Текст книги "Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России"

Следует также учитывать, что правило, сформулированное в Законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», распространяется только на экспертов государственных экспертных учреждений. В отношении негосударственных экспертов такого запрета быть не может, в том числе и потому, что многие из них не имеют соответствующих руководителей (занимаются частной практикой).

В этой связи может возникнуть вопрос о том, кто же может быть экспертом? Данные специальной литературы и складывающаяся практика в этой сфере крайне противоречивы. В последние годы появились многочисленные организации, «конторы», именующие себя «независимая медицинская экспертиза», «медико-правовая консультация» и т. п. Это связано с тем, что существует потребность в получении консультаций, справок, проведении исследований медицинского характера по гражданским делам. Спрос рождает и предложение – появляются лица, которые оказывают подобного рода услуги. Однако статус такой деятельности четко не определен. Да это и понятно.

Государственная монополия на «экспертные» услуги удобнее в управлении и позволяет длительное время скрывать от «непосвященных» имеющиеся проблемы. В специальной литературе звучат следующие доводы против негосударственных экспертов: «…когда по предложению, сопровождаемому оплатой… проводится «частная» экспертиза лицом, получающим оплату за свой труд от этих субъектов, такая экспертиза может быть признана только «зависимой»; «частная судебно-медицинская экспертиза… является односторонней и однозначно направлена на поддержку интересов клиента»[597]597
  Попов В. П., Попова Н. П. Правовые основы медицинской деятельности. – СПб., 1999. – С. 27–34.


[Закрыть]. Однако при этом не учитывается, что эксперт несет личную ответственность, причем уголовную, за дачу заведомо ложного заключения вне зависимости от того, является ли он штатным сотрудником Бюро судебно-медицинской (психиатрической) экспертизы или нет. Непонятно, что же «криминального» в том, что сведущее лицо выявит «сильные» и «слабые» стороны того или иного документа (информации, заключенной в нем), заключения эксперта? Ведь именно одной из наиважнейших задач суда является полное и всестороннее выявление обстоятельств, имеющих значение для дела. Могут ошибаться по незнанию, «ввиду ведомственной принадлежности (читай – заинтересованности), подкупа, а также по иным причинам и лица, проводящие официально назначенные экспертизы. Иногда их еще и осуждают…»[598]598
  Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / Под ред. В. А. Власихина. – М., 2000. – С. 188.


[Закрыть].

Также следует отметить, что заключение эксперта для суда не является обязательным (подлежит оценке). На наш взгляд, назрела необходимость не на ведомственном уровне, а на уровне закона разрешить этот вопрос. Лицо, имеющее соответствующее образование, необходимую подготовку и изъявившее желание заниматься частной экспертной практикой, должно, на наш взгляд, после соответствующей дополнительной подготовки и сдачи экзамена получить соответствующее разрешение. Для этого необходимо разработать типовую программу и Положение о лицензировании судебно-экспертной деятельности. Дополнительной гарантией от возможных «злоупотреблений» на этом поприще мог бы стать механизм приостановления, аннулирования и отзыва лицензии, детально прописанный в соответствующем Положении. Отдельные виды экспертиз (например, экспертиза трупа) должны оставаться в исключительной компетенции государственной судебно-медицинской (судебно-психиатрической) экспертной службы. Однако и в этом случае не должно быть препятствий к производству дополнительных или повторных экспертиз (чаще всего – по материалам дела) негосударственными экспертами[599]599
  Мохов А. А. Проблемы становления рынка «экспертных» услуг в Российской Федерации // Российский рынок труда. Новации, проблемы, перспективы развития: Сборник материалов I Всероссийской научно-практической конференции / Под ред. Г. А. Резник. – Пенза, 2002. – С. 110–112.


[Закрыть].

Иногда в случаях подготовки к производству комиссионных или комплексных экспертиз возникают практические сложности с «подбором» сведущего лица необходимой квалификации, отвечающего при этом требованиям процессуального законодательства.

При возникновении конфликтной ситуации между пациентом (его родственниками) и врачом (администрацией лечебно-профилактического учреждения), как правило, создаются ведомственные комиссии, для работы в которых привлекают ведущих специалистов соответствующего профиля. Такого рода комиссии выявляют ошибки и предлагают меры по их устранению. Нередко выводы комиссии являются основанием для вынесения дисциплинарных взысканий лечащим врачам, среднему медицинскому персоналу, руководителю ЛПУ. Данная работа представляется важной и необходимой. В то же время участие узких специалистов (врачей) в работе ведомственной комиссии препятствует их привлечению к производству судебной медицинской экспертизы в случае обращения заинтересованных лиц в суд. Таким образом, может возникнуть проблема подбора сведущего лица на уровне района, города, области. Более того, даже лица, не участвовавшие в работе ведомственной комиссии, нередко находятся «под гипнозом» заключения ведомственной экспертизы, ведь свое слово сказали «непререкаемые авторитеты», которые «экзаменуют» их при подтверждении ими врачебной категории и т. п. Приходится обращаться за помощью в экспертное учреждение другого региона, что увеличивает как сроки подготовки дела к судебному разбирательству, так и судебные издержки. Следует также отметить, что имеющиеся выводы в заключениях ведомственных комиссий не всегда отличаются объективностью (что подтверждается судебной практикой), так как, в конечном итоге, направлены на защиту корпоративных интересов.

В связи с этим предлагается признать сложившуюся практику порочной.

Ведомственные комиссии должны рассматривать комплекс возникающих вопросов и разрабатывать предложения по устранению выявленных недостатков в окончательной редакции на основе анализа материалов по частным определениям и вступившим в законную силу решениям суда в отношении лечебно-профилактических учреждений и медицинских работников в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи.

Следующая проблема, требующая разрешения, обусловлена отсутствием специальной подготовки врачей узких специальностей, привлекаемых «от случая к случаю» к производству экспертиз. В настоящее время, как правило, узкий специалист не в состоянии ответить на вопрос о степени вреда, причиненного здоровью, возможном механизме образования повреждений, сроках развития патологических процессов, причинно-следственных связей и др. Для этих целей требуются особые знания. Актуальны отмеченные проблемы и для подготовки врачей по судебной психиатрии, имеющей значительную специфику, как по целям, так и по подходам в сравнении с клинической психиатрией.

Сведущие лица в области судебной медицины и психиатрии при производстве комиссионных и комплексных экспертиз (врачи-эксперты по должности) являются интегрирующими в группе врачей, занимающихся исследованием одного объекта. Они сводят заключения членов экспертной группы в единое целое, подводят итоги работы, формулируют окончательные выводы.

Один из экспертов на практике назначается ведущим экспертом. В его задачу входит: решить вопрос, все ли документы достаточны и качественны для решения поставленных вопросов; изучить и изложить материалы дела; составить план и сроки работы группы (комиссии); координировать и контролировать проведение отдельных исследований; организовать совещание членов комиссии для согласования и редактирования составленного им проекта выводов[600]600
  Акопов В. И. Медицинское право в вопросах и ответах. – М., 2000. – С. 187.


[Закрыть].

Такова практика, которая обусловлена спецификой фактического положения каждого из участников экспертизы. Однако законодатель и организаторы экспертной службы данный факт в полной мере не учитывают.

Врачей узких специальностей следует готовить по специальным программам, что позволило бы им быть, если не на равных с судебным медиком (судебным психиатром), то хотя бы точно понимать цель, задачи исследования и более точно отвечать на поставленные вопросы, следовательно, нести ответственность за «свой» участок работы. В противном случае ответственность за ненадлежащее выполнение экспертизы (ее части) становится виртуальной.

Более того, с принятием Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», возникла проблема с привлечением врачей узких специальностей к производству комиссионных или комплексных экспертиз вообще. Согласно ст. 13 Закона, должность эксперта в государственных судебно-экспертных учреждениях может занимать гражданин России, имеющий высшее профессиональное образование и прошедший последующую подготовку по конкретной экспертной специальности в порядке, установленном нормативными правовыми актами. А как быть с врачами-совместителями (клиницистами и иными врачами), где обучать медицинский корпус и по каким программам?

Предполагается «пересматривать» уровень профессиональной подготовки врача-эксперта экспертно-квалификационными комиссиями каждые пять лет. А теперь докажите кому-либо, что эксперт, осуществляющий производство экспертизы по «врачебному делу» (экспертиза лечебной деятельности), не зависим от руководителя экспертного учреждения и органа управления здравоохранением соответствующего региона? Сведущее лицо, не выполнившее просьбы, исходящей от вышестоящего руководства, может ведь и не подтвердить уровень профессиональной подготовки, необходимый для занятия данным видом деятельности.

Согласно ведомственным нормативным актам, врач (в том числе и эксперт) может при наличии соответствующих условий (стаж работы, положительная характеристика с места работы и проч.) повышать свою врачебную категорию, что непосредственным образом влияет на уровень оплаты его труда. Для этого он подает заявление с приложением необходимых документов в комиссию при органе управления здравоохранением субъекта Российской Федерации. В комиссию входят руководители соответствующих структурных подразделений (или их заместители), ведущие специалисты (ученые и практики) в своей области. К примеру, деятельность судебного медика, изъявившего желание получить первую или высшую категорию, работающего в Волгоградской области, будут оценивать и принимать соответствующее решение о присвоении квалификации следующие должностные лица: начальник областного Бюро СМЭ; два заведующих кафедрами хирургии Волгоградской медицинской академии; другие должностные лица комитета здравоохранения субъекта РФ. Если вспомнить, что довольно часто предъявляются гражданами иски из причинения вреда здоровью в результате неправильных действий врачей-хирургов[601]601
  Мохов А. А., Сосновская Т. И. 1) Дополнительная судебно-медицинская экспертиза в гражданском процессе: причины назначения и пути снижения // Республиканская научная конференция студентов и молодых ученых медицинских вузов России: Тезисы докладов. – Самара, 1999; 2) Юридические и медицинские аспекты назначения и проведения экспертиз по гражданским делам (анализ юридических и судебно-медицинских ошибок) // Сборник: Перспективы развития и совершенствования судебно-медицинской службы РФ. Материалы V съезда судебных медиков. – Москва; Астрахань, 2000; Мохов А. А. Судебно-медицинская экспертиза в гражданском процессе: ис… канд. юрид. наук. – Волгоград, 2000.


[Закрыть], то зависимость может стать двойной (от руководителя экспертного учреждения и от члена комиссии – представителя соответствующей касты).

Следует также отметить новеллу, введенную Законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Врач-эксперт обязан отказаться от производства судебной экспертизы в отношении живого лица, если до ее назначения он оказывал медицинскую помощь указанному лицу. Причем данное ограничение действует и при производстве экспертизы без непосредственного обследования лица[602]602
  Пункт 3 ст. 18 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».


[Закрыть] (экспертиза по материалам дела). В то же время непонятно, почему это правило распространяется только на живое лицо – объект исследования? Неужели если у лечащего врача с его больным произошел летальный исход, он имеет моральное и формально-юридическое право участвовать в производстве экспертизы (проводить вскрытие трупа, анализировать медицинскую документацию, решать вопрос о причине смерти и проч.) в связи со смертью данного лица? В такого рода ситуациях лечащий врач при обсуждении его кандидатуры в качестве эксперта подлежит отводу по общему правилу – в силу его заинтересованности, следовательно, невозможности выступить в качестве сведущего лица. Поэтому целесообразно изъять из данной нормы формулировку «в отношении живого лица». Данное правило должно носить общий характер.

В отдельных экспертных заключениях фигурируют документы, материалы, которые эксперту судьей не направлялись. Обусловлен этот факт еще имеющей место практикой, когда эксперт сам запрашивает в соответствующих лечебных учреждениях истории болезни, больничные листы, амбулаторные карты и другие документы. Иногда просит их доставить лицо, в отношении которого проводится экспертиза.

Это связано с тем, что при производстве экспертизы суды предоставляют в распоряжение эксперта необходимые документы далеко не в полном объеме. Если недостаточность документов, материалов выявляется до начала производства исследования, то, как правило, представленные эксперту материалы возвращаются.

Сбор недостающей документации своими силами эксперт допускает в случае, когда принял экспертизу к своему производству. Однако такие действия эксперта фактически следует рассматривать как сбор доказательств, что не входит в его непосредственные обязанности.

По мнению Ю. М. Жукова, которое нами полностью разделяется, «эксперт не вправе самостоятельно истребовать материалы и документы для экспертизы»[603]603
  Жуков Ю. М. Особенности заключения эксперта в советском гражданском процессе // Вестник МГУ. – «Право», 1965. – С. 11.


[Закрыть]. Объектом экспертизы могут быть только те материалы, документы, которые обладают определенным процессуальным статусом, вовлечены законным способом в сферу гражданского судопроизводства. Даже судья самостоятельно не занимается «сбором» доказательств в изменившихся условиях.

Видимо, не случайно в новом АПК РФ появилась следующая норма: «Эксперт вправе с разрешения арбитражного суда знакомиться с материалами дела, участвовать в судебных заседаниях, задавать вопросы лицам, участвующим в деле, и свидетелям, заявлять ходатайство о представлении ему дополнительных материалов» (п. 3 ст. 55 АПК РФ).

Следует затронуть еще одну немаловажную проблему, обусловленную сбором экспертом материалов по делу. Дело в том, что в отдельных случаях эти материалы нужны эксперту не для реконструкции явлений, проведения эксперимента и т. п., а для составления «более аргументированного» (для внешнего пользователя) заключения. Ведь если выводы, сформулированные в экспертном заключении, совпадают с данными, полученными из других материалов, приобщенных к делу (доказательств), то такое заключение обычно не вызывает каких-либо нареканий со стороны суда. Эксперт, таким образом, признается компетентным. Крайне редко назначается и повторная экспертиза.

В то же время, как правильно заметил И. Г. Вермель, «чем в большей степени вывод эксперта основывается на знании предварительных сведений, тем меньше его значение как самостоятельного доказательства»[604]604
  Вермель И. Г. К вопросу о классификации судебно-медицинских диагностических признаков. – Свердловск, 1982. – С. 6.


[Закрыть].

П. Ф. Калитеевский пишет о недостатках вскрытия при заранее известном клиническом диагнозе следующее: «Вскрытие при заранее известном диагнозе имеет свои отрицательные стороны. Совершенно естественно и психологически обоснованно, что прозектор невольно (к сожалению, иногда и вольно) «притягивает» некоторые обнаруженные изменения к клиническому диагнозу. «Слепое» вскрытие может оказаться более объективным»[605]605
  Калитеевский П. Ф. Макроскопическая дифференциальная диагностика патологических процессов. – М., 1993. – С. 4.


[Закрыть]. Данный тезис не следует понимать буквально. Как правило, эксперт действительно занят решением поставленной проблемы и принимает все меры для дачи научно обоснованного, четкого, лаконичного и однозначного заключения по поставленным вопросам. Но исключать возможность подмены действительной работы эффектным, «подогнанным» под конкретные обстоятельства выводам (с точки зрения эксперта) не следует.

Эксперт вправе ходатайствовать о представлении дополнительных материалов, если сочтет, что представленных данных недостаточно для исследования и последующего формулирования ответов на поставленные судом вопросы. Таким образом, эксперт, опосредованно, также участвует в формировании объектов исследования, но определение круга объектов и их направление на экспертизу – исключительная прерогатива суда. В этом плане представляются весьма актуальными вопросы методологии и тактики взаимодействия судьи и эксперта.

В отдельных случаях эксперт также выходит за пределы поставленных вопросов. Право эксперта выйти за пределы поставленных вопросов рассчитано на случаи, когда судьи не знают возможностей экспертизы или допускают упущения. Причем эксперт, реализуя свое право на экспертную инициативу, сам формулирует вопросы, на которые и дает в заключении ответы. В исследовательской части он излагает проведенные по дополнительно им поставленным вопросам исследования и делает обоснованные выводы.

В такой ситуации эксперт вынужден давать оценку фактам, подлежащим установлению по делу, т. е. решать сугубо правовые вопросы, относящиеся к исключительной компетенции суда, а не к компетенции лица, который на основании специальных знаний в области медицины проводит исследование.

Здесь будет уместным еще раз подчеркнуть, что эксперт – независимая, самостоятельная процессуальная фигура, а не помощник судьи. Если же рассматривать эксперта в качестве помощника судьи, то результаты его деятельности перестают быть доказательством. Помощником судьи на определенных этапах может стать специалист в области медицины, но не лицо, которому поручается производство экспертизы. В противном случае, появляются сомнения в беспристрастности судьи при последующей оценке заключения эксперта как доказательства по делу. Нарушаются правила допустимости доказательств.

Более того, право на экспертную инициативу затрагивает такие конституционные права, как право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и другие. Ограничение данных прав допускается только на основании судебного решения; эксперт же в таком случае подменяет собой суд. Таким образом, право на экспертную инициативу противоречит конституционным нормам и должно быть исключено из каталога процессуальных прав эксперта. Необходимо исключить вмешательство эксперта в частную жизнь лица, в отношении которого проводится исследование. Оно должно производиться только на основании определения суда и только в необходимых для разрешения дела пределах. Эти пределы четко очерчиваются вопросами суда, на которые необходимо ответить эксперту. Данная позиция нашла отражение в теории международного права и работах отечественных процессуалистов. Согласно выработанному положению, эксперт не вправе знать об испытуемом больше, чем позволил суд[606]606
  Evner W. Menshenrecht – Privatspaere – Psychodiagnose / Desterreichishe Zeitschrift fuer oeffentliehes Recht und Voelkerrecht, Wien, 1979, Vol. 30.


[Закрыть].

Запрет на использование отдельных данных о личности даже судом получил закрепление в российском уголовном судопроизводстве. Так, согласно ч. 6. ст. 446 УПК РСФСР, с участием присяжных заседателей не исследуются обстоятельства, связанные с прежней судимостью подсудимого. УПК РФ это положение развивает и, по сути, формулирует правило «о несправедливом предубеждении» в части, касающейся данных о личности субъекта уголовных процессуальных правоотношений. Согласно ч. 8 ст. 335 УПК РФ, «данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого».

Внедрение и соблюдение данного правила в гражданском судопроизводстве имеет своей целью оградить суд от предвзятого отношения к одной из сторон процесса. Таковыми обстоятельствами могут стать сведения об отрицательных качествах личности (психические нарушения, сексуальные расстройства и т. п.), «попутно» выявленные экспертом и содержащиеся в заключении.

Данные теоретические положения «подкрепляются» и следующими положениями Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»: «…эксперт обязан… дать объективное и обоснованное заключение по поставленным перед ним вопросам»; «эксперт не вправе… самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы».

Естественно, что запрет на исследование судом отдельных данных о личности и его склонностях не может быть абсолютным, так как отдельные категории гражданских дел невозможно разрешить без исследования этих обстоятельств. Однако такое исследование возможно только при проявлении одной из сторон (или сторонами) инициативы в данном направлении. Суд, руководствуясь правилами относимости и допустимости, принимает или отклоняет данное ходатайство.

В случае же обнаружения в заключении эксперта сведений, выходящих за рамки поставленных вопросов, такое заключение в соответствующей части или же полностью должно признаваться полученным с нарушением предъявляемых к нему требований.

Введение специалиста в сферу гражданского судопроизводства позволяет во многом снять рассматриваемую проблему. Так, специалист в области судебной медицины (психиатрии) поможет стороне (сторонам), судье с учетом обстоятельств по делу, ходатайств сторон, знания возможностей и специальных (медицинских) пределов использования знаний сведущих лиц сформулировать исчерпывающий перечень вопросов перед экспертом.

Согласно Закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», эксперт не вправе: принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких-либо органов или лиц, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения; осуществлять судебно-экспертную деятельность в качестве негосударственного эксперта; вступать в личные контакты с участниками процесса, если это ставит под сомнение его незаинтересованность в исходе дела; самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы; сообщать кому-либо о результатах судебной экспертизы за исключением органа или лица, ее назначивших; уничтожать объекты исследования либо существенно изменять их свойства без разрешения органа или лица, назначивших судебную экспертизу.

Несмотря на несомненные преимущества данного закона, содержащего каталог обязанностей и прав эксперта, следует заметить следующее. Формулировка Закона «принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких-либо органов или лиц, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения» не должна, на наш взгляд, приниматься во внимание по следующим основаниям: данное положение противоречит соответствующим положениям ГПК; существенно ограничивает права судьи и лиц, участвующих в деле; необоснованно расширяет права руководителя экспертного учреждения, не являющегося непосредственным субъектом рассматриваемых правоотношений; затрудняет, осложняет «правило», сформулированное в Законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», решение тактических вопросов взаимодействия судьи, стороны и сведущего лица.

Даже до появления правовых норм, предоставивших руководителю экспертного учреждения широкие полномочия, имели место случаи, когда начальники Бюро судебно-медицинской экспертизы выходили за пределы своей компетенции, самовольно давая отвод всем потенциальным кандидатурам[607]607
  Томилин В. В. Состояние и перспективы развития судебно-медицинской службы Российской Федерации // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 3. – С. 11.


[Закрыть] (в состав экспертной комиссии) и отказывали в производстве повторных комиссионных экспертиз (особенно по врачебным делам) вследствие невозможности привлечения соответствующих экспертов.

Статья 17 данного Закона содержит каталог прав эксперта.

Эксперт вправе: ходатайствовать перед руководителем соответствующего государственного экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов, если это необходимо для проведения исследования и дачи заключения; делать подлежащие занесению в протокол следственного действия или судебного заседания заявления по поводу неправильного истолкования участниками процесса его заключения или показаний; обжаловать в установленном законом порядке действия органа или лица, назначивших судебную экспертизу, если они нарушают права эксперта.

Эксперт также имеет права, предусмотренные соответствующим процессуальным законодательством.

В связи с законодательным закреплением в законе такого каталога прав эксперта вызывает возражение следующее положение: «Эксперт вправе ходатайствовать перед руководителем соответствующего государственного экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов, если это необходимо для проведения исследования и дачи заключения». Таким образом, окончательное решение вопроса о привлечении других экспертов зависит от волеизъявления одного лица – руководителя экспертного учреждения, который, в отличие от сторон процесса, эксперта в силу его правового статуса, судьи, не имеет самостоятельного интереса в установлении обстоятельств конкретного дела.

Получается, что эксперт не имеет права обратиться к органу, лицу, поручившему ему производство экспертизы. Как быть в случае, если руководитель откажет в удовлетворении ходатайства и привлечении к производству экспертизы других сведущих лиц, а эксперт считает их участие необходимым? Здесь могут быть существенно нарушены права сторон спорного правоотношения.

Закладывается норма, позволяющая злоупотреблять руководителю экспертного учреждения предоставленными полномочиями. Нами уже отмечалась практика отказа от тех или иных кандидатур сведущих лиц под различными предлогами, что ведет к затягиванию сроков производства экспертиз, удорожанию стоимости экспертных услуг, необъективности. Существуют возможности сокрытия экспертных ошибок, недостаточно эффективной деятельности самих руководителей экспертных учреждений.

Директор Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава РФ отмечает: «Анализ писем и обращений граждан в Минздрав России и Российский центр судебно-медицинской экспертизы свидетельствует о фактах бюрократизации в ряде учреждений судебно-медицинской экспертизы. Руководители некоторых бюро судебно-медицинской экспертизы не принимают меры для своевременного рассмотрения и разрешения на месте вопросов по жалобам граждан, а наоборот, даже рекомендуют им обращаться в вышестоящие организации и учреждения, хотя оснований для этого, как правило, не имеется. Низкое качество проводимых исследований, наличие экспертных ошибок, несоблюдение сроков выполнения экспертиз свидетельствует именно о плохой постановке контроля за работой экспертов»[608]608
  Там же.


[Закрыть]. Об этом свидетельствовали представления руководителей правоохранительных органов ряда субъектов, обусловившие смену руководства Бюро судебно-медицинской экспертизы, а также большое количество назначаемых повторных комиссионных судебно-медицинских экспертиз.

Нередко возникает на практике проблема отказа эксперта от дачи заключения.

Она состоит в следующем: может ли гражданин отказаться от обязанностей эксперта, возлагаемых на него судом? Может ли лицо, производящее экспертизу, отказаться от дачи экспертного заключения?

Действующие процессуальные кодексы России и Закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» не дают однозначного ответа на этот вопрос. На наш взгляд, при решении этой проблемы следует исходить из того, что производство экспертизы (как и деятельность специалиста) – особая разновидность профессиональной услуги. Следовательно, должны действовать нормы, регулирующие гражданско-правовые обязательства. Особенности данной услуги еще предстоит выявить и разработать механизм реализации. Законодателем и/или договором могут устанавливаться повышенные требования к исполнителю услуги. Как отметил М. И. Брагинский, «объединение в главе 39 ГК РФ договоров возмездного оказания услуг, кроме выделенных в самостоятельные типы, отнюдь не исключает присущим отдельным договорам услуг особенностей»[609]609
  Брагинский М. И. Договор подряда и подобные ему договоры. – М., 1999. – С. 244.


[Закрыть]. Если речь идет о государственном экспертном учреждении, которое является монополистом на данном рынке, то могут быть применимы нормы публичного договора. Тогда экспертное учреждение не вправе отказаться без достаточных к тому оснований, чего, однако, нельзя сказать о конкретном эксперте. Согласно ч. 5 ст. 32 Конституции России, граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия. Таким образом, можно сказать, что гражданин вправе отказаться от предложения выступить в качестве эксперта. По этой же причине он вправе отказаться от дачи экспертного заключения (в случае акцепта). Однако в этой ситуации заказчик вправе требовать от эксперта-исполнителя имущественного удовлетворения.

В настоящее время, к примеру, в силу норм Налогового кодекса РФ отказ от дачи экспертом соответствующего заключения влечет применение гражданско-правовых санкций.

Представляется необходимым урегулировать правоотношения между экспертом (экспертным учреждением) как исполнителем услуги и заказчиком в лице суда в рамках Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Эти же нормы должны распространяться и на негосударственных экспертов.

Анализ экспертной практики по гражданским делам позволяет выявить следующие недостатки: низкий уровень первичного судебно-медицинского исследования; построение выводов без учета причинно-следственных связей, закономерностей саногенеза и танатогенеза; издержки организационного характера (отсутствие оптимальной организации труда, недостаточный контроль, низкое методическое руководство и т. д.).

Анализ экспертной судебно-психиатрической практики затруднителен в силу ряда причин: бо́льшая «закрытость» службы; невозможность экспертной оценки архивных материалов без помощи высококвалифицированных врачей-психиатров; отсутствие в доступной специальной медицинской литературе работ, рассматривающих ошибки судебно-психиатрической практики по гражданским делам.

В силу изложенных обстоятельств, на наш взгляд, представляется возможным сослаться на результаты исследования, проведенного профессором Н. Г. Шумским в отношении судебно-психиатрических экспертиз по уголовным делам.

Автор отмечает следующие причины: неверное заключение о причинно-следственной связи патологических феноменов при наличии факта временной последовательности; переоценка метода аналогий; в ряде случаев при установлении диагноза вероятный вывод подменяется достоверным[610]610
  Шумский Н. Г. Диагностические ошибки в судебно-психиатрической практике. – СПб., 1997. – С. 324–325.


[Закрыть].

Рассмотрим следующий пример.

Специалистами независимой психиатрической ассоциации на изучение был предоставлен акт стационарной, проведенной в Московской клинической психиатрической больнице № 1 им. П. П. Кащенко, судебно-психиатрической экспертизы на испытуемого Н., являющегося истцом по гражданскому делу о признании недействительным договора купли-продажи квартиры. Экспертиза проводилась под председательством сотрудника института им. Сербского проф. Τ.И.Π., с участием председателя комиссии судебно-психиатрических экспертиз города. Несмотря на столь авторитетную комиссию, добросовестность акта адвокатом покупателей была подвергнута сомнению. Он поставил следующие вопросы:

1) Содержит ли диагноз, установленный Н., медицинские критерии недееспособности?

2) Как можно характеризовать психическое состояние Н. на момент совершения сделки?