Текст книги "Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России"

2.2. Пределы использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве

Среди процессуалистов в настоящее время нет единства мнений по вопросу о понятиях «пределы познания», «пределы доказывания», а также о соотношении предмета доказывания и его пределов. Не ставя перед собой задачи по специальному исследованию этого вопроса, нам придется все-таки определить, что мы будем понимать под соответствующими пределами исходя из имеющихся подходов к решению этой проблемы в специальной литературе.

П. А. Лупинская отмечает: «Разграничение предмета доказывания и пределов доказывания существенно для того, чтобы определить, какие обстоятельства и в каком объеме должны быть установлены, при каких условиях проведенное исследование фактических оснований решения признается объективным, всесторонним и полным, какая совокупность доказательств должна быть оценена как достаточная для принятия решения»[293]293
  Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве. – М., 1976. – С. 81.


[Закрыть].

По мнению Н. С. Алексеева, «пределы доказывания отличаются от предмета доказывания тем, что они указывают на границы в выяснении, познании фактов, которые дают возможность точно установить эти факты и правильно их на этом основании юридически квалифицировать»[294]294
  Алексеев Н. С. Доказывание и его предмет в советском уголовном процессе // Актуальные проблемы советского государства и права в период строительства коммунизма. – Л., 1967. – С. 446.


[Закрыть].

Ц. М. Каз полагала, что под пределами доказывания следует понимать «границы, в которых осуществляется собирание, исследование и оценка доказательств на различных стадиях процесса»[295]295
  Каз Ц. М. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе. – Саратов, 1968. – С. 35.


[Закрыть].

По мнению В. С. Зеленецкого, необходимо в определенных границах исследовать как совокупность обстоятельств, входящих в предмет доказывания, так и совокупность доказательств, при помощи которых эти обстоятельства устанавливаются, т. е. в пределы доказывания включается необходимая и достаточная для установления истины совокупность доказательств[296]296
  Зеленецкий В. С. 1) Предупреждение преступлений следователем. – Харьков, 1975. – С. 15; 2) Предмет и пределы познания в доследственном уголовном процессе // Право и политика. – 2002. – № 8. – С. 73.


[Закрыть].

Встречается также точка зрения, что пределы доказывания – это система доказательств, необходимых для вывода о наличии или отсутствии обстоятельств, составляющих предмет доказывания[297]297
  Кузнецов Н. П. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела: Дис… канд. юрид. наук. – Воронеж, 1980. – С. 87.


[Закрыть].

Доказывание – это деятельность, поэтому пределы доказывания должны определять границы этой деятельности.

Как отметил В. С. Зеленецкий, пределы доказывания должны определять границы деятельности, отвечать на вопрос о том, как широко нужно осуществлять свою познавательную деятельность по исследованию «как отдельных элементов предмета доказывания, так и предмета доказывания в целом»[298]298
  Зеленецкий В. С. Предмет и пределы познания в доследственном уголовном процессе. – С. 73.


[Закрыть].

Определив предмет доказывания, суд должен решить, какие доказательства необходимо исследовать, чтобы выяснить наличие или отсутствие тех или иных фактов, тех или иных обстоятельств по делу. Для этого суд с учетом доказательственных презумпций определяет: кем и какие сведения должны быть представлены и нужны ли дополнительные доказательства по делу.

Разрешая эти вопросы, суд должен руководствоваться определенными правилами, в частности, относимости и допустимости доказательств.

Правило относимости заключается в том, что суд должен исследовать только те из доказательств, которые относятся к делу. Данное правило зафиксировано в ст. 59 ГПК РФ.

Доказательство признается относящимся к делу, если оно представляет фактические данные, которые подтверждают, опровергают или ставят под сомнение выводы о существовании обстоятельств, имеющих значение по делу.

Правило относимости доказательств позволяет правильно определить объем доказательственного материала, устранить из процесса все ненужное, не относящееся к делу.

При определении относимости доказательств практическую значимость приобретает правильное определение предмета доказывания.

К категории относимых по гражданскому делу, как отмечалось, относят: юридические факты материально-правового характера; факты, имеющие процессуальное значение; доказательственные факты (выводные доказательства, вспомогательные факты).

Вопрос о принятии доказательств первоначально решается в момент их представления сторонами суду. Суд, в конечном счете, определяет свойство относимости доказательств.

Однако в этот момент возможны ошибки: отказ в принятии доказательства, имеющего значение для дела; принятие материала, не относящегося к делу.

Поэтому данный вопрос возникает и на других стадиях, вплоть до вынесения решения по делу.

Понятие «допустимость» доказательств означает возможность использования доказательства в процессе доказывания обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Допустимость – есть пригодность доказательства с точки зрения законности источников, методов и приемов получения соответствующей информации[299]299
  Теория доказательств в советском уголовном процессе. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М., 1973. – С. 428.


[Закрыть].

Под допустимостью доказательств понимают: использование только предусмотренных законом доказательств (объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов); подтверждение определенных обстоятельств только определенными средствами доказывания (установленными законом).

Проверка доказательств (материалов, представленных, полученных и претендующих на звание таковых; «предположительных доказательств) на их допустимость и исключение из процесса доказательств, полученных с нарушением закона, рассматривается как важнейшая гарантия обеспечения прав и свобод человека, гарантия законного и справедливого разрешения гражданского дела.

Согласно Конституции России, доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы[300]300
  Пункт 2 ст. 50 Конституции РФ.


[Закрыть]. Данная норма по существу является заимствованием правила об исключении доказательств из процесса английского типа. Однако данное правило, по мнению А. В. Смирнова, не имеет универсального характера в судопроизводстве Англии и США, «распространяясь лишь на отдельные ситуации, связанные с получением тех или иных видов доказательств…»[301]301
  Смирнов А. В. Состязательный процесс. – СПб., 2001. – С. 215.


[Закрыть].

Закрепление данной нормы в виде императива, согласно буквальному толкованию, влечет за собой исключение доказательств во всех случаях процессуальных нарушений, невзирая на то, насколько существенным является каждое из них. Решение этого вопроса на теоретическом и законодательном уровне – одна из проблем современного цивилистического процесса.

В статье 54 ГПК РСФСР было зафиксировано следующее правило: «Обстоятельства дела, которые по закону должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания». Данное правило полностью воспроизведено в ст. 60 ГПК РФ. Иными словами, в гражданском судопроизводстве возможны случаи, когда те или иные обстоятельства, согласно прямому указанию закона, не могут доказываться любыми другими доказательствами. Такие ограничения вводятся рядом норм материального права (ст. 162, ст. 812 ГК РФ и другие). Иными словами, мы сталкиваемся с проблемами асимметрии и предустановленной силы отдельных доказательств (материалов).

Решая вопрос о том, какие доказательства допускать, а какие не допускать в процесс, суд руководствуется рассмотренными выше правилами. Относимость к делу того или иного доказательства, как отмечалось, определяется судом. Суд сам решает, какое доказательство может, а какое не может содержать сведений об обстоятельствах гражданского дела. Свойство допустимости доказательств, в конечном счете, определяется (должно определяться) законом. В то же время следует отметить, что ни один закон не содержит в целом, как таковых, самих правил проверки допустимости доказательств. Отдельные нормы, относящиеся к этим правилам, находятся в различных правовых актах, что затрудняет их практическое применение.

В странах англо-саксонской правовой семьи источником для формирования данных правил является судебный прецедент. Например, в Англии в течение веков вырабатывались строго регламентированные правила допустимости доказательств в уголовном и гражданском судопроизводстве.

На основе накопленного ими опыта был подготовлен и введен в действие в 1898 г. закон об уголовных доказательствах. В дальнейшем принимается последовательно несколько законов, регламентирующих процесс доказывания (Civil Evidence Act, 1938, 1968, 1972, 1995 гг.).

В США до 1975 г. вопросы допустимости доказательств также решались на основе прецедентного права. С 1975 г. в США стали действовать Федеральные правила о доказательствах.

В странах континентального права, в том числе и России, вопросу создания данных правил не придавалось такого значения. Тому были различные причины, в том числе и расчет на то, что сама судебная практика выработает эти правила. Однако действительность не оправдала этих надежд. Данные вопросы остались уделом теоретиков. Вопросам теории доказательств вообще и выработки правил допустимости доказательств уделяли внимание Н. С. Алексеев, В. В. Золотых, П. А. Лупинская, М. С. Строгович, М. К. Треушников, И. Я. Фойницкий и другие ученые-процессуалисты.

Так, В. В. Золотых предлагает придерживаться следующих правил при определении допустимости доказательств:

1) «О надлежащем субъекте представления доказательств»;

2) «О надлежащем источнике получения доказательства»;

3) «О надлежащей процедуре получения доказательства»;

4) «О плодах отравленного дерева»;

5) «О недопустимости доказательств, содержащих сведения неизвестного происхождения»;

6) «О несправедливом предубеждении»[302]302
  Золотых В. В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. – Ростов н/Д., 1999. – С. 59.


[Закрыть].

Многие из этих правил, рекомендованных «к применению» в уголовном процессе, могут быть применимы и в гражданском судопроизводстве с учетом его специфики[303]303
  Мохов А. А. Правила допустимости доказательств в гражданском процессе России и их применение в судебной практике // Арбитражный и гражданский процесс. – 2002. – № 11. – С. 26–29.


[Закрыть].

Согласно правилу «О надлежащем субъекте», доказательство должно быть получено лицом, правомочным по данному делу проводить то процессуальное действие, в ходе которого это доказательство получено.

В гражданском процессе субъектами получения доказательств выступают стороны и суд, при этом стороны – самые заинтересованные участники процесса, они самостоятельно «в свободном режиме» собирают доказательства и доставляют их в суд. Нередко сторонам существенную помощь в собирании доказательственного материала оказывают адвокаты. В настоящее время данное направление деятельности адвокатов получило законодательную регламентацию. Отдельные доказательства (например, заключение эксперта в рамках процесса) стороны самостоятельно получить не могут. В таких ситуациях суд является субъектом получения такого рода доказательств.

Доказательства, полученные лицом, не имеющим право осуществлять определенные процессуальные действия или подлежащим отводу, должны признаваться недопустимыми.

Согласно правилу «О надлежащем источнике», доказательства должны быть получены только из предусмотренных законом источников – средств доказывания (объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов).

Получение доказательства из не установленного законом источника влечет за собой его недопустимость. Здесь также существует теоретическая и практическая проблема, связанная с практическим вовлечением в орбиту гражданского судопроизводства «свободных» доказательств. Недопустимы ли они вообще в процессе, либо недопустимы только на этапе окончательной оценки доказательств и при вынесении решения? Первый подход, с одной стороны, трудно реализуем даже по практическим основаниям, так как процесс исключения доказательств осуществляется на различных стадиях судопроизводства, с другой – ограничивает право на защиту стороны и познавательные, исследовательские возможности суда. Второй подход, на наш взгляд, более предпочтителен в плане расширения возможностей сторон и суда в установлении обстоятельств дела. В то же время здесь сохраняется опасность подмены «строгого» доказательства на «свободное» с последующим вынесением незаконного решения.

Для этого может быть предусмотрено правило, обязывающее судью давать четкую правовую оценку всем исследуемым доказательствам по делу с последующим ее отражением в протоколе судебного разбирательства.

Так, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях вводит такое средство доказывания, как показания специальных технических средств[304]304
  Пункт 2 ст. 26.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. – М., 2002.


[Закрыть]. При этом под специальными техническими средствами понимаются измерительные приборы, утвержденные в установленном порядке в качестве средств измерения, имеющие соответствующие сертификаты и прошедшие метрологическую проверку. Следовательно, применение технических средств не по их прямому назначению, или при отсутствии необходимого сертификата (сертификатов), или не прошедших метрологическую проверку, а равно, после истечения сроков годности, сроков, на которые выдан сертификат и т. п. – влечет за собой признание такого доказательства не отвечающим предъявляемым требованиям. Информация, полученная такими техническими средствами, не может быть использована в процессе в качестве доказательства.

В ряде случаев, как уже отмечалось, закон указывает только на определенный источник (или источники), из которого могут быть получены те или иные данные. В таких случаях невозможна замена (подмена) одного источника (средства доказывания) другим. Например, в ряде случаев невозможна замена заключения эксперта актом ведомственной экспертизы, мнением специалиста.

Согласно правилу «О надлежащей процедуре», доказательство должно быть получено с соблюдением требований относительно порядка совершения соответствующего процессуального действия.

Гражданско-процессуальным законом предусмотрен целый ряд процессуальных действий. Например, истребование судом письменных либо вещественных доказательств, назначение эксперта, осмотр на месте, судебное поручение.

Материалы (сведения), полученные путем проведения действий, не предусмотренных законом, либо с нарушением требований закона к процедуре проведения процессуального действия (требований ко времени, месту совершения действия, обязательном участии специалиста, переводчика, с применением насилия, угрозы, заблуждения лица относительно своих прав и обязанностей, некоторые другие), не могут быть положены в основу судебного решения.

Следует также отметить, что отдельные процессуальные действия не получили должной регламентации в ГПК. Например, изъятие образцов длительный период времени было урегулировано только в рамках уголовно-процессуального законодательства. ГПК РСФСР вообще никак не регламентировал порядок получения образцов для исследования, что было существенным пробелом действующего законодательства. В связи с данным обстоятельством применялась практически аналогия закона. С 2001 г. урегулирован этот вопрос нормой Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Новый ГПК РФ прямо урегулировал только получение образцов почерка.

Представляется целесообразным изменить наименование ст. 81 ГПК РФ «Получение образцов для исследования».

Согласно правилу «О плодах отравленного дерева», доказательство признается недопустимым, если оно получено на основе другого доказательства, добытого с нарушением закона.

Вещественные и письменные доказательства, вовлеченные в процесс с нарушением требований действующего законодательства, а также заключения экспертов, полученные на основе их исследования, должны исключаться из числа доказательств по делу.

Согласно правилу «О недопустимости доказательств, содержащих сведения неизвестного происхождения», доказательство признается допустимым, если оно содержит сведения, происхождение которых известно и которые могут быть проверены. Поэтому при исследованиях используют, как правило, известные методики, приемы. Подробно должны быть описаны условия проведения эксперимента, чтобы была реальная возможность оценить его параметры, достоверность, а при необходимости – повторить эксперимент и проверить, таким образом, его результаты.

Так, согласно ч. 1. ст. 69 ГПК РФ, «не являются доказательствами сведения, сообщенные свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности».

Согласно правилу «О несправедливом предубеждении», сила доказательства не должна существенно превышать опасность несправедливого предубеждения. Без необходимости (вне связи с предметом доказывания, обоснованием наличия вины и ее формы и т. д.) не должны исследоваться факты прежней судимости, факты, свидетельствующие о наличии отдельных заболеваний, особые привычки, пристрастия и прочие обстоятельства, которые могут существенным образом повлиять на отношение к одной из сторон, сформировать предвзятое отношение суда.

Разумеется, данное правило не может распространяться на спорные правоотношения, где данные о личности непосредственно связаны с материально-правовым основанием спорного правоотношения (например, по обязательствам из причинения вреда здоровью), отдельными процессуальными фактами (например, установлением процессуальной дееспособности участника процесса), некоторыми доказательственными фактами. Здесь возникает проблема «законности сбора» такого рода информации с учетом ее специфики, исследования и оценки судом. Необходимо также помнить о соблюдении режима конфиденциальности.

Соблюдение отмеченных ранее правил позволяет освободить процесс от не относящегося к делу материала, а также обеспечить его более надежными доказательствами.

Правила допустимости доказательств, в определенной мере, ограничивают возможности суда в установлении истины по делу. Иными словами, может возникнуть коллизия интересов, определенного рода противоречие между принципом истины и правилами допустимости доказательств. Этому вопросу уделяли внимание в своих работах М. Г. Авдюков, М. А. Гурвич, С. В. Курылев, А. Г. Прохоров, И. М. Резниченко и другие ученые.

Считается, что данные ограничения введены с целью обеспечения наиболее «надежных» доказательств по отдельным категориям дел, стабильности, прочности гражданского оборота. В то же время возникает закономерный вопрос: что же это за надежность и для кого она выгодна, если не позволяет установить фактические обстоятельства и разрешить дело «по справедливости», а не «по закону», который в определенных ситуациях может быть на руку нечистоплотным субъектам, лицам, злоупотребляющим правом? Достигается ли таким образом стабильность гражданского оборота? Все эти вопросы требуют осмысления. Не исключено, что сложившиеся стереотипы будут меняться. В сущности, институт допустимости есть не что иное, как «модернизированное наследие негативной системы формальных доказательств, существовавшей в следственном розыскном процессе»[305]305
  Смирнов А. В. Состязательный процесс. – СПб., 2001. – С. 98.


[Закрыть]. По мнению А. В. Смирнова, «основное отличие современных правил допустимости доказательств от требований классической негативной системы состоит лишь в степени влияния на доказанность фактов; правила допустимости хотя и влияют на установленность факта, но менее жестко, чем требования формальной системы; они склоняют, но не обязывают; институт допустимости доказательств имеет право на существование… однако не в жесткой, а в гибкой форме; последствия нарушений по общему правилу должны быть не предустановлены законом, а определяться судом с учетом конкретных обстоятельств дела и принципов процесса»[306]306
  Там же. – С. 98–99.


[Закрыть].

Таким образом, суд в каждом конкретном случае должен установить следующее: влечет ли за собой имеющееся нарушение сомнения в достоверности содержащейся информации по делу; нарушается ли принцип равенства сторон, права и законные интересы; устранимы ли данные нарушения?

Если же выявленные нарушения не влияют на достоверность данных, не нарушают права и законные интересы сторон, принципы гражданского судопроизводства в их взаимной связи, то неразумно отказываться от достижения истины только по формальным соображениям. Не исключено, что по особо значимым категориям гражданских дел сохранятся запреты на использование доказательств, полученных с нарушением закона (правило использования только прямо предусмотренных средств доказывания) в каких-либо целях в суде (вынесение решения, тактические задачи и проч.).

Следует подчеркнуть, что данные операции в полной мере осуществимы при наличии всех материалов, вовлеченных в процесс и только на конечном этапе оценки – в совещательной комнате.

Нами были рассмотрены такие важнейшие характеристики доказательств, как их относимость и допустимость. Однако доказательства также должны быть достоверными и достаточными для того, чтобы на их основе было возможно вынести законное и обоснованное решение.

Достоверность – это характеристика доказательства, отражающая точность установленных обстоятельств дела фактическим обстоятельствам, имевшим место.

Слово «достоверный» значит верный, не вызывающий сомнений[307]307
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1994. – С. 173.


[Закрыть].

Достоверность и истина – взаимосвязанные категории. Если истина – это соответствие знаний человека (как отвлеченного, так и конкретного человека) реальной действительности, то убеждение в истинности знания – достоверность. Переход от вероятности к достоверному знанию – закономерность любого процесса познания. Причем убежденность является индивидуальной характеристикой субъекта (эксперта, следователя, истца, ответчика, судьи). Как писал Фостен Эли, «истина… выражается в достоверности (уверенности), что какой-то факт существует или не существует»[308]308
  Helie F. Treite de L'instruction criminelle, ou Theorie du Code d'instruction criminelle: En 3 vol. – Bruxelles, 1863. – P. 5.


[Закрыть].

Здесь возможны искреннее заблуждение, фальсификации и манипуляции фактами, материалами.

Юрген Граф, исследовав методы работы некоторых историков, приводит основные способы фальсификации: использование фальшивых документов; использование неверных цитат; использование поддельных текстов и фальшивых «вещественных доказательств»; использование фальсифицированной статистики[309]309
  Граф Ю. Великая ложь XX века. – СПб., 1997. – С. 176–178.


[Закрыть].

В частности, он пишет: «К каким недостойным приемам прибегает Прессак в своей работе, тщательно проанализировал Фориссон в своей книге "Ответ Прессаку", вышедшей в конце 1993 г. Приведем всего один пример. Прессак пишет о визите Гиммлера в Освенцим в июле 1942 г.: "Далее он осмотрел общую зону лагеря и Биркенау (документ 19). Потом он присутствовал при "селекции" транспорта с голландскими евреями, а также при газации нетрудоспособных в бункере № 2. Наконец, он отправился на завод Буна в Моновице, где в это время шла огромная стройка" (прим. 142). Приведенные документ 19 и примечание 142 относятся к доказанным историческим фактам: Гиммлер, действительно, инспектировал Освенцим и завод Буна в Моновице, тогда как остальные факты придуманы самим Прессаком. Поместив их между двумя доказанными фактами, он создает впечатление, что и газация нетрудоспособных в бункере № 2 является историческим фактом»[310]310
  Там же. – С. 209.


[Закрыть].

Данный пример показателен тем, что позволяет сделать вывод о единстве методов подлога, фальсификации. Поэтому, например, «общеизвестные факты» могут вызвать сомнение у судьи, следовательно, могут быть поставлены на обсуждение.

Вероятность – это результат отсутствия достаточных знаний, позволяющих выделить такой класс явления, в котором рассматриваемые события были бы однозначно детерминированы[311]311
  Малинин В. Б. Причинная связь в уголовном праве. – СПб., 2000. – С. 17.


[Закрыть]. Мы пользуемся вероятностными суждениями за неимением лучшего; они выражают не объективные отношения между классами событий, а недостаток знаний, нашу неуверенность либо определяют степень нашей неуверенности.

Неопределенность знаний о фактических обстоятельствах дела у судьи (в момент принятия иска, подготовки дела к судебному разбирательству) и эксперта (в период принятия задания) объясняется неполнотой и противоречивостью доказательственной информации. Вначале осуществляется построение и проверка гипотезы.

Гипотеза – это обоснованное предположение о закономерностях возникновения, существования и развития того или иного события или явления.

Строящиеся взаимные связи и зависимости, с целью отыскать существо исследуемого феномена, могут представлять собой: объективную связь, существование которой не зависит от нашего сознания; отсутствие объективной связи в силу нарушения логических законов, что не позволяет установить факты, имевшие место; отсутствие объективной связи в силу наличия такого дефицита доказательственной информации, что целые участки логической цели «выпадают» (построение многовариантных связей при одной искомой).

В уголовном процессе и криминалистике гипотезы, направленные на объяснение сущности изучаемого события или отдельных его обстоятельств, причинной связи между фактами, принято называть версиями[312]312
  Дубравицкая Л. П., Лузгин И. М. Планирование расследования: Учебное пособие. – М., 1977. – С. 17.


[Закрыть].

В структуре версии выделяют: основания версии (информацию, на базе которой она строится); содержание версии (предположительное суждение, объясняющее сущность, происхождение, связь фактов); данные науки или опытные положения, которые используются при построении версии[313]313
  Криминалистика. Т. 2 / Под ред. Р. С. Белкина, И. М. Лузгина. – М., 1980. – С. 104.


[Закрыть].

Как мы видим, уже на этапе построения версий (использования логических приемов с целью установления истины по делу) могут потребоваться специальные знания. Причем их неправильное использование или неиспользование (несвоевременное использование) приводит к судебным ошибкам.

По мнению Е. Р. Россинской и Б. В. Россинского, «результаты непроцессуального применения специальных познаний… широко используются при решении вопроса о возбуждении уголовного дела или гражданского дела, в качестве ориентирующей информации при выдвижении и проверке следственных и судебных версий…»[314]314
  Россинская Е. Р., Россинский Б. В. Статус эксперта и специалиста, участвующих в производстве по делу об административном правонарушении // Журнал Российского права. – 2000. – № 9. – С. 29.


[Закрыть].

В криминалистке известно несколько классификаций версий[315]315
  Ермолович В. Ф., Ермолович М. В. Построение и проверка версий. – Минск, 2000. – С. 9–10.


[Закрыть]. Некоторые из них могут быть применены для целей доказывания (с учетом применимости специальных знаний) в гражданском процессе.

По признаку юридической значимости различают: общие версии; частные версии.

Общая версия объясняет сущность и содержание всего события. На ее основе (в случае ее подтверждения) выносится судебное решение.

Частная версия служит для поиска отдельных явлений. С целью отыскания частных версий суд может выносить определения.

По субъектам выдвижения различают: судебные версии; версии сведущих лиц (эксперта и специалиста); версии прокурора; версии сторон спорного правоотношения; версии иных участников процесса.

Источником формирования судебной версии выступает суд. Судебная версия является самостоятельной. Источником формирования версий сведущих лиц выступает эксперт или специалист. Данные версии могут появляться на всех стадиях гражданского судопроизводства, вплоть до удаления суда в совещательную комнату. Причем если для эксперта – это «косвенный» (побочный) продукт его труда, то специалист может быть привлечен именно к разработке версии с учетом имеющейся информации.

На необходимость разработки данного направления деятельности сведущего лица указывал, в частности, Ю. С. Сапожников: «Судебные медики на основании сугубо научных сведений и данных практического опыта высказывают (там, где это возможно, конечно, обосновать) и должны высказывать свое авторитетное мнение…»[316]316
  Сапожников Ю. С. Криминалистика в судебной медицине. – Киев, 1970. – С. 13.


[Закрыть]. Данный подход был высказан также в выступлениях на конференциях, докладах, публикациях М. И. Райского, А. М. Гамбурга, В. М. Смольянинова и других. В то же время группа ученых во главе с М. А. Чельцовым выступала против этого подхода. В частности, они отмечали, что установление, например, рода насильственной смерти не может входить в компетенцию судебных медиков, так как понятие «убийство» не медицинское, а юридическое.

Особенность всех отмеченных версий, за исключением судебной, в том, что они приобретают самостоятельное значение и влекут за собой соответствующие последствия (необходимость проверки) только после их принятия судом. Суд оценивает эти версии наряду со всеми другими суждениями субъектов процесса и после этого решает вопрос об их проверке.

По времени построения различают: первоначальные версии; последующие версии.

По целевому назначению различают: поисковые версии; проверочные версии.

Поисковые версии направлены на сбор недостающей информации. Так, целью назначения судом первичной и дополнительной экспертизы по делу является получение новой доказательственной информации по делу путем исследования сведущим лицом тех или иных объектов, предметов.

Проверочные версии направлены на проверку имеющейся информации в случае наличия противоречий, пробелов в доказательственном материале. Так, материалы повторной экспертизы позволяют оценить (проверить) научную обоснованность, полноту первичной экспертизы.

Существенное значение в формировании версий также может оказать специалист. Например, врач-психиатр на основе имеющихся данных может составить «портрет» личности. Его участие (наблюдение) позволяет сделать предположительный вывод о наличии у лица психического заболевания и/или его общественной опасности, что послужит основанием для производства амбулаторной или стационарной судебно-психиатрической экспертизы.

По степени вероятности различают: наиболее вероятные версии; маловероятные версии.

Деление версий по степени их вероятности основано на субъективной оценке судьи (суда). Бесспорно, предположения суда и лиц, участвующих в деле, по-разному отражают действительность. Одни максимально приближаются к ней, другие могут отражать действительность неполно, искаженно, однобоко.

Сведущие лица и результаты их процессуальной и не процессуальной деятельности помогают суду сориентироваться в особенностях разрешаемого дела, концентрируют его внимание на детальном изучении свойств и явлений, которые могут быть «скрыты» на определенных этапах и от суда и от сторон возникшего гражданского процессуального правоотношения. Возможность восприятия действительности расширяется постепенно, что еще раз свидетельствует о важности учета всех фактов, всех, казалось бы, незначительных элементов, так именно они могут повлиять на исход дела. Возникает и получает развитие сложный комплекс на основе непосредственного и опосредованного восприятия действительности.

Итак, достоверность и вероятность – это наши представления об истине, характеристики имеющегося знания. В силу этого возможно получение судом неистинного знания при достоверных выводах. Например, открылись обстоятельства, которые ранее суду объективно не могли быть известны, в связи с чем первоначальные выводы суда оказались неистинными. Именно поэтому пересмотр дел по вновь открывшимся обстоятельствам не свидетельствует о браке в работе суда, принявшего неистинное решение на основе имевшихся в его распоряжении доказательств.

Мы также отметили, что при анализе убежденности суда в истинности того ли иного факта, явления речь идет не только о знаниях, опыте конкретного лица (судьи), а знаниях отвлеченного лица (принимаемого за эталон, стандарт). Связано это с тем, что объем знаний и навыков у различных людей не одинаков, и то, что достоверно для одного человека, другому может показаться недостаточно убедительным. Отсюда субъективизм, неверие в справедливость суда. Поэтому в судопроизводстве значение должны иметь не индивидуальные характеристики, а общественные – уровень соответствующих знаний в обществе, государстве, мире. Этому должны способствовать нормы доказательственного права, нормы, регламентирующие деятельность субъектов доказывания и сведущих лиц, служащие средством приведения знаний участников процесса к общественному стандарту, а также нормы-требования к профессионализму сведущих лиц. Следует также учитывать наличие определенных объективно существующих «пределов», ограничений, обусловленных недостатком наших знаний или возможностей по установлению отдельных фактов действительности. Наука и техника находятся в постоянном развитии. То, что еще несколько десятилетий оказывалось за «пределами» нашего знания, сегодня доступно для государства и общества, вышло за рамки фундаментальных научных исследований, отдельных лабораторий. В недавнем прошлом суды по делам об установлении отцовства были вынуждены руководствоваться фактически косвенными доказательствами отцовства, в основном – фактом признания отцовства и экспертными заключениями, позволяющими исключить отцовство с той или иной вероятностью (70–90 %). В настоящее время гражданам во многих регионах доступен метод геномной дактилоскопии (практически со стопроцентной вероятностью подтверждающий или опровергающий факт происхождения ребенка от конкретного лица). Более того, возникла, правда, немногочисленная категория дел, которую каких-то тридцать лет назад было трудно вообразить – дела об установлении материнства (например, в случаях суррогатного материнства).