Текст книги "Дневник Великого поста"

Осторожнее с «пророчествами»

Вечером возвращаюсь домой, звонок. Звонит знакомая москвичка, мама троих детей. Полгода не объявлялась, а тут понадобился. Говорит о каких-то второстепенных делах, я слушаю и скупо встреваю в ее монолог. Потом прерываю и спрашиваю:

– Ты что звонишь, зачем я тебе понадобился? Говори конкретно.

Та в слезы и чуть ли не в крик:

– Батюшка! Конец света приближается, сил уже никаких нет ждать двадцать первое декабря! Мне сегодня один очень уважаемый человек сказал, что непременно будет! Батюшка, а вы что скажете, будет конец света или нет?

– Мать, ты что, с ума сошла? Тебе больше заняться нечем, как только конца света ждать? Угомонись и живи спокойно. – Еле успокоил.

Слышал, будто каждый третий москвич, проживший в столице больше тридцати лет, становится константным пациентом скорбного дома. Рассказал ей об этой страшной статистике, а та мне в ответ:

– Больше, батюшка, нас здесь гораздо больше!

Дорогие мои москвичи, вы там давайте аккуратнее, не пугайте батюшку. А то, глядишь, и я вместе с вами скоро начну контактировать с зелеными человечками и паниковать в ожидании очередного «конца света».

Хорошо

Вчера на апостола Андрея служили в одноименном храме в глухой деревеньке. Прихожан совсем немного, даже на престольном празднике. За пятнадцать лет эти люди сотворили чудо – из развалин воссоздали хоть и очень скромный, но замечательный храм.

После литургии пели дети. Совсем недавно они переболели ветрянкой, потому все мордашки были обильно измазаны зеленкой. Но вы бы слышали, как они пели. Слушаю детей, а у самого слезы наворачиваются. Не от того, что мне плохо, нет, а от переполняющего чувства радости.

Служили литургию, причащались, а потом еще и эти «зеленые ангелы». Радость, что и я свой этому миру, в котором живут и поют эти дети.

Про попов

Сегодня мы собирались своим благочинием на исповедь. Знаете, почему-то обратил внимание, как мы, священники, общаемся друг с другом. Можем обращаться на «ты», но при этом нет панибратства. К пожилым отцам отношение подчеркнуто уважительное и на «вы». С учетом того, что мы знаем друг друга уже лет двадцать. Никаких грубостей, дерзостей, тем более, упаси Бог, мата. Может присутствовать легкий, но необидный юмор. Причем такой стиль общения сохраняется даже тогда, когда мы собираемся за праздничным столом.

Никто никого этому не учит. Так было всегда, эта форма общения не подвергается ревизии. Молодые священники вступают в общение, немедленно усваивают эту манеру и продолжают.

У нас сохранилось официальное обращение – «ваше преподобие», «ваше высокопреподобие», «ваше преосвященство», и неофициальное – «отец», «владыка».

Мне подумалось, что сегодня в России такого общения, наверное, ни у кого больше не осталось. Все сметено революционным ураганом.

Об очень важном

Не знаю, может, я лезу не в свое дело, но мне всегда было жалко смотреть, как русских детей сплошным потоком отправляли в Соединенные Штаты. Доходило до того, что наш детдом в течение месяца уменьшался чуть ли не в два раза.

Однажды сам видел, как выстраивали перед «покупателями» ребятишек, а те ходили, точно по рынку рабов, и придирчиво осматривали «товар».

Особо присматривались к детям-инвалидам. Это был серьезный бизнес.

Конечно, невелика и цифра детдомовцев, нашедших себя в нашем обществе. Думаю, выходом из ситуации было бы поручить воспитание детдомовцев Церкви. Государство продолжало бы финансово поддерживать сирот, а мы взялись бы за их воспитание. Вместе с теми же педагогами и воспитателями, что сегодня продолжают трудиться в детдомах. И дальнейшую социализацию этих детей мы смогли бы отследить.

Наверное, и инвалидов мы смогли бы, в случае необходимости, пристроить в западные семьи, и контроль за их дальнейшей судьбой могли бы организовать через религиозные организации тех стран.

Главное, чтобы дети перестали быть товаром.

Хищники

Вчера мы с матушкой решили сходить в кино. Стали думать, что бы такое посмотреть. Я предложил посмотреть что-нибудь насущное, ну там про гоблинов, вампиров или людей с мохнатыми ногами. Но матушка отказалась смотреть кино про хоббитов, и мы отправились на «Жизнь Пи».

Хороший фильм, жизненный, но очень уж страшный. Нет, не своими сценами, лента разрешена для «6+».

Страшно было слышать, как несколько ребятишек семи-восьмилетнего возраста, что сидели в ряду над нами, начинают искренне хохотать там, где у обычного нормального человека возникает присущее ему чувство жалости. Как только на экране появляется кровь и хищник рвет слабого – там смех и чуть ли не визги восторга.

Шли посмотреть красивое кино, а угодили на фильм ужасов. Вышел подавленным, лучше бы на гоблинов сходили.

В записную книжку православного христианина

Одна наша прихожанка после службы ходит по храму и ищет ключи. Положила где-то, а найти никак не может. Другая, узнав про ее беду, предлагает помочь.

– Ты так скажи: «Дедушка домовой, ради Христа, помоги мне найти то, что я потеряла». Уверяю тебя, в момент отыщешь, я всегда так делаю. Дедушка домовой еще ни разу не подводил.

Творим добрые дела

Одна наша верующая решила в дни светлого праздника Крещения Господня совершить доброе дело. Думает: дай-ка я болящей соседке святой водички принесу.

Заходит к бабушке и говорит:

– Давай тару, Петровна! Принесу тебе из храма крещенской воды!

Та обрадовалась и вручает нашей верующей пять полуторалитровых пластиковых баллонов. Пришлось брать, сама вызвалась, за язык никто не тянул.

Так вот, пока больше километра волокла на себе ведро воды для бабушки, как только ее не ругала – и бессовестной обзывала, и коровой.

– Дотащила наконец на четвертый этаж и каждой клеточкой чувствую, как я ненавижу эту бабушку с ее ненасытностью и всеми ее бессовестными родственниками, которые вполне и сами могли бы сходить за водичкой.

Не угадал

Пришло известие о кончине одного моего старого знакомого. Человек прежней еще формации, много трудился. На работу ходил, почитай, до последнего дня. О крещении разговаривать отказывался, отшучиваясь, смеялся, что еще «не созрел», и менял тему.

Я надеялся, время придет, сляжет человек в болезни, может, о Боге и задумается, тогда и меня позовет. А он, словно читая мои мысли и дня не болея, взял и помер.

Архивное

Помню, после моего первого выступления 9 Мая на митинге, когда я поздравил ветеранов войны и труда с Днем Победы, те меня откровенно зауважали и стали приглашать на все ветеранские мероприятия. Правда, сами в храм никогда не заходили.

Я все списывал на то, что у них ножки болят, а подлинную причину узнал только сегодня, когда никого из них уже практически не осталось.

Оказывается, они меня признали за своего и, с удовольствием слушая мои евангельские призывы, переговаривались между собой: «Нет, ты послушай, как говорит, а! Ну настоящий ротный политрук!»

Маленькая планета

Возвращаюсь домой к себе в Россию. Со мной в купе едет молодая женщина, которая, как оказалось, посещает костел. Я обрадовался и прошу ее рассказать о жизни их приходской общины.

– Как живем? Как сказать? Я хожу не так часто.

– А исповедуетесь, причащаетесь?

– Нет, я больше не исповедуюсь. Ксендз однажды так на меня накричал, прямо во время исповеди. Так что я теперь исповедуюсь иконам. Я так считаю, ксендз такой же грешный человек, как и я, чего я тогда буду ему исповедоваться?

Ксендзы потом собираются в бане и давай про наши грехи языки чесать. А еще они такие пьяницы. Приехали тут как-то венчаться, а ксендз и забыл. Пошли искать. Нашли его в доме, а он такой весь заспанный, наверняка вчера напился и обо всем позабыл.

А еще один ксендз пьяным сел за руль и сбил женщину. Так что, вы думаете, он потом сделал? Думаете, покаялся? Ничего подобного! Убежал и скрылся в Европе…

И еще с полчаса я слушал о разных пикантных подробностях из жизни тамошних ксендзов.

Как мог, пытался убедить девушку в том, что она неправа и должна ходить в храм. И осуждать, тем более священников, никак нельзя, но понял, что бесполезно. Человеку, вставшему на путь осуждения, остановиться очень трудно.

Еду и думаю: надо же, другая страна, чужая мне церковь, а ощущение, будто никуда и не уезжал.

Тема для диссертации

Почему если я живу один, то выношу мусор только раз в неделю? А если мы живем с матушкой вдвоем, то практически ежедневно? Откуда он берется?!

Оставаясь один, не голодаю, но прекрасно обхожусь одной тарелкой, одной кружкой и одной ложкой. Именно ложкой, в силу армейской привычки. Почему, живя вдвоем, я вынужден перемывать горы грязной посуды, остающейся после завтрака, обеда и ужина? Ведь нас только двое. Где еще те пятнадцать человек, что невидимо, но систематически грязнят тарелки?

Ремарк о счастье

«Время жить и время умирать»:

«Луна поднялась выше, она стала золотой и более торжественной. Некоторое время они лежали молча. Элизабет повернула голову.

– Что же мы, в конце концов, счастливы или несчастны?

Гребер задумался.

– И то, и другое. Так, верно, и должно быть. Просто счастливы нынче только коровы. А может быть, даже и они нет. Может быть, уже только камни».

Как созвучно дню сегодняшнему, хотя, возможно, это мое личное восприятие.

Интересное рядом

Читаем с матушкой разные книги: она – «Анну Каренину» Толстого, а я Ремарка – «Время жить и время умирать». Когда встречаемся, пересказываем друг другу запомнившиеся места.

Что-то зачитываем и приходим к выводу. Вот два совершенно разных романа. Про разное время, страны и события, а суть одна: жизнь и смерть, ненависть и любовь. Повсюду гении пишут об одном и том же.

О цивилизации

Мне тут один бедолага на днях рассказывал о том, как трудятся хирурги в нашем областном онкологическом центре. За такие деньги и так работать?! И нагрузка на каждый скальпель из года в год все только возрастает. Склоняюсь в поклоне перед их самоотверженностью и профессионализмом.

По новостям показали вручение наград накануне 23 февраля. Конечно, всех не показали, но Стаса Михайлова и Филиппа Киркорова упоминали постоянно. Что же, честь им и хвала, веселят они нас неплохо.

Замечаю, награждают большей частью артистов, ну и чиновников, понятно. Этих хирургов-онкологов не наградят никогда, хотя их труд – ежедневный подвиг. Про них и про их профессию и говорить-то страшно.

Думаю: почему артистов? Наверное, с артистами весело и легко. Их имена вызывают улыбку и поднимают настроение.

Веселая цивилизация смеющихся людей.

Случайная встреча

Вчера вечером мне навстречу идут две молодые мамы и толкают перед собой одна коляску, другая санки. В санках девочка лет четырех «разговаривает по телефону»:

– О! У тебя родилась девочка?! Поздравляю! Это так круто!

Природу не обманешь.

Женское предназначение – быть мамой, остальное прилагается.

Параллельные миры

Всякий человек, становясь верующим, со временем начинает тяготиться общением со своими прежними друзьями и знакомыми. Не потому что они плохие, нет, а потому что ему с ними становится скучно. Скучно перемывать косточки другим знакомым и другим друзьям, скучно переливать из пустого в порожнее. Конечно, вовсе не обязательно, что при этом отменяются какие-то профессиональные контакты и общение. Но прежней дружбы уже явно не получается.

Верующих же, напротив, начинает тянуть друг к другу, причем независимо от возраста и образования.

Как-то на проповеди я сказал, что верующий человек не способен напитаться пустотой, которую предлагает мир. Вечером матушка вспомнила эти мои слова и сказала:

– Это для тебя этот мир пуст, а для людей, не знающих Бога, он очень даже наполнен. Вспомни, в свое время, до того как мы пришли в Церковь, мы тоже не замечали его пустоты. И все было нормально, и он нас вполне устраивал. Люди в нем тоже живут надеждами в достижении каких-то целей.

Я подумал и согласился, на самом деле, так оно и есть. Просто мы и мир живем на разных этажах и смешиваемся друг с другом только тогда, когда едем на работу в метро или идем за колбасою в магазин. Да и за колбасою не всегда.

О покаянии

Идет народ в храм к Богу и просит – помолись, батюшка:

– Сынок пьет, чтобы не пил.

– Муж бьет, чтобы не бил.

– Дочка блудит, чтобы к детям в семью вернулась.

О чем только не просят, потому что любят, но любят по-земному. Может, и выпросим, чтобы не пил или не бил. Но кто знает, не будет пить, так колоться станет, не будет бить, глядишь, налево пойдет.

И никто не просит, чтобы привел Господь родненьких к покаянию. Потому как без покаяния нет исцеления душе человеческой. Не покаешься, и не родится в нашей страдающей плоти новый духовный «сокровенный сердца человек», бегущий за Богом. Так мирским и останется, даже если и крест ему на шею повесят.

А почему не просят? Потому, что сами не покаялись и не знают, что это за радость такая – жизнь в Духе. Отсюда как главная ценность – земное, ограниченное временными рамками, бытие.

К какому миру принадлежит такой человек? Земному? Но он ведь в церковь идет, просит. К духовному? Но живет он только земным и о земном печалится.

Ни холоден и ни горяч, о, если бы ты был холоден или горяч…

Жалоба

В житии преподобного Симеона Нового Богослова есть одна такая занятная история. Став игуменом монастыря св. Маманта, он постоянно призывал своих монахов к жизни по Евангелию и к обязательному стяжанию ими Духа Святаго.

Мол, вы не смотрите, что от времени Христа до современного им тысячного года прошло десять веков. Христос один и тот же, и условия спасения все те же. Не один день он им это твердил, а повторял годами.

И вот однажды во время очередной его проповеди от братии отделилась группа человек в тридцать и бросилась бить преподобного. Господь, правда, не допустил. Тогда эти монахи, ретировавшись, побежали жаловаться на игумена тогдашнему архиепископу Константинополя.

Представляю, что они ему наговорили!

Наверное:

– Этот Симеон хочет, чтобы мы стали христианами и жили по Евангелию!

Критерии православности

Подходит ко мне один наш прихожанин и спрашивает:

– Батюшка, мне тут один человек сказал, что по воскресеньям мыться никак нельзя. Мыться в воскресенье кощунственно, это все равно что в крови Спасителя купаться. Это правда?

– Кто этот человек, что вам такое сказал?

– Он говорит, что он верующий православный.

– В церковь этот человек ходит?

– Нет.

– Исповедуется, причащается?

– Нет.

– Может, он с Евангелием не расстается?

– Тоже нет.

– Так почему же он тогда православный?!

– А он по воскресеньям в бане не моется.

О правах и об обязанностях

Подходит ко мне человек:

– Проблема у меня, батюшка, – никого не могу ни видеть, ни слышать. Вот здесь уже все. – И он проводит рукой себе по горлу. – И разговаривать ни с кем не хочу! Даже с домашними.

– Значит, и у меня такая же проблема. Иногда думаешь: уехать бы куда-нибудь, хотя бы на месячишко, только бы никого не видеть и не слышать.

Человек в недоумении. Он молчит и ищет, что сказать. Потом поднимает вверх палец и тоном, не терпящим возражений:

– Тебе так нельзя! У тебя такого права нет! У тебя есть мы!

День Победы

Утром отслужили молебен, и пошел на митинг поздравлять ветеранов. Перед началом митинга, как обычно, разговорился с людьми. Один знакомый рассказывал о своем отце. Тот воевал с 1943 года и вернулся домой. Отец вспоминал, как проходили они по сожженным селам, встречали старух с малыми детьми. Голод, нужду. Говорит, пока идешь, так весь вещмешок вытрясешь. А были и такие, что, наоборот, по домам ходили, золотишко с народа трясли.

Вот из тех, кто «тряс», точно никто не вернулся.

Сегодня я выступал, рассказывал, как обычно, о семье моего отца, о том, как бабушка, с колен не вставая, молилась днем и ночью, о том, как все они пришли с фронта. Это несмотря на то, что мои дядя и отец отвоевали в штрафбатах.

Но никогда еще потом, после моего поздравления, мне не высказывали, что вот, мол, опять ты своими молитвами. Надоело! А у нас с фронта никто не вернулся. Так неужели о них никто не молился?

Кто знает, почему одним было суждено пройти войну и уцелеть, а другим погибнуть? Вот только бабушка умерла в 1945-м, сыновей и внуков вымолила, а сама умерла. Думаешь: как нужно молиться, чтобы умереть вместо любимых? Что это, добровольная жертва?

Наверное, здесь все важно – и молитва близких, и чистота твоего собственного сердца, и, несомненно, Промысл Божий. Всегда во взаимоотношениях человека с Богом действует принцип синергии, соработничества.

Мы по наивности думаем, что война закончилась. Ничего подобного. Она продолжается каждый день, каждую минуту и так же, как шестьдесят восемь лет назад, продолжает делить людей на своих и на врагов.

Разве сегодня нет нужды молиться о детях и внуках? Разве не кладут они свои юные светлые головки? Кладут, и еще как, мне ли этого не знать.

Где же вы, любящие самоотверженные мамы и бабушки? Где ваши молитвы, что со дна морского достанут?

Из записок натуралиста

Мне человек один рассказывал. Солидный, с генеральскими погонами. Есть у него в Ярославской губернии знакомый егерь. Пожилой уже дядька, огромной силы и такого же роста. Известен случай, когда шел он по кабаньей тропе и ему навстречу вылетела свинья с поросятами. Любой здравомыслящий человек поспешит сойти с тропы, но егерь Петрович сходить не стал. И так ей врезал, что свиная туша под двести кило с визгом улетела в чащу.

– Буду я еще всякой свинье дорогу уступать! – возмутился Петрович.

Однажды они с охотоведом вышли на берлогу медведицы с тремя медвежатами. Когда медведица выскочила на людей, охотовед мгновенно влез на осину, а Петрович со своим весом был вынужден спасаться бегством. Пока бежал, успел зарядить ружье и, резко обернувшись, приставил двустволку ко лбу животного. И уже в свою очередь прорычал:

– Ну что?! Вернешься к медвежатам или башку тебе прострелить?

Медведица оказалась сговорчивой и выбрала медвежат.

Выслушал я рассказ с интересом и, все еще продолжая находиться под впечатлением, сегодня утром сунул нос в ветку сирени насладиться запахом. И услышал вдруг угрожающее:

– Жжж…

Пчела поднимается и жужжит мне прямо в лицо. Я ей отвечаю:

– Извините за беспокойство, можете продолжать ваше дело, я соседнюю веточку понюхаю.

Что вы думаете? Она меня поняла и вернулась собирать нектар, а я насладился тем, что рядом.

Оказывается, договариваться можно со всеми, в том числе и с насекомыми. Можно иметь жало, как у пчелы, или такие страшные клыки, как у медведя, но если тебе предлагают мирное сосуществование, то лучше соглашаться. Иначе даже если ты такой страшный, как разъяренная дикая свинья, и летишь напролом, никого не замечая и не уважая, то вполне можешь нарваться на такого вот Петровича с его увесистым кулачищем.

Не попал

В храме среди молящихся стоит знакомая девушка. На ней спортивный костюм с огромной надписью на груди – «Адидас». Думаю, как бы ей так намекнуть, что спортивный костюм больше подходит для спортивного зала? Конечно, можно сказать грубо в лоб и потерять человека навсегда. Потому тихонько спрашиваю:

– За кого пришла поболеть, за «Динамо» или за «Спартак»?

Девушка с ходу:

– За «Динамо»!

Смотрю, после службы дожидается, на лице смущение:

– Батюшка, простите, я не подумала и глупость сморозила.

На душе радостно, поняла, слава Богу!

– Ну при чем тут «Динамо»?! Я всю жизнь болею за «Зенит»!

Благодатная встреча

В субботу вечером встречали владыку. Впервые за многие десятилетия в восстановленном храме служил святитель. И народ на службу подтянулся. Потом владыка собрал людей и долго еще общался с верующими, отвечал на вопросы и убеждал в необходимости христианину неукоснительно бывать на воскресных богослужениях.

На следующий день, в воскресенье, обнаруживаю, что часть из тех, кто участвовал в беседе с владыкой, на службу не пришли. Спрашиваю потом:

– Почему? Может, вам что-то не понравилось?

– Что ты?! Все было замечательно, благодатно! Такой службы у нас в храме никогда еще не было! И владыка общался с нами просто и по-отечески. Переполненными ушли домой, а в воскресенье, все еще находясь под впечатлениями от субботнего вечера, решили поспать. И на службу не пошли.

Экскурс в биологию

У каждого из нас в каждой из клеточек тела находятся такие штучки, которые называются генами. Всего их около тридцати тысяч, и в них сосредоточено уйма информации. Про то, как вели себя в свое время мама и бабушка и сколько было выпито папой и дедушкой.

Они такие маленькие-маленькие, а ни обойти, ни перепрыгнуть их невозможно. И если мама вела себя плохо, а папа влил в себя очень уж много, то дела их дитяти плохи.

Пока ребенок маленький, гены дремлют, но стоит только ему вступить в возраст полового созревания… тут только держись. Надрывно, усугубленно, с жаждой извращений.

Ничто не останавливает, ни монастырь, ни воскресная школа, ни молитва, ни причастие.

Лечит только время.

Можно ли победить гены любовью? Не знаю, наверное, многое зависит от среды обитания. А какая она у нас сегодня, судите сами.