Текст книги "Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России"

Глава 4. Проблемы использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве

4.1. Проблемы организационно-правового характера и тактики использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве

На эффективность использования специальных знаний при рассмотрении и разрешении гражданских дел влияют следующие взаимосвязанные факторы: организационно-правовой (направленный на то, чтобы специальные знания использовались во всех случаях, когда в них есть потребность при неуклонном соблюдении установленного законом порядка вовлечения сведущих лиц, обладающих необходимыми знаниями); тактический (соблюдение тактических рекомендаций, как залог использования специальных знаний с наибольшей эффективностью).

В настоящее время специальным знаниям как средству поиска необходимых доказательств уделяется определенное внимание. Получили освещение вопросы организации экспертиз, экспертного исследования доказательств в ряде работ, рассчитанных, преимущественно, на следователей и экспертов[547]547
  Денисюк О. В. Правовые и организационные вопросы использования медицинских знаний при расследовании преступлений: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Киев, 1985; Жгенти О. В. Правовые и научно-организационные основы производства судебных экспертиз в экспертных учреждениях: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 1982; Бенчев С. Г. Организация и тактика взаимодействия следователя со специалистами при расследовании преступлений: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 1985; Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова. – М., 1997. – С. 354–378 и др.


[Закрыть], реже – на судей[548]548
  Сахнова Т. В. Экспертиза в суде по гражданским делам. – М., 1997. – С. 199–263; Мохов А. А. Судебно-медицинская экспертиза в гражданском процессе: Дис… канд. юрид. наук. – Волгоград, 2000; Филиппов П. М., Мохов А. А. Судебно-медицинская экспертиза по гражданским делам: теория и практика. – Краснодар, 2001, и др.


[Закрыть].

Организация использования специальных знаний вообще, и медицинских знаний в частности, по отдельным категориям гражданских дел, по нашему мнению, является составной частью организации судебного разбирательства. Надлежащее организационно-правовое и тактическое обеспечение данного процесса позволит оптимизировать деятельность судьи по подготовке дела к судебному разбирательству, ведению судебного заседания, последующей оценке доказательств по делу и вынесению решения.

В ряде случаев отпадет необходимость в результате разъяснений врача-специалиста в производстве экспертизы; в отдельных случаях, наоборот, судья сможет правильно назначить нужную по делу экспертизу и сформулировать необходимые и достаточные вопросы (задание) эксперту. В результате участия специалиста будут правильно собраны (изъяты) и зафиксированы необходимые вещественные доказательства биологического происхождения для последующего экспертного исследования и т. п.

Организацию использования медицинских знаний можно рассматривать по двум направлениям.

Во-первых, это общая система мероприятий, принимаемых на разных уровнях руководством медицинских экспертных учреждений (судебно-медицинская и судебно-психиатрическая службы России), а также руководством других учреждений, сотрудники которых могут привлекаться в качестве сведущих лиц, обладающих специальными знаниями в области медицины (научно-исследовательские медицинские центры, учебные заведения, больницы, поликлиники).

Эти мероприятия касаются: создания и развития сети специализированных учреждений, призванных удовлетворить запросы судейского корпуса в использовании достижений медицинской науки для целей правосудия; организации работы по своевременному и эффективному процессу подготовки и переподготовки судебно-медицинских и судебно-психиатрических кадров с учетом меняющихся потребностей, как в количественном, так и в качественном отношении; разработки и своевременного внедрения в повседневную практику новых методов и методик; обеспечения экспертов и специалистов современными научно-техническими средствами и оборудованием; обеспечения оптимальной организации труда и социально-правовой защиты; четкой регламентации деятельности сведущих лиц, учитывающей специфику гражданского судопроизводства; организации взаимодействия врачей-экспертов и судей.

Во-вторых, организационная работа в судах, направленная на создание условий, способствующих соблюдению требований закона при использовании специальных медицинских знаний и побуждающих судей, а также стороны спорного правоотношения, обращаться за содействием к лицам, обладающим медицинскими знаниями.

Комплекс мероприятий, связанных с работой судов по использованию медицинских знаний, включает в себя: постоянное повышение знаний судьи о целесообразности, возможностях использования знаний сведущих лиц, организации информационного обеспечения о достижениях медицинской науки, которые могут быть использованы в установлении обстоятельств гражданских дел; обеспечение судей инструкциями, положениями, методическими пособиями о производстве отдельных видов медицинских экспертиз по различным категориям дел; организацию взаимодействия с лицами, обладающими специальными медицинскими знаниями.

Рассмотрим основные направления.

Актуальность повышения профессиональных знаний судьи о целесообразности, реальных возможностях использования медицинских знаний, информационного обеспечения о достижениях науки, используемых для установления обстоятельств дела, обусловлена, с одной стороны, появлением новых достижений и внедрением новых методик, с другой – обновлением судейского корпуса, появлением судей, «не знакомых» или «мало знакомых» со спецификой рассмотрения некоторых категорий гражданских дел, где требуются специальные медицинские знания.

Основы медицинских знаний, в том числе и тех, которые помогают судье своевременно и правильно прибегать к содействию сведущих лиц, закладываются при обучении в юридическом вузе. В последние годы много делается для ранней специализации студентов, привлечения в учебный процесс практических работников, в том числе судебных медиков и психиатров.

В то же время опыт преподавания автором судебной медицины и судебной психиатрии показал, что у большинства студентов создается «предвзятое» отношение к данным учебным дисциплинам. Многие из них считают, что изучение этих дисциплин необходимо только студентам, избравшим уголовно-правовую специализацию.

Их аргументы сводятся к следующему: учебная литература недостаточно адаптирована к потребностям студентов-юристов; дисциплины чаще всего «изучаются» на кафедрах уголовного права и/или процесса; учебники по судебной медицине и судебной психиатрии содержат крайне скудный материал об использовании соответствующих знаний для целей гражданского судопроизводства.

Данное положение необходимо менять. Следует уделить внимание созданию адаптированной, применительно к гражданскому судопроизводству, учебной и методической литературы по судебной медицине и судебной психиатрии.

В регионах существуют также проблемы кадрового характера: имеется дефицит преподавателей из числа судебных медиков и психиатров; в отдельных случаях дисциплину преподают лица, не только не имеющие подготовки по соответствующим направлениям, но даже не имеющие диплома врача.

Такую практику нельзя признать допустимой. Выход из сложившейся ситуации при изобилии юридических факультетов видится в создании учебного центра, где бы могли обучаться, повышать квалификацию студенты-юристы, судьи и следователи. Базой для такого центра могло бы стать заинтересованное учебное заведение, привлекающее для проведения занятий необходимых специалистов.

Здесь необходима ясность также в вопросе о том, что и как преподавать. Как правильно отметила А. И. Долгова, преподавание науки в полном ее объеме «позволяет так фундаментально подготовить будущего специалиста, что его потенциал будет достаточным для грамотного решения профессиональных задач не только на низовых должностях в первые годы работы, но и в последующем, когда он получит широкие полномочия и будет определять пути совершенствования законодательства и практики его применения»[549]549
  Долгова А. И. Развитие юридического образования и юридической науки // Пути развития российской юридической науки и образования в XXI веке: Тезисы докладов научно-практической конференции. – Волгоград, 2001. – С. 16.


[Закрыть].

Поэтому вполне закономерна позиция заместителя председателя Совета по правоведению УМО классических университетов Российской Федерации профессора Н. И. Побежимовой, которая считает, что сегодня «уже нельзя замыкаться в рамках юриспруденции, мы должны контактировать с экономистами, социологами, психологами, развивать междисциплинарные связи»[550]550
  Побежимова Н. И. Проблемы развития юридического образования на современном этапе // Пути развития российской юридической науки и образования в XXI веке: Сборник статей научно-практической конференции. – Волгоград, 2002. – С. 20.


[Закрыть].

Следует заметить, что в связи с появлением целого ряда федеральных и региональных законов и подзаконных актов, регламентирующих отношения в сфере здравоохранения, назрела необходимость во введении специальной дисциплины в учебный процесс подготовки юриста-профессионала под наименованием «Медицинское право России»[551]551
  Мохов А. А. 1) Теоретические проблемы медицинского права России. – Волгоград, 2002. – С. 104; 2) К вопросу о кодификации законодательства об охране здоровья граждан // Право и политика. – 2002. – № 7. – С. 82–88; 3) Медицинское право – самостоятельная отрасль российского права // Право и политика. – 2002. – № 8. – С. 128–138; Пушило Н. В. Законодательство субъектов Российской Федерации о здравоохранении // Журнал российского права. – 2002. – № 2.


[Закрыть]. Юристы в настоящее время слабо ориентируются в специфике медицинской деятельности. Термин, понятный врачу, для юристов оказывается неизвестным, «пугающим». Подготовка же юристов по судебной медицине и психиатрии ни в коей мере не восполняет этот пробел, так как задачи этих дисциплин различны. Проблемы правового регулирования медицинской деятельности они практически не затрагивают. В спорных ситуациях, в случаях причинения вреда здоровью пациенты и врачи все чаще обращаются за советом, консультацией, помощью к юристам, поэтому им необходимо иметь представление о специфике медицинской деятельности и о том, как закон защищает права каждого из них в этой сфере.

Судьи также встречаются со значительными сложностями при рассмотрении и разрешении дел данной категории.

В настоящее время мало внимания уделяется вопросам информационного обеспечения судей о возможностях современной медицины. Обычно информированность судей о возможностях сведущих лиц в области медицины расширяется и обновляется по мере накопления опыта, общения с врачами-экспертами. В то же время судьи, в отличие от следователей, крайне редко непосредственно общаются с экспертами и специалистами, что отражается на их деятельности.

В таких случаях для судей будут полезны тематические курсы усовершенствования. Однако, насколько нам известно, курсы по судебной медицине и судебной психиатрии для судейского корпуса не проводятся, отсутствует и соответствующая «примерная» или «типовая» программа.

Курсы, по нашему мнению, могут включать: ознакомление с работой соответствующих экспертных учреждений; уяснение требований, предъявляемых к материалам, направляемым на экспертизы; знакомство с возможностями местных экспертных учреждений; анализ экспертной и судебной практики по гражданским делам; освоение методических рекомендаций по использованию медицинских знаний при рассмотрении и разрешении отдельных категорий гражданских дел.

Работу в этом направлении необходимо организовать так, чтобы она поводилась регулярно.

К этому необходимо добавить организацию своевременного ознакомления судей с информационно-методическими письмами, материалами о положительном опыте использования знаний врачей-специалистов и экспертов по конкретным делам. Заслуживает внимания внедрение опыта распространения справочников, учебных и учебно-методических пособий. В настоящее время совместные бюллетени, методические письма, экспресс-информация не издаются[552]552
  Томилин В. В. Состояние и перспективы развития судебно-медицинской службы Российской Федерации // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 3. – С. 11.


[Закрыть].

Не утратила своей актуальности и такая форма информации судей о возможностях экспертных исследований, как выступления судебных медиков и психиатров на совещаниях, семинарах судей. При этом внимание должно обращаться на ознакомление с новыми методиками, на ошибки, допускаемые судьями при направлении определения суда о производстве экспертизы и материалов, постановке вопросов эксперту, на последствия ошибок.

Данные направления деятельности не требуют особых усилий и могут решаться на уровне региона при активном участии и сотрудничестве руководства и работников заинтересованных ведомств, учебных заведений и экспертных учреждений.

Так, по результатам проведенного исследования (анкетирования судей), можно сделать следующие выводы: не имеют никаких инструкций, пособий, иных материалов о производстве судебно-медицинской экспертизы – 92 %; о производстве судебно-психиатрической экспертизы – 95 %; имеют только Положение о порядке производства экспертиз – 30 %; не знают сроков производства судебно-медицинских экспертиз – 82 %; сроков судебно-психиатрических экспертиз – 84 %; считают что знают, но указали неправильные сроки – 36 %.

Организация взаимодействия с конкретным врачом-экспертом (врачом-специалистом), как показало проведенное исследование, практически отсутствует. Судьи, даже проработавшие не один год, нередко не знают ни точного наименования экспертного учреждения, в которое они направляют соответствующее определение, ни каких-либо сведений, характеризующих экспертов, которым поручают производство судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы.

Встречаются формулировки типа: «Назначить по настоящему делу судебно-медицинскую экспертизу, производство которой поручить Бюро СМЭ Областной больницы № 2 Волгоградской области, поставив перед экспертом следующие вопросы…». Следует заметить, что Волгоградское областное Бюро СМЭ никогда не являлось структурным подразделением какой бы то ни было больницы. Можно себе представить, что произойдет, если также небрежно будет составлено определение о производстве стационарной экспертизы – где тогда искать участника процесса? Можно ли в этих условиях вести речь о соблюдении прав и законных интересов личности, вовлекаемой в орбиту судопроизводства?

Встречаются и более «экзотические» места производства экспертиз (клинико-экспертные комиссии поликлиник, страховые медицинские организации и другие). Поэтому вопросы тактики взаимодействия сведущих лиц и судей еще только предстоит разрабатывать.

В связи с отсутствием взаимодействия в системе «судья – сведущее лицо» на этапе формулирования задания возникают проблемы практического характера, влекущие за собой признание доказательства не отвечающим предъявляемым требованиям, необходимость вызова эксперта в суд, назначения дополнительной или повторной экспертизы.

Следствием этого является: излишняя нервозность эксперта и судьи; неявки, обусловленные загруженностью сведущих лиц; нарушения сроков подготовки экспертных заключений.

В отдельных случаях возникает атмосфера недоверия между судьей и экспертом, появляются взаимные упреки.

Как мы отмечали, судебную экспертизу назначает суд. При этом возможны ситуации, когда судья, придя к выводу о необходимости экспертизы, выносит определение о назначении экспертизы, а лицо по каким-либо причинам отказывается от прохождения экспертизы. Допустимо ли принудительное направление на экспертизу в гражданском судопроизводстве? По общему правилу, это неприемлемо. Единичное исключение законодатель предусмотрел относительно судебно-психиатрической экспертизы по делам о признании гражданина недееспособным. Судья при наличии достаточных данных о душевной болезни или слабоумии назначает судебно-психиатрическую экспертизу. Более того, при явном уклонении лица от прохождения экспертизы суд в судебном заседании при участии прокурора и психиатра может вынести определение о принудительном направлении гражданина на судебно-психиатрическую экспертизу.

Объясняется это тем, что, во-первых, такое лицо не всегда правильно осознает фактический характер своих деяний и не способно руководить своим поведением; во-вторых, такое лицо может представлять угрозу для жизни и здоровья других граждан.

Остальные судебные экспертизы, затрагивающие права и законные интересы граждан, не получили процессуального закрепления и регламентирования в качестве принудительных или обязательных в гражданском процессуальном законе.

Вряд ли можно признать верным утверждение, что суд вправе устанавливать для стороны процессуальную обязанность, не закрепленную в норме права. Наличие общей процессуальной обязанности – «лица, участвующие в деле, обязаны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами» – существа дела не меняет, так как у сторон, по действующему ГПК, нет каких-либо обязанностей относительно прохождения экспертизы. Рассматривать меры ответственности, установленные ст. 79 ГПК РФ, как санкции за невыполнение обязанности по доказыванию недостаточно. Санкции принято налагать на сторону, обязанную, но отказавшуюся представить доказательства. В рассматриваемой же ситуации чаще от прохождения соответствующего исследования отказывается не та сторона, на которой лежит бремя доказывания, а противоположная. Действующий закон, таким образом, становится средством принуждения стороны к получению доказательств, которые могут быть использованы против нее. «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом» (п. 1 ст. 51 Конституции РФ). Значит, возможна ситуация, когда применение нормы ст. 79 ГПК РФ будет противоречить Конституции России.

Интересные положения по рассматриваемому вопросу содержатся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами Семейного Кодекса при рассмотрении дел об установлении отцовства и взыскании алиментов», где подчеркивается, что сама по себе неявка стороны на экспертизу «не является безусловным основанием для признания судом установленным или опровергнутым факта, для выяснения которого экспертиза была назначена. Этот вопрос в каждом конкретном случае решается судом в зависимости от того, какая сторона и по каким причинам не явилась на экспертизу, и какое значение для нее имеет заключение эксперта. При этом при рассмотрении данных вопросов следует исходить из всех имеющихся в деле доказательств в совокупности»[553]553
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами Семейного кодекса РФ при рассмотрении дел об установлении отцовства и взыскании алиментов» от 25.10.1996 г. // БВК РФ. – 1997. – № 1.


[Закрыть].

По существу, это попытка разрешить коллизию, возникающую между достижением истины по делу как цели правосудия и защитой при этом прав и интересов личности. Недопустимыми средствами нельзя достичь благих целей. Соответственно, нельзя признать допустимым, что установление истины по делу осуществляется путем нарушения прав и свобод человека.

Затронутый выше аспект назначения судебной экспертизы требует детального рассмотрения.

В данном случае необходимо разделить вопрос о назначении экспертизы с вопросом о направлении на нее лица – участника процесса. Судебную медицинскую экспертизу невозможно, за некоторыми исключениями, провести без направления на нее самого участника процесса, так как объектом исследования становится человек, наделенный определенными процессуальными правами и обязанностями. Невозможно также и изъять образцы для исследования (кровь, слюна, волосы и проч.), что нередко требуется для исследования и дачи заключения по делу, без наличия объекта – человека и его согласия.

На основании ранее рассмотренных положений действующего законодательства можно сделать вывод о том, что назначение экспертизы не зависит от согласия или возражений одной либо другой стороны, тогда как направление лица на экспертизу должно быть обусловлено его согласием.

В отношении судебно-медицинской (судебно-психиатрической) экспертизы понятие «назначение» и понятие «направление» во многом совпадают.

Дело в том, что эксперт исследует человека, используя клинические методы, медицинскую и иную документацию (письменные доказательства), при необходимости – образцы крови, слюны, спермы и т. д. (вещественные доказательства), на основе анализа которых и строит свое заключение. Понятие «направление» предполагает явку человека – участника процесса к эксперту, т. е. можно сделать вывод, что это понятие является более узким.

В ряде случаев (смерть лица, отказ от прохождения экспертизы и др.) невозможно направление лица на судебную медицинскую экспертизу, что, однако, не препятствует ее проведению. В таких случаях возможно производство судебно-медицинской экспертизы по материалам гражданского дела (документы, вещественные доказательства и прочее). Аналогичным образом проводится судебно-психиатрическая ретроспективная (в том числе, посмертная) экспертиза.

На сегодняшний день законодательство не регламентирует процедуру направления лица на экспертизу. По существу, не гарантируется право на неприкосновенность личности при направлении на судебную экспертизу субъекта процесса. Связано это с тем, что подавляющее большинство экспертиз не связано с принуждением. «Однако в отношении экспертиз, проведение которых заключается в исследовании человеческого организма и его функций (судебно-медицинской и судебно-психиатрической), такой вывод был бы неправилен»[554]554
  Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. – М., 1985. – С. 146.


[Закрыть].

В то же время не так редко встречаются случаи, когда без заключения эксперта сторона не сможет с достоверностью доказать искомый факт, а потому в удовлетворении иска будет отказано по мотиву недоказанности обстоятельств, на которые ссылается сторона.

Рассмотрим следующий пример.

Мать ребенка заявляет иск об установлении отцовства, ссылаясь на то, что ответчик является фактическим отцом рожденного вне брака ребенка, но отказывается это признавать. Судья назначает судебно-медицинскую экспертизу в отношении ответчика, однако тот отказывается ее проходить. Экспертизу в данном случае провести невозможно, эксперт лишен объекта исследования. В этом случае соблюдение прав ответчика на неприкосновенность личности, недопустимость проведения медицинских опытов ведет к нарушению прав и законных интересов ребенка (имущественные и иные права ребенка).

Не следует забывать, что с процессуальными правами сторон неразрывно связаны и их процессуальные обязанности. Принимая на себя обязательства по обеспечению прав граждан, государство имеет право требовать от них правомерного поведения, которое бы соответствовало юридическим нормам. Поэтому государство формулирует свои требования к индивидам в системе обязанностей и устанавливает меры юридической ответственности за их невыполнение. Государство, таким образом, указывает целесообразный, социально полезный и необходимый вариант поведения. При этом «включение обязанностей в правовой статус личности не колеблет принципов свободы и правового государства, поскольку права одних лиц, не подкрепленные обязанностями других, не могут быть реализованы»[555]555
  Общая теория прав человека / Под ред. Е. И. Лукашевой. – М., 1996. – С. 38.


[Закрыть]. Существует «пространство свободы», основанное на свободе выбора и ответственности личности перед обществом, государством в лице его институтов. Государство, руководствуясь этими интересами, требует выполнения возложенных на граждан обязанностей и определяет последствия, связанные с ненадлежащим использованием прав и свобод, противоречащих правам других лиц.

Всеобщая декларация прав человека формулирует следующий постулат: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния».

Часть 3 ст. 55 Конституции РФ устанавливает следующие основания ограничения прав и свобод: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц…».

Часто полагают, пишет Л. С. Явич, что принуждение со стороны государства является гарантией законности. В действительности государственное принуждение никогда не гарантирует законность. Напротив, законность оказывается гарантией правомерности применяемого принуждения[556]556
  Явич Л. С. Сущность права. – Л., 1985. – С. 157.


[Закрыть].

Законность гарантируется системой специально-юридических факторов, среди которых наиболее значимыми являются: правосудие как высшая гарантия прав и свобод граждан; безусловное право граждан на судебную защиту своих прав и свобод; стабильность правоотношений; прокурорский надзор за соблюдением законов, единством их понимания и применения в общем социо-культурном и правовом пространстве России; высокий уровень правосознания и правовой культуры участников складывающихся правоотношений.

Вопрос об удовлетворении интересов, опосредованных субъективными правами, следует, таким образом, рассматривать с учетом того, что необходимым условием существования субъективного права является наличие корреспондирующей ему субъективной юридической обязанности. Только в их сочетании и взаимной зависимости наполняется правоотношение конкретным содержанием.

Как бы ни различались правоотношения, обязанности во всех случаях опосредствуют меру должного поведения одного лица перед другим (другими лицами, обществом), в интересах которых устанавливаются данные правоотношения.

В процессуальных отношениях реализуется, в первую очередь, публичный интерес. Данные отношения строятся на разрешительном типе правового регулирования, что подразумевает удовлетворение публичных интересов (защита государства, общества, группы лиц, слабой стороны) за счет исполнения возложенных на участника процесса процессуальных обязанностей.

Для такого рода случаев, когда без явки лица на судебно-медицинскую (судебно-психиатрическую, судебно-психологическую) экспертизу невозможно разрешить дело по существу, с учетом вышерассмотренных положений Конституции РФ, законодательство должно специально оговаривать возможность обязательного прохождения (не путать с принудительным проведением) судебной экспертизы.

На наш взгляд, ч. 3 ст. 79 ГПК РФ требует изменения. Во-первых, норма статьи должна восприниматься как санкция за неправомерное поведение – невыполнение определения суда. Во-вторых, формулировка «без участия этой стороны экспертизу провести невозможно», не вполне корректна. Экспертизу во многих случаях провести можно. Другое дело, будет ли достаточно данных для того, чтобы разрешить дело по существу лишь на основании исследования экспертом письменных и/или вещественных доказательств. Экспертиза по материалам дела ведь тоже экспертиза, причем по тому же делу.

Право же признания экспертизы обязательной должно быть предоставлено суду. Аналогичной точки зрения придерживается Ю. В. Чуфаровский по поводу назначения судебно-психологической экспертизы. По его мнению, «существуют обстоятельства, при наличии которых проведение психологической экспертизы (как в уголовном, так и гражданском процессе) должно быть обязательным и гарантированным законом. При этом критерии обязательного назначения психологической экспертизы связываются с особенностями субъектного состава по конкретному делу»[557]557
  Чуфаровский Ю. В. Правовые и специальные основания назначения судебно-психологической экспертизы в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. – 1999. – № 2. – С. 31.


[Закрыть].

В связи с данным предложением могут появиться возражения, суть которых сводится к тому, что его реализация нарушает ряд принципов гражданского процесса, в частности, принцип состязательности. Следует отметить, что принцип состязательности действует с учетом определенных ограничений. Это касается целого ряда правовых споров по делам, вытекающим из брачно-семейных и иных правоотношений. Невозможно также игнорировать и ту значительную роль суда, которая заключается в быстром, эффективном и справедливом разрешении спора. Здесь и процессуальные обязанности сторон и иных лиц, и санкции за их нарушение, злоупотребление правом и т. п. Например, согласно ст. 139 ГПК ФРГ, указания судьи по предъявлению необходимых фактических данных, входящих в предмет доказывания, обязательны для участников процесса.

Готовность соблюдать законы, предписания суда, отказ от использования «незаконных» средств разрешения возникающих споров зависит от правовой идеологии и правовой культуры общества и отдельного индивида. В их уровне находит отражение историческое развитие страны и народа. Поэтому для каждой страны характерен свой уровень, в нем сочетаются правовые нормы и стереотипы вчерашнего и сегодняшнего дня, одновременно закладываются новые элементы, что следует учитывать при разработке идей, концепций и правовых норм.

К сожалению, вопросы процессуального принуждения в гражданском судопроизводстве не были предметом монографических исследований – им посвящены только отдельные статьи[558]558
  Цихоцкий А. В. Государственное принуждение в механизме обеспечения эффективности гражданского судопроизводства // Журнал Российского права. – 2000. – № 8. – С. 18–20; Мохов А. А. Личные неимущественные права и их ограничения в гражданском процессе // Российская юстиция. – 2001. – № 9. – С. 25–26; некоторые другие.


[Закрыть].

В общетеоретическом плане принуждение означает воздействие на субъекта с целью подчинить его поведение требованиям суда. Однако суд в выборе средств (мер) принуждения связан нормами процессуального законодательства.

Выполнение процессуальных обязанностей вносит коррективы в повседневную жизнь гражданина – участника процесса. Любая возникающая проблема, процессуальная обязанность воспринимается человеком в плане согласования с имеющимися потребностями и интересами. Таким образом, одно и то же процессуальное действие может рассматриваться либо как акция, соответствующая желаниям и интересам личности (промежуточным или конечным), либо как мера процессуального принуждения.

Критерием отграничения процессуального принуждения от сферы свободного волеизъявления является психическое отношение субъекта гражданского процесса к возложенной на него обязанности. Если гражданин согласен с возложенными на него обязанностями, воспринимает их как осознанную необходимость или общественный долг, значит, нет принуждения. Если же субъект противится исполнению возложенных на него обязанностей, видит в них лишь обременение или исполняет их только из-за угрозы наступления неблагоприятных последствий, налицо принуждение.

На наш взгляд, основанием применения мер процессуального принуждения должно являться абсолютно определенное условие, связанное с государственной необходимостью (защитой интересов государства или общества) или противоправным поведением лица, в отношении которого данная мера применяется.

Понятие «принуждение» можно рассматривать в широком и узком смысле. Понятие принуждения в широком смысле этого слова охватывает следующие виды воздействия на участника гражданских процессуальных правоотношений: применение процессуальных санкций; применение материально-правовых санкций.

Применение принуждения в узком понимании охватывает собой применение только процессуальных санкций, которыми располагает гражданское процессуальное право.

Принуждение в узком понимании характеризуется следующими признаками: субъектом применения мер процессуального принуждения выступает суд; каталог мер принуждения, основания и процедура (порядок) принуждения должны определяться законом.

Таким образом, процессуальное принуждение – это разновидность государственного принуждения, заключающаяся в применении судом мер психического или физического воздействия принудительного характера, закрепленных в нормах процессуального права, в связи с противоправным поведением обязанного субъекта или в связи с государственной необходимостью, имеющих своей целью предупреждение, выявление, пресечение правонарушения, обеспечение привлечения к юридической ответственности, а также с целью восстановления чьего-либо субъективного права или охраняемого законом интереса и выражающаяся в нарушении неприкосновенности личности, ее прав и интересов.

Иными словами, можно сделать вывод о том, что происходят два диалектически взаимосвязанных процесса: процесс совершенствования принципа состязательности и процесс установления «ограничений» на действие этого принципа в отдельных, необходимых случаях.

Данный процесс носит объективный характер. Более того, данное положение характерно не только для онтогенеза принципа состязательности, оно затрагивает и другие принципы и институты процессуального права. Происходит это постольку, поскольку процессуальные нормы, с одной стороны, складываются на основе материальных отношений и опосредствуют порядок охраны (защиты) прав и законных интересов, с другой – выражают общественные и государственные интересы в обеспечении исполнения своих обязанностей всеми лицами (направлены в конечном итоге на обеспечение правопорядка).