Текст книги "Миллионноглазый (сборник)"

Русь

Такое увидеть трудно, а нужно еще и снять. В работах Павла Васильева есть то, чего от фотографии ждать не привыкли.

Вот этого мужичка на фоне разбитого храма, с кепкой-восьмиклинкой в рабочей, но очень чуткой руке, в плаще далеких времен и виноватой улыбкой можно поднять на дирижабле, на километровом экране, чтобы целые области понимали свою национальную гордость. Этот нищий пешеход, странник есть олицетворение Руси. У него нет гордыни, он весь – внимание. Он ждет, когда будет хорошо. Всем. Потому что ему одному – хорошо. Но как убедить весь мир в том, что жить можно, ничего. Можно жить. И травка скоро пойдет, и птички чирикают, и греет лысую макушку русское солнце. И куда ни пойди, в любую сторону – на десятки дней пути только Русь. И Романовы были, и большевики, но все это – миг. Потому что до всяких бумаг и канцелярий было благословенное время, когда просто светило солнышко, просто росли дети, просто приходил свой срок. Все остальное – от лукавого.

В глазах мальчика из Касимова такое же прошлое. Что мы знаем о Касимове? О крещеных касимовских татарах. А кто такие татары? Что такое Орда – величие Руси или ее позор? Этого точно не может сказать ни Академия наук, ни ЮНЕСКО. Но это знает мальчик из Касимова. Посмотрите в эти сложные вековые глаза. Что с того, что его жизнь не пойдет дальше Касимова и автобазы? Приглядитесь к узору древних досок за его головой и снова переведите взгляд на лицо мальчика. Как? Все стало понятно о татарах и Руси? О флорентийцах и генуэзской крепости Кафа в Крыму? О казачьих разъездах на берегах Нила? О толпах рабов, бредущих на Русь? И о неотвратимости прошлого, о его приливной волне, смывающей пену и сор.

Нагая. Ногаи. Там, сзади нагой – утренние рассветные костромские леса. Человек готовится сотворить человека. Может быть, чуть ниже обреза и станет мгновенно жарко и стыдно. Нет, здесь любая родит безошибочно. Надо всех привозить в Кострому. Пусть бегают голые по лугам. Валяются в клевере. Потом купаются в песчаных плесах. И когда забудутся все слова и пьяное блаженное безмыслие чуть скосит зрачки, и когда комары и муравьи безо всякого ущерба для себя станут впиваться в сладкое тело, когда дыхание станет ароматней малины – тогда.

Галя и Борис. Эта рука говорит в силу Рембрандта. Почему печальны мы, задвинутые в петербургские углы и косые линии? Как будто нам недоставало такой краски и мы полезли в эти углы и линии, чтобы густая, синяя тьма коснулась глаз, чтобы старость наполнилась ядом знания. Как птица, закрывающая крылом. Не закрыть. Какого врага отгоняют эти глаза? Ей лук и стрелы, даже копье, и она сохранит страну. Нет, взгляд сильнее. Страна амазонок, где мужчины как дети. Но эта рука не дает покоя. Тоже подвесить на дирижабль, чтобы толпы смотрели в небо, а потом молча расходились по домам.

Нам кажется, что только в Париже настоящая жизнь, что важнее Нью-Йорка города нет, что Стокгольм назначает славу, а Токио уже в будущем. А эта знаменитая девушка сидит за пианино, такая великолукско-боровичская, такая домашняя. Она концертное платье затянула, а улыбку не построила. Она еще в разговоре о солениях грибов и пикулей, у нее в кухне сидит соседка, которая дальше райцентра не была. Разве соседка верит ее рассказам о Карнеги-холл? Соседка ее жалеет. Завидует ее белым рукам. Соседка ее ревнует. И когда пианистка на грани возможного сгоняет звуки в сгущения типа пульсаров, то найти обратный путь можно только через соседкины вздохи о комбикормах, о нетели, о беспутном мужике.

Который на фоне разбитого храма радуется жизни. Паразит.

Что дальше?..

Статья-вступление к публикации в Совр драматургии.

Один из персонажей Станислава Шуляка говорит: «Бог создал человека из глины? Неужели?.. Нет, он создал человека из своего дерьма». В какой-то степени это – позиция самого автора. Хотя я думаю, что дерьмо бога – также божественная субстанция и она значительно выше глины.

Когда-то в Петербурге существовал Домик драматургов, который объединял людей, профессионально не способных дружить. Подружились. В те времена, в середине девяностых, театр фактически захлопнул двери перед современной пьесой. Существование Домика драматургов было довольно кратким, но там были известные люди: Алла Соколова, Людмила Разумовская, Сергей Носов. Несколько толстых сборников пьес до сих пор читают то там, то тут. Однако двери театра до сих пор заперты, хотя в помещении гуляет ветер и давно ничего не происходит. Станислав Шуляк – человек новой генерации драматургов. Он пришел в Домик, когда современная драматургия получила все пинки за прошлые поколения и у нее отняли право на воспроизводство. Один из романов С.Шуляка так и называется – «Кастрация».

Конечно, не все ей подверглись. Те, кто спасся, люто ненавидят театр. Всегда страдающие и разутые будут бить жирных и обутых. Придет и наш час.

Раньше драматурги были общественными людьми. С ними любили беседовать на телевидении, с ними дружили критики, они сами расплачивались по счетам. Новая генерация драматургов нелюдима. Пьесы их так же жестоки, иногда – страшны.

Я познакомился с текстами С.Шуляка, когда он только выходил из «подполья». Меня безусловно заинтересовал необычный взгляд писателя внутрь своего авторского эго. Это не был Кафка. Не был более поздний Сорокин. Взгляд Шуляка внутрь не обещал ничего хорошего себе самому. И это было честно и ново.

Мы знаем, как пишущие люди не любят всё вокруг. Но единицы решаются не жалеть и себя в этом случае.

Однако такая жесткая позиция обрекает автора на бесконечные войны. Она обрекает его на альянсы с неприятными людьми. Наконец, отвращение – не лучший стимул для творчества.

У С.Шуляка выхода не было. Та блистательная местами проза и драматургия, исследующая внутреннее «я», имела всё же основанием любовь к этому единственному «я». Но если он так жесток был с собой любимым, как неинтересен был для него окружающий грязный и глупый мир! А главное – он был элементарен и творчески бесплоден.

В этом смысле пьесы С.Шуляка – попытка эстетически освоить безобразное. Такие попытки сегодня не новость. Но все они, повторяю, производятся из буржуазного кабинета. Шуляк вопит из общей клоаки.

Лично мне такая позиция кажется достойной уважения. Хотя прежняя манера глубокого внутреннего путешествия в собственных горизонтах более художественна. Тогда и окружающий мир приобретает иную ценность.

Что дальше – нам не сообщили. Хочется думать, что соседство гламура и чернухи заставит чутких людей отшатнуться от того и другого и вернуться к чаепитиям, прогулкам и лунным пейзажам в панамах и парусиновых пиджаках.

Александр Образцов

Самая загадочная личность двадцатого века

Вот вам три вопроса.

Является ли Горбачев чрезвычайно тонким резонатором, что позволяет ему лишь держаться на гребне событий, но не подготавливать их?

А может быть, его антикоммунизм имеет глубокую, многолетнюю основу и тогда налицо величайшие стратегические способности советского лидера, соединенные с феноменальным актерским искусством?

И, наконец, не выдвинула ли партийная машина из своих рядов своего действительного спасителя, марксиста-ленинца, великорусского шовиниста, подготавливающего Российскую империю к новой, теперь уже всемирной экспансии?

Хотел бы я видеть человека, знающего однозначный ответ. Еще несколько вопросов.

Каков интеллектуальный потенциал Горбачева? Так ли он прост, что не замечает за собою элементарного невежества, косноязычия, противоречивости? Так ли он непрост, что понимает всю чудовищную усложненность мира и знает единственные ходы в любой из партий?

Как он относится к религии, верит ли в высший разум?

Любит ли он власть или она необходима ему лишь для установления всеобщей справедливости?

Раздражителен ли он или вспышки его гнева – чисто технический прием?

Любит ли он женщин или непоколебимо верен жене?

Кто он – обыватель или Сократ?

Ошибается ли он на каждом шагу или его ошибки ведомы лишь ему самому?

Является ли он Божьим благодеянием для России и мира или, напротив, окончательным, последним погубителем?

Двадцатый век дал несколько русских загадочных людей власти: Николай Второй, Ленин, Сталин, Горбачев. В этом расположении имен есть уже и ответ на вопросы.

Самая богатая страна

Что такое богатая страна? Странный вопрос. Богатая страна – это страна, где живет много богатых людей.

А вот и нет. Богатая страна – это страна, готовая в любую минуту выставить большие средства на определенные цели. На войну, допустим. Или оборону. Или на науку и технику. Или на разведку. А бывает, что и на культуру.

Здесь есть одна тонкость. Но она определяющая. Возникает вопрос: а готово ли население страны к лишениям ради общей цели?

Думаю, что после этих слов понятия богатства и силы страны заметно подкорректировались. И общая Европа вполне сравнима с Россией. И США становятся не настолько уж богаты.

И когда заключаются межгосударственные договоры и в них участвуют две страны, это говорит об одном: эти две страны – сильнейшие в мире и вполне сопоставимы по богатству=силе.

А остальные стоят и слушают. И я нисколько не сомневаюсь в том, что эти две страны, каждая сама по себе, способны уничтожить всю разумную жизнь. Потому они и заключают договоры между собой. И не из вежливости или признания прежних заслуг.

И сегодня такая ситуация в мире, что Россия равна по богатству и силам всему остальному миру. Спасибо великому Сталину.

Самый трезвый взгляд

Нужны мне деньги еще? А зачем? Путешествовать не хочу. На родину и так могу ехать. Макароны – любимая пища. Шапка есть, канадские валенки есть. Книги издать? Просто.

Остается одно, искреннее – донести до дураков мудрые слова и ситуации. Нужны для того артисты? Вопрос. Дураки дуракам ничего донести не в состоянии.

Значит, надо работать архитектором: соединять в города и поселки мои дома, сады и дороги.

СИДЕТЬ И СОСТАВЛЯТЬ!

Формат. ОбразцовТеатр. Количество книг – 500-700 (при объеме 20стр). Тогда возникнет азарт библиофила, скажем, при тираже ежедневном с авт подписью в 20 экз собрать все).

20-28стр=5-7листов бумаги. Изготовление 20 экз=6книг по 15стр=1 час в день. Формат тетрадный, нормальный.

Самозванцы

Ничто не возникает из ничего. Если косяком пошли самозванцы, ищи равномерное вытаптывание выступающих голов в прошлом.

Самозванцам во все времена не давали идти в рост сословные барьеры. Не зря Россия так дружна была с Индией и Китаем! Вы попробуйте из рабочего общежития попасть на день рождения народного артиста или заведующего приличной базой. Попробуйте, а мы все посмотрим, как вас туда введут.

Поэтому известное разрушение барьеров в высших эшелонах позволило самозванцам хлынуть в пролом крепостной стены и растечься в экономике и исполнительной власти. Пока держатся искусства, законодательная власть, наука и директора. Но и они поражены страхом перед варварами.

Однако – кого бояться? Самозванцы – народ разнообразный. Есть смысл очертить их крайние типы.

На правом фланге и внизу расположен Невзоров. Его амбиции известны: чекистская родословная настраивает на силу и вседозволенность. Хотя свойственный деятелям такого рода истеризм не позволяет им надеяться на какие-либо шансы в условиях стабилизации общества. Иное дело Жириновский. Этот человек, ведущий себя крайне непосредственно и якобы истерично, на самом деле холоден, как лед. Поэтому он понимает, что ситуация нестабильности заканчивается, она не может длится вечно при законно избранных органах власти. Сегодня Жириновский с удовольствием перемахнул бы через забор куда-то в центр, но политика, как и искусства, формирует окончательный образ раз и навсегда. По крайней мере, до физической кончины владельца этого образа.

На левом фланге и вверху марширует Лимонов. Лимонов – это выражение интеллектуального люмпенства. Его ненависть к красным столь велика, что он буквально не может оторваться от предмета, дающего ему сильные переживания. Кроме того Лимонов не любит конкуренции. Лучше первый парень на деревне, чем один из писателей зарубежья.

В центре самозванства тесно. Здесь банкиры встречаются с боевиками, казаками и губернаторами на убедительных для присутствующих совещаниях для прессы. Однако местность незнакомая, ворота на болтах, везде злые собаки. И посиделки дальше блатных песен в предрассветных предместьях не идут. Кто-то другой правит в городе, позволяя самозванцам дразнить собак и бить кованым каблуком по забору.

Справа внизу, допустим, Петр Филиппов. Всё-то он верно размышляет, всё-то он правильно решает. Но мало слушают Петра Филиппова, и даже побивают как-то без скандала, унизительно буднично. Есть в Петре Филиппове, как в каждом самоограниченном самозванце, некое прослушивание верхней розы ветров. Так и кажется, что гаркнет кто-то: а ты что не на уроке? И подскочет прогульщик, и понесет околесицу…

Правый фланг вверху, к сожалению, пуст. Правый фланг вверху занимают обычно признанные миром люди ранга Мандельштама или Менделеева. Правда, после смерти. Так что правый верхний угол в России всегда в черной рамке.

Как только в правом верхнем углу появится признанная личность, закончится эпоха самозванства, Россия войдет в свои естественные берега, переставая подтапливать окрестные поля, вода очистится, засияют ландыши по весне и Невзоров организует канал для полуночников с названием «Киска, я с тобой».

Самоирония – портрет нации

Если вдуматься, то можно назвать не более десятка общеизвестных в мире примеров самоиронии народов, насмешки над своими промахами и причудами. Это – показатель лидерства.

Наиболее трагическая усмешка, конечно, русская. Вот уж кто едок, неистощим, болезненно последователен в осмеянии своей истории, народа, нравов! Как популярны здесь анекдоты о русской тупости, невежестве, зазнайстве. Постоянные авторы из школьных программ – сатирики Щедрин, Островский, Гоголь, Чехов, Зощенко… Стоп! А не они ли и самые рьяные патриоты? Широта захвата – шире не бывает.

В 20 веке возникло несколько актерских масок, которые признаны самим народом в качестве отражений, в качестве олицетворения самоиронии народа. Это прежде всего Юрий Никулин. Это Евгений Леонов. Это целая группа замечательных комических актеров: Л.Куравлев, Е.Евстигнеев, Г.Вицин, М.Пуговкин, К.Доронин, Т.Пельтцер, Ф.Раневская, Н.Мордюкова. Слава им.

Саморецензия как жанр

Впервые за тридцать лет в Петербурге вышел толстенный том, сборник современных петербургских пьес «Царь-баба» (при поддержке Комитета по печати, кстати), а в рецензии искусствоведа Ильенко на эту книгу даже не перечислены пять его авторов. Что показательно для нашего времени.

Ильенко сразу берет быка за рога – он формулирует причины появления «странного» издания по его родовым травмам. «Сборник есть отражение мятущегося сознания тех, кто ранее и чуть позже претендовал на то, чтобы прийти на смену советским классикам и стать властителями дум на театральных подмостках. Не случилось». Чего не случилось? СССР не случилось? Или времени не случилось у искусствоведа Ильенко для того, чтобы прочесть толстую книгу? Иначе он не стал бы Сергея Носова оскорблять тем, что в пьесе «Времени вагон» драматург «осмелился… (?!) покритиковать РЖД». А в другой пьесе современный зритель почему-то должен обсуждать постановку «Гамлета». Что, кстати, было бы совсем не лишним не только для зрителя, но и для иных ленивцев.

И довольно о рецензии. Тем более что там ненароком были затронуты некоторые проблемы современного театра, всем давно известные, но умалчиваемые.

Драматурги, в общем-то, могли бы помочь в руководстве отдельно стоящими зданиями. В частности, театр Комедии давно нуждается в перетряске репертуара. Да и стоящий напротив не меньше. А тот, что наискосок – разве нет?

Ротация руководителей театров в Петербурге напоминает историю с Политбюро. По 20-30 лет, свесив ножки, сидят полтора десятка человечков и демонстрируют свои осторожные банальности. Давно уже ни один приличный автор не заносит свои пьесы ни в Москву, ни в Петербург на вахту. Никто с ними не встречается для разговора, потому что человечки эти – трусливы и малоинтересны как собеседники.

Давно стонет трудящийся актерский люд без достойных спектаклей. Но даже и те режиссеры, которые что-то обещали двадцать лет назад, прокисли. Вот – катастрофические последствия их господства в театрах в последние сто лет. Драматургии же – 2500 лет. Выводы делайте сами.

Но хотелось бы услышать самих наполнителей бюджета – граждан нашей страны. Согласны ли они содержать на свои деньги непонятно что и непонятно зачем называемое драматическими театрами? Не осточертели ли им тупые телевизионные сериалы, подпитываемые из театров самыми нетребовательными из актеров и изготавливаемые на поток какой-то фабрикой бездарей? Не пестрит ли у них в глазах от дешевых и пошлых даже по внешнему виду книжонок из города Москвы, затопивших глаза и уши самой читающей по привычке страны света?

И если народ наш всё еще силен разумом и от помрачения, как от черной бани, готов выскочить на свежий воздух – рекомендую ему нашу книгу «Царь-баба». Назову авторов хотя бы ради уважения, чего не сделал искусствовед Ильенко.

Людмила Разумовская с пьесой «Ваша сестра и пленница», которую исполняли Светлана Крючкова и Александр Скляр. Сама Л.Разумовская имеет мировых премьер больше, чем все советские и постсоветские драматурги вместе взятые – свыше 5000 (пяти тысяч).

Сергей Носов – один из лучших современных прозаиков, автор романов, номинированных и награжденных. И пьеса его «Берендей», кстати, идет в настоящее время на сцене БДТ.

Николай Коняев – прозаик не меньшего дарования, чем Распутин или Астафьев. Но и эссеист, и драматург. Русская история – особая любовь писателя. И боль, добавим тут же. Изданные сочинения можно измерять метрами.

Николай Исполатов, актер театра «Комедианты». Снимался в главных ролях у Кайдановского. Написал, может быть, лучшую после эрдмановского «Самоубийцы» пьесу «Курсы нолитэ». Она в книге.

Себя я представил. Обещаю руководить жестко, но аккуратно.

Александр Образцов

писатель, драматург

Самоорганизация культуры

1.

Когда я работал в Метрострое, случилось одно происшествие в день получки. Монтажники и экскаваторщики, обозленные неторопливой работой кассира, наперли на бухгалтерию. И тогда одна из бухгалтерш сказала слова, достойные Маркса и Чернышевского:

– Чего вы орете? Кто вы такие?.. Вы – никто! Это мы вас кормим!

С тех пор я часто вспоминаю эти слова то под одним, то под другим углом зрения и они кажутся мне всё более справедливыми. Да, это они нас кормят. Если бы не они, мы пожрали бы друг друга.

Однако данная формула имеет смысл только в нашу перевернутую эпоху, которая всё еще продолжается, стоит только выглянуть в окно.

Национальный продукт создают не проходчики, не каменщики, а бухгалтеры и статистики, которые придумывают цифры.

Национальную литературу создавали не прозаики и драматурги, а критики, которые придумывали сюжеты и резюме за Толстого и Платонова. Ведомый ими Федор Михайлович экзальтированно провозгласил, что все мы вышли из гоголевской «Шинели». Однако не стал уточнять и разрабатывать свой тезис. Критики сделали это за него.

Критик существо стайное. Сам он завалить зверя не может. Он может лишь перебегать с места на место, ожидая, когда лев сожрет свой кусок. Вот тогда-то он обглодает все до белых костей.

Поэтому моим невольным политгероем является Гайдар, который ударил критику в самое сердце – срубил толстые журналы.

Сейчас возникает следующий вопрос: способна ли культура к самоорганизации или она, как всякое искусственное образование, может работать лишь под действием пара?

Бессмысленно привлекать чужой опыт. Чужой опыт, во-первых, темен и неинтересен, а во-вторых, он ничем принципиально иным от своего опыта не отличается. Все мы близнецы, поэтому так ненавидим друг друга.

Формы организованной культуры во всем мире также ничем не отличаются. То есть: хорошо лишь то, что приносит прибыль, и то, что будет приносить прибыль. Вложения в Ван-Гога, следовательно, имеют смысл только тогда, когда Ван-Гог мертв. Пока Ван-Гог жив, он пляшет свой танец завтрашнего кумира, но никто не даст за него сегодня ни франка. Кроме русского купца, который не входит в понятие организованной культуры.

Существует, могут сказать, так называемое общественное мнение. Это когда Матисс или Сезанн говорят приезжим: а еще есть Ван-Гог. Интересный. Подразумевая при этом, что Ван-Гог – это еще, а они – уже. И в таком смысле общественное мнение входит в организованную культуру составной частью. Оно служит как бы самооправданием для тех, кто Ван-Гога гнобил и уничтожал, открывая для них не обидную, а даже лестную способность к сомнению, трудности отбора.

Таким образом, организованная культура прекрасно вписывается в планы государственного развития. Она прикарманивает готовые структуры (театры, студии, журналы, издательства, творческие союзы, семинары), она прикармливает самых буйных и не дает уползти слишком далеко самым глубоким. Но какое отношение в таком случае имеет организованная культура к идее прогресса, которая декларируется европейской цивилизацией как основная?

И так как организованная культура озабочена только собственным пищеварением, то всемирный налогоплательщик кормит прилипалу.