Текст книги "Рациональное общество. Том 4"

7. Исследователи, работающие в рамках системной парадигмы, признают, что у всех систем есть свои недостатки, или дисфункции, специфичные именно для них. Маркс относит многочисленные недостатки капитализма на счет самой системы. Согласно взглядам Мизеса и Хайека, проблемы социализма вызваны отнюдь не грубостью или паранойей социалистического диктатора или некомпетентностью планирующих органов. С этим приходит понимание того, что негативные свойства системы можно лишь смягчить, но не устранить, поскольку их способность к самовоспроизводству глубоко укоренена в самой системе. (этот вывод ошибочен, – А.В.)

8. Все парадигмы характеризуются собственными методами анализа и методологией. Одним из наиболее типичных методов системной парадигмы является сравнение. Оно осуществляется в основном на качественном уровне, хотя некоторые свойства легче измерить, что дает возможность провести количественные сопоставления, базирующиеся на статистических наблюдениях.

Переход от социализма к рынку дал ученым-экономистам, по мнению Я. Корнаи, уникальную возможность на практике ощутить все преимущества системной парадигмы. (Тебиев, будучи сторонником Корная, высказывает собственный взгляд, не понимая, – как и Корнай, существенного отличия парадигмы от системного подхода, – А.В.). В реальной жизни возникли ситуации, которые невозможно описать положениями чистого «экономикс» или частичными моделями. В фокусе внимания исследователей оказались проблемы, типичные именно для системной парадигмы:

– с какой скоростью должна проходить трансформация;

– следует ли реализовывать сразу комплексный пакет реформ или лучше проводить реформы в несколько этапов;

– в каком порядке надо принимать новые законы;

– что нужно делать вначале и что потом;

– какие политические условия требуются для осуществления экономических изменений;

– что можно оставить на долю спонтанной, эволюционной трансформации;

– что необходимо реализовать активно с помощью государственного вмешательства и инициирования изменений.

Методологию системной парадигмы Я. Корнаи предлагает использовать как для объяснения прошлого опыта, так и для выработки практических рекомендаций, для исследования проблем грядущих изменений. В последнем случае ученый справедливо замечает, что методология системной парадигмы, несмотря на все ее достоинства, имеет слабые возможности для предсказания, что от нее не следует «ждать чуда». И, тем не менее, на улучшение возможностей предвидения «нужно направить максимум усилий». «Чем более далек и сложен в своих основаниях феномен, который необходимо предсказать, – писал Я. Корнаи, – тем больше осторожности надо проявлять. Предсказания могут быть только условными. Интеллектуальная честность требует, чтобы мы сопровождали даже эти осторожные предсказания оговоркой: они сделаны с большой степенью неведения».

Важной заслугой Я. Корнаи перед мировой наукой является всестороннее осмысление глобальных закономерностей исторического развития, смены социально-экономических и политических систем, выполненное на основе практической реализации методологии системного анализа. В ряде своих работ, написанных после распада мировой социалистической системы, Я. Корнаи с присущей ему скрупулезностью осуществил теоретическое исследование системной трансформации, показав при этом несостоятельность марксистского взгляда на историю. Значение этих исследований, на наш взгляд, выходит далеко за рамки теоретического институционального анализа, <…>.

Рассматривая сущностные характеристики социалистической и капиталистической систем ХХ века, … ученый выявил ряд их специфических особенностей, позволяющих определить важнейшие закономерности процесса замены одного общества другим и разбил их на блоки.

Выделенные Я. Корнаи первые три блока каждой диаграммы отражают фундаментальные свойства системы, к числу которых относятся политическая власть, распределение прав собственности, совокупность механизмов управления. Эти блоки в значительной мере определяют четвертый блок, отражающий типичное поведение экономических субъектов, и пятый блок, характеризующий особенности экономики. <…>

В работах Я. Корнаи разных лет, и, прежде всего, написанных на основе анализа ситуации в Венгрии, неоднократно рассматривались проблемы соотношения экономики и политики, позволяющие дать ответ на этот непростой вопрос. Считая политическую сферу «одной из главных сил, действующих на экономической сцене», ученый справедливо указывает на неподготовленность правительств к радикальным, непопулярным действиям. <…>

Следует заметить, что в своих суждениях по данному вопросу Я. Корнаи постоянно корректен. С самого начала ученому было ясно, что проблемы, присущие переходным экономикам, будут способствовать стагнации или абсолютному снижению среднего уровня потребления населения. Среди широких слоев населения будет усиливаться чувство глубокой неудовлетворенности снижающимся уровнем жизни, ростом безработицы, неустойчивым социальным положением. В сложившихся обстоятельствах нелегко просить людей приносить новые жертвы. Обеспечение макроравновесия в экономике займет длительное время.

В работе «Великая трансформация Центрально-Восточной Европы: успех и разочарование» Я. Корнаи отмечал, что в начале новой эпохи, реальные доходы большинства граждан стран Центральной и Восточной Европы были значительно ниже среднего уровня стран – членов Европейского Союза, немалая доля населения существовала на уровне бедности. С тех пор, невзирая на изменения, произошедшие в окружающем мире, реальные доходы значительной части населения не изменились, а многие из неимущих так и застряли на том же низком уровне жизни. Разительные изменения произошли в области структуры распределения доходов и потребления. С одной стороны, бросается в глаза невиданный прежде уровень богатства, с другой – бедность, которая ранее была не столь заметна. Это возмущает чувство социальной справедливости многих людей, которые ни в чем другом не пострадали от перестройки.

Стремление отдельных политиков и экономистов искусственно сгладить возникшие в процессе постсоциалистической трансформации противоречия, форсировать решение социальных проблем путем широкомасштабных социальных трансфертов, всегда вызывало у Я. Корнаи справедливую и аргументированную критику. Острие этой критики ученый направил, прежде всего, против собственного правительства, предпринявшего попытку уже на старте рыночных преобразований обеспечить населению Венгрии, например, такое же количество жизненных благ, которое характерно для стран со зрелой рыночной экономикой. <…> Важное значение при этом имеют экономическое просвещение населения, экономическая наука.

Важнейшим вопросом для бывших социалистических стран является вопрос о том, допустимо ли осуществлять реформы вопреки оппозиции большинства народа? Отвечая на него, Я. Корнаи категоричен в своих рекомендациях: «Правительство и стоящие за ним партии и движения должны убедить народ в необходимости проводимых мер. Нужно точно определить экономический эффект и политическую „цену“ любого мероприятия, порождаемый им дестабилизирующий эффект недовольства».

«Одна из причин чрезмерно негативного отношения к великой трансформации, распространенного в общественном мнении стран ЦВЕ, – пишет Я. Корнаи, – заключается в том, что ученые, представители общественных наук, не смогли проанализировать ее результаты и дать им оценку с позиций необходимого в данном случае исторического подхода». <…>

Стратегия ускоренной приватизации, реализованная в Чехии и России, оказалась менее эффективной. Она не способствовала стабилизации здесь рыночных и частнохозяйственных институтов, не привела к формированию эффективных собственников. В отношении макроэкономической стабилизации Я. Корнаи обращает внимание на то, что политика начала 1990-х годов, построенная на выборе между «градуализмом» и «шоковой терапией», не отражала всей сложности проблем макроэкономической стабилизации. Он считает, что была недооценена значимость институциональных реформ как основы долговременного поддержания макроэкономической стабильности и экономического роста. В процессе постсоциалистической трансформации российские реформаторы использовали работы Я. Корнаи в качестве одного из теоретических обоснований перехода от экономики централизованного планирования к экономике рыночного типа. Однако рекомендации ученого о том, что эффективные модели должны строиться на базе актуальной практики, с учетом конкретной российской ситуации, фактически были проигнорированы. Итогом стало столкновение благих реформаторских намерений с инертной реальностью со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.

В публикациях последнего времени, посвященных экономическому положению стран Центральной и Восточной Европы, и, в частности Венгрии, нередко проводятся мысли о том, что даже в этих более или менее благополучных государствах на постсоциалистическом пространстве далеко не все идет правильно. При этом прямо или косвенно бросается тень на теоретические разработки и практические рекомендации Я. Корнаи. Делать это могут только авторы, которые плохо знакомы с работами венгерского ученого, осуществляющего постоянный мониторинг экономического развития в бывших соцстранах. При этом Я. Корнаи достаточно ясно и глубоко объясняет объективные и субъективные причины, с которыми сталкиваются молодые рыночные экономики. Современное довольно затруднительное положение в Венгрии он вполне логично относит на счет популизма правящей элиты, которая в погоне за голосами избирателей еще в начале 1990-х годов взяла курс на форсированное развитие социальной сферы без учета реальных экономических возможностей страны. По этому поводу ученый уже тогда высказался вполне определенно, заявив о необходимости установления «разумных пределов для расходов на социальные нужды».

Удар по коммунизму

В 2000 г. российскими учеными Института экономики РАН и другими было подготовлено издание основных исследований Я. Корная по «социалистической системе» [3, -2]. В аннотации сказано: «Фундаментальный труд выдающегося венгерского экономиста, профессора Гарвардского университета посвящен анализу сущности социалистической системы. Книга позволяет не только лучше осмыслить прошлое, понять причины краха коммунизма, но и объяснить многие противоречия и трудности постсоциалистической трансформации». То есть подзаголовок «политическая экономия коммунизма», как говорит и содержание книги, видится чисто политическим. В предисловии Корнай пишет:

«Однако книга не о социалистической системе в Венгрии или в России. Ее предмет – „прототип“ коммунистического устройства общества. Я поставил перед собой цель выявить главные черты системы как модели, игнорируя те особые, специфические свойства, которые присущи отдельным социалистическим странам. И дело не в том, что эти специфические свойства не имеют значения, просто анализ становится глубже, если его объект – общие закономерности социализма».

Однако, как выясняется при чтении этой книги, Корнай не исследовал общие закономерности и сущность социалистической системы, руководствуясь системным подходом (сторонником которого он был). Покажем это кратким очерком.

Среди глав, видимых особо полезными для этой и других целей, можно выделить:

1. Предмет и метод. 15. Целостность классической системы. 17. Совершенствование управления.

В разделе «Политическая экономия», гл. 1 он отмечает:

«Ввиду большого числа обсуждаемых вопросов читатель вправе ожидать, что книга выйдет за рамки экономической науки („economics“) в строгом смысле этого понятия и охватит области политической науки, социологии, социальной психологии, политической и моральной философии, а также истории. Такое расширение сферы анализа и призвана обеспечить „политическая экономия“».

Однако сам автор, как показывают его работы, даже в определении социализма не расширяет свои исследования, хотя бы вглубь истории. Корнай отмечал также такой положительный момент в использовании системного подхода как возможность сравнения (систем). Но он не делает этого в главном в сравнении исторических истоков, основ происхождения экономических парадигм капитализма и социализма. Между тем, как показал автор этих строк своими исследованиями, они принципиально различны в общественном значении. Капиталистическая привела к структурно-функциональному (институциональному) раздроблению обществ по частным целям обогащения, а социалистическая была направлена на создание функциональной целостности и показала свою общественную ценность, эффективность в этом плане в развитии СССР, показала всему миру «русское экономическое чудо» [4].

В начале гл. 15 Корнай раскрывает свое понимание теории и, соответственно, научный уровень всей своей политэкономии:

«Цель данной главы – выявить основные взаимосвязи между закономерностями развития составных элементов классической системы. Термин „теория“ по-разному толкуется различными школами философии науки и учеными. Я придерживаюсь мнения, что совокупность идей можно считать теорией, если она характеризует и объясняет главные связи внутри существующей, наблюдаемой и устойчивой группы явлений. В этом смысле задача главы – сформулировать в рамках предмета исследования несколько общих положений позитивной теории классической социалистической системы. К этому определению своей задачи я должен сразу же добавить, что мое изложение не претендует стать универсальной, всеобъемлющей теорией, объясняющей одновременно все аспекты классической социалистической системы, которые заслуживают освещения. Мое изложение вполне совместимо с иными, дополняющими его теоретическими подходами, которые могут сыграть столь же важную роль при объяснении других аспектов этой сложной группы явлений. Но я полагаю, что совокупность идей, выраженных в данной главе на основе материала глав 3—14, окажется полезной при исследовании некоторых важных взаимосвязей».

Он и исследует далее так называемую им «главную линию причинно-следственных связей», которая не представляет, конечно, реальную целостность системы, а является, в сущности, схемой представляющей взаимосвязи функциональных недостатков системы, скомпанованых блоками. Корнай соответственно пишет:

«Сказанное ранее о классической системе позволяет предположить, что между отдельными явлениями, несмотря на наличие разнонаправленного и переплетающегося взаимодействия, существует четко выраженная главная линия причинно-следственных связей. Схематически она представлена на рисунке 15.1. В схеме преднамеренно не отражены реакции, то есть разнообразные обратные эффекты, существующие в реальной

жизни, ибо наша цель – представить именно главное направление связей. Многоточие в двух блоках, расположенных справа, призвано показать, что блоки содержат лишь примеры, а не полный перечень явлений. В книге рассмотрено и множество других явлений, которые, следуя логике схемы, можно было бы поместить в эти блоки.

Ключом к объяснению классической социалистической системы служит понимание ее политической структуры».

В главе об управлении экономикой Корнай раскрывает (как и во всей книге) изъяны политического управления, начиная с планирования, командного и директивного управления, неэффективного использования ЭВМ. То есть рассматривает реальные процессы того периода и постепенного перехода к рыночному мышлению фирм (предприятий), в том числе к использованию такого показателя как прибыль. В этом плане здесь полезно отметить важное «вирусное» действие этой экономической категории на научно неподготовленный ЦК. Насколько помнится, эту идею предложил украинский ученый Либерман (о ней было много публикаций в то время). С этого и началась подготовка общественного мышления по переходу от «хозрасчета» к рыночной экономике. Теперь хорошо видно, как этот капиталистический «вирус» проник во все производительные «клетки» и органы общественного производства, во все сферы деятельности. Хорошо виден весь ущерб, который он нанес обществу, видно и современное антиобщественное его действие. Корнай не раскрыл, конечно, «жизненную необходимость» прибыли для собственника в рыночной экономике и всевозможных ростовщиков (см. суждения Аристотеля о хрематистике), и принципиальную чужеродность ее для социалистической, – в которой имеет место общественно ценная «прибыль» – в благосостоянии народа и могуществе общества, страны в окружающем мире. Он не объяснил также почему с ростом производительности в рыночной экономике цены в народном потреблении растут, а в социалистической падают, что отражает принципиально различное ценообразование в этих экономиках (как показывает опыт сталинского периода и современности). Ценообразование в социалистической экономике принципиально отличается от рыночной тем, что само Распределение имеет общественные цели, а не капиталистические. Современное развитие системных знаний и системного анализа экономических процессов, систем позволяет, на взгляд автора, разрабатывать социоцентричную модель экономики с особым ценообразованием на новых научных и цифровых основаниях, но это отдельная тема.

Выводы и заключение

Нет, нельзя объяснять сущность, целостность системы через недостатки управления ее функционированием и через их взаимосвязь! Корнай подходит к анализу целостности не системно, а как политический аналитик-критик. Еще в предисловии он отмечает:

«В книге показано, что все составные элементы системы, существовавшие в сталинский период жестоких репрессий, – начиная от безраздельной политической власти и навязывания железной дисциплины и кончая чрезмерной централизацией, погоней за количественным ростом и хроническим дефицитом, – образуют единое целое, отдельные части которого поддерживают и усиливают одна другую [см. главу 15]».

Содержание главы 15 вообще не соответствует ее названию. Я. Корнай всю свою «политическую экономию» выстроил на представлениях политических и экономических отклонений от понимаемой им «нормальности» системы и их взаимосвязей, не пытаясь углубиться в теоретические основы (как это необходимо в политэкономии), даже в отношении целостности системы (будучи сторонником системного подхода), – в то время как она была и остается хорошо видимой. Это функциональная целостность, – как во всех функциональных системах (см. работы П. К. Анохина, М. И. Сетрова и др.) [5; 6], – она обеспечивается общими, функционально соединяющими общественными целями, – прежде всего, затем морально-нравственными свойствами народа, общими культурными и прочими целями и ценностями. Корнай не осознал даже, что именно целостность суперсистемы СССР обеспечила великую победу над фашизмом Европы. Д. Травин отмечает, кстати, что Корнай спасся случайным, счастливым образом:

«В 1944 г., когда немецкие войска вошли в Венгрию, Яношу Корнхаузеру (позднее сменившему фамилию на Корнаи) было 16 лет. Он вырос в неплохо обеспеченной адвокатской семье. Отец его был большим поклонником немецкой культуры и даже служил юрисконсультом при германском посольстве в Будапеште. Культура, однако, не спасла его от Освенцима <…> Вскоре угроза нависла и над Яношем. До поры до времени он в одежде с желтой звездой на груди работал на заводе. Нацисты требовали четкой идентификации евреев, которым пока еще сохраняли жизнь. Однако с каждым днем становилось все яснее, что сохранять ее будут недолго. <…> Янош, в отличие от своего законопослушного отца, решил бежать. Такая возможность представилась благодаря шведскому дипломату Раулю Валленбергу, который щедро наделял евреев паспортами своей страны. Впрочем, стать настоящим „шведом“ Яношу не удалось. На его долю досталась второразрядная бумага, указывающая, что предъявитель сего всего лишь находится под защитой шведского посольства. Впрочем, и с этой филькиной грамотой юному Корнаи удавалось скрываться до прихода советских войск. Убежище он получил в обители отцов-иезуитов. Еврея с немецкой культурой спасали от немцев венгерские работяги, шведский дипломат, католические священники и русские солдаты. Однако доминирующей антифашистской силой, естественно, в тех условиях считался Советский Союз. Неудивительно, что Корнаи стал в итоге коммунистом».

Здесь напрашивается общий вывод. Партия власти, ввиду стратегической установки на «партийную науку» ограничила свое научное развитие догмами марксизма-ленинизма (не выполнив напутствие классиков по научному развитию их учения), – этим, думается, и объясняется всеобщее «перестроечное» заблуждение, мировоззренческая и моральная подготовка «архитекторов» в СССР и Венгрии. Корнай сотрудничал с Е. Гайдаром. В Предисловии книги «Размышления о капитализме» [3, -3] он пишет:

«Я очень уважал Егора Гайдара. Хорошо помню нашу первую личную встречу, задолго до краха советской империи. Он пришел ко мне в гостиницу, где я остановился в качестве участника международной конференции. В начале разговора Гайдар дал мне понять, что в гостинице не стоит обсуждать серьезные вопросы – он явно опасался прослушки. Прогуливаясь по парку, мы беседовали – очень искренне – о перспективах социализма. Он хорошо знал мои работы и не раз отмечал, что они существенно повлияли на его образ мыслей. Впоследствии мы не раз встречались – то в Москве, то в Гарвардском университете, где я преподавал, а Гайдар выступал в качестве приглашенного лектора. Он неустанно работал над тем, чтобы в России утвердились демократические и политические свободы, эффективно заработала капиталистическая рыночная экономика».

Здесь надо привести еще один важный, но принципиально неверный вывод Я. Корная, сделанный им еще в предисловии:

«Вопиющая неэффективность системы определяется не личностными особенностями того или иного лидера, а вытекает из самой ее природы» (в то же время Корнай, как было отмечено выше, резко изменил свою политическую ориентацию к капитализму чисто по морально-этическим причинам, когда узнал о репрессиях Сталина от бывшего партийного заключенного, – а не по причине «вопиющей неэффективности» социалистической экономики в сталинский период, чего просто не было). В действительности она определяется тем и другим, поскольку лидер находится в системе и выполняет, кроме прочего, важнейшую целеполагающую функцию, – определяющую древо подчиненных целей-заданий.

В рассматриваемом плане полезно представить простую, но, думается, научно оправданную системную модель – «авианосец в мировом океане». Что будет с ним, если капитан неадекватен и имеет даже цель уничтожить «ненавистный» ему корабельный Устав, чтобы дать экипажу полную свободу «предпринимательства», и (или) если штурман является агентом Запада, и так далее, системную аналогию можно легко достраивать? Корнай как раз и не увидел, точнее – не имел цель увидеть, этот «авианосец», который стремительно обрел, к тому же после разрушительной войны, невиданную в мире атомную и космическую мощь. Эту аналогию полезно, думается, творчески соотносить и с идеальной моделью общества (в современном и прогнозируемом мире).

Тем не менее, несмотря на антикоммунистическую направленность рассмотренного «политэкономического труда» Корная, он видится теперь и полезным, поскольку дает обширные сведения о социально-экономических, политических изъянах не только бывших социалистических систем, но и современных систем управления экономикой, – то есть способствует проектированию общественно необходимой, – мобилизационной и прочих моделей экономики, – целесообразной по общемировым условиям. В заключительном разделе «Наследие социалистической системы и постсоциализм: предварительные соображения» Корнай отмечает:

«Новой системе досталось неважное национальное богатство. Все деформации, которые были внесены классической системой, а реформируемая система не сумела или не пыталась устранить, оставили свой отпечаток на национальном богатстве: оно характеризуется отсталостью и сильной изношенностью, плохим состоянием парка машин и сооружений».

Корнай не делает, почему-то, здесь и далее исключения для России. Хотя, в первое 10-летие реформ большая часть национального богатства была, как известно, распродана (для обретения начальных капиталов и в надежде купить всё современное у Запада). Далее:

«Плачевное состояние материальной составляющей богатства сопровождается слабым развитием человеческого капитала, унаследованного от прежней системы. По сравнению с промышленно развитыми странами Запада профессиональная квалификация рабочей силы во многих областях низка, а дисциплина труда хромает. Менеджеры и «белые воротнички» слабо представляют себе, как работает современная рыночная экономика. Не приходится многого ждать и от идущего на смену молодого поколения, ибо в течение десятилетий недостатки не устранялись и в области образования. Для решения задач, которые ранее игнорировались или откладывались на будущее, потребовались бы колос

сальные усилия даже в том случае, если бы экономика начала быстро расти. Однако новый режим обычно приходит к власти в критической ситуации стагнации или спада экономики, а структурная перестройка экономики может потребовать длительного времени».

В этом плане всё аналогично предыдущему, человеческий капитал быстро уменьшился, причем самый ценный, интеллектуальный был в значительной мере «изъят» Западом или покинул свое Отечество. А многие активные, прогрессивные собственники и менеджеры вообще ушли в мир иной по фундаментальным законам рыночно-капиталистического развития в условиях жесткой конкуренции.

Уже краткое знакомство с научным путем и основными работами Я. Корная приводит и к таким общим выводам. В тот дореформенный период весь социалистический лагерь объективно нуждался в эмерджентном переходе к общественно прогрессивной политической экономии. Исследовательский опыт автора (с начала 90-х годов) показывает, что научно-теоретическая база для ее формирования уже имелась в 80-е годы. Теоретический фундамент могли составить именно системные и системно-кибернетические исследования в теоретической биологии и психологии, то есть применительно к целесообразной деятельности человека во всех сферах общества. Они могли составить теоретический мост и к обществознанию, то есть к системной организации всей целевой (экономической) деятельности общества, к системной политической экономии (см. работы Э. С. Маркаряна и др.) [7]. По опыту автора были возможности, – а теперь они уже усилились, эмерджентного перехода от партийной идеологии социализма-коммунизма к научно обоснованной парадигме социоцентризма [8; 9].

Однако младореформаторы и опытные экономисты, смело взявшиеся за столь ответственное Дело, судя по всему, не знали и не хотели знать состояние общественно прогрессивных достижений в научном познании, и даже не осознавали, что для полезного реформирования столь сложной общественной империи необходимо было возвыситься в ее познании выше Маркса и других классиков, – исследовавших всё эволюционно-историческое развитие человека и общества, тем более что общемировое познание в этом направлении было тогда несравненно выше, чем в период Маркса. Для такого возвышения надо было иметь, конечно, адекватный научный коллектив (институт), интегрально сильный соответствующими научно-историческими и фундаментальными знаниями, – не столько экономическими, сколько социологическими, поскольку, прежде всего, надо было предельно углубиться в сущность объекта реформ. Однако, собрались «чистые экономисты» и подготовленные Западом смелые «перестройщики».

Янош Корнай был так же детерминирован в своем мышлении (ангажирован?) западными коллегами и был, можно сказать, аналитиком реальных экономик, выполнял свои исследования на практической основе (к тому же, как отмечает Б. Тебиев, в основном по легкой промышленности Венгрии, – которая была наиболее подвержена изменениям в потребностях, моде и прочим факторам, отсюда и его тема «дефицита», – «лежащая на поверхности» и политически сильная). Судя по работам Корная, попавшим в обзор автора, он не был знаком и с советскими научными публикациями по «системным исследованиям» (см. одноименный ежегодник, с 1969 г.) [10; 11], не говоря уж о социологической, обществоведческой и научно-философской литературе. В библиографии [3, -2] нет ни одной книги этого плана, даже Т. Парсонса и Р. Мертона, – основоположников системного подхода в социологии, но есть, конечно, книга А. Солженицына и солидные книги по математическим методам. Однако есть и важная книга К. Поппера «Логика и рост научного знания». Вот эту научную работу и надо было изучать, кроме прочих, всем «архитекторам-перестройщикам» того периода. А в части планирования, теперь уж в качестве научного пояснения его значимости для общественной экономики, полезно ознакомиться с научной работой опытного ученого в этом плане (из СССР) О. М. Юня [12]. Она как раз и помогает понять, что рыночная экономика не является общественной, по своей сущности, поскольку она преследует цели частного обогащения, – это показал своими научно-историческими исследованиями Карл Поланьи [13].

Таким образом, можно сделать и наиболее общий вывод. Через знакомство с Яношем Корнаем и его трудами мы должны осознать не только его «великое заблуждение» (которое, судя по всему, мало повлияло на судьбу Венгрии), но и ещё более великое заблуждение наших реформаторов-перестройщиков, которые выступили, в сущности, как антиобщественные «контрреволюционеры» (судя по итогам). Это осознание, как и «позитивные исследования» Корнаем социалистической системы, будут способствовать, по всей видимости, проектированию общественно целесообразного (по общемировым условиям) перехода к новой парадигме общественного развития.

Литература

1. Травин Дмитрий. Великие реформаторы // Янош Корнаи // Могильщик социализма / СПб. Еженедельник «Дело». URL: http://www.idelo.ru/533/21.html

2. Тебиев Б. К.: 1) Янош Корнаи – выдающийся ученый-экономист современности / Б. К. Тебиев, Я. Г. Лаврентьева. – Москва: МПА-Пресс, 2011; 2) Тернистый путь к истине. Ученый – экономист Янош Корнаи. 2022. URL: https://www.proza.ru

3. Корнаи Янош: 1) Силой мысли. Неординарные воспоминания об одном интеллектуальном путешествии. М.: Логос, 2008. 448 с. URL: https://www.twirpx.com/file/3608493/; 2) Социалистическая система. Политическая экономия коммунизма. Пер. с англ. М.: НП «Журнал Вопросы экономики», 2000. 672 с. URL: https://www.twirpx.com/file/1717409/; 3) Размышления о капитализме. М.: Институт Гайдара, 2012. 348 с. URL: https://www.twirpx.com/file/3172769/

4. Галушка А. С., Ниязметов А. К., Окулов М. О. Кристалл роста. К русскому экономическому чуду. М., 2021. 360 с. URL: https://www.twirpx.com/file/3667895/