Текст книги "На уличных подмостках. Сатира, юмор, приключения"

Колесо

Беспечность есть причина всяких бедствий.

Джами

Пётр Алексеевич купил «запорожец» не потому, что «народный автомобиль» ему уж так приглянулся, а от денежной несостоятельности к обзаведению более подходящей моделью. На нём он и отправлял семейные хозяйские надобности. Однажды Пётр Алексеевич получил задание от Насти, хлопотливой супружницы, свозить её на Синюшину гору, что высилась на южной окраине города. Перед поездкой рачительный хозяин наскоро произвёл перестановку колёс на малолитражке согласно схеме, рекомендованной инструкцией для обеспечения равномерности износа резины. Затем супруги поехали по намеченному маршруту.

Управившись с делами, они направились до дома, но семейный экипаж не мог даже предположить, какое недоразумение поджидает его на склоне Синюшиной горы.

В «запорожце» вдруг что-то хрястнуло, и салон накренился вправо, неустойчиво покачиваясь по ходу движения. Пока водитель соображал что к чему, перед его изумлёнными глазами на дорожном полотне объявилось колесо, весело катившееся под уклон горы наперегонки с автомобилем. «Откуда оно взялось? Да ещё и от «“запорожца”», – задался новым вопросом Пётр Алексеевич. Оглядевшись, он убедился, что поблизости машин того же класса не было.

«Надо бы прибрать», – прикидывал автолюбитель, но его внимание привлёк сигналивший водитель встречного грузовика, который указал на катившееся в гордом одиночестве колесо, а затем покрутил пальцем у виска. Пётр ответил ему тем же жестом, но тут его осенило внезапное озарение. Да ведь это его колесо! На то и намекал ему коллега по дорожному движению. Значит, он забыл затянуть наживлённые гайки после перестановки, оно и сорвалось с оси на полном ходу!

– Настя! Садись ближе к левой стороне, – дал указание водитель.

– Ещё чего! – отвечала по обыкновению Настя.

– Садись, а то перевернёмся из-за тебя! Не видишь, у машины колесо отвинтилось! – прикрикнул он на супругу.

Пассажирка притихла, придвинувшись к левой стороне, и автомобильчик, уподобившись мотоциклу с коляской, покатился ловчее. Пётр Алексеевич гнался за автомобильным отщепенцем, не упуская его из виду. А вдруг ещё где-то остались незатянутые гайки? – терзался сомнениями автомобилист, но о возможных последствиях такого варианта даже страшно было подумать. Лучше не отвлекаться от погони.

Колесо, гениальное изобретение человечества, подчиняясь закону земного притяжения, набирало обороты вокруг своей оси. Разукомплектованный красный «запорожец» с неослабевающей устремлённостью мчался следом за пустившимся в самостоятельный рейс круглым резиновым беглецом.

Участники необыкновенной гонки с преследованием завладели всеобщим вниманием свидетелей дорожного представления, которые давали «запорожцу» наибольший простор для манёвров. Сзади следовавший автомобиль марки «жигули», водитель которого при виде отлова баламутного колеса закатился гомерическим хохотом, въехал в оградительный бордюр и заглох.

Трёхколесный агрегат никак не мог угнаться за колесом, а спуск, как на грех, оказался затяжным, с полкилометра.

– А если оно укатится? – подала голос обеспокоенная Настя.

– Не волнуйся, у меня есть запасное, – успокаивал её не терявший самообладание Петр Алексеевич.

У подножия горы бег сорвавшегося колеса прервался. Владелец принялся насаживать его на пустующее место под крылом малолитражного автомобиля. Кое-как ему это удалось. Но теперь запыхавшийся в погоне «запорожец» отказывался заводиться.

– Посмотри в багажнике, на месте ли там двигатель, – подсказала супруга. Она знала, что у «запорожца» двигатель размещался в том месте, которое у прочих машин служило багажником.

– Куда он денется? – поддался на уловку водитель.

– Так вывалился вместе с колесом, – съязвила Настя. Пережившая в погоне немало неприятных минут, она направилась на автобусную остановку.

– Подожди, сейчас поедем, – попытался остановить её Пётр Алексеевич.

– Я уж как-нибудь на автобусе доберусь, хоть без комфорта, зато при всех колёсах.

– Садись, машине нужен противовес, если снова колесо слетит, а то резьба на шпильках сорвана, – уговаривал он супругу.

– Ещё чего! Для противовеса найди себе другую гирю…

Зеркало

Даже верблюд один раз в год веселится.

Адыгейская пословица

На стоянке частных машин, расположенной перед заводской проходной, участились случаи мелких хищений. Неведомые воришки снимут то с автомобиля боковое зеркало, то моечные щётки с лобового стекла. Доходило до того, что на колёсах с золотников исчезали колпачки. Вот и приходилось автолюбителям, расставаясь на день с любимым детищем, задумываться, снимать ли с них, от греха подальше, внешние аксессуары или надеяться на милость Божью. А к вечеру они подходили к оставленным без присмотра средствам передвижения с чувством лёгкой тревоги за сохранность драгоценного имущества.

Валерка Аксёнов как-то даже поделился с дружками оригинальным опытом противодействия похитителям:

– А я снял колпачки с колёс, без них и езжу.

– Так выкинь их вовсе, – посоветовал ему один из собеседников.

– Выкидывать-то зачем? – усомнился Валерка.

– Ты же всё равно без колпачков ездишь.

– Езжу, зато они в сохранности…

Сложившаяся злободневная тема настраивала неистребимых во все времена шутников использовать её в своих развлекательных целях. Движимые теми же безобидными намерениями Сашка Кулимбетов и тот же Валерка Аксёнов (один из них башкир, другой русак, но оба известные в трудовом коллективе балагуры и пересмешники) во время обеденного перерыва поочерёдно совершили вылазки на автостоянку, где поснимали зеркала с машин один у другого, припрятав их в свои машины.

После хлопотливого рабочего дня они приближались к месту парковки автомобилей в ожидании весёленького представления. Вот только сюрпризы, заготовленные для каждого из участников, разразились не по задуманному сценарию.

Подошедший к своему «жигулёнку» Валерка не поверил собственным глазам – бокового зеркала на привычном месте как не бывало! «За что боролся, на то и напоролся, – некстати припомнилась шутнику распространённая в заводской среде поговорка. Только что наполнявшее его игривое настроение враз испарилось. – Может быть, я впопыхах отвинтил эту фиговину со своей машины, а не с Сашкиной?» – соображал ограбленный владелец техники на колёсах. С этой конструктивной мыслью он направился для выяснения обстановки к Сашкиной машине.

А там вокруг объекта личной собственности давал круги товарищ по несчастью, выглядевший мрачнее тучи.

– Саш, ты что такой хмурый? – вкрадчивым голосом обратился к товарищу Валерка.

– Зеркало спёрли! Удавил бы гада на месте…

– Что же так сразу? – попытался успокоить не на шутку разгневанного башкира русоголовый Валерка, ощутивший себя на незавидном месте того самого «гада».

– А как ещё не сразу? Где я сейчас достану эту стекляшку? Только собрался на техосмотр ехать… – не унимался Кулимбетов.

Помолчали. Сашка сплюнул наполовину обгоревшую сигарету и тут же вставил вместо неё новую. Валерка услужливо протянул ему зажигалку. Шутникам было как-то не до веселья.

– Иди, забирай своё зеркало, у меня оно, – безразличным тоном нарушил молчание Аксёнов.

– С чего бы оно у тебя оказалось? – недоверчиво переспросил Сашка. В его глазах отображалась лихорадочная работа встрепенувшейся мысли.

– Так и оказалось. А что, уже и пошутить нельзя? У меня-то оно хоть сохранилось, а вот с моей машины зеркало точно спёрли, – безрадостно поделился своей новостью Валерка.

– А вот это правильно! – как-то не по-товарищески отреагировал на последнее сообщение воспрянувший духом Кулимбетов. – В другой раз подумаешь, прежде чем устраивать над друзьями глупые шутки. Ладно, как снимал, так и ставь зеркало на место, а я в тенёчке покурю. – Сашка, взволнованный переживаниями, притушил очередную сигарету и потянулся в карман за неразлучной пачкой «Примы»…

Когда Валерка, восстановив комплектацию кулимбетовской машины, возвратился к своей, то второй раз не поверил собственным глазам – злополучное зеркало привычно красовалось на отведённом ему штатном месте…

– Что за чертовщина! – схватился Валерка за голову, отказываясь понимать свалившийся на него очередной сюрприз, и тут же кинулся за выяснением «чертовщины» к Сашкиной машине.

Но та, мелькнув на ближайшем повороте, уже скрылась из виду.

Столкновение

Ничто на свете не добывается с таким трудом как истина.

В. Ирвинг

Дима Лобанов медленно вёл автомобиль модели «Москвич-407» по просторной площадке, разбитой перед выстроенными в рядок гаражами, намереваясь вырулить на дорожную трассу. Но тем воскресным днём Дима был не одинок на месте осуществляемых им манёвров. Со стороны жилого массива к нему неуклонно приближался другой автомобиль той же модели массой в одну тонну. Не машина, а почти что броневик. Поэт Самуил Маршак в ироническом стихотворении подметил невысокий статус писателей, владеющих народной машиной:

 
А кто не сумел достичь
В искусстве особых успехов,
Покупает машину «москвич»
Или ходит пешком. Как Чехов.
 

Итак, два автомобилиста, единственные на обширной заасфальтированной территории, передвигались по перекрещивающимся траекториям на таких скоростях, при которых в точке пересечения они оказывались одновременно. Словно заворожённые, водители не предпринимали никаких мер к торможению или изменению направления движения, прикидывая каждый для себя, что такие действия должны последовать от приближающейся помехи.

Наконец неизбежное столкновение свершилось. Два «москвича», словно застывшие в бою бараны, замерли на месте, упёршись один в другого рогатыми бамперами. Водители, хорошо знакомые между собой, вышли из машин для выяснения причин дорожно-транспортного происшествия. Задача для них оказалась не из простых: площадка была широкая, разметок на ней никаких, поди разберись, кто тут прав, кто виноват…

– Ты куда едешь? – услышал Дима вопрос товарища по несчастью.

– Куда я еду? – отреагировал он голосом чуть более строгим. – Я еду куда надо! Вот мой гараж, – указал он левой рукой, – а вон стоит дом, в котором живёт моя тёща, – взмахнул он правой. – Я везу ей самовар! Куда же мне ещё ехать?

– При чём тут самовар? – больше прежнего возмутился оппонент. – Надо ездить по правилам, а не к тёще на блины!

– Я еду как раз по правилам! – разгорячился Дима, задетый за живое упоминанием об обожаемых тёщиных блинах. – В этом доме живёт не только тёща, но и я сам! Может быть, мне и к своему дому нельзя проехать? Лучше объясни, почему ты въехал в мою машину.

Собравшиеся невдалеке автомобилисты, захваченные аналитическим разбором столкновения, приходили в восторг от каждого нового довода потерпевших, которые категорически отрицали свою вину в произошедшей аварии.

– Я-то ехал по главной дороге, потому что она одна! Значит, у меня преимущество. Затем по безопасному правому повороту я делаю на площадке полукруг, чтобы встать задом к своему гаражу, а он у меня последний! Вот и всё! А ты едешь поперёк главной дороги!

– Какая твоя дорога главная? Она же узенькая, всего-то для проезда одной машины! Площадь главная! По ней едет сразу несколько машин, и ты въезжаешь поперёк всем!

Так и ездили немногочисленные автомобилисты в добропорядочные советские времена по пустующим городским магистралям, полагаясь не столько на знание правил вождения, сколько на собственное их понимание. Поскольку наши незадачливые герои придерживались собственных правил и вины за собой не признавали, то и разъехались с миром: один завершил-таки полукруг, чтобы встать «задом к гаражу», другой продолжил путь к тёще, доставляя самовар на воскресные блины. Тем паче что крепкие бамперы из литой стали могли выдержать и не такие удары. Лишь в памяти свидетелей осталась забавная картина разбирательства, устроенная водителями двух столкнувшихся на ровном месте «москвичей».

Баламуты

Не поднимайте пыль на жизненном пути.

Пифагор

На выходные дни сибиряки по обыкновению выезжали в манящую их воображение тайгу. По пятницам долгими летними вечерами и до самого рассвета сплошные колонны автомобилистов растекались из городов по всем направлениям, углубляясь в глухие таёжные дебри. При свете автомобильных фар по широким трассам и лесным дорогам осуществлялось великое перемещение любителей природы и её богатых даров.

Степан Коваленко с Иваном Каменевым в ту злополучную пятницу были, что называется, на взводе, готовые с окончанием рабочего дня ринуться по намеченному маршруту за добрую сотню километров от города, окутанного смрадными выбросами кочегарок и промышленных предприятий. Их машины, загруженные для поездки всем необходимым, стояли на площадках перед проходными предприятия – у Степана на третьей, а у Ивана на первой проходной. В конце дня между приятелями состоялся короткий телефонный разговор, в котором они уточнили ближайшие действия.

– Степан, у тебя к поездке всё готово? – спросил Каменев.

– А как же! Машина загружена и стоит здесь, на третьей, – ответил Коваленко напарнику, с которым не первый год колесил по сибирским просторам.

– Как только освободишься, бегом в машину и жми на всю железку! Я тебя уже жду, нам надо дотемна добраться до места, – распорядился Иван на правах старшего товарища.

Исполняя полученный наказ, Коваленко гнал красный «жигулёнок» во весь дух. Он преодолел на скорости первый поворот, второй, но третий стал для автомобилиста роковым. Под воздействием набранной центробежной силы разогнавшуюся машину вынесло на обочину дороги, и водитель уже был не в состоянии справиться с её управлением. Автомобиль стремительно накатил на молодую поросль тонкоствольного березняка, подминая его под себя между передними колёсами. Поначалу деревья податливо сгибались под тяжестью навалившейся железной конструкции, но затем, по мере наезда, их возрастающая сила сопротивления сравнялась с весом машины и даже превзошла его…

Степан почувствовал, как его «жигулёнок», оторвавшись от земли, начал плавно подниматься вверх, затем накренился в сторону дорожного откоса – и всё замелькало в круговерти перед его испуганным взором. Автомобильчик по густому кустарнику мягко перевернулся через крышу, снова встал на колёса и, решив, что замысловатая траектория движения задана рулевым, поехал по полянке дальше, в сторону первой проходной, но уткнулся колесом в пень и заглох. Стало тихо. «Вот тебе и жми на всю железку», – со злостью высказал Степан претензию в адрес Ивана. Он вышел из машины, обошёл её и, удовлетворённый результатами осмотра, расположился на водительском месте в ожидании помощи.

Помощь не заставила себя долго ждать. Предложения по её оказанию бесперебойно поступали от проезжающих автомобилистов, живших по общественно принятым заповедям «человек человеку – друг, товарищ и брат». Степан попросил одного из них проехать на первую проходную и сообщить Каменеву о его местонахождении. Вскоре жертве дорожно-транспортного происшествия послышалось знакомое тарахтение со стороны дороги – это подъезжал Иван на тяжеловесной колымаге марки «Москвич». Но если бы тот знал, какая нелицеприятная встреча его ожидает, то, наверное, постарался бы её избежать.

– Ну что, добился своего? – набычился Степан на Ивана.

– Не понял, – опешил Иван, прибывший на место аварии со спасательной миссией.

– Смотри-ка! Он не понял! А кто мне только что командовал жать на всю железку? Вот я и жал, пока не опрокинулся. Что тут непонятного? – выставил пострадавший тяжкое обвинение распорядителю поездки.

– Погоди, Стёпа, у тебя, видать, мозги перевернулись вместе с машиной и на место ещё не встали. Причём тут железка, если надо ездить по правилам уличного движения? – отбивался от неожиданного нападения Иван.

– Зато у тебя полный застой в мозгах! Прикинь, что правила уличного движения написаны для улиц! Где ты тут видишь хоть одну улицу, посреди леса? – напирал Стёпа.

Иван удручённо покачал головой, отказавшись спорить с возбуждённым трюкачом автомобильных дорог. Не ввязываясь в пустые пререкания, он поджидал Трофима Валуненко, которого попросил подъехать на «Волге», более сильной машине, для буксировки застрявшего в перелеске «жигуля». В ожидании подмоги Иван не удержался от мучившего его вопроса:

– Стёпа, расскажи подробнее, как ты переворачивался.

– Тебе зачем?

– Понимаешь, я никогда не опрокидывался в машине. А ведь это сильные ощущения! В молодости я был акробатом, но представить себе не могу, как выполняется боковое сальто на машине. Даже завидую тебе.

– Вот за это тебе спасибо! Загнал меня под откос – и рад без памяти! Пожелаю тебе поскорее исполнить этот трюк! – снова взялся за своё аварийщик…

Наконец из-за поворота показалась машина Валуненко, медленно приближавшаяся к повздорившим приятелям. За ней виднелся «жигуль» красного цвета. Подъехав к берёзкам, которые часом ранее скинули с себя железного налётчика, обе машины остановились. Оказалось, Валуненко тянул на буксире ещё чью-то машину. «Ну и денёк сегодня выдался, – озадаченно раздумывал Иван, – один баламут обвиняет меня в аварии, устроенной по собственной дурости, другой тащит на буксире неизвестно кого…»

– Валун, ты кого за собой прицепил? – принялся Каменев за новое запутанное дело.

– Как кого? Стёпку везу на красных «жигулях», как ты сказал.

– Свихнулись вы сегодня оба! Я тебе говорил о Стёпке из ремонтного цеха, ты же его знаешь! А этого где откопал?

– Конечно, знаю. Я обоих Стёпок знаю, оба из ремонтного, и оба на красных «жигулях». Какой из них попался, того и подцепил, – объяснялся буксировщик.

– Что же получается? – подключился к перепалке Коваленко. – Я перевернулся, а Валун тащит вместо меня первого встречного?

– Ты бы помолчал, ушибленный, – охладил аварийщика Каменев и пошёл к буксируемой машине. – А у тебя что стряслось? – обратился он к новому действующему лицу.

– Сам ничего не пойму. Остановился на дороге, чтобы завязать шнурки на ботинке, заглушил мотор, а завести уже не могу.

– Открой капот, – коротко бросил Иван.

Причина неисправности оказалась самой простой – не затянута клемма на аккумуляторе.

– Затяни покрепче клеммы на аккумуляторе, подтяни шнурки на ботинке и дуй своим ходом, – дал напутствие Иван второму Стёпке из ремонтного цеха. – Вот баламуты! – произнёс Каменев любимую поговорку, отправив восвояси одного из Стёпок и принимаясь за оказание помощи второму.

Коваленко, взятый Валуном на буксир, выехал на проезжую часть. На машине имелись незначительные повреждения, мотор работал исправно. Лучшее место для опрокидывания трудно было найти.

– Ты сейчас куда, в гараж? – спросил Иван.

– Зачем? Мы же за грибами собрались, вот и поехали…

После косметического ремонта Степан продал «жигулёнок», благо что от покупателей из кавказских республик не было отбоя. Для себя же позаимствовал на время машину тестя, которую тот на склоне лет тоже надумал продать. Процедура сбыта автомобилей в бескорыстные советские времена была предельно простой. Достаточно было оформить на покупателя нотариальную доверенность на право владения и продажи машины, уплатив за документ, размещавшийся на половинке страницы, пошлину суммой в один рубль, – и сделка совершена. Так и поступил Степан, сбыв «несчастливую» машину «курносым» покупателям с Кавказа. Заключив нехитрую сделку, Коваленко наскоро попрощался со счастливыми обладателями приобретённой техники на колёсном ходу и ринулся на предприятие, где вот-вот должно было начаться очередное собрание цеха.

Ох уж эти собрания! Партийные, профсоюзные, комсомольские, собрания трудовых коллективов, цеховые, заводские и комбинатские. На изнурительные сходки для словопрений труженики предприятий созывались по всем злободневным вопросам жизни коллектива, чтобы в очередной раз исполнить некие клятвенные обряды. Докладчики читали докучливые проповеди, а «прихожане» в своих выступлениях отчитывали провинившихся и клялись в верности социалистическим ценностям. И чем глубже советская экономика утопала в застойном болоте, тем более совершенствовались формы проведения собраний. На сей раз на повестке дня значился вопрос техники безопасности на производстве.

Впрочем, работающий люд уже облетела животрепещущая весть о парадоксальном случае, который произошёл с уборщицей одного из цехов, севшей по неосторожности в рабочей подсобке на ключ, который предательски торчал из замка крышки деревянного ящика. Неосмотрительная посадка беспечной женщины привела к тому, что ключ прорвал ткань рабочей одежды и вошёл в канал, предназначенный природой для продолжения рода человеческого. Акт Отдела техники безопасности по случившейся производственной травме предстояло проработать во всех подразделениях предприятия в целях недопущения повторных посадок на ключи, торчащие из замков.

– Вот баламуты, – ворчал Каменев, выслушав повестку дня. – Женщина нарушила свою функцию, так им и это надо всенародно обсудить. Скажи лучше, Степан, ты удачно продал машину?

Бесхитростный вопрос Ивана привёл Степана в полное смятение. Он как-то враз осунулся и помрачнел.

– Что с тобой, Стёпа? – встревожился Иван.

– Продал удачно, только деньги за машину не взял, – убитый горем, ответил тот.

И было отчего убиваться, ведь на машину работягам приходилось горбатиться долгие годы, если не всю трудовую жизнь.

– А машину отдал?

– Только что. Перед самым собранием, на него и торопился.

– Так гони к ним. Может быть, ещё не уехали.

– Ищи ветра в поле, уже летят на свой Кавказ.

– А что тебе остаётся делать? Вдруг они на заправке в очереди стоят или машину готовят к поездке. Вали с собрания и гони что есть духу!

Степан погнал. На первом повороте задок машины забросило под прямым углом к дороге, и гонщик едва справился с управлением. Второй поворот позади, третий… Но что это? Машина накатила на тонкие берёзки, подминая их под собой, и водитель уже точно знал, что его ждёт через мгновение. Едва передние колёса под воздействием распрямляющихся деревьев оторвались от земли, как он выключил зажигание, чтобы после опрокидывания не налететь на пень, терпеливо подстерегающий его за кустарником. Далее всё произошло по описанному выше сценарию. «Бермудский треугольник – третий поворот», – мелькнуло в Стёпкином сознании, когда земля и небо закрутили перед ним круговую карусель. И вот машина тестя уже стояла на знакомом до боли месте.

Удручённый повторным опрокидыванием на коварных берёзках Стёпа сидел за рулём, пытаясь осмыслить случившееся, но это плохо удавалось. Утешало то, что не по собственной вине, а по роковой воле необъяснимых внешних сил, исходящих из бермудского треугольника, он опрокидывался с дорожной обочины. Но что теперь делать? Отчаяние овладело Степаном, утратившим последние надежды на благополучный исход бесславной сделки…

Внезапно перед его потухшим взором за автомобильными стёклами замаячили «курносые» посланники Кавказа! Откуда они вдруг? Не мерещатся ли ему самые желанные люди на свете?

– Вы что здесь делаете? – не нашёл Степан другого обращения, выбираясь из машины, надеясь убедиться, что перед ним не призраки.

– А ты как думаешь, кацо? – услышал он голос со знакомым акцентом. – Мы битый час простояли в очереди на заправке и едем на проходную, чтобы отдать тебе деньги. Что же ты угнал от нас как угорелый и деньги не забрал? А в кустах зачем затаился? Прячешься от кого?

– Опрокинулся я. Не видите, что ли?

– Опять? Ты, Стёпа, молодец, так умело опрокидываться не каждый может. Машина в полном порядке. Покупаем, кацо! Нам ведь две машины надо гнать. По рукам?

– По рукам! – заулыбался Коваленко.

Степан не верил свалившемуся счастью. «До чего же ловко устроена жизнь, – пронеслось у него в голове, – что ни случится, всё к лучшему».