Текст книги "Тёмных дел мастера. Книга четвёртая"

Однако этим он хорошо обрисовал для самого великого министра группу изначально настроенных против него членов совета, с которыми у тайного главы правительства потом, естественно, состоится отдельный разговор. И всё же в этот раз слишком опытный для подобных провокаций Ля Мустон не мог допустить второй такой открытой претензии на свой годами создававшийся авторитет.

– Похоже, что у вас, господа, абсолютно перестали больше рождаться гениальные идеи по управлению своими кадрами! – ещё раз стукнул кулаком по столу великий министр, окончательно уверовав в надёжность столь действенного метода. Ведь этот жест оставался довольно простым и тем не менее эффективным, а Ля Мустон всегда любил блеснуть чем-то эдаким перед другими. К тому же после смерти короля подобные действия, без сомнений, только повышали его положение в глазах народа. – Да, последние триста лет, как нам всем только что соизволил напомнить мистер Трингельтенсон, эта страна обеспечивала покорность своих жителей в основном благодаря такому древнему артефакту из давно забытых времён, как Королевская Корона Расморов. С её помощью были произведены реформы МАГ. И только доскональное её изучение позволяло нашим магусам учёным столетиями практиковать иллюзорную магию влияния на максимально возможном количестве жителей. О чём по правилам было осведомлено не более пятнадцати-тридцати главных министров королевства, включая, естественно, и самого короля. Но прошу вас не забывать, что в эти же самые века наши соседи в Великом Гилии и Хаас Дине обходились без всяких корон, однако же не менее успешно управляли своими государствами, что сейчас вылилось в две самые передовые экономики мира! А мы с вами до сих пор плетёмся в хвосте. Так может быть, нам давно уже было пора самим уничтожить эту проклятую корону сразу после смерти короля? Ане использовать его бесплотный образ для успокоения народа?

– Вы в своём уме, Ля Мустон?! Да в Гилии уже три княжества взбунтовались за последние сто пятьдесят лет, истребив наследные семьи родовых монархов!.. – попытался было, как и прежде, бойко возразить великому министру слишком самонадеянный Вакройд.

Однако он совсем не замечал, что на этот раз уже не снискал никакой поддержки со стороны остальных правительственных мужей. Напротив: их прежняя неуверенность исчезла и сменилась робкой надеждой во взглядах, а также внимающими позами, обращенными в сторону его теперь уже, без сомнений, прежнего товарища.

– Опредлённо и генерал Фалио, и все остальные виновные в случившемся инциденте должны будут понести законное наказание за то, что их, как меня уверяли, «абсолютно безотказная магия высшей категории сложности, способная сдержать кого угодно», на деле себя не оправдала. Можете не сомневаться, что так и будет. А уничтожившего на наших глазах Королевскую Корону преступника продолжат искать, – не прекращал вещать Ля Мустон, всё больше овладевая ситуацией и с немалым удовольствием наблюдая, каким удивлённым и пристыжённым становится выражение лица Вакройда. – Но поскольку достоверные доклады того же мистера Трингельтенсона с уверенностью продолжают обрисовывать мне прогресс в постепенном изничтожении даже таких казавшихся раньше совершенно непобедимыми на протяжении многих веков террористов, как «Инферно-5», то переход от прежних традиций к новым, более прогрессивным, тоже в какой-то степени не может считаться окончательным без принятия подобных условий в наступающую во всём цивилизованном мире золотую эпоху, не считаете? Тем более что такой шанс…

«…такой шанс просто не может не стать хорошей основой для столь необходимых этой стране перемен», – мысленно дочитал возникающие в голове сами собой нужные слова великий министр и убрал наконец свои толстые крепкие пальцы с одного из зачарованных металлических жетонов министра Пенриона.

– …Б-браво! – неожиданно раздалось из разных концов зала от нескольких спонтанно захлопавших Ля Мустону коллег.

И почти в ту же секунду в голове у него возник другой голос. Его обладателя великий министр просто не мог не узнать, поскольку за день до этого собрания они долго вёли с ним особо секретные переговоры (наверно, самые тайные во всём Сентусе):

– «Что ж, дейстфително отличная работа, господин феликий министр! Фы смогли пофернуть эту рискофанную ситуацию в нужном напрафлении. Тепер фаша феликая страна официално ступила на прафильный пут. Пут демократии. Мои поздрафления!»

Прогуливаясь вдоль одного из коридоров лечебницы со своими неизменными отчётами в руках, мистер Терчес, как всегда, выглядел слишком усталым и недовольным, ведь эти бесполезные обходы лишь отрывали его от ведения другой, более важной писанины, которая целыми кипами валялась у него в кабинете по всем углам. Но, к сожалению, поделать он с ними вот уже третий день ничего не мог.

Охарактеризованный своими коллегами с основного места работы как «исключительно опытный специалист в области психомагических отклонений», пятидесятилетний промагус врачеватель ещё недавно считал последние дни до пенсии. Однако теперь, по недавнему распоряжению правительства, Терчесу предстояло трудиться гораздо дольше, даже несмотря на льготы, которые ему полагались по профессиональным особенностям. Поскольку, как это часто происходило на практике, законы королевства не всегда работали так, как следовало. К тому же постоянный надзор этих надоедливых членов КСС, замаскированных под обычных регулярных стражей, день за днём раздражал его всё сильнее.

– Дин Терчес, обход, – постыло промямлил он одному из этих ребят на входе в самую дальнюю особую палату второго этажа здания. И покорно замер, дав себя просветить специальным магоприбором-обличителем, спрятанным у каждого из агентов где-то под верхней одеждой.

– Всё в порядке, проходите, – запустил его в палату другой, и престарелый магус-врачеватель лишний раз убедился, насколько же быстро работала и иная их особая магия – правительственная «телепатия».

Правда, в ту же секунду Терчес задался невольным вопросом: а где же она была, когда надо было спасать всю обследуемую им сейчас ораву пациентов от происков того фанатичного террориста? Ведь сей проклятый изувер решил испытать на них куда более опасную магию, чем та, от которой люди просто гибли или получали увечья. Однако обратиться с подобными упрёками напрямую к начальству этих изворотливых агентов, ещё более пугающему и скрытному, Терчес явно не желал.

К тому же он ещё раз стоически напомнил себе о трёх главных правилах, касающихся его новых обязанностей и выданных всему персоналу лечебницы: «не отвечать», «не задавать лишнего» и «не распространяться перед посторонними». А видавший виды магус хотел просто-напросто и дальше получать свою дополнительную надбавку за работу. И для этого ему всего лишь надо было оставаться собой, применяя свои знания на деле, а не лезть в правительственные вопросы, какими бы несуразными или странными они ему ни казались.

И всё же, как только он вошёл в палату, ситуация для престарелого врачевателя довольно резко изменилась. Впервые за последние дни Терчес стал свидетелем того, что все пациенты, находящиеся в ней, не маялись, как обычно, от безделья и не выказывали подавленного возмущения по поводу своего явно незаконного заключения здесь, а с по-настоящему заворожённым видом мирно сидели вокруг кровати одного молодого красавца. Который, как выяснилось, не только очнулся от забытья, но уже пылко объяснял им что-то, размахивая руками и подёргивая головой в такт каждой вырывавшейся изо рта резкой фразы.

– …А-а-а! – мгновенно переключил он внимание на вошедшего в палату мистера Терчеса и на его обязательную охрану, вскинув руку в совершенно воинственном жесте. – Вот и наши надзиратели, господа-а… Ату их всех!!!

И тут совершенно спокойно выглядевшая толпа давно притомившихся, но всё же остававшихся до сего дня вполне благовоспитанными гражданами пациентов удивительно синхронно встрепенулась. После чего так же одновременно вскочила на ноги и буквально с варварской яростью бросилась в сторону не ожидавшего ничего подобного магуса-врачевателя, заставив того мигом растерять все свои документы.

Ближайший из стоявших рядом с ним замаскированных агентов КСС среагировал машинально – и приступил к немедленному отстрелу непокорных из своего многозарядного жезла, снабжённого, к счастью, лишь усыпляющими заклинательными кристаллами.

Но всё-таки пытавшихся добраться до них людей оказалось слишком много.

– Про-очь!!! Гарисон, один МТК мне по ним сюда, живо! – спешно прокричал тогда своему товарищу оттеснённый в сторону охранник Терчеса, вот-вот грозивший оказаться полностью заваленным телами из атакующих и усыплённых бунтовщиков, уже не полагаясь ни на какую «телепатию».

Но едва он замолчал, как ему по челюсти смачно заехал разъярённый бородатый верзила в ободранном чёрном костюме и сам ринулся к единственному выходу из палаты.

Наблюдая за творившимся вокруг безобразием, престарелый магус-врачеватель, очевидно, являвшийся настоящим экспертом в области психомагических отклонений лишь в сопровождении пары крепких санитаров, в первые же моменты попытался было укрыться за спиной своего единственного спасителя. Но когда понял, что ситуация выходит из-под контроля, с завидной для своего возраста резвостью отпрыгнул в сторону умывальника и оттуда юрко зашмыгнул в туалет. Где тотчас же закрылся на все засовы и стал громко взывать ко всеобщему немедленному успокоению.

Однако его мало кто слушал.

– Вали королевских угнетателей!.. Долой произвол!.. – голосили с противоположной стороны двери недовольные обитатели палаты.

Но спустя несколько секунд всех их одним разом заткнул какой-то резонирующий высокий звук, за которым последовало лишь гробовое молчание и окончательное падение тех, кто ещё оставался стоять на ногах. В том числе и бедного мистера Терчеса. Но всё же какому-то количеству пациентов до этого явно удалось прорваться наружу, так как ритмичное отбивание их шагов теперь поспешно отдавалось дальше по коридору. Что и стало последним твёрдым воспоминанием решительно терявшего остатки всякой воли промагуса.

– Скорее вниз! – кричал воодушевлённый Альфред, указывая рукой на уже маячившую за поворотом лестницу. Но тем не менее сам он возглавить эту оголтелую ватагу не спешил, а всё время держался где-то позади. И как только по одному из сбежавших пациентов ударило чужое заклинание, вылетевшее из палочки очередного заслонившего им путь регулярного стражника – Альфред тут же остановился и свернул к ближайшему окну. Решёток на них снаружи, к счастью, больше не наблюдалось.

– Хр-рха-а-а!!! – долбанул по стеклу со всей дури молодой колдун, надеясь скопить в плече хоть немного тёмной магической энергии, пока одни его марионетки сражались с другими, принадлежащими душой и телом короне. Но поскольку силы его до сих пор оставались крайне невелики, то окно попросту не поддалось.

– Ву-гхх! – разбежался тогда Альфред от противоположной стены коридора, чтобы таким образом с лёту запрыгнуть на подоконник и приложиться о стекло сразу всем телом.

И только после этого расколовшаяся левая половина окна пропустила неуёмного бунтаря наружу, наградив его целой россыпью мелких порезов.

Ему больше не было дела до толпы околдованных им фанатиков. Пролетев до земли не меньше трёх с половиной метров, Альфред не самым удачным образом шмякнулся на бедро и руку. Впрочем, боль эта вскоре стала для него своего рода катализатором, мгновенно ускорившим пробуждение его старых талантов. Поскольку только через подобные сильные потрясения можно было тягаться с охватившим сейчас молодого колдуна остаточным эффектом, проистекающим от воздействия невидимых следов зачарованной металлической пыли, налипшей на него, как оказалось, везде и всюду после разрушения проклятого королевского артефакта.

– ТХ-Х-А-АА! – выдохнул Альфред, разразившись ужасным рокотом, что заставило его тело молниеносно взлететь с земли и исторгнуть наружу целые клубы этой переливающейся разноцветной дряни. От этого вся затронутая ею трава и камни ближайшего декоративного газона постепенно стали окрашиваться в золотой цвет, а фальшивая личина и настоящий облик чёрного колдуна впервые за три дня так же медленно принялись сливаться друг с другом.

– Иг Хаар! – попытался достучаться и до своего «источника тела» неуёмный повелитель истинной магии сразу же после свершённого им обряда очищения, который оказался поразительно похож на вышибание проклятья-плевка от его первого наставника.

Но поскольку губительная отрава древнего артефакта самым скверным образом подавляла способности Альфреда целых три последних дня, то он ненароком использовал для себя самый грубый и нестабильный способ лечения – изначальное пламя. В один момент руку лохматого бунтаря объял жар, а глаза округлились от агонии стократ большей, чем раньше, и было это хуже любой пытки.

– А-а-а-а-ррр!!!! – метался по всему двору полуголый колдун, закручиваясь волчком и прыгая на месте, словно настоящий умалишенный. Чем, по иронии, очень хорошо подходил под специфику данной закрытой лечебницы.

Тем временем настоящие лишённые им твёрдого ума люди продолжали сражаться сейчас за свою свободу где-то на втором этаже соседнего здания. Впрочем, постепенно они сбавляли напор, поскольку оказывавшая на них прежде своё уникальное иллюзорное воздействие магическая корона больше не влияла на рассудок, а значит – и не подавляла критичность восприятия. В связи с этим кое-кто из пациентов вскоре захотел даже добровольно сдаться агентам КСС, в то время как другие, наоборот, решили отступить и найти для себя хоть какое-то укрытие.

– Сер Альфред?.. Сер Альфред! Это и вправду Вы?! Не может быть! Как Вы здесь оказались? – услышал лохматый бунтарь вдруг радостный голос откуда-то сверху.

Через разбитую раму окна на него глядел всклокоченный долговязый библиотекарь, который всего секунду назад случайно вернулся обратно в коридор, привлечённый непонятными звуками снаружи здания. Он еще не отошёл от иллюзорной горячки боя, и до Вада не сразу дошло, что его бывший попутчик сам же только что это стекло и выбил.

– Твою мать… – чертыхнулся шипящий от боли, но уже заметно поутихший Альфред.  – Проваливай, Вад! У меня больше нет времени таскаться с вами обоими по всему Сентусу.

– Но как же Ваша… – принялся расспрашивать молодого колдуна Вадикус со своей обычной слабохарактерностью.

Однако практически тотчас же в их разговор вмешался куда более решительный голос:

– Нет, ты ответишь за всё, что сделал со мной! И вернёшь меня обратно к семье!

Это была Лагнес. Судя по всему, она тайно проследовала за трусливым очкариком, а теперь оттолкнула бесполезного попутчика в сторону, чтобы самой примоститься на его место, точно остервенелой гарпии.

Но чёрный колдун больше не хотел возиться с этой проблемной парочкой жалких арлекинов, даже если раньше у него и получалось использовать их знания и особенности характера себе во благо. Правда, нельзя было сказать, что Альфреда совсем не интересовали те внезапные изменения, которые коснулись характера его бывшей безропотной спутницы. Ведь это могло свидетельствовать о первом положительном сдвиге в концепции его систематического воздействия на её психику с помощью всякого рода пробуждающих стимулов. А значит – и о первом удачном прорыве за всю историю взаимодействия женщин с тёмной магической энергией в принципе.

– А-а, к чёрту вас обоих, – махнул всё же на них после недолгих раздумий Альфред, поскольку уже слышал, как во дворе напротив копошатся стражники.

После чего молодой бунтарь неуклюже захромал в сторону двухметрового каменного забора, надеясь, что ему хватит сил перемахнуть через него и при этом не задеть специальное магическое поле, располагавшееся сверху и выполнявшее неизвестно какие охранные функции. Ведь теперь чёрный колдун уже не мог вот так просто, при первом удобном случае, залезть в голову своим спутникам, дабы выудить оттуда нужные сведения. Однако Альфред, пожалуй, об этом нисколько не жалел: ведь вокруг теперь вновь было множество людей, у которых в головах водилась точно такая же информация. Да и к тому же возиться с чужими мыслями, отделяя один непонятный хлам от другого – это никогда не являлось его самым большим талантом в Эргароте.

– Фергессен, Бесс!.. М-м? Кто это-о? С кем фы разгофариват там внизу, мисс Лагнес? – донёсся тут до Альфреда ещё и третий, еле различимый голос.

К тому моменту не совсем залечивший свои раны беглец уже вплотную подковылял к забору, пытаясь подавить в себе остатки той слабости, что мешали ему все последние дни прийти в себя. Он надеялся если не взлететь, то хотя бы проломить достаточную часть преграды, чтобы можно было протиснуться наружу.

– Скорее, там регуляртен! Нет времени! – по-командирски отчеканила резво подоспевшая за своим братом к окну сладкоголосая барышня, удивительным образом ничуть не потеряв своего шарма.

Вот почему, только заслышав её, Альфред утратил последние остатки самообладания, и тут же пересмотрел свою прежнюю эгоистичную позицию. Впервые за последние пять лет он пошёл на поводу у совершенно других своих желаний и эмоций, нежели те, что изначально помогали ему добиться хоть какого-то превосходства на пути овладения настоящей магией.

Уже почти скопив в руках и ногах необходимую порцию тёмной магической энергии, достаточной для одного финального толчка или прорыва наружу, молодой колдун и сам не успел понять, как его правая рука вдруг произвольно дёрнулась в сторону, запылав нежно-голубой энергией, в мгновение ока объявшей Альфреда до самой шеи. После чего ему оставалось лишь как следует поднапрячься и протянуть эту испускающую энергию руку ко второму этажу лечебницы. От кисти по воздуху тотчас же простёрлись огромные призрачные пальцы, словно сотканные из голубоватого свечения. И достигнув нужного места, они растопырились, а затем резко сомкнулись, сокрушив вдобавок к разбитому окну ещё и довольно массивную часть стены, но в то же время вместе с обломками сумели захватить целую группу скопившихся у окна людей. В два счета те были переброшены по воздуху через весь двор и оказались по ту сторону забора. Естественно, напоследок Альфред не забыл позаботиться и о себе.

– Х-хья-яр-рр!.. – натужно прокряхтел молодой колдун, приземлившись на мокрую и грязную поверхность тротуара рядом со стоявшими здесь каретами и самоходками, чем заметно напугал лошадей. Равно как и двух своих новых знакомых по палате, поскольку весь этот акт альтруизма был совершён им исключительно из желания угодить божественно соблазнительной сестре усатого иностранца (чьего имени, признаться, он поначалу даже и не пытался запомнить). Ну или, во всяком случае, именно так он старался оправдаться сам перед собой за эту безоговорочную слабость, проявленную в отношении целой группы людей, которых он только что хотел просто оставить на растерзание беспощадному врагу, однако «исключительно случайно» прихватил с собой. Хотя мог просто сбежать в одиночку, как и планировал ранее.

– Чт… фер… фер ден фагсет эрмайтен?! – то ли истошно заругался, то ли просто изумился торопливо заелозивший по поверхности мостовой своими короткими ножками гилиец, пытаясь подняться. В то время как остальные ещё пока только начинали приходить в себя.

Похоже, внешний периметр лечебницы, образованный забором, прилегал к небольшой сосновой гряде, находившейся явно на окраине Кальстерга. И, возможно, даже не считавшейся его частью, поскольку такой сплошной частокол деревьев не одобрила бы практически ни одна градостроительная компания столицы. Впрочем, и этому скромному участку живой природы, скорее всего, оставалось стоять здесь не более пары лет.

– Ты, ты… урод! – прокричала вдруг Альфреду Лагнес, пока тот ещё не набрался сил подняться с холодного камня и беспомощно валялся на каретном дворе вместе с остальными. – Это ведь был ты! Всё это время там… Лежал с нами!!! Это ты лежал с нами, это ты разговаривал с нами, ты заставил нас дождаться магуса-врачевателя и напасть на его охрану без заклинаний своими… своими… выкрутасами! Это всё ты, ты!

– Что? – Вад не поверил своим ушам. Озадаченный воплями девушки, он переключил внимание на спасителя, нащупывая рядом с собой на тротуаре очки.

Когда же ему удалось разглядеть облик Альфреда получше, удивлению библиотекаря не было предела. Ведь, как оказалось, чёрный колдун до сих пор был одет в те же самые нелепые полосатые брюки на подтяжках, что и спровоцировавший их всех на побег харизматичный незнакомец. А значит, он не появлялся во внутреннем дворе лечебницы, чтобы спасти оттуда его и Лагнес.

«Так вот что тебе довелось тогда чувствовать, вытаскивая меня из леса, Джар-гул…» – подумалось в свою очередь еле державшемуся на краю сознания Альфреду. Прежде чем он снова не отключился, почувствовав напоследок, что предательская псевдомагическая сила королевского артефакта оказалась не так проста, чтобы за один раз целиком отпустить его тело и душу после того, как однажды уже затронула их своим гибельным дыханием.

– Что здесь происходит? Что это за магия?! – не на шутку испугалась наблюдавшая за всей этой картиной Бесс.

К счастью, Вадикус успел сориентироваться первым и попытался хотя бы на коленях доползти до своего недвижимого кумира, чтобы привести того в чувство. Однако Альфред больше не откликался.

– Кайсен эргайне. Фергум, Бесс! Кайсе! – продолжал тем временем балаболить на своём родном языке сумевший кое-как подняться на ноги Ральде. И в предчувствии скорого появления регулярной стражи, которая, без всяких сомнений, давно почуяла неладное и теперь спешила добраться сюда от ближайших охраняемых ворот, толстяк с нетерпением протягивал сестре пухлую ладонь.

Но та всё никак не реагировала, продолжая таращиться на Альфреда с открытым ртом. Наконец, найдя в себе силы побороть страх, Бесстиен самостоятельно поднялась и тоже осторожно подошла к Альфреду, принявшись внимательно рассматривать его изменившееся лицо и, как ни странно, совсем не изменившуюся одежду.

– Помогите! Нам нужно закинуть его в карету, – затребовал Вад, взяв Альфреда за плечи.

Недолго думая, черноволосая женщина принялась молча помогать библиотекарю, хотя взгляд её до сих пор оставался исключительно удивлённым. И когда начавший выходить из себя Ральде ещё раз обратился к ней, пытаясь оторвать сестру от этого бесполезного занятия, она твёрдым голосом выдала:

– Деркольц!.. Потому что мы ему обазаны! Лучше помогай или не мешай.

В ответ на подобный тон лицо упитанного иностранца моментально приняло совершенно иное выражение, сочетающее в себе подавленную злость и досаду. Но пойти наперекор сестре ему мешало гилийское воспитание. И потомственному аристократу Ральде ничего не оставалось делать, кроме как покорно двинуться к ближайшей не распряжённой карете со знаком красного сокола на бортах и дверцах, чтобы распахнуть заднюю подъёмную стенку. Благо то был особый лекарский дормез, удобно приспособленный как раз для погрузки и перевозки лежачих пациентов. А сам Ральде затем без дальнейших возражений занял место извозчика на козлах, предварительно отстегнув от коновязи лошадей.

– Вы что, все с ума посходили?! Зачем ты возишься с ним, Вад? – немного погодя решила высказаться и Лагнес. – Ты что, не понимаешь? Ведь мы оба теперь свободны от него! Просто брось этого урода здесь, и бежим!

Но дождаться ответа от бывшего попутчика девушка не смогла, потому что, как только тот обернулся к ней, в левый борт кареты ударил светло-бежевый шар усыпляющего заклинания. И Вад быстро запрыгнул внутрь, присоединившись к Бесс и Альфреду.

– Феркайс, Ралте! – прокричала черноволосая женщина, но её брат уже давно тронулся с места и теперь медленно разворачивался, чтобы погнать лошадей вперёд на дорогу.

– Скорее, Лагнес!.. Ну?! – наверное, впервые в жизни по-мужски рявкнул в её сторону Вад, схватившись одной рукой за внутреннюю ручку задней стенки кареты, а другую протягивая девушке наружу.

Но та даже не пыталась догнать их, а всё стояла и стояла на месте, временами оглядываясь назад, откуда уже сломя голову неслись только что миновавшие пост охраны стражники. Вероятно, они услышали за забором подозрительные голоса после того, как обследовали случившееся внутри двора происшествие и не нашли никого из совершивших побег пациентов. Однако пока Лагнес колебалась, всего одного точного магического удара хватило им, чтобы усыпить её, отчего тело девушки снова завалилось на мокрый тротуар…

К тому моменту рванувшаяся к Ваду иностранка успела наглухо затворить удерживаемую им створку. И оставила немолодого библиотекаря лишь беспомощно созерцать через маленькое окошко, как несколько одетых в форму людей прильнули к земле рядом с его бывшей спутницей и стали осторожно осматривать её лицо – очевидно, проверяли, насколько хорошо подействовало заклинание. В то время как другие не менее торопливо засуетились вокруг своих самоходок, запрыгивая в них с завидной расторопностью.

– У них самоходка… – тихо промолвил себе под нос опустошённый мрачным поворотом событий Вадикус. – Теперь мы точно не сможем от них оторваться. Нас схватят.

– А какой у нас был фыбор, по-вашему?! – проронила не глядя Бесстиен, точно так же наблюдавшая из бокового окна за действиями людей в форме. – У них же были с собой фолшебные палочки. Или вы хочешь сказать, что смогли бы запустить самоходку без нужного заклинания «ключа»?..

В этот момент они оба как-то неосознанно бросили взгляды в сторону лежавшего на полу недвижимым мешком Альфреда.

– Кто он? Откуда фы его знаете? – продолжила уже менее уверенным голосом Бесс. – И что, вейс теффен, это была вообще за магия такая?!

– Я-я… Мне, наверное, сложно будет объяснить вам это, миссис, э… Шапен… Шапен…

– Шапенгейгер, – чисто гилийским выговором поправила начавшего заикаться собеседника черноволосая иностранка. Несомненно, она более уверенно чувствовала себя в подобных ситуациях. – Уж постарайтесь как-нибудь! Пока нас не схватили эти ваши регуляртен.

– *Кхм*. Так вот, – слегка откашлявшись, продолжил Вад. – Мы с мистером Альфредом не сказать что большие друзья. Но он исключительно круто поменял мою жизнь всего несколько дней назад своим внезапным появлением. Так же, как, я полагаю, он только что поменял и вашу. Это странно, но он, кажется, смог открыть какие-то другие возможности использования магии. И после этого решил отправиться на поиски…

– Тер кайсе темен! – прокричал им вдруг испуганным голосом заметно уже поосвоившийся на месте извозчика Ральде.

– Кайсе, Ралте! Фир дане ту шентен тер сойген! – резко ответила ему Бесстиен.

И, даже не взглянув на библиотекаря, снова принялась смотреть в окно. Однако тут же бросила в его сторону сухой, но громкий приказ:

– Не останавлифаться. Продолжай. Я должна знать.

– Э-э, да… Так вот, я не владею всеми подробностями, – продолжил спешно подбирать слова Вадикус, – но, кажется, в последний раз он намеревался совершить что-то очень важное, когда мы втроём прибыли в столицу. Для этого он собирал сведения в моём городе несколько дней назад… И для этого, как я понимаю, он решил предоставить нас с Лагнес самим себе, – здесь и без того часто запинавшийся в своих разъяснениях библиотекарь почему-то снова сделал паузу, немного округлившись в лице. – Странно. Я очень плохо помню, что случилось потом, но если Лагнес оказалась права, то по какой-то причине он оказался в той же лечебнице что и мы. Только для чего-то изменив свою внешность… и впервые на моей памяти потеряв сознание от собственного заклинания. Хм… Возможно его принесли вместе с остальными пострадавшими рядом с дворцовой площадью людьми?

– Постой… так это из-за него мы угодили ф ту фашу лечебницу?! Хэлт эс мойер! – грубо выругалась иностранка на своём родном языке, с каждым произносимым словом пиная в плечо лишённое сознания тело Альфреда, как никчёмную тушу заваленного на охоте трофея. – Хелт! Хелт!

Но тут с пугающей неожиданностью её изящная ножка оказалась поймана в сильную костистую ладонь. А основание кареты нещадно тряхануло от прокатившейся волны чистой энергии, заставившей женщину почувствовать, насколько сильно она ошибалась, полагая, что сможет вертеть этим «бесполезным мужчиной», как ей вздумается. Точно Альфред был всего лишь очередным представителем их слишком несовершенного и грязного рода.

– Притормози, кошечка… – произнёс молодой колдун с такой несгибаемой и нахальной властью в голосе, что Бесстиен чуть не потеряла дар речи на всю оставшуюся жизнь. Как будто попала в заложники к настоящему палачу, не знавшему ни раскаяния, ни жалости. – А то от твоих пинков эта трухлявая карета рассыплется раньше, чем я успею сделать вот что…

И, приподняв ногу женщины так, чтобы вторая его рука оказалась свободна для небольшого движения вверх, Альфред распрямил её полностью, вдохнул побольше воздуха – и что было мочи рявкнул:

– Тагрон врэк!

– …Быстрее, «Второй»! Мы их нагоняем! Не жалейте заклинаний «усиления импульса».

– Где кристаллы, мистер «Пятый»?! Начальство нам голову оторвёт, если узнает, кого мы проворонили! – не унимался в служебной самоходке капитан тайной оперативной группы КСС по Кальстергскому району, рыжеволосый господин Вендерм, пока его подчинённые лихорадочно меняли зеленоватые кристаллы в своих палочках на те, что были уже зачарованы настоящими боевыми заклинаниями. А оператор самоходки вдавливал в панель один и тот же несчастный рычаг управления скоростями.

– Готово! – через какое-то время доложил ему с заднего пассажирского места молодой и бойкий новичок по имени Фодж – и уже приготовился высунуться в окно, чтобы стрелять по команде.

Но в этот момент по обзорному стеклу ударила массивная чёрная створка, отлетевшая от маячившей впереди кареты и сопровождаемая целым снопом ярко-багровых искр. После чего для бравых членов оперативной группы больше не было видно ни самой кареты, ни дороги, ни даже белого света… Поскольку все они оказались полностью раздавлены этим полыхающим прямоугольным надгробьем, которое в мгновение ока раздробило не только корпус самоходки, но и черепа почти каждого из её пассажиров.

А внутри несущейся прочь за совершенно взбесившейся парой лошадей лекарской кареты валялись опрокинутые на мягкие лавки онемевшие Вад и Бесстиен, причём нога последней всё ещё находилась в цепких пальцах Альфреда. Хотя тот, похоже, уже вновь переставал чувствовать своё тело, проваливаясь в опостылевший дурман бессознательного.

«…Теперь ты мой. Теперь ты смиришься и больше никогда не посмеешь восстать против меня», – слышался ослабевшему колдуну давно знакомый и, похоже, никуда и не пропадавший из его памяти голос. Отчего Альфред быстро стал покрываться холодным потом, и ему приходилось чуть ли не силой заставлять себя прорываться обратно в стоявшую за сомкнутыми веками реальность.