранник.

Пылающая сухопутная торпеда замелькала на пути пожарной машины, как если бы имела проблемы с системой наведения. Моника услышала хруст и прощальный вой, утробный вой любимого существа.

Стало ясно: апатии больше нет. Она села за руль и, игнорируя вопросы пожарных, покинула территорию охраняемого поселка.