Текст книги "Миллионноглазый (сборник)"

2.

Тема самозванства нынешней Москвы не может быть названа в числе разрешенных даже в наше безнадзорное время. В лучшем случае какой-то регион вдруг завопит на всю страну о произволе Москвы и тут же стихнет: то ли прибьют, прихлопнут деньгами из центра, то ли устыдится сепаратизма.

Между тем именно самозванство Москвы надо рассматривать в ряду коренных русских вопросов двадцатого века даже впереди вопросов окаянного большевизма.

С исторической точки зрения столичность Москвы сомнений не вызывает. Причем довольно долгое время, лет сто, от Годунова до Петра, Москва не имела в этом смысле соперников. В остальные века русской истории Москва делила звание столицы вначале с Новгородом-Ярославлем, а потом уже с Петербургом.

Своеобразные качели столичности то подбрасывали Москву выше, то стремительно уносили вниз. Великолепный петербургский период русской истории, казалось бы, навсегда закрепил за Москвой славу Новгорода, о чем поведал православному человечеству художник Поленов в картине «Московский дворик».

Во всех отношениях к началу двадцатого века Москва не имела преимуществ перед Нижним Новгородом, Екатеринбургом или Одессой. Вопросом времени было окончательное подравнивание этих провинциальных центров.

Петербург же в условиях сильнейшей европейской интеграции России должен был неизмеримо увеличить свой промышленный, научный и культурный потенциал. Что, кстати, и происходило в конце прошлого и начале этого века. К тому же пограничное, чуткое положение Петербурга на самом краю страны, у большой воды Балтики, как нельзя лучше способствовало мгновенному отзвуку России на любые влияния извне.

Спрятавшись за перинами равнин и таможен, Москва сегодня практически не реагирует на мировую жизнь. Она озабочена только собой. В этом трагедия Москвы, в этом трагедия России.

3.

Сегодня только ленивый не пинает большевиков. Действительно, их работа очень уж напоминала деятельность Ивана-дурака из народных сказок. С тем же, кстати, потрясающим результатом: Иван, как известно, всегда оказывался в большом плюсе.

Единственное, чего не показывают сказки, это результаты его деятельности на посту главы государства. Большевики ликвидировали пробел в фольклоре: волосы встают дыбом от их работы с природой и человеком. Но никто не обращает внимания на то, как они это делали, с каким морально-волевым настроем. А настрой был самый гнилой. Не было какого-либо героизма в их действиях. Безжалостный, слепой террор, устроенный большевиками, был проявлением трусости. Не их победа в том, что глупая власть держалась семьдесят лет: так легла карта.

С экономической точки зрения исключительность положения Москвы в центре Европейской России как будто бы оправдана. Однако радиальная сеть железных дорог на самом деле создает в столице страшную неразбериху. Черноморские, балтийские, каспийские порты вынуждены пускать миллионы тонн грузов через Москву транзитом, так как объездные железные дороги и автотрассы для этого не приспособлены. Уральские и сибирские потоки также процеживаются через Москву по той же причине. В тридцатые годы был даже прорыт канал от Москвы до Иваньковского водохранилища на Волге, чтобы объявить ее «портом пяти морей». Декоративная «Волга-Волга» могла убедить разве что «молодых любителей белозубых стишков».

Было ясно всем еще в те мало индустриальные годы: Москва неизбежно станет громадной транспортной пробкой. Это первое.

Во-вторых, Москва неизбежно подорвет могущество страны, выкачивая из Центральной России подобно гигантскому насосу человеческие ресурсы. Что и произошло в шестидесятые годы: вначале анемия постигла Нечерноземье, а затем и Черноземный центр. Все исконные русские земли на тысячу километров в диаметре от Москвы лежат сегодня бездыханные, еще более разоренные, чем при Батые или Гудериане. Стоит ли удивляться тому, что «красный пояс» очерчен сейчас строго по этому диаметру?

Наконец, третье. Социализм, как заметил главный наш Иван-дурак, это учет. Тот, кто хоть раз в жизни сталкивался с практикой инвентаризации, понимает грозный смысл ленинских слов. Главный контролер страны, Москва, не верила никому, и себе в том числе. Все, от спичек до ракет, должно было получить разрешение к движению из центра. Как только критическая точка (в отсутствие кибернетики и компьтеризации) была пройдена, страна развалилась с такой же неизбежностью, как разваливается бетонная плотина от излишнего напора воды – строго по границам республик.

Далее же случилось непредвиденное и, честно говоря, страшное. Вместо того, чтобы децентрализоваться и снизить смертельную нагрузку на столицу, Россия повела себя как дизель, пущенный вразнос.

4.

И без того громадный разрыв между столицей и провинцией (что и явилось одной из причин распада СССР) начал стремительно расти. Особенно заметно это было в Петербурге, который еще лет пятнадцать назад вполне мог называться второй столицей.

То есть самозванство Москвы, как столицы, выполненное в 1918 году большевиками без всяких оснований и не исправленное новой властью, обернулось трагедией для страны.

Блок говорил, что он чувствовал приближающуюся революцию даже во французской борьбе на арене цирка. Сегодня антимосковские настроения видны невооруженным взглядом. Это – в глухом ропоте трибун в Петербурге при появлении «Спартака», это – в провале правых партий, московских до мозга костей, на выборах в Думу, это – в стремлении чеченцев взорвать именно Москву, и так далее, и так далее. Власти сегодня (без различия цветов и ориентаций) вошли в лабиринт, из которого можно выйти только пятясь. Не случайно в Думе все фракции все более консолидируются перед внешней опасностью. Эта опасность – за кольцевой автострадой.

«Сосредоточив в одних руках необъятную власть…» – снова цитирую из того же катастрофического источника и снова поражаюсь ошибочности учения Ивана Павлова об условных рефлексах: не появляется у человека (у Москвы) никакого чувства опасности! Нет! Снова и снова он падает в одну и ту же яму. Человек в этом смысле значительно уступает собаке или даже инфузории туфельке, которая при двух-трех ударах по морде уже не пойдет в эту сторону, а непременно в другую.

А человек идет.

5.

Иногда, глядя в телевизионный экран, хочется высунуться в окно: а существует ли в мире хоть что-то еще кроме Москвы? Или все эти замерзающие нищие русские города и деревни, война в Чечне и Соединенные Штаты – всего лишь доказательства шарообразности Земли и не более того?

Когда московские газеты, московские театры, московские писатели, московские рокеры, московские астрологи, московские банкиры, московские бандиты, московские коммунисты, московские правозащитники, московские проститутки, московские политологи, московские аграрии, московские чеченцы, московские москвичи и другие, столь же московские гости столицы вращаются в самодостаточном бесплодном пространстве, хочется спросить: а кто вас назначил? Организация Объединенных Наций или Совет Европы? Почему вы присвоили себе право говорить от имени всей шестой части света, брать из ее кармана сколько захочется и издавать законы, которые выгодны только вам?

Ведь, в конце концов, есть законная столица России. Сегодня вряд ли можно найти хотя бы одного человека, который бы не признал насильственного захвата власти в России в октябре 1917 года фракцией РСДРП Петербургского совета депутатов. И здесь не могут быть использованы категории срока давности.

А чтобы не превращать столичные претензии в средство для обогащения различных прожектеров и жуликов, предлагаю компромиссный вариант – вернуть столицу Руси в Кострому, где она и была при великом Георгии, Победоносце.

Смерть в большом городе

Есть события, которых обычный человек понять не может. Как понять, например, обогащение Абрамовича или Потанина? Или целебные свойства трав? Или возникновение и развитие эмбриона?

Но когда непонятное стреляет именно в тебя, возникают еще более странные ощущения. Как будто ты участвуешь в злобном фарсе. В главной роли жертвы.

4 мая нам позвонили из 24 отделения психиатрической больницы имени Скворцова-Степанова и проинформировали о том, что брат моей жены подавился пряниками и умер. О том, что врачи целый час боролись за его жизнь. Абсурд был уже в том, что после задержки дыхания смерть наступает почти мгновенно. Как можно бороться за жизнь трупа?

Погибшему был 61 год. 45 лет из них он был невменяем. Только однажды он пристально посмотрел на мою жену, которая каждую неделю посещала его последние 15 лет и сказал внятно: «Танечка добрая…» И вот Сережа (Сергей Эрнстович Рейш) погиб. Как? Этого уже не узнать. Подавиться пряниками и умереть в присутствии врачей – это слишком сильно.

Дальше было еще сильнее. Мы через два дня пришли в морг, чтобы договориться о кремации. Дело в том, что у нас на Южном похоронены танины родители. Новую могилу на Северном мы не смогли бы посещать. К тому же нет денег для таких похорон. Один поребрик на могилу стоит сегодня 23 тысячи рублей. А у нас пенсии по 6 тысяч. Так же, как работающий сегодня не может и помыслить о новой квартире, пенсионер не может мечтать о приличной яме. Прошу прощения за мрачный юмор. Он только подводит к последующему за гибелью Сережи (гибелью или убийству?).

В морге нам сказали, что без разрешения Следственного комитета Приморского района Санкт-Петербурга кремация невозможна. И тут же добавили – и разрешение невозможно, не было еще таких случаев, чтобы разрешали.

Это уже не влезало в голову. Становилось поперек входа. Я спросил: есть такой указ Бастрыкина? Есть, успокоили меня. С ним можно ознакомится? Нет, это не указ Бастрыкина, а Закон. Какой Закон? Мы не можем точно сказать, но есть, успокоили меня – и я странным образом не настаивал. Видимо, потому что сообщение о запрете похорон никаких других мыслей не пропускало.

Затем мы узнали, что смерть Сережи должен был удостоверить участковый 86 отдела милиции Приморского района Валерий Михайлович Ефимов и передать бумагу в Следственный комитет.

Ефимов не стал отрицать, что еще 4 мая он получил телефонограмму из больницы и в самое ближайшее время передаст ее по назначению, надо думать, для совершения следственных действий.

Все время, пока мы умоляли, грозили, заклинали руководство 86 отдела милиции переслать бумагу о смерти, Сережа находился в холодильнике морга по Учебному переулку, 6. Это длилось 14 дней. Ефимову звонили, он клялся сделать. Уже и из Следственного комитета ему грозили – он только отмахивался обещаниями.

Я подумал: если они так просто не дают хоронить, значит они все в доле? Все знают, что даже разглаживание морщин у трупа стоит 16 тысяч – так какие же деньги крутятся вокруг этого бизнеса? Куда там афганским маковым агрономам!..

Через две недели нахождения тела Сергея в морге и полного равнодушия к этому факту 86 отдела милиции Петербурга и Следственного комитета Приморского района я решил сообщить им о своей профессии. Да, я писатель. Я знаю, что это неприлично, этому нет оправданий, это не профессия, но это так. На что я надеялся? На какое-то атавистическое чувство у власть предержащих. На то, что их предки передали им нечто вроде уважения к этому слову. То есть, я решил их напугать. Испугалась одна только начальница Следственного комитета, полковник. Участковый Валерий Михайлович Ефимов плевать хотел. Он и полковника другого ведомства назвал вруньей, когда заявил о том, что приносил бумагу на труп, но никого не застал из Следственного комитета.

Но если вы думаете, что какой-то участковый, хотя бы и В.М.Ефимов, мог так пошатнуть в нашей семье веру в разумность жизни вообще, то вы заблуждаетесь. Дальше было еще сильнее. На 21 день после смерти разрешение на кремацию было получено. И Ефимов добрел до Следственного комитета, и полковнику ничего не оставалось, как в порядке исключения разрешить похоронить Сергея Эрнстовича Рейш, 45 лет назад сошедшего с ума в селе Михайловка Джамбулской области, куда был сослан его отец с семьей, Эрнст Карлович Рейш, за то, что он был поволжский немец, и ни за что иное. А старший брат Сергея, Рэм (Революция+Энгельс+Маркс) за некоторое время до этого также сошел с ума, когда на его дежурстве обесточился большой цех завода в Красноярске – так испугался. Но Рэм сошел с ума временно, а Сергей – навсегда, потому что был художественная натура – рисовал и писал маслом. И вот он лежит в морге и не имеет права успокоиться под землей.

Я начал изучать Законы РФ в Интернете. И первый же Закон о погребении вызвал у меня нервный смех. Потому что в этом законе было черным по белому написано, что каждый гражданин РФ имеет право быть похороненным бесплатно. И морг, и гроб, и транспорт, и место захоронения – всё бесплатно. Но если гражданин РФ получает пособие на похороны в размере 4 тысяч рублей, то всё перечисленное становится платным – и еще каким платным!

И наша семья после всех мытарств с участковыми и следователями решила: пойдем до конца. Было непросто под презрительными взглядами чиновников требовать бесплатных похорон. Нас погоняли еще за справками (в частности, за справкой о том, что Сергей нигде не работает – хотя кем еще может работать пациент психбольницы кроме как психом?) и решили больше не издеваться. Единственными деньгами в размере 500 рублей я расплатился в крематории с каким-то бригадиром, сообщившим о том, что «так положено».

И вот мы стоим перед могилой таниных родителей с урной в руках. Это такая небольшая коробочка из оргалита. Страшная. Она будет сниться моей жене: самый близкий ее брат. И мы начинаем операцию нелегального подхоронения. Потому что уже нет сил идти к начальству Южного кладбища и покупать разрешение. Я стою на страже и наблюдаю, чтобы не подкрался какой-то из шныряющих между деревьев улучшателей могилок, а Таня маленькой лопаткой вынимает землю из цветочного отверстия в бетонной плите, чтобы навсегда спрятать там своего брата…

Нет. Нет ни бога, ни совести на этой Земле. Это – выдумки трусливых интеллигентов. И статью эту никто никуда не пустит. И зачем тогда я написал ее?.. Не знаю.

Скажу еще, что эту статью я послал почтой в три газеты – ЛГ, Московские новости и Аргументы недели. Ее тут же без спроса опубликовали Аргументы (редактор Угланов). Две другие страшно оскорбились из-за моего неприличного поведения и высказали свое фэ. В ЛГ я печатался иногда, теперь же – нон грата. Им глубоко плевать на человека и его проблемы. Это Москва, наша подлая столица. Угланов к тому же категорически отказался платить за статью, назвав ее «письмом читателя». Злобные, бессовестные насекомые. Хотя мне, при пенсии в 7 тысяч, гонорар не помешал бы нормальное фото на плиту прикрепить. Вы правы – противно и мерзко. Еще и потому, что страну тащат на плечах тысяч двести-триста людей с совестью, а остальные, используя государственную идеологию г-на Адольфа Гитлера, считают ее химерой.

Смерть урода

Кто исполнит?

И всегда найдется урод. Не обязательно красавец, а именно урод. Или рыжий, или жиртрест. Но обязательно сволочь. Который в жизни сумел от стола до стола доползти. И который реально себя видел к пенсии максимум третьим замом по тб. А тут вдруг всем западло маму продать. Может быть, через минуту таких свора соберется. Но так это ж через минуту. А пока здесь час уродов.

Это такие меланомы. Даже неизвестно, как они растут. Здесь-то, скажем, дедушка был душегуб. Но потом стал друг детей. Нормальный стал без прикрас. Из душегубов всегда почему-то к детям тянет. Чисто и благородно, потому что в своей судьбе был перекос. Только в судьбе исправить можно собственной своей плотью. И порченым потомством.

Нашелся бы, конечно, другой из своры. И даже как бы лихой красавец. Но не надо нам на свои миллионы трупов красивый пластырь. Пусть уж будет урод. А сверху, крест-накрест – рыжий клоун. И забудем тот угол жизни. Потому что предыдущие миллионы были не трупы, а герои.

Смыкание

Произошло.

Детство человечества окончилось. Все закоулки бабуинизма очищены. Там, где были искусы, сейчас работает швабра.

Вчерашний парад Победы произвел гнетущее впечатление. Через Красную площадь протащилась машина уничтожения людей и Земли в целом. Череда террористических взрывов населения показательно закончилась именно 9 мая взрывом в угольной шахте Кузбасса. Сама Земля не согласилась с политикой людей. Горы мусора растут. Неисчислимые толпы автомобилей уже не в силах протолкнуться. Сотни каналов ТВ демонстрируют катастрофу вкуса и мышления. Надо остановиться. У людей достаточно ресурсов и единой воли для того, чтобы ограничить свои потребности и начать очищение Земли и внутреннего мира человека.

Что сомкнулось?

Сомкнулись ум и честность.

Ум столетиями гулял без привязи, отыскивая для себя поживу.

Честность берегла семью.

Сейчас они нашли друг друга. Пусть от отчаяния, пусть от исчерпанности поисков. Им нет других путей, кроме как вместе.

Основной узел нетерпимости сегодня – Израиль и Палестина. Мы не можем идти здесь от книжных претензий. Иначе жители Уэльса должны будут вывезти за Ла-Манш всех англичан, а греки – очистить Малую Азию от турок. Право палестинцев на свою территорию до 1948 года должно быть восстановлено.

Каждый народ любит себя. И только русские поднимаются до самокритики. Этот страшный и очистительный всплеск сегодня достиг высоты катастрофы – или страна и народ выдержат удар стихии (а внутри человека те же стихии) или всё человечество сгинет.

То есть, русский вопрос – второй узел.

Третий узел – очищение истории. Надо понять и безусловно усвоить то, что истории чукчей и греков, евреев и туарегов, арабов и бельгийцев абсолютно идентичны по времени и наполнению. Нет старых народов и новых. Все одного возраста. И то, что американцы существуют 200 лет, а итальянцы, допустим, 5000 лет – всего лишь рекламный трюк. Любой человек носит свою историю за спиной в ранце. Границы придумываются каждую минуту. Они священны только для таможни.

Четвертый узел – уличная жизнь. В условиях многолюдья она неразрешима. Население города не должно быть выше 3-5 тысяч жителей. Нет никакого оправдания скученности. Каждая семья должна иметь свои комнаты и двор под небом.

Пятый узел – автономия личности. Любитель бабочек равен любителю Пикассо. У них нет ранжира. Рихард Вагнер не конкурент Ильи Резника. Я могу собирать изогнутые гвозди и устраивать выставки – в этом проявляется мое стремление к сотрудничеству, не более того.

Шестой узел – половое воспитание детей, их половая культура. Здесь основная трудность.

Наконец, число семь. Оставим его открытым. Сделаем вид, что больше узлов нет.

Смысл в речи

Смысл в речи – не основное условие. Интонированность очень часто важнее смысла.

Потому у близких людей речь сводится к междометиям, возникает материк умолчаний, понятный им. Именно этот материк крушит государство в лице чиновничества, пытаясь добиться подчиненности живой жизни формальной логике.

Именно этот материк всячески расщепляет наука, давно переступившая через все табу.

Религия мертвыми глазами не пускает прихожан к живому прошлому.

И только искусства пытаются найти этот «сезам».

Островки смысла рассеяны в поговорках, других правильно расставленных словах.

Человек потерял слух, вкус, интуицию. Собаки и кошки в этом отношении умнее его. А иногда и вороны, гуси, даже куры.

Вместо того, чтобы говорить с деревьями, человек их рубит. Он чувствует, что долина реки многое знает, поэтому стоит и вглядывается как суслик.

Но он уже ниже суслика. Он даже не понимает того, о чем с ним хочет побеседовать тропинка детства.

Он выбрасывает в огонь вещи предков, их письма, их тепло.

Он сам превращается в пепел.

Смысл всего

Да, мир создан случайно, он непознаваем, потому что не имеет плана и задач, а жизнь оканчивается гниением и полным распадом, тотальным исчезновением.

Что можно предположить более мрачного? То, что после смерти мучения продолжатся в немыслимой степени и нет этому конца? Вряд ли это безнадежней, поскольку дает шанс продолжения.

В атеистической модели, принятой большинством населения Земли (думаю, 99 %) именно первый вариант. Но он не работает. Как будто кто-то высший заботливо подпускает веселящего газа. Страх полного исчезновения появляется не от осознания, а случайно, «по недосмотру».

Вообще же жизнь невидима. Да, мы трогаем, едим, наблюдаем исключительно материальные вещи, но ЖИВЕМ исключительно интеллектуально, душевно, духовно. Отсутствие наблюдения у слепых нисколько их не обедняет. Отсутствие у парализованных осязания также не делает их сознание убогим.

Что я хочу нового предложить?

Я еду сейчас в метро, следующая Петроградская, я тыкаю в экран КПК палочкой и мне важно зафиксировать едва мелькнувшую мысль. Я умру, если ее не выужу? Нет. Тогда почему? Я получу за нее деньги? Она меня прославит? Нет, нет и нет. Я должен ее выудить. Потому что это очень важно. Кому? Тому, кто роет по всем направлениям, добиваясь смыслов и решений.

И я его партнер.

Так о каком исчезновении речь? Каждый роет. Кто-то сделает за жизнь две пригоршни, а кто-то – целый карьер. Разве это важно?