Текст книги "Семья волшебников. Том 1"

– Меня зовут Майно Дегатти, и у меня мерзнут ноги.

– Отлично, финский, – кивнула Лахджа, чуть промедлив.

Даже спустя множество путешествий через Кромку она еще путалась с этими языковыми ноосферными пакетами, паразитарными информационными Ме. Они обычно подхватываются автоматически и воспринимаются как само собой разумеющееся, но действуют не всегда предсказуемо, иногда выкидывают коленца.

У Майно вот, например, оказался забавный акцент. Видимо, разница между парифатским и финским слишком сильная, и мышечная память языка не полностью перестроилась. Лахджа невольно задумалась, не говорит ли и сама на парифатском с акцентом, не казался ли все это время мистерийцам ее говор смешным?

Майно об этом не думал. Он размышлял, что ответит тестю и теще, когда те спросят, накира он уволок их кровиночку куда-то к звездам. А еще – о том, что в Мистерии так холодно почти никогда не бывает, и если бы Лахджа его предупредила, что в ее любимом Суоми такой дубак, он бы оделся потеплее.

– Почему вы отмечаете новый год посреди зимы? – спросил волшебник, кутаясь в плащ и одалживая немного теплоты у кота. – Вы что, сумасшедшие?

– Меня больше удивляет, что вы отмечаете его летом, – сказала Лахджа. – Лето – это ж разгар года.

– Мы отмечаем его не летом, а в первый день осени.

– Это ж еще хуже. Осень – это конец. Все начинает умирать.

– Парифатский календарь придумали в Астучии, – пояснил Майно. – Она в южном полушарии. Там Добрый День – это первый день весны.

– А, ну не повезло вам… Слушай, все хорошо, но вот конь немного выбивается. На звездолет он совсем не похож. И переодеть бы тебя… у тебя есть местная одежда?

Дегатти раскрыл кошель и исчез в нем вместе с Сервелатом. Минут через пять вернулся – по-прежнему в плаще, но тунику он заменил на футболку, а мистерийские штаны – на зауженные драные джинсы.

Майно как-то упоминал, что однажды заглядывал в ее родной мир, но деталями Лахджа забыла поинтересоваться. А теперь воззрилась на принт пыхающего Боба Марли и спросила:

– Ты знаешь, кто это?

– Ямсток какой-то, – опустил взгляд Майно. – А что?

– Да ничего, – стоически ответила Лахджа.

Сама-то она переоделась еще дома. И немного состарилась, чтобы выглядеть на свой человеческий возраст. Такой бы она выглядела, если бы осталась смертной сорокалетней женщиной… ну, может, не настолько. Лахджа все-таки скинула немного, чтобы не казаться старше мужа.

В конце концов, инопланетные технологии. Наверняка у них там что-то такое есть, на ее выдуманной планете.

– А по дороге мы зайдем за обновками, – как бы невзначай сказала Лахджа. – И… та твоя заначка с подарками еще не опустела?

– Так, просто скажи – что не так с моей одеждой? – не вытерпел Майно. – Я выгляжу как шут? Или как гоблин?

– Ты выглядишь как гоблинский шут, торгующий эльфийским чаем, – любезно ответила жена.

– А-а-а!..

– Как долго ты так ходил?

– Вот теперь я не хочу об этом говорить.

Вокруг не было ни души, солнце только встало, так что Лахджа рискнула подняться в воздух. Майно взлетел следом на фантомных крыльях. Он бы одолжил способность Снежка и сократил путь, скользнув через червоточину, но их поблизости не оказалось.

– Надеюсь, тут все еще принимают наличные, – вздохнула Лахджа, пересчитывая евро из заначки. – С каждым годом все труднее объяснить, почему у меня при себе ни карточки, ни мобильного… Когда они полностью перейдут на безнал, станет совсем трудно.

– А ты не можешь просто завести счет в их банке? – не понял Майно.

– Я числюсь мертвой. У меня больше нет никаких документов. Разве что паспорт волшебного существа, но здесь он, знаешь ли, не котируется.

– А что в таких случаях делают демоны?

– Гипнотизируем, внушаем, наводим морок. Вроде как можно обманывать даже технику, но я этого, конечно, не умею.

К счастью, от наличных Финляндия в 2025 году еще не отказалась. Реальные деньги по-прежнему везде принимались, тем более в таком маленьком городке, как Порвоо.

А еще им повезло, потому что на Земле оказалось только двадцать второе декабря, и магазины работали.

– Слушай, может, останемся тогда на пару дней? – предложила Лахджа, пока муж примерял рубашку. – Порадуем маму с папой?

– Дети с нами, за домом Ихалайнен приглядит, – пожал плечами Майно. – А твои родители против не будут?

– Если к тебе прилетит дочь, которая свалила на другую планету и навещает тебя раз в год – ты что, будешь против, если она погостит пару дней?

– Ну я не знаю, родители разные бывают… так, ну это-то мне идет, или я все еще выгляжу гоблинно?

Лахджа придирчиво осмотрела мужа. Нет, в этой клетчатой, с бородой и трубкой, он похож на канадского лесоруба, который ни разу не брал в руки топор. Не совсем то впечатление, которое должно стать первым.

А в этом кургузом пиджачке он похож на коммивояжера. Того ушлого типа, который стучит вам в дверь, чтобы предложить китайский пылесос, который сломается, как только продавец скроется из виду.

О, а вот это ничего. В этом блейзере Майно похож на молодого, но амбициозного преподавателя в каком-нибудь университете. Собственно, это и есть его профессия, так что подойдет. И с трубкой отлично сочетается.

– А ничего, – сказал и Майно, глядя на себя в зеркало. – Попробую вести в этом лекции.

Элиас и Лийса Канерва жили в небольшом доме на самой окраине Порвоо. Вокруг простирались леса, а совсем рядом текли воды Порвооньоки. Там, где провела детство Лахджа, река расширялась, повсюду были заливчики и островки, а дедушка несколько раз катал ее на моторке к Финскому заливу.

Лахджа вспомнила дедушку Антеро, и ей взгрустнулось.

– Здесь я становлюсь слишком человечной, – посетовала демоница, подходя к забору. – Размякаю.

Родители были дома. Папа вышел на пенсию четыре года назад, мама еще раньше. Лахджа издали увидела отца – он чистил тропинку.

При виде дочери старик моргнул, выключил снегоуборщик и позвал:

– Лийса-а-а!.. К нам гости!..

Родители ужасно удивились. Не Лахдже, конечно, которая была здесь только полтора года назад, но ее мужу. Они уже не чаяли когда-нибудь с ним познакомиться, и теперь таращились как на… ну да, на инопланетянина.

– Привет, папа, привет, мама, – поздоровалась Лахджа. – Это мой муж…

– Хальтрекарок?.. – подалась вперед мама. – Так приятно наконец-то с вами познакомиться!

– Да, – выдавил из себя Дегатти. – Мне… тоже очень приятно… можете называть меня просто Майно. Хальтрекарок – это так официально, а мы же… семья…

Проходя в дом, Лахджа извинялась, что не предупредила заранее и что давно не навещала, в очередной раз используя старое оправдание – мол, межзвездная связь не так доступна, как мобильная. А Майно пока что помалкивал, словно вытащенная из воды рыба, и лишь с любопытством оглядывался по сторонам.

Дом был одноэтажный, но с высокой мансардой и верандой. Две спальни, в одной из которых жили хозяева, а вторая уже много лет пустовала. Сразу за прихожей начиналась огромная столовая-кухня, а за ней – просторная гостиная с телевизором и камином.

Родители не так давно закончили ремонт. Все отделали деревом и заново побелили потолок. В гостиной появился новый мягкий ковер, а на диванах подушки… судя по ярким принтам, чей-то подарок, мама с папой такое точно бы не выбрали. Они предпочитают мягкие, неброские тона, серый и светло-коричневый цвета.

Мама принесла всем кофе и сказала, что обед будет через час, но она может сделать бутерброды.

– Если, конечно, вы едите… земную пищу, – неловко произнесла она, сверля взглядом Дегатти.

– Ем, – только и ответил тот.

Боги, во что ты меня втравила? Я сейчас просто умру от стыда.

Он отхлебнул кофе. А Лахджа смотрела на маму с папой и видела в их глазах сомнение. Они же не видят перед собой инопланетянина. Они видят обычного мужчину лет тридцати пяти. В обычной одежде. Синем блейзере. С бородой и трубкой. Дегатти абсолютно ничем не отличается от землян… он человек, вообще-то, просто из другого мира.

Конечно, они сейчас сомневаются. Наверняка думают, не врет ли им зачем-то дочь. Не угодила ли она в какую-нибудь секту или что-нибудь такое…

Лахджа в свое время показывала им пару фокусов, чтобы подтвердить свои слова. Но теперь, наверное, стоит освежить впечатления.

Покажи им свою магию. Только выбирай аккуратнее.

Майно хмыкнул и достал из кошеля привезенные из Мистерии подарки. Упакованные в коробки, перевязанные ленточками… и намного, намного больше кошеля.

– Рановато для подарков, насколько я знаю, – сказал он. – Но мы не знаем, сможем ли остаться до… как у вас это называется?.. Рыжество?..

– Рождество, – поправила мама, вперив взгляд в кошель.

Отец тоже пялился. Когда огромная коробка появляется из маленького мешочка… да, это здорово помогает развеять сомнения.

– Многомерные технологии, – с деланым безразличием сказала Лахджа. – Гиперпространственный расширитель.

Я со школы столько не врал.

Да ну?..

Да… ладно, потом тоже бывало.

Пока родители распаковывали подарки, из кошеля вылетел еще и Матти. Он уселся на плечо хозяина и отчеканил:

– Пр-риветствую жителей планеты Земля! От лица нашего мир-ра желаю здр-равствовать и пр-роцветать!

Глаза родителей стали совсем круглыми. А Лахджа удлинила ногу, отрастила кривые когти и пнула мужа под столом.

Зачем ты выпустил попугая?! Это же ломает легенду!

– Это какой-то робот? – подался вперед папа.

– Нет, что вы, живое существо, – ответил Майно. – На нашей планете мы умеем говорить с любыми животными. Понимаете, с развитием технологий окружающая среда меняется так, что значительная часть животных так или иначе вовлечена во взаимоотношения с разумными существами. Все, что нам оставалось сделать – немного улучшить их генетически.

Ты откуда такие слова знаешь?

Из твоей же памяти взял.

Майно постепенно стал увлекаться. Он продемонстрировал еще пару мелких фокусов и начал заливаться соловьем, рассказывая о своей родной планете. Безбожно смешивал реальность и выдумку, лепил в единый комок реалии Мистерии, Паргорона, парифатских гремлинов, титанов и Зодчих, а также еще каких-то неведомых миров, насчет которых Лахджа даже сомневалась, что они существуют.

– Я вот все еще немного удивлен, – признался папа. – Я раньше думал, что это только в кино на всех планетах живут люди.

– Внутри мы немного отличаемся, – важно кивнул Майно. – Я могу разговаривать с животными, летать без использования…

Помоги!

Гравиранца.

– …гравиранца. Когда-то они были нам нужны, но теперь… А вообще-то, не на всех планетах живут люди… зависит от планеты…

Так, не лезь в эту тему. Это тонкий лед.

Что, он сможет поймать меня на лжи?..

Нет, но… не издевайся над папой!

Ты это сама начала! Задолго до знакомства со мной!

Я просто выдумала легенду, а не врала напропалую!

– А кем вы там работаете? – спросила мама, ставя на стол тарелочку с хлебом, сыром и ветчиной.

– Я преподаватель в университете, – на этот раз честно ответил Майно. – Но сейчас в академическом отпуске, пишу монографию.

– А-а-а, поэтому вы смогли прилететь!

– Да, именно так.

– А ты чем там занимаешься, крольчонок? – спросил отец. – Как-то разговор и не заходил никогда…

– А, вот об этом… – стушевалась Лахджа. – Тут такое дело… я давно хотела вам сказать, но… в общем, у вас внучка… две.

Повисло молчание. Отец откусил кусок бутерброда и громко клацнул зубами.

– Ну так это хорошо, – немного неуверенно улыбнулась мама. – Ты, значит, только родила? Близняшки? Не сложно было ехать?.. я так понимаю, вы их оставили дома? Или…

– Не совсем, – отвела взгляд Лахджа. – Младшей годик, а старшей пять… с половиной…

Снова повисло молчание.

– Не понял, – наконец сказал папа. – У тебя двое детей, а мы узнаем только сейчас?

– Две дочери, – быстро кивнула Лахджа. – Астрид и Вероника.

– В честь бабушек?! – обрадовался отец. – Молодец! Но где хотя бы фотки внучек?!

– Да мы их… мы их самих сюда привезли. Они… они на корабле остались! На орбите!

– А почему не сразу сюда?!

– Я хотела вас как-то подготовить к этой новости!

– Спустя пять лет? – вздохнул отец. – Дочь, что с тобой?

– Ну… там своя ситуация была… и… я должна буду еще кое в чем признаться… Я… Майно выглядит не совсем как человек… это просто голография… мне не хотелось вас эпатировать…

Тля, сколько приходится врать. Я начинаю путаться.

Не переживай, у меня есть Ментальный Блокнот, я записываю туда каждое свое вранье.

– А насколько… не как человек? – робко спросила мама. – Ты же говорила, что только два пупка…

– Да ничего особенного… мы приведем дочек?.. у нас там телепортационный луч… мы быстро…

– Конечно!

– А я схожу за виски, – сказал папа. – Телепортационного луча у меня, конечно, нет, но я тоже быстро.

В твоем мире есть виски?

Да. Но не пей при родителях.

Они вышли на задний двор, подальше от дома. Здесь можно было говорить вслух, и Дегатти приглушенно прошипел:

– Почему ты им просто с самого начала не сказала правду? Зачем такая сложная ложь?

– Правду?.. – прошипела в ответ Лахджа. – Мама и папа, меня долго не было, и вы думали, что я умерла. На самом деле так оно и есть. Вы думали, что меня похитил маньяк, и это тоже правда. Только этот маньяк – демон. Дьявол, сатана, владыка ада. Он начал мучить меня при жизни, насиловал и издевался, а потом из прихоти превратил в такого же демона. Чудовище. Я, кстати, технически не ваша дочь, она мертва, а я просто адская тварь, которая родилась из ее останков. Просто у меня ее память, и я немного сентиментальна, поэтому зачем-то к вам сюда хожу. Такую правду?!

– Ты на себя наговариваешь, ты по-прежнему та же самая женщина, просто демонизировавшаяся, – возразил Майно. – У тебя душа Лахджи Канервы. Сознание Лахджи Канервы. Ты – она.

– Я не всегда так себя чувствую… но ладно. В любом случае – как ты представляешь такую правду? Инопланетяне – это вариант приличный! Ты вообще понимаешь, что в моей стране самое худшее ругательство – это черта помянуть! А я теперь сама стала чертом!.. демоном!

– У тебя родители религиозные, что ли?

– Нет! Вообще ни разу! Но даже они расстроятся, если узнают такое! А вот моя бабуленька, наверное, вертится в гробу на первой космической!

– Которая? Астрид или Вероника?

– Обе!

Решив, что прошло достаточно времени, чтобы Скотти успешно всех телепортировал, Лахджа вытащила из кошеля дочерей. Вероника с интересом огляделась по сторонам, а Астрид сразу же прыгнула в сугроб.

– А де бабуфка в дедуфкой? – донеслось из сугроба.

– Не там, милая, – сказала Лахджа. – Пойдемте знакомиться. Только Астрид… ты помнишь, о чем мы говорили?

– Мы непланетянские непланетяне, – отрапортовала Астрид. – С планеты Кукуруза!

– Нет, планета называется Паргорон.

– Ты с Паргорона, а я с Кукурузы, – заупрямилась Астрид. – Мы разные непланетяне.

При виде внучек родители, видимо, утратили последние сомнения в том, что их дочь спуталась с пришельцем. Нет, в Веронике-то ничего особенного не было, кроме фиолетовых глаз и сиреневых волос. А вот Астрид сразу устроила шоу. Она не вошла в дом, а впорхнула и провозгласила:

– Придиваниваюсь! Земля-земля, я капитан Астрид, стыкуюсь с подушкой!

Лахджа порадовалась, что смотрела с дочерью аниме и научную фантастику. У нее хотя бы есть представление о том, что врать.

И энтузиазм. Даже чересчур много.

– Так… они не люди, – прокомментировал папа.

– Так и я… не человек… – промямлил Майно. – Я просто… маскируюсь… здесь… у вас на Земле.

– А зачем ты врала? – не понимала мама.

– Я просто не хотела вас эпатировать, вот и выдумала… про два пупка, – опустила взгляд Лахджа. – Ну… ваша дочь… ваша сладкая булочка… с каким-то инопланетным монстром… Но это любовь, мам!

– Ладно… а вы можете показаться в натуральном виде?

Майно вздохнул. Он потер руки, выдохнул, аккуратно снял блейзер и одолжил у Лахджи фантомные крылья и хвост. Материализовал максимально, так что те стали видимыми. Кроме того, он одолжил цвет кожи, габариты… да и вообще все. Немного раздавшись в плечах, Дегатти стал выглядеть… ну да, как фархеррим.

– Так, а брюки… – пробормотал он. – Об этом я не подумал… но, кажется, обошлось.

Родители уставились на него… с облегчением. Невыразимым облегчением.

– Ладно, не так уж страшно, – выдохнула мама.

– Гуманоид, – кивнул папа. – Хотя бы… а, извините. Может, виски?

– Да, – охотно согласился Майно, стряхивая фантомный облик.

– Астрид маскироваться пока не умеет, а Вероника пошла в меня, – пояснила Лахджа, снимая залезшую на верхнюю полку дочь.

Она сделала это удлинившейся рукой. К счастью, родители смотрели в другую сторону, но вот у Майно вытянулось лицо.

Астрид все тут было любопытно. Она уселась между бабушкой и дедушкой, охотно отвечала на их вопросы, причем не очень придерживалась легенды, но ей было пять лет, так что никто не удивлялся, что она с планеты Кукуруза и работает там богиней маленького народа.

– …А еще у нас есть Волосня! – воодушевленно рассказывала она.

– Астрид! – прикрикнула мама.

– Что за Волосня? – ласково спросила бабушка.

– Ну это мамины волосы ожили и сожрали всех мышей в доме!

– Какая фантазерка! – умилилась бабушка.

– А у вас там есть мыши? – удивился папа.

– Так это автоперевод, – выкрутилась Лахджа. – Ближайший синоним ищет. Вы же не удивились, что она так хорошо финский знает? Я ее, конечно, учила немного, но вообще это прибор работает. Поэтому некоторые ее слова могут показаться чепухой, потому что она говорит о вещах и явлениях, у которых нет аналогов в финском.

– А, вот оно что! – обрадовался папа. – А я-то думаю – почему Кукуруза?..

Вот просто мое уважение. Я тебе дома вручу премию Вриара третьей степени.

На первую еще не набрехала?

Еще не вечер… ты напросилась погостить…

Родители были в восторге от внучек. И от егозы Астрид, и от маленькой Вероники.

– Какая серьезная, – восхитился папа. – Ее можно назначить мэром.

– Дя, – согласилась Вероника. – Мама, кусять.

Она сказала это, как ребенок, который твердо знает как свои права, так и обязанности окружающих.

– Нет, мэра тут мало, – решил папа. – Министр.

После обеда родители показали гостевую комнату и попросили об общей фотографии. Немного робко, потому что конспирация же. Но Лахджа решила, что для внутреннего пользования можно, так что в семейном фотоальбоме появилась секретная папочка.

– Не выкладывайте никуда, – попросила она.

Папа почему-то немного скис. Возможно, ему хотелось перед кем-то похвастаться. Возможно, он уже кому-то похвастался, но его, разумеется, не приняли всерьез.

Лахджа очень надеялась, что он не зайдет слишком далеко, иначе его либо посчитают сумасшедшим, либо, что еще хуже, поверят.

– Не совсем понимаю одну вещь, – сказал папа, когда обед закончился и они перешли в гостиную. – Вы сказали про… гравиранцы. Но если у вас крылья – зачем они вам нужны?

– Наши крылья – это генетическое усовершенствование, – не моргнув глазом, соврал Майно. – У древних паргоронитов их не было. Мы сначала изобрели гравиранцы, а потом сделали уклон в генетику и усовершенствовали нас самих.

Я все правильно произношу?

Да, да…

– Оч-чень интересно, – сказал папа.

Он переводил пристальный взгляд с дочери на зятя. Ему явно хотелось спросить что-то еще, но он проявил деликатность.

Лахджа немного опасалась въедливости своего отца. Элиас Канерва отличался недоверчивостью, не доверял официальной науке, скептически относился ко всему, что слышал в новостях, и всегда пересчитывал сдачу в магазине. Он наверняка заметил дыры и несостыковки в их легенде.

Но как все обстоит на самом деле, ему уж точно не догадаться, потому что это тот случай, когда любое вранье выглядит правдоподобнее.

– Вы же останетесь на Рождество? – с надеждой спросила мама. – Давайте завтра съездим в Хельсинки! Купите себе сувениров, с внучатами погуляем!

Лахджа уставилась на Астрид. Та не могла замаскировать крылья. Хвостик ладно, его легко спрятать, а вот с крыльями…

– Может, закосить под косплееров?.. – с сомнением предположила она.

– Да просто привяжем их к спине, чтобы не махала, и наденем пуховик, – сказал Майно. – Будут думать, что она просто пухлая. Это как раз с хвостом будут сложности.

– А почему вы и с ней не используете голограмму? – спросил отец.

– Попробуем, – отвел взгляд Майно. – Просто с детьми это трудно, потому что… пользователь… должен и сам… сосредотачиваться… это… знаете… психотренинг, мы этому учимся, а совсем маленькие дети… тут нужна усидчивость…

– Я понял, я понял, – перебил отец.

Фу, выкрутился!

Так и быть, Вриар третьей степени твой.

– Ладно, до завтра что-нибудь придумаем, – решила Лахджа.

– В крайнем случае оставим ее дома, – добавил Майно.

– Нет! – запротестовала Астрид. – Я научусь психопенингу!

Она сжала кулачки и засопела, приказывая крыльям и хвосту стать невидимыми. Но те, конечно, не послушались. Только чуть-чуть замерцали, что ужасно удивило Лахджу.

– О, демоническая си… кха-кха!.. – закашлялась она, отчаянно надеясь, что ее слов не разобрали. – Ну вот, видите. Ей немного не хватает сил.

Лахджа с ностальгией вошла в свою бывшую комнату. Она жила здесь до конца школы, а потом переехала в Хельсинки и поступила в университет. Конечно, она часто приезжала в гости, пятьдесят километров – это вообще не расстояние. Но потом… случилось то, что случилось.

За минувшие годы детскую переделали в гостевую комнату. Часть мебели заменили, люстра была новая, на тумбочке стояла симпатичная лава-лампа. Но на стенах по-прежнему висели постеры Vacuum, The Rasmus и The Cardigans, а на шкафу пылилась электрогитара.

– Ага-а-а… – протянул Майно, снимая инструмент. – Что я нашел… Кто-то придирался к моей игре на лире, а сам…

– Во-первых, я не придиралась, – смущенно отвернулась Лахджа. – А во-вторых, это было давно, и тогда все школьники лабали на гитарах. И в-третьих, я оставляла ее в мансарде. Что она тут делает?

– О-о-о, мы это заберем, – пообещал Майно со злодейской ухмылкой. – И ты обязательно меня побалуешь.

– А мы не сможем там ее подключить, – нашлась Лахджа.

– Мы что-нибудь придумаем. Ноутбук же как-то подключили.

– А хорошо, давай! Устроим семейный концерт! Я на гитаре, ты на лире!.. Астрид посадим на барабаны, а Веронике дадим маракасы.

– Хорошо!

– Хорошо!

Никто не собирался давать слабину. Взгляды скрестились так, что почти зазвенел металл. Лахджа подпустила демонической силы, но Майно защитился волей чародея.

Воздух чуть слышно загудел.

– У твоих родителей молоко скиснет, – сказал Дегатти.

– Да, и правда, – опомнилась Лахджа.

Майно прошелся по комнате, разглядывая место, где его жена провела детство. Любопытно, конечно, взглянуть на жизнь людей другого мира. Другая обстановка, другой интерьер… многое совпадает, конечно, потому что тут тоже живут люди, которым нужно все то же самое, но некоторые детали отличаются, иногда в неожиданную сторону.

– Это часы, да? – уточнил он. – Эти стрелки указывают время? А до вращающихся циферблатов у вас не додумались?

Лахдже не понравился его снисходительный тон. Ей самой сначала были непривычны парифатские часы – без стрелок, зато с двумя или даже тремя ободами-циферблатами, – но на поверку те оказались удобнее. Просто гляди на верхнюю часть и читай: столько часов, столько минут. Часовой обод еще обычно и разделен на четыре дуги – утро, день, вечер и ночь.

Но все равно – чего он задается, будто сам эти часы изобрел? На Земле зато календарь гораздо удобнее. Без Бриллиантовых Носорогов, в которых сам черт ногу сломит.

Астрид очень понравилось у бабушки с дедушкой. Те сразу принялись наверстывать упущенные пять лет, особенно бабушка. Всего за полдня Астрид совершенно залюбили, не переставая восхищаться, какой у нее хороший аппетит. Девочка поужинала три раза, а потом убежала во двор, радуясь изобилию снега.

– Мам, не закармливайте ее, – попросила Лахджа, приглядывая за дочерью орлиным взором. – Она не растолстеет, но привыкнет переедать.

Демоница немного волновалась насчет соседей. Солнце уже село, и вряд ли Хямяляйнены именно сейчас вздумают наведаться в гости, но что если кто-нибудь просто выйдет подышать воздухом? Папа с Хямяляйненом раньше любили степенно беседовать, куря по разные стороны живой изгороди… да может, и сейчас любят.

Хотя ладно, крылья и хвост можно выдать за костюм для колядок… о, а ведь отличная мысль! Конечно, сегодня еще не День подарков, но не беда. Просто надеть на Астрид еще и ободок с рожками, тогда никому и в голову не придет, что крылья настоящие.

Если, конечно, Астрид не взлетит…

– В сауну пойдете? – спросил папа, отряхивая сапоги от снега.

– Сейчас, – ответила Лахджа, высматривая Астрид.

Та все-таки ухитрилась улетучиться. Лишь бы в лес не убежала… а, нет, вон она. Изучает садового гнома у крылечка. Какой симпатичный – ярко раскрашенный, в красном колпаке, очках…

– Не похож, – вынесла вердикт Астрид, вернувшись к маме с бабушкой. – Настоящие не такие конфетные.

– Настоящих не бывает, – сказала бабушка Лийса.

– У нас на Кукурузе бывают.

– У вас есть какие-то маленькие инопланетяне? – сразу заинтересовался дедушка.

– Да, есть, это гости с планеты… Артубба, – принялась импровизировать Лахджа. – Симпатичный гномик, мам. Где купили?

– А мы не покупали, мы выиграли, – сказала мама. – Мы тебе разве не говорили?.. а, ну да. Мы в прошлом году выиграли декоративный набор. Садовые фигурки, диванные подушки… что еще там было, Элиас?..

– Настольные часы, – ответил папа. – И лава-лампа, мы ее в твою комнату поставили…

– …И лава-лампа, мы ее в твою комнату поставили, – донеслось из наушника.

Агенты смотрели на мониторы. Перемазанный снегом садовый гном передавал картинку плохо, но крылья и хвост у девочки видны отчетливо. В подушках камер не было вовсе, а только микрофоны, но объекты беседовали несколько часов, причем об очень интересных вещах.

Потом объекты удалились. Взрослые в сауну, где прослушивающих устройств не было, а маленькие остались в доме, с Канервами. Но младенец говорил только то, что говорят все младенцы, а девочка постарше периодически выдавала сенсационную информацию, но воспринимать ее явно следовало критически.

– Это просто праздник какой-то, – нарушила молчание Нялкяйнен. – И правда пришельцы. А ты говорил, голяк.

– Я связался с руководством, – ответил Ульссен. – Это выше нашего уровня допуска. Не выпускаем их из виду и ждем спецов.