Текст книги "Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России"

3) Не описано ли у него на этот период психических расстройств, исключающих возможность понимания им значения своих действий или руководить ими?

4) Является ли обоснованным заключение экспертов о том, что на момент совершения сделки Н. обнаруживал психическое расстройство, лишавшее его способности понимать значение своих действий и руководить ими?

Заключение специалистов НПА: «Диагноз П., сформулированный в заключительной части акта, «Психопатия и хронический алкоголизм в форме запойного пьянства с признаками деградации личности» не содержит медицинских критериев недееспособности, а именно «душевная болезнь» или «слабоумие». Ни в описании истории его болезни, ни в его психическом статусе, ни в данных психологического обследования нет указаний ни на хроническое психическое заболевание с непрерывно проявляющейся психотической симптоматикой (что, кстати, подчеркивают и сами эксперты: «Хроническим душевным заболеванием не страдает»), ни на слабоумие, в виде, например, Корсаковского психоза.

Психическое состояние П. к моменту совершения сделки в описательной и заключительной частях акта характеризуется как запой. Психоза, в том числе металкогольного, либо патологического опьянения, которые могли бы лишить его возможности понимать значение своих действий или руководить ими, у него на этот период не описано.

Суждение экспертов о том, что на момент совершения сделки у П. в результате предшествующего запоя в значительной степени были ослаблены интеллектуально-мнестические функции, критика и контроль к своим действиям выглядят домыслом, основанным не на клинических наблюдениях в тот период, а на житейской оценке самого факта сделки. Само собой разумеется, что во время запоя у алкоголиков снижаются и интеллектуальная, и мнестическая, и другие функции. Известно также, что часто алкоголики совершают сделки, ставящие в тяжелое материальное положение как их самих, так и их семьи, но в таких случаях закон исходит не из психической болезни, а из материальных интересов; эти лица не подлежат судебно-психиатрической экспертизе, так как не являются психически больными.

Таким образом, вывод экспертов о том, что П. не мог понимать значение своих действий и руководить ими на момент сделки, является неаргументированным, натянутым и лишает его силы доказательства»[611]611
  Батаев В. Г. Независимая психиатрическая экспертиза в гражданском процессе // Независимый психиатрический журнал. – 1994. – № 3. – С. 25–26.


[Закрыть].

В условиях, когда установленными средствами (а в данной ситуации – только экспертным заключением, отвечающим требованиям законности и научной обоснованности), нельзя сделать однозначного вывода о дееспособности (недееспособности) лица, следует исходить из действующей презумпции дееспособности гражданина, достигшего совершеннолетия.

Как мы видим, вне зависимости от рода экспертизы и вида судопроизводства, экспертные ошибки являются обычно следствием сочетания нескольких объективных и субъективных причин, выступающих в многообразных связях.

Системный подход к проблеме позволяет выявить наиболее типичные причины и истоки ошибочных судебно-медицинских и судебно-психиатрических диагнозов. Здесь огромное «поле деятельности» для ученых, руководителей экспертных учреждений и практиков.

Недостатки экспертной практики, на наш взгляд, могут быть устранены путем проведения целенаправленной работы, главными направлениями которой являются: разработка стандартов качества по каждому виду экспертизы (применяемые методы исследования и контроля, критерии достоверности, сроки исполнения, порядок оформления и т. п.); издание на основе разработанных стандартов ведомственных инструкций, в первую очередь «Правил производства судебно-медицинских (судебно-психиатрических) экспертиз по гражданским делам», которые учитывали бы особенности гражданского судопроизводства; организация взаимодействия с судейским корпусом по вопросам экспертной и судебной практики.

Таким образом, представляется возможным сделать вывод о том, что Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» не отражает специфики гражданского судопроизводства. Отдельные положения данного акта, за период от его разработки до утверждения и внедрения в жизнь, морально устарели, противоречат ряду норм международного и национального права.

В то же время следует учитывать, что направление вектора «судебная медицинская служба – гражданское судопроизводство России» – на сегодняшний день должным образом не осознано.

Причины этого явления многообразны: традиции службы, стереотипы прошлого, отсутствие заинтересованных специалистов и другие. Практика же требует изменения подходов. Так, профессор В. Н. Крюков отметил, что на сегодняшний день на базе Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы разрабатываются следующие темы: «Совершенствование методов судебно-химического исследования токсичных веществ в биологическом и трупном материале»; «Установление особенностей внутристволовых кровоизлияний при черепно-мозговой травме»; «Разработка морфологических критериев диагностики хронических субдуральных гематом»; «Критерии по проведению судебно-медицинской экспертизы лиц мужского пола при половых преступлениях»; «Использование ДНК-анализа в судебно-медицинской идентификации личности»; «Оптимизация методов судебно-медицинской идентификации личности по признакам внешности».

Относительно научных исследований, проводимых на кафедрах и Бюро судебно-медицинской экспертизы, автор отметил следующее: «В какой-то степени это значительно упрощает весь процесс, однако, в то же время, рассеивает направленность научных исследований и сводится, зачастую, к проблемам, которые ничего общего с судебной медициной не имеют…»[612]612
  Крюков В. Н., Солохин А. А., Кинле А. Ф. V Всероссийский съезд судебных медиков // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 3. – С. 5.


[Закрыть].

Анализ диссертационных исследований по судебной медицине и пограничным областям на соискание ученой степени доктора и кандидата медицинских наук показал, что работ, затрагивающих организационные и прикладные аспекты судебных экспертиз, применительно к целям, задачам и прикладным проблемам гражданского судопроизводства, до сих пор нет[613]613
  Солохин А. А., Солохин Ю. А. Диссертации по судебной медицине, защищенные в России в 1992–2000 гг. // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 5. – С. 45–48.


[Закрыть]. Большая часть диссертаций посвящена судебно-медицинским вопросам травматологии. Различные организационные и социально-экономические вопросы судебно-медицинской службы рассмотрены только в 12 (9,1 %) работах.

Может сложиться мнение о «надуманности проблемы», однако сами руководители Российского центра судебной медицины и территориальных Бюро судебно-медицинской экспертизы ставят эту тему на обсуждение[614]614
  Пашинян Г. А., Жаров В. В., Ромодановский П. О. VII Российский национальный конгресс «Человек и лекарство» (к анализу ошибок при несоблюдении стандартов диагностики и лечения) // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 1. – С. 44–46; Томилин В. В. Состояние и перспективы развития судебно-медицинской службы Российской Федерации // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 3. – С. 7–12; Крюков В. Н., Солохин А. А., Кинле А. Ф. V Всероссийский съезд судебных медиков – С. 3–6; Ривенсон М. С. Об организационно-экономических проблемах судебно-медицинской службы // Судебно-медицинская экспертиза. – 2001. – № 3. – С. 34 и др.


[Закрыть].

На основании отмеченных в работе проблем организационно-правового характера, представляется возможным сделать следующие выводы.

В условиях научно-технического прогресса возрастающие возможности использования специальных знаний с целью установления обстоятельств гражданских дел сдерживаются в силу ряда объективных и субъективных причин. Одна из них заключается в том, что совершенствование процессуального законодательства отстает от норм материального права и нужд практики. Такое положение ограничивает использование ряда достижений науки и техники. Пробелы в законодательстве, регламентирующие использование знаний сведущих лиц в различных формах, приводят к отказу суда и сторон от помощи сведущих лиц или же использованию специальных знаний с нарушением действующего законодательства.

В связи с этим предлагается сделать нормы по этим вопросам более емкими и точными, устанавливающими возможности использования специальных знаний, формы, пределы и обстоятельства, при которых использование специальных знаний не допускается.

В ГПК целесообразно иметь статью общего (отправного) характера об использовании специальных знаний в гражданском процессе. Необходимо сформулировать понятие специальных знаний и сведущих лиц, обладающих такого рода знаниями; определить формы использования специальных знаний и их значение. Следует отразить в тексте этой нормы обязательность соблюдения требований законодательства, в том числе соблюдения прав и законных интересов граждан, положений соответствующей науки.

Ряд норм, регулирующих отдельные аспекты деятельности эксперта и специалиста, можно укрупнить, сделать их общими для сведущих лиц (предъявляемые требования к лицам, обладающим специальными знаниями). Представляется необходимым объединить целый ряд норм, регулирующих обязанности и права указанных лиц. Особенности правового статуса эксперта и специалиста должны найти отражение в отдельных нормах, регламентирующих их деятельность в гражданском судопроизводстве с учетом имеющихся отличий.

Следует отметить, что новый ГПК РФ статей подобной тематики не содержит.

В связи с внедрением в гражданский процесс такой фигуры, как специалист, требуется решить вопрос о возможности (невозможности) сведущему лицу проводить экспертизу в случае, если он принимал участие в деле в качестве специалиста. Этот вопрос обусловлен наличием дискуссии по данной проблеме в уголовном судопроизводстве, а также тем, что врач-специалист (участвующий в осмотре трупа на месте его обнаружения) может быть назначен экспертом.

Представляется, что должно действовать общее правило о невозможности смешения процессуальных функций. Причем в гражданском процессе, в отличие от уголовного, отсутствуют (либо выражены с меньшей остротой) обстоятельства, послужившие основанием для появления только в отношении врача такого исключения. Поэтому, во избежание возможных споров, необходимо в ГПК прямо зафиксировать, что экспертом не может быть лицо, участвовавшее в деле в качестве специалиста.

Следует также отметить, что система гражданских процессуальных отношений находится не в статическом, а динамическом состоянии, изменяющем ее структуру, причем структурные преобразования наступают под воздействием как внешних, так и внутренних факторов. В качестве внешних побудительных сил могут оказаться отдельные материально-правовые отношения, влияющие на развитие судопроизводства (например, заключение между сторонами соглашения). Данные обстоятельства, вместе с тем, порождают процессуальные правоотношения (приостановление производства по делу, утверждение мирового соглашения судом и т. п.).

Внутренней причиной служит необходимость достижения общей цели – оказания содействия суду в установлении фактических обстоятельств дела или же, наоборот, сокрытие искомых доказательств, их искажение. Все это может как способствовать, так и препятствовать поступательному движению гражданского дела.

Осознание данных побудительных внешних и внутренних мотивов также должно вести к закреплению активной позиции суда, препятствующей возможным злоупотреблениям. Так, Т. И. Евстифеева правильно отмечает, что желательным направлением реформирования системы гражданских процессуальных отношений является «повышение консолидированности составных частей системы, что возможно достичь путем активизации процессуального сотрудничества суда и других участников процесса»[615]615
  Евстифеева Т. И. Гражданские процессуальные правоотношения: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Саратов, 2001. – С. 24.


[Закрыть].

Необходимо установить оптимальное сочетание предписаний и дозволений, обращенных ко всем субъектам доказывания.

Законодательного уточнения требует и вопрос об оплате работы сведущих лиц (экспертов и специалистов). Для экономически слабого субъекта, испытывающего финансовые затруднения (а таковых немало), использование специальных знаний для целей доказывания затруднительно. В связи с этим вырастает преграда на пути заявления лицом ходатайства о производстве экспертизы, привлечения в процесс специалиста, следовательно, на пути разбирательства и вынесения обоснованного решения. Оспариваемый факт, требующий проверки посредством применения специальных знаний и ее не прошедший, не может считаться ни подтвержденным, ни опровергнутым. Значит, неблагоприятные последствия, по общему правилу, падают на лицо, не выполнившее обязанности доказывания (действие презумпций и фикций). Вынесенное решение, таким образом, может нарушить права и законные интересы личности только потому, что оно не обладает необходимыми средствами. Поэтому представляется целесообразным на законодательном уровне предоставить лицу, участвующему в деле и ходатайствующему об использовании специальных знаний в доказательственном процессе, возможность получения отсрочки или рассрочки исполнения данного денежного обязательства (судебных расходов).

Решение отмеченных в работе проблем организационно-правового характера позволит более эффективно решать проблемы установления обстоятельств гражданских дел, когда требуются специальные знания.

Помимо организационно-правовых, существует ряд проблем тактического характера, о чем мы уже упоминали. Разработка и внедрение в практику соответствующих рекомендаций тактического характера наряду с решением организационных и правовых вопросов, является важным фактором полного использования знаний сведущих лиц для целей правосудия.

Представляется возможным выделить основные направления в исследованиях тактики использования специальных знаний: разработка отправных, общих положений; разработка приемов взаимодействия судьи со сведущим лицом (экспертом, специалистом), других участников процесса со сведущим лицом (пределы, основания и т. п.).

Обычно слово «тактика» олицетворяется с криминалистикой, а именно, с ее разделом «следственная тактика». Данный раздел в большинстве учебников и пособий по криминалистике содержит отдельную главу, посвященную тактике производства экспертиз[616]616
  Криминалистика / Под ред. И. Ф. Пантелеева, А. Ф. Селиванова. – М., 1993; Криминалистика / Под ред. Н. П. Яблокова. – М., 1996; Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. – М., 1997, и др.


[Закрыть] Тактике использования знаний специалистов уделяется гораздо меньше внимания.

Ю. С. Сапожников по этому поводу пишет: «В руководствах по криминалистике… нет указаний на значимость участия судебного медика в составлении версий о происшедшем, что совершенно необходимо, так как в противном случае представителями следствия может быть допущен ряд ошибок, направляющих следственный процесс по ложному пути»[617]617
  Сапожников Ю. С. Криминалистика в судебной медицине. – Киев, 1970. – С. 11.


[Закрыть]. Эти слова можно с полным правом использовать и применительно к гражданскому процессу по отдельным категориям рассматриваемых и разрешаемых судами дел.

Далее он отмечает: «Если в нашей советской судебной медицине ярко выражено стремление к максимальному использованию криминалистики, то интерпретация судебно-медицинских данных в криминалистических трудах… крайне слаба»[618]618
  Там же.


[Закрыть].

Анализ рекомендаций о тактике использования специальных знаний применительно к решению задач уголовного процесса свидетельствует о том, что они носят частный характер, затрагивают отдельные аспекты рассматриваемой проблемы. В то же время проведенный анализ позволяет сделать однозначный вывод о взаимосвязи следственной тактики и эффективного использования специальных знаний.

Так, по мнению А. Н. Васильева, следственная тактика – это часть криминалистики, в которой «сосредоточено использование данных специальных наук, находящихся на стыке естественно-технических и гуманитарных наук, главным образом, логики, психологии и научной организации труда»[619]619
  Васильев А. Н. Следственная тактика. – М., 1976. – С. 30.


[Закрыть].

А. Р. Ратинов выделяет психологические основы следственной тактики[620]620
  Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей. – М., 1967. – С. 148–171.


[Закрыть].

В. Н. Махов отмечает, что знания логики помогают при взаимодействии со сведущими лицами, а также при оценке доказательств, полученных при содействии сведущих лиц[621]621
  Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. – М., 2000. – С. 186.


[Закрыть].

Не является бесспорным и само понятие следственной тактики и его сущность[622]622
  Селиванов Н. А. Советская криминалистика: система понятий. – М., 1982. – С. 93; Криминалистика / Под ред. Н. П. Яблокова. – М., 1996. – С. 363, и др.


[Закрыть].

На наш взгляд, представляется наиболее точным определение сущности тактики, сформулированное В. Н. Маховым. По его мнению, «содержанием тактики использования знаний сведущих лиц охватывается деятельность следователя по подготовке следственных действий»[623]623
  Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. – М., 2000. – С. 187.


[Закрыть]. При этом, собственно, под тактикой использования знаний сведущих лиц ученым понимается совокупность приемов и научных положений, на которых они основаны, применяемых в целях наиболее эффективного использования помощи сведущих лиц при расследовании преступлений[624]624
  Там же. – С. 188.


[Закрыть].

Вопросами тактики, применения данных криминалистики для целей гражданского судопроизводства в свое время активно занимался ученый-процессуалист В. Г. Тихиня[625]625
  Тихиня В. Г. Теоретические проблемы применения данных криминалистики в гражданском судопроизводстве. – Минск, 1983; Тихиня В. Г. Применение криминалистической тактики в гражданском процессе (при исследовании вещественных доказательств). – Минск, 1976.


[Закрыть].

Применительно к гражданскому процессу, под тактикой использования специальных знаний понимают совокупность методов и приемов, применяемых субъектами доказывания в целях установления обстоятельств гражданских дел.

Сюда будут относиться действия судьи (последовательность, условия выполнения и т. п.), обеспечивающие эффективное использование специальных знаний с целью установления обстоятельств дела, вынесения обоснованных актов суда (определение, постановление, решение).

Как уже отмечалось, профессиональные знания, органы чувств, опыт (навыки) субъекта являются имманентными свойствами, поэтому их не относят к «орудиям труда», оставляя за рамками исследований.

На системную структуру орудий труда обращено внимание в философии, где технические средства и навыки интерпретируются как продолжение естественных работающих органов человека[626]626
  Чепиков М. Г. Интеграция науки. – М., 1981. – С. 227.


[Закрыть]. Сами по себе приемы, навыки без органолептических средств (эффективно работающих органов чувств) мертвы, не образуют деятельности или ведут к ее дефектам. Отсюда – требование к состоянию здоровья судьи, позволяющего ему эффективно осуществлять правосудие.

В то же время посредством органов чувств формируется только представление о признаках изучаемого явления. Мышление, особенно научное, являясь высшей формой проникновения в сущность вещей, явлений, раскрывает их содержание, познает прошедшее, а при необходимости – прогнозирует будущее. Эффективность мыслительной деятельности зависит от объема знаний, опыта владения ими как инструментами исследования, состояния здоровья, навыка получения и переработки большого массива новой информации, умения установить контакт с участниками возникших гражданских процессуальных правоотношений, выяснить и вычленить главное.

Причем необходимо отметить, что знания эмпирического и теоретического уровня, профессиональные знания судьи и профессиональные знания сведущих лиц тесным образом переплетаются в процессе разбирательства гражданских дел, что представляет самостоятельную проблему и осложняет оценку действий тех или иных участников рассматриваемых правоотношений.

Особо это заметно при вовлечении и последующей оценке данных медицинского характера (традиционных и современных медицинских знаний; эмпирических и теоретических научных знаний).

Нельзя забывать и о проблемах взаимодействия в системе «заинтересованное лицо (например, истец или ответчик) – сведущее лицо». Ведь от того, будет ли установлен контакт между ними, установятся ли доверительные отношения, благожелательная обстановка, зависит и полнота установления фактов, имеющих юридическое значение. Правильная организация данной работы, использование тактических приемов, направленных на создание комфортной обстановки в процессе «общения» сведущего лица и участника гражданских процессуальных правоотношений (например, по поводу производства экспертизы или изъятия образцов для исследования) позволяет свести к минимуму проблему принуждения, ограничения прав личности[627]627
  Мохов А. А. Личные неимущественные права и их ограничения в гражданском процессе // Российская юстиция. – 2001. – № 9. – С. 25–26.


[Закрыть].

Данные проблемы требуют их детальной проработки и выработки научно обоснованных рекомендаций.

На наш взгляд, можно сформулировать ряд тактических приемов (рекомендаций[628]628
  Термины «прием» и «рекомендация» нами рассматриваются как синонимы. См.: Комиссаров В. И. Актуальные проблемы следственной тактики: Дис… докт. юрид. наук. – М., 1990. – С. 82–83.


[Закрыть]) как общего характера (применительно к взаимодействию с любым сведущим лицом субъекта доказывания), так и специального, имеющего значение для взаимодействия субъектов доказывания с отдельными сведущими лицами (экспертом, специалистом).

Рекомендации общего характера: постановка судьей конкретного задания сведущему лицу с учетом предмета доказывания, предложений сторон по рассматриваемому делу; достаточная информация сведущего лица об обстоятельствах рассматриваемого дела; контроль со стороны суда за соблюдением сведущим лицом на всех промежуточных этапах его деятельности выполнения поставленного задания требованиям законодательства; обеспечение судьей оптимальных отношений сведущего лица и лица, являющегося объектом исследования (проведения медицинских манипуляций) – подэкспертным.

Перейдем к рассмотрению тактических приемов, которые могут быть применимы при назначении и производстве экспертизы, а также его последующей оценки.

Тактика взаимодействия с экспертом имеет свои особенности, обусловленные тем, что эксперт – самостоятельная процессуальная фигура. Основная цель данного взаимодействия – обеспечить объективность, полноту и своевременность исследования, а также доступность содержащейся в экспертном заключении информации для участников возникшего гражданского процесса по конкретному делу.

Проведенное автором изучение гражданских дел, при рассмотрении и разрешении которых использовались медицинские знания, а также материалов дополнительных и повторных медицинских экспертиз по гражданским делам показало, что суды, как правило, не используют всех возможностей медицинской науки и практики и не ставят на разрешение экспертов необходимых для разрешения дела вопросов.

Так, в каждом третьем определении суда о назначении судебно-медицинской экспертизы эксперту указывалась лишь общая цель экспертизы с вопросами общего «неконкретного» характера, по ответам на которые невозможно точно определить причинно-следственные связи, а иногда – даже характер и объем причиненного вреда здоровью. При назначении судебно-психиатрической экспертизы, как правило, указывался только вопрос о дееспособности (недееспособности) лица, в то время как по целому ряду дел с целью их правильного разрешения необходимо было определить тяжесть и глубину имеющихся расстройств, «меру способности лица» осознавать фактический характер своего поведения или руководства им, время наступления заболевания, причинные связи и т. п.

В то же время, несмотря на разнообразие заболеваний и повреждений, общие экспертные задачи укладываются в единую схему, на основе которой получают дальнейшее развитие и конкретизацию частные задачи: определение сущности заболевания (повреждения); определение давности и механизма формирования и развития заболевания (повреждения); определение свойств (особенностей) повреждающего фактора (в том числе и заболевания); определение причинно-следственных связей между повреждающим воздействием и имеющимся заболеванием (повреждением).

Например, в случае причинения вреда здоровью владельцем автотранспортного средства (наезд на пешехода) могут быть рекомендованы общие вопросы, применимые практически для каждого дела такого рода (автомобильная травма).

Решаемые вопросы: сущность повреждений (диагноз); давность повреждений; свойства травмирующих предметов (вид травмирующего предмета, травмирующая поверхность, возможность образования повреждений от конкретного транспортного средства, конкретной детали автомобиля); механизм образования повреждений (места приложения силы, направление травматического воздействия, вид травмирующего воздействия (удар, сдавление, растяжение, трение), последовательность одновременного образования повреждений, возможность причинения повреждений транспортным средством конкретного типа или марки, конкретным автомобилем, возможность образования имеющихся повреждений в заданных условиях автомобильной травмы; наличие (отсутствие) причинно-следственных связей между имеющимися повреждениями и условиями (механизмом) взаимодействия потерпевшего и автотранспортного средства.

Назначив экспертизу, суды не сообщают необходимых сведений об обстоятельствах дела, вынуждая экспертов выявлять эти обстоятельства у граждан путем опроса.

Сохраняется практика самостоятельного определения экспертом как объема исследования, так и содержания заключения. Процесс загромождается ненужной информацией, что может привести к вынесению необоснованного решения.

Здесь применимы рекомендации общего характера, о которых мы говорили выше, а также привлечение специалиста, причем как судьей, так и заинтересованными лицами по делу на различных стадиях с целью уяснения существа фактов (обстоятельств), формулирования вопросов эксперту.

По получении судьей экспертного заключения, необходимо с ним ознакомиться и выявить вопросы, которые не получили должного освещения, являются неясными или требуют «расшифровки». Соблюдение данного правила позволит уже на этапе подготовки дела к судебному разбирательству решить вопрос о необходимости вызова эксперта в суд для дачи соответствующих разъяснений, допроса эксперта.

Немаловажное значение, с учетом дальнейшего развития принципа состязательности, должно придаваться ознакомлению сторон спорного правоотношения с экспертным заключением, что позволит им подготовиться к судебному разбирательству (подготовить вопросы эксперту, проконсультироваться со специалистом, ходатайствовать о его вовлечении в процесс и т. п.).

Данная возможность в новом ГПК получила нормативное выражение.

Тактика взаимодействия судьи со специалистом, на наш взгляд, несколько отличается от тактики взаимодействия с экспертом. Связано это с тем, что специалист рассматривается как помощник судьи или стороны (за рамками процесса), отсюда – установление личных, доверительных отношений.

На этапе подготовки дела к судебному разбирательству могут быть рекомендованы следующие приемы: объяснение судьей специалисту обстоятельств дела, причин, побудивших использовать в доказательственном процессе специальные знания; выяснение у специалиста его мнения по поводу обстоятельств дела, возможностей и пределов использования специальных знаний; совместная выработка, с учетом ходатайств сторон, специальных вопросов, требующих разрешения по делу; разъяснение задания эксперту с учетом «искомой информации» и процессуального регламента осуществления соответствующих действий; проведение специалистом необходимых процессуальных действий.

В судебном заседании необходимо обеспечить следующее: пояснения специалиста и имеющиеся у сторон вопросы (формулируемые, как правило, при помощи специалиста) должны быть доступны и понятны всем участникам процесса; общение специалиста (специалистов) с другими участниками процесса должно осуществляться только через судью.

Внедрение данных приемов позволит оптимизировать деятельность субъектов доказывания и способствует эффективному решению стоящих перед правосудием задач.