Текст книги "Рациональное общество. Том 4"

В заключение этого раздела надо отметить, что системное мышление российского научно-философского сообщества, к сожалению, существенно задерживается. Думается, ввиду остроты социально-экономической проблематики, существующих социальных напряженностей и кажущейся незыблемости выбранных в свое время принципов организации экономической деятельности. Тем не менее, научная деятельность Г. Б. Клейнера и других ведущих экономистов в плане «системного подхода» [11—14] и начавшееся распространение в политической лексике терминов «функция», «функциональные обязанности», «функциональный потенциал» и даже «функционал», вселяют надежду в скорое начало повсеместного перехода к полноценному функционально-системному мышлению.

3. Об экономическом мышлении в древней Греции и эволюционном подходе Карла Поланьи

Здесь полезно представить наиболее ценное для рассматриваемой тематики исследование сочинений древнегреческих мыслителей, выполненное выдающимся ученым-экономистом В. Я. Железновым (1869—1933) [45]. В первом издании оно появилось в 1916 г. В этой работе рассматривается общий характер экономического мышления древних греков, описываются черты их государственного строя и хозяйственного быта, имеющие значение для понимания их экономического мировоззрения. Так написано в аннотации к книге. Но, к ней надо добавить важное замечание. Термин экономика (и производные) лишь устанавливался в тот период, поэтому их размышления являются в сущности социологическими, направленными на существующую организацию целевых деятельностей, которая лишь позже станет предметом исследований и преобразований, направляемых экономикой как наукой. Из подробного тематического оглавления видна постоянная общественная актуальность тем и вопросов, которые философски осмысливались уже в тот период и актуальность их для формирования Начал Метаэкономии. Здесь имеет смысл представить фрагменты оглавления наиболее полно.

…………………………………………………………………………………

То есть данное исследование показывает необходимость научно-исторического изучения становления экономической науки, – начавшегося с первично-философских исследований указанных и других мыслителей, и изучения описаний исторически сложившейся деятельности граждан. В. Я. Железнов показывает, кроме прочего, становление общественно нецелесообразного направления развития деятельности граждан, названного мыслителями древней Греции «хрематистикой», – как неестественной деятельности с целью беспредельного личного обогащения, – активированной возникновением товарно-денежных отношений. При этом Аристотель отделял этот вид деятельности от экономики, к которой относил деятельности «согласные природе», по укреплению и целесообразному (по внутренним и внешним условиям существования) развитию «хозяйства», «полиса» (государства-города) как «общего Дома». Здесь полезно привести соответствующие фрагменты текста В. Я. Железнова наиболее полно:

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Далее автор отмечает (с.176):

………………………………………………………………………………..

Смешение Аристотелем указанных форм приобретения благ в хозяйственной деятельности, то есть в развитии хозяйства (думается, в связи с универсальностью денежных средств) как раз и обусловило, очевидно, в последующем формировании экономики как науки включение в неё не только «согласованных с природой» деятельностей, но и деятельностей названных хрематистикой. В последующем они получили соответствующие экономические наименования, – от торговли (лат. – commercium) – коммерции, и от образования «банков» и связанных с ними деятельностей (см. Банк в Википедии), а также были обобщены и понятием меркантилизма. История экономического развития древней Греции и других хорошо иллюстрирует результаты включения в экономику всех видов потребления [46—49].

Аристотель не видел, очевидно, необходимости какого либо государственного (законного) ограничения в накоплении личных богатств, тем более, что они имели и определенное положительное значение, практическое действие в развитии хозяйств, в общих строительных и воинских деятельностях. К тому же, в тот период существенное расслоение общества от рабов до сверхбогатых считалось естественным, по Предписанию Господа и считалось следствием деятельных качеств индивидов, их рода.

Но теперь, в связи с ясным видениям опасностей для всего мирового сообщества, исходящих от сверхпотребления, от рождаемых им агрессий, а также в связи с губительным влиянием сверхпотребления на сам человеческий организм, на его генетическую линию, и прочими отрицательными сторонами, видится необходимым найти, как можно скорее, путь избавления от этой иррациональной для общества устремленности (индивидов и образуемых ими групп, корпораций).

Один из путей был предложен в начале прошлого века Карлом Поланьи [50; 51]. В Предисловии к основному изданию его работ [50] Наталья Розинская отмечает:

«…желание найти варианты возможного развития человечества, отличные от капитализма и социализма советского образца, подводят его к необходимости изучения экономических дисциплин. И первым результатом этой работы была „Великая трансформация“, опубликованная в 1944 году. В этой работе К. Поланьи приходит к целому ряду парадоксальных с общепринятой точки зрения выводов. Главный из них состоит в том, что рыночная система, вопреки сложившемуся мнению, не является продуктом естественного развития, а целенаправленно была создана государством. В качестве доказательства он приводит следующие историко-экономические аргументы».

Далее Н. Розинская говорит об анализе им развития рынков, особенно на примере Англии, и склонении Поланьи к выводу о необходимости контрдвижения гражданского общества для минимизации отрицательных рыночных действий.

«Главным условием успешной трансформации Поланьи называет увеличение прозрачности системы (экономической – А.В.), что может быть обеспечено только контролем со стороны общества, – контрдвижением, составленным из достаточно грамотных, образованных и ответственных индивидов, то есть от гражданского общества» (подч. и откорр. – А.В.).

То есть «гражданское общество» (широко используемый термин) и следует понимать в таком качестве. Более того, на взгляд автора, оно должно представлять собой «распределенное государственное сознание», как общественно целесообразное сознание, а не адекватное действующему в текущий период. Его можно называть, таким образом, «государственным сообществом», – с функционалом общественного контроля и интеллектуальной деятельности предикторного и научно-рекомендательного характера, – как научно-системное воплощение идеи демократии.

Однако, указанный вывод К. Поланьи видится единственно возможным в тот период, когда он изучал уже «мощно раскрученное колесо экономической машины» Англии. Хорошо изучив общее историческое развитие рыночно-капиталистической экономики и видя ущербность её для общественного развития, он не смог найти иного решения. Кстати, надо обратить внимание и на то, что у всех, кто был деятельно включен в экономику, не было «третьего пути», – от начал её исторического развития. Надо было либо нравственно терпеть и ограничивать потребление, либо так же нравственно и психологически (по генетически и социально приобретенному характеру) действовать для наращивания его, – по способностям и возможностям.

Теперь, при системном подходе к анализу становления и первоначального развития экономики решение по достижению её общественной целесообразности видится именно в начальных, базовых принципах общественного производства, распределения и потребления. Рассмотрим далее выводы Поланьи по исследованиям доэкономических обществ и взглядов Аристотеля (частично представленных выше В. Я. Железновым).

В части исследования доэкономической деятельности К. Поланьи замечает работу немецкого социолога Ф. Тённиса [23], – которая видится полезной и для современного метаэкономического мышления. Он кратко говорит о результатах Ф. Тённиса таким образом: [c.123]:

«Политический идеал Тённиса предполагал восстановление сообщества, но не путем возвращения к стадии, предшествующей образованию общества, то есть к авторитарности и патернализму, а путем продвижения к высшей форме сообщества постобщественной

стадии (post-society), которая придет вслед за нашей нынешней цивилизацией. Он представлял это сообщество как кооперативную фазу человеческого существования, которая сохранила бы преимущества технического прогресса и индивидуальную свободу при одновременном восстановлении полноты жизни».

К. Поланьи видел в «доэкономическом» развитии общества многие социально объединяющие (интегрирующие в его выражении) факторы, связанные с жизненно необходимой деятельностью, – их описывает, кстати, и О. Ю. Артемова [21]. Экономику же (сразу после её установления) он считал исторически выделившейся системой, функционирующей на основе специфических для неё правовых и прочих норм (контрактов, правил обмена и пр.).

«Неслучайно до недавнего времени в языке даже цивилизованных народов не находилось терминов для обобщенного выражения того, что составляет организацию материальных условий жизни. Только двести лет назад эзотерическая секта французских мыслителей изобрела термин и назвала себя экономистами. Это была заявка на открытие экономики. Основная причина отсутствия понятия экономики связана с трудностью идентифицировать экономический процесс в условиях, когда он включен в неэкономические институты.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

⁷ Речь идет о школе, или, как их называли современники, секте физиократов».

Исследования К. Поланьи и Б. Малиновского (которого он часто упоминает и цитирует, как антрополога), ввиду их актуальности и особой значимости для понимания основ и всего поля формирования Метаэкономии, необходимо, конечно, изучать отдельно. Но здесь видится полезным привести всё же определенные фрагменты текста указанного издания. Вот, например, фрагменты, относящиеся к исследованиям Аристотеля (с.134):

«Всякий раз, когда Аристотель касался вопроса об экономике, он стремился рассматривать ее во взаимосвязи с обществом как единым целым. В его поле зрения находилось сообщество как таковое, существующее на разных уровнях внутри всех действующих групп людей. Таким образом, в современных терминах подход Аристотеля мы бы назвали социологическим. Чтобы очертить рамки исследования, ему нужно было соотнести все вопросы происхождения и функционирования институтов с целостностью (тотальностью) общества. Сообщество, самодостаточность и справедливость – вот понятия, которые находились в центре внимания. Группа как функционирующее целое (going concern) формирует сообщество (koinonid), члены которого связаны узами доброй воли (philia). Будь это ойкос или полис, существует вид philia, специфический для данного сообщества, вне которого группа не могла бы сохранить-ся. Philia выражает себя в поведении, основанном на взаимности (anti-peponthos) ¹⁰, то есть готовности по очереди принимать на себя бремя и делить его между собой. Все, что нужно для того, чтобы

продолжать и поддерживать сообщество, включая его самодостаточность (autarkeia), является естественным и внутренне оправданным. Можно сказать, что автаркия – это способность существовать вне зависимости от ресурсов извне. Справедливость – в противовес нашим современным взглядам – предполагает неравенство положения членов сообщества. Все, что обеспечивает справедливость, будь то при распределении жизненных благ или разрешении конфликтов и регулировании взаимных услуг, есть благо, если это требует устойчивого существования группы. Так что нормативность здесь неотделима от реальности».

«Из этих же принципов проистекает и его критика коммерческой торговли, а также высказывания в пользу установления обменных пропорций, или справедливой цены. Торговля, как мы это видели, является естественной, пока она требуется для самообеспечения. Цены установлены справедливо, если они соответствуют положению участников сообщества, укрепляя тем самым добрую волю, на которой сообщество покоится. Обмен благами – это обмен услугами; это опять-таки проявление принципа самообеспечения, который реализуется путем взаимообмена по справедливым ценам.

При таком обмене выигрыша нет: блага имеют свои собственные цены, установленные заранее.

(¹⁰ Аристотель. Никомахова этика. Фрагмент 11326 21, 35 // Аристотель. Сочинения. В 4 тт. Т. 4. М.: Мысль, 1984.)

Если же в виде исключения на рыночной площади должна существовать и прибыльная розничная торговля ради удобства распределения товаров, то пусть этим занимаются не граждане. Теория Аристотеля о торговле и цене была не чем иным, как простым следствием его общей концепции человеческого сообщества».

«Понятие экономики Аристотеля близко подводит к тому, чтобы мы могли определить ее как институционализированный процесс, посредством которого обеспечивается материальное существование».

(К. Поланьи использует выражение «коммерческая торговля» вместо неестественной, «несогласной природе» у Аристотеля, а хрематистику представляет как «искусство снабжения» необходимыми предметами, что противоречит многим переводам русских ученых. Но, главное в том, что Аристотель отделял от экономики «искусство приобретения не согласное природе», то есть в современном понимании – не соответствующее природным основам человека и общества).

Теперь мы должны добавить к аристотелевскому пониманию цели экономики (на взгляд К. Поланьи), кроме материального существования, и могущество, – как во внутреннем целевом движении общества, так и во внешнем, во взаимодействиях с окружающим миром, и всё прочее, обеспечивающее всеобщую благоприятную, надежную и радостную жизнь. Могущество, как множество потенций человека и общества в целом (см. мысли Аристотеля о потенциях) следует считать основной категорией Метаэкономии. Оно определяется как общим, материально-энергетическим и техническим уровнем существования общества, так и его жизнедеятельной организованностью, – как и могущество человека, – исходящее из состояния и надежного функционирования его организма, из знаний, пониманий и умений, что принято выражать теперь словом-термином компетенции.

В заключительном разделе книги К. Поланьи рассматривает достижения основных мыслителей в экономической науке, в том числе Франсуа Кенэ и высказывается об итогах физиократов (отмеченных в начале статьи) следующим образом:

«Наука, основанная физиократами, была наукой об обществе, а не наукой об экономике. Они были сектой, основывающейся на общественных философских догматах, сторонников законов природы и правил природы (или физиократией). Они называли себя экономистами, потому что, по их мнению, здоровье общества и государства основывалось на природных законах, подобных тем, которые регулируют домашнее хозяйство животновода. Несмотря на „Таблицу“, их философия относилась не столько к экономической жизни, сколько к государству и обществу в целом».

В отношении этого высказывания надо, прежде всего, сказать, что ни физиократы, ни К. Поланьи, ни другие ученые прошлого не обладали ещё научными знаниями о человеке и обществе, чтобы выдвигать научно сильные, хорошо обоснованные и понятные большинству теории. И, исходя из современного познания общества, решительно возразить К. Поланьи. Экономика как раз и определяется наукой об обществе, а не наоборот, – когда общество научно описывается в состоянии, которое обеспечила экономика, – инициированная в древности, на основе рынка и капитала, и развитая к современному периоду. Именно таковая ситуация и имеет место в современной теоретической социологии, во всех развитых странах. Обществознание формируется «по историческому факту», – как результату экономики, а также формированием индивидуального знания политических лидеров и видением состояния общества официальными учеными, текущего и в ближайшем будущем [52; 53].

Но, экономика – это искусственный продукт общества, в отличие от постоянно существующих и незыблемых природных оснований человека и общества. Таким образом, надо вернуться к предельному, научно-системному осознанию их (как это предпринял автор с самого начала своих исследований) и подчеркнуть необходимость использования в организации всей целевой жизнедеятельности общества по соответствующему «целевому древу», c адекватным планированием предстоящих деятельностей [54]. Его как раз и можно системно представить плодоносящим Древом с мощной корневой системой целевых деятельностей, обеспечивающих Древу и всей его плодоносящей кроне (с великим множеством плодов, широкого спектра свойств) прочность в окружающем мире, полном различных возмущений, иногда разрушительного характера. Целевое Древо как раз и служит организационной основой комплекса систем, – в нашем рассмотрении – экономического характера, обеспечивающих целесообразное, сверхсложное движение общества к высшим целям надежного существования с адаптивно адекватным могуществом. Системная модель Древа полезна, думается, и для анализа человеческого развития в обществе, в системах деятельности приносящих обществу и человеку определенные плоды.

Что касается внешней деятельности общества (под руководством государства как иерархического комплекса управления), то она определяется, конечно, международным правом и установленными контрактами, соглашениями, многими системами, – развиваемыми всем мировым сообществом.

4. О современном системном мышлении над «экономикой»

Современное профессиональное системное мышление в этом плане ограничивается (по сведениям автора), к сожалению, главным образом активной научной деятельностью Г. Б. Клейнера, отмеченной выше в части организации регулярной международной Конференции по научно-философскому наследию Александра Богданова (Малиновского). Совсем недавно была издана его монография, представляющая итоговые результаты системного мышления за многие годы исследований российской и зарубежной экономик [55]. Вот как они представлены в аннотации к этому изданию:

«Системная экономика – сравнительно новое перспективное направление в экономической науке, призванное с единых позиций исследовать такие различные явления, как функционирование организаций разного уровня, реализация инвестиционных и инновационных проектов, протекание бизнес-процессов, возникновение и взаимодействие социально-экономических институтов. Генеральная цель – преодолеть фрагментарность и дисфункциональность подсистем российской экономики, обеспечить целостность и преемственность экономической политики, эффективность и адекватность методов управления экономикой. Системная экономическая теория развивает и интегрирует ряд положений неоклассической, институциональной и эволюционной экономических теорий, базируясь на концепции теории систем и пространственно-временного анализа. При этом учитываются специфика и традиции отечественной экономики, перспективы ее цифровизации и интеллектуализации. Опора на системную экономическую теорию как научную базу для формирования стратегии и тактики управления экономикой позволяет, как показано в монографии, создать предпосылки для системной трансформации экономики России и ее перехода на путь эволюционного устойчивого развития.

В книге известного российского экономиста Г. Б. Клейнера представлены результаты развития системной экономики, полученные в течение пяти последних лет и опубликованные в высокорейтинговых отечественных экономических изданиях».

В Предисловии академика В. Л. Макарова говорится, что системные исследования в экономике развиваются и в других институтах:

«Развитие системного направления в экономических исследованиях ведется в ЦЭМИ РАН, начиная с середины 1960-х гг. В русле этих исследований находятся и публикации Г. Б. Клейнера. Следует отметить, что исследования в сфере системной экономики ведутся не только автором и его коллегами по ЦЭМИ РАН, но и поддерживаются учеными-экономистами и социологами вомногих университетах и исследовательских центрах России. Популярность этого направления подтверждается тем, что в течение многих лет Г. Б. Клейнер является одним из наиболее цитируемых отечественных авторов в сфере экономики по версии РИНЦ.

Предлагаемая вниманию читателей книга является своеобразным продолжением вышедшей пять лет назад монографии¹.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

¹ Клейнер Г. Б. Экономика. Моделирование. Математика. Избранные труды.

М.: ЦЭМИ РАН, 2016. 856 с.».

Рассмотрим здесь основные, принципиальные суждения автора, связанные с темой Метаэкономии. В разделе «Системная экономика, экономическая кибернетика, мягкие измерения и проблемы развития общества», – являющемся выполненной ранее статьей (Экономика и управление: проблемы, решения. 2017. Т. 4. №3. С. 3—8.), он приводит следующие рассуждения, определяющие «системную экономику»:

«Введение

Три понятия, перечисленные в заголовке статьи, соответствуют трем наиболее актуальным сегодня направлениям экономической теории и практики. Их параллельное, гармонизированное и синхронизированное развитие может стать мощным драйвером странового экономического роста, осуществляемого за счет системных источников. В каждом из этих направлений заложен огромный потенциал, способный преобразовать экономику России в качественно новое состояние.

Системная экономика

Определение этого понятия, естественно, связано с определением понятия «экономика». Надо с сожалением отметить, что сегодня общепринятого и корректного определения экономики не существует (подч. – А.В.). Обычно экономику определяют через ее предметную область. В качестве таковой широко употребляется формулировка, предложенная Л. Роббинсом в 1935 г. Согласно Роббинсу, предметом экономики является распределение ограниченных ресурсов по альтернативным направлениям (целям) – (Robbins, 1935). Это весьма емкая формулировка, за которой неявным образом стоит и возможность оценки результатов распределения ресурсов, и существование критерия или отношения предпочтения на множестве распределений, и предположение об аддитивности ресурсов относительно их распределения, и т. п. Однако не все эти предположения выполняются в современной экономике».

«Не менее распространенным является определение предмета экономики, известное из курсов политической экономии: предметом экономики являются отношения между людьми по поводу процессов производства, распределения, обмена и потребления

благ. Такое определение также не абсолютно».

Далее автор раскрывает и анализирует это определение, и заключает в итоге:

«В итоге возникает понятие экономической системы – субъектно-объектного комплекса, в рамках которого субъекты ведут деятельность по производству, распределению, обмену и потреблению объектов деятельности (благ) с учетом их общественной ценности.

В итоге получаем следующее определение. Предметом экономики является функционирование экономических систем – субъектно-объектных комплексов, в рамках которых субъекты ведут деятельность по производству, распределению, обмену и

потреблению объектов деятельности (благ) с учетом их общественной ценности».

«Наряду с хозяйственной подсистемой в состав экономики входят экономическая политика, экономическая наука и управление экономикой. В совокупности они составляет четыре ипостаси («лица») экономики как подсистемы общества.

Системная экономика, соответственно, представлена также четырьмя ипостасями:

– системной экономической теорией (наука);

– системной экономической политикой;

– системным управлением экономикой;

– системной хозяйственной практикой (хозяйство).

Системная экономическая теория основана на развитии системной парадигмы Я. Корнаи (Корнаи, 2002; Клейнер, 2013) и рассматривает экономику как поле создания, функционирования, взаимодействия и трансформации экономических систем разнообразных масштабов, назначения и локализации. Такой подход позволяет расширить ареал применения экономических методов в исследовании общества. Системная экономика раздвигает границы неоклассических, институциональных и эволюционных теорий формирования и поведения экономических агентов и комплексов за счет единого подхода к краткосрочным и долгосрочным, локализованным и нелокализованным системам, проектам, инфраструктуре, организациям, процессам. В арсенале системной экономики – методы общей теории систем, пространственно-временного анализа, экономической динамики, системного моделирования. Есть основания полагать, что развитие этого направления позволит преодолеть кризис современной экономической теории».

«Системная экономика с точки зрения экономической практики – это ситуация гармонизированной экономики, когда процессы производства, распределения, обмена и потребления благ согласованы между собой как в соседних пространственных зонах, так и в смежных периодах времени. Системы стратегического планирования, стандартизации и экспертизы призваны обеспечивать системность экономики как реального хозяйства. В этом случае эффективность производства на всех уровнях должна резко повыситься ввиду более полного использования экономических и природных ресурсов».

О проблемах развития общества автор, к сожалению, не рассуждает с системных позиций, подразумевая, очевидно, их снятие при осуществлении предлагаемых подходов.

Показательной является и статья «Системная реконструкция социально-экономического пространства России», которая была опубликована ранее в журнале «Экономическое возрождение России» (2020, №2). В ней автор предлагает, в сущности, некое системное согласование существующих экономических подсистем, в частности на основе системного планирования. В заключении он пишет:

«В таком обществе планы формируются самостоятельными системами самостоятельно; координация планов в процессе составления осуществляется с помощью методов диалогового индикативного планирования [Полтерович В. М. О формировании системы национального планирования в России // Журнал НЭА. 2015. №2 (26)]; выполнение этих планов обеспечивают институты ответственности членов системного гражданского общества. Теоретической основой системного планирования должна стать системная социально-экономическая теория, описывающая природу, взаимодействие и особенности социально-экономических систем различного масштаба и назначения [Клейнер Г. Б. Системная экономика как платформа развития современной экономической теории // Вопросы экономики. 2013. №6].

Следование принципам системной парадигмы, лежащим в основе данной теории, в отличие от принципов неоклассической, институциональной и эволюционной парадигм, позволит обеспечить фронтальное, а не очаговое восстановление экономики, а вместе с ней и всего социально-экономического пространства общества».

Думается, данная работа в существенной мере была предопределена традиционным сосредоточением ученых ЦЭМИ на сугубо экономических и политэкономических процессах. Она представляет, в сущности, системный подход к анализу и совершенствованию установившейся экономики посредством системно-кибернетического анализа и системного описания реальных экономических процессов и процессов управления всей экономической системой общества. Поэтому выбранное автором наименование этого направления в системном мышлении над экономикой видится пока научно не оправданным, поскольку «системная экономика» может пока лишь только проектироваться, начиная с её фундаментальных оснований, но их то автор и не дает, – поскольку они, несомненно, должны исходить из системного обществознания, которого в общественной науке ещё нет.

Метаэкономия предполагает системное мышление не над сложившейся экономикой, а над развитием общества и его жизнедеятельности, в том числе в период начального развития экономики как науки. Таким образом, основания Метаэкономии являют собой твердые научно-практические основания для проекта «системной теории общества» (системного Обществознания) и экономики в его составе. Метаэкономия отвечает, таким образом, и на вопрос Г. Б. Клейнера «Какая экономика нужна России и для чего?», поставленный им одноименной статьей [13].

Указанную выше итоговую работу этого ученого, как и предыдущие, необходимо, конечно, подробно изучать, поскольку следует хорошо знать и понимать всё то, что предстоит перестраивать и совершенствовать, руководствуясь более высокими по значимости, фундаментальными знаниями. И этому изучению как раз хорошо способствуют системный подход, предпринятый Г. Б. Клейнером, системная методология изучения сверхсложных организаций, их становления и развития (по А. Богданову). Полезно заметить, что предыдущие исследования Г. Б. Клейнера и других ведущих ученых как раз и происходили в плане «системного анализа в экономике» – [11—14].

К сказанному надо добавить и совершенно необходимое для начинающих исследователей научно-философское пособие известного советского философа И. Б. Новика (изданного в период активного распространения системных исследований в СССР) [56]. Для опытных исследователей оно, показывая определенную зависимость мышления автора «о системном мышлении» от мышления ЦК, ставит в то же время и современную (перманентную) проблему дипольного развития системного мышления «гражданского общества» и текущего государственного мышления.

В отсылках Г. Б. Клейнера на научную литературу нет обществоведческих научных работ, но есть ссылка на «онтологические основы экономической науки» (М. С. Мокий). Поэтому удалось найти современный учебник в этом плане, того же автора, который видится полезным для понимания и изучения тематики Метаэкономии [57]. Судя по оглавлению учебника, в нем рассматриваются, кроме прочего, такие темы:

Методологические проблемы научных исследований в экономике. Методы научных исследований и особенности их применения в экономической науке. Онтологическая проблема экономической науки. Гносеологическая проблема экономических исследований. Трансдисциплинарные методы в экономических исследованиях. Состояние и проблемы системного подхода. Концепция трансдисциплинарной методологии.

Удалось найти также основные работы второго ученого, на которого ссылается Г. Б. Клейнер, – Яноша Корнаи, известного венгерского экономиста [58], – который сопоставляет в своих книгах научные взгляды на венгерский опыт социализма и капитализма. То есть указанные книги Я. Корнаи видятся полезными, по крайней мере, для научного осознания переходной экономики.

Здесь нельзя обойти вниманием и существующее уже много лет влиятельное направление общественно прогрессивного характера, разрабатываемое «Институтом нового индустриального развития» (С. Д. Бодрунов) и названное «ноономикой». Вот, к примеру, как представлен его генезис в соответствующей статье «Генезис ноономики: НТП, диффузия собственности, социализация общества, солидаризм», по докладу С. Д. Бодрунова на объединенном конгрессе «СПЭК-ПНО-2020» (аннотация):